Страница:
– Полагаю, там, где она ДОЛЖНА появиться, – резонно заметила улитка.
– И где находится это место?
– Тебе лучше знать.
– Не знаю… – задумчиво произнесла Эльга после длинной паузы. – Возможно, её надо как-то почувствовать. Матушка Марго учила меня чувствовать живое… и Уилар тоже, незадолго до того, как я попала сюда, рассказывал, что мы связаны с миром в единое целое… Я пытаюсь почувствовать, но у меня ничего не получается.
Подумав, улитка сообщила:
– После меня… эээ… остаётся такой влажный след на камнях, видишь?.
– Да.
– Возьми немного этой слизи и помажь себе виски и лоб. Некоторые твои чувства усилятся, другие ослабнут. Может быть, что-нибудь полезное из этого и выйдет. Но я ничего не могу тебе гарантировать.
Эльга протянула руку к камню позади улитки.
Пальцы прикоснулись к чему-то скользкому.
– Как ты думаешь, мне это не повредит? – поинтересовалась она у Советника.
– Смотря что ты собираешься с этим делать.
– И как это может повредить?
– Если ты лизнёшь руку, скорее всего, паук взбесится и укусит тебя за язык – сообщил Советник. – Тогда ты, вероятно, умрёшь.
– Я не собираюсь есть эту гадость. Если я помажу лоб и виски, что произойдёт?
– Ты изменишься.
Эльга задумчиво посмотрела на слизь. Решила уточнить у улитки ещё одну деталь.
– Скажите, а… – Эльга запнулась. Улитки нигде не было видно. Не было и влажного следа на камнях. Единственным свидетельством того, что вся беседа с гигантской улиткой произошла на самом деле, была подсыхающая слизь на кончиках Эльгиных пальцев.
Девушка отошла от края ущелья, ещё раз задумчиво посмотрела на правую руку и решительно растёрла мазь сначала на висках, затем – на лбу.
По началу ничего не происходило. Эльга терпеливо стояла на месте, прислушиваясь к своим ощущениям. Слизь холодила виски и лоб. Со временем это ощущение не проходило, а, наоборот, усиливалось. Чем больше слизь высыхала, тем холоднее становилась. Через минуту холод стал нестерпимым, обжигающим. Эльга подняла руку к лицу… и осознала, что не может этого сделать. Её суставы теперь были устроены иначе. Кожа под воздействием холода сворачивалась, трескалась и превращалась в чешуйки. Мир завертелся, как калейдоскоп, стоило Эльге немного повернуть голову. Её глаза, расположенные по бокам вытянувшейся головы, стали значительно больше и двигались независимо друг от друга. Расправив прозрачные крылья, она взлетела, оттолкнувшись от земли мощными задними лапами. Передние конечности, обе пары, она расслабила и выставила перед собой – чтобы, пружинив, можно было опереться на них при приземлении.
Совершив несколько затяжных прыжков, Эльга ненадолго остановилась у края ущелья. Даже в своём нынешнем состоянии она отнюдь не была уверена, что сможет перелететь через него. Но что-то неудержимо влекло её на ту сторону. Встав на самый край, она прижалась к земле и мощным толчком задних лап бросила своё тело в полет. Не было ни страха, ни каких-либо других эмоций – насекомоподобному существу, которым стала Эльга, подобные состояния сознания были попросту недоступны. Уже в воздухе она развернула крылья и, мелко вибрируя ими, поплыла к противоположному краю.
Вскоре стало ясно, что до края она все-таки не долетит. Она неудержимо теряла высоту, инерция прыжка неуклонно слабела, и если бы не крылья, которыми она поддерживала себя в воздухе, её плавное скольжение вниз по вытянутой дуге превратилось бы в вертикальное падение.
Человека это могло бы привести в отчаянье, но существу, которым стала Эльга, были неведомы подобные состояния духа. С бесстрастным упорством она продолжала стремиться к своей цели. Уже край ущелья исчез где-то высоко в небе, уже с бешеной скоростью уносились вверх фрагменты стены – выступы, трещины, какие-то пучки трав, выщерблины и подтёки, – сливаясь перед глазами Эльги в пляшущую мозаику, а она продолжала, сколь могла, держаться в воздухе.
Страшный удар, едва не подломивший её ноги, впечатал Эльгу в стену всего лишь в сотне футов над серой рекой – почти на самом дне ущелья. Несколько секунд она не двигалась – держалась всеми шестью лапами за стену и пыталась оценить повреждения. Кажется, все в порядке. Вторая левая лапа едва не выскочила из сустава, но это ерунда. Эльга поползла наверх по отвесной стене, цепляясь за каждую трещинку. Все выступы она старательно огибала. Если держаться на стене она ещё могла, то, оказавшись в горизонтальном положении над пропастью, неминуемо сорвалась бы. Возможности её нового тела были далеко не безграничны.
Она бы не смогла ответить на вопрос, сколько времени ушло на то, чтобы добраться по стене до края ущелья. Она не наблюдала за временем – просто двигалась, не думая ни о чем. Но, очевидно, она ползла очень долго, потому что, достигнув наконец края, заметила, что небо изменило свой цвет. Некоторое время она отдыхала. Дыхание все это время у неё оставалось идеально ровным (дышала она, кстати, не ртом, а полудюжиной отверстий в середине туловища), но в лапах от напряжения накапливалась кислота, делавшая её движения все более вялыми и неточными. Восстановив силы, Эльга понеслась по направлению, которое продолжало притягивать её к себе. Прыжок в небо, почти полминуты свободного полёта – земля, с огромной скоростью приближающаяся к ней, – пружинное приземление, толчок и новый прыжок… Увлёкшись движением, она по неосторожности опустилась в горный ручеёк, вызвав целый фонтан брызг. Раздражённо покачала головой. Мокрые лапы – что может быть хуже? Только мокрые крылья…
Поднявшись на очередную гору, она увидела прозрачную глыбу. Хотела обойти – но, почувствовав, как изменилось направление зова, поняла, что её звал к себе хрусталь. Её путешествие было закончено. Как только Эльга осознала это, она неудержимо начала меняться. Обратное превращение было довольно болезненным. Трещал панцирь, хрустели сминаемые чешуйки, вытягивались формирующиеся кости, ползли, словно наделённые собственной жизнью, мышцы.
Когда превращение закончилось, Эльга выпрямилась и посмотрела на глыбу желтоватого хрусталя. Разница в восприятии была поразительной. В насекомоподобном состоянии она воспринимала лишь общие очертания предметов, куда лучше отмечая их движение (если таковое наблюдалось), чем цвета и оттенки. Сейчас цветов стало значительно больше, появились полутона, различные степени яркости и прозрачности.
С первого же взгляда хрустальная глыба вызвала у неё ряд неприятных ассоциаций. Хотя рубиновая скала в Азагалхаде была совершенно иной формы и стояла на равнине, а не на вершине горы, нечто общее между ними, несомненно, было. Эльга огляделась по сторонам. Никого. Осторожно подошла к скале…
По мере её приближения блики и тёмные пятна внутри хрусталя стали складываться в единый образ. Остановившись в трех шагах от прозрачной стены, она застыла, напуганная и удивлённая увиденным. Внутри хрусталя покоился человек… нет, не совсем человек. У него было двойное лицо – два подбородка, два носа, три глаза. У него была белая кожа и лишняя пара рук. На руках и ногах – браслеты с драгоценными камнями.
Хотя человек, вмурованный в хрусталь, не мог двигаться, Эльга почувствовала его внимание. «Он жив…» – изумлённо подумала она.
«Да, – прозвучал ясный голос в её голове. – Я почувствовал тебя и призвал с той стороны ущелья».
«Для чего?» – мысленно спросила Эльга.
«Помоги мне, и я помогу тебе»
«Как я могу помочь?»
«Освободи меня».
Эльга растерянно посмотрела на стену из полупрозрачного камня.
«Но… каким образом?»
«Найди способ снять заклятье»
«Я не знаю… не знаю, как это сделать».
Пленник смотрел на неё, не отвечая. Эльга чувствовала, что он не принимает её слова во внимание. Он ждал от неё помощи, а не признаний в собственном бессилии.
«Если ты освободишь меня, я помогу тебе вернуться в Кельрион», – пообещал пленник.
«Я не смогу…»
«Сможешь».
Эльга села на землю. Как взяться за решение поставленной перед ней задачи, она не представляла. С другой стороны, пленник был уверен в том, что она на это способна.
«Перестань думать и сомневаться, – прошептал Советник. – Стань тем, кто знает и может».
Эльга выпрямила спину, скрестила ноги, положила кисти рук на колени. Закрыла глаза… Безмолвие пульсировало внутри её, как ребёнок, вот-вот готовый появиться на свет. Ни о чем не думая, Эльга нырнула в безмолвие, перестав цепляться за образ беспомощной, беззащитной девчонки. Через некоторое время тьма начала рассеиваться.
Она воспринимала мир не глазами, а как-то иначе, и мир, что неудивительно, был совершенно иным. Пространство исказилось: казалось, что горы больше не стоят на земле, а, крутясь, плывут по бескрайнему океану небытия. Камни перестали быть твёрдыми и оплывали, как воск. Хрустальная темница превратилась в кокон паутины, опутавший потемневшую фигуру пленника. Что-то задвигалось в горле Эльги, бесцеремонно проталкиваясь наружу. Она открыла рот. Мохнатые лапы паука раздражали язык и губы. Он вылез и поплыл, как большой мыльный пузырь, и, уцепившись за паутину вокруг пленника, начал быстро сматывать нить, бегая по внешней стороне кокона. Эльга словно раздвоилась. Одна её часть оставалась на месте – взгляд из ниоткуда, безразличное внимание, своего человеческого тела она больше не ощущала; вторая её часть, ощущавшая тело паука как своё собственное, металась вместе с ним по кокону, разматывая паутину слой за слоем.
Это была трудная, кропотливая работа. Во многих местах паутина слиплась и приходилось рвать нити. Несколько раз паук останавливался, чтобы передохнуть. Когда большая часть паутины была снята, пленник наконец зашевелился. Высвободил одну руку. Вторую. Плечи, вторую пару рук, торс… Беззвучно лопнули последние пряди кокона. Помощь Эльги больше была не нужна. Она втянула паука обратно и открыла глаза. Безмолвие раскололось на тысячи слов и мыслей. Она снова ничего не знала, ничего не могла и на каждом шагу говорила глупости.
Хрустальной темницы больше не было. Освобождённый стоял на скале, медленно выпрямляясь и похрустывая всеми суставами. Он широко развёл руки в стороны, словно желая обнять весь мир, и закричал во все горло. Неподдельная радость звенела в его голосе.
Затем он обернулся к Эльге.
– Я обещал вернуть тебя в Кельрион, и я сдержу обещание.
– Не надо. – Эльга неловко пожала плечами. – Я уже нашла дорогу. Поняла, пока вас освобождала.
Под его вопросительным взглядом она пояснила, махнув рукой в сторону одной из гор:
– Нужно добраться вон дотуда.
Трехглазый человек кивнул.
– Верно. Но если я не могу выполнить своей части сделки, пойдём, я хотя бы провожу тебя.
Эльга не замедлила принять предложение. С таким спутником она будет чувствовать себя в безопасности.
Они отправились в путь. Трехглазый человек был выше Эльги ровно в два раза.
– Улитка рассказывала мне о вас, – сообщила Эльга. – А как вас зовут на самом деле?
– В этом месте лучше не произносить имён, – предостерёг её трехглазый великан. – Зови меня так, как называла раньше: Пленник.
– Хорошо.
– И своё имя никому не называй. Похититель Имён может бродить где-нибудь неподалёку. Если он случайно услышит твоё имя – жди беды.
– Но… Моё имя и так знали змея и улитка.
– Это потому, что ты кричишь о себе во все горло. Я тоже знаю твоё имя. Ты очень неосторожна.
– Но я его никому не называла! – пожаловалась Эльга.
– Ты каждую секунду кричишь на весь мир о том, что ты – это ты. Это большая ошибка. Неужели твои учителя не научили тебя молчанию?
Эльга задумалась.
– Меня учила матушка Марго, но её больше нет в живых. Потом… есть один человек… он тоже меня кое-чему научил. Он постоянно приказывал мне заткнуться… Но вы ведь говорите о каком-то другом молчании, так?
– Возможно и он говорил о другом, – ответил Пленник. – Разные учителя учат по-разному. Некоторые предпочитают действовать жёстко, другие – мягко.
– Вы… знаете Кельрион? Были там?
– Конечно, – ответил Пленник. – Я родился человеком и долгое время жил как человек. Как и ты, я долго учился Искусству. Настал момент, когда я понял, что я не только человек, но и что-то ещё. Что-то большее… или меньшее?.. Что-то иное. С той минуты началось моё удивительное странствие. Но я был неосторожен и попал в ловушку.
– Кто вас пленил?
Пленник повернул к Эльге лицо, посмотрев на неё сразу всеми тремя глазами.
– Тот же, кто приказал Похитителю Имён выкрасть тебя.
У Эльги замерло сердце.
– Кто это?
– Тьма.
– Ч-что… что вы сказали?
– Я не знаю, каков его подлинный облик, – объяснил Пленник. – Мы с ним никогда не встречались. Полагаю, у него есть владения в разных слоях реальности. В каждом из своих владений он, скорее всего, имеет разный облик. Но постоянно во время пребывания в хрустальной темнице я ощущал его внимание. Оно как тьма, разлитая повсюду. Иногда сильнее, иногда слабее… Я чувствовал, как энергия текла от него – к Похитителю Имён, к духам, заманившим тебя в болото, к людям в Кельрионе, способным услышать его голос.
– Что ему от меня нужно? – поёжившись, спросила Эльга.
– Не знаю, – ответил Пленник. – Возможно, ты – только приманка.
Эльга остановилась как вкопанная. Она поняла.
– Климединг… – прошептала она.
Неожиданно небо потемнело. Пленник оглянулся.
– Не знаю, кто это, – сказал он. – Но, похоже, ты угадала. Что-то большое движется в нашу сторону. Что-то, посланное из другого мира. Что-то, сотканное из самой тьмы.
– Это… – сбивчиво начала говорить Эльга. – Учитель Уилара… Уилар предал его… и обещал убить. Я видела его в Азагалхаде… слышала… Это как будто поток тьмы… как будто бы бог, только тёмный… Уилар называл его Хозяином Демонов.
– Вполне возможно… Бежим!
И они побежали. К своему удивлению, Эльга обнаружила, что может бежать ничуть не медленнее великана, хотя его шаг был шире в несколько раз. Они неоднократно меняли направление, прятались среди холмов, петляли меж каменных глыб… Что-то большое и тёмное неслось за ними. Иногда им удавалось оторваться, но никогда – на сколько-нибудь значительное расстояние. Тварь каждый раз снова настигала их. Мир погрузился во тьму, пространство сжалось до двадцати-тридцати футов вокруг Эльги. Она услышала тяжёлое хлопанье крыльев за спиной и резко упала на землю. На мгновение её накрыла огромная тень. Эльга вскочила и помчалась в другую сторону. Пленник что-то кричал ей – она не слышала. Преследователь развернулся и снова устремился за Эльгой. На этот раз обмануть его не удалось. Длинные когти схватили девушку и оторвали от земли. Камни, холмы и скалы стремительно пронеслись перед её лицом. Тварь поднималась все выше и выше. Скорость, которую она развивала, была просто потрясающей. Ветер свистел у Эльги в ушах.
Через несколько секунд, впрочем, полет был нарушен. Что-то вцепилось в птицу, заставив её отпустить добычу и начать борьбу за собственную жизнь. К счастью, как раз в этот момент тварь подлетала к вершине какой-то горы: упавшая вниз Эльга покатилась по склону. Она расцарапала себе руки в кровь, но умудрилась сохранить в целости все кости. Остановившись, она увидела, как Пленник и птица, сцепившись, терзают друг друга. Они рухнули в трехстах футах ниже. Птица била Пленника своим клювом, а тот, вонзив в неё алмазные серпы, в которые превратились его пальцы, сжимал тварь в смертельных объятиях. Из драгоценностей, разбросанных по всему телу Пленника, струились тусклые нити света. Подрагивая, они входили в тело птицы – парализуя, разрывая и вытягивая из неё жизненную энергию. Вскоре стало ясно, что Пленник побеждает. Птица била клювом беспорядочно, с каждым разом все слабее и слабее. Когда она затихла, нити света, уже набухшие и насыщенные энергией, втянулись обратно в тело трехглазого великана. Пленник разорвал птицу на части, втянул когти, возвращая серповидные пальцы в первоначальный вид и повернулся к Эльге. Раны на его теле зарастали на глазах.
– Спасибо… – тихо сказала она.
– Теперь мы в расчёте?
– Да, конечно. Спасибо вам. А где мы?.. – Она оглянулась. Надо было определить своё местоположение и направление, в котором нужно было двигаться к заветной горе. Поначалу Эльга не поверила своим ощущениям. Оглянулась на Пленника. Он тоже задумчиво поглядывал по сторонам.
– Мне кажется или?..
– Да.
Эльга покачала головой. По случайности птица отнесла её к той самой горе, к которой они собирались идти. Вместо того чтобы помешать, сбить с пути, она существенно сократила Эльге дорогу. «Но почему птица несла меня именно в этом направлении? – недоуменно подумала Эльга. – Неужели где-то неподалёку находится вход в Азагалхад?»
– Как вы сумели её догнать? – спросила Эльга.
Пленник улыбнулся, но не ответил.
Эльга вздохнула. Нужно было идти. Она помялась на месте и сказала:
– Ну я пойду… Тут уже совсем недалеко.
– Ты знаешь, что делать?
– Да.
– Тогда – прощай.
– Прощайте. Всего вам доброго.
Пленник повернулся к ней спиной и широкими шагами побежал вниз. Каждый его следующий шаг был в два раза меньше, чем предыдущий. Он стремительно уменьшался. Стал ростом с человека… с ребёнка… с кошку… растворился среди камней.
Она снова была одна. Нашла более-менее чистый клочок одежды, промокнула кровь. Зашипела от боли. Решив не обращать на раны внимания (тем более что ни про мыть их, ни забинтовать она не могла), повернулась к вершине. Та казалась совсем близкой. Эльга подобрала юбку и стала подниматься наверх.
Спустя полчаса она оказалась на круглой площадке, окружённой вертикальными гранитными глыбами. Это было то самое место. Эльга примостилась у одной из глыб, свернулась калачиком и заснула.
…Когда она открыла глаза, то первое, что увидела серую пелену облаков над своей головой. Справа тянуло дымом. Повернула голову. Уилар сидел у костра и задумчиво смотрел на неё. Попытавшись сесть, Эльга почувствовала, что у неё замёрзли руки. Морозный воздух жёг лицо. Одежда была запылена и местами испачкана в крови.
– Я видела сон… – Она осеклась под взглядом Уилара. – Или это был не сон?
– А это?
– Что – это?
– Все это. – Он окинул взглядом старую башню, осенний лес, горы и серое небо. – Это сон или нет?
Эльга не ответила. Она села и, завернувшись в плащ, огляделась. Утренний иней посеребрил сухую траву. В беспорядке, в котором были разбросаны камни, чувствовался какой-то иной, парадоксальный порядок. Полуразрушенная башня, казалось, от века была такой: незавершённое совершенство, к которому ничего нельзя ни прибавить, ни убавить. Величественные силуэты гор казались лишь зарисовками на сером холсте небосвода. Было тихо и очень красиво.
«Слишком красиво, – подумала Эльга. – Слишком красиво для того, чтобы быть правдой…»
– Не видя реальности такой, какая она есть, мы путешествуем из одного сна в другой, – нарушил молчание Уилар. – Каждый из них совершенно реален… до тех пор, пока мы в нем находимся. Скопив достаточно тэнгама, ты сможешь по своей воле переходить из одного сна в другой… сможешь стирать между ними границы… сможешь приносить в Кельрион вещи, которые, как ты сейчас полагаешь, существуют только в твоём воображении.
Он подошёл к Эльге и засучил её рукав. Рука была грязной, а на коже алели свежие царапины, полученные, когда она, выпущенная птицей, катилась по склону горы.
– Что это было?.. – прошептала Эльга.
– Ты потерялась в сновидениях. Такое часто бывает с теми, кто только приступает к изучению Искусства. Я послал тебе помощь, но, кажется, ты сумела справиться сама.
– Помощь?.. – переспросила Эльга. В её сознании вспыхнула внезапная догадка. – Так это вы послали птицу?!
Уилар едва заметно кинул.
– А мы… мы её убили… – растерянно произнесла Эльга.
– «Мы»?
– Ну то есть это сделал Пленник…
– Расскажи всё с самого начала, – предложил Уилар.
Она заговорила. Она рассказывала о своих приключениях, пока готовился завтрак и во время его, пока чистилась посуда и собирались вещи. Лишь когда они уже собирались садиться на лошадей, Эльга, подошедшая к самому финалу истории, сказала:
– Странно… Они говорили совсем как люди. Пленник был человеком, но другие?.. Улитка, змея, пеликан…
–. Ты не встречалась ни с улиткой, ни со змеёй, ни с пеликаном, – сказал Уилар. – Ты встречалась с чем-то, что не смогла адекватно воспринять. И тогда твой разум облёк это «что-то» в образы улитки, змеи и пеликана. Они не говорили с тобой словами. Слова, которые ты будто бы слышала от них, ты придумала сама…
– Но… вы хотите сказать, что они молчали?.
– Нет. Вы общались, но не так, как ты привыкла. Не на человеческом языке. Слово, помимо звуков, несёт в себе ещё и смысл. Вы общались с помощью смыслов… и эти смыслы ты сама облекала в привычные тебе оболочки.
– А Пленник? Он говорил, что родился в Кельрионе…
– Но это вовсе не значит, что ему был известен тот язык, на котором мы сейчас с тобой говорим. Он мог родиться на западе, на Белиморских островах, или далеко на востоке. И хотя он, по его же собственным словам, был заключён в темницу несколько столетий назад, ты ведь не заметила в его голосе ни следа акцента? Он говорил так, как будто вырос в твоём родном Греуле?
– Да…
– Но я думаю не о Пленнике… Не об улитке, не о чёрной лошади и не о змее…
– О Похитителе Имён? – предположила Эльга. Или…
– Нет. Потуги Климединга и его шавок меня не беспокоят. Я думаю о пеликане. Кажется, в своём путешествии ты повстречалась с очень могущественным существом. Возможно, даже с богом. Но, как и следовало ожидать, ты бездарно прошляпила эту встречу. Между тем от такой встречи ты могла бы приобрести куда больше, чем от поимки какой-нибудь заурядной Тайны.
Эльга ничего не сказала. Тронув лошадь с места, она подумала:
«Что мог дать мне пеликан, чей клюв доверху наполнен глазами? И чем мне бы пришлось заплатить за его дар?»
Глава 12
Вид трехглавой горы Лайфеклик, за самую высокую вершину которой цеплялись облака, заставил Эльгу придержать поводья. Был удивительно ясный день, безветренный и холодный, и ледники сверкали на солнце белым огнём. Последние несколько дней они плутали по извилистым дорогам Джеретай Грауте, слыша то оглушительный рёв ветра в ущельях, то созерцая белое бесцветье, сжимавшее их мир до полутора десятков шагов, когда начинал идти снег. Но теперь, вблизи этой величественной горы, природа как будто затихла, вознаграждая путешественников за все превратности пути. Подножье горы скрывали глубокие ущелья и острые, высокие камни, из-за обилия которых Джеретай Грауте и получили своё название – Ангельские Кости. С возвышения, где находились Уилар и Эльга, можно было видеть каменный мост длиной более двухсот футов: он вырастал из скалы как неотделимая часть её и только соразмерностью своих форм и наличием бордюров выдавал своё искусственное происхождение. Дна пропасти, через которую был переброшен мост, ни Уилар, ни Эльга видеть отсюда не могли, но, несомненно, пропасть была очень глубока. Дорога, продолжая петлять, поднималась от моста по склонам горы все выше и выше; то тут, то там можно было увидеть дома, заставы, постоялые дворы и башни. В конце концов дорога приводила путешественников к воротам города, расположенного в высокой долине между тремя вершинами Лайфеклика.
Ещё выше города, в северо-западной его части, цепляясь за одну из вершин, возвышался светло-серый замок. У Эльги возникла уверенность, что именно замок является конечной целью их пути.
Поднимаясь на гору, они обогнали повозку, сопровождаемую эскортом из четырех вооружённых до зубов всадников. Позади возничего сидели двое: молодой человек в серебристом плаще с собольим воротником и остроносый сухой старик с длинной белой бородой. Кажется, Уилар был с ними знаком, потому что, проезжая мимо, он, усмехнувшись, помахал старику рукой. Вряд ли их связывали дружеские отношения – в ответ белобородый старик бросил на чернокнижника мрачный взгляд, что-то пробормотал себе под нос и отвернулся. Уилар, хмыкнув, послал лошадь вперёд, Эльга последовала за ним, а ещё через полминуты услышала треск и громкую ругань. Обернувшись, она увидела, как перекосилась повозка – попав в яму, сломалось одно из деревянных колёс. Старик, не переставая ругаться, поднялся с сиденья и яростно глядел им вслед. Когда Эльга вновь повернулась к своему спутнику, то увидела на его устах улыбку, наполненную глубоким внутренним удовлетворением. Уилар взял её лошадь под уздцы, заставив перейти на шаг.
– Теперь до самого города мы будем ехать медленно и осторожно, – сообщил он.
– Почему?
– Потому что за последнюю минуту наши шансы споткнуться и свалиться вон туда, – он показал на обрыв с левой стороны дороги, – сильно возросли.
«И чему он только улыбается?..» – раздражённо подумала Эльга.
Городских ворот они достигли, когда день давно перевалил за середину.
– И где находится это место?
– Тебе лучше знать.
– Не знаю… – задумчиво произнесла Эльга после длинной паузы. – Возможно, её надо как-то почувствовать. Матушка Марго учила меня чувствовать живое… и Уилар тоже, незадолго до того, как я попала сюда, рассказывал, что мы связаны с миром в единое целое… Я пытаюсь почувствовать, но у меня ничего не получается.
Подумав, улитка сообщила:
– После меня… эээ… остаётся такой влажный след на камнях, видишь?.
– Да.
– Возьми немного этой слизи и помажь себе виски и лоб. Некоторые твои чувства усилятся, другие ослабнут. Может быть, что-нибудь полезное из этого и выйдет. Но я ничего не могу тебе гарантировать.
Эльга протянула руку к камню позади улитки.
Пальцы прикоснулись к чему-то скользкому.
– Как ты думаешь, мне это не повредит? – поинтересовалась она у Советника.
– Смотря что ты собираешься с этим делать.
– И как это может повредить?
– Если ты лизнёшь руку, скорее всего, паук взбесится и укусит тебя за язык – сообщил Советник. – Тогда ты, вероятно, умрёшь.
– Я не собираюсь есть эту гадость. Если я помажу лоб и виски, что произойдёт?
– Ты изменишься.
Эльга задумчиво посмотрела на слизь. Решила уточнить у улитки ещё одну деталь.
– Скажите, а… – Эльга запнулась. Улитки нигде не было видно. Не было и влажного следа на камнях. Единственным свидетельством того, что вся беседа с гигантской улиткой произошла на самом деле, была подсыхающая слизь на кончиках Эльгиных пальцев.
Девушка отошла от края ущелья, ещё раз задумчиво посмотрела на правую руку и решительно растёрла мазь сначала на висках, затем – на лбу.
По началу ничего не происходило. Эльга терпеливо стояла на месте, прислушиваясь к своим ощущениям. Слизь холодила виски и лоб. Со временем это ощущение не проходило, а, наоборот, усиливалось. Чем больше слизь высыхала, тем холоднее становилась. Через минуту холод стал нестерпимым, обжигающим. Эльга подняла руку к лицу… и осознала, что не может этого сделать. Её суставы теперь были устроены иначе. Кожа под воздействием холода сворачивалась, трескалась и превращалась в чешуйки. Мир завертелся, как калейдоскоп, стоило Эльге немного повернуть голову. Её глаза, расположенные по бокам вытянувшейся головы, стали значительно больше и двигались независимо друг от друга. Расправив прозрачные крылья, она взлетела, оттолкнувшись от земли мощными задними лапами. Передние конечности, обе пары, она расслабила и выставила перед собой – чтобы, пружинив, можно было опереться на них при приземлении.
Совершив несколько затяжных прыжков, Эльга ненадолго остановилась у края ущелья. Даже в своём нынешнем состоянии она отнюдь не была уверена, что сможет перелететь через него. Но что-то неудержимо влекло её на ту сторону. Встав на самый край, она прижалась к земле и мощным толчком задних лап бросила своё тело в полет. Не было ни страха, ни каких-либо других эмоций – насекомоподобному существу, которым стала Эльга, подобные состояния сознания были попросту недоступны. Уже в воздухе она развернула крылья и, мелко вибрируя ими, поплыла к противоположному краю.
Вскоре стало ясно, что до края она все-таки не долетит. Она неудержимо теряла высоту, инерция прыжка неуклонно слабела, и если бы не крылья, которыми она поддерживала себя в воздухе, её плавное скольжение вниз по вытянутой дуге превратилось бы в вертикальное падение.
Человека это могло бы привести в отчаянье, но существу, которым стала Эльга, были неведомы подобные состояния духа. С бесстрастным упорством она продолжала стремиться к своей цели. Уже край ущелья исчез где-то высоко в небе, уже с бешеной скоростью уносились вверх фрагменты стены – выступы, трещины, какие-то пучки трав, выщерблины и подтёки, – сливаясь перед глазами Эльги в пляшущую мозаику, а она продолжала, сколь могла, держаться в воздухе.
Страшный удар, едва не подломивший её ноги, впечатал Эльгу в стену всего лишь в сотне футов над серой рекой – почти на самом дне ущелья. Несколько секунд она не двигалась – держалась всеми шестью лапами за стену и пыталась оценить повреждения. Кажется, все в порядке. Вторая левая лапа едва не выскочила из сустава, но это ерунда. Эльга поползла наверх по отвесной стене, цепляясь за каждую трещинку. Все выступы она старательно огибала. Если держаться на стене она ещё могла, то, оказавшись в горизонтальном положении над пропастью, неминуемо сорвалась бы. Возможности её нового тела были далеко не безграничны.
Она бы не смогла ответить на вопрос, сколько времени ушло на то, чтобы добраться по стене до края ущелья. Она не наблюдала за временем – просто двигалась, не думая ни о чем. Но, очевидно, она ползла очень долго, потому что, достигнув наконец края, заметила, что небо изменило свой цвет. Некоторое время она отдыхала. Дыхание все это время у неё оставалось идеально ровным (дышала она, кстати, не ртом, а полудюжиной отверстий в середине туловища), но в лапах от напряжения накапливалась кислота, делавшая её движения все более вялыми и неточными. Восстановив силы, Эльга понеслась по направлению, которое продолжало притягивать её к себе. Прыжок в небо, почти полминуты свободного полёта – земля, с огромной скоростью приближающаяся к ней, – пружинное приземление, толчок и новый прыжок… Увлёкшись движением, она по неосторожности опустилась в горный ручеёк, вызвав целый фонтан брызг. Раздражённо покачала головой. Мокрые лапы – что может быть хуже? Только мокрые крылья…
Поднявшись на очередную гору, она увидела прозрачную глыбу. Хотела обойти – но, почувствовав, как изменилось направление зова, поняла, что её звал к себе хрусталь. Её путешествие было закончено. Как только Эльга осознала это, она неудержимо начала меняться. Обратное превращение было довольно болезненным. Трещал панцирь, хрустели сминаемые чешуйки, вытягивались формирующиеся кости, ползли, словно наделённые собственной жизнью, мышцы.
Когда превращение закончилось, Эльга выпрямилась и посмотрела на глыбу желтоватого хрусталя. Разница в восприятии была поразительной. В насекомоподобном состоянии она воспринимала лишь общие очертания предметов, куда лучше отмечая их движение (если таковое наблюдалось), чем цвета и оттенки. Сейчас цветов стало значительно больше, появились полутона, различные степени яркости и прозрачности.
С первого же взгляда хрустальная глыба вызвала у неё ряд неприятных ассоциаций. Хотя рубиновая скала в Азагалхаде была совершенно иной формы и стояла на равнине, а не на вершине горы, нечто общее между ними, несомненно, было. Эльга огляделась по сторонам. Никого. Осторожно подошла к скале…
По мере её приближения блики и тёмные пятна внутри хрусталя стали складываться в единый образ. Остановившись в трех шагах от прозрачной стены, она застыла, напуганная и удивлённая увиденным. Внутри хрусталя покоился человек… нет, не совсем человек. У него было двойное лицо – два подбородка, два носа, три глаза. У него была белая кожа и лишняя пара рук. На руках и ногах – браслеты с драгоценными камнями.
Хотя человек, вмурованный в хрусталь, не мог двигаться, Эльга почувствовала его внимание. «Он жив…» – изумлённо подумала она.
«Да, – прозвучал ясный голос в её голове. – Я почувствовал тебя и призвал с той стороны ущелья».
«Для чего?» – мысленно спросила Эльга.
«Помоги мне, и я помогу тебе»
«Как я могу помочь?»
«Освободи меня».
Эльга растерянно посмотрела на стену из полупрозрачного камня.
«Но… каким образом?»
«Найди способ снять заклятье»
«Я не знаю… не знаю, как это сделать».
Пленник смотрел на неё, не отвечая. Эльга чувствовала, что он не принимает её слова во внимание. Он ждал от неё помощи, а не признаний в собственном бессилии.
«Если ты освободишь меня, я помогу тебе вернуться в Кельрион», – пообещал пленник.
«Я не смогу…»
«Сможешь».
Эльга села на землю. Как взяться за решение поставленной перед ней задачи, она не представляла. С другой стороны, пленник был уверен в том, что она на это способна.
«Перестань думать и сомневаться, – прошептал Советник. – Стань тем, кто знает и может».
Эльга выпрямила спину, скрестила ноги, положила кисти рук на колени. Закрыла глаза… Безмолвие пульсировало внутри её, как ребёнок, вот-вот готовый появиться на свет. Ни о чем не думая, Эльга нырнула в безмолвие, перестав цепляться за образ беспомощной, беззащитной девчонки. Через некоторое время тьма начала рассеиваться.
Она воспринимала мир не глазами, а как-то иначе, и мир, что неудивительно, был совершенно иным. Пространство исказилось: казалось, что горы больше не стоят на земле, а, крутясь, плывут по бескрайнему океану небытия. Камни перестали быть твёрдыми и оплывали, как воск. Хрустальная темница превратилась в кокон паутины, опутавший потемневшую фигуру пленника. Что-то задвигалось в горле Эльги, бесцеремонно проталкиваясь наружу. Она открыла рот. Мохнатые лапы паука раздражали язык и губы. Он вылез и поплыл, как большой мыльный пузырь, и, уцепившись за паутину вокруг пленника, начал быстро сматывать нить, бегая по внешней стороне кокона. Эльга словно раздвоилась. Одна её часть оставалась на месте – взгляд из ниоткуда, безразличное внимание, своего человеческого тела она больше не ощущала; вторая её часть, ощущавшая тело паука как своё собственное, металась вместе с ним по кокону, разматывая паутину слой за слоем.
Это была трудная, кропотливая работа. Во многих местах паутина слиплась и приходилось рвать нити. Несколько раз паук останавливался, чтобы передохнуть. Когда большая часть паутины была снята, пленник наконец зашевелился. Высвободил одну руку. Вторую. Плечи, вторую пару рук, торс… Беззвучно лопнули последние пряди кокона. Помощь Эльги больше была не нужна. Она втянула паука обратно и открыла глаза. Безмолвие раскололось на тысячи слов и мыслей. Она снова ничего не знала, ничего не могла и на каждом шагу говорила глупости.
Хрустальной темницы больше не было. Освобождённый стоял на скале, медленно выпрямляясь и похрустывая всеми суставами. Он широко развёл руки в стороны, словно желая обнять весь мир, и закричал во все горло. Неподдельная радость звенела в его голосе.
Затем он обернулся к Эльге.
– Я обещал вернуть тебя в Кельрион, и я сдержу обещание.
– Не надо. – Эльга неловко пожала плечами. – Я уже нашла дорогу. Поняла, пока вас освобождала.
Под его вопросительным взглядом она пояснила, махнув рукой в сторону одной из гор:
– Нужно добраться вон дотуда.
Трехглазый человек кивнул.
– Верно. Но если я не могу выполнить своей части сделки, пойдём, я хотя бы провожу тебя.
Эльга не замедлила принять предложение. С таким спутником она будет чувствовать себя в безопасности.
Они отправились в путь. Трехглазый человек был выше Эльги ровно в два раза.
– Улитка рассказывала мне о вас, – сообщила Эльга. – А как вас зовут на самом деле?
– В этом месте лучше не произносить имён, – предостерёг её трехглазый великан. – Зови меня так, как называла раньше: Пленник.
– Хорошо.
– И своё имя никому не называй. Похититель Имён может бродить где-нибудь неподалёку. Если он случайно услышит твоё имя – жди беды.
– Но… Моё имя и так знали змея и улитка.
– Это потому, что ты кричишь о себе во все горло. Я тоже знаю твоё имя. Ты очень неосторожна.
– Но я его никому не называла! – пожаловалась Эльга.
– Ты каждую секунду кричишь на весь мир о том, что ты – это ты. Это большая ошибка. Неужели твои учителя не научили тебя молчанию?
Эльга задумалась.
– Меня учила матушка Марго, но её больше нет в живых. Потом… есть один человек… он тоже меня кое-чему научил. Он постоянно приказывал мне заткнуться… Но вы ведь говорите о каком-то другом молчании, так?
– Возможно и он говорил о другом, – ответил Пленник. – Разные учителя учат по-разному. Некоторые предпочитают действовать жёстко, другие – мягко.
– Вы… знаете Кельрион? Были там?
– Конечно, – ответил Пленник. – Я родился человеком и долгое время жил как человек. Как и ты, я долго учился Искусству. Настал момент, когда я понял, что я не только человек, но и что-то ещё. Что-то большее… или меньшее?.. Что-то иное. С той минуты началось моё удивительное странствие. Но я был неосторожен и попал в ловушку.
– Кто вас пленил?
Пленник повернул к Эльге лицо, посмотрев на неё сразу всеми тремя глазами.
– Тот же, кто приказал Похитителю Имён выкрасть тебя.
У Эльги замерло сердце.
– Кто это?
– Тьма.
– Ч-что… что вы сказали?
– Я не знаю, каков его подлинный облик, – объяснил Пленник. – Мы с ним никогда не встречались. Полагаю, у него есть владения в разных слоях реальности. В каждом из своих владений он, скорее всего, имеет разный облик. Но постоянно во время пребывания в хрустальной темнице я ощущал его внимание. Оно как тьма, разлитая повсюду. Иногда сильнее, иногда слабее… Я чувствовал, как энергия текла от него – к Похитителю Имён, к духам, заманившим тебя в болото, к людям в Кельрионе, способным услышать его голос.
– Что ему от меня нужно? – поёжившись, спросила Эльга.
– Не знаю, – ответил Пленник. – Возможно, ты – только приманка.
Эльга остановилась как вкопанная. Она поняла.
– Климединг… – прошептала она.
Неожиданно небо потемнело. Пленник оглянулся.
– Не знаю, кто это, – сказал он. – Но, похоже, ты угадала. Что-то большое движется в нашу сторону. Что-то, посланное из другого мира. Что-то, сотканное из самой тьмы.
– Это… – сбивчиво начала говорить Эльга. – Учитель Уилара… Уилар предал его… и обещал убить. Я видела его в Азагалхаде… слышала… Это как будто поток тьмы… как будто бы бог, только тёмный… Уилар называл его Хозяином Демонов.
– Вполне возможно… Бежим!
И они побежали. К своему удивлению, Эльга обнаружила, что может бежать ничуть не медленнее великана, хотя его шаг был шире в несколько раз. Они неоднократно меняли направление, прятались среди холмов, петляли меж каменных глыб… Что-то большое и тёмное неслось за ними. Иногда им удавалось оторваться, но никогда – на сколько-нибудь значительное расстояние. Тварь каждый раз снова настигала их. Мир погрузился во тьму, пространство сжалось до двадцати-тридцати футов вокруг Эльги. Она услышала тяжёлое хлопанье крыльев за спиной и резко упала на землю. На мгновение её накрыла огромная тень. Эльга вскочила и помчалась в другую сторону. Пленник что-то кричал ей – она не слышала. Преследователь развернулся и снова устремился за Эльгой. На этот раз обмануть его не удалось. Длинные когти схватили девушку и оторвали от земли. Камни, холмы и скалы стремительно пронеслись перед её лицом. Тварь поднималась все выше и выше. Скорость, которую она развивала, была просто потрясающей. Ветер свистел у Эльги в ушах.
Через несколько секунд, впрочем, полет был нарушен. Что-то вцепилось в птицу, заставив её отпустить добычу и начать борьбу за собственную жизнь. К счастью, как раз в этот момент тварь подлетала к вершине какой-то горы: упавшая вниз Эльга покатилась по склону. Она расцарапала себе руки в кровь, но умудрилась сохранить в целости все кости. Остановившись, она увидела, как Пленник и птица, сцепившись, терзают друг друга. Они рухнули в трехстах футах ниже. Птица била Пленника своим клювом, а тот, вонзив в неё алмазные серпы, в которые превратились его пальцы, сжимал тварь в смертельных объятиях. Из драгоценностей, разбросанных по всему телу Пленника, струились тусклые нити света. Подрагивая, они входили в тело птицы – парализуя, разрывая и вытягивая из неё жизненную энергию. Вскоре стало ясно, что Пленник побеждает. Птица била клювом беспорядочно, с каждым разом все слабее и слабее. Когда она затихла, нити света, уже набухшие и насыщенные энергией, втянулись обратно в тело трехглазого великана. Пленник разорвал птицу на части, втянул когти, возвращая серповидные пальцы в первоначальный вид и повернулся к Эльге. Раны на его теле зарастали на глазах.
– Спасибо… – тихо сказала она.
– Теперь мы в расчёте?
– Да, конечно. Спасибо вам. А где мы?.. – Она оглянулась. Надо было определить своё местоположение и направление, в котором нужно было двигаться к заветной горе. Поначалу Эльга не поверила своим ощущениям. Оглянулась на Пленника. Он тоже задумчиво поглядывал по сторонам.
– Мне кажется или?..
– Да.
Эльга покачала головой. По случайности птица отнесла её к той самой горе, к которой они собирались идти. Вместо того чтобы помешать, сбить с пути, она существенно сократила Эльге дорогу. «Но почему птица несла меня именно в этом направлении? – недоуменно подумала Эльга. – Неужели где-то неподалёку находится вход в Азагалхад?»
– Как вы сумели её догнать? – спросила Эльга.
Пленник улыбнулся, но не ответил.
Эльга вздохнула. Нужно было идти. Она помялась на месте и сказала:
– Ну я пойду… Тут уже совсем недалеко.
– Ты знаешь, что делать?
– Да.
– Тогда – прощай.
– Прощайте. Всего вам доброго.
Пленник повернулся к ней спиной и широкими шагами побежал вниз. Каждый его следующий шаг был в два раза меньше, чем предыдущий. Он стремительно уменьшался. Стал ростом с человека… с ребёнка… с кошку… растворился среди камней.
Она снова была одна. Нашла более-менее чистый клочок одежды, промокнула кровь. Зашипела от боли. Решив не обращать на раны внимания (тем более что ни про мыть их, ни забинтовать она не могла), повернулась к вершине. Та казалась совсем близкой. Эльга подобрала юбку и стала подниматься наверх.
Спустя полчаса она оказалась на круглой площадке, окружённой вертикальными гранитными глыбами. Это было то самое место. Эльга примостилась у одной из глыб, свернулась калачиком и заснула.
…Когда она открыла глаза, то первое, что увидела серую пелену облаков над своей головой. Справа тянуло дымом. Повернула голову. Уилар сидел у костра и задумчиво смотрел на неё. Попытавшись сесть, Эльга почувствовала, что у неё замёрзли руки. Морозный воздух жёг лицо. Одежда была запылена и местами испачкана в крови.
– Я видела сон… – Она осеклась под взглядом Уилара. – Или это был не сон?
– А это?
– Что – это?
– Все это. – Он окинул взглядом старую башню, осенний лес, горы и серое небо. – Это сон или нет?
Эльга не ответила. Она села и, завернувшись в плащ, огляделась. Утренний иней посеребрил сухую траву. В беспорядке, в котором были разбросаны камни, чувствовался какой-то иной, парадоксальный порядок. Полуразрушенная башня, казалось, от века была такой: незавершённое совершенство, к которому ничего нельзя ни прибавить, ни убавить. Величественные силуэты гор казались лишь зарисовками на сером холсте небосвода. Было тихо и очень красиво.
«Слишком красиво, – подумала Эльга. – Слишком красиво для того, чтобы быть правдой…»
– Не видя реальности такой, какая она есть, мы путешествуем из одного сна в другой, – нарушил молчание Уилар. – Каждый из них совершенно реален… до тех пор, пока мы в нем находимся. Скопив достаточно тэнгама, ты сможешь по своей воле переходить из одного сна в другой… сможешь стирать между ними границы… сможешь приносить в Кельрион вещи, которые, как ты сейчас полагаешь, существуют только в твоём воображении.
Он подошёл к Эльге и засучил её рукав. Рука была грязной, а на коже алели свежие царапины, полученные, когда она, выпущенная птицей, катилась по склону горы.
– Что это было?.. – прошептала Эльга.
– Ты потерялась в сновидениях. Такое часто бывает с теми, кто только приступает к изучению Искусства. Я послал тебе помощь, но, кажется, ты сумела справиться сама.
– Помощь?.. – переспросила Эльга. В её сознании вспыхнула внезапная догадка. – Так это вы послали птицу?!
Уилар едва заметно кинул.
– А мы… мы её убили… – растерянно произнесла Эльга.
– «Мы»?
– Ну то есть это сделал Пленник…
– Расскажи всё с самого начала, – предложил Уилар.
Она заговорила. Она рассказывала о своих приключениях, пока готовился завтрак и во время его, пока чистилась посуда и собирались вещи. Лишь когда они уже собирались садиться на лошадей, Эльга, подошедшая к самому финалу истории, сказала:
– Странно… Они говорили совсем как люди. Пленник был человеком, но другие?.. Улитка, змея, пеликан…
–. Ты не встречалась ни с улиткой, ни со змеёй, ни с пеликаном, – сказал Уилар. – Ты встречалась с чем-то, что не смогла адекватно воспринять. И тогда твой разум облёк это «что-то» в образы улитки, змеи и пеликана. Они не говорили с тобой словами. Слова, которые ты будто бы слышала от них, ты придумала сама…
– Но… вы хотите сказать, что они молчали?.
– Нет. Вы общались, но не так, как ты привыкла. Не на человеческом языке. Слово, помимо звуков, несёт в себе ещё и смысл. Вы общались с помощью смыслов… и эти смыслы ты сама облекала в привычные тебе оболочки.
– А Пленник? Он говорил, что родился в Кельрионе…
– Но это вовсе не значит, что ему был известен тот язык, на котором мы сейчас с тобой говорим. Он мог родиться на западе, на Белиморских островах, или далеко на востоке. И хотя он, по его же собственным словам, был заключён в темницу несколько столетий назад, ты ведь не заметила в его голосе ни следа акцента? Он говорил так, как будто вырос в твоём родном Греуле?
– Да…
– Но я думаю не о Пленнике… Не об улитке, не о чёрной лошади и не о змее…
– О Похитителе Имён? – предположила Эльга. Или…
– Нет. Потуги Климединга и его шавок меня не беспокоят. Я думаю о пеликане. Кажется, в своём путешествии ты повстречалась с очень могущественным существом. Возможно, даже с богом. Но, как и следовало ожидать, ты бездарно прошляпила эту встречу. Между тем от такой встречи ты могла бы приобрести куда больше, чем от поимки какой-нибудь заурядной Тайны.
Эльга ничего не сказала. Тронув лошадь с места, она подумала:
«Что мог дать мне пеликан, чей клюв доверху наполнен глазами? И чем мне бы пришлось заплатить за его дар?»
Глава 12
Некий египетский музыкант Дионисий, с которым мне случилось встретиться, сказал мне относительно магии, что она действительна лишь по отношению к необразованным и развращённым людям, а на людей, занимавшихся философией, она никакого действия произвести не в состоянии.
«Дети Тьмы»
Вид трехглавой горы Лайфеклик, за самую высокую вершину которой цеплялись облака, заставил Эльгу придержать поводья. Был удивительно ясный день, безветренный и холодный, и ледники сверкали на солнце белым огнём. Последние несколько дней они плутали по извилистым дорогам Джеретай Грауте, слыша то оглушительный рёв ветра в ущельях, то созерцая белое бесцветье, сжимавшее их мир до полутора десятков шагов, когда начинал идти снег. Но теперь, вблизи этой величественной горы, природа как будто затихла, вознаграждая путешественников за все превратности пути. Подножье горы скрывали глубокие ущелья и острые, высокие камни, из-за обилия которых Джеретай Грауте и получили своё название – Ангельские Кости. С возвышения, где находились Уилар и Эльга, можно было видеть каменный мост длиной более двухсот футов: он вырастал из скалы как неотделимая часть её и только соразмерностью своих форм и наличием бордюров выдавал своё искусственное происхождение. Дна пропасти, через которую был переброшен мост, ни Уилар, ни Эльга видеть отсюда не могли, но, несомненно, пропасть была очень глубока. Дорога, продолжая петлять, поднималась от моста по склонам горы все выше и выше; то тут, то там можно было увидеть дома, заставы, постоялые дворы и башни. В конце концов дорога приводила путешественников к воротам города, расположенного в высокой долине между тремя вершинами Лайфеклика.
Ещё выше города, в северо-западной его части, цепляясь за одну из вершин, возвышался светло-серый замок. У Эльги возникла уверенность, что именно замок является конечной целью их пути.
Поднимаясь на гору, они обогнали повозку, сопровождаемую эскортом из четырех вооружённых до зубов всадников. Позади возничего сидели двое: молодой человек в серебристом плаще с собольим воротником и остроносый сухой старик с длинной белой бородой. Кажется, Уилар был с ними знаком, потому что, проезжая мимо, он, усмехнувшись, помахал старику рукой. Вряд ли их связывали дружеские отношения – в ответ белобородый старик бросил на чернокнижника мрачный взгляд, что-то пробормотал себе под нос и отвернулся. Уилар, хмыкнув, послал лошадь вперёд, Эльга последовала за ним, а ещё через полминуты услышала треск и громкую ругань. Обернувшись, она увидела, как перекосилась повозка – попав в яму, сломалось одно из деревянных колёс. Старик, не переставая ругаться, поднялся с сиденья и яростно глядел им вслед. Когда Эльга вновь повернулась к своему спутнику, то увидела на его устах улыбку, наполненную глубоким внутренним удовлетворением. Уилар взял её лошадь под уздцы, заставив перейти на шаг.
– Теперь до самого города мы будем ехать медленно и осторожно, – сообщил он.
– Почему?
– Потому что за последнюю минуту наши шансы споткнуться и свалиться вон туда, – он показал на обрыв с левой стороны дороги, – сильно возросли.
«И чему он только улыбается?..» – раздражённо подумала Эльга.
Городских ворот они достигли, когда день давно перевалил за середину.