Страница:
Эльга покачала головой.
– Ты подметала двор, – обвиняюще произнесла ведьма вслух. – Какой дурак станет заниматься этим каждый день, да ещё и зимой?
– Но вы же…
– Смотри.
И она закружилась по двору. Она орудовала метлой с непринуждённой лёгкостью, на которую была способна и Эльга – когда от хорошего настроения хотелось не ходить, а летать. Марта будто бы танцевала, превратившись в молодую черноволосую девушку ту, которую Эльга видела в оконном отражении несколько дней назад. Почти сразу стало ясно, что Марта вовсе не ставит себе целью очистить двор от снега. Наоборот, она как будто бы стремилась свести на нет все Эльгины труды – разбрасывала снег, вертела метлой и так и сяк – но ни разу не сбилась с того ритма, который слышала она одна… хотя и Эльге казалось, что она тоже потихоньку начинает его слышать. Поднятые метлой, плясали снежинки – рассеянная в воздухе белая пудра. Её танец был столь завораживающим, ритм – таким ясным, а неизвестно откуда прилетевший ветер – таким свежим, что Эльга едва удерживалась на месте, чтобы не затанцевать вместе с ней. Не понимая, что делает, она шагнула к ведьме и протянула к ней руки.
– Мне не нужен чистый двор! – бросая ей в руки метлу, крикнула Марта. – Наколдуй-ка лучше хорошую бурю!
И Эльга затанцевала. Она обнаружила, что испытывает удовольствие, уничтожая свою недельную работу – разметывает, разбрасывает те сугробы, которые выросли у частокола. Метла перестала быть просто метлой, превратившись… в метлу. Открытие, сделанное Эльгой, заключалось в том, что для того, чтобы открыть чудесные свойства в той или иной вещи, вовсе не обязательно превращать эту вещь во что-то ещё. Вещи, хотя и остались вещами, изменились – они перестали быть обычными. Ивовые прутья метлы задевали небеса, снежинки, пляшущие на ветру, становились снегопадом, деревянная палка стала горами, которые подстёгивали надвигавшуюся с севера бурю. Мир кружился и летал вокруг Эльги, танцевал и дышал вместе с ней. Желания мира – тугие прозрачные потоки, холодные и тёплые, входили в неё и текли дальше, а она связывала их, собирала и направляла.
Прежде чем она остановилась, Прошло немало времени. Весь двор был запорошён снегом, косынка сбилась, было жарко – во время кружения по двору она изрядно вспотела. Эльга посмотрела вверх – и печально вздохнула. Она уже почти поверила, что сумела наколдовать метель. Но небо было таким же, как прежде, и даже ветер, дохнувший во время пляски старой ведьмы, снова затих.
Марта стояла у крыльца и молчала. Перехватив взгляд девушки, она сказала (как показалось Эльге исключительно для того, чтобы её приободрить):
– Хмм… для первого раза не так уж и плохо.
Метель бушевала всю ночь, а на следующий день поутихла, но снег по-прежнему валил густо, крупными хлопьями, превратив весь мир в молочно-белый водопад. В середине дня Марта ни с того ни с сего вдруг сорвалась с места, накинула платок, шубу, влезла в валенки и выбежала во двор. Через минуту Эльга услышала лошадиное ржание, потом раздались голоса, скрипнула дверь в сенях, кто-то принялся шумно отряхиваться, и вот Уилар и Марта вошли в комнату. Чернокнижник был зол, как чёрт.
– А мы уж тебя заждались, милок! – весело прощебетала ведьма. – Где ж тебя, проходимца, носило?..
– Ну и погодка! – процедил Уилар, снимая плащ и стряхивая с него остатки снега. – Целый день потерял… Знать бы, какая чёртова ведьма эту метель наколдовала, – он выразительно посмотрел на Марту, – да засунуть бы её поганую метлу ей же в задницу…
Эльга, которая ещё не успела поздороваться с Уиларом, ойкнула, вжалась в свои угол и постаралась стать как можно более незаметной. Марта Весфельж подбоченилась, задрала подбородок и скрестила руки на своей необъятной груди.
– Это ж ты про какую-такую ведьму толкуешь, а?.. Уж не про меня ли?!
– Ну а про кого же ещё?.. – ответил чернокнижник, выбивая снег из сапог. – Или, может быть, у нас Тондейлом целый ковен живёт?.. Или, может, вот она, – пренебрежительно кивнул в сторону Эльги, – бурю наколдовала?
– Вот что, дружочек. – Марта решительно упёрла руки в боки. – Если ты ругаться приехал – так мог бы и вовсе не приезжать! Я тебя, чай, в гости не звала!.. Нет, ну вы только поглядите на него! – Она возмущённо всплеснула руками и оглянулась по сторонам, призывая Эльгу и Чернявку в свидетели. – Явился в чужой дом незваный-непрошеный, да ещё и с порога ругаться! Где ж такое видано, а?!.
– Убери эту пакость, и я завтра же уеду, – предложил чернокнижник.
– Торопишься, что ли? – разом сникла Марта. Уилар кивнул.
– Тороплюсь. Хочу все закончить до Длинной Ночи. Иначе придётся дожидаться следующей зимы. Так что мы уезжаем завтра с утра.
– Слышь, – Марта повернулась к девушке, – иди-ка, успокой свою бурю. А то к ночи она снова разойдётся.
Эльга поднялась и спросила:
– А как успокаивать?
– Как-как?.. Как вызывала, так и успокаивай. Прикажи ей. Только громко кричи, а то она не услышит. И делай изо всех сил.
– Это и в самом деле она устроила? – недоверчиво спросил Уилар, когда Эльга вышла из дома.
Марта кивнула.
– Куда так торопишься? – спросила она чуть погодя.
– В Шабрезский замок, – ответил Уилар.
– Получше места найти не мог? – скривилась ведьма. – Что, и девчонку с собой возьмёшь?
Уилар кивнул.
– Зачем? – Марта тяжело покачала головой. – Совсем, что ли, ополоумел?.. Зачем тебе туда надо не спрашиваю, твоих дел знать не хочу, но девчоночку-то зачем за собой тащишь?. Чтоб Шабрезы её плотью и кровью полакомились?
– Кто им позволит? – хмыкнул чернокнижник.
– Да они и тебя сожрут, не побрезгуют…
– Не думаю.
– Думаешь не думаешь, а девчоночку лучше у меня оставь. Дела свои чёрные с Шабрезами закончишь – вот и возвращайся.
– Нет.
– Да посуди сам! – Марта всплеснула руками. – Для чего она тебе там? Чем она тебе поможет? Только мешать будет, а для Шабрезов – искушение.
– Всё так, – согласился Уилар. – Она мне не нужна, и риск действительно очень велик. Но есть кое-что, чего ты не понимаешь. Я не могу её оставить. Только… – Он на несколько секунд замолчал. – Только если она сама захочет уйти.
– Твоя правда – не понимаю. Поясни-ка, будь добр. Чего в ней такого особенного?
Уилар покачал головой. Их разговор сопровождался мысленной речью, которая придавала дополнительное измерение, сочность и образность самым обычным словам, но когда Марта попыталась проникнуть в разум Уилара, чтобы понять то, что он скрывает, то нашла лишь пустоту, стену тьмы, за которой не было ничего… Она поняла, что подловить Уилара не удастся, и так же быстро отступила назад – она не была настолько самонадеянна, чтобы попытаться силой вырвать у чернокнижника то, что он хотел скрыть.
Вернулась Эльга.
– Дайте чего-нибудь горячего поесть, – попросил Уилар.
Марта запихнула горшок с кашей в печь, следом поставила греться кувшин с молоком, подложила дров и, не оборачиваясь, спросила:
– Рассказывай, где пропадал. Как из чёртова замка вылез?
Эльга заинтересованно посмотрела на Уилара – ей тоже хотелось услышать ответ на этот вопрос.
– Я остался последним, когда все уже убежали… – начал Уилар…
– Все?! – перебила Марта. – Все там остались! А удрали-то – вон она, да я, да ты ещё.
– И ещё Мерхольг, – добавила Эльга.
– Не только, – возразил чернокнижник. – Некоторые сумели уйти путями, которых я не понимаю. Немногим удалось прорваться в донжон ещё прежде, чем второй отряд нападающих ударил из подвала… Судя по всему, там был подземный ход, через который они прошли в строго выверенное время… Среди поднявшихся на крышу донжона было несколько сильных ведьм и тех, кто умел превращаться в птиц. Этим тоже удалось спастись.
– Скока, думаешь, их было-то? – спросила Марта.
– Думаю, не считая нас с Мерхольгом, ещё с полдюжины, не меньше.
– А было полторы сотни… – Марта ощерилась. – Чтоб этому герцогу в аду черти местечко пожарче нашли, выблядку проклятому!
Уилар задумчиво кивнул.
– Жаль, – вздохнув, сказал он. – Очень жаль, что Скельвуры не такие, как все, даже после смерти… жаль, что нельзя притянуть обратно его душу.
– Как будто б ты обычную смог бы!.. – хмыкнула Марта.
– Конечно, я не эксперт в некромантии, но и не полный дилетант, – возразил Уилар. – Душу обычного человека я смог бы пленить… естественно, это потребовало бы больших усилий и времени, но…
– Смог бы – не смог бы, – пробурчала Марта, проверяя, не закипело ли молоко. – Это ещё бабушка надвое сказала. До Джельсальтара-то все одно – теперь не добраться…
– …вот это-то и обидно, – согласился чернокнижник.
– …так что и говорить не об чем.
– А что происходит со Скельвурами после смерти? – спросила Эльга.
– Трудно ответить, – сказал Уилар. – Они сами об этом мало говорят… Известно только, что после смерти судьба у них не такая, как у других людей. Все из-за их необычного Дара. Ещё ни один Скельвур от старости не умер.
Эльга удивилась. При всех многочисленных легендах, которые ходили о Королях-Колдунах, она никогда не слышала, чтобы Скельвуры отличались каким-то особенным долгожительством.
– Их Дар не просто сильнее, – стал объяснять чернокнижник. – Он совершенно иной, чем у нас. Этот Дар – наследие Дикой Эпохи, когда Кельрион и Альфхейм составляли одно целое, когда вместо людских королевств простирались бескрайние леса, в которых стояли альвийские замки. В те времена по земле ходили боги, и девственницы часто рожали детей, наделённых необыкновенными магическими способностями. С тех пор многое изменилось. Альвы ушли, и в ходе войны Чародеев, изменившей лик мира, был положен конец предыдущей эпохи. Скельвуры – это те немногие, в ком ещё сохранилась кровь богов. После заключения Эдлатского Мира – с чего, собственно, и начинается современное летоисчисление – они поклялись, что не станут больше вступать в брачный союз с обычными людьми. И это ещё больше отдалило их род от всех остальных… Ни прежде, ни теперь, они никогда не умирали от старости, но и не жили долго. Я или Марта легко можем протянуть и полторы, и две сотни лет, но нет ни одного Скельвура, который бы прожил больше семидесяти лет. Дар, который они носят в себе, растёт с каждым днём, и когда приходит время, он раскрывается полностью… и Скельвур уходит. Куда – я не знаю. Может быть, в покои тех богов, которые когда-то зачали их предков. Скельвура можно убить, но если он уходит сам, то забирает тело с собой. Поэтому почти все их гробницы – пустые. Те, кто видел момент преображения, описывают его так: тело начинает сиять, от него исходит необыкновенная мощь, воздух колеблется, как от сильного огня, сияние становится необычайно ярким, на него невозможно смотреть… А потом оно гаснет, и – никого нет.
– А зачем Айлис Джельсальтар сговорился с шээлитами? – спросила Эльга.
– Эк ты спросила! – хмыкнула Марта, вынимая горшок с кашей из печи. – Это уж у самого герцога, будь он неладен, спрашивать надо. А у герцога, вишь, уже не узнаешь, если уж даже такой по чёрной магии специалист, – она насмешливо посмотрела на Уилара, – вернуть его и допросить не может…
– Зато можно узнать у шээлитов, – заметил Уилар, заглядывая в горшок – Что я и сделал… Ммм, как пахнет! Она с маслом?
– С салом. И что ж ты узнал от шээлитов?
Уилар изобразил крайнюю степень удивления.
– Как?! Разве ты не знаешь?!
– Откуда ж я, чёрт тя раздери, знать это могу?! – разъярилась Марта.
– Ты же ведьма, – пряча улыбку, ответил Уилар. Он был твёрдо намерен отыграться за «специалиста». – А ведьма – это кто? Та, кто ведает, то есть – знает. Так вот, скажи-ка мне, ведьма, что ж ты ничего-то не знаешь?
Но у Марты уже пропало всякое желание шутить.
– Будешь волынку тянуть – без ужина оставлю, – предупредила она.
– Серьёзная угроза… – признал Уилар, опуская ложку в котелок. – Если вкратце, то они заключили союз.
– И все?! – фыркнула Марта. – Да уж, нечего сказать – открытие! Это я и без тебя, дружочек, сообразить сумела! В ту самую минутку сообразила, когда шээлиты с мечами в замок полезли!
– Дело не только в Айлисе Джельсальтаре, – жуя, добавил Уилар. – Насколько мне удалось понять, за ним стоит Император Севера и остальные благородные рода. Можете поздравить себя, сударыни. Мы с вами стали свидетелями рождения новейшей политики северного королевского дома.
– Ничего не понимаю, – сказала Марта, садясь за стол. – Объясни, будь любезен, безграмотной неучёной женщине, как такое быть может. Ну, положим, герцог свихнуться мог. Всякое бывает, даже у этих, у внучков божественных. Но чтоб все сразу?.. Нет, не понимаю.
– А с чего ты взяла, что они свихнулись? – Уилар пожал плечами. – Это мы с тобой дураки, а они – очень даже разумные люди.
– В чем же их разум-то?! Их же не меньше, чем нас, церковники ненавидят!
– Нам всегда говорили, что это проклятый род, – подтвердила Эльга.
– Сегодня проклятый – завтра благословлённый, – хмыкнул Уилар. – Сегодня они дети дьяволов, завтра – как только господин Гиллиом соответствующую буллу подпишет – станут ангелами во плоти, у нас это быстро делается.
– Это-то понятно, – махнула рукой ведьма. – Но вот чего ради? Вот что ты мне объясни!
– А ты сама подумай, – предложил Уилар.
– Ты у нас умный, тебе и думать. А я лучше послушаю.
– Ну хорошо. Были две империи. Хескалинги на юге и Скельвуры на севере. Огромное государство Хескалингов в результате крайне неэффективного управления и бесконечных внутренних войн в конце концов развалилось. Последнюю точку поставил Натаниэль Скельвур, когда в результате бойни под Анвегноссом была уничтожена не только многотысячная армия, но и возглавлявшие её южные феодалы, а также молодой император Юга, не имевший наследников. На развалинах империи возникли молодые королевства. Долгое время на севере дела тоже шли не слишком гладко, страна только-только успела оправиться от очередной войны между благородными родами, и род Джельсальтаров в то время противостоял королевскому дому. Положение стало критическим после того, как были уничтожены все законные наследники короны. Когда Натаниэль умер, гражданская война вспыхнула с новой силой. В конце концов к власти пришёл незаконнорождённый сын императора, Хенгист, который стал наместником при своём племяннике, Джейварте Скельвуре, и в течение 30 лет держал страну в ежовых рукавицах. Сколько он поубивал людей, пусть останется за рамками нашей беседы, но нельзя не признать, что он слегка «оздоровил» здешнее высшее общество, вернул ему «вкус к жизни», а также надолго избавил от желания затевать заговоры и начинать гражданские войны. Правление Джейварта ничем особенным не отличалось, но вот его сын, Яглат, нынешний король Шарданиэта и Император Севера, явно по характеру пошёл в своего внучатого дядюшку. Шарданиэт уже поглотил несколько молодых королевств, уже не раз зарился на Клемэр и восточные княжества…
– Я все это и без тебя знаю, – отмахнулась ведьма. – Ты по делу говори. Какой толк Скельвурам от союза с церковью и обратно – джорданитам от союза с северянами?
– Неужели не очевидно? Скельвуры больше не боятся ударов в спину. Они готовы к войне. А Хескалингов больше нет. Нет противовеса. И теперь Скельвуры хотят не только восстановить свою империю в прежних границах, но и завоевать весь мир, дойти до южного океана. И церковь может стать препятствием на их пути, а может оказать огромную помощь, признав их род «благословлённым» и «ангельским» и обладающим бесспорным божественным правом управлять всей этой огромной территорией. А кто лучше Скельвуров может оказать церкви помощь в охоте за колдунами такого уровня, как ты или я?
– Но ведь безмагия…
– Она никогда не мешала Скельвурам так сильно, как нам. Их Дар слишком велик. Кроме того, если они выступят на стороне джорданитов, если сарейзский первосвященник открыто благословит их – возможно, они вовсе не будут испытывать никаких неудобств. Заключение такого рода союза будет иметь и свою мистическую подоплёку. Безмагия будет мешать тебе, мне или Эльге – но не Скельвурам. Представь себе огромную империю, омываемую тремя океанами, управляемую живыми святыми, которые, заметь – не могут ни иметь детей от простых смертных, ни обучать магии кого-либо ещё. Это будет великая, могущественнейшая империя! – Уилар провёл в воздухе рукой, будто восторгаясь открывающимися перспективами. – Да, такой союз чрезвычайно выгоден и Сарейзу, и Ран Шардону. Как ты считаешь, Марта?
– Я считаю, что мы с тобой по уши в дерьме, – ответила ведьма. – Но что-то ты разговорился, дружочек. Неужто твой пленный шээлит тоже таким болтливым оказался! Кого ж ты пытал-то? Неужто самого главного поймал…
– На самом деле мне рассказали не так уж много, – признался Уилар. – Я узнал только, что нападение на замок, произошло не в результате частного союза герцога Джельсальтара и, скажем, главы шээлитов. За шээлитами стоял Сарейз, за Джельсальтаром – король. Все остальное – мои выводы.
– Расскажи наконец, как же так вышло, что тебя не словили. Трудно, небось, колдовать в безмагии было, а?
– А я не колдовал, – ответил Уилар. – В моих комнатах лежали три трупа, и два из них принадлежали шээлитам. Я переоделся, круг напротив сердца открыл, так чтоб всем видно было…
– Ну и?.. – В глазах Марты заплескалось веселье.
– Ну а дальше колдунов стал искать. – Уилар сдержанно улыбнулся. – Чем же ещё шээлиту заниматься?
– Не узнали?
– Как видишь. – Чернокнижник покачал головой. – Слишком много народу в замок набилось. Те, которые через город пришли, думали, что я из того отряда, который через подземный ход прибыл. Ну а те – наоборот. Рано или поздно они бы, конечно, разобрались, но к тому времени меня в городе уже не было.
– А как из города выбрался?
– После того как они всех птиц в округе перестреляли, кому-то пришла в голову светлая мысль, что неплохо бы прочесать весь город, потому как некоторые из приглашённых могли туда пробраться. Само собой, в патрулировании я принял живейшее участие. Ну а уж через заставы пройти было совсем нетрудно.
– Погоди-погоди… А пленников ты где взял?
– Ну подумай сама хоть чуть-чуть, – укоризненно покачал головой Уилар. – Я же не один пошёл патрулировать!.. Все шээлиты перед этой миссией в Сарейзе получили благословление от самого Гиллиома. Тогда же первосвященник и сказал им, что будто бы Церковь собирается изменить отношение к Яглату и прочим Скельвурам. И не все, кстати, этим были довольны.
Глава 16
Обнажённое тело Марты Весфельж завораживало соразмерностью, гладкостью и совершенством своих форм. Это было тело тридцатилетней женщины – томной, сладострастной, жадной до удовольствий. Темноту рассеивали лишь свечи и отблески огня, ещё томившегося в печи. На кожу Марты ложились рыжие блики…
Уилар смотрел на неё, но она не ощущала его взгляда – казалось, он смотрит не на, а сквозь неё. Марта сложила одежду и легла рядом.
– Твои мысли где-то далеко, – сказала она. Она не могла узнать, о чем он думает.
Чернокнижник ответил не сразу.
– Я думаю о том мальчишке, который когда-то жил здесь. Мальчишке, который изнывал от желания по высокой девчонке с длинной чёрной косой… Где теперь все это?
Что-то неуловимо изменилось в Марте. Её пышное тело будто бы враз похудело, грудь стала меньше и острее, мягкая линия плеч приобрела какую-то девичью угловатость, волосы почернели и удлинились… Изменился даже женский запах, исходивший от неё.
Уилар покачал головой.
– Этого уже не вернуть, – сказал он. – Мы слишком изменились. Сорок лет тому назад я многое отдал бы за то, чтобы обладать тобой, сейчас же я обнимаю тебя, и… не чувствую ничего. Дело не в возрасте. Не в возрасте тел… Состарились наши души… Нет, Марта, не нужно волшебства. Твои чары могут обмануть многих, но не меня. Я смотрю в твои глаза и вижу в них ту же пустоту, которая живёт и во мне. Мы убили свои страсти, чтобы выжить в мире волшебства, и те наивные, страстные, глупые дети, которыми мы были когда-то, остались только в наших воспоминаниях.
Марта долго смотрела на него, и её взгляд – влекущая тайна и тьма – казался совершенной противоположностью ледяной пустоте в глазах Уилара. Волшебство имеет свои, иррациональные законы: Марта знала – каким-то внутренним, тайным веденьем, – что будет, если в эту ночь Уилар овладеет ею. Она выпьет его тэнгам, привяжет его, поглотит его Дар. Может быть, какая-то часть силы и останется с ним, но он уже никогда не станет тем, кем был и кем мог бы стать. Он станет всего лишь человеком, с которым она провела ночь – как проводила со многими другими, силу которых забирала себе – и, как и они, будет ей более не интересен. По-своему ей нравился Уилар, влекла его смертоносная сила, но вся её природа была направлена на то, чтобы заполучить эту силу, и если бы это произошло, Марта тем самым уничтожила бы именно то, что ей нравилось в её сегодняшнем госте. Но даже если бы она захотела предупредить Уилара, то не смогла бы этого сделать – в таких играх не нарушают правил.
…Понимал ли он, какой ловушки сумел избежать?
Марта полагала, что нет. Мужчины слишком разумны, слишком упорядочены – даже те из них, кому открыт путь в мир волшебства.
Но – с точки зрения Марты – не имело никакого значения, понимает ли он правила игры или действует вслепую. Его тэнгам оказался достаточно силён для того, чтобы не поддаться на притяжение её затягивающей, жадной силы. Он проплыл мимо, и Марта вдруг ощутила какое-то полузабытое тепло в груди и ещё что-то, похожее на прилив благодарности. Она потеряла добычу, гость завтра уедет, и, как и прежде, их не будет связывать ничего – но она будет знать, что этот гость был не таким, как все. Он не был всего лишь. Он был достаточно силён, чтобы не покориться её силе… и был одним из тех немногих, кого она ещё могла бы полюбить – без корысти… и без надежды.
Она заговорила – без помощи лёгких, губ и языка. «Мы – это только мы, – сказала она, и Уилару показалось, что он слышит смех – хотя Марта, слегка улыбаясь, по-прежнему не размыкала рта. – Было бы слишком скучно повторять то, что мы делали десятки раз в другое время и с другими людьми. Мы не принадлежим друг другу, и завтра ты уедешь, но до утра ещё много времени, и мы можем превратить эту ночь в нечто особенное. Мы можем выйти за пределы того, что мы есть, стать кем-то ещё и там, за пределами – может быть, только на одну ночь – вернуть тот восторг, невинность и желание, которые мы когда-то утратили».
Он не спросил Марту – женщину, в лице которой старость, юность и зрелость соединялись в единое целое, существо вне возраста и времени, – о чем она говорит и что предлагает. Их души приникли друг к другу, и знание, для которого не нужно слов, циркулировало между ними, не встречая ни препон, ни препятствий.
«Пойдём», – позвала Марта. Они встали с ложа и, держась за руки, вышли во двор. Холода они не ощутили. Метель уже утихла, царило полнейшее безветрие, прекратился и снегопад. Разбросав снег за воротами, Марта Весфельж охотничьим ножом провела по земле ровную линию. Затем она передала нож Уилару, повернулась, села на корточки и сделала кувырок назад. Уилар продолжил линию, удлинив её вдвое, после чего воткнул нож в ворота и повторил за Мартой все её движения. Когда он совершал кувырок, мир закружился, как карусель; а когда он приземлился на все четыре лапы, мир уже был другим.
– Ты подметала двор, – обвиняюще произнесла ведьма вслух. – Какой дурак станет заниматься этим каждый день, да ещё и зимой?
– Но вы же…
– Смотри.
И она закружилась по двору. Она орудовала метлой с непринуждённой лёгкостью, на которую была способна и Эльга – когда от хорошего настроения хотелось не ходить, а летать. Марта будто бы танцевала, превратившись в молодую черноволосую девушку ту, которую Эльга видела в оконном отражении несколько дней назад. Почти сразу стало ясно, что Марта вовсе не ставит себе целью очистить двор от снега. Наоборот, она как будто бы стремилась свести на нет все Эльгины труды – разбрасывала снег, вертела метлой и так и сяк – но ни разу не сбилась с того ритма, который слышала она одна… хотя и Эльге казалось, что она тоже потихоньку начинает его слышать. Поднятые метлой, плясали снежинки – рассеянная в воздухе белая пудра. Её танец был столь завораживающим, ритм – таким ясным, а неизвестно откуда прилетевший ветер – таким свежим, что Эльга едва удерживалась на месте, чтобы не затанцевать вместе с ней. Не понимая, что делает, она шагнула к ведьме и протянула к ней руки.
– Мне не нужен чистый двор! – бросая ей в руки метлу, крикнула Марта. – Наколдуй-ка лучше хорошую бурю!
И Эльга затанцевала. Она обнаружила, что испытывает удовольствие, уничтожая свою недельную работу – разметывает, разбрасывает те сугробы, которые выросли у частокола. Метла перестала быть просто метлой, превратившись… в метлу. Открытие, сделанное Эльгой, заключалось в том, что для того, чтобы открыть чудесные свойства в той или иной вещи, вовсе не обязательно превращать эту вещь во что-то ещё. Вещи, хотя и остались вещами, изменились – они перестали быть обычными. Ивовые прутья метлы задевали небеса, снежинки, пляшущие на ветру, становились снегопадом, деревянная палка стала горами, которые подстёгивали надвигавшуюся с севера бурю. Мир кружился и летал вокруг Эльги, танцевал и дышал вместе с ней. Желания мира – тугие прозрачные потоки, холодные и тёплые, входили в неё и текли дальше, а она связывала их, собирала и направляла.
Прежде чем она остановилась, Прошло немало времени. Весь двор был запорошён снегом, косынка сбилась, было жарко – во время кружения по двору она изрядно вспотела. Эльга посмотрела вверх – и печально вздохнула. Она уже почти поверила, что сумела наколдовать метель. Но небо было таким же, как прежде, и даже ветер, дохнувший во время пляски старой ведьмы, снова затих.
Марта стояла у крыльца и молчала. Перехватив взгляд девушки, она сказала (как показалось Эльге исключительно для того, чтобы её приободрить):
– Хмм… для первого раза не так уж и плохо.
* * *
Буря пришла под вечер. Поднялся ветер, небо потемнело, потом повалил снег. Эльга и Марта сидели за столом, говорили о разных разностях и слушали, как воет и стонет ветер в сенях. Когда они выбежали во двор, чтобы закрыть ставни, то попали в настоящий снежный ад. Приходилось наклоняться друг к другу и кричать, чтобы быть услышанными; все покрывала мгла, в которой уже через несколько шагов было ничего не видно; пока обходили дом, Эльге показалось, что дом разросся в несколько раз и вообще стал каким-то другим. Ветер едва не сбивал с ног. Видимость была настолько плохой, что она всерьёз опасалась, отступив от деревянной стены, потеряться во дворе. Когда они наконец добрались до дверей, Эльга подумала, что махать метлой целый день гораздо легче, чем один раз обойти вокруг дома в такую погоду.Метель бушевала всю ночь, а на следующий день поутихла, но снег по-прежнему валил густо, крупными хлопьями, превратив весь мир в молочно-белый водопад. В середине дня Марта ни с того ни с сего вдруг сорвалась с места, накинула платок, шубу, влезла в валенки и выбежала во двор. Через минуту Эльга услышала лошадиное ржание, потом раздались голоса, скрипнула дверь в сенях, кто-то принялся шумно отряхиваться, и вот Уилар и Марта вошли в комнату. Чернокнижник был зол, как чёрт.
– А мы уж тебя заждались, милок! – весело прощебетала ведьма. – Где ж тебя, проходимца, носило?..
– Ну и погодка! – процедил Уилар, снимая плащ и стряхивая с него остатки снега. – Целый день потерял… Знать бы, какая чёртова ведьма эту метель наколдовала, – он выразительно посмотрел на Марту, – да засунуть бы её поганую метлу ей же в задницу…
Эльга, которая ещё не успела поздороваться с Уиларом, ойкнула, вжалась в свои угол и постаралась стать как можно более незаметной. Марта Весфельж подбоченилась, задрала подбородок и скрестила руки на своей необъятной груди.
– Это ж ты про какую-такую ведьму толкуешь, а?.. Уж не про меня ли?!
– Ну а про кого же ещё?.. – ответил чернокнижник, выбивая снег из сапог. – Или, может быть, у нас Тондейлом целый ковен живёт?.. Или, может, вот она, – пренебрежительно кивнул в сторону Эльги, – бурю наколдовала?
– Вот что, дружочек. – Марта решительно упёрла руки в боки. – Если ты ругаться приехал – так мог бы и вовсе не приезжать! Я тебя, чай, в гости не звала!.. Нет, ну вы только поглядите на него! – Она возмущённо всплеснула руками и оглянулась по сторонам, призывая Эльгу и Чернявку в свидетели. – Явился в чужой дом незваный-непрошеный, да ещё и с порога ругаться! Где ж такое видано, а?!.
– Убери эту пакость, и я завтра же уеду, – предложил чернокнижник.
– Торопишься, что ли? – разом сникла Марта. Уилар кивнул.
– Тороплюсь. Хочу все закончить до Длинной Ночи. Иначе придётся дожидаться следующей зимы. Так что мы уезжаем завтра с утра.
– Слышь, – Марта повернулась к девушке, – иди-ка, успокой свою бурю. А то к ночи она снова разойдётся.
Эльга поднялась и спросила:
– А как успокаивать?
– Как-как?.. Как вызывала, так и успокаивай. Прикажи ей. Только громко кричи, а то она не услышит. И делай изо всех сил.
– Это и в самом деле она устроила? – недоверчиво спросил Уилар, когда Эльга вышла из дома.
Марта кивнула.
– Куда так торопишься? – спросила она чуть погодя.
– В Шабрезский замок, – ответил Уилар.
– Получше места найти не мог? – скривилась ведьма. – Что, и девчонку с собой возьмёшь?
Уилар кивнул.
– Зачем? – Марта тяжело покачала головой. – Совсем, что ли, ополоумел?.. Зачем тебе туда надо не спрашиваю, твоих дел знать не хочу, но девчоночку-то зачем за собой тащишь?. Чтоб Шабрезы её плотью и кровью полакомились?
– Кто им позволит? – хмыкнул чернокнижник.
– Да они и тебя сожрут, не побрезгуют…
– Не думаю.
– Думаешь не думаешь, а девчоночку лучше у меня оставь. Дела свои чёрные с Шабрезами закончишь – вот и возвращайся.
– Нет.
– Да посуди сам! – Марта всплеснула руками. – Для чего она тебе там? Чем она тебе поможет? Только мешать будет, а для Шабрезов – искушение.
– Всё так, – согласился Уилар. – Она мне не нужна, и риск действительно очень велик. Но есть кое-что, чего ты не понимаешь. Я не могу её оставить. Только… – Он на несколько секунд замолчал. – Только если она сама захочет уйти.
– Твоя правда – не понимаю. Поясни-ка, будь добр. Чего в ней такого особенного?
Уилар покачал головой. Их разговор сопровождался мысленной речью, которая придавала дополнительное измерение, сочность и образность самым обычным словам, но когда Марта попыталась проникнуть в разум Уилара, чтобы понять то, что он скрывает, то нашла лишь пустоту, стену тьмы, за которой не было ничего… Она поняла, что подловить Уилара не удастся, и так же быстро отступила назад – она не была настолько самонадеянна, чтобы попытаться силой вырвать у чернокнижника то, что он хотел скрыть.
Вернулась Эльга.
– Дайте чего-нибудь горячего поесть, – попросил Уилар.
Марта запихнула горшок с кашей в печь, следом поставила греться кувшин с молоком, подложила дров и, не оборачиваясь, спросила:
– Рассказывай, где пропадал. Как из чёртова замка вылез?
Эльга заинтересованно посмотрела на Уилара – ей тоже хотелось услышать ответ на этот вопрос.
– Я остался последним, когда все уже убежали… – начал Уилар…
– Все?! – перебила Марта. – Все там остались! А удрали-то – вон она, да я, да ты ещё.
– И ещё Мерхольг, – добавила Эльга.
– Не только, – возразил чернокнижник. – Некоторые сумели уйти путями, которых я не понимаю. Немногим удалось прорваться в донжон ещё прежде, чем второй отряд нападающих ударил из подвала… Судя по всему, там был подземный ход, через который они прошли в строго выверенное время… Среди поднявшихся на крышу донжона было несколько сильных ведьм и тех, кто умел превращаться в птиц. Этим тоже удалось спастись.
– Скока, думаешь, их было-то? – спросила Марта.
– Думаю, не считая нас с Мерхольгом, ещё с полдюжины, не меньше.
– А было полторы сотни… – Марта ощерилась. – Чтоб этому герцогу в аду черти местечко пожарче нашли, выблядку проклятому!
Уилар задумчиво кивнул.
– Жаль, – вздохнув, сказал он. – Очень жаль, что Скельвуры не такие, как все, даже после смерти… жаль, что нельзя притянуть обратно его душу.
– Как будто б ты обычную смог бы!.. – хмыкнула Марта.
– Конечно, я не эксперт в некромантии, но и не полный дилетант, – возразил Уилар. – Душу обычного человека я смог бы пленить… естественно, это потребовало бы больших усилий и времени, но…
– Смог бы – не смог бы, – пробурчала Марта, проверяя, не закипело ли молоко. – Это ещё бабушка надвое сказала. До Джельсальтара-то все одно – теперь не добраться…
– …вот это-то и обидно, – согласился чернокнижник.
– …так что и говорить не об чем.
– А что происходит со Скельвурами после смерти? – спросила Эльга.
– Трудно ответить, – сказал Уилар. – Они сами об этом мало говорят… Известно только, что после смерти судьба у них не такая, как у других людей. Все из-за их необычного Дара. Ещё ни один Скельвур от старости не умер.
Эльга удивилась. При всех многочисленных легендах, которые ходили о Королях-Колдунах, она никогда не слышала, чтобы Скельвуры отличались каким-то особенным долгожительством.
– Их Дар не просто сильнее, – стал объяснять чернокнижник. – Он совершенно иной, чем у нас. Этот Дар – наследие Дикой Эпохи, когда Кельрион и Альфхейм составляли одно целое, когда вместо людских королевств простирались бескрайние леса, в которых стояли альвийские замки. В те времена по земле ходили боги, и девственницы часто рожали детей, наделённых необыкновенными магическими способностями. С тех пор многое изменилось. Альвы ушли, и в ходе войны Чародеев, изменившей лик мира, был положен конец предыдущей эпохи. Скельвуры – это те немногие, в ком ещё сохранилась кровь богов. После заключения Эдлатского Мира – с чего, собственно, и начинается современное летоисчисление – они поклялись, что не станут больше вступать в брачный союз с обычными людьми. И это ещё больше отдалило их род от всех остальных… Ни прежде, ни теперь, они никогда не умирали от старости, но и не жили долго. Я или Марта легко можем протянуть и полторы, и две сотни лет, но нет ни одного Скельвура, который бы прожил больше семидесяти лет. Дар, который они носят в себе, растёт с каждым днём, и когда приходит время, он раскрывается полностью… и Скельвур уходит. Куда – я не знаю. Может быть, в покои тех богов, которые когда-то зачали их предков. Скельвура можно убить, но если он уходит сам, то забирает тело с собой. Поэтому почти все их гробницы – пустые. Те, кто видел момент преображения, описывают его так: тело начинает сиять, от него исходит необыкновенная мощь, воздух колеблется, как от сильного огня, сияние становится необычайно ярким, на него невозможно смотреть… А потом оно гаснет, и – никого нет.
– А зачем Айлис Джельсальтар сговорился с шээлитами? – спросила Эльга.
– Эк ты спросила! – хмыкнула Марта, вынимая горшок с кашей из печи. – Это уж у самого герцога, будь он неладен, спрашивать надо. А у герцога, вишь, уже не узнаешь, если уж даже такой по чёрной магии специалист, – она насмешливо посмотрела на Уилара, – вернуть его и допросить не может…
– Зато можно узнать у шээлитов, – заметил Уилар, заглядывая в горшок – Что я и сделал… Ммм, как пахнет! Она с маслом?
– С салом. И что ж ты узнал от шээлитов?
Уилар изобразил крайнюю степень удивления.
– Как?! Разве ты не знаешь?!
– Откуда ж я, чёрт тя раздери, знать это могу?! – разъярилась Марта.
– Ты же ведьма, – пряча улыбку, ответил Уилар. Он был твёрдо намерен отыграться за «специалиста». – А ведьма – это кто? Та, кто ведает, то есть – знает. Так вот, скажи-ка мне, ведьма, что ж ты ничего-то не знаешь?
Но у Марты уже пропало всякое желание шутить.
– Будешь волынку тянуть – без ужина оставлю, – предупредила она.
– Серьёзная угроза… – признал Уилар, опуская ложку в котелок. – Если вкратце, то они заключили союз.
– И все?! – фыркнула Марта. – Да уж, нечего сказать – открытие! Это я и без тебя, дружочек, сообразить сумела! В ту самую минутку сообразила, когда шээлиты с мечами в замок полезли!
– Дело не только в Айлисе Джельсальтаре, – жуя, добавил Уилар. – Насколько мне удалось понять, за ним стоит Император Севера и остальные благородные рода. Можете поздравить себя, сударыни. Мы с вами стали свидетелями рождения новейшей политики северного королевского дома.
– Ничего не понимаю, – сказала Марта, садясь за стол. – Объясни, будь любезен, безграмотной неучёной женщине, как такое быть может. Ну, положим, герцог свихнуться мог. Всякое бывает, даже у этих, у внучков божественных. Но чтоб все сразу?.. Нет, не понимаю.
– А с чего ты взяла, что они свихнулись? – Уилар пожал плечами. – Это мы с тобой дураки, а они – очень даже разумные люди.
– В чем же их разум-то?! Их же не меньше, чем нас, церковники ненавидят!
– Нам всегда говорили, что это проклятый род, – подтвердила Эльга.
– Сегодня проклятый – завтра благословлённый, – хмыкнул Уилар. – Сегодня они дети дьяволов, завтра – как только господин Гиллиом соответствующую буллу подпишет – станут ангелами во плоти, у нас это быстро делается.
– Это-то понятно, – махнула рукой ведьма. – Но вот чего ради? Вот что ты мне объясни!
– А ты сама подумай, – предложил Уилар.
– Ты у нас умный, тебе и думать. А я лучше послушаю.
– Ну хорошо. Были две империи. Хескалинги на юге и Скельвуры на севере. Огромное государство Хескалингов в результате крайне неэффективного управления и бесконечных внутренних войн в конце концов развалилось. Последнюю точку поставил Натаниэль Скельвур, когда в результате бойни под Анвегноссом была уничтожена не только многотысячная армия, но и возглавлявшие её южные феодалы, а также молодой император Юга, не имевший наследников. На развалинах империи возникли молодые королевства. Долгое время на севере дела тоже шли не слишком гладко, страна только-только успела оправиться от очередной войны между благородными родами, и род Джельсальтаров в то время противостоял королевскому дому. Положение стало критическим после того, как были уничтожены все законные наследники короны. Когда Натаниэль умер, гражданская война вспыхнула с новой силой. В конце концов к власти пришёл незаконнорождённый сын императора, Хенгист, который стал наместником при своём племяннике, Джейварте Скельвуре, и в течение 30 лет держал страну в ежовых рукавицах. Сколько он поубивал людей, пусть останется за рамками нашей беседы, но нельзя не признать, что он слегка «оздоровил» здешнее высшее общество, вернул ему «вкус к жизни», а также надолго избавил от желания затевать заговоры и начинать гражданские войны. Правление Джейварта ничем особенным не отличалось, но вот его сын, Яглат, нынешний король Шарданиэта и Император Севера, явно по характеру пошёл в своего внучатого дядюшку. Шарданиэт уже поглотил несколько молодых королевств, уже не раз зарился на Клемэр и восточные княжества…
– Я все это и без тебя знаю, – отмахнулась ведьма. – Ты по делу говори. Какой толк Скельвурам от союза с церковью и обратно – джорданитам от союза с северянами?
– Неужели не очевидно? Скельвуры больше не боятся ударов в спину. Они готовы к войне. А Хескалингов больше нет. Нет противовеса. И теперь Скельвуры хотят не только восстановить свою империю в прежних границах, но и завоевать весь мир, дойти до южного океана. И церковь может стать препятствием на их пути, а может оказать огромную помощь, признав их род «благословлённым» и «ангельским» и обладающим бесспорным божественным правом управлять всей этой огромной территорией. А кто лучше Скельвуров может оказать церкви помощь в охоте за колдунами такого уровня, как ты или я?
– Но ведь безмагия…
– Она никогда не мешала Скельвурам так сильно, как нам. Их Дар слишком велик. Кроме того, если они выступят на стороне джорданитов, если сарейзский первосвященник открыто благословит их – возможно, они вовсе не будут испытывать никаких неудобств. Заключение такого рода союза будет иметь и свою мистическую подоплёку. Безмагия будет мешать тебе, мне или Эльге – но не Скельвурам. Представь себе огромную империю, омываемую тремя океанами, управляемую живыми святыми, которые, заметь – не могут ни иметь детей от простых смертных, ни обучать магии кого-либо ещё. Это будет великая, могущественнейшая империя! – Уилар провёл в воздухе рукой, будто восторгаясь открывающимися перспективами. – Да, такой союз чрезвычайно выгоден и Сарейзу, и Ран Шардону. Как ты считаешь, Марта?
– Я считаю, что мы с тобой по уши в дерьме, – ответила ведьма. – Но что-то ты разговорился, дружочек. Неужто твой пленный шээлит тоже таким болтливым оказался! Кого ж ты пытал-то? Неужто самого главного поймал…
– На самом деле мне рассказали не так уж много, – признался Уилар. – Я узнал только, что нападение на замок, произошло не в результате частного союза герцога Джельсальтара и, скажем, главы шээлитов. За шээлитами стоял Сарейз, за Джельсальтаром – король. Все остальное – мои выводы.
– Расскажи наконец, как же так вышло, что тебя не словили. Трудно, небось, колдовать в безмагии было, а?
– А я не колдовал, – ответил Уилар. – В моих комнатах лежали три трупа, и два из них принадлежали шээлитам. Я переоделся, круг напротив сердца открыл, так чтоб всем видно было…
– Ну и?.. – В глазах Марты заплескалось веселье.
– Ну а дальше колдунов стал искать. – Уилар сдержанно улыбнулся. – Чем же ещё шээлиту заниматься?
– Не узнали?
– Как видишь. – Чернокнижник покачал головой. – Слишком много народу в замок набилось. Те, которые через город пришли, думали, что я из того отряда, который через подземный ход прибыл. Ну а те – наоборот. Рано или поздно они бы, конечно, разобрались, но к тому времени меня в городе уже не было.
– А как из города выбрался?
– После того как они всех птиц в округе перестреляли, кому-то пришла в голову светлая мысль, что неплохо бы прочесать весь город, потому как некоторые из приглашённых могли туда пробраться. Само собой, в патрулировании я принял живейшее участие. Ну а уж через заставы пройти было совсем нетрудно.
– Погоди-погоди… А пленников ты где взял?
– Ну подумай сама хоть чуть-чуть, – укоризненно покачал головой Уилар. – Я же не один пошёл патрулировать!.. Все шээлиты перед этой миссией в Сарейзе получили благословление от самого Гиллиома. Тогда же первосвященник и сказал им, что будто бы Церковь собирается изменить отношение к Яглату и прочим Скельвурам. И не все, кстати, этим были довольны.
Глава 16
Воздух наполнен могильной прохладой
Слепой туман стелился с болота,
Полночь близка, и опять где-то рядом
Вампиры вышли на охоту.
«Агата Кристи»
Обнажённое тело Марты Весфельж завораживало соразмерностью, гладкостью и совершенством своих форм. Это было тело тридцатилетней женщины – томной, сладострастной, жадной до удовольствий. Темноту рассеивали лишь свечи и отблески огня, ещё томившегося в печи. На кожу Марты ложились рыжие блики…
Уилар смотрел на неё, но она не ощущала его взгляда – казалось, он смотрит не на, а сквозь неё. Марта сложила одежду и легла рядом.
– Твои мысли где-то далеко, – сказала она. Она не могла узнать, о чем он думает.
Чернокнижник ответил не сразу.
– Я думаю о том мальчишке, который когда-то жил здесь. Мальчишке, который изнывал от желания по высокой девчонке с длинной чёрной косой… Где теперь все это?
Что-то неуловимо изменилось в Марте. Её пышное тело будто бы враз похудело, грудь стала меньше и острее, мягкая линия плеч приобрела какую-то девичью угловатость, волосы почернели и удлинились… Изменился даже женский запах, исходивший от неё.
Уилар покачал головой.
– Этого уже не вернуть, – сказал он. – Мы слишком изменились. Сорок лет тому назад я многое отдал бы за то, чтобы обладать тобой, сейчас же я обнимаю тебя, и… не чувствую ничего. Дело не в возрасте. Не в возрасте тел… Состарились наши души… Нет, Марта, не нужно волшебства. Твои чары могут обмануть многих, но не меня. Я смотрю в твои глаза и вижу в них ту же пустоту, которая живёт и во мне. Мы убили свои страсти, чтобы выжить в мире волшебства, и те наивные, страстные, глупые дети, которыми мы были когда-то, остались только в наших воспоминаниях.
Марта долго смотрела на него, и её взгляд – влекущая тайна и тьма – казался совершенной противоположностью ледяной пустоте в глазах Уилара. Волшебство имеет свои, иррациональные законы: Марта знала – каким-то внутренним, тайным веденьем, – что будет, если в эту ночь Уилар овладеет ею. Она выпьет его тэнгам, привяжет его, поглотит его Дар. Может быть, какая-то часть силы и останется с ним, но он уже никогда не станет тем, кем был и кем мог бы стать. Он станет всего лишь человеком, с которым она провела ночь – как проводила со многими другими, силу которых забирала себе – и, как и они, будет ей более не интересен. По-своему ей нравился Уилар, влекла его смертоносная сила, но вся её природа была направлена на то, чтобы заполучить эту силу, и если бы это произошло, Марта тем самым уничтожила бы именно то, что ей нравилось в её сегодняшнем госте. Но даже если бы она захотела предупредить Уилара, то не смогла бы этого сделать – в таких играх не нарушают правил.
…Понимал ли он, какой ловушки сумел избежать?
Марта полагала, что нет. Мужчины слишком разумны, слишком упорядочены – даже те из них, кому открыт путь в мир волшебства.
Но – с точки зрения Марты – не имело никакого значения, понимает ли он правила игры или действует вслепую. Его тэнгам оказался достаточно силён для того, чтобы не поддаться на притяжение её затягивающей, жадной силы. Он проплыл мимо, и Марта вдруг ощутила какое-то полузабытое тепло в груди и ещё что-то, похожее на прилив благодарности. Она потеряла добычу, гость завтра уедет, и, как и прежде, их не будет связывать ничего – но она будет знать, что этот гость был не таким, как все. Он не был всего лишь. Он был достаточно силён, чтобы не покориться её силе… и был одним из тех немногих, кого она ещё могла бы полюбить – без корысти… и без надежды.
Она заговорила – без помощи лёгких, губ и языка. «Мы – это только мы, – сказала она, и Уилару показалось, что он слышит смех – хотя Марта, слегка улыбаясь, по-прежнему не размыкала рта. – Было бы слишком скучно повторять то, что мы делали десятки раз в другое время и с другими людьми. Мы не принадлежим друг другу, и завтра ты уедешь, но до утра ещё много времени, и мы можем превратить эту ночь в нечто особенное. Мы можем выйти за пределы того, что мы есть, стать кем-то ещё и там, за пределами – может быть, только на одну ночь – вернуть тот восторг, невинность и желание, которые мы когда-то утратили».
Он не спросил Марту – женщину, в лице которой старость, юность и зрелость соединялись в единое целое, существо вне возраста и времени, – о чем она говорит и что предлагает. Их души приникли друг к другу, и знание, для которого не нужно слов, циркулировало между ними, не встречая ни препон, ни препятствий.
«Пойдём», – позвала Марта. Они встали с ложа и, держась за руки, вышли во двор. Холода они не ощутили. Метель уже утихла, царило полнейшее безветрие, прекратился и снегопад. Разбросав снег за воротами, Марта Весфельж охотничьим ножом провела по земле ровную линию. Затем она передала нож Уилару, повернулась, села на корточки и сделала кувырок назад. Уилар продолжил линию, удлинив её вдвое, после чего воткнул нож в ворота и повторил за Мартой все её движения. Когда он совершал кувырок, мир закружился, как карусель; а когда он приземлился на все четыре лапы, мир уже был другим.