Смирнов Андрей. Чернокнижник

   – Что это за место? – шёпотом, не смея тревожить тишину, спросила Эльга.
   – Альфхейм, – также тихо ответил Уилар. – Так говорят на севере.
   – Мы увидим их?..
   – Нет. Альвы ушли. И вместе с ними ушла почти вся жизнь, наполнявшая это место.
   Они двинулись сквозь лес. Все, что видела Эльга, вызывало в ней какие-то странные, сложные чувства; ей хотелось петь и плакать одновременно; все казалось странным, как будто бы она шла не наяву, а во сне потерялась во сне и не могла проснуться. Сердцу было тесно в груди.
   Незадолго до того, как они нашли ручей, Эльга вдруг поняла, что это мир каким-то образом говорит с ней: лёгкое дуновение ветра, звуки их собственных шагов, танец кружащихся в воздухе листьев, вкус пьянящего воздуха, молчание исполинских стволов – все это складывалось в слова и даже фразы, неслышимые ею по началу из-за того, что она была слишком поражена, поглощена этим миром. Но потом она стала различать голоса…
   – Кто вы? – беззвучно шептали голоса. – Зачем вы пришли? Вы чужие. Вы не должны здесь быть. Уходите!..
   – Уходите, – повторил ручей, стоило Эльге набрать в руки воды для того, чтобы вымыть лицо.
   Эльга разжала пальцы, отпуская воду. Напротив, обнажившись до пояса, шумно умывался Уилар. Смыв грязь с лица и засохшую кровь с рук, он наскоро почистил одежду.
   – Я слышу голоса, – сказала Эльга. – Они не хотят, чтобы мы были здесь. Они велят нам уйти.
   Уилар чуть улыбнулся.
   – Но мы-то хотим остаться, – сказал он, и Эльга поняла, что спокойствие этого волшебного мира заботит чернокнижника не больше, чем жизнь брата Эварда… или брата Ягульфа… или любого другого человека, через труп которого Уилар так легко переступал на пути к своей цели.
   – Не обращай на них внимания, – посоветовал колдун, поднимаясь на ноги. – Это не те, кто владел Альфхеймом… Это только их память, их тени. Они не имеют никакой силы и не смогут причинить нам вреда. Поедем.
   Они двинулись дальше. Хотя Эльга постаралась последовать совету Уилара, голоса продолжали звучать реже, но все так же настойчиво. Она закрыла уши руками и замотала головой – это помогло, но ненадолго. Даже если голоса оставляли её в покое, на смену им приходили стыд и тоска. «Мы похожи на воров, – думала она. – На воров, забравшихся в дом во время отсутствия хозяев…»
   Посреди ровной поляны, усыпанный, как и она сама, золотистой листвой, находился круглый колодец диаметром не менее шести футов. Эльга сразу поняла, что это – особенное место. Оживился и Уилар. Он подошёл к колодцу, нагнулся и раздвинул рукой листья.
   Вода показалась Эльге абсолютно чёрной, но когда Уилар, будто играясь, зачерпнул её ладонью и тут же пролил обратно, она поняла, что дело только в освещении. Сама вода была прозрачна, как чистейший кристалл.
   – Великолепно! – От хорошего настроения Уилар вскочил на ноги легко и изящно, как юный танцор. – Осталось вернуться к холмам и раздобыть последний ингредиент. Если не ошибаюсь, там имеется несколько захоронений.
   Теперь он шёл быстро, и Эльге, чтобы поспеть за ним, временами приходилось бежать.
   – У альвов тоже есть кладбища?.. – спросила она, переводя дыхание.
   – Конечно нет. Они бессмертны и потому не умирают от старости. Тела тех, кто пал на войне, обычно сжигают. Но даже и убитый альв лишь некоторое время остаётся таковым. Он либо рождается вновь, либо… приходит заново. Приходит из какого-то далёкого мира, который они называют Источником Времени… Я не знаю, что это такое. Собственно, я даже не уверен, что это какое-то место, а не… впрочем, это неважно. Но захоронения здесь есть, и их не так уж мало. Это могилы людей, которые при жизни в той или иной степени были связаны с бессмертным народом.
   – Раньше люди часто приходили сюда? Или они… к нам?..
   – Раньше мир был другим. Между Кельрионом и Альфхеймом не стояло тех барьеров, которые стоят теперь. Грань была очень тонкой… а часто её и не было вовсе. Да и сам Кельрион был совершенно иным. В нём были области, которых нет сейчас… и не было мест, которые ныне кажутся неотъемлемой частью мира.
   – Но почему… почему все изменилось?
   – Потому что вещи вторичны. Первичен дух. Наше сознание – вернее, совокупность наших сознаний – создаёт тот мир, в котором мы обитаем. Альвы ушли – и перестали влиять на мир, который мы собираем. А люди… – Уилар прищурился. – У людей слишком многое изменилось вот тут. – И он довольно болезненно постучал Эльгу по макушке.
   Когда они вернулись к холмам, Эльге неожиданно пришло в голову, что местность эта очень похожа на ту, где стоит Эвардово аббатство. Только холмы чуть пониже… вокруг много деревьев, которых в Кельрионе нет… здесь, естественно, нет никаких следов человеческого жилья… ни пашен, ни садов… зато холмы не пустынны, на них растут травы и кусты… «В Кельрионе это место могло быть в точности таким же до прихода людей». – подумала она.
   Вблизи холмов Уилар быстро отыскал невысокий курган, слишком ровный и аккуратный для того, чтобы образоваться тут случайно. Колдун снял с плеча лопату и принялся за работу. Кинжалом он разрыхлял землю, деревянной лопатой с загнутой медной полосой у широкого внешнего края отбрасывал её в сторону, откладывая инструменты, руками убирал большие камни. Он быстро работал – и вскоре в холме появилось отверстие, достаточное для того, чтобы проникнуть внутрь. Куда больше времени он потерял на возню с брёвнами, представлявшими собой как бы стены и потолок того помещения, где находился покойник, но в конце концов преодолел и это препятствие, частично – расковыряв, а частично – попросту проломив потолок. Довольно долго он находился внутри кургана, а когда наконец вылез, то выволок следом за собой труп мужчины в некогда богатой, но давным-давно истлевшей одежде. Сам труп на удивление хорошо сохранился – особенно если учесть, сколько лет он, по-видимому, пролежал в земле. Само собой, высох и потемнел, но и только.
   Уилар взглянул на луну, уже готовую опуститься за лесом, вытер пот со лба и сказал:
   – До колодца добраться мы не успеем… Ну что ж. Первую часть обряда придётся совершать прямо здесь.
   Он положил тело на землю и занялся приготовлениями. На вершине того самого холма, где в Кельрионе стояло аббатство Святого Эварда, он быстро очистил участок земли, где нарисовал два круга, и в каждом из них – треугольник, соединённый вершиной с треугольником из другого круга. Внутри треугольника круг меньшего размера. По сторонам – комбинации символов, переплетённые в единую вязь. Тонкой линией светло-серебристый порошок из мешочка потёк в предназначенные ему углубления. Стек мелькал, как игла в руках искусной швеи, выравнивая края линии.
   – Один круг предназначен для мага, второй – для объекта его манипуляций, – сообщил чернокнижник Эльге, не отрываясь от работы. – Первый должен защитить заклинателя от разной пакости, которая способна отвлечь его от дела в самый ответственный момент. В свой круг, однако, я тебя взять не смогу. Помимо того, что тут нет места ещё для одного человека, само по себе присутствие постороннего внутри системы способно нарушить баланс. Так что процесс реанимации тебе придётся наблюдать снаружи.
   Он оглянулся. Эльга, сообразив, что от неё ждут хоть какой-то реакции, судорожно кивнула. Мысль о том, что ей придётся наблюдать за ритуалом некромантии, оптимизма не прибавляла.
   – А теперь слушай меня очень внимательно, покойник волновать тебя не должен. Собственно говоря, он и дёрнется всего-то пару раз – заканчивать процедуру я буду у колодца, а пока, даже в случае успеха, он останется почти таким же дохлым, как и был. Но ты, оставаясь во время обряда вне круга, будешь подвергнута серьёзной опасности. Скорее всего, здесь появятся существа, которых привлекут производимые мною действия. Будь ты обычным человеком, я бы не надеялся застать тебя в живых, но ты необычный человек, как и я. У тебя есть Дар, и ты уже успела сделать несколько шагов по дороге чудес и волшебства. Так что кое-какие шансы у тебя есть. Я не сторонник того, чтобы тратить время на бесполезные объяснения, которые в конечном итоге всё равно ничего не дадут. Я только хочу обратить твоё внимание на степень подстерегающей тебя опасности. Если ты справишься, честь тебе и хвала. Если же нет… – Уилар сделал короткую, но выразительную паузу, после чего вновь склонился над колдовским узором.
   – Но как?! Что мне делать?! – в отчаянии закричала Эльга.
   – Например, ты могла бы проконсультироваться со своим Советником. Или вспомнить все то, что я рассказывал тебе о сущности человека – куда большей, чем сам человек способен представить. Но самый главный совет, который я хочу тебе дать, – заткнуться и не мешать мне работать.
   Уилар покрывал серебристым песком линии своего узора, а Эльга, глядя ему в спину, кусала губы. «Что мне делать?!!» – мысленно закричала она. Но Советник молчал.
   Уилар встал в центр круга, нарисовал последний знак и начал произносить заклинание. Он использовал не тот, казавшийся смесью змеиного шипения и клёкота хищной птицы, странный язык, который был уже знаком Эльге – на нём Уилар разговаривал с демонами Азагалхада и льдистым Стражем капища Хальзааны; теперь же вместо режущего слух шипения произносились длинные, тягучие, монотонные фразы. Скайлагга мирно покоилась в ножнах – в этом ритуале для неё не нашлось работы. Уилар, не переставая петь, развёл руки в стороны; его глаза были полузакрыты, а лицо, казалось, постарело на тысячу лет… Внезапно Эльга поняла, что что-то происходит с окружающим миром.
   Лунный свет впитывался серебристым узором; в иных местах луна будто бы перестала светить вовсе. Ночь оживала, но это уже была не та тёплая, мягкая, прекрасная, почти сказочная ночь, которая встретила Эльгу в Альфхейме. Стало холодно и душно, сгустились тени, закрыв от Эльги холмы и лес… Она слышала, как голос Уилара набирает силу, чувствовала огонь, разливающийся по линиям серебристого узора – но не видела ни колдуна, ни круга: не потому, что они вдруг сделались невидимыми, а потому, что она не могла остановить на них взгляд… Пространство больше не было однородным – в нем были лакуны: в одной из них, управляя какими-то жуткими силами, находился Уилар; в другой лакуне содрогалась от животного ужаса Эльга. Она видела, как тени, окружавшие её, становятся все более отчётливыми; когда она задерживала на них взгляд, ей казалось, что тени мчатся навстречу ей с огромной скоростью, но стоило ей чуть отвести глаза – и ощущение скорости пропадало, тени как будто бы оставались там же, где были… Она поняла, что вместе с миром изменились и расстояния; то, что казалось близким, могло находиться очень далеко, и наоборот…
   Но также она поняла, что, несмотря на неожиданную отсрочку, тени рано или поздно доберутся до неё.
   «Что мне делать?!» – Мысли бились, как птицы в клетке. Она попыталась вспомнить то немногое, что Уилар рассказывал ей о Тайнах и чудесах. Всплывали какие-то обрывки слов, снисходительный тон, рассуждения, которые она не могла понять – все было лишено смысла и внутренней связи. Тем временем она заметила, что одна из теней как будто бы вырвалась вперёд, остальные же, напротив, отступили, признавая право удачливого собрата сполна насладиться отчаянием и ужасом настигнутой им добычи. Всматриваясь в приближающуюся тень – она была бесформенной, как и альвийский Страж, но, как и Страж, вызывала определённый ряд зрительных ассоциации: в данном случае это было что-то среднее между грифом и гиеной – Эльга вдруг подумала, что, возможно, сумей она самостоятельно совершить трансформацию – как тогда, когда она превратилась в самку гьянгеншайна – и исход столкновения станет вовсе не так предсказуем, как ныне. Но в Азагалхаде ей помог Уилар, сдвинул что-то в её сущности, превратив робкую девушку в бешеную кровожадную тварь – кто ей поможет сейчас? С чего начать? Она от отчаяния закусила губу и разжала зубы только тогда, когда почувствовала, как что-то солёное и тёплое течёт по подбородку.
   – Ты должна заснуть, – прошептал Советник. – Заснуть прямо здесь и проснуться заново – здесь же.
   Заснуть? Здесь и сейчас? Это было настолько невыполнимым советом, что Эльга едва не расхохоталась от отчаяния. От момента, когда теневой охотник настигнет её, её отделяли, может быть, какие-то секунды – как за это время можно заснуть и проснуться? А если учесть состояние, в котором она находилась – нервы натянуты как струны, вот-вот готовые лопнуть, сердце колошматится так, что в любую секунду готово выпрыгнуть из горла, – становилось ясно, что поставленная перед ней задача была попросту невыполнимой. Но, чтобы делать хоть что-то в преддверии приближающейся тьмы, она все-таки, насколько это было возможно, последовала совету. Расслабиться и попытаться заснуть было невозможно в любом случае, но она попыталась дышать так, как дышат спящие – очень медленно и ровно, с большими паузами на вдохе и выдохе. Разум замутился, небо и земля несколько раз поменялись местами, но она продолжала дышать. Свет покидал её мир все быстрее и быстрее, пока не сжался до пределов крохотного огонька, которым была она сама, вокруг же простиралась беспредельная ночь, где скользили пришедшие по её душу охотники. Эльга закрыла глаза… это было тяжело, как будто бы она управляла не собственными веками, а ворочала створки огромных ворот… эта ассоциация вдруг вызвала в её памяти слова матушки Марго: не об этих ли дверях некогда предупреждала её престарелая знахарка? Но размышлять и раскаиваться было уже поздно. Ворота сомкнулись за её спиной после того, как она пересекла какую-то черту – ворота, бывшие на самом деле всего лишь её отяжелевшими веками. Она понимала, что, перешагнув черту, в некотором смысле уже перестала быть человеком, перестала быть всем тем, что называлось именем «Эльга».
   Всего лишь миг, доля секунды, необходимая, чтобы закрыть и открыть глаза – и вот уже тусклый свет вновь разливается по её миру, собираемому заново в единое целое. Тень была уже совсем рядом – приобретающая объём и форму, готовая начать атаку в любой момент. «У меня получилось?.» – подумала Эльга. Если нет, времени для новой попытки уже не будет. Не в силах разрешить своё недоумение, она опустила взгляд на свои руки – они по-прежнему оставались человеческими, такими же, как были… «Почти такими же», – поправилась Эльга через секунду. Её руки, обычные человеческие руки – уже не казались ей такими слабыми и хрупкими, как прежде. Она не ощущала в себе яростного кипения энергии, но все её тело представлялось Эльге будто выточенным из цельного камня. Подняв голову, она посмотрела в огромные пустые глазницы теневого охотника. Его голова, меняющаяся каждую секунду вместе с пульсациями созданного Уиларом узора – то птичий клюв, то человеческий череп, то волчий оскал, – внушала дикий, животный ужас, но Эльга больше не боялась. Мысленно она уже похоронила себя, и с этого момента все сделалось неважным. Когда существо метнулось к ней, она, опережая объятия медвежьих лап, каждая из которых была толщиной с её талию, вцепилась своими тоненькими пальчиками в грудь охотника, упёрлась ногой ему в живот и, упав на спину, перебросила через себя тушу, весившую, наверное, раз в двадцать больше, чем она сама. Где-то в глубине сознания она удивилась тому, что тень не только обрела плоть и вес, но ещё и оделась, – однако, поднимаясь на ноги, Эльга вдруг поняла, что захватила своими тоненькими пальчиками не складки одежды на теле твари… судя по недовольному ворчанию встающего с земли противника, она едва не вырвала из его груди два куска кожи. Больше до конца боя она не думала ни о чем.
   Тварь бросилась к ней на четырех лапах – огромный, стремительный чёрный зверь. Из-за того, что тварь согнулась вдвое, они с Эльгой стали почти одного роста. Когда пасть чудовища была уже совсем рядом, девушка ушла в сторону и вцепилась в горло зверя, повисла на нем. Зверь поднялся на задние лапы, переходя в человекоподобное обличье; его огромные лапы сомкнулись, грозя раздавить Эльгу, но она уже сидела на спине существа, обхватив его за шею так крепко, как только могла. После двух неудачных попыток выцепить её и сбросить – Эльга, чтобы не допустить этого, вжималась в тело чудовища с такой силой, как будто бы хотела срастись с ним – тварь снова перешла в звероподобное состояние и, не прекращая пытаться расцепить Эльгины руки, принялась кататься по земле. Но и это мало помогло – сжимающиеся, как жгут, Эльгины руки давно утонули в мышцах и складках жира – и, вместо того, чтобы расцепить смертоносные объятия, существо попросту разрывало когтями собственное горло. Несколько раз оно было близко к тому, чтобы раздавить Эльгу о землю, но всегда девушке удавалось, предчувствуя этот момент, переместиться на плечо или грудь чудовища – правда, для этого ей приходилось выпускать из «любовных» объятий его шею. В конце концов он все-таки поймал её – схватил своими огромными лапами и начал ломать кости. Воспользовавшись тем, что нижняя часть её туловища оставалась ещё свободной, она согнула колени, а затем резко выпрямила ноги. Ступни провалились во что-то упругое и влажное. Тварь захрипела, сжимавшие Эльгу пальцы на секунду разжались; и когда, уже через миг, тварь снова принялась ловить её, кататься и хлопать себя по спине. Эльга, как влитая, уже сидела верхом на закорках демона. На этот раз она обхватила шею противника ногами и, не переставая сжимать их, то падала назад, то прижималась к голове чудовища, уворачиваясь от месящих воздух бревноподобных лап. Когда существо закинуло правую лапу через плечо, норовя сдёрнуть наконец со своей спины нахальную девчонку, Эльга, избежав столкновения с когтями, обеими руками обхватила лапу чуть ниже кисти, изогнувшись вокруг неё всем туловищем наподобие буквы «с». При этом – по-прежнему не разжимая ног, скрещённых на горле противника она, сколь могла, стала съезжать к правому плечу чудовища, выворачивая следом за собой и его лапу. Такое возможно только во сне, но, впрочем, это и был сон…
   Чудовище заревело от боли. Стальной клубок мышц, в который превратилась Эльга, не лопнул, пожалуй, только благодаря чуду в те секунды, когда тварь пыталась выдернуть лапу. Эльге казалось, что каждый рывок раздирает её надвое, перед глазами все плыло, крошились сжатые до боли зубы – удержать, не закричать, не выпустить. Во время одного из рывков тварь не удержалась на ногах и упала на землю. Выставленный вперёд локоть хрустнул, не выдержав массы гиганта. Воздух огласил дикий вой. Чудовище признало своё поражение. Оно начало терять плотность и вес, становясь бесформенной тенью, но Эльга продолжала сжимать – уже не горло и лапу в буквальном смысле, а скорее какой-то жизненный центр теневого охотника. Вместе с тем она чувствовала, как стремительно слабеет сама, теряя ту необыкновенную твёрдость, целостность, позволившую ей победить. Птицеподобная тень повернула к ней голову. Огромные пустые глаза снова встретились с глазами Эльги. «Отпусти меня, – произнесло Нечто. – Отпусти меня, потому, что скоро взойдёт заря».
   Эльга не ответила и не разжала рук. Она боялась, что это существо околдует её, обманет, использует какую-нибудь хитрость для того, чтобы обратить своё поражение в победу.
   «Отпусти меня!» – потребовало Нечто, делая новую попытку вырваться.
   «Кто ты?..» – сдавленно прошептала Эльга.
   «Что тебе до того? – ответила тварь и, в третий раз повторив: – Отпусти меня! – как будто бы смирилась и произнесла: – Что ты хочешь?»
   Эльга не знала, что ответить. Но отвечать было необходимо, потому что она больше не могла удерживать это существо. Судорожно оглянувшись, она увидела далёкое мутное зарево и поняла, что так из её пространственной лакуны выглядит колдовство, творимое Уиларом. Казалось, в ходе сражения они переместились куда-то очень далеко от Альфхейма. Здесь не было холмов, одна сплошная равнина, и ещё – кроме зарева – здесь были десятки, сотни, тысячи теней, сопровождавших Эльгу и охотника в их путешествии-поединке. «Боже мой… – в панике подумала она. – Что теперь они со мной сделают?..» Тварь неожиданно рванулась изо всех сил; чувствуя, как вытекает из рук гибкое, как ручей, тело теневого охотника, Эльга закричала во весь голос:
   – Я хочу, чтобы ни ты, ни твои сородичи никогда больше не причиняли мне вреда!
   Тварь выскользнула из её рук и собралась совсем рядом – то ли вытянувшаяся вверх птица, то ли поднявшийся на задние лапы волк. Прочие тени придвинулись ближе. «Что-то не так… – подумала Эльга. – Теперь они растерзают меня всей стаей…» Прошло несколько мгновений. Тени не двигались, выстроившись вокруг девушки на расстоянии не более пяти футов. Мир снова мигнул и сжался; неожиданно налетевший ветер развеял тени; из-под покрывала тусклого мира, в котором пребывала Эльга, показались вещи – сначала странные и удивительные, а затем и почти знакомые; открыв глаза, она увидела, что стоит на склоне холма. Она несколько раз оглянулась – теней больше не было. Мир был почти обычным. «Я все ещё жива!..» – подумала она с удивлением.
   Поднявшись немного выше, она увидела Уилара, заканчивающего магическую процедуру – призрачное пламя уже погасло, и серебристый песок выгорел. Но куда больше, чем Уилар, внимание Эльги привлекло тело, лежавшее во втором круге: она чувствовала, что тело изменилось, не могла только понять, как именно. И ещё… ещё ей показалось, что пальцы лежавшего во втором круге мёртвого человека едва заметно дрогнули.
   Уилар покинул заклинательный круг, расстелил на земле плащ и перенёс туда мертвеца.
   – Что они тебе дали? – мимоходом поинтересовался чернокнижник, заворачивая тело в ткань.
   – Кто?..
   – Ты никого не видела?
   – Видела, но… я боролась, а они…
   – Ты жива, – утвердительно сказал Уилар, взваливая мертвеца на плечо. – У тебя целы все кости. Значит, ты победила. Что ты потребовала от них в качестве выкупа?
   – Я… – Эльга смешалась. Всю эту ситуацию она представляла себе несколько иначе. Ей казалось чудом, что она вообще осталась в живых…
   – Ну?! – поторопил её чернокнижник.
   – Я… Я не знаю.
   – Собери мои веши, – приказал он, показывая на разбросанные колдовские принадлежности. Когда Эльга выполнила это, устало спросил: – Ну хоть что-нибудь ты им сказала?
   Эльга кивнула, выставив перед собой мешок, как будто бы хотела им защититься.
   – Я… Я сказала, чтобы они больше меня не трогали!
   Громко хохоча, Уилар сбежал с холма вниз.
 
   Дорога к колодцу показалась Эльге совсем короткой – так, впрочем, и было, ибо теперь они знали, в какую сторону идти. Добравшись до поляны, Уилар развил бешеную деятельность. Близился рассвет, и времени, чтобы закончить задуманное, у него оставалось в обрез. Уже не занимаясь предварительным начертанием узора, он сразу, щедро расходуя серебристый песок, стал выкладывать широкий заклинательный круг, в центре которого находилась чёрная яма колодца. Эльга тихо сидела на земле, переживая все то, что ей сегодня уже пришлось пережить. По большей части её внимание было приковано к принесённому Уиларом свёртку. Завёрнутое в плащ мёртвое тело несколько раз содрогнулось, но в целом вело себя достаточно спокойно.
   «Не надо!.. – заклинали голоса. – Уходите! Не надо… Нельзя!»
   Эльга ничего не отвечала им – да и что она могла сказать? Что от её воли ничего не зависит? Это была святая правда, но вряд ли – она понимала это – голоса удовлетворятся таким ответом. Поэтому она молчала, стараясь не слушать тех, кто некогда владел этим удивительным миром.
   Закончив узор вокруг колодца, Уилар размотал плащ, поднял мертвеца на руки и бросил его в воду. За тем он заговорил. На режущем слух языке демонов он призывал сущность, рождающуюся от соединения живого и мёртвого, войти в этот мир. Серебристый песок вспыхнул и почти мгновенно выгорел полностью, а из колодца, пробивая толщу воды, явилось нечто, совершенно непохожее на то, что Уилар бросил в него. Тело было вытянутым и разбухшим, кожи не было вовсе, зеленоватые, покрытые слизью мышцы и жилы во многих местах отсутствовали, приоткрывая взгляду крепкие кости. На лице существа таких отверстий было особенно много; одна глазница была пуста, из другой, болтаясь на каких-то прозрачных нитях, вываливался на скулу влажно поблёскивающий глаз. Нижняя челюсть увеличилась в несколько раз; зубы, украшавшие её, могли бы сделать честь любому волку. Выпрыгивая из воды, он пытался вцепиться в своего создателя и увлечь его за собой, вниз, но Уилар, ожидая чего-то подобного, опередил его. Правая рука чернокнижника вцепилась в горло демона, Скайлагга, зажатая в левой, зашипела, превращаясь в змею, и повисла над жутким лицом слизистой твари. Чтобы удержать тварь, Уилару пришлось упасть на одно колено; через несколько секунд борьбы тварь перестала сопротивляться; лишь, беззвучно открывая рот, слепо пялилась на того, кто призвал её к мучительному существованию.
   – Я голоден, – внезапно произнесло существо; произнесло беззвучно, на том же уровне, на котором шептали голоса бывших хозяев этого места.
   Скайлагга, оставаясь змеёй, обвилась вокруг локтя Уилара. Освободившейся рукой он снял с пояса флягу и, вытащив пробку, начал вливать в глотку демона кровь брата Ягульфа.