Страница:
В сущности, мы как будто бы не должны в этом вопросе расходиться с
вами. В заключительной части письма у вас есть прекрасные строки:
"Практически представляю себе дело так, -- пишете вы, -- что нужно создать
левую фракцию, хотя маленькую, но идеологически ясную и выдержанную, имеющую
своих товарищей во всех местах и работающую как в общем оппозиционном
движении, так и в партии". Дальше вы говорите, что эта немногочисленная, но
тесно сплоченная левая группа должна вырабатывать свою политику,
использовать существующие издания и подготавливать свои собственные путем
устных и печатных выступлений, и пр., и пр. Это все абсолютно правильно.
Группа тов. Леноровича состоит главным образом из исключенных
товарищей, которые не примкнули к правой оппозиции и не примкнут к ней. Эта
группа имеет связи с партией, расширяет и углубляет их. Она тесно связана с
интернациональной левой оппозицией, участвуя в ее изданиях.
Исторически дело сложилось так, что вы лично оказались связаны с правой
оппозицией. Остается только использовать это положение. Но для этого,
думается мне, необходимо, чтобы вы в составе объединенной оппозиции создали
хоть немногочисленное, но крепко сплоченное и идейно однородное левое ядро.
Только при этом условии и можно будет ставить себе какие бы то ни было
задачи, в том числе и задачу воздействия на Нойрата. При нынешних своих
настроениях он, конечно, не может войти в ядро левой оппозиции. Совершенно
недопустимо дожидаться, пока он полевеет. Это несерьезная постановка
вопроса. Конечно, авторитетные товарищи нужны. Но отсюда вовсе не вытекает,
что нужно сидеть у моря и ждать терпеливо, пока авторитетные противники
каким-либо чудом превратятся в единомышленников. Если бы у вас было
сплоченное ядро молодых, но решительных товарищей, которые внутри
объединенной оппозиции ставили бы открыто и ясно все принципиальные вопросы,
то вы заставили бы Нойрата сделать выбор. При нынешнем же положении вы
облегчаете ему политику его правоцентристской бесформенности.
Практически дело сводится, таким образом, к сплочению
право-революционного ядра внутри объединенной оппозиции. Эта задача не
допускает отсрочки ни на один день. После того, как это ядро возникнет и
политически проявится, встанет вопрос об его отношении к группе тов.
Леноровича. В ближайший период можно было бы поставить вопрос о согласовании
работы обеих групп путем периодических совещаний. Если бы практическая
работа показала, что принципиальных разногласий нет, то, разумеется, встал
бы вопрос о слиянии обеих групп -- чем скорее, тем лучше. При общности
принципиальной позиции вопрос о "гегемонии" отпал бы. Оставалось бы
выработать краткую объединительную платформу, созвать на ее основах
конференцию, выбрать центр и проч. Но все это предполагает наличие левого
ядра внутри объединенной оппозиции.
Вот как я представляю себе положение дел в чехословацкой оппозиции.
Что касается вопроса о визе, то мне остается только терпеливо ждать.
Крепко жму руку.
[Л.Д.Троцкий]
20 февраля 1930 г.
Дорогой эсквайр!
Получили, наконец, сегодня ваше заказное письмо, которому все у нас
очень обрадовались, так как уж начинали беспокоиться насчет вашей судьбы.
В Берлине 23 февр[аля] должен оформиться раскол. В конце концов, это
может оказаться и к лучшему. До сих пор оппозицию представлял и
компрометировал Урбанс. Она сможет теперь выступить под собственным
знаменем.
Абсолютно необходимо добиться того, чтобы оппозиция Ленинбунда
объединилась с веддингцами. К сожалению, это осложняется тем
обстоятельством, что разодравшиеся интеллигенты возглавляют теперь обе
группы. Если они будут чинить препятствия, то рабочие должны будут попросту
отстранить драчунов. Я предложил им выработать коротенькую декларацию
объединения, каких-нибудь 10 пунктов по две-три строки каждый. Собрать под
этими пунктами подписи и в соответствии с числом подписей созвать
объединительную конференцию. Ей же, ей, я не вижу причин, почему бы этот
самый путь не применить и в Австрии.
Вы пишете, что Х. и У. сектанты, а потому-де для движения непригодны.
Простите, но это тоже немножечко сектантский подход к делу. Х. и У., М. и Н.
не абсолюты, меняются вместе с обстоятельствами и поддаются воздействию.
Если они окажутся неспособными расти с движением, то будут им выброшены в
сторону -- не без содействия наиболее прогрессивных руководящих элементов.
Что же об этом загадывать? Вопрос идет о том, чтобы сегодня сдвинуть телегу
с мертвой точки. В Австрии она у вас стоит на трех колесах. Надо схватиться
за спицы всех трех колес, чтобы ее привести в движение... А как будет в
дальнейшем? Не знаю в точности, но не сомневаюсь, что колеса будут сменяться
не раз, как и оси, а потом вообще из телеги пересядем в автомобиль.
Лучше всего дела идут все же, по-видимому, во Франции. Почти каждая
неделя приносит те или другие успехи. Наши друзья уже проникли в
профессиональные союзы, имеют крупное влияние в союзе просвещенцев и связи у
металлистов и химиков. Влиятельные национальные группы: испанская,
венгерская, еврейская примкнули полностью к "Веритэ". Имеются и растут связи
в партии. Теперь в каждом номере имеются письма из партийных кругов. "Ля
лютт де клясс" имеет крупный успех. Растет число абонентов и проч.
Несомненно, что передовые элементы изголодались по серьезному марксистскому
слову. Пишут, в частности, что в партийных кругах живо реагируют на статьи о
"третьем периоде". Во Франции считаю наш успех обеспеченным. Еще несколько
месяцев, и количество начнет переходить в качество.
Это хорошо и даже очень хорошо, что вы написали статью о Марксе и
синдикальном вопросе399. Росмер вам не отвечает потому, что он
перегружен работой и не вполне здоров. Он и мне почти не пишет, хотя я пишу
ему довольно часто. Не сомневаюсь, что ваша статья будет напечатана либо в
"Веритэ", либо в "Лютт де клясс". Здесь сейчас находится Жерар, которому я о
вашей статье сообщил, и он сегодня же запрашивает о ее судьбе в Париже. Так
как они формально закончили в "Веритэ" дискуссию о профессиональном вопросе,
то статья скорее подойдет для ежемесячника. Да и по характеру она для него
больше подходит.
Вы пишете, что вы не журналист, так как много роетесь в материалах
прежде чем написать небольшую заметку. Вполне сочувствую такому способу и
сам очень часто к нему прибегаю. Маркс и Энгельс, которые были, как
известно, неплохими журналистами, подавали нам в этом отношении добрый
пример. Если помните, Энгельс с возмущением писал когда-то о
социал-демократических журналистах, которые перещеголяли буржуазных
журналистов в невежестве и в наглости, с какою они пишут обо всем, чего не
знают.
Вам послана моя статья о коллективизации. Она представляет собой
неполный конспект той большой работы, которую я сейчас пишу на эту же тему.
Что делается в официальной австрийской партии? Выросла ли она хотя бы
на один вершок?
Вы не упоминаете о моем письме, точнее, ответе одному из группы
"Революционного Социал-демократа"400. Дошло ли оно до адресата?
Вышел ли второй номер "Революционного Социал-демократа"?
"Манруф" производит на меня неудовлетворительное впечатление. Мне не
ясно, для чего и для кого эта газета? Она имитирует массовую агитацию.
Никакого принципиального воспитания она не дает. Никаких кадров она поэтому
воспитать не может. Это значит, что в момент прекращения газеты от нее не
останется никаких следов. Газета Фрея представляет в этом отношении
несомненно более высокий тип. Как хотите, выход один: объединить все три
группы и приступить к изданию еженедельника.
Да, забыл сказать, что французские товарищи завели серьезные связи в
Англии и надеются на развитие там оппозиции. По их словам, обстановка в
партии полностью для этого подготовлена.
Вы спрашиваете о рыболовном фронте. Дела не блестящи. Я езжу сейчас
сравнительно редко, так как чувствую себя не на высоте: начало пошаливать
сердце, чего раньше никогда не бывало. Очевидно, результат
хинизации401. А главное -- старость, дорогой эсквайр. Тут ничего
не поделаешь. Но все-таки еще повоюем -- и на рыболовном фронте, и на всяких
других.
[Л.Д.Троцкий]
22 февраля 1930 г.
А.Мюллеру.
Дорогие товарищи!
Я получил сегодня проект вашей декларации и протокол объединительного
заседания вместе с вашим письмом. Я не имею сегодня еще возможности
высказаться по существу вопроса за отсутствием еще каких-либо сведений со
стороны тов. Грилевича. Во всяком случае, вы можете верить тому, что я с
величайшим вниманием буду следить за ходом вашей объединительной акции. Не
сомневаюсь, что все интернациональные группы придают этому вопросу
исключительное значение. Немецкой оппозиции пора выходить из того
невозможного положения, в каком она оставалась до сих пор. Пассивность и
бессилие всегда порождают и всегда будут порождать личные и кружковые склоки
и дрязги. Спасение только в выходе на дорогу принципиальной политической
борьбы. Для этого нужен прежде всего журнал. Для журнала нужно сплочение
наличных сил. Я твердо верю, что это нам удастся. Во всяком случае, я
приложу к этому все силы.
С оппозиционным приветом
[Л.Д.Троцкий]
24 февраля 1930 г.
Дорогой товарищ Карлин!
Получил сегодня ваше письмо от 19 февраля с приложением письма
Фрухтмана. Вы развиваете великолепную энергию действий, которая мне очень
импонирует. Тем временем я получил от своего французского издателя
сообщение, будто он расторг соглашение с Фрухтманом. Что это значит -- я не
понимаю. Возможно, что Ридер расторг соглашение только относительно
еврейского издания, но не больше. Сам Ридер тоже, в сущности, мелкий
лавочник, нечто вроде парижского Фрухтмана, и от него трудно добиться толку.
Меня несколько удивило то, что вы пишете по поводу статьи о польском
коммунизме. Разумеется, было бы преступным сообщать в печати что бы то ни
было такое, что могло бы прямо или косвенно повредить польской компартии
перед властями. Но и относительно нелегальной партии необходимо ведь давать
сведения в интернациональной печати. Характеристика деятельности партии
может быть сделана на основании объективных и, стало быть, общедоступных
фактов и признаков. Только такого рода информацию для печати я имел в виду.
Другое дело сведения, какие вы можете сообщить мне лично, я буду очень
благодарен.
Специальное издание "Таймса", посвященное Польше, я получил. Большое
спасибо.
Посылаю вам и другим товарищам для сведения письмо, полученное мною от
китайского товарища, и мой ответ ему.
Посылаю также справку о моем процессе с немецким издателем Шуманом.
После написания этой заметки суд уже успел вынести приговор, признав мое
право расторгнуть договор с Шуманом. Таким образом, в первой инстанции я
дело выиграл. Возможно, конечно, что издатель перенесет дело во вторую
инстанцию.
"Перманентная революция" еще не вышла из печати. Надеюсь, что скоро
выйдет.
[Л.Д.Троцкий]
24 февраля 1930 г.
тов. Грилевичу.
Дорогие товарищи!
Я сегодня послал вам краткую телеграмму, смысл которой таков: "Обе
группы исходят в профессиональном вопросе из решений Коминтерна при Ленине.
Применение этих решений к нынешним условиям должно составить содержание
дискуссии".
Посылаю вам при сем ту же мысль, более подробно сформулированную. Я, по
существу, не вижу разногласий между обоими предложениями, так как обе группы
солидарны с марксистскими принципами профессиональной работы, как они были
сформулированы во время первых конгрессов Коминтерна, поэтому я не мог
голосовать за одну или другую группу, а просто предложил объединяющую
формулу.
Твердо рассчитываю, что этот вопрос, как и другие возможные вопросы, не
задержит объединения ни на один лишний день. Времени и так потеряно немало.
Надо браться за работу как следует.
В лице тов. Зейпольда402 объединенная левая оппозиция
получит чрезвычайно важное в данных условиях орудие борьбы. Сообщение о
входе тов. Зейпольда в Ландтаг явилось для меня здесь настоящим маленьким
праздником. Поздравляю тов. Зейпольда и всю левую оппозицию. Надо надеяться,
что первое же выступление тов. Зейпольда будет хорошо и серьезно
подготовлено и явится декларацией взглядов левой оппозиции. Такого рода речь
могла бы быть потом издана отдельной брошюркой. Но об этом еще успеем
поговорить.
Сейчас я очень тороплюсь отправить это письмо.
Буду ждать от вас известий о том, как закончилась конференция
Ленинбунда.
Необходимо при объединении произвести точный подсчет сил, чтобы не
обманывать ни себя, ни других и твердо знать собственную базу. На первых
порах она будет узка, но правильной работой ее можно будет систематически
расширять.
Крепко жму руки и желаю успехов.
[Л.Д.Троцкий]
Тов. Макс[у] Истмену
24 февраля 1930 г.
Дорогой друг!
1. Вчера только послал вам письмо, но упустил в нем сообщить главное.
Ридер отказался от попытки захватить в свои руки еврейское издание
"Автобиографии" в Америке. От русского издателя я имел предложение на
издание "Автобиографии" в Америке на еврейском языке. Он предлагал 8-9.000
марок, т. е. свыше 2.000 долларов. При этом в его пользу должно было отойти
20%. Я предпочитаю, чтобы комиссионные проценты пошли на нужды американской
оппозиции, в частности на оппозиционные издания на еврейском языке.
Практически, таким образом, вы имеете полную возможность заключить
договор на "Автобиографию" с еврейским издателем. Запрашивать меня
предварительно не надо. Настоящее письмо является для вас полномочиями.
2. Сегодня получил письмо от представителя кинематографической фирмы в
Нью-Йорке. Посылаю вам при сем копию этого письма. Что вы скажете по поводу
этого неожиданного предложения? Меня как будто хотят сделать вашим
конкурентом.
3. Не помню, писал ли я вам когда-либо, как ко мне приехал в марте
прошлого года немецкий издатель Шуман, прикинулся большим почитателем и
заключил со мной договор на 10 моих книг. После его отъезда выяснилось, что
он незадолго перед тем издал книгу Керенского, в которой большевики
изображены как агенты Гогенцоллерна403. Так как эту книгу Шуман
от меня скрыл, то я потребовал расторжения договора. Шуман наотрез
отказался. Я обратился в суд. Процесс дважды откладывался. Шуман тем
временем вступил в сделку со Сталиным, который дал Шуману крупный
государственный заказ, чтобы иметь в руках этого издателя, а значит и 10
моих книг, тем более, что первой должна была появиться книга "Ленин и
эпигоны". 21 февраля берлинский суд вынес, наконец, решение, признав мое
право расторгнуть договор. Таким образом, в первой инстанции я процесс
выиграл. Весьма вероятно, что Шуман перенесет дело во вторую инстанцию, так
как издержки платит Сталин. Расположение сил в высшей степени яркое. Шуман
предлагал в качестве свидетеля вызвать в суд Керенского -- для
доказательства того, что Ленин и Троцкий -- агенты Гогенцоллерна. Таким
образом, процесс велся Лениным и мною, с одной стороны, Сталиным, Шуманом и
Керенским -- с другой.
Как видите, с издателями у меня хлопот достаточно. Но зато у меня
теперь такой опыт, что больше я уж не попадусь.
4. Возвращаюсь снова к еврейскому изданию. Считаю, что нужно поставить
два следующих условия: а) перевод должен быть сделан непременно с русского
оригинала хорошим переводчиком, б) никаких предисловий от издателя или
переводчика и никаких примечаний, за исключением, может быть, десятка
пояснений чисто фактического характера. Оба эти условия должны быть
поставлены категорически. Русский текст для перевода лучше взять у
Скрибнера, так как его экземпляр тщательно выправлен. В печатном русском
издании имеются опечатки.
[Л.Д.Троцкий]
28 февраля 1930 г.
Дорогой товарищ Грилевич!
Посылаю при сем письмо тов. Зейпольду.
Вы пишете о намерении вашей группы выпустить газету до объединения с
веддингцами. Это значит -- сделать объединение невозможным. Если не в
первом, то во втором номере вы неизбежно начнете полемику и окажетесь в
Германии приблизительно в том же положении, в каком находится левая
оппозиция в Австрии. Там существуют три слабенькие группы, которые, не
предъявляя никаких принципиальных разногласий, время от времени дерутся друг
с другом. В этих условиях интернациональной оппозиции не остается ничего
другого, как выжидать. Такое же выжидательное положение я лично вынужден был
бы занять по отношению к двум левооппозиционным группам в Германии.
Разногласие по профессиональному вопросу, насколько я его себе представляю,
имеет тактический характер. Ни принципиальная глубина его, ни практическое
значение не вскрыты, не выяснены, не сформулированы до сих пор. Ни одна из
групп не имела еще серьезного самостоятельного опыта работы в
профессиональных союзах. При наличии общих принципиальных предпосылок и при
практическом содействии интернациональной оппозиции можно -- я в этом не
сомневаюсь -- путем опыта и дискуссии придти к общей тактической линии в
отношении профсоюзов. Наконец, если бы даже оказался неизбежен новый раскол,
то он не прошел бы по старой линии, ибо в обеих организациях имеются разные
оттенки.
Вы продолжаете настаивать на отзыве тов. Ландау. Я считаю это тоже
неправильным, не говоря уже о том, что у меня нет никаких прав распоряжаться
отдельными товарищами. Сегодня вы видите главную помеху в тов. Ландау. А
завтра найдется новая помеха. Так всегда бывает, когда группа очень слаба и
поглощена своими внутренними делами, а не широкой политической борьбой.
Поскольку дело шло о принципиальных разногласиях с фракцией Урбанса,
вся интернациональная оппозиция энергично поддержала вас и поддержит в
дальнейшем. Поскольку же дело идет о склоке, вызываемой отдельными лицами с
той или с другой стороны (вернее, и с той, и с другой стороны), постольку не
может быть и речи о поддержке. Наоборот, у всей международной оппозиции
может в конце концов сложиться такое впечатление, что в результате долгой
фракционной борьбы личный состав верхушки немецкой оппозиции до такой
степени увяз в личной склоке, что тут ничего нельзя поделать.
Я, разумеется, понимаю, что личные моменты играют большую роль при
решении частных вопросов, например, при создании редакции: трудно посадить в
редакцию людей, которые архивраждебно относятся друг к другу. Но тут можно
ограничиться отводом одного или двух с каждой стороны. Это было бы печально
с деловой точки зрения, но с этим можно было бы примириться. Но ведь дело
идет о слиянии двух организаций, в которые входят десятки рабочих.
Отказываться от этого слияния только потому, что Х. или У. живет в Берлине,
а не в Вене, значит обнаруживать ужасающую сектантскую слабость и нежелание
освободиться от сектантских методов работы.
Прилагаю при сем ответ редакции бюллетеня "Веритэ" по поводу подготовки
международного объединения. Чем скорее и решительнее все группы левой
оппозиции поддержат "Веритэ", тем решительнее окажется изолированным Урбанс
и его полусоюзники: Паз и Трэн во Франции, Поллак в Чехословакии.
Было бы, однако, чрезвычайно вредным, если бы из Германии получено было
два ответа: один от вас, другой от веддингцев. Я думаю, что вы обязаны
выработать общий ответ, даже если объединение еще не состоялось.
[Л.Д.Троцкий]
28 февраля 1930 г.
Дорогой эсквайр!
Посылаю вам ответ редакции русского Бюллетеня на инициативу "Веритэ" в
области подготовки интернациональной конференции. В "Веритэ" была на этот
счет статья в No 24, призывающая все национальные организации откликнуться.
Это обращение относится, следовательно, и к австрийской оппозиции.
Практически задача сейчас сводится к тому, чтобы как можно энергичнее
поддержать "Веритэ" со всех сторон и, таким образом, исключить возможность
интриг и помех со стороны Урбанса, Паза, Трэна и Артура Поллака. Это,
кажется, единственные супостаты в рядах оппозиции.
Думаю, что следовало бы всем трем группам попытаться ответить
совместно, т. е. поставить три подписи под одним общим документом. Но боюсь
признаться, что у вас этого не выйдет. Во всяком случае, прошу вас сообщить
посылаемое при сем письмо двум другим группам. В Берлин и в Прагу оно
послано.
[Л.Д.Троцкий]
4 марта 1930 г.
Дорогая Елена Васильевна!404
Первым делом спасибо за ваше очень милое письмо. Мне прямо-таки
совестно, что книга моя отнимает у вас столько времени. Вы пишете, что
перевод немножко "многословен". Увы, увы, это главный порок большинства
переводов, да и не только переводов. Но тут уж ничего не поделаешь.
Из последнего моего письма Истмену вы могли видеть, что я стал
изрядно-таки беспокоиться насчет судьбы американского издания. Ваше письмо
успокоило меня на этот счет. Сегодня я получил, наконец, большое письмо от
Скрибнера, в котором он разъясняет недоразумение, т. е. в сущности,
полностью подтверждает то, что изложено в моем письме-справке. Я,
разумеется, примиряюсь с достигнутым компромиссом -- в надежде на то, что
Скрибнер достаточно широко пустит книгу в оборот. Каково, кстати, первое
издание? Неужели только 10.000 экз.? Немецкий издатель сразу выпустил 15.000
экз. и вскоре выпускает новый тираж.
О том, что вы работали в парижском посольстве405 и
отказались вернуться, мне очень хорошо известно. Ведь в те времена я еще был
членом Политбюро, и хотя вопросы решались уже за моей спиною, но бумажки еще
проходили через мои руки. А вот вашей сестры я не знаю, т. е. ничего об ней
никогда не слыхал, и потому записку отнес к вам. Нужно сказать, что по этой
записке у меня свидания с вашей сестрой не произошло.
Надеюсь, что переводчик делал перевод по тексту, написанному на
машинке, а не по печатному берлинскому изданию, экземпляр которого я поручил
из Берлина послать вам. Несмотря на то, что русское издание выполнено
сравнительно опрятно, в нем все же попадаются опечатки, искажающие смысл.
Рукопись же просмотрена очень тщательно.
Сегодня у нас здесь стоит совершенно летний день, и я по этому поводу
снова повторяю вопрос насчет ваших летних планов. Собираетесь ли по сю
сторону океана, и когда именно? Чем раньше, тем лучше. На Мраморном море
особенно хорошо весною. Летом здесь очень жарко.
Был бы очень рад, если бы мог быть чем-нибудь вам полезен.
Крепко жму руку.
[Л.Д.Троцкий]
П. С. Только что получил письмо, предупреждающее меня о предстоящем
приезде сюда тов. Макса Шахтмана. Незачем говорить, что мы будем тут очень
рады его видеть и таким образом ближе сойтись с американскими друзьями.
Сейчас у нас тут проживает французский товарищ Жерар из группы "Ля Лютт де
клясс".
Всего хорошего. Дружеский привет М. И[стмену].
Ваш Л.Тр[оцкий]
Милая Елена Васильевна, спасибо за привет и за Ваши заботы о книге Л.
Д. [Троцкого]. Встречались ли мы с Вами в Москве? Где и когда? С Вашим
именем в моей памяти сочетается определенный образ -- соответствует ли он
действительности? Или относится к Вашей сестре -- хотелось бы получить Вашу
фотографию и увидеть Вас с тов. Истменом на Принкипо. Крепко жму Вашу руку.
Сердечный привет Истмену. Ваша Н.И.[Седова].
9 марта 1930 г.
тов. Александру Мюллеру.
Дорогие товарищи!
Я получил от тов. Грилевича текст декларации, одобренный
объединительной комиссией. Я считаю декларацию вполне отвечающей своему
назначению.
Было бы совершенно недопустимо, с моей точки зрения, откладывать
организационное слияние хотя бы на один лишний день. Какие могут быть для
этого мотивы? Единственный мотив может состоять в том, что та или другая из
объединяющихся групп захочет до объединения собрать как можно больше
подписей, чтобы получить на конференции "перевес". Но такой мотив при
отсутствии принципиальных разногласий был бы совершенно несерьезным.
Оттягивание же объединения само по себе таит в себе крупные опасности, так
как может повести к возрождению фракционной борьбы.
Левая оппозиция почувствует себя единым целым после выхода газеты. Вот
почему необходимо как можно скорее приступить к ее изданию. А это возможно
только от имени объединенной организации. Вот почему я считаю, что
оттягивание объединения хотя бы на один лишний день является совершенно
недопустимым.
Дискуссию по профессиональному вопросу лучше было бы, пожалуй, вести не
в газете, предназначенной для широких кругов, а в гектографированном
бюллетене, предназначенном только для членов организации. Мне кажется, что
это было бы во всех отношениях выгоднее.
Жму руки, желаю успеха, а главное -- скорейшего и полного слияния.
[Л.Д.Троцкий]
14 марта 1930 г.
Дорогой эсквайр,
Получил ваше письмо от 6 марта, с приложением платформы объединения. С
документом пока еще не успел ознакомиться. Высказаться смогу только после
вами. В заключительной части письма у вас есть прекрасные строки:
"Практически представляю себе дело так, -- пишете вы, -- что нужно создать
левую фракцию, хотя маленькую, но идеологически ясную и выдержанную, имеющую
своих товарищей во всех местах и работающую как в общем оппозиционном
движении, так и в партии". Дальше вы говорите, что эта немногочисленная, но
тесно сплоченная левая группа должна вырабатывать свою политику,
использовать существующие издания и подготавливать свои собственные путем
устных и печатных выступлений, и пр., и пр. Это все абсолютно правильно.
Группа тов. Леноровича состоит главным образом из исключенных
товарищей, которые не примкнули к правой оппозиции и не примкнут к ней. Эта
группа имеет связи с партией, расширяет и углубляет их. Она тесно связана с
интернациональной левой оппозицией, участвуя в ее изданиях.
Исторически дело сложилось так, что вы лично оказались связаны с правой
оппозицией. Остается только использовать это положение. Но для этого,
думается мне, необходимо, чтобы вы в составе объединенной оппозиции создали
хоть немногочисленное, но крепко сплоченное и идейно однородное левое ядро.
Только при этом условии и можно будет ставить себе какие бы то ни было
задачи, в том числе и задачу воздействия на Нойрата. При нынешних своих
настроениях он, конечно, не может войти в ядро левой оппозиции. Совершенно
недопустимо дожидаться, пока он полевеет. Это несерьезная постановка
вопроса. Конечно, авторитетные товарищи нужны. Но отсюда вовсе не вытекает,
что нужно сидеть у моря и ждать терпеливо, пока авторитетные противники
каким-либо чудом превратятся в единомышленников. Если бы у вас было
сплоченное ядро молодых, но решительных товарищей, которые внутри
объединенной оппозиции ставили бы открыто и ясно все принципиальные вопросы,
то вы заставили бы Нойрата сделать выбор. При нынешнем же положении вы
облегчаете ему политику его правоцентристской бесформенности.
Практически дело сводится, таким образом, к сплочению
право-революционного ядра внутри объединенной оппозиции. Эта задача не
допускает отсрочки ни на один день. После того, как это ядро возникнет и
политически проявится, встанет вопрос об его отношении к группе тов.
Леноровича. В ближайший период можно было бы поставить вопрос о согласовании
работы обеих групп путем периодических совещаний. Если бы практическая
работа показала, что принципиальных разногласий нет, то, разумеется, встал
бы вопрос о слиянии обеих групп -- чем скорее, тем лучше. При общности
принципиальной позиции вопрос о "гегемонии" отпал бы. Оставалось бы
выработать краткую объединительную платформу, созвать на ее основах
конференцию, выбрать центр и проч. Но все это предполагает наличие левого
ядра внутри объединенной оппозиции.
Вот как я представляю себе положение дел в чехословацкой оппозиции.
Что касается вопроса о визе, то мне остается только терпеливо ждать.
Крепко жму руку.
[Л.Д.Троцкий]
20 февраля 1930 г.
Дорогой эсквайр!
Получили, наконец, сегодня ваше заказное письмо, которому все у нас
очень обрадовались, так как уж начинали беспокоиться насчет вашей судьбы.
В Берлине 23 февр[аля] должен оформиться раскол. В конце концов, это
может оказаться и к лучшему. До сих пор оппозицию представлял и
компрометировал Урбанс. Она сможет теперь выступить под собственным
знаменем.
Абсолютно необходимо добиться того, чтобы оппозиция Ленинбунда
объединилась с веддингцами. К сожалению, это осложняется тем
обстоятельством, что разодравшиеся интеллигенты возглавляют теперь обе
группы. Если они будут чинить препятствия, то рабочие должны будут попросту
отстранить драчунов. Я предложил им выработать коротенькую декларацию
объединения, каких-нибудь 10 пунктов по две-три строки каждый. Собрать под
этими пунктами подписи и в соответствии с числом подписей созвать
объединительную конференцию. Ей же, ей, я не вижу причин, почему бы этот
самый путь не применить и в Австрии.
Вы пишете, что Х. и У. сектанты, а потому-де для движения непригодны.
Простите, но это тоже немножечко сектантский подход к делу. Х. и У., М. и Н.
не абсолюты, меняются вместе с обстоятельствами и поддаются воздействию.
Если они окажутся неспособными расти с движением, то будут им выброшены в
сторону -- не без содействия наиболее прогрессивных руководящих элементов.
Что же об этом загадывать? Вопрос идет о том, чтобы сегодня сдвинуть телегу
с мертвой точки. В Австрии она у вас стоит на трех колесах. Надо схватиться
за спицы всех трех колес, чтобы ее привести в движение... А как будет в
дальнейшем? Не знаю в точности, но не сомневаюсь, что колеса будут сменяться
не раз, как и оси, а потом вообще из телеги пересядем в автомобиль.
Лучше всего дела идут все же, по-видимому, во Франции. Почти каждая
неделя приносит те или другие успехи. Наши друзья уже проникли в
профессиональные союзы, имеют крупное влияние в союзе просвещенцев и связи у
металлистов и химиков. Влиятельные национальные группы: испанская,
венгерская, еврейская примкнули полностью к "Веритэ". Имеются и растут связи
в партии. Теперь в каждом номере имеются письма из партийных кругов. "Ля
лютт де клясс" имеет крупный успех. Растет число абонентов и проч.
Несомненно, что передовые элементы изголодались по серьезному марксистскому
слову. Пишут, в частности, что в партийных кругах живо реагируют на статьи о
"третьем периоде". Во Франции считаю наш успех обеспеченным. Еще несколько
месяцев, и количество начнет переходить в качество.
Это хорошо и даже очень хорошо, что вы написали статью о Марксе и
синдикальном вопросе399. Росмер вам не отвечает потому, что он
перегружен работой и не вполне здоров. Он и мне почти не пишет, хотя я пишу
ему довольно часто. Не сомневаюсь, что ваша статья будет напечатана либо в
"Веритэ", либо в "Лютт де клясс". Здесь сейчас находится Жерар, которому я о
вашей статье сообщил, и он сегодня же запрашивает о ее судьбе в Париже. Так
как они формально закончили в "Веритэ" дискуссию о профессиональном вопросе,
то статья скорее подойдет для ежемесячника. Да и по характеру она для него
больше подходит.
Вы пишете, что вы не журналист, так как много роетесь в материалах
прежде чем написать небольшую заметку. Вполне сочувствую такому способу и
сам очень часто к нему прибегаю. Маркс и Энгельс, которые были, как
известно, неплохими журналистами, подавали нам в этом отношении добрый
пример. Если помните, Энгельс с возмущением писал когда-то о
социал-демократических журналистах, которые перещеголяли буржуазных
журналистов в невежестве и в наглости, с какою они пишут обо всем, чего не
знают.
Вам послана моя статья о коллективизации. Она представляет собой
неполный конспект той большой работы, которую я сейчас пишу на эту же тему.
Что делается в официальной австрийской партии? Выросла ли она хотя бы
на один вершок?
Вы не упоминаете о моем письме, точнее, ответе одному из группы
"Революционного Социал-демократа"400. Дошло ли оно до адресата?
Вышел ли второй номер "Революционного Социал-демократа"?
"Манруф" производит на меня неудовлетворительное впечатление. Мне не
ясно, для чего и для кого эта газета? Она имитирует массовую агитацию.
Никакого принципиального воспитания она не дает. Никаких кадров она поэтому
воспитать не может. Это значит, что в момент прекращения газеты от нее не
останется никаких следов. Газета Фрея представляет в этом отношении
несомненно более высокий тип. Как хотите, выход один: объединить все три
группы и приступить к изданию еженедельника.
Да, забыл сказать, что французские товарищи завели серьезные связи в
Англии и надеются на развитие там оппозиции. По их словам, обстановка в
партии полностью для этого подготовлена.
Вы спрашиваете о рыболовном фронте. Дела не блестящи. Я езжу сейчас
сравнительно редко, так как чувствую себя не на высоте: начало пошаливать
сердце, чего раньше никогда не бывало. Очевидно, результат
хинизации401. А главное -- старость, дорогой эсквайр. Тут ничего
не поделаешь. Но все-таки еще повоюем -- и на рыболовном фронте, и на всяких
других.
[Л.Д.Троцкий]
22 февраля 1930 г.
А.Мюллеру.
Дорогие товарищи!
Я получил сегодня проект вашей декларации и протокол объединительного
заседания вместе с вашим письмом. Я не имею сегодня еще возможности
высказаться по существу вопроса за отсутствием еще каких-либо сведений со
стороны тов. Грилевича. Во всяком случае, вы можете верить тому, что я с
величайшим вниманием буду следить за ходом вашей объединительной акции. Не
сомневаюсь, что все интернациональные группы придают этому вопросу
исключительное значение. Немецкой оппозиции пора выходить из того
невозможного положения, в каком она оставалась до сих пор. Пассивность и
бессилие всегда порождают и всегда будут порождать личные и кружковые склоки
и дрязги. Спасение только в выходе на дорогу принципиальной политической
борьбы. Для этого нужен прежде всего журнал. Для журнала нужно сплочение
наличных сил. Я твердо верю, что это нам удастся. Во всяком случае, я
приложу к этому все силы.
С оппозиционным приветом
[Л.Д.Троцкий]
24 февраля 1930 г.
Дорогой товарищ Карлин!
Получил сегодня ваше письмо от 19 февраля с приложением письма
Фрухтмана. Вы развиваете великолепную энергию действий, которая мне очень
импонирует. Тем временем я получил от своего французского издателя
сообщение, будто он расторг соглашение с Фрухтманом. Что это значит -- я не
понимаю. Возможно, что Ридер расторг соглашение только относительно
еврейского издания, но не больше. Сам Ридер тоже, в сущности, мелкий
лавочник, нечто вроде парижского Фрухтмана, и от него трудно добиться толку.
Меня несколько удивило то, что вы пишете по поводу статьи о польском
коммунизме. Разумеется, было бы преступным сообщать в печати что бы то ни
было такое, что могло бы прямо или косвенно повредить польской компартии
перед властями. Но и относительно нелегальной партии необходимо ведь давать
сведения в интернациональной печати. Характеристика деятельности партии
может быть сделана на основании объективных и, стало быть, общедоступных
фактов и признаков. Только такого рода информацию для печати я имел в виду.
Другое дело сведения, какие вы можете сообщить мне лично, я буду очень
благодарен.
Специальное издание "Таймса", посвященное Польше, я получил. Большое
спасибо.
Посылаю вам и другим товарищам для сведения письмо, полученное мною от
китайского товарища, и мой ответ ему.
Посылаю также справку о моем процессе с немецким издателем Шуманом.
После написания этой заметки суд уже успел вынести приговор, признав мое
право расторгнуть договор с Шуманом. Таким образом, в первой инстанции я
дело выиграл. Возможно, конечно, что издатель перенесет дело во вторую
инстанцию.
"Перманентная революция" еще не вышла из печати. Надеюсь, что скоро
выйдет.
[Л.Д.Троцкий]
24 февраля 1930 г.
тов. Грилевичу.
Дорогие товарищи!
Я сегодня послал вам краткую телеграмму, смысл которой таков: "Обе
группы исходят в профессиональном вопросе из решений Коминтерна при Ленине.
Применение этих решений к нынешним условиям должно составить содержание
дискуссии".
Посылаю вам при сем ту же мысль, более подробно сформулированную. Я, по
существу, не вижу разногласий между обоими предложениями, так как обе группы
солидарны с марксистскими принципами профессиональной работы, как они были
сформулированы во время первых конгрессов Коминтерна, поэтому я не мог
голосовать за одну или другую группу, а просто предложил объединяющую
формулу.
Твердо рассчитываю, что этот вопрос, как и другие возможные вопросы, не
задержит объединения ни на один лишний день. Времени и так потеряно немало.
Надо браться за работу как следует.
В лице тов. Зейпольда402 объединенная левая оппозиция
получит чрезвычайно важное в данных условиях орудие борьбы. Сообщение о
входе тов. Зейпольда в Ландтаг явилось для меня здесь настоящим маленьким
праздником. Поздравляю тов. Зейпольда и всю левую оппозицию. Надо надеяться,
что первое же выступление тов. Зейпольда будет хорошо и серьезно
подготовлено и явится декларацией взглядов левой оппозиции. Такого рода речь
могла бы быть потом издана отдельной брошюркой. Но об этом еще успеем
поговорить.
Сейчас я очень тороплюсь отправить это письмо.
Буду ждать от вас известий о том, как закончилась конференция
Ленинбунда.
Необходимо при объединении произвести точный подсчет сил, чтобы не
обманывать ни себя, ни других и твердо знать собственную базу. На первых
порах она будет узка, но правильной работой ее можно будет систематически
расширять.
Крепко жму руки и желаю успехов.
[Л.Д.Троцкий]
Тов. Макс[у] Истмену
24 февраля 1930 г.
Дорогой друг!
1. Вчера только послал вам письмо, но упустил в нем сообщить главное.
Ридер отказался от попытки захватить в свои руки еврейское издание
"Автобиографии" в Америке. От русского издателя я имел предложение на
издание "Автобиографии" в Америке на еврейском языке. Он предлагал 8-9.000
марок, т. е. свыше 2.000 долларов. При этом в его пользу должно было отойти
20%. Я предпочитаю, чтобы комиссионные проценты пошли на нужды американской
оппозиции, в частности на оппозиционные издания на еврейском языке.
Практически, таким образом, вы имеете полную возможность заключить
договор на "Автобиографию" с еврейским издателем. Запрашивать меня
предварительно не надо. Настоящее письмо является для вас полномочиями.
2. Сегодня получил письмо от представителя кинематографической фирмы в
Нью-Йорке. Посылаю вам при сем копию этого письма. Что вы скажете по поводу
этого неожиданного предложения? Меня как будто хотят сделать вашим
конкурентом.
3. Не помню, писал ли я вам когда-либо, как ко мне приехал в марте
прошлого года немецкий издатель Шуман, прикинулся большим почитателем и
заключил со мной договор на 10 моих книг. После его отъезда выяснилось, что
он незадолго перед тем издал книгу Керенского, в которой большевики
изображены как агенты Гогенцоллерна403. Так как эту книгу Шуман
от меня скрыл, то я потребовал расторжения договора. Шуман наотрез
отказался. Я обратился в суд. Процесс дважды откладывался. Шуман тем
временем вступил в сделку со Сталиным, который дал Шуману крупный
государственный заказ, чтобы иметь в руках этого издателя, а значит и 10
моих книг, тем более, что первой должна была появиться книга "Ленин и
эпигоны". 21 февраля берлинский суд вынес, наконец, решение, признав мое
право расторгнуть договор. Таким образом, в первой инстанции я процесс
выиграл. Весьма вероятно, что Шуман перенесет дело во вторую инстанцию, так
как издержки платит Сталин. Расположение сил в высшей степени яркое. Шуман
предлагал в качестве свидетеля вызвать в суд Керенского -- для
доказательства того, что Ленин и Троцкий -- агенты Гогенцоллерна. Таким
образом, процесс велся Лениным и мною, с одной стороны, Сталиным, Шуманом и
Керенским -- с другой.
Как видите, с издателями у меня хлопот достаточно. Но зато у меня
теперь такой опыт, что больше я уж не попадусь.
4. Возвращаюсь снова к еврейскому изданию. Считаю, что нужно поставить
два следующих условия: а) перевод должен быть сделан непременно с русского
оригинала хорошим переводчиком, б) никаких предисловий от издателя или
переводчика и никаких примечаний, за исключением, может быть, десятка
пояснений чисто фактического характера. Оба эти условия должны быть
поставлены категорически. Русский текст для перевода лучше взять у
Скрибнера, так как его экземпляр тщательно выправлен. В печатном русском
издании имеются опечатки.
[Л.Д.Троцкий]
28 февраля 1930 г.
Дорогой товарищ Грилевич!
Посылаю при сем письмо тов. Зейпольду.
Вы пишете о намерении вашей группы выпустить газету до объединения с
веддингцами. Это значит -- сделать объединение невозможным. Если не в
первом, то во втором номере вы неизбежно начнете полемику и окажетесь в
Германии приблизительно в том же положении, в каком находится левая
оппозиция в Австрии. Там существуют три слабенькие группы, которые, не
предъявляя никаких принципиальных разногласий, время от времени дерутся друг
с другом. В этих условиях интернациональной оппозиции не остается ничего
другого, как выжидать. Такое же выжидательное положение я лично вынужден был
бы занять по отношению к двум левооппозиционным группам в Германии.
Разногласие по профессиональному вопросу, насколько я его себе представляю,
имеет тактический характер. Ни принципиальная глубина его, ни практическое
значение не вскрыты, не выяснены, не сформулированы до сих пор. Ни одна из
групп не имела еще серьезного самостоятельного опыта работы в
профессиональных союзах. При наличии общих принципиальных предпосылок и при
практическом содействии интернациональной оппозиции можно -- я в этом не
сомневаюсь -- путем опыта и дискуссии придти к общей тактической линии в
отношении профсоюзов. Наконец, если бы даже оказался неизбежен новый раскол,
то он не прошел бы по старой линии, ибо в обеих организациях имеются разные
оттенки.
Вы продолжаете настаивать на отзыве тов. Ландау. Я считаю это тоже
неправильным, не говоря уже о том, что у меня нет никаких прав распоряжаться
отдельными товарищами. Сегодня вы видите главную помеху в тов. Ландау. А
завтра найдется новая помеха. Так всегда бывает, когда группа очень слаба и
поглощена своими внутренними делами, а не широкой политической борьбой.
Поскольку дело шло о принципиальных разногласиях с фракцией Урбанса,
вся интернациональная оппозиция энергично поддержала вас и поддержит в
дальнейшем. Поскольку же дело идет о склоке, вызываемой отдельными лицами с
той или с другой стороны (вернее, и с той, и с другой стороны), постольку не
может быть и речи о поддержке. Наоборот, у всей международной оппозиции
может в конце концов сложиться такое впечатление, что в результате долгой
фракционной борьбы личный состав верхушки немецкой оппозиции до такой
степени увяз в личной склоке, что тут ничего нельзя поделать.
Я, разумеется, понимаю, что личные моменты играют большую роль при
решении частных вопросов, например, при создании редакции: трудно посадить в
редакцию людей, которые архивраждебно относятся друг к другу. Но тут можно
ограничиться отводом одного или двух с каждой стороны. Это было бы печально
с деловой точки зрения, но с этим можно было бы примириться. Но ведь дело
идет о слиянии двух организаций, в которые входят десятки рабочих.
Отказываться от этого слияния только потому, что Х. или У. живет в Берлине,
а не в Вене, значит обнаруживать ужасающую сектантскую слабость и нежелание
освободиться от сектантских методов работы.
Прилагаю при сем ответ редакции бюллетеня "Веритэ" по поводу подготовки
международного объединения. Чем скорее и решительнее все группы левой
оппозиции поддержат "Веритэ", тем решительнее окажется изолированным Урбанс
и его полусоюзники: Паз и Трэн во Франции, Поллак в Чехословакии.
Было бы, однако, чрезвычайно вредным, если бы из Германии получено было
два ответа: один от вас, другой от веддингцев. Я думаю, что вы обязаны
выработать общий ответ, даже если объединение еще не состоялось.
[Л.Д.Троцкий]
28 февраля 1930 г.
Дорогой эсквайр!
Посылаю вам ответ редакции русского Бюллетеня на инициативу "Веритэ" в
области подготовки интернациональной конференции. В "Веритэ" была на этот
счет статья в No 24, призывающая все национальные организации откликнуться.
Это обращение относится, следовательно, и к австрийской оппозиции.
Практически задача сейчас сводится к тому, чтобы как можно энергичнее
поддержать "Веритэ" со всех сторон и, таким образом, исключить возможность
интриг и помех со стороны Урбанса, Паза, Трэна и Артура Поллака. Это,
кажется, единственные супостаты в рядах оппозиции.
Думаю, что следовало бы всем трем группам попытаться ответить
совместно, т. е. поставить три подписи под одним общим документом. Но боюсь
признаться, что у вас этого не выйдет. Во всяком случае, прошу вас сообщить
посылаемое при сем письмо двум другим группам. В Берлин и в Прагу оно
послано.
[Л.Д.Троцкий]
4 марта 1930 г.
Дорогая Елена Васильевна!404
Первым делом спасибо за ваше очень милое письмо. Мне прямо-таки
совестно, что книга моя отнимает у вас столько времени. Вы пишете, что
перевод немножко "многословен". Увы, увы, это главный порок большинства
переводов, да и не только переводов. Но тут уж ничего не поделаешь.
Из последнего моего письма Истмену вы могли видеть, что я стал
изрядно-таки беспокоиться насчет судьбы американского издания. Ваше письмо
успокоило меня на этот счет. Сегодня я получил, наконец, большое письмо от
Скрибнера, в котором он разъясняет недоразумение, т. е. в сущности,
полностью подтверждает то, что изложено в моем письме-справке. Я,
разумеется, примиряюсь с достигнутым компромиссом -- в надежде на то, что
Скрибнер достаточно широко пустит книгу в оборот. Каково, кстати, первое
издание? Неужели только 10.000 экз.? Немецкий издатель сразу выпустил 15.000
экз. и вскоре выпускает новый тираж.
О том, что вы работали в парижском посольстве405 и
отказались вернуться, мне очень хорошо известно. Ведь в те времена я еще был
членом Политбюро, и хотя вопросы решались уже за моей спиною, но бумажки еще
проходили через мои руки. А вот вашей сестры я не знаю, т. е. ничего об ней
никогда не слыхал, и потому записку отнес к вам. Нужно сказать, что по этой
записке у меня свидания с вашей сестрой не произошло.
Надеюсь, что переводчик делал перевод по тексту, написанному на
машинке, а не по печатному берлинскому изданию, экземпляр которого я поручил
из Берлина послать вам. Несмотря на то, что русское издание выполнено
сравнительно опрятно, в нем все же попадаются опечатки, искажающие смысл.
Рукопись же просмотрена очень тщательно.
Сегодня у нас здесь стоит совершенно летний день, и я по этому поводу
снова повторяю вопрос насчет ваших летних планов. Собираетесь ли по сю
сторону океана, и когда именно? Чем раньше, тем лучше. На Мраморном море
особенно хорошо весною. Летом здесь очень жарко.
Был бы очень рад, если бы мог быть чем-нибудь вам полезен.
Крепко жму руку.
[Л.Д.Троцкий]
П. С. Только что получил письмо, предупреждающее меня о предстоящем
приезде сюда тов. Макса Шахтмана. Незачем говорить, что мы будем тут очень
рады его видеть и таким образом ближе сойтись с американскими друзьями.
Сейчас у нас тут проживает французский товарищ Жерар из группы "Ля Лютт де
клясс".
Всего хорошего. Дружеский привет М. И[стмену].
Ваш Л.Тр[оцкий]
Милая Елена Васильевна, спасибо за привет и за Ваши заботы о книге Л.
Д. [Троцкого]. Встречались ли мы с Вами в Москве? Где и когда? С Вашим
именем в моей памяти сочетается определенный образ -- соответствует ли он
действительности? Или относится к Вашей сестре -- хотелось бы получить Вашу
фотографию и увидеть Вас с тов. Истменом на Принкипо. Крепко жму Вашу руку.
Сердечный привет Истмену. Ваша Н.И.[Седова].
9 марта 1930 г.
тов. Александру Мюллеру.
Дорогие товарищи!
Я получил от тов. Грилевича текст декларации, одобренный
объединительной комиссией. Я считаю декларацию вполне отвечающей своему
назначению.
Было бы совершенно недопустимо, с моей точки зрения, откладывать
организационное слияние хотя бы на один лишний день. Какие могут быть для
этого мотивы? Единственный мотив может состоять в том, что та или другая из
объединяющихся групп захочет до объединения собрать как можно больше
подписей, чтобы получить на конференции "перевес". Но такой мотив при
отсутствии принципиальных разногласий был бы совершенно несерьезным.
Оттягивание же объединения само по себе таит в себе крупные опасности, так
как может повести к возрождению фракционной борьбы.
Левая оппозиция почувствует себя единым целым после выхода газеты. Вот
почему необходимо как можно скорее приступить к ее изданию. А это возможно
только от имени объединенной организации. Вот почему я считаю, что
оттягивание объединения хотя бы на один лишний день является совершенно
недопустимым.
Дискуссию по профессиональному вопросу лучше было бы, пожалуй, вести не
в газете, предназначенной для широких кругов, а в гектографированном
бюллетене, предназначенном только для членов организации. Мне кажется, что
это было бы во всех отношениях выгоднее.
Жму руки, желаю успеха, а главное -- скорейшего и полного слияния.
[Л.Д.Троцкий]
14 марта 1930 г.
Дорогой эсквайр,
Получил ваше письмо от 6 марта, с приложением платформы объединения. С
документом пока еще не успел ознакомиться. Высказаться смогу только после