Алексеев Александр. Покаяние пророков

Тут в коридоре появился сухонький, носатый старичок -- очечки,
костюм-тройка болтается как на колу, походка торопливая, шажки мелкие, на
носках.
-- Господин комендант, где есть наш гость? -- со
скандинавско-английским акцентом спросил он, будто не замечая Космача. --
Барон Гален очшень ждет.
-- Да вот он. -- Лысый чуть ли не насильно выдернул куртку из рук
Космача. -- Только идти не хочет.
Старичок вскинул голову, поправил очки и будто резкость навел.
-- Ви есть господин Космач? Очшень рад! -- покланялся, как китайский
болванчик. -- Князь Ростовский! Прошу идти к господин Гален!
Космач сразу же подумал о предводителе дворянства Палеологове -- уж не
его ли это контора, если тут бароны и князья?
-- А я попрошу сначала объяснить, кто вы такие. И что от меня хотите.
-- Мы имеем желание разговаривать с вами. -- В голосе и тоне старичка
слышалось благоговение. -- Мы очшень ждал вас, господин Космач. Только
старый русский аристократ имеет шанс дать высокий цена ваш труд! Я есть ваш
коллега, специалист область генеалогия! Я исследовал ваш труд...
-- Палеологов здесь? -- перебил его Космач.
-- Господин Палеологов вылетел в срочную командировку и будет только
завтра, -- вместо князя ответил лысый. -- Но он на связи и в курсе всех дел.
-- Ладно, пошли к вашему Галену!
Старичок бежал сбоку и чуть сзади, а лысый комендант шел за спиной и
чуть ли в затылок не дышал. Поднялись по лестнице на второй этаж, где от
восстановленного великолепия зарябило в глазах, пересекли актовый зал со
стульями под старину, затем огромный холл с балконом для оркестра и
диванчиками на гнутых ножках у стен -- должно быть, тут устраивали балы.
Наконец комендант забежал вперед и распахнул высокую дверь.
Кабинет был обставлен белой мебелью, на стенах висели портреты, под
потолком сверкала лепнина в позолоте. Барон Гален не очень-то вписывался в
эту царскую среду: невысокий, толстоватый и длинноволосый, с пышными,
закрывающими губы усами -- такое ощущение, будто держал в зубах клок шерсти.
-- Здравствуйте, господин Космач. -- Он указал на кресло. -- Прошу,
садитесь.
Комендант тихо удалился, а восхищенный и подобострастный князь
Ростовский пододвинул стул и сел напротив.
-- Я очшень внимательно изучал ваш труд. Родословные известный фамилия
у старообрядец был неизвестен для весь мир. Великий тайна за семь печать.
Дом Романовых не хотел помнить древний княжеский род, чистый род. Он сам
есть немец, германский кровь...
-- Прошу вас, Ростовский, займитесь своими бумагами, -- холодно сказал
Гален. -- Они понадобятся уже завтра.
Прогонял его, и князь тут же спохватился, вскочил.
-- О да! Мы будем говорить с вами, господин Космач. Как появится
минутка. Очшень большой желание!
Проводив князя, Гален притворил дверь и задумчиво потер руки.
-- Я должен принести извинения, -- проговорил он в усы. -- Ваше
освобождение было делом нелегким, а люди, пришедшие к вам на помощь...
действовали грубо, по-военному, но они выполняли задачу...
-- Да, я понимаю, бандиты. Что с них взять?
-- Это не бандиты, Юрий Николаевич, -- ревниво заметил барон. -- Это
наши офицеры. Ситуация заставляет их быть жесткими, применять силовое
воздействие. Светошумовую фанату они использовали вынужденно. Надеюсь, вы не
пострадали?
-- Нет, все отлично. Я счастлив быть в гостях у столь благородных и
заботливых людей.
-- Вас осмотрел доктор?
-- Спасибо, это был замечательный доктор!
То ли барон не замечал издевательского тона, то ли умышленно
игнорировал его, чем-то обремененный и озабоченный.
-- Ну что же, в таком случае приступим. -- Он все время расхаживал
перед Космачом. -- Я имею поручение предводителя стольного дворянства
господина Палеологова составить с вами предварительный разговор... Кстати,
как вы относитесь к идее постановления монархии в России? Допустим, в
британском варианте?
-- Никак.
Наблюдать за Галеном становилось любопытно. Должно быть, он тяготился
поручением и начал разговор слишком формально.
-- Это не ответ, господин Космач. Ваше мнение... точнее сказать,
убеждения очень важны.
-- Кому?
-- В первую очередь монархически настроенным гражданам России.
-- Я далек от политики.
-- Всякий историк -- это прежде всего политик. Вы не хотите отвечать?
-- Не хочу. Какой может быть разговор с бандитами, которые похищают
людей? Незаконно лишают свободы? -- Он вспомнил определения лысого
коменданта. -- Простите, но вы же примитивные уголовники.
-- Мы вас не похищали! -- слабо возмутился Гален. -- Напротив, мы
помогли освободиться. Еще несколько минут, и вас схватили бы!
-- То есть сейчас я свободен?
-- Разумеется!
-- Ну что же, счастливо оставаться! -- Космач пошел к двери. -- Приятно
было посетить ваше Собрание. Реставрация проведена блестяще. Уверен,
работали питерские реставраторы.
Сразу за порогом стоял есаул с расквашенной физиономией. Разве что
переоделся в штатское и вроде бы припудрил синяки и ссадины. Смотрел с
презрением и превосходством.
-- Ты так и будешь ходить за мной? -- добродушно спросил Космач. -- Иди
зубы вставлять, а то девушки любить не станут.
-- Вернись на место, -- прошепелявил тот.
-- Давай на руках потягаемся?
-- Я с тобой потом потягаюсь. Зайди в комнату.
-- А говорите, свободен! -- Космач вернулся и сел на диванчик. --
Сбрехнули вы тут, господин барон!
Тот не бросился защищать свою честь, лишь чуть смутился.
-- Видите ли, комендант и его казаки в прямом подчинении у генерала
Ногайца. Вероятно, они имеют соответствующий приказ... Генерал и господин
Палеологов находятся... в отъезде и будут завтра. Но я уверен, вас не станут
задерживать ни минуты.
-- Что же, подождем барина! Вот приедет барин...
-- А пока мы продолжим разговор, Юрий Николаевич.
-- О чем?..
Барон открыл старинный и тоже отреставрированный шкаф с граненым
стеклом в дверцах, вынул три толстые книги в мягких переплетах и положил на
колени Космачу.
-- Я вынужден удалиться на несколько минут... Ознакомьтесь.
Эта была одна и та же книга, изданная на трех языках -- русском,
французском и английском, автором был Генрих Палеологов, название немного
вычурное -- "Лавровая ветвь", да еще с подзаголовком "Исторические
исследования Третьего Рима". Фоном обложки служила густая крона
генеалогического древа, зеркально отображенная как его корневая система.
Космач не мог без усмешки воспринимать всевозможных новоиспеченных искателей
неведомою -- Гипербореи, либереи, снежных людей и пришельцев. А их за
последнее время развелось немерено: неистребимый романтизм, а точнее,
богоискательство в русском человеке после снятия с него идеологических пут
получило новый толчок. Нив одной стране современного мира в головах людей не
было и быть не могло столько ереси, жажды философского осмысления жизни и
поэтического воззрения на природу. Палеологов, скорее всего, относился к
этой когорте, хоть и заметно выделялся, поскольку Космачу еще не приходилось
слышать об исследователях Третьего Рима.
Он не собирался читать сочинение предводителя, однако открыл книгу и
оторваться не смог: не мудрствуя лукаво, Палеологов слово в слово переписал
его диссертацию. Вернее даже, издал ее под своим именем, да еще на трех
языках!
Барон вернулся не один, привел пожилого священника, судя по дремучей
бороде и по тому, что перекрестился двоеперстием, служащего в
старообрядческой церкви белокриницкого согласия, и высокого дородного
мужчину с аккуратной седой бородкой и с резной тростью в руке.
-- Отец Кирилл и господин Елизаров хотели бы поучаствовать в нашей
беседе. -- сообщил Гален. -- Если вы не против.
-- Мне все равно, -- отозвался Космач.
Они все расселись напротив, полукругом, таким образом как бы прижав его
к стене.
-- Итак, вы посмотрели исследование господина Палеологова?
-- Очень внимательно. И должен сказать, я это уже читал и мне
неинтересно. Даже не стану подавать на него в суд. По сравнению с похищением
людей кража и присвоение чужих трудов кажется мелким озорством.
Священник с Елизаровым недоуменно переглянулись, однако барон успокоил:
-- Юрий Николаевич прав, это выглядит как присвоение. Но Генрих
Сергеевич вынужден был поступить именно так. Мы слишком долго искали вас, то
есть автора диссертации 2219.
-- Я что-то не понял. -- Елизаров постучал тросточкой. -- Вот этот
господин... и есть настоящий автор?
-- Судя по образу его -- он, -- твердо заявил отец Кирилл, оставаясь
неподвижным и каменным, как Будда.
Елизаров вдруг вскочил, схватил руку Космача, пожал, потряс и вроде бы
даже слезу смахнул.
-- Неожиданно! Вы сделали сюрприз, барон! Очень рад! Скажу откровенно,
мечтал пожать вашу руку.
-- Я представлял тебя старцем, -- прогудел священник. -- Глубоким
старцем. А еще ни единого седого волоса! Сколько тебе лет?
-- Могу сказать, слава пришла ко мне поздно. -- Космач отнял руку. -- И
в очень узких кругах.
-- Господа, у нас не так много времени, -- урезонил своих товарищей
Гален. -- Ближе к делу. Итак, Юрий Николаевич, вы могли убедиться в нашей
порядочности. Генрих Сергеевич не присваивал ваших текстов, о том, что у них
есть настоящий автор, знают его товарищи. И еще, вы не обратили внимания на
последнюю страницу издания. -- Он открыл ту самую страницу. -- Читайте!
Здесь написано: господин Палеологов благодарен автору исторического труда
под номером 2219. Извините, других сведений о вас мы тогда не имели. А
потом, ваша диссертация стала настолько популярной, пусть в узких, но
профессиональных кругах, что приобрела качества народной песни, где
авторство уже не играет никакой роли.
-- Мне лестно! И я сказал, в суд не подам, -- согласился Космач. -- А
за похищение отвечать придется, господа. Каждый проведенный у вас час может
обернуться дополнительным сроком. Как для исполнителей, так и для заказчиков
преступления. И я не понимаю, почему в таком мерзопакостном деле участвует
священнослужитель.
Отец Кирилл оставался непоколебим, даже четки, зажатые в кулак, не
дрогнули. Барон развел руками.
-- Вас никто не задерживает, Юрий Николаевич!
-- Но караул вам не подчиняется?
-- При желании можем убрать и караул. Кстати, он охраняет не вас, а
нашу безопасность... Но вы сами не уйдете отсюда.
В его словах слышалась затаенная угроза. Елизаров почему-то заерзал и
отвернулся. Многозначительную паузу прервал священник -- будто проснулся
или, по своей кержацкой натуре, слишком долго думал и все равно заговорил
невпопад.
-- Дело сие не мерзопакостное, как ты сказать изволил, а справедливое и
богоугодное. Не корысти ради хлопоты наши, а во имя веры и правды.
-- Юрий Николаевич, -- вступил Елизаров, подавшись вперед. -- Должен
предупредить вас... Завтра утром Генрих Сергеевич привезет сюда княжну
Углицкую, Вавилу Иринеевну. За ней и полетел. Так что вы не уходите.
Космач стиснул кулаки и встряхнулся: чего-то подобного и следовало
ожидать если не от государстионного и женственного ГУРА и бывших учителей,
пригревшихся под его крылом, то от команды Палеологова, более
организованной, вполне легальной и циничной.
-- Я бы попросил вас не забегать вперед, господин Елизаров, -- заметил
барон на правах старшею. -- Юрий Николаевич, мы действительно очень высоко
оцениваем ваш труд... без преувеличения скажу, перевернувший многие наши
представления о русской истории, существующем мире и порядке пещей. Этот
старый масон Барвин знал, что произойдет, выпусти он вас с диссертацией
из-под своей железной пяты. Вашими устремлениями и рукою водило Провидение
Господне, отец Кирилл как более опытный в духовных делах человек это
подтвердит. Но мы рассматриваем вашу концепцию в несколько ином свете.
Вольно или невольно, вы создали новую теорию возрождения монархии на русской
почве. Да, именно теорию, научно обоснованную и оригинальную. И, самое
важное, ее одинаково признают все монархические партии и аристократические
общества. То есть ваша концепция сыграла роль объединяющего начала, чего не
было в нашей среде многие десятки лет. Наконец-то возникло и убедительно
прозвучало обоснование того, почему нельзя делать ставку на самоедскую
династию Романовых, к тому же онемеченную и почти уничтоженную.
-- Я об этом не писал! -- взревел Космач. -- Это ваши домыслы и
самодеятельность!
-- Да, за вас это сделали сонорецкие старцы, -- мгновенно
сориентировался Гален. -- А вы разыскали их провидческие послания и
обнародовали. Тем более важно, что это не ваши личные выводы и нет
авторского произвола.
-- Слушайте, я был поражен! -- оживился Елизаров. -- Оказывается, эти
старцы и Гришку Распутина подослали к Романовым! А я все думал, откуда он
взялся? Как сумел войти в доверие? Чем очаровал государыню?..
Барон поморщился, недовольно шевельнул усами.
-- Пожалуйста, не перебивайте.
-- Прошу прощения, барон...
-- Итак, вторая составляющая теории -- совершенно четко прописанный и
закономерно обоснованный порядок утверждения новой династии, -- продолжал
Гален. -- Ни призвание варягов, ни Земский собор невозможны для современной
русской жизни, ибо полностью утрачено чувство национального и державного
самосознания. Пробудить все это, совершить качественный скачок под силу лишь
таким мощным средствам, как явление чуда, в которое еще не разучился верить
человек. Интуитивно он ждет, он тянется к малейшему его проявлению в чем бы
то ни было. Он идет по бесконечной тропе и ищет те самые намеленные камни, о
которых вы так ярко пишете. Но! Но... Он с надеждой избирает президентов и
разочаровывается в них; он пытается приобщиться к вере, но, не имея
религиозного сознания, лишь отдаляется от божественного. Неужели это
замкнутый круг и Россия обречена на духовное вымирание, как многие народы,
исполнившие свою вселенскую миссию? Так может показаться обывателю, не
знающему собственной истории. Это не мы, это вы, Юрий Николаевич, напомнили
нам о том, что Россия еще и не приступала к исполнению своего рокового
предначертания. Она оставила свой судьбоносный путь в средних веках, чтобы
совершить тот самый очистительный круг, ибо слишком велика и непорочна
возложенная Провидением миссия. Это Третий Рим, господа. И, как сказано
древними, -- четвертому не бывати. Третий Рим со своими вечными ценностями и
символами. Юрий Николаевич, вы опять скажете, это откровение принадлежит
сонорецким старцам? Это они вдохновляли раскольников страдать и терпеть,
чтобы потом выйти из лесов и выполнить сверхзадачу?.. Они вдохновляли, а вы
стали их проводником. Потому что никому в голову не приходила простая,
лежащая на поверхности мысль о том, что Третий Рим должен управляться и
Третьей династией, исходя из законов троичности мира. Вот что такое
божественное прозрение! Да-да, об этом тоже написали ваши ясновидящие
старцы.
Он взял в углу длинный блестящий прут с крючком на конце, зацепил
шнурок, торчавший из белою цилиндра под потолком, и вытянул огромное
шелковое полотнище. На белой ткани было изображено генеалогическое древо,
очень знакомое по начертанию, но с надписями по-латыни.
-- Узнаете? -- спросил барон. -- А вот это создали вы, не отрекайтесь,
Юрий Николаевич... И это есть третий аспект, пожалуй, самый ценный и
животрепещущий во всей теории. Область тонких материй!.. Казалось бы, цепь
случайностей, порою роковых. Но Углич -- сакральное место. Аз и Яз, начало
всех начал и конец всех концов, переходящий в начало. Здесь гибнет царевич
Дмитрий, последний Рюрикович, и отсюда же возникает никому тогда не ведомая
династия Углицких. Возникает, чтобы исчезнуть на долгие столетия и взойти на
престол спустя четыре века. -- Он пользовался прутом как указкой. --
Пропавший для всего мира род, двенадцать великих князей, начиная от
Всеволода Большое Гнездо, среди них -- Александр Невский и Дмитрий Донской.
Триста лет поста, воздержания и, по сути, схимнической жизни в безлюдных,
глухих лесах, триста лет бесконечных гонений, мук и страстотерпия. Да где же
еще можно пройти такой очистительный путь? И, прошу заметить, за все эти
годы ни одного маргинального брака!
Отец Кирилл перекрестился двоеперстием, Елизаров пристукнул тростью,
меняя положение рук, -- слушали жадно, возвышенно, возможно, в первый раз.
-- Мы признаем ваш бесценный вклад, Юрий Николаевич, -- немного
усталым, хрипловатым голосом продолжил Гален. -- Вы высветили миру самую
запретную тему и самоотверженно возложили на себя тяжкий крест. И
одновременно разбудили силы зла. дремавшие много лет. Нам известно, вы
вступили в конфликт с самой средой обитания и потому избрали для себя
жизненный путь, мало чем отличающийся от того очистительного пути. Мы также
знаем: вам. небезразлична судьба Отечества. Вы можете что-то отрицать
вообще, что-то не принимать или принимать частично. Но не можете сказать,
что у нас нет точек соприкосновения. И таких точек много. Поэтому мы
отважились обратиться к вам с просьбой довершить начатое дело.
Тон его речи, расстановка слов, ударения во фразах и сам голос были
прилипчивы и неожиданным образом зачаровывали. Барон наверняка обладал даром
гипноза, потому что незаметно расстраивал ток мыслей, разрывал их, и в
голове хаотично проносились не связанные между собой обрывки, как
беспорядочное нагромождение пустых туч после затяжного дождя. Космач все это
отлично понимал и одновременно осознавал, как медленно дуреет и теряет ту
соломину, которая всегда помогала оставаться на плаву.
Должно быть, от цепкого глаза Галена его состояние не ускользнуло,
барон даже поднял усы, показывая губы, сложенные треугольником, отчего слова
стали еще более вкрадчивыми и липкими.
-- Наверное, вам хочется спросить, почему Генрих Сергеевич поехал за
княжной Углицкой? Почему наш выбор пал на нее?.. Вспомните, что пророчили
старцы во втором послании. "А первым государем и великим князем Третьяго
Рима не бысть ни царю, ни боярину, ни мужу вельможну, а тако же ни попу, ни
митрополиту, ни прочему рабу божьему мужескаго пола, в златые врата входящу.
Истинно решем вам: бысть жене царицею и владычецою, взошедшей непорочною,
яко Пречистая Богородица. Не ищите ея средь суеты мирской, не терзайте дев,
вопрошая: "не ты ли се?", не хлопочите, дабы изведать Промысел Божий. Егда
солнце восходит, и дитя неразумное ведает, тако же и дева сия взойдет, и
всякий позрит и скажет: "Царица и владычица!", ибо в руцех ея будет ветвь
лавровая..." Чтобы сохранить гармонию, мы принимаем целое и не выбираем
того, что более подходит. Вы сами начертали это древо, сами посадили ее на
ветку, будто синюю птицу. Разве что из осторожности имя указали другое --
Елена...
При упоминании истинного имени Вавилы Космач непроизвольно вздрогну,
тряхнул звенящей головой. Ведь и забыл совсем, что и впрямь так обозначил
ее, чтоб на защите была перед глазами, как нательная иконка. Думал потом
резинкой стереть, но нужды не было, да и рука не поднялась...
Барон и это расценил по-своему, оставил указку, придвинул стул и сел
поближе.
-- Это наш принцип -- брать только целое. Поэтому мы не отнимаем вас от
княжны и, слово дворянина, никогда этого не сделаем. И в этом мы видим
Промысел Божий. По Его воле вы, Юрий Николаевич, много раньше избраны
фаворитом и останетесь им до конца ваших дней.
-- Да, да, мы на политсовете решили единогласно, -- не к месту встрял
Елизаров.
-- При этом на вас возлагается весьма важная миссия. -- Барон положил
Космачу руку на плечо и будто сам прилип. -- Вы единственный человек,
способный влиять на княжну Углицкую. Возможно, она чувствует свое
предназначение, но, как все чистые и непорочные люди, далекие от мирской
суеты, не может знать, когда настанет момент истины. А час настал! Вам нужно
очень осторожно и ненавязчиво убедить ее в этом. Все получится, я уверен.
Судя по диссертации, у вас великий дар убеждения.
Космач слышал его уже смутно, в голове звенело, а перед глазами плыли
белые пятна, словно перед ним опять рванули светошумовую гранату.
* * *
Как все упрямые, упертые люди, он был себе на уме и считал, что не
поддается внушению либо иному стороннему воздействию. Возможно, потому не
мог найти дороги к храму и даже подолгу бывая в религиозной замкнутой
обстановке, ничуть к ней не приближался. Пожалуй, все это и стало основой
его _конфликта со средой обитания_. Но здесь, перед бароном Галеном, он
чувствовал себя раздетым, беззащитным и почти смиренным, вечный дух сомнения
съежился, нахохлился и взирал на мир не орлиным -- воробьиным глазом.
Он держался легче и свободнее даже в квартире кающегося, полумертвого
академика, чем среди респектабельных людей, блеска и великолепия.
Самое странное было то, что через некоторое время он напрочь забыл, о
чем говорил барон, какие узоры выплетал из слов, -- ни одной фразы вспомнить
не мог! Натренированная, никогда не подводившая память -- он за одно
прочтение объемного текста запоминал его и в любой момент, закрыв глаза,
спокойно воспроизводил -- тут почему-то отказала. А в душе осталось лишь
некое послевкусие чувств весьма приятных и притягательных -- его признали и
оценили! За долгие годы он впервые был востребован, в его трудах кто-то
нуждался, и сам он был нужен!
Правда, наваждение это длилось лишь пока он слушал Галена. Нечто
подобное он испытывал, когда с горя запил. На несколько часов приходило злое
веселье, и точно так же он не мог остановиться, бегал по квартире и кричал
все, что думал, что мучило, клял всех подряд, однако в душе оставалось не
досказанное, тайное, о чем еще никто не догадывался, -- антитеза, которую
нельзя было озвучить. Он говорил это шепотом и только самому себе:
-- Я гений. Я совершил гениальное открытие. Я написал гениальный труд!
Утром он вспоминал свои мысли и приходил в ужас: самое малое, что ему
грозило, -- комплекс непризнанного гения, которых хватало в городе, считай,
по одному сидело в каждой пивной. Но муки совести были недолгими, он звонил
Артему Андреевичу, который присылал человека с деньгами, списком нужных
книг, и все повторялось.
Когда Космач в первый раз крикнул это при большом стечении народу в
холостяцкой квартире, еще не протрезвев, понял, что это первый звонок.
Тогда он продал квартиру, купил дом в Холомницах и оставил _среду
обитания_,
А сейчас Елизаров проводил его в правое крыло здания, где располагались
стилизованные царские палаты со всеми атрибутами власти и славы вплоть до
скипетра, мечей и доспехов на стенах. Оставшись один, Космач ощутил глубокое
похмелье, раскалывалась голова, тошнило, выступал холодный пот и тряслись
руки. Несомненно, Гален владел какой-то чертовщиной, коли сумел парализовать
волю и выпустить из бутылки джинна тщеславия. Ведь сидел, слушал его сладкие
речи, потеряв всякий контроль!
Единственное, что не забыл: Вавилу привезут завра утром...
Надо было проверить, не блеф ли это. Слишком уж уверены в успехе, сам
Палеологов помчался за княжной Углицкой... Он пробежал по комнатам в поисках
куртки, и когда заскочил в переднюю, с разбега наткнулся на мощный удар в
лицо.
Не упал, только отлетел к стене и потряс головой. Во рту стало сладко и
солоно.
Перед ним стоял есаул с разбитым лицом, улыбался, показывая темный
провал выбитых передних зубов.
-- А теперь потягаемся. Ты же просил? Космач выплюнул кровь, потрогал
онемевшие губы, пошатал зубы -- вроде целы...
-- Давай.
Есаул ориентировался в палатах, как у себя дома. Подходящий стол
нашелся в хозяйственной комнате, все остальные были слишком широкие,
маленькие или круглые. Окончательно реальность вернулась, когда в своей руке
Космач почувствовал чужую, широкую, раздолбанную спортивными снарядами.
Противник заметно волновался от нетерпения и слишком великой жажды победить,
поэтому, не зная возможностей соперника, сразу же начал жать. Через
несколько секунд у него на горле вздулись жилы, царапающие глаза
остановились, сосредоточившись на его собственной руке.
Минуту выстояли без видимого преимущества с обеих сторон, а поскольку
легкой победы не получилось, есаул начал злиться. Момент был самый
подходящий.
-- Кто такой Гален, не скажешь? -- как можно спокойнее спросил Космач.
Тот вскинул покрасневшие глаза, выдавил сквозь стиснутые зубы:
-- Барон...
-- Слушай, он мне мозги набекрень свернул... Гипнотизер, что ли?
Вести светскую беседу у бойца не было настроения.
-- Заткнись...
-- Ты мне не груби. Я ведь и рассердиться могу. Видимо, парень где-то
подорвал себе нервы, заводился с пол-оборота.
-- Ну ты борзой!..
-- Между прочим, я фаворит, -- доверительно сообщил Космач. -- По
решению политсовета... В рудниках сгною.
-- Лох ты драный!
Он что-то знал и потому так развязно вел себя. И злить его было опасно,
заскрипел зубами и начал переламывать запястье, однако удержаться Космач не
смог.
-- Тебя глисты не мучают?.. А то что-то зубовный скрежет...
-- Я тебя точно... побрею.
-- Весь вопрос -- когда... Успеть бы намылиться.
-- Будь готов...
Космач попробовал выправить кисть руки, но боец уже чувствовал победу и
шел на дожимание. Вся его сила и злость воплотились в тихое, утробное
ворчание, глаза налились кровью, вздутые крылья носа побелели.
-- Сегодня твоя взяла, -- согласился Космач, положив на стол свою руку.
-- А то надулся... Лопнешь, дерьмо полезет.
-- Моя возьмет всегда! -- Есаул подтянулся, удерживая его руку, сунулся
к лицу. -- Я хочу, чтобы ты это понял.