Алексеев Александр. Покаяние пророков

-- Спасибо, я все понял. Может, скажешь, кто такой Гален?
-- Кстати, барон приглашает на ужин, спроси сам. -- Есаул уходил
победителем.
От одной мысли о встрече с этим липким, обволакивающим человеком
передернуло.
-- Я воздержусь!
Космач вышел за ним почти следом. В коридорах и на лестнице никакой
охраны не было, прошедший мимо человек в черной шляпе даже не взглянул в его
сторону. Внизу он толкнул дверь караулки -- вместо коменданта за столом
сидел один из казаков в камуфляже, смотрел телевизор.
-- Где моя куртка?
-- А, да-да! Ваша куртка здесь! -- Караульный вынул из шкафа пуховик и
подал в руки. Космач демонстративно оделся, долго застегивал молнию, но боец
вперился в экран и не обращал внимания.
Не оказалось поста и в тамбуре между дверей...
Вольная, без всякого конвоя, прогулка была не в радость. Все это
означало, что боярышню действительно привезут сюда, и они уверены: "фаворит"
никуда не уйдет.
Он обошел весь парк, огороженный стальной решеткой, заметил места, где
побольше снега и легче перебраться, обратил внимание на то, что тыльная
сторона здания одета в леса до самой крыши -- готовились делать
косметический ремонт. Потом внимание его привлек каменный сарай возле забора
и приткнутый к нему крытый грузовик, набитый сеном. Космач подошел к
запертой на замок двери, прислушался: за нею были характерные и знакомые
звуки стоящего в стойле коня. Обойдя сарай, Космач заглянул в окно и увидел
чистенький денник и коня редкой бело-серебристой масти. Высокий в холке
красавец преспокойно жевал сено, горделиво вскидывая голову.
Ничего интересного тут больше не было, и Космач рискнул выйти за ворота
-- сидящий в будке охранник без всяких открыл электрический замок и
выпустил. Космач прошел до конца леса, затем через железнодорожный переезд и
платформу электрички поднялся в гору по ступеням, дал круг и затаился возле
длинных каменных сараев -- никакой слежки!
В голове возникло сразу несколько вариантов действий, от простого --
найти переговорный пункт, позвонить в Холомницы и узнать, что там
происходит, до боевого и невыполнимого -- достать хоть какое-нибудь оружие и
завтра внезапно напасть на машину, в которой повезут Вавилу, где-нибудь на
подъездах к зловещему дому. Он понимал, что все эти варианты продиктованы
свободой, тоскливым нежеланием возвращаться назад, и все-таки часа полтора
бродил по окрестностям и разрабатывал каждый, ощущая все большую
безвыходность. Был бы хоть один человек в Москве, к кому можно обратиться за
помощью!
Разве что к Даниле или к Ровде. Ну или в милицию...
На обратном пути страж на воротах вроде бы даже приветственно рукой
помахал. Машин во дворе уже не было, похоже, рабочий день дворянского
собрания закончился, как в любой другой конторе. Космач прошел в свои
апартаменты, с ненавистью и удовольствием протопал грязными ботинками по
паркетным полам и завалился на царское ложе.
Прогулка подействовала благотворно, ретивые мысли несколько улеглись, и
он попытался сосредоточиться на главном: надо в любом случае дождаться
завтрашнего дня и какого-то результата. Если Палеологов вернется один --
бежать немедленно и без оглядки; в противном случае не торопясь
подготовиться, поиграть с ними в фаворита, устроить выезд княжны Углицкой в
свет, в театр, например, и тогда уходить вместе с ней. Может быть, сначала
отсидеться где-нибудь несколько дней, побриться, коротко подстричься --
внешность изменится неузнаваемо, без бороды его никто не видел лет
пятнадцать и фотографий нигде нет. Из Москвы можно выехать на междугородном
автобусе, где не спрашивают паспортов, сначала в Ярославль, потом на
перекладных на Вологду и дальше на север, к границе Архангельской области.
А там уже Соляная Тропа, на реке Илезе сидит боярин Вячеславов со своим
родом и единоверцами, на Тарноге Шемякины, на Кокшеные Тархановы -- всюду
странников принимают...
Пока есть возможность и относительная свобода, надо подготовить
запасной вариант на случай непредвиденных обстоятельств. Окна в апартаментах
не имели решеток и выходили на три стороны, но самые подходящие были те, что
смотрели в лес, -- второй этаж, при необходимости можно прыгнуть в сугроб...
Он попробовал открыть одно из них, но вдруг обнаружил, что ручки на
стеклопакете поворачиваются, однако сам он не открывается. Мало того, рядом
с резиновым уплотнением и на кромках стекла наклеены тонкие нитки фольги,
спаянные между собой проводами, -- сигнализация!
Проверяя все окна, Космач заметил, что во двор одна за другой
съезжаются машины и выбегающий на крыльцо комендант встречает гостей, мужчин
и женщин; кажется, тут начиналась оживленная вечерняя жизнь. А скоро в
палаты явился слуга в ливрее и принес два смокинга.
-- Прошу примерить, -- заявил он по-военному, -- переодеться и явиться
в зал приемов.
-- Пошел вон, каналья! -- тоном рассерженного барина зарычал Космач.
Слуга не растерялся.
-- Это распоряжение барона Галена! Вам следует быть на ужине!
Космач отворил дверь и выпихнул его в коридор: если уж валять дурака,
то согласно положению, в роли фаворита. Не прошло и пяти минут, как в
коридоре застучала трость, пришел Елизаров.
-- Дорогой Юрий Николаевич, мы хотели бы видеть вас за столом. Собрался
весь цвет стольного дворянства, все хотят познакомиться с вами.
-- Видеть никого не хочу! -- капризно заявил Космач. -- И вообще, я не
спал две ночи! У меня мигрень и, видите, гулял на улице, поскользнулся и
разбил лицо.
-- Не смею настаивать, -- засуетился тот. -- Очень жаль... Может,
прислать врача?
-- Ничего не нужно, я ложусь спать. Меня не беспокоить!
Несколько часов его не тревожили, и Космач, продолжая поиски запасного
выхода, прошел весь второй, темный этаж; на первом, освещенном, было
почему-то тихо, непохоже, что там ужинали. Голоса, смех и музыка медленно
вкрались лишь после полуночи, причем становились громче с каждым часом. В
самый разгар веселья, когда звуки стали слышны и в апартаментах, кто-то
постучал в дверь. Космач открыл внутренний запор и на всякий случай отошел
подальше -- на пороге стоял князь Ростовский.
-- Прошу прощения, -- стал коверкать слова и кланяться. -- Поздний
час... Я имею очшень большой желание дать вам благодарность. Я есть ваш
почитатель. Господин Палеологов сделал очшень плохо. -- Вдруг завертел
головой, понизил голос и притворил за собой дверь. -- Он совершил кража,
недостойный поступок. Я протестовал, нехорошо брать чужой труд и говорить:
это мой труд.
Его откровение прозвучало как своеобразный пароль. Космач предложил ему
сесть, в голове зароилось множество вопросов, но князь не делал пауз.
-- Я есть ваш коллега, много работал, исследовал генеалогия русский
аристократ. О, я не хотел говорить: такой же большой историк, как ви. Я есть
маленький историк, очшень узкий специальность и не имею степень бакалавра. В
России говорят, самодеятельный, сам делал науку. Когда я изучал родословные
линии дом Рюрика, нашел очшень много подтверждений ваш вывод, ваш концепций.
В семнадцатый век много потерь княжеский род, много фамилий канул в бездну!
Нет ни один свидетельств! Как можно забыть целый ветвь? Не один ветвь? На
Руси тот время нет мор, нет чума, -- есть раскол, социальный катаклизм. Он
стриг крона, делал другую форма, как садовник.
Скорее всего, Ростовский был настолько увлеченным человеком, что мало
внимания обращал на свое окружение, поэтому был в компании белой вороной.
-- Послушайте, князь, -- перебил его Космач, -- вы тоже считаете, что в
России можно восстановить монархию?
-- О нет, это есть теория, мечта! -- Ростовский даже рассмеялся,
по-стариковски мелко и тоненько. -- Есть высокая, великая мечта старый
русский аристократ!
-- То есть сейчас это сделать невозможно?
-- Невозможно, нет! Россия есть блудный сын, ушел искать доля на
чужбине, ходит босой, голодный, смотрит, как другой кушает. Родной кров
есть, пища есть, одежда есть, но очшень плохой кажется, грубый, народ есть,
но грязный, суконное лицо. Ждать надо, когда душа домой пойдет. Там отец
обнимет, пожалеет, тогда сын подумает: государь -- это хорошо...
-- Зачем же тогда Палеологов поехал за княжной Углицкой?
-- Он поехал в Петербург, он не поехал за княжной.
-- Странно, а Гален сказал, поехал...
-- Это есть маленький тайна. Мэтр пригласил господина Палеологова, как
это... стоять на ковер!
-- А мэтр -- это кто? Вышестоящий начальник?
-- О, это есть большой тайна. Я вам ничего не говорил.
-- Выходит, барон наврал? И за Углицкой не поехали?
-- О нет! Генрих послал казаков. Княжну приведет генерал Ногаец.
-- С какой целью привезет? Чтоб возвести на престол?
Князь смущенно засмеялся, его желтоватое лицо чуть порозовело.
-- Я говорил господину Палеологову... Третий Рим есть миф, волшебный
сказка. Надо быть политик и реалист. Генрих имеет склонность ума...
фантазия, романтика. Он желает быть герой! Сесть на белый конь и ехать! Он
молод, имеет мало дворянский кровь через свой дед, но очшень большой желание
подвиг.
-- Не пойму вас, князь. -- Космач старался быть аккуратным: Ростовский
чего-то не договаривал или не мог по-русски выразить свои мысли. -- Ведь
Палеологов достаточно умен и образован, а тем более его помощник барон
Гален, опытный и вовсе не романтичный человек...
-- О да, барон Гален есть истинный политик. Он имеет большой опыт
психологии, дипломатии и, как это... способность убеждать любой человек.
-- Тем более! Они должны понимать, что все их фантазии насчет новой
династии выглядят... глупо, нелепо.
-- Да-да, очшень глупо!
-- Но все равно послали генерала за Углицкой. что они рассчитывают?
-- Иметь в одной руке Третий Рим, в другой -- казну. Когда все в руках,
садить на престол очшень легко.
-- Погодите, а что такое Третий Рим?
-- Это есть либерея, есть символ Третий Рим. Как это... эстафетная
палка, знамя, штандарт! Кто имеет в руке пальму, тот владеет весь мир. Весь
разум мира! О, либерея -- это большой двигатель, машина!
-- Но вы сказали, это миф!
-- Должен сожалеть, не имеет практический польза, -- вроде бы загоревал
князь. -- Слишком старая идея, сказка. Верит один ребенок, интеллигент и
русский аристократ. Но барон Гален очшень похож на змей, на библейский гад.
Он есть и поганый, и медный, когда в критический момент некому молиться. Он
говорил, есть современные технологии, пиар. Строить княжне Углицкой храм,
создать легенду, и будем иметь народную любовь. Она пойдет от один человек и
к сердце другому маленький-маленький шаг. За ней пойдет казна и будет класть
вслед по одной золотой монетка. Голодный человек с суконный лицо имеет
желание искать чудо -- он найдет чудо. Аристократ найдет, интеллигент,
финансист, банк. Все будут смотреть чудо!
Видно, Ростовского так помотало по миру, что он почти забыл русский
язык, однако сохранил национальный тип мышления и образность выражений,
отчего теперь речь его требовала особого перевода, иначе смысла было не
вытащить.
-- А вы сами верите в чудеса? -- спросил Космач.
-- О, нет, я старый нигилист, я много видел обман, ложь, хитрость.
-- Почему же решили, что интеллигенты и финансисты поверят?
-- Русский интеллигент ищет Бог, имеет немножко больной разум. Третий
Рим будет очшень хороший доктор, -- еще больше запутал князь. -- А финансист
видит чудо, когда видит золото.
-- То есть золото будет настоящим?
-- О да, разумеется! Очшень много золота!
Если от речей Галена Космач впадал в гипнотическое состояние, то от
Ростовского все больше чувствовал собственную бестолковость и окончательно
глупел.
-- Что-то не пойму, -- признался он. -- Откуда оно возьмется?
Князь посмотрел на него разочарованно, однако проявил терпение.
-- Я говорил, господин Палеологов послал казаков. Генерал Ногаец
привезет княжну Углицкую. А она имеет в одной руке Третий Рим, в другой --
казну.
-- Да откуда у княжны либерея и казна? Ростовский развел руками.
-- Генрих имеет убеждение и очшень много честолюбие. Это есть порок,
когда много страсть, но иначе нет всадника на белый лошадь!
* * *
Ужин в дворянском собрании длился по-аристократически, до самого утра,
и когда разъехались ночные автомобили, почти сразу начали подъезжать
дневные. Около десяти утра о добровольном узнике вспомнили и принесли ему
завтрак. Космач заметил легкую нервозность среди обитателей дома --
многовато ходили по коридорам, часто хлопали двери, уезжали и приезжали
машины, и все это можно было отнести к ожиданию начальства. Подмывало выйти
еще раз на большую прогулку, но была опасность пропустить нечто важное,
поэтому он побродил лишь по двору и парку, после чего до обеда простоял у
окна, выходящего на парадное, -- предводитель не появлялся.
В обед о нем снова забыли, и всю вторую половину дня в палатах никто не
появился, если не считать уборщицы, которая сменила постельное белье и
протерла полы. Затихшие было коридоры к вечеру вновь наполнились стуком
каблуков и приглушенными голосами, на балконе бального зала начал репетиции
оркестр, а в широком холле первого этажа человек двадцать казаков
отрабатывали строевые приемы. Оживление длилось несколько часов подряд;
несмотря на конец рабочего дня, ни одна машина со двора не тронулась --
наверняка ждали Палеологова и готовились к встрече величественной гостьи. Из
всего полубреда, услышанного ночью от князя Ростовского, было ясно одно:
боярышня нужна этой компании не просто как кандидатура на престол -- как
богатая невеста с приданым.
А скорее -- ее приданое. Но не то, которое она принесла с собой в
котомке, а нечто большее.
В течение ночи предводитель так и не появился, обитатели Собрания не
разъезжались и гулянок не устраивали. Космач дважды прогуливался по этажам,
видел каких-то озабоченных людей, вроде бы даже Гален промелькнул в конце
коридора; заметил, что охранники хоть и переоделись в казачью форму с
золотыми погонами и аксельбантами, хоть и нацепили шашки и палаши, но
почему-то нервные, а в актовом зале появилось очень много цветов, в основном
розы и хризантемы -- создавалось впечатление, будто здесь готовятся к
траурной церемонии.
Около восьми утра по всему дому разнеслась тревога, все забегали,
застучали подковки и забрякали шашки. Скоро в апартаменты примчался тот же
слуга со смокингами, переодеваться не уговаривал, повесил их на спинку стула
и исчез. Из окна хорошо было видно, как бравые, чубатые хлопцы выстроились
шпалерами от колонн до ворот, двое застыли с рулонами ковровых дорожек, а на
самом крыльце полукругом стали, надо полагать, дворяне, потому что в
середине оказался барон Гален.
Казачок с видеокамерой ходил в сторонке, по заснеженному газону.
Космач до последнего момента не хотел верить, что генерал Ногаец найдет
и привезет Вавилу, а тут заколотилось сердце -- неужели?..
К закрытым воротам никто не подъехал; посверкивая лысиной, комендант
прошел вдоль шеренг и дал отбой. Дворянство скрылось в доме, разнаряженные
казаки покурили на крыльце и тоже убрались с глаз, а несколько молодых
хлопцев, переодевшись в солдатскую форму, стали сгонять с асфальтовой
дорожки воду, успевшую натечь с обледенелых газонов.
Завтрак Космачу принесли, однако совсем простой, должно быть, с
казачьей кухни, -- жареная колбаса с гречкой и стакан компота. А вчера
бутерброды с красной рыбой, салат и роскошная свиная поджарка с картофелем
фри...
Это можно было расценить как некий сигнал, но вполне возможно, за
утренней суетой и тренировками не успели приготовить завтрак для фаворита.
В одиннадцатом часу вроде бы все стихло, перестали бегать и бряцать
оружием казаки, дворяне пропали из коридоров, и опять повисла напряженная
пауза. Потом к воротам подрулил крытый грузовичок и начал бибикать. Его
впустили во двор, и бравые казачки выкатили из кузова настоящую боевую
колесницу, украшенную по-царски если не золотом, то металлом очень похожим.
Единственное, чем она отличалась от древнегреческих, -- металлическими
колесами на резиновых шинах.
Белая лошадь есть, колесницу привезли, дело за княжной...
Ближе к обеду, без всякого шума и ажиотажа, охранник на воротах впустил
черную "волгу" и сопровождавшую ее иномарку. Они лихо пролетели к крыльцу,
синхронно развернулись, после чего из "волги" вышел полноватый усач в
странном генеральском мундире: френч сталинского покроя, но погоны на нем
царские, с вензелем Николая II, а награды советские, вроде бы даже орден
Ленина есть. И физиономия у вышедшего была явно не генеральская, красная,
навечно обветренная и простоватая, -- тянула на председателя передового
колхоза или секретаря райкома. Не надевая фуражки, усач мрачно двинулся по
ступеням, и лишь тогда из иномарки полезли люди в гражданском.
Буквально через минуту Космач понял, что это приехал генерал Ногаец: в
палаты ворвался стриженый есаул с тремя казаками; ни слова не говоря, они
надели на гостя наручники и тщательно обыскали.
Космач не сопротивлялся: столь резкий поворот означал, что Вавилу не
нашли.
-- Ну что, потягаемся? -- весело спросил он. Есаул ничего в карманах не
нашел.
-- Где твои документы? Паспорт где?
-- А нету! Сдал в отдел кадров.
-- Куда?..
-- В отдел кадров ГУРА. Слышал про такую контору? На работу оформляюсь.
Есаул толкнул его в спину.
-- Пошел! Сейчас оформишься.
Космача завели в кабинет на первом этаже. Странный, ряженый генерал
сидел на диванчике в расстегнутом френче, бросив крупные, с раздутыми
суставами, руки между колен и обиженно повесив голову. В казачьих войсках
можно было дослужиться лишь до полковника, генералов там не было, за
исключением наказных атаманов -- назначенных государем военачальников, уже
имеющих генеральское звание.
Космача поставили перед ним, как наблудившего школьника.
Ряженый молча осмотрел его с головы до ног, не вставая, достал из-за
голенища нагайку.
-- Куда княжну спрятал, на?
Он ударил бы в любом случае, независимо от ответа; разум почти что
дремал, подавленный разочарованием и скрытым отчаяньем.
-- Что же ты такие погоны нацепил, чучело? -- спросил Космач, внутренне
изготовившись.
Ряженый бил по лицу, сверху вниз, но Космач успел подставить наручники,
конец плетки угодил на цепочку между браслетами и обмотался. Космач
перехватил тугую кожаную жилу, рванул на себя и неожиданно легко выдернул
нагайку из руки разгневанного атамана. Тот неуклюже попятился, а на его
месте оказались двое казаков, схватили под мышки, потянули вниз, рассчитывая
уронить на пол или поставить на колени, чтоб удобнее было пороть, но не
осилили, завозились.
-- В кассу его, на! -- крикнул ряженый.
На третьем, подчердачном этаже и в самом деле располагалась касса,
оставшаяся от какой-то конторы, размещавшейся в особняке, -- обитая железом
дверь с окошком выдачи и соответствующая надпись. Ремонта здесь еще не было,
в коридорах лежал мусор, а в самой комнате от прошлого остался неподъемный
засыпной сейф и неистребимый запах канцелярии.
Наручников не сняли, заперли на два замка и ушли. Подождав, когда
стихнут шаги, Космач начал осматривать камеру: теперь можно бежать!
Единственное окно, забранное тяжелой решеткой, выходило в парк, стены до
метра толщиной, амбразура в двери перечеркнута толстыми стальными прутьями
-- клетка!
Оставался потолок, растрескавшийся в клетку и, значит, деревянный,
оштукатуренный с дранкой. Если доски не приколочены, а только залиты сверху
раствором глины и опилок, можно поднять и выбраться на чердак...
Он походил кругами, оттягивая момент разочарования, потом залез на
сейф, уперся спиной, поднатужился -- нет, сделано на совесть...
По причине отсутствия какой-либо мебели Космач присел на подоконник и
сразу почуял, как печет батарея, установленная внизу. Судя по старым
чугунным регистрам и трубам, водяное отопление существовало полвека, а дому
верных полтора. То есть раньше топили печами, а это значит, где-то должен
быть дымоход. Он тщательно осмотрел противоположную стену, зашел сбоку и в
косом свете обнаружил едва различимые контуры печи, вернее, следы от нее,
оставшиеся на штукатурке. Наверняка тут стояла голландка, которую снесли и
вывод в трубу замуровали. Простукивать стену не пришлось: на сером
известковом фоне под потолком отчетливо выделялись нитевидные трещинки,
обрамляющие высокий прямоугольник. Космач выкрутил из стены гвоздь, на
котором когда-то висел портрет, поковырял раствор между кирпичей --
подается!
Подождать ночи, разобрать трубу и выйти на чердак, потом через слуховое
окно на крышу, а с тыльной стороны дома есть строительные леса.
Только надо, чтоб сняли наручники...
До вечера никто не пришел, звуки снизу сюда не доносились, и от тишины,
смаривающего тепла Космач неожиданно заснул прямо на полу, привалившись
спиной к стене.
И когда проснулся, в первый миг не понял, где находится, на несколько
секунд потерял ориентиры и вдруг ощутил страх, в темноте показалось: комната
не имеет размеров и во все стороны -- бездна. Он вскочил, встряхнулся, вроде
бы уперся в стену, однако не почувствовал ее, затекли руки. Только пол под
ногами был тверд и реален. В следующий момент услышал характерные щелчки и
скрежет -- отпирали дверь! Причем как-то осторожно, будто спугнуть боялись.
Замки открыли, отвели в сторону стальную накладку, но никто не вошел.
-- Здесь что, света нет? -- раздался голос Палеологова.
-- Старую проводку сняли, -- объяснил кто-то. -- Новую не сделали.
-- У нас вечно все через... И как прикажете разговаривать? В темноте?
-- Заходи, паря! -- позвал Космач. -- Не бойся!
Сам прокрался к выходу, стал у косяка и попытался сцепить руки, но
распухшие пальцы не слушались, были вялы и немощны. Через мгновение дверь
распахнулась, на фоне полуосвещенного коридора показалась фигура
предводителя -- не испугался, вошел в полный рост. За ним в дверном проеме
посверкивал лысиной комендант и еще двое казаков.
-- Где ты есть, Юрий Николаевич?
Бить ватными, бесчувственными руками было бесполезно...
-- Да тут я, тут. -- Космач появился из-за спины. -- Здорово, барин!
Давно поджидаем! Значит, приехал?
-- Сделайте свет! -- распорядился предводитель. -- Фонарь, переноску --
быстро!.. И стулья. Почему здесь нет стульев?
-- Мне дак и даром, я на полу посижу. -- Космач сел к стене. -- Ну,
сказывай, где бывал, что видал.
Наверное, Палеологов разглядел его руки, сунулся к двери.
-- Снимите с него наручники! Что это такое?.. У кого ключ?
Комендант торопливо залетел в комнату, пыхтя в лицо, разомкнул
браслеты, и руки сразу же заболели, словно обмороженные. Казак прибежал со
строительной переноской, повесил лампочку на дверной косяк, и Космач
наконец-то увидел предводителя. Кажется, тот немного подрос и возмужал,
юношеская челка была зачесана назад, широкая нижняя челюсть делала лицо
квадратным, пронзительные голубые глаза перестали бегать, и только белый
шарфик на шее выглядел по-прежнему легкомысленно.
-- Ну и как там люди живут, в Питере? -- растирая руки, спросил Космач.
-- Что новенького в северной столице?
Его информированность предводителю не понравилась.
-- Не знаю, не знаю, -- без былого задора обронил он. -- А ты все
развлекаешься?
-- А что делать? То в фавориты возвели, в царские палаты поселили, то в
кандалы забили да в кассу засунули. Жизнь веселая!
-- Рад за тебя.
-- Гляжу, и ты приехал довольный, -- оценил Космач. -- Понравилось у
мэтра на ковре стоять? Поди, благодарность объявил? А твой ряженый генерал
так вообще в полном восторге вернулся, давай нагайкой махать! Должно, княжну
Углицкую привез.
Казачок прибежал со стулом, подставил под зад предводителю, но тот
передвинул стул и сел напротив Космача. Внешне выглядел спокойным, разве что
глаза заледенели и сузились.
-- Нет, не привез, -- признался он. -- Право же, не по достоинству
царственной особе куда-то ехать. Дороги, неудобства... Снаряжаем дворянское
посольство, сами на поклон пойдем.
-- Вот это будет правильно! Осталось Соляной Путь найти, за тысячу
долларов, а потом княжну.
-- Что ее искать? Она в Холомницах и никуда не уходила. Тебя ждет! А
приду я.
Наслаждаясь произведенным эффектом, Палеологов встал, поправил фонарь,
чтоб свет падал на лицо Космача.
-- Кстати, ГУРА хорошо похозяйничала в вашей деревне, -- вспомнил он
забавное. -- Чуть ли не войсковую операцию провели! С засадами, секретами и
прочесыванием местности. Авиацию привлекали! В результате спалили дом
Коменданта и перестреляли собак у Почтаря. Сейчас рубят концы и расхлебывают
скандал! Но нам все на пользу. Теперь эта тварь туда больше не сунется.
-- Нехорошо говорить так о своем учителе, -- серьезно заметил Космач.
-- Светлана Алексеевна с дерева тебя сняла, стоя писать научила.
-- Такой уж я неблагодарный ученик! Впрочем, ты тоже дал деру от
учителя. Василий Васильевич сильно расстроился... И вообще, мне все больше
кажется: мы с тобой чем-то похожи. Ты не находишь?
-- Что-то есть. Только вот образ у тебя блядолюбивый.
-- Это дело поправимое! -- ухмыльнулся предводитель и сел на стул
верхом. -- Ну так что, Юрий Николаевич, хорошо представляешь себе ситуацию?
Княжна Углицкая у меня в руках, я хочу, чтобы ты это понял.
-- Не знаю. У генерала видал нагайку, а у тебя вообще пусто.
Предводитель достал из жилетного кармана монету.
-- Узнаешь? На, смотри.
Космач повертел в неуклюжих, бесчувственных пальцах золотой дукат,
сказал таким же негнущимся голосом: