Страница:
— Заверяю вас, ваше высочество…
— О, вам не следует бояться, я даю слово. Только разрешите мне собрать вещи в дорогу. Должен ли я вручить вам свой меч?
— Ваше высочество, — вмешался Айрич, приходя на помощь Кааврену, — я лиорн и не могу солгать.
— Мне об этом известно, сударь.
— Так вот, заверяю вас, что порученная нам миссия не имеет к вам никакого отношения.
— Неужели?
— Да, милорд.
— Но тогда в чем же заключается ваша миссия?
Вмешательство Айрича дало возможность Кааврену оправиться от смущения. Ему пришло в голову, что проще всего решить возникшую проблему, рассказав Адрону правду или хотя бы ее часть.
— Ваше высочество, наш капитан печется об интересах императора и решил выяснить, каково истинное положение вещей вокруг Пепперфилда.
— Тогда вы здесь…
— Чтобы обследовать данный район, — сказал Пэл. — Вот и все.
— Это правда?
— Да, милорд, — подтвердил Пэл.
Адрон внимательно оглядел лица пятерых посетителей, а потом сказал:
— Что ж, добро пожаловать в мой замок. Мне следовало бы самому сообразить: мое возвращение было таким стремительным, что вряд ли за мной могли кого-нибудь послать. По крайней мере так скоро. Честно говоря, я загнал трех лошадей, — наверное, вы их заметили по Дороге сюда.
— О да, мы действительно видели труп лошади, ваше высочество, — подтвердил Кааврен.
— Ну а поскольку я впал в немилость (боюсь, дело обстоит именно так) как раз перед своим отъездом, то его величество еще не мог поручить вам арестовать меня.
— Ваше высочество, — заявил Кааврен, — я с облегчением вижу, что вы наконец нам поверили.
— Значит, раз вам дан приказ узнать, как обстоят дела на границе Империи, вы решили навестить меня из вежливости? — И Адрон пристально посмотрел на Кааврена — тиаса почувствовал, что под таким открытым и проницательным взором он просто не в силах солгать.
— Ну, — ответил Кааврен, — не совсем.
— Значит, есть и другая причина?
— Да, вы очень точно выразились. Есть другая причина.
— Однако это ни в коей мере не уменьшает искренность, с которой мы свидетельствуем наше уважение вашему высочеству, — добавил Пэл.
— Да, я понимаю, но какова же другая причина?
— Это… — начал Кааврен, оглядываясь по сторонам в поисках поддержки.
— Мы должны поставить ваше высочество в известность касательно неких обстоятельств, — ровным голосом сообщил Пэл.
— Значит, я должен кое-что узнать?
— Совершенно верно, — продолжал Пэл. — И раз уж мы оказались поблизости, то решили информировать ваше высочество.
— Заверяю вас, что я премного благодарен, — сказал Адрон. — Так каковы же обстоятельства, о которых идет речь?
— О, что до обстоятельств…
— Да?
— Господин по имени Кааврен из Каслрока сообщит о них вашему высочеству.
— Ага, — пробормотал Адрон и повернулся к Кааврену. — Ну, я весь внимание, сударь.
— Да, — заговорил Кааврен, — я расскажу вашему высочеству обо всех обстоятельствах дела.
— С нетерпением жду вашего рассказа.
Кааврен облизнул губы, словно новые идеи отдыхали именно на них, и, казалось, его посетило озарение.
— Ваше высочество, мы пришли поведать вам, что некий самозванец использует вашу эмблему.
— Как? Какую эмблему? О чем вы говорите?
— Это правда, — вступил в разговор Айрич. — На нас напали бандиты, которые считали, что выполняют ваш приказ.
— Невозможно, — покачал головой Адрон.
— Все произошло именно так, как я сказал.
— Кто мог это сделать?
— Мы не имеем ни малейшего представления, — сказал Кааврен.
— И как же действует самозванец?
— Ну это совсем простой вопрос.
— Говорите же, прошу!
— Но, ваше высочество, — хладнокровно промолвил Айрич, — позвольте мне сначала задать вопрос?
— Если он поможет прояснить ситуацию.
— Полагаю, что поможет.
— Тогда задавайте.
— Очень хорошо. Вот он: есть ли у вашего высочества печать?
— Печать?
— Да, личная печать.
— Конечно.
— Если вы не сочтете мой поступок слишком дерзким, не могли бы вы показать ее мне?
— Что? Вы хотите на нее посмотреть?
— Если это не доставит вашему высочеству излишних хлопот.
— Нет, не доставит.
— Тогда, если ваше высочество не возражает…
— Пожалуйста, подождите немного, я ее принесу.
— Как? Ваше высочество не носит ее при себе?
— Обычно ношу, но, поскольку я только что вернулся из путешествия, печать осталась в моем багаже. Как правило, я никогда с ней не расстаюсь.
— Ваше высочество правильно делает.
— Ну что ж, сейчас я вернусь с печатью.
— Мы будем ждать ваше высочество.
С недоумением на лице Адрон вышел из комнаты. Когда стихли его шаги, Кааврен с облегчением вздохнул.
— И все же, — заявила Тазендра, — я думала, что его здесь не будет.
— Ну, — заверил ее Аттрик, — мы все так предполагали. Должен заметить, Кааврен, сыграно мастерски.
Кааврен ничего не ответил, он приходил в себя после трудного разговора с лордом Адроном.
— А что мы ему скажем, когда он вернется без печати? — поинтересовался Пэл.
Айрич пожал плечами:
— А что мы будем делать, если он вернется с печатью?
— Ба, — возразил Пэл, — это же невозможно.
— Ну а как он вообще оказался здесь?
— И все же еще вчера мы узнали, что кто-то имеет при себе печать лорда Адрона. Какой мы можем сделать вывод?
Кааврен вздохнул:
— Что касается меня, то я иссяк. Если окажется, что печать находится у него и нам придется давать новые объяснения, наступит ваш черед вести с ним переговоры.
— Я продолжаю утверждать, что такого быть не может, — настаивал на своем Пэл.
Айрич вновь пожал плечами:
— Найдет он печать или нет, перед нами остается та же проблема: как разыскать Катану э'Мариш'Чала.
— Вы правы, — сказал Кааврен. — Не стоит особенно рассчитывать на то, что, если мы спросим об этом прямо, лорд Адрон ответит нам.
— Однако, — заметил Пэл, — нам необходимо придумать какой-нибудь способ узнать, где она сейчас.
— Более того, — вмешалась Тазендра, — следует определиться, что мы станем делать, когда наконец с ней встретимся?
— Ну, моя роль мне ясна, уверяю вас, — заявил Аттрик.
— А мне моя — нет, — вздохнул Кааврен. — Мало того, у меня создается впечатление, что ситуация все время усложняется.
— Это меня радует, — заявила Тазендра.
— Радует?
— Я думала, что такие мысли возникают только у меня.
— Не сомневайтесь, мой друг, вы не одиноки. Например, мне бы очень хотелось понять, кто старается нас остановить и почему.
— Да, почему? — эхом отозвалась Тазендра. — Поскольку мы сами не знаем, что делаем, значит, никто не может этого знать, а если никто не знает о наших намерениях, то почему кто-то все время пытается нам помешать?
— Вы великолепно сформулировали проблему, — заметил Кааврен.
— Никто не станет отрицать, — пробормотал Аттрик, — что леди дзур рассуждает так же разумно, как его доверительность.
— У меня есть ответ, — сказал Пэл.
— Правда? — удивился Кааврен. — Значит, вам известно имя нашего врага, но вы нам его не называли?
— Нет, — спокойно возразил йенди. — Имя нашего врага мне неизвестно. И все же весьма возможно, что я мог бы высказать кое-какие предположения.
— Тогда, — не унимался Кааврен, — я с нетерпением жду ваших предположений.
— Цикл завершился, — заметил Пэл. — И причиной стала баронесса Каламская.
— Верно, — кивнул Кааврен, который уже слышал эти рассуждения Пэла.
— А теперь она стала центром, вокруг которого вращается политика текущего момента.
— Подождите, — вмешалась Тазендра. — Мне понравилось ваше выражение «политика текущего момента». Звучит впечатляюще.
— Рад, что вы так думаете.
— Но продолжайте. Политика текущего момента — проклятие, какое замечательное выражение — вращается вокруг Катаны э'Мариш'Чала.
— Верно. Следовательно, политические интриганы прилагают отчаянные усилия, чтобы ею манипулировать. Иными словами, им нужно либо добиться ее ареста, либо в подходящий момент освободить, а потом уничтожить.
— Но кто эти люди? — спросил Кааврен. — Убежден, что среди них мы найдем наших врагов.
— Вы, безусловно, правы, Кааврен, и причина такова: мы направились сюда по собственной инициативе, совершенно не думая ни о каких интригах и заговорщиках, и начали действовать в своих интересах. Естественно, игроки, уже занявшие свои места за столом, косо посмотрят на тех, кто явился без приглашения и утверждает, что теперь игра будет вестись по новым правилам. Что станет с планами, которые они вынашивали долгие месяцы? С заговорами, направленными на получение власти или расположения императора? Они нас не знают и опасаются, что мы все испортим, поэтому и пытаются остановить.
— Полностью с вами согласен, Пэл, — сказал Айрич.
— Но тогда, — не унимался Кааврен, — кто же эти интриганы?
— Клянусь Орбом! — воскликнул Пэл. — Легче назвать тех, кто ими не является. Взять хотя бы хозяина Рэдфейса, который хочет получить Пепперфилд для себя, иными словами, для Кайранов.
— Еще…
— Главнокомандующая Литра, желающая, чтобы Пепперфилд достался линии Лания.
— Да, понимаю. Продолжайте.
— Кажется, у вас есть друг, леди из Дома Феникса?
— И что с того?
— А у нее есть брат, который также играет свою роль во всей этой истории, хотя мне пока и неизвестно, какую. Но я уверен, что тут все не так просто.
— Продолжайте.
— Нельзя забывать об атире по имени Сиодра.
— О ком?
— Волшебница, которая занимала пост главного советника при прежнем императоре. Она хочет сохранить свое положение при дворе, уж очень ей нравится власть, а посему она постоянно ищет возможность стать незаменимой для его величества.
— Пожалуй, верно.
— Гиорг Лавоуд сделает все, чтобы улучшить положение Лавоудов.
— Пэл, у меня голова идет кругом. А что думаете вы, Тазендра?
— О, я перестала слушать некоторое время назад — слишком все запутано.
— Я с вами совершенно согласен. А вы, Аттрик?
— Меня все это не касается.
— Напротив, — возразил Пэл, — очень даже касается.
— Вполне возможно. Но я не хочу принимать участия ни в каких интригах. Когда я найду и прикончу леди, которая убила моего отца…
— И что тогда? — осведомился Пэл.
— Тогда посмотрим.
— Ага, — сказал Пэл.
— Ну а ваше мнение, Айрич? — спросил Кааврен.
— Мое мнение? Мое мнение таково, что наш хозяин слишком долго ищет свою печать.
— Клянусь моим конем! — воскликнул тиаса. — Вы совершенно правы.
— Милорды, — вдруг заговорил Мика, который по собственной инициативе занял пост возле дверей, — я слышу шаги.
— Образцовый слуга, — пробормотал Айрич. Мика быстро отскочил от двери и успел встать возле камина, когда дверь распахнулась перед лордом Адроном, лицо которого приобрело странное выражение. В руке он держал предмет, напоминающий печать.
— Ваше высочество… — начал Кааврен, чей язык заговорил по собственной инициативе, пытаясь вызволить своего хозяина из неудобного положения.
Но Адрон покачал головой и сказал:
— Невероятно.
— В самом деле, ваше высочество?
— Да. Приношу вам свои извинения за столь долгое отсутствие, но за последние несколько минут произошли невероятные вещи.
— Невероятные? — осмелился спросить Пэл.
— Да, совершенно, — ответил Адрон. — Я бы даже сказал — поразительные.
— Но что случилось? — поинтересовался Айрич. — Может быть, ваше высочество окажет нам честь и объяснит?
— Конечно, поскольку, если бы не вы, я бы ничего не заметил.
— Мы внимательно слушаем, ваше высочество, — вежливо сказал Пэл.
— Итак, я сразу же направился в свои покои, намереваясь вынуть печать из багажа и показать ее вам, господа. Я ожидал услышать от вас важное сообщение, для которого необходима моя личная печать.
— Вы были правы, милорд, — проговорил Кааврен.
— Я сразу же нашел свою сумку, но вы поймете мое изумление, когда я скажу, что не обнаружил там печать.
— Как, ее там не было? — спросил Аттрик, — А разве не печать вы держите в руках?
— Печать.
— И все же, — не выдержала Тазендра, — разве ваше высочество не оказал нам честь, сообщив, что он не нашел ее там, куда положил?
— Конечно, я потратил некоторое время на поиски своей печати.
— И где же вы ее нашли? — спросил Айрич.
— Вот это как раз и странно. Когда я возвращался сюда и хотел выяснить, что вам известно по данному поводу и какое отношение моя печать имеет к вашему заявлению о том, что на вас от моего имени было совершено нападение, у моих дверей появился новый посетитель.
— Посетитель? — переспросил Кааврен.
— Именно. Посетитель, который назвал себя посланцем императора.
— Надеюсь, — заметил Айрич, — вы удостоили его чести и приняли сообщение.
— Конечно. Он передал мне послание императора.
— И вы окажете нам честь, сообщив его содержимое?
— Да. Более того, немедленно. Вот оно. — С этими словами Адрон показал друзьям свою печать.
— Что? — сказал Пэл. — Посланец принес вам печать?
— Совершенно верно.
— Извините, что я задаю вашему высочеству вопрос, но мне очень интересно. Объяснил ли он, как печать попала к нему в руки?
— Да. Заявил, что я оставил печать в своих апартаментах во дворце.
— Разве это возможно? — воскликнул Айрич, который не сомневался, что драконлорд не способен на такое легкомыслие.
— Конечно нет.
— Но тогда?..
— Печать у меня украли.
— Ба, — сказал Айрич. — Чтобы его величество украл печать? Не может быть.
— И все же, — сказал Адрон, — печать от имени императора доставил его фаворит, лорд Гарланд.
— Что? — вскричал Пэл. — Гарланд? Императорский посланец?
— Вы не ослышались.
— Ваше высочество совершенно правы, тут какие-то интриги.
— Да, я тоже так считаю. Рад, что мы не разошлись во мнениях.
— Значит, ваше высочество верит, что печать у вас украли? — спросил Кааврен.
— Да, и отнюдь не для добрых дел.
— Именно об этом мы и хотели поведать вашему высочеству.
— Тогда расскажите мне, что сделано от моего имени и при помощи моей печати.
— Это как раз и является целью нашего визита, — ответил Кааврен и поспешил передать лорду Адрону содержание разговора, который они подслушали вместе с Айричем.
— Отвратительно! — вскричал Адрон, когда он закончил.
— Я тоже так считаю, — кивнул Айрич.
— Вы правильно поступили, рассказав мне о том, что с вами произошло.
— Мы рады, что смогли вам услужить, — проговорил Кааврен.
— А каким образом вам удалось избежать ловушки, после того как вы о ней узнали?
— Избежать? — удивилась Тазендра. — Мы не стали се избегать. Скорее, сами устроили бандитам ловушку.
— Что? Пятеро против тридцати?
— На нашей стороне было преимущество неожиданности, — заметил Пэл. — К тому же у нас имелись несколько камней-вспышек, один из которых, правда, не сработал, зато остальные очень помогли.
— Поразительно! — воскликнул Адрон.
— Что один не сработал? — наивно спросила Тазендра. — Или что с остальными все оказалось в порядке?
— Нет, нет… Вы впятером сумели одолеть тридцать бандитов.
— Ну, мы довольно неплохо сражались, — заметила Тазендра.
— Так вы утверждаете, что впятером победили тридцать человек?
— Нескольких мы убили, — сказал Кааврен. — Остальные бежали.
— Великолепная победа! — вскричал Адрон. Пэл грациозно поклонился. — Вы действительно меня поразили, — продолжал Адрон, качая головой.
— Ваше высочество оказывает нам честь, — заметил Айрич.
— Вам обязательно следует остаться у меня хотя бы на одну ночь, чтобы я мог дать обед в вашу честь.
— Вы чрезвычайно добры к нам, — промолвил Айрич.
— Что ж, вы принимаете мое приглашение? Я настаиваю — ведь, одержав победу в том сражении, вы избавили мое имя от ужасного позора.
— Ну, — поклонился Кааврен, — если ваше высочество действительно настаивает, оказывая нам такую честь…
— Настаиваю, — повторил лорд Адрон.
— Мы с радостью принимаем ваше приглашение, — проговорил Кааврен.
— Тогда вам, наверное, захочется отдохнуть. А я отдам приказ о том, чтобы начали нужные приготовления. Мой человек покажет ваши комнаты и позовет, когда обед будет готов.
Обменявшись еще несколькими любезностями, все разошлись по своим комнатам. Мы не хотим утомлять наших читателей описанием обеда в честь наших храбрых друзей — в подобном мероприятии гораздо интереснее принимать участие, чем читать отчет о нем. Достаточно отметить, что подавался свежий хлеб с козьим сыром и мясом дикого кабана, жареный фазан, фаршированный черными грибами, и ломтики кетны в соусе из масла и сливок, в которых даже император, славящийся тонкостью вкуса, не нашел бы ни малейшего изъяна.
В то время в замке лорда Адрона никто не гостил (за исключением предположительно баронессы Каламской, а она так и не появилась), так что стол накрыли на шестерых. Однако лорд Адрон с лихвой компенсировал отсутствие гостей, постоянно поднимая тосты, восхваляя отвагу друзей. Он задавал им все новые и новые вопросы о подробностях схватки, причем слушал с таким удовольствием, будто малыш шестидесяти или семидесяти лет. Впрочем, Тазендра рассказывала о подвигах пятерых храбрецов с не меньшим энтузиазмом. Мике разрешили прислуживать за столом, и текла внес свою лепту в описание битвы, где тоже сыграл важную роль. Мы погрешим против истины, если не скажем, что во всей Империи в этот день едва ли нашелся бы столь же счастливый человек.
Когда трапеза закончилась, его высочество встал, поклонился своим гостям и сказал:
— Вы можете гулять по всему замку, где только пожелаете, надеюсь, утром мы увидимся еще раз и вместе позавтракаем перед вашим отъездом.
— Большая честь для нас, — проговорил Айрич, когда все поклонились лорду Адрону.
После того как они вышли из обеденного зала, Кааврен сказал:
— Ну, друзья мои, считаю, нам следует принять приглашение лорда Адрона и насладиться столь прекрасным вечером.
— Просто замечательно, — проворчала Тазендра, — только я продолжаю размышлять о том, как мы найдем Катану.
— Ах вот вы о чем, — улыбнувшись, обронил Кааврен. — Я от рождения обладаю даром предвидения и предсказываю, что теперь, когда мы можем свободно перемещаться по замку, у нас не возникнет никаких проблем.
— Что? — удивился Аттрик. — Вы полагаете, что до завтрашнего утра мы успеем осмотреть весь замок Рэдфейс?
— В этом нет никакой необходимости.
— Почему? — спросила Тазендра.
— Наблюдайте — и поймете.
— У Кааврена, — заметил Пэл, обращаясь к Айричу, — появилась идея.
Айрич кивнул.
— Мика, — сказал Кааврен, — найди, если сможешь, пергамент, перо, чернила, промокательную бумагу и принеси их мне.
Мика отправился на поиски. Пэл с некоторым любопытством смотрел на Кааврена, в то время как Айрич, казалось, приготовился ждать. Вскоре вернулся Мика и отвел тиасу к маленькому столику, за которым секретарь Адрона обычно занимался его перепиской. Кааврен, увидев, что столик свободен, уселся за него и, воспользовавшись одним из перьев, написал следующие строки:
«Моя дорогая леди Фрикорит, я давно являюсь ревностным почитателем вашего таланта. Надеюсь, это достаточный повод для того, чтобы испросить у вас несколько минут для короткого разговора.
Ваш покорный слуга, Кааврен из Каслрока».
Закончив, он показал записку Пэлу.
— Значит, Катана живет здесь под именем леди Фрикорит? — удивился Пэл.
— Совершенно верно.
— А если она откажется от встречи с вами?
— Не откажется. Смотрите сами, — ответил Кааврен. И вывел всю компанию во двор и подозвал молодого крестьянина.
— Друг мой, — обратился к нему тиаса, — не согласишься ли выполнить маленькое поручение? Вот три медных пенни, которые перекочуют из моего кармана в твой.
Юноша оказался сговорчивым и ответил:
— Какое поручение, милорд? Буду счастлив услужить, если смогу.
— Отнеси мою записку художнице, леди Фрикорит. И доставь ответ.
— Леди Фрикорит? — В голосе юноши появилось смущение. — Но…
— Не беспокойся, это не причинит ей вреда. Ты же видишь, я знаю о том, что она здесь. Кто, кроме лорда Адрона, мог мне об этом сообщить? Более того, откуда мне знать, под каким именем она тут живет? Наконец, я не прошу, чтобы ты рассказал, где именно она находится, лишь передай мое послание и возвращайся с ответом.
— И все же…
— Вот деньги. Хочешь их получить?
В конце концов жадность, как это часто бывает, победила осторожность, юноша схватил послание и убежал.
— И все же, — с сомнением заметил Пэл, — а что, если она не захочет вас видеть?
— Мой добрый Пэл, не имеет никакого значения, захочет она нас видеть или нет. Неужели вы считаете, что нам следует дожидаться ответа? Юноша знает, кто она и как ее найти. Почему мы еще здесь, господа? По коням! Вернее, шевелите ногами! Мы последуем за ним, и гарантирую вам, что не успеет стемнеть, как мы будем стоять перед Катаной э'Мариш'Чала.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
— О, вам не следует бояться, я даю слово. Только разрешите мне собрать вещи в дорогу. Должен ли я вручить вам свой меч?
— Ваше высочество, — вмешался Айрич, приходя на помощь Кааврену, — я лиорн и не могу солгать.
— Мне об этом известно, сударь.
— Так вот, заверяю вас, что порученная нам миссия не имеет к вам никакого отношения.
— Неужели?
— Да, милорд.
— Но тогда в чем же заключается ваша миссия?
Вмешательство Айрича дало возможность Кааврену оправиться от смущения. Ему пришло в голову, что проще всего решить возникшую проблему, рассказав Адрону правду или хотя бы ее часть.
— Ваше высочество, наш капитан печется об интересах императора и решил выяснить, каково истинное положение вещей вокруг Пепперфилда.
— Тогда вы здесь…
— Чтобы обследовать данный район, — сказал Пэл. — Вот и все.
— Это правда?
— Да, милорд, — подтвердил Пэл.
Адрон внимательно оглядел лица пятерых посетителей, а потом сказал:
— Что ж, добро пожаловать в мой замок. Мне следовало бы самому сообразить: мое возвращение было таким стремительным, что вряд ли за мной могли кого-нибудь послать. По крайней мере так скоро. Честно говоря, я загнал трех лошадей, — наверное, вы их заметили по Дороге сюда.
— О да, мы действительно видели труп лошади, ваше высочество, — подтвердил Кааврен.
— Ну а поскольку я впал в немилость (боюсь, дело обстоит именно так) как раз перед своим отъездом, то его величество еще не мог поручить вам арестовать меня.
— Ваше высочество, — заявил Кааврен, — я с облегчением вижу, что вы наконец нам поверили.
— Значит, раз вам дан приказ узнать, как обстоят дела на границе Империи, вы решили навестить меня из вежливости? — И Адрон пристально посмотрел на Кааврена — тиаса почувствовал, что под таким открытым и проницательным взором он просто не в силах солгать.
— Ну, — ответил Кааврен, — не совсем.
— Значит, есть и другая причина?
— Да, вы очень точно выразились. Есть другая причина.
— Однако это ни в коей мере не уменьшает искренность, с которой мы свидетельствуем наше уважение вашему высочеству, — добавил Пэл.
— Да, я понимаю, но какова же другая причина?
— Это… — начал Кааврен, оглядываясь по сторонам в поисках поддержки.
— Мы должны поставить ваше высочество в известность касательно неких обстоятельств, — ровным голосом сообщил Пэл.
— Значит, я должен кое-что узнать?
— Совершенно верно, — продолжал Пэл. — И раз уж мы оказались поблизости, то решили информировать ваше высочество.
— Заверяю вас, что я премного благодарен, — сказал Адрон. — Так каковы же обстоятельства, о которых идет речь?
— О, что до обстоятельств…
— Да?
— Господин по имени Кааврен из Каслрока сообщит о них вашему высочеству.
— Ага, — пробормотал Адрон и повернулся к Кааврену. — Ну, я весь внимание, сударь.
— Да, — заговорил Кааврен, — я расскажу вашему высочеству обо всех обстоятельствах дела.
— С нетерпением жду вашего рассказа.
Кааврен облизнул губы, словно новые идеи отдыхали именно на них, и, казалось, его посетило озарение.
— Ваше высочество, мы пришли поведать вам, что некий самозванец использует вашу эмблему.
— Как? Какую эмблему? О чем вы говорите?
— Это правда, — вступил в разговор Айрич. — На нас напали бандиты, которые считали, что выполняют ваш приказ.
— Невозможно, — покачал головой Адрон.
— Все произошло именно так, как я сказал.
— Кто мог это сделать?
— Мы не имеем ни малейшего представления, — сказал Кааврен.
— И как же действует самозванец?
— Ну это совсем простой вопрос.
— Говорите же, прошу!
— Но, ваше высочество, — хладнокровно промолвил Айрич, — позвольте мне сначала задать вопрос?
— Если он поможет прояснить ситуацию.
— Полагаю, что поможет.
— Тогда задавайте.
— Очень хорошо. Вот он: есть ли у вашего высочества печать?
— Печать?
— Да, личная печать.
— Конечно.
— Если вы не сочтете мой поступок слишком дерзким, не могли бы вы показать ее мне?
— Что? Вы хотите на нее посмотреть?
— Если это не доставит вашему высочеству излишних хлопот.
— Нет, не доставит.
— Тогда, если ваше высочество не возражает…
— Пожалуйста, подождите немного, я ее принесу.
— Как? Ваше высочество не носит ее при себе?
— Обычно ношу, но, поскольку я только что вернулся из путешествия, печать осталась в моем багаже. Как правило, я никогда с ней не расстаюсь.
— Ваше высочество правильно делает.
— Ну что ж, сейчас я вернусь с печатью.
— Мы будем ждать ваше высочество.
С недоумением на лице Адрон вышел из комнаты. Когда стихли его шаги, Кааврен с облегчением вздохнул.
— И все же, — заявила Тазендра, — я думала, что его здесь не будет.
— Ну, — заверил ее Аттрик, — мы все так предполагали. Должен заметить, Кааврен, сыграно мастерски.
Кааврен ничего не ответил, он приходил в себя после трудного разговора с лордом Адроном.
— А что мы ему скажем, когда он вернется без печати? — поинтересовался Пэл.
Айрич пожал плечами:
— А что мы будем делать, если он вернется с печатью?
— Ба, — возразил Пэл, — это же невозможно.
— Ну а как он вообще оказался здесь?
— И все же еще вчера мы узнали, что кто-то имеет при себе печать лорда Адрона. Какой мы можем сделать вывод?
Кааврен вздохнул:
— Что касается меня, то я иссяк. Если окажется, что печать находится у него и нам придется давать новые объяснения, наступит ваш черед вести с ним переговоры.
— Я продолжаю утверждать, что такого быть не может, — настаивал на своем Пэл.
Айрич вновь пожал плечами:
— Найдет он печать или нет, перед нами остается та же проблема: как разыскать Катану э'Мариш'Чала.
— Вы правы, — сказал Кааврен. — Не стоит особенно рассчитывать на то, что, если мы спросим об этом прямо, лорд Адрон ответит нам.
— Однако, — заметил Пэл, — нам необходимо придумать какой-нибудь способ узнать, где она сейчас.
— Более того, — вмешалась Тазендра, — следует определиться, что мы станем делать, когда наконец с ней встретимся?
— Ну, моя роль мне ясна, уверяю вас, — заявил Аттрик.
— А мне моя — нет, — вздохнул Кааврен. — Мало того, у меня создается впечатление, что ситуация все время усложняется.
— Это меня радует, — заявила Тазендра.
— Радует?
— Я думала, что такие мысли возникают только у меня.
— Не сомневайтесь, мой друг, вы не одиноки. Например, мне бы очень хотелось понять, кто старается нас остановить и почему.
— Да, почему? — эхом отозвалась Тазендра. — Поскольку мы сами не знаем, что делаем, значит, никто не может этого знать, а если никто не знает о наших намерениях, то почему кто-то все время пытается нам помешать?
— Вы великолепно сформулировали проблему, — заметил Кааврен.
— Никто не станет отрицать, — пробормотал Аттрик, — что леди дзур рассуждает так же разумно, как его доверительность.
— У меня есть ответ, — сказал Пэл.
— Правда? — удивился Кааврен. — Значит, вам известно имя нашего врага, но вы нам его не называли?
— Нет, — спокойно возразил йенди. — Имя нашего врага мне неизвестно. И все же весьма возможно, что я мог бы высказать кое-какие предположения.
— Тогда, — не унимался Кааврен, — я с нетерпением жду ваших предположений.
— Цикл завершился, — заметил Пэл. — И причиной стала баронесса Каламская.
— Верно, — кивнул Кааврен, который уже слышал эти рассуждения Пэла.
— А теперь она стала центром, вокруг которого вращается политика текущего момента.
— Подождите, — вмешалась Тазендра. — Мне понравилось ваше выражение «политика текущего момента». Звучит впечатляюще.
— Рад, что вы так думаете.
— Но продолжайте. Политика текущего момента — проклятие, какое замечательное выражение — вращается вокруг Катаны э'Мариш'Чала.
— Верно. Следовательно, политические интриганы прилагают отчаянные усилия, чтобы ею манипулировать. Иными словами, им нужно либо добиться ее ареста, либо в подходящий момент освободить, а потом уничтожить.
— Но кто эти люди? — спросил Кааврен. — Убежден, что среди них мы найдем наших врагов.
— Вы, безусловно, правы, Кааврен, и причина такова: мы направились сюда по собственной инициативе, совершенно не думая ни о каких интригах и заговорщиках, и начали действовать в своих интересах. Естественно, игроки, уже занявшие свои места за столом, косо посмотрят на тех, кто явился без приглашения и утверждает, что теперь игра будет вестись по новым правилам. Что станет с планами, которые они вынашивали долгие месяцы? С заговорами, направленными на получение власти или расположения императора? Они нас не знают и опасаются, что мы все испортим, поэтому и пытаются остановить.
— Полностью с вами согласен, Пэл, — сказал Айрич.
— Но тогда, — не унимался Кааврен, — кто же эти интриганы?
— Клянусь Орбом! — воскликнул Пэл. — Легче назвать тех, кто ими не является. Взять хотя бы хозяина Рэдфейса, который хочет получить Пепперфилд для себя, иными словами, для Кайранов.
— Еще…
— Главнокомандующая Литра, желающая, чтобы Пепперфилд достался линии Лания.
— Да, понимаю. Продолжайте.
— Кажется, у вас есть друг, леди из Дома Феникса?
— И что с того?
— А у нее есть брат, который также играет свою роль во всей этой истории, хотя мне пока и неизвестно, какую. Но я уверен, что тут все не так просто.
— Продолжайте.
— Нельзя забывать об атире по имени Сиодра.
— О ком?
— Волшебница, которая занимала пост главного советника при прежнем императоре. Она хочет сохранить свое положение при дворе, уж очень ей нравится власть, а посему она постоянно ищет возможность стать незаменимой для его величества.
— Пожалуй, верно.
— Гиорг Лавоуд сделает все, чтобы улучшить положение Лавоудов.
— Пэл, у меня голова идет кругом. А что думаете вы, Тазендра?
— О, я перестала слушать некоторое время назад — слишком все запутано.
— Я с вами совершенно согласен. А вы, Аттрик?
— Меня все это не касается.
— Напротив, — возразил Пэл, — очень даже касается.
— Вполне возможно. Но я не хочу принимать участия ни в каких интригах. Когда я найду и прикончу леди, которая убила моего отца…
— И что тогда? — осведомился Пэл.
— Тогда посмотрим.
— Ага, — сказал Пэл.
— Ну а ваше мнение, Айрич? — спросил Кааврен.
— Мое мнение? Мое мнение таково, что наш хозяин слишком долго ищет свою печать.
— Клянусь моим конем! — воскликнул тиаса. — Вы совершенно правы.
— Милорды, — вдруг заговорил Мика, который по собственной инициативе занял пост возле дверей, — я слышу шаги.
— Образцовый слуга, — пробормотал Айрич. Мика быстро отскочил от двери и успел встать возле камина, когда дверь распахнулась перед лордом Адроном, лицо которого приобрело странное выражение. В руке он держал предмет, напоминающий печать.
— Ваше высочество… — начал Кааврен, чей язык заговорил по собственной инициативе, пытаясь вызволить своего хозяина из неудобного положения.
Но Адрон покачал головой и сказал:
— Невероятно.
— В самом деле, ваше высочество?
— Да. Приношу вам свои извинения за столь долгое отсутствие, но за последние несколько минут произошли невероятные вещи.
— Невероятные? — осмелился спросить Пэл.
— Да, совершенно, — ответил Адрон. — Я бы даже сказал — поразительные.
— Но что случилось? — поинтересовался Айрич. — Может быть, ваше высочество окажет нам честь и объяснит?
— Конечно, поскольку, если бы не вы, я бы ничего не заметил.
— Мы внимательно слушаем, ваше высочество, — вежливо сказал Пэл.
— Итак, я сразу же направился в свои покои, намереваясь вынуть печать из багажа и показать ее вам, господа. Я ожидал услышать от вас важное сообщение, для которого необходима моя личная печать.
— Вы были правы, милорд, — проговорил Кааврен.
— Я сразу же нашел свою сумку, но вы поймете мое изумление, когда я скажу, что не обнаружил там печать.
— Как, ее там не было? — спросил Аттрик, — А разве не печать вы держите в руках?
— Печать.
— И все же, — не выдержала Тазендра, — разве ваше высочество не оказал нам честь, сообщив, что он не нашел ее там, куда положил?
— Конечно, я потратил некоторое время на поиски своей печати.
— И где же вы ее нашли? — спросил Айрич.
— Вот это как раз и странно. Когда я возвращался сюда и хотел выяснить, что вам известно по данному поводу и какое отношение моя печать имеет к вашему заявлению о том, что на вас от моего имени было совершено нападение, у моих дверей появился новый посетитель.
— Посетитель? — переспросил Кааврен.
— Именно. Посетитель, который назвал себя посланцем императора.
— Надеюсь, — заметил Айрич, — вы удостоили его чести и приняли сообщение.
— Конечно. Он передал мне послание императора.
— И вы окажете нам честь, сообщив его содержимое?
— Да. Более того, немедленно. Вот оно. — С этими словами Адрон показал друзьям свою печать.
— Что? — сказал Пэл. — Посланец принес вам печать?
— Совершенно верно.
— Извините, что я задаю вашему высочеству вопрос, но мне очень интересно. Объяснил ли он, как печать попала к нему в руки?
— Да. Заявил, что я оставил печать в своих апартаментах во дворце.
— Разве это возможно? — воскликнул Айрич, который не сомневался, что драконлорд не способен на такое легкомыслие.
— Конечно нет.
— Но тогда?..
— Печать у меня украли.
— Ба, — сказал Айрич. — Чтобы его величество украл печать? Не может быть.
— И все же, — сказал Адрон, — печать от имени императора доставил его фаворит, лорд Гарланд.
— Что? — вскричал Пэл. — Гарланд? Императорский посланец?
— Вы не ослышались.
— Ваше высочество совершенно правы, тут какие-то интриги.
— Да, я тоже так считаю. Рад, что мы не разошлись во мнениях.
— Значит, ваше высочество верит, что печать у вас украли? — спросил Кааврен.
— Да, и отнюдь не для добрых дел.
— Именно об этом мы и хотели поведать вашему высочеству.
— Тогда расскажите мне, что сделано от моего имени и при помощи моей печати.
— Это как раз и является целью нашего визита, — ответил Кааврен и поспешил передать лорду Адрону содержание разговора, который они подслушали вместе с Айричем.
— Отвратительно! — вскричал Адрон, когда он закончил.
— Я тоже так считаю, — кивнул Айрич.
— Вы правильно поступили, рассказав мне о том, что с вами произошло.
— Мы рады, что смогли вам услужить, — проговорил Кааврен.
— А каким образом вам удалось избежать ловушки, после того как вы о ней узнали?
— Избежать? — удивилась Тазендра. — Мы не стали се избегать. Скорее, сами устроили бандитам ловушку.
— Что? Пятеро против тридцати?
— На нашей стороне было преимущество неожиданности, — заметил Пэл. — К тому же у нас имелись несколько камней-вспышек, один из которых, правда, не сработал, зато остальные очень помогли.
— Поразительно! — воскликнул Адрон.
— Что один не сработал? — наивно спросила Тазендра. — Или что с остальными все оказалось в порядке?
— Нет, нет… Вы впятером сумели одолеть тридцать бандитов.
— Ну, мы довольно неплохо сражались, — заметила Тазендра.
— Так вы утверждаете, что впятером победили тридцать человек?
— Нескольких мы убили, — сказал Кааврен. — Остальные бежали.
— Великолепная победа! — вскричал Адрон. Пэл грациозно поклонился. — Вы действительно меня поразили, — продолжал Адрон, качая головой.
— Ваше высочество оказывает нам честь, — заметил Айрич.
— Вам обязательно следует остаться у меня хотя бы на одну ночь, чтобы я мог дать обед в вашу честь.
— Вы чрезвычайно добры к нам, — промолвил Айрич.
— Что ж, вы принимаете мое приглашение? Я настаиваю — ведь, одержав победу в том сражении, вы избавили мое имя от ужасного позора.
— Ну, — поклонился Кааврен, — если ваше высочество действительно настаивает, оказывая нам такую честь…
— Настаиваю, — повторил лорд Адрон.
— Мы с радостью принимаем ваше приглашение, — проговорил Кааврен.
— Тогда вам, наверное, захочется отдохнуть. А я отдам приказ о том, чтобы начали нужные приготовления. Мой человек покажет ваши комнаты и позовет, когда обед будет готов.
Обменявшись еще несколькими любезностями, все разошлись по своим комнатам. Мы не хотим утомлять наших читателей описанием обеда в честь наших храбрых друзей — в подобном мероприятии гораздо интереснее принимать участие, чем читать отчет о нем. Достаточно отметить, что подавался свежий хлеб с козьим сыром и мясом дикого кабана, жареный фазан, фаршированный черными грибами, и ломтики кетны в соусе из масла и сливок, в которых даже император, славящийся тонкостью вкуса, не нашел бы ни малейшего изъяна.
В то время в замке лорда Адрона никто не гостил (за исключением предположительно баронессы Каламской, а она так и не появилась), так что стол накрыли на шестерых. Однако лорд Адрон с лихвой компенсировал отсутствие гостей, постоянно поднимая тосты, восхваляя отвагу друзей. Он задавал им все новые и новые вопросы о подробностях схватки, причем слушал с таким удовольствием, будто малыш шестидесяти или семидесяти лет. Впрочем, Тазендра рассказывала о подвигах пятерых храбрецов с не меньшим энтузиазмом. Мике разрешили прислуживать за столом, и текла внес свою лепту в описание битвы, где тоже сыграл важную роль. Мы погрешим против истины, если не скажем, что во всей Империи в этот день едва ли нашелся бы столь же счастливый человек.
Когда трапеза закончилась, его высочество встал, поклонился своим гостям и сказал:
— Вы можете гулять по всему замку, где только пожелаете, надеюсь, утром мы увидимся еще раз и вместе позавтракаем перед вашим отъездом.
— Большая честь для нас, — проговорил Айрич, когда все поклонились лорду Адрону.
После того как они вышли из обеденного зала, Кааврен сказал:
— Ну, друзья мои, считаю, нам следует принять приглашение лорда Адрона и насладиться столь прекрасным вечером.
— Просто замечательно, — проворчала Тазендра, — только я продолжаю размышлять о том, как мы найдем Катану.
— Ах вот вы о чем, — улыбнувшись, обронил Кааврен. — Я от рождения обладаю даром предвидения и предсказываю, что теперь, когда мы можем свободно перемещаться по замку, у нас не возникнет никаких проблем.
— Что? — удивился Аттрик. — Вы полагаете, что до завтрашнего утра мы успеем осмотреть весь замок Рэдфейс?
— В этом нет никакой необходимости.
— Почему? — спросила Тазендра.
— Наблюдайте — и поймете.
— У Кааврена, — заметил Пэл, обращаясь к Айричу, — появилась идея.
Айрич кивнул.
— Мика, — сказал Кааврен, — найди, если сможешь, пергамент, перо, чернила, промокательную бумагу и принеси их мне.
Мика отправился на поиски. Пэл с некоторым любопытством смотрел на Кааврена, в то время как Айрич, казалось, приготовился ждать. Вскоре вернулся Мика и отвел тиасу к маленькому столику, за которым секретарь Адрона обычно занимался его перепиской. Кааврен, увидев, что столик свободен, уселся за него и, воспользовавшись одним из перьев, написал следующие строки:
«Моя дорогая леди Фрикорит, я давно являюсь ревностным почитателем вашего таланта. Надеюсь, это достаточный повод для того, чтобы испросить у вас несколько минут для короткого разговора.
Ваш покорный слуга, Кааврен из Каслрока».
Закончив, он показал записку Пэлу.
— Значит, Катана живет здесь под именем леди Фрикорит? — удивился Пэл.
— Совершенно верно.
— А если она откажется от встречи с вами?
— Не откажется. Смотрите сами, — ответил Кааврен. И вывел всю компанию во двор и подозвал молодого крестьянина.
— Друг мой, — обратился к нему тиаса, — не согласишься ли выполнить маленькое поручение? Вот три медных пенни, которые перекочуют из моего кармана в твой.
Юноша оказался сговорчивым и ответил:
— Какое поручение, милорд? Буду счастлив услужить, если смогу.
— Отнеси мою записку художнице, леди Фрикорит. И доставь ответ.
— Леди Фрикорит? — В голосе юноши появилось смущение. — Но…
— Не беспокойся, это не причинит ей вреда. Ты же видишь, я знаю о том, что она здесь. Кто, кроме лорда Адрона, мог мне об этом сообщить? Более того, откуда мне знать, под каким именем она тут живет? Наконец, я не прошу, чтобы ты рассказал, где именно она находится, лишь передай мое послание и возвращайся с ответом.
— И все же…
— Вот деньги. Хочешь их получить?
В конце концов жадность, как это часто бывает, победила осторожность, юноша схватил послание и убежал.
— И все же, — с сомнением заметил Пэл, — а что, если она не захочет вас видеть?
— Мой добрый Пэл, не имеет никакого значения, захочет она нас видеть или нет. Неужели вы считаете, что нам следует дожидаться ответа? Юноша знает, кто она и как ее найти. Почему мы еще здесь, господа? По коням! Вернее, шевелите ногами! Мы последуем за ним, и гарантирую вам, что не успеет стемнеть, как мы будем стоять перед Катаной э'Мариш'Чала.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
В которой читатель, вне всякого сомнения, будет рад познакомиться с последним из главных действующих лиц нашей истории
Известный драматург Виллсни из Кобблтауна написал пьесу под названием «Возвращение герцога Хайуотера». Действие сосредоточено вокруг двух персонажей — герцога и его младшего сына, маркиза Хейвенвудского. Когда вы смотрите спектакль, то примерно во втором акте замечаете, что маркиз до сих пор не появился на сцене, хотя постоянно оказывает влияние на развитие событий — ведет в атаку войско, получает ранение, затем его предает возлюбленная и так далее. Зрители с нетерпением ждут: когда же наконец его увидят? Однако маркиз так и не выйдет на сцену, и становится вполне очевидно, что… но мы просим прощения у читателей, мы вовсе не собираемся критиковать чужое произведение, просто проводим аналогию с нашей ситуацией, чтобы покончить с ней раз и навсегда.
Так вот, наиболее проницательные из наших читателей наверняка уже заметили на данном этапе повествования, что весьма важный персонаж драмы еще ни разу не появился на сцене. Речь идет, как вы догадались, о Катане э'Мариш'Чала. Мы не намерены подражать внушающему уважение Виллсни, поскольку должны честно признаться, тонкости его сюжетов оказываются иногда настолько недоступными нашему пониманию, что мы перестаем воспринимать тему, сюжет, побочные линии и все произведение в целом и, главное, что именно мэтр хотел нам сказать (в то же время мы восхищаемся искусными монологами, а также общим настроением и размером стиха).
Тем не менее мы привлекли внимание наших читателей к его пьесе только ради того, чтобы они поняли: у нас и в мыслях не было создать нечто похожее. А посему, чтобы окончательно развеять сомнения и поскольку история этого требует, мы обратим взоры на отсутствующую баронессу. Последуем за пятеркой друзей и Микой туда, где она, словно дожидаясь нашего появления, стоит со своими красками, кистями и мольбертом на вершине утеса. Оказавшись здесь, мы прежде всего опишем художницу. Хотя прекрасно понимаем, что в нашей работе присутствует некоторая толика самонадеянности.
И тут мы вынуждены задать вопрос: кто из берущих в руки перо не впадает отчасти в грех самонадеянности, набравшись смелости считать себя способным на озарения, каких лишены многие, дерзнув встать рядом с теми, чьи деяния составляют фундамент истории? Надеемся, наши читатели понимают, что мы вовсе не пытаемся принизить роль тех великих мужчин и женщин, о которых идет речь, или сказать, что их подвиги не заслуживают внимания.
Конечно, нас посещает известное удовлетворение, когда мы описываем шаг за шагом жизнь великих в определенный период их жизни, раскрывая тайные пружины (насколько это нам удается) и мысли, заставляющие их вести себя так, а не иначе, становясь в некотором роде над ними. И все-таки, если даже нас и охватывают подобные чувства, разве нам нет оправдания? Ведь те же самые причины, что заставляют действовать наших героев, побуждают нас рассказывать об их поступках, и если мы гордимся своей способностью поведать читателю о том, как разворачивались события, должна ли гордость автора быть меньше той, что испытывали наши персонажи?
И если в наших рассуждениях мы коснулись сомнений и желаний, присущих каждому, хоть немного заставив задуматься о них наших читателей, должны ли мы гордиться этим меньше, чем могучие герои прошлого гордились собственными подвигами? Или, если уж на то пошло, меньше, чем читатель, уловивший все нюансы сложного места в тексте со всеми интерпретациями и аналогиями, чтобы в полной мере оценить написанное, и пожинающий плоды чужого труда.
Однако мы уверены, что это было бы невозможно, если бы великие люди, историки или читатели не имели некоторой толики самонадеянности, а порой и дерзости. И потому мы не станем приносить извинения, лишь в данной главе дерзнув представить вашему вниманию замечательного человека, оказавшегося центральным звеном механизма, который движет огромную машину истории в начале восемнадцатого цикла Феникса, и, как мы уже имели честь заявить, опишем художницу по имени Катана э'Мариш'Чала.
Так вот, наиболее проницательные из наших читателей наверняка уже заметили на данном этапе повествования, что весьма важный персонаж драмы еще ни разу не появился на сцене. Речь идет, как вы догадались, о Катане э'Мариш'Чала. Мы не намерены подражать внушающему уважение Виллсни, поскольку должны честно признаться, тонкости его сюжетов оказываются иногда настолько недоступными нашему пониманию, что мы перестаем воспринимать тему, сюжет, побочные линии и все произведение в целом и, главное, что именно мэтр хотел нам сказать (в то же время мы восхищаемся искусными монологами, а также общим настроением и размером стиха).
Тем не менее мы привлекли внимание наших читателей к его пьесе только ради того, чтобы они поняли: у нас и в мыслях не было создать нечто похожее. А посему, чтобы окончательно развеять сомнения и поскольку история этого требует, мы обратим взоры на отсутствующую баронессу. Последуем за пятеркой друзей и Микой туда, где она, словно дожидаясь нашего появления, стоит со своими красками, кистями и мольбертом на вершине утеса. Оказавшись здесь, мы прежде всего опишем художницу. Хотя прекрасно понимаем, что в нашей работе присутствует некоторая толика самонадеянности.
И тут мы вынуждены задать вопрос: кто из берущих в руки перо не впадает отчасти в грех самонадеянности, набравшись смелости считать себя способным на озарения, каких лишены многие, дерзнув встать рядом с теми, чьи деяния составляют фундамент истории? Надеемся, наши читатели понимают, что мы вовсе не пытаемся принизить роль тех великих мужчин и женщин, о которых идет речь, или сказать, что их подвиги не заслуживают внимания.
Конечно, нас посещает известное удовлетворение, когда мы описываем шаг за шагом жизнь великих в определенный период их жизни, раскрывая тайные пружины (насколько это нам удается) и мысли, заставляющие их вести себя так, а не иначе, становясь в некотором роде над ними. И все-таки, если даже нас и охватывают подобные чувства, разве нам нет оправдания? Ведь те же самые причины, что заставляют действовать наших героев, побуждают нас рассказывать об их поступках, и если мы гордимся своей способностью поведать читателю о том, как разворачивались события, должна ли гордость автора быть меньше той, что испытывали наши персонажи?
И если в наших рассуждениях мы коснулись сомнений и желаний, присущих каждому, хоть немного заставив задуматься о них наших читателей, должны ли мы гордиться этим меньше, чем могучие герои прошлого гордились собственными подвигами? Или, если уж на то пошло, меньше, чем читатель, уловивший все нюансы сложного места в тексте со всеми интерпретациями и аналогиями, чтобы в полной мере оценить написанное, и пожинающий плоды чужого труда.
Однако мы уверены, что это было бы невозможно, если бы великие люди, историки или читатели не имели некоторой толики самонадеянности, а порой и дерзости. И потому мы не станем приносить извинения, лишь в данной главе дерзнув представить вашему вниманию замечательного человека, оказавшегося центральным звеном механизма, который движет огромную машину истории в начале восемнадцатого цикла Феникса, и, как мы уже имели честь заявить, опишем художницу по имени Катана э'Мариш'Чала.