Демилль Нельсон. Слово чести

   – Я ценю ваше участие. – Тайсон видел, что мисс Бил словно приросла к своему месту, поэтому добавил: – Если пожелаете, можете остаться.
   Не помня себя от радости, мисс Бил начала горячо благодарить:
   – Спасибо вам, мистер Тайсон. – Но, следуя служебной этике, поспешно удалилась.
   Тайсона растрогала и одновременно озадачила такая, казалось, неподдельная забота о нем. Он всегда полагал, что его коллеги не очень-то почитают его, но, видимо, они сочли, что общество обходится с ним жестоко, и решили выразить свою солидарность. И действительно, насколько он мог судить по газетным сообщениям, прокатилась волна поддержки в виде уличных манифестаций. Он читал, что где-то в Вирджинии некто образовал фонд защиты Тайсона, хотя ни один член этой организации не связался ни с ним, ни со Слоуном. Ему показалось странным, что американцы реагируют на выверты судьбы через газетные публикации. Он хотел верить, что страной в целом движет истинный альтруизм и милосердие, а может, так оно и было.
   Бен с презрением посмотрел на манильский конверт и отшвырнул его в сторону.
   – Звонит ваша жена, – сообщила по селектору мисс Бил.
   – Спасибо. – Тайсон нажал на мигающую кнопку телефона. – Алло?
   – Привет! – Голос Марси звучал очень тихо.
   Наступило неловкое молчание, потом Тайсон попросил:
   – Дай мне номер телефона.
   Она отчетливо произнесла цифры и справилась о погоде.
   – У нас последние два дня льет дождь. А у вас там как? Тайсон посмотрел в окно.
   – Так же.
   – Но временами погода меняется.
   – Здесь тоже. Как Дэвид?
   – Отлично. Нашел себе друзей. Они все дни напролет удят рыбу, даже дождь им нипочем. А место их тусовки знаешь, где? На дискотеке на Мейн-стрит.
   – В Саг-Харборе? Как называется? «Верхняя палуба китобойца»? Куда катится мир?
   – Кто знает? На Лонг-Варфе духовой оркестр играет по вечерам, представляешь?
   – Неужели?
   – Да, это как раз то место, где обычно назначал встречи Джон Стейнбек. Так вот, этот «Черный бакен» преобразился до неузнаваемости.
   Тайсон удивился, откуда ей все известно:
   – Вообще-то совсем не плохо иногда возвратиться на старые места? Хотя порой это тяжело сделать.
   – Да, временами.
   Тайсон развернулся на своем вращающемся стуле и посмотрел на дождевые струйки, стекавшие по оконному стеклу. У него сложилось двойственное отношение к дождливой погоде: он мог довольно спокойно перенести два муссона, но на третий его уже не хватало.
   Марси, вздохнув, спросила:
   – Мы еще друзья?
   – Конечно.
   – Славно. – В голосе не спадало напряжение. – Что новенького на работе?
   – Да вот... Весь в деле. Работы полно... Гонка вооружений у некоторых здесь все еще вызывает восхищение.
   Марси выдержала паузу.
   – Я думала... если... ну, в общем, я решила ехать с тобой в Токио... то есть, я определенно еду, если ты так решил.
   Тайсон ответил насмешливо:
   – Токио, моя девочка, отменяется.
   – Почему?
   – Потому что меня прямо сейчас призвали в армию.
   – Что?..
   – В письме говорится: «Примите искренние поздравления». В конце концов, все катится под откос.
   – О... о, Бен...
   – У меня состоялась встреча с Кимурой. Я сообщил ему о моем новом статусе. – Не далее как полчаса назад Тайсон имел честь лицезреть непроницаемое лицо господина Кимуры, но японец для него был открытой книгой. Тайсон чувствовал, что Кимура знает о его призыве, хотя мастерски притворяется. Тайсон сказал Марси: – Кимура предложил мне платить половину зарплаты во время действительной службы. Вот я только не уверен, оплатит ли он мне время отсидки.
   Марси молчала.
   Бен продолжал оживленно говорить:
   – Плюс все мои отпускные, оплата в случае болезни и премия в конце года.
   – Это... это очень щедро.
   – Да. Очень. – Но Тайсон считал, что дело не в щедрости. Так или иначе на эту субсидию раскошелилось правительство. Они не хотели оставлять его без средств. И делали это не в гуманных целях, а следуя стратегии общественных отношений. Но у него не возникало никакого желания подыгрывать им. – Я не осведомлен, чем занимаются в наши дни старшие лейтенанты, и мне, знаешь ли, не наплевать на это, но я посчитал, что с такой оплатой и твоим жалованьем мы в течение года разоримся.
   – Что ты имеешь в виду? Разве ты не принял предложение?
   – Нет. Видишь ли, я считаю, нужно отказаться из принципа.
   – Почему? Это – абсурд, Бен. Возьми половину зарплаты. Ты столько лет гнул спину на эту компанию...
   – А как же насчет принципов? Вот ты, к примеру, принципиальный человек? Ведь верно? Поэтому я считал, ты поймешь и отговоришь меня. Ведь деньги тебя беспокоить не должны.
   – Ты издеваешься?
   – Возможно.
   Какое-то время Марси молчала. Чувствовалось, что она пыталась унять раздражение.
   – Из каких же принципов ты собираешься отказаться от денег?
   – Имею право отказаться от денег, которые не заработал. А еще у меня есть право быть наказанным за последствия чьих-то действий. Право позорить свое правительство. Ну как тебе мой антиадминистративный пафос? Ты гордишься мной?
   – Послушай... Я звоню тебе не для того, чтобы пикироваться с тобой... я понимаю тебя... но у тебя же семья...
   – Мы выкрутимся.
   Тайсон чувствовал, что Марси сильно опечалена, раз так долго молчит.
   – Да, мы выкрутимся. Делай то, что считаешь нужным.
   Ему показалось, что она говорит искренне. Потом она спросила:
   – Что означает твой призыв? Тебе придется куда-то уехать?
   – Скорее всего да. Я также получил приказ о назначении. – Он взглянул, поморщившись, на лист бумаги. – Могло быть и хуже...
   – Куда же?
   – Форт-Гамильтон. В Бруклине. Ты знаешь, где это? Рядом с мостом Верразано.
   – Да... ну это отлично. Ты можешь... тебя будут в чем-то ограничивать?
   – Не знаю. Мне просто нужно к пятнадцатому июля прибыть, как они выражаются, на место действительной службы. – С минуту он подумал, потом вдруг спохватился и живо спросил: – Постой, а когда моя охота на акул? – Он зашелестел страницами еженедельника. – Четырнадцатого. Чудесно. Я сначала доставлю себе удовольствие, а на следующий день прибуду к месту назначения. Если удастся, я привезу акулу. – Он помедлил, потом добавил: – Представь себе, как вытянутся у них рожи.
   Она не ответила, но ему показалось, что он слышит ее приглушенные рыдания.
   Тайсон закурил сигарету, положив ноги на подоконник. Если бы он не был женат, он бы бросил работу и к этому моменту уже оказался бы в Гонконге – городе, который он всегда вспоминал с любовью. Все, включая правительство обрадовались бы тому, что он сбежал. Но, к сожалению, не в британскую колонию – Гонконг. Ему следует уехать, как указал старина Чет, в такое место, где власти США не смогут его достать. Он сделал бы так, не будь он мужем и отцом. Но Тайсон чувствовал каждой своей клеточкой, что не отважится на подобное, хотя сама идея казалась заманчивой. Он наблюдал, как дождь стучит в оконное стекло, где-то внизу за стенами кабинета глухо рокочет город, шумит пестрой и суетливой толпой. Тайсон подумал, что было бы интересно услышать мнение жены.
   – Что бы ты сказала, если бы я слинял из страны? Я имею в виду, есть ли альтернатива всему этому хаосу?
   – Есть. Но ведь твое эго и раздутое чувство ответственности удержат тебя здесь.
   Тайсон почувствовал, что ее голос окреп и к ней вернулась былая уверенность. Он сказал, надеясь на поддержку:
   – Тогда бы я спас тебя, Дэвида и снял тень позора и стыда со своей страны. Белый дом, наверное, молится день и ночь, чтобы я скрылся с глаз долой и никогда бы их больше не беспокоил.
   – Ну если это так, тебе следует получить какую-то компенсацию.
   Тайсон подумал, что Марси и Чет Браун прекрасно поладили бы:
   – Верно. Попросить денег на авиабилет и оформить пенсию, а после отослать семье. Бразилия не выдает людей, преследуемых законом, но мне тропики противопоказаны. Может быть, Швеция? У них на это дело ограниченная экстрадиция. Я заработаю на усовершенствовании «вольво». Я предложу установить в четырехдверной модели ракетный ортоскоп. Как ты думаешь?
   Чувствуя, что Тайсона не остановить в его горьком подтрунивании над собой, Марси изо всех сил старалась подыграть ему.
   – Лучше достань себе блондинку из викингов. Ты всегда питал к ним слабость.
   Тайсон улыбнулся.
   – Ну что ж... Надо подумать об этом на досуге. Ну так бороться или лететь? У меня в запасе несколько недель.
   Наступило молчание, оборвавшее мишуру их светской болтовни. Оба растерялись перед предстоящей переменой их жизненного уклада и ощутили бесцельность бытия. Подавленная новостями, Марси робко спросила:
   – А как же мы?
   Тайсон сам удивился своим словам:
   – Я люблю тебя.
   Она быстро ответила:
   – И я тебя. – Потом добавила уже настойчивее: – Но я вижу, ты решил домой не приезжать? Тайсон молчал. Марси нажимала:
   – У тебя и так голова идет кругом и без семейных забот. Ведь верно?
   Тайсон ответил не сразу.
   – Я нашел одно место в городе. У Пола Стейна, да ты знаешь его. Он собирается в Гемптонс. Я оплачиваю коммунальные услуги, вышвыриваю ночных грабителей, отправляю почту и отвечаю на телефонные звонки.
   Вновь воцарилось неловкое для обоих молчание, затем Марси поинтересовалась:
   – Они разрешат тебе жить... как это называется?..
   – Отдельно. Надеюсь. В казарме для холостых офицеров. Вот мой гороскоп на сегодня: «Вы поменяете хорошо оплачиваемую работу на сидение дома. Перед вами откроются новые возможности на военном поприще. Вы можете отправиться в длительное путешествие по заданию властей или же уехать по своему желанию туда, где вас не смогут найти. Ваша дражайшая половина отнесется к вам с пониманием, если получит открытку из Рио-де-Жанейро».
   – Держи меня в курсе.
   Тайсон прокрутился на стуле вокруг своей оси.
   – О'кей. Номер Стейна у тебя есть. Я приеду в следующий уик-энд.
   – Ладно... полегче там со своими настырными сотрудницами.
   – Привет Дэвиду.
   – Передам.
   – О'кей. Береги себя.
   – Постараюсь. И ты тоже.
   – До свидания.
   – До свидания.
   Никто из них не хотел вешать трубку, и Тайсон сказал:
   – Пока.
   – Пока.
   Положив трубку на рычаг, он заметил, как сильно трясутся у него руки. Черт! Он стукнул кулаком по столу так, что вся канцелярская мелочь подпрыгнула на целых полдюйма. Черт! Поднявшись с места, он хорошенько поддал ногой корзину для мусора, которая, пролетев через весь кабинет, нашла свое пристанище в дальнем углу.

Глава 16

   Бен Тайсон стоял перед грилем, держа в одной руке стакан, в другой деревянную лопаточку. Он посмотрел на гамбургер, одиноко лежавший на решетке. Есть в этом что-то патетическое, решил он, перевернув его лопаточкой на другую сторону. Он допил виски. Тишину двора нарушил неожиданно резкий звук выстрела, угомонивший птиц. Где-то вдалеке раздалось несколько глухих, отрывистых звуков, надрывно залаяла собака. Вдоль улицы золотой цепочкой тянулись огоньки, вырисовывались немые очертания домов, двурогий серп луны лил нежный свет на дорогу и тропинку, ведущую к дому. В одном из дворов на его улице кто-то весело и шумно отмечал 4 июля. До Тайсона доносилась музыка, слышался раскатистый смех. 4 июля не был его любимым праздником, но и празднование в одиночестве действовало на него угнетающе. Почти все годы, придя домой, он, Марси и Дэвид, бывало, шли в местный клуб. Там прилагали все усилия, чтобы выстроить на поляне в виде четверки полосатые палатки, в которых торговали горячими гамбургерами, сосисками, запеченными в тесте, разноцветными шарами и сладкой ватой. Взрослые сидели на веранде, потягивая пиво, для детей по обыкновению организовывали подвижные игры, а духовой оркестр играл марши. Единственное, что отсутствовало, к счастью, так это нудные вступительные речи.
   Тайсон хотел было присоединиться к празднующим, но раздумал, решив, что не в настроении быть на людях, и к тому же ему недоставало уверенности появиться среди соседей. В этот вечер он решил хорошенько надраться, чтобы отважиться нанять машину и махнуть в Саг-Харбор.
   Бен открыл застекленные створчатые двери и про шел в кабинет, налил еще немного виски и взял с полки несколько книг, которые бережно уложил в картонную коробку. Он намеревался с утра переехать на квартиру к Полу Стейну.
   Зазвонил телефон, но Тайсон не обращал на него никакого внимания, продолжая шарить по ящикам стола в поисках карманного калькулятора. Телефон продолжал звонить. Только у десяти человек имелись незарегистрированные в справочнике номера, и он даже не мог предположить, кто добивается его в столь поздний час. Он нашел свой калькулятор и бросил его в одно из отделений кейса. Телефон все звонил. Тут его осенило, что это мог быть Дэвид, и он взял трубку.
   Незнакомый женский голос спросил:
   – Это мистер Бенджамин Тайсон?
   Тайсон в свою очередь поинтересовался:
   – Кто это?
   – Это майор Харпер...
   Он почувствовал, как сжался его желудок.
   – Я из военной прокуратуры. Мне предписано провести расследование по статье тридцать первой «Кодекса военных законов», чтобы выявить факты пока что голословного утверждения о бесчинствах в госпитале Мизерикорд в республике...
   – Вы что, серьезно?
   – Да, лейтенант.
   Тайсон опустился на стул.
   – Откуда вы узнали мой номер?
   – Мне его дали вместе с остальными документами...
   – Его нет в справочнике.
   – Я не понимаю, какое это имеет значение. Я прошу прощения за звонок в праздничный вечер...
   – А откуда вы звоните?
   – Из Вашингтона, что тоже неважно, лейтенант.
   – Мне бы не хотелось, чтобы меня называли лейтенантом.
   – Разве вы не получили приказ, призывающий вас на действительную службу?
   Тайсон наклонился вперед и что-то машинально начал чертить в блокноте. Он не ожидал этого звонка, а поэтому был не совсем готов к нему. Всего несколько дней назад он мог бы совершенно легально покинуть страну. А сегодня он является офицером вооруженных сил Соединенных Штатов Америки и не имеет тех свобод, которыми наслаждается большинство американских граждан.
   Майор Харпер невозмутимо пояснила:
   – У меня здесь список всей зарегистрированной корреспонденции...
   – Да, я получил эту чертову повестку.
   После минуты молчания майор сказала как можно любезнее:
   – Я была бы вам очень признательна, если бы вы относились ко мне с уважением, которое приличествует моему званию.
   Тайсон потер лоб и откинулся на спинку стула.
   – Вы ждете, чтобы я вас называл мэм?
   – Это правильная форма обращения к женщине-офицеру старше вас по званию.
   Тайсон шумно вздохнул. У него начала сильно болеть голова, ком подкатил к горлу. Но он произнес следующие слова гораздо мягче:
   – Хорошо. Полагаю, что мне следует вести себя как можно вежливее, мэм.
   Она ответила ему примирительно:
   – Извините, если обошлась с вами строго.
   – Ничего страшного. Чем могу быть полезен?
   – Как я сказала, я провожу неформальное расследование, чтобы установить, соответствует ли содержание книги «Хюэ: гибель города» реальным фактам. Надеюсь, вы знакомы с этим произведением.
   – Что-то припоминаю.
   Харпер продолжала:
   – Я собиралась начать расследование в других местах, а потом позвонить вам. Но у меня возникла мысль, что, может быть, вы захотите использовать возможность первым дать показания.
   – В этом есть здравый смысл.
   Майор Харпер заговорила на казенном языке циркуляров.
   – Думаю, мне следует уведомить вас о ваших правах согласно статье тридцать первой военного кодекса. Вы имеете право молчать и давать юридическое заключение. Также я ставлю вас в известность, что вам предъявляется обвинение в убийстве.
   Тайсон не ответил.
   Сделав паузу, она закончила:
   – У вас также есть право задать вопросы свидетелям, но к настоящему времени у нас нет ни одного. Как я уже говорила, вы – первый, кому я звоню. Послушайте, ведь как человек, имевший отношение к военной службе, вы знакомы со своими правами. Я хотела бы знать, не желаете ли вы встретиться со мной для беседы?
   Тайсон обдумывал ответ. Женщина казалась необычно открытой, признавшись, что не проводила предварительной работы до звонка. Он вспомнил, что процедура расследования в армии заключалась в наступлении на подозреваемого, что, мол, против него уже нашли целый батальон свидетелей и кучу вещественных доказательств.
   После недолгого размышления Тайсон пришел к выводу, что на этой стадии прокуратура решила обойтись без натиска. Все зависело, как он понимал, в большей степени от него самого и этой незнакомой женщины, Существовали и другие факторы, но ходатайство следователя, проводящего предварительное расследование, не давать делу ход могло бы подавить этот натиск. Тайсон согласился.
   – Хорошо. Давайте встретимся.
   Она с готовностью ответила:
   – Отлично. Не хотите ли приехать в Вашингтон?
   – Не очень.
   – Ну тогда я прилечу в Нью-Йорк. Как насчет завтрашнего дня?
   Тайсон прикинул в уме возможные дела, затем согласился:
   – О'кей.
   – Какое время вас устроит?
   – А в каком местемы с вами будем беседовать, майор?
   – Ну... несколько вариантов... аэропорт, Форт-Гамильтон...
   – Нет, нет и нет.
   – Ваш офис?
   – Не думаю, чтобы это было подходящим местом, даже если бы вы пришли в гражданской одежде.
   – Тогда бы мы могли побеседовать у вас дома.
   Он предложил:
   – Садитесь на девятичасовой рейс. Любой лонг-айлендский лимузин довезет вас до меня. Здесь вы будете около одиннадцати утра.
   – Хорошо. В одиннадцать утра у вас. Смею предположить, поскольку вы согласились встретиться, что вы воздержитесь от своего права хранить молчание.
   – Тогда бы я не просил вас проделать весь этот путь в Нью-Йорк.
   – Отлично... потому что существует возможность, которую мы... я не питаю тщетных надежд, но если мы обсудим это, то дело можно будет закрыть после беседы с вами и другими членами взвода, которых мы разыщем.
   – Хорошо.
   – И еще одно. Если вы возбудили гражданское дело против автора этой книги, вам не придется отвечать.
   – Я как раз думаю над этим.
   – Будет ли адвокат присутствовать при нашем разговоре?
   – Мне надо подумать.
   – Конечно, это ваше право, но как офицеру и образованному человеку он вам не понадобится. – Она предупредила осторожно: – Вы могли бы вызвать адвоката по телефону, однако нет нужды все обострять. Если при нашем разговоре будет присутствовать адвокат, мне придется взять с собой стенографистку и тогда...
   – И тогда мне понадобится магнитофон, а как только вы узнаете об этом, в моем доме установят телевизионные камеры и в него набьется столько народа, что... Хорошо. Адвоката не будет.
   – Не поймите меня превратно. Согласно кодексу, вы имеете право...
   – Я знаю кодекс. Я прошел освежающий память курс в библиотеке.
   – Вот и хорошо.
   – Можно вам задать один вопрос?
   – Конечно.
   – Если я лейтенант, а вы майор, почему же я тогда держу ситуацию под контролем? Сейчас, конечно, вы не должны отвечать на это. Вы имеете право, как юрист, утаивать свои намерения.
   Майор Харпер помолчала, прежде чем ответить.
   – Вы чувствуете себя офицером вооруженных сил?
   – Ни в коей мере.
   – Тогда звание в сторону. Я беру в расчет ваши эмоции. Должно быть, оно сбивает вас с толку.
   – А потерял ориентацию, когда меня первый раз призвали на службу в армию. Данный же случай есть не что иное, как незамаскированная западня.
   Майор не знала, что ответить.
   – Надеюсь, что служба окажется краткосрочной.
   – Я тоже.
   – Неужели? – И тут он неожиданно перевел разговор на другую тему. – Вы пьете кофе? Если нет, тогда мне не стоит возиться.
   – Кофе – это отлично.
   – Увидимся утром. Счастливого праздника. – Он повесил трубку.
   Бен поудобнее устроился на стуле и глубоко вздохнул. Он вспомнил голос этой женщины и попытался представить ее лицо. Голос казался приятным, мягким, мелодичным; выговор выдавал уроженку Среднего Запада. Открытая манера разговора подкупала и обезоруживала не потому, что она обладала врожденной деликатностью, а потому, что майор выбрала такой стиль допроса. И было бы благоразумно с его стороны почаще напоминать себе об этом.
   А причиной того, что он смог проконтролировать ситуацию, послужило не различие полов или игра на его чувствах. Нет, ей просто приказали найти мягкий подход. Военная прокуратура, Пентагон и, возможно, даже Белый дом вели свою игру осмотрительно.
   – Хорошо, – произнес он. – Мне нравится, что со мной осторожничают сильные мира сего. – Он настолько был поглощен собственными страхами, что совсем забыл про их страх...
   Тайсон встал и плеснул себе еще немного скотча. Он обвел взглядом частично упакованные коробки, загромождавшие маленький кабинет, потом распахнул стеклянные двери и выглянул в темный двор, где поблескивали огоньки жаровни. Взрывы петард эхом отдавались между домами, а ракеты, пущенные в городском парке, оставляли яркие полосы на черном небе. Он с нетерпением ждал завтрашней встречи, чтобы выяснить, способен ли он сам справиться с превратностями судьбы. К черту адвокатов! Вызов бросила ему сама жизнь, скудеющая без такого вот куража.
   Тайсон ощутил давно забытый спазм желудка, характерный для нервного состояния. Такое с ним было в ночь перед высадкой военно-морского десанта. Он думал, что это кульминация одного отрезка жизни и начало другого. Он спокойно сказал:
   – Никогда даже самые худые предчувствия не оборачивались и частью того ужаса, который доводилось пережить в бою. Ну что ж, переживем и это.

Глава 17

   Без десяти одиннадцать в дверь робко позвонили. Тайсон вышел в холл и оглядел себя в зеркале в полный рост. Он одернул темно-синий блейзер тонкой шерсти и поправил красный шелковый платок, торчащий из нагрудного кармана. Стрелки на его бежевых брюках были, как говорят в армии, острее бритвы. Черные полуботинки он начистил до зеркального блеска, а белая хлопковая рубашка выгодно оттеняла его загар. Он хотел выглядеть преуспевающим, уверенным в себе и недоступным. Он считал, что этот дом – его крепость, а одежда – его доспехи.
   Снова раздался звонок. Тайсон подошел к двери и, дернув за ручку, быстро ее открыл.
   Подсознательно он ожидал увидеть женщину в светлом обмундировании, но она носила ту, что называли в армии формой класса А: ядовито-зеленая юбка, такого же цвета китель, салатовая блузка и крест-накрест черный галстук. На голове у этого стильного ангела красовалась зеленая гарнизонная пилотка с блестящей кокардой. В руке она держала черный кожаный кейс, на плече висела дамская сумочка. Она мило улыбнулась.
   – Мистер Тайсон?
   – Нет. Лейтенант Тайсон. Вы расстались со штатской одеждой. – Он протянул руку. – Золотой дубовый листок подсказывает мне, что вы майор, а зовут вас Харпер. Здравствуйте, майор Харпер.
   Она пожала ему руку и сказала:
   – Вам необязательно носить форму.
   – Хорошо. – Он успел рассмотреть ее поближе. Она выглядела опрятно. Ее светло-русые волосы, бледно-голубые глаза, обрамленные густыми ресницами, красивый разлет бровей и нежно очерченные губы говорили за то, что она создана для любви, а не для карьеры. Грубая форма не портила отличную фигуру. Он шагнул в сторону. – Пожалуйста, входите.
   Переступив порог, она сняла пилотку. Последовало несколько пустых фраз по поводу пасмурной погоды и ее перелета.
   Тайсон взял у нее пилотку и положил на комод в холле:
   – Позвольте ваш жакет?
   Она не сразу, но согласилась. Поставив на пол кейс и сумочку, расстегнула четыре медных пуговицы ладно скроенного кителя и сняла его. Тайсон заметил, что ее светло-зеленая блузка также хорошо сшита и казалась немного более игривой, чем полагалось по армейскому уставу. Он положил на комод и китель, потом повернулся к ней. Несколько секунд они словно приглядывались друг к другу. Он провел ее через гостиную в кабинет, жестом указав на кресло с замшевой обивкой.
   – Милая комнатка, – заметила она.
   – Спасибо. – Бен спрятал упакованные ящики и другие свидетельства его переезда. Подойдя к книжному стеллажу, в котором был небольшой бар, он выключил электрическую кофеварку. Налил кофе в две чашки и спросил:
   – Вам добавить ликера или коньяка? Или нынешние офицеры на службе не пьют?
   – Они пьют, а я повременю.
   Тайсон подлил себе немного ликера. Он предположил, что она заметила его воспаленные глаза, но промолчала, поэтому решил объясниться.
   – После вашего звонка я выпил с друзьями. В этом году мы отметили 4 июля в местном клубе, и все были в таком патриотическом настроении, что даже собрали пожертвования. – Тайсон осознавал, что лжет он не совсем уверенно, но тем не менее добавил:
   – Меня так поддерживают в моем землячестве.
   Карен Харпер достала из кейса небольшую отпечатанную карточку.
   – Позвольте мне познакомить вас с некоторыми формальностями. С вашими правами и со всем остальным. Я хочу сделать это вновь в вашем присутствии. Идет?
   – Сливки?
   – Да, пожалуйста.