Страница:
– Спасибо.
– Я бы предложил вам стакан вина, но не хочу вас вводить в искушение, – сказал Тайсон.
Капеллан улыбнулся.
– Почему вы не присоединяетесь к остальным гостям?
– Мы с Марси страстно влюблены друг в друга и поэтому хотим побыть вдвоем.
Брови Марси удивленно взлетели вверх, и за столом наступило неловкое молчание. Преподобный Оукс не отреагировал на сказанное.
– Ну как, Бен, прошел день?
– Отлично.
– Ты завтра утром свободен? Я хотел бы съездить в Форт-Дикс. Составишь компанию?
Тайсон, раскуривая сигарету, ответил:
– У меня утром экскурсия.
– Тогда поедем днем. Я могу перенести свою встречу на более позднее время.
Тайсон сделал несколько нервных затяжек, потом небрежно прокомментировал Марси:
– Майор Оукс служит временно, так же как и я. Но, в отличие от меня, его не ожидает трибунал. – Он обратился к священнику: – Что, вы сказали, вам нужно сделать?
Капеллан повернулся к Марси:
– Мне поручили в армейской школе капелланов организовать воскресную школу для несовершеннолетних в разных гарнизонах на территории, которую охватывает сеть нью-йоркского метрополитена.
– Как интересно, – воодушевилась Марси.
– Тогда что же получается? Вы не будете проводить службу в соборе в нашей части?
– Боюсь, что нет. Если вы хотите посмотреть настоящую баптистскую службу, приходите к преподобному Перри. Он отличный проповедник.
– Я рад, что вы здесь. – Тайсон покачал головой и крепко сжал руку священника. – Я рад. У меня вышел спор с одним парнем вчера вечером. Он настаивал на том, что слова «и приступили к Нему фарисеи и, искушая Его, говорили Ему: по всякой ли причине позволительно человеку разводиться с женою своею?» принадлежат Иоанну. А я сказал – Луке. Так чьи это слова? – Тайсон не спускал глаз с преподобного Оукса.
– Иоанна.
– Нет, это говорил Марк.
– Верно.
– Нет, неверно, – нахмурился Тайсон. – Это был Матфей. Вы не потянете воскресную школу.
Преподобный Оукс широко улыбнулся и ответил беззаботно:
– Какая разница. Тайсон?
Марси смотрела во все глаза на мужчин.
Толстяк высвободил руку, и они оба встали. Тайсон сказал резко:
– Пошел прочь, невежа!
Оукс смерил Тайсона взглядом.
– Я им говорил, что капеллана тяжело играть. И тем не менее ты отличный малый. – Он быстро покинул зал.
Тайсон сел.
Марси, не понимая, по какой причине вышла перепалка, спросила:
– Ради Бога, объясни мне...
– Действительно, ради Бога. Какая свинья!
– Кто?
– Ну и вопрос, – сказал Тайсон.
– Этот человек следит за тобой? – спохватилась Марси.
Тайсон допил вино.
– На будущее тебе урок. Будь осторожна с собеседником.
Марси перевела дыхание.
– Странно.
– Аминь. – Тайсон посмотрел на часы. – Мне нужно позвонить этому новому адвокату Корве. – Он поднялся. – Буду через десять минут. Закажи кофе и десерт.
– Я хочу поставить телефон.
– Завтра позвонишь насчет этого.
– Я не могу без телефона.
Тайсон, усмехаясь, вышел из обеденного зала. Звонок адвокату Тайсон сделал днем раньше, а теперь он решил уделить время редакции «Америкэн инвестигейтор».
Подойдя к музею, он открыл ключом тяжелую дубовую дверь и оставил ее приоткрытой. Яркие лампочки охранного устройства освещали часть экспонатов, создавая впечатление чего-то мистического. Тайсон снова взглянул на часы и тут же услыхал легкий стук и скрип открываемой двери. Тайсон пригласил:
– Входите.
Фигура, возникшая в дверном проеме, шагнула в вестибюль.
– Мистер Тайсон?
– Да. Мистер Джонс?
– Это я. – Уолли Джонс щурился, вглядываясь в полумрак.
Тайсон, в свою очередь, пытался рассмотреть лицо своего собеседника, но не мог; единственное, что он определил, – мужчине было лет пятьдесят с небольшим.
– Входите и прикройте дверь.
Джонс сделал еще один шаг по музейному вестибюлю, но дверь не закрыл.
– Вы здесь хотите говорить?
– Да. У меня есть кабинет.
– Вы хотите подать мне свою версию происшедшего?
– Да. Об этом я говорил вашему редактору.
– О'кей. Это хорошо. Это то, чего мы всегда добивались. Ваше видение случившегося. Мы не стремимся вас опорочить. Это никому не нужно. Уж мне-то точно. Я сам был в Корее. Большинство наших читателей – патриоты. Вы знаете об этом? Поэтому все, что вы расскажете, будет здорово.
– Я хочу рассказать вам, как со мной обошлась армия. Но если ваши читатели действительно настроены патриотически, тогда, может быть, вы и не напечатаете это.
– Не волнуйтесь. Мы обязательно напечатаем. Мы напечатаем все, что вы скажете.
– Хорошо. Следуйте за мной. – Тайсон сделал несколько шагов вперед и, оглянувшись, показал: – Сюда, пожалуйста.
Джонс нервно закашлялся.
– А вы один?
– Да. А вы?
– И я один. Послушайте, почему бы нам не выйти на свежий воздух? Можно найти уединенное место, например, пройтись к морю.
– Я не хочу, чтобы меня видели с вами. Но... ладно. Я только возьму свои записи. – Тайсон отступил в дальний угол музея, снял ботинки и, неся их в руках, тихонько прокрался к выходу. Оказавшись за спиной Уолли Джонса, он спросил: – Готовы?
Джонс сделал шаг к двери.
– Ой... Боже! Вы напугали меня...
Тайсон нанес сокрушительный удар Джонсу в солнечное сплетение так, что тот согнулся пополам. В следующую минуту последовал удар по лицу, от которого хрустнула носовая перегородка. Стоя на четвереньках, Джонс одной рукой держался за живот, другой ощупывал лицо. Тайсон надел ботинки и пинком распластал стонущего Джонса по каменному полу.
Бел услышал позади себя какие-то шорохи и обернулся. Вспышка фотоаппарата ослепила его на несколько секунд, потом последовала еще одна. Ничего не видя, Тайсон рванулся к фоторепортеру, который перед бегством сделал еще один снимок. Тайсон преследовал его.
Неожиданно от стены музея отделились двое неизвестных в спортивных костюмах. Один заломил фотографу руки за спину, другой выбил фотоаппарат, который сильно стукнулся о тротуар, и подошел к Тайсону. Лейтенант встал в защитную позу, желая предупредить действия незнакомца.
Тот распахнул настежь дверь музея и, войдя внутрь, посветил карманным фонариком на скрюченную фигуру Уолли Джонса – тот лежал лицом вниз в луже крови. Мужчина перевел луч на лицо Тайсону.
– Стойте на месте и держите руки так, чтобы я мог их видеть.
– Кто вы такой, черт возьми?
– Человек, который держит вас на прицеле.
Тайсон услышал звук взведенного курка.
К музею подрулил автомобиль с включенными фарами и остановился рядом с Тайсоном. Кто-то, высунув голову из окна, сказал:
– Вы жестокий человек.
Тайсон сразу узнал голос Чета Брауна. Браун скомандовал:
– Залезайте в машину, убийца.
~~
Автомобиль мчался по Шор-Парквей к мосту Верразано, маячившему стальной паутиной. Тайсон закурил сигарету. Водитель, молодой парнишка с беспокойным взглядом, обратился к нему:
– Не курите, пожалуйста.
Тайсон выпустил струю дыма. Браун усмехнулся. Бен краем глаза посмотрел на Брауна, сидящего на заднем сиденье. На нем был белый теннисный костюм. Он поинтересовался:
– Ну, как вам новая работа?
Тайсон дымил сигаретой, поглядывая через окно на статую Свободы, гордо стоящую в своем замшелом великолепии.
– Между прочим, – продолжал Чет Браун, – кое-кто проводит вашу даму до дома с нужными объяснениями.
Тайсон спросил небрежно:
– Ваш Оукс?
– Может быть. Капелланов тяжело играть.
– Я знаю.
– Теперь нам придется открыть спецкурс для этого.
– Кому? Кто вы?
– Название вам ничего не скажет, – ответил Браун. – Мы всегда в тени, даже ЦРУ не совсем уверено в нашем существовании.
– Похоже, что вы дурачите меня.
Браун перевел разговор на другую тему:
– Что касается Уолли Джонса, то я не виню вас, Бен. Поделом этому ублюдку. Если бы он посмел написать подобное о моей жене, то я не знаю, что бы с ним сделал. Между прочим, это было нам на руку. Но если вы попытаетесь сделать это снова, то с полицией будете разбираться сами. Я не могу блокировать закон чаще одного раза в месяц.
– Не делайте мне одолжений.
– Так ведь это моя работа, Бен. Меня к вам приставили ангелом-хранителем. Видите, я хожу во всем белом.
Тайсон погрузился в раздумье.
Машина миновала рыночную площадь и повернула направо, к главным воротам Форт-Уодсворта. Дежурный на посту пропустил их, и машина продолжала свой путь, петляя по темным безлюдным улицам. Они спустились к проливу и, миновав док, подъехали к гранитным стенам Баттери-Унд.
Браун вышел из машины и поманил Тайсона. Они подошли к огромным двойным дверям береговой трехъярусной артиллерийской батареи. Браун потянул дверь на себя и вошел в слабо освещенный коридор, напоминавший пещеру. Железные лестницы поднимались в разных направлениях, и Тайсон следовал за Брауном по одной из них. Их шаги гулким эхом отдавались в сыреем спертом воздухе помещения. Браун почти бежал по коридору с широкими сводчатыми потолками, по одной стороне которого был ряд дверных проемов. Он сказал:
– Выбирайте любую дверь.
Тайсон показал на первую, и Браун распахнул ее. Бен вошел в комнату с двумя бойницами, сквозь которые мерцали блики лунного света. За стеной катил мощные валы океан.
Браун встал у одной из бойниц и посмотрел на пролив.
– Какой вид! Форт-Гамильтон, Шор-Парквей, Кони-Айленд, аэропорт Кеннеди, мост и гавань. Бодрящий запах соленого воздуха!
Глаза Тайсона понемногу привыкли к сумраку комнаты, и он заметил, что каменные стены были разрисованы флюоресцирующими красками. Изображения напоминали странных животных.
Браун следил за его взглядом.
– Культовые рисунки. ЦРУ говорит, что они воспевают культ сатаны. В этих камерах они находят убиенных собак, кошек и цыплят.
Тайсон молча подошел к правой бойнице и тоже посмотрел на пролив. Браун, отметил он про себя, всегда для беседы выбирал интересные, даже необычные места.
– Сколько вы еще будете шпионить за мной?
– Ровно столько, чтобы сделать вывод, что вы и Харпер готовы съесть запретный плод.
Тайсон оперся о подоконник шириною примерно три фута. Внизу под артиллерийской батареей возвели ограждение, обнесенное насыпью.
– Сегодня ночью вы уже были на грани чего-то прекрасного, любовничек, но не учли приезда своей жены. Я буквально затаил дыхание, когда вы с Карен забежали в свою норку. Вы, должно быть, сделали несколько потрясающе ловких уверток, потому что через час вы уже нежно держали за обедом руку своей миссис. Какой мужчина!
Тайсон сел на подоконник, упираясь спиной в каменную стену. Он раскурил сигарету и посмотрел вдаль. Казалось Браун ведет себя развязнее, чем в прошлый раз, потому что здесь чувствует себя как рыба в воде, и у Тайсона закралось подозрение, что этот человек обладает способностью хамелеона органично подделываться под окружающую среду. Он не переставал спрашивать себя, что же представляет собой настоящий Чет Браун. Возможно, ничего.
– у вас сегодня был чертовски трудный день. – Браун поближе подошел к Тайсону. – Эй, да вы что, опыт приобретаете? Я про праздное сидение в этой каменоломне.
Тайсон швырнул сигарету в Брауна.
– Держите дистанцию.
Тот отступил.
– Увидев вас, я так разволновался. Я как-никак ангел-хранитель, способный отвести беду. Но все-таки не теряйте голову в мои выходные дни. Полегче с сексом и вольной борьбой и не приглашайте журналистов, если намерены поколотить их. О'кей?
Тайсон зевнул.
– Вы закончили?
– Нет. Вам о чем-нибудь говорит имя полковника Эрика Уиллетса?
– Нет.
– Зато вы ему здорово успели насолить. Этот человек – любовник Карен, и у него сильно чешутся руки.
– Скажите ему, чтобы он не верил тому, что пишут в газетах. То же самое я говорю своей жене.
– Передам, – рассмеялся Браун. Потом добавил уже серьезно: – Вы знаете, Бен, вы мне нравитесь, хотя и доставляете серьезные неприятности. Над вами сгущается черная туча, и всякий, кто оказывается рядом с вами, попадет под страшный ливень. А на государственном уровне вы сильно беспокоите Вашингтон. Вы читали утреннюю «Таймс»?
– Нет.
– Вас уже обсуждают в конгрессе, а также вами заинтересовалась Комиссия Объединенных Наций по геноциду. Они сошлись на том, что следует послать миссию в Хюэ, и Ханой дал свое добро. Вот я и думаю, кому все это нужно, Бен?
– Только не мне.
– И не вашей стране.
Сквозь пелену дыма Тайсон пытался разглядеть лицо Брауна. Теперь все становилось на свои места. Он почувствовал, как у него пересохло во рту. Тайсон свесил ноги с подоконника и спрыгнул на пол.
– Теперь вы держите дистанцию, – продолжал Браун. – Мы тоже можем укоротить язык Брандту, уж больно он у него длинный. Если бы он не болтал повсюду, дело не получило бы огласки.
Рука Тайсона скользнула в карман пиджака и нащупала армейский нож.
Браун продолжал:
– Я проголосовал за то, чтобы Брандта не трогали, но... – Он пожал плечами. – Но некоторые считают, что справедливость восторжествует, если не станут трогать вас.
Не вынимая руки из кармана, Тайсон водил большим пальцем по острию ножа, пробуя его заточку.
– Мы предлагали вам сделку.
– Так предложите еще раз.
– Ладно. Вы пойдете на наши условия?
– Засунь их себе в задницу.
– Какой вы, однако, – злобно улыбнулся Браун. – И тем не менее я их поставлю. – Он вытащил небольшой пистолет из кобуры, висевшей у него под спортивной курткой. Глазок черного дула в никелированном корпусе зорко смотрел на Тайсона. Браун скомандовал: – Лезь на подоконник!
Тайсон не пошевелился. Расстояние между ним и Брауном составляло не больше десяти футов – многовато, чтобы сцепиться в рукопашной схватке.
– На подоконник, быстро! – рявкнул Браун.
– Отвяжись.
– Я хочу помочь тебе сделать то, – сказал Браун сухо, – что ты уже пытался сделать в бухте. Это гораздо легче и быстрее, чем тонуть, Бен. Закрой глаза и прыгай вниз.
– Что за бред ты несешь?
– А как ты думаешь?
Тайсон уставился на Брауна.
– Я не пытался покончить жизнь самоубийством, ты, придурок.
Браун, казалось, смутился. Он процедил сквозь зубы:
– Очень жаль. Все искренне надеялись, что ты поступишь честно.
– Не тебе говорить мне о чести. Если ты хочешь видеть меня мертвым, так делай свое дело.
Браун покачал головой и опустил пистолет.
– Сейчас мне приказывают пробудить в вас угрызения совести. Но, пожалуйста, поверьте мне, вы можете встретить безвременную смерть, покончив жизнь самоубийством или же попав в автомобильную катастрофу, как это случилось с Гарольдом Симкоксом. Если вы захотите связаться со мной, оставьте записку на доске объявлений в офицерском клубе следующего содержания: "В офицерском клубе найдена книга Камю «Странник». Я свяжусь с вами. И все-таки будьте начеку, лейтенант, ведь вы же на службе.
– Я не нуждаюсь в ваших поучениях, мистер Браун.
Браун сунул пистолет в кобуру и открыл дверь комнаты. Он оглянулся.
– Вы можете вызвать такси у главных ворот. Счастливо оставаться.
Тайсон следил, как за Брауном медленно закрывалась дверь, потом прислушался к звуку удалявшихся шагов. Он вытащил руку из кармана и заметил, что она в крови от глубоких порезов. Бен перевязал пальцы носовым платком и распахнул дверь. В коридоре было пусто. Ничего себе ангел-хранитель, подумал он.
Пробираясь длинным коридором, Тайсон благодарил Бога, что остался жив, потому что был уверен, что Браун хотел покончить с ним. Его душили гнев и досада; Чет Браун и компания не оказывают никакого влияния на его эмоции и решения. Чет Браун не существовал.
«Счастливо оставаться», – повторил он. Да. Дела обстояли далеко не лучшим образом.
Глава 32
– Я бы предложил вам стакан вина, но не хочу вас вводить в искушение, – сказал Тайсон.
Капеллан улыбнулся.
– Почему вы не присоединяетесь к остальным гостям?
– Мы с Марси страстно влюблены друг в друга и поэтому хотим побыть вдвоем.
Брови Марси удивленно взлетели вверх, и за столом наступило неловкое молчание. Преподобный Оукс не отреагировал на сказанное.
– Ну как, Бен, прошел день?
– Отлично.
– Ты завтра утром свободен? Я хотел бы съездить в Форт-Дикс. Составишь компанию?
Тайсон, раскуривая сигарету, ответил:
– У меня утром экскурсия.
– Тогда поедем днем. Я могу перенести свою встречу на более позднее время.
Тайсон сделал несколько нервных затяжек, потом небрежно прокомментировал Марси:
– Майор Оукс служит временно, так же как и я. Но, в отличие от меня, его не ожидает трибунал. – Он обратился к священнику: – Что, вы сказали, вам нужно сделать?
Капеллан повернулся к Марси:
– Мне поручили в армейской школе капелланов организовать воскресную школу для несовершеннолетних в разных гарнизонах на территории, которую охватывает сеть нью-йоркского метрополитена.
– Как интересно, – воодушевилась Марси.
– Тогда что же получается? Вы не будете проводить службу в соборе в нашей части?
– Боюсь, что нет. Если вы хотите посмотреть настоящую баптистскую службу, приходите к преподобному Перри. Он отличный проповедник.
– Я рад, что вы здесь. – Тайсон покачал головой и крепко сжал руку священника. – Я рад. У меня вышел спор с одним парнем вчера вечером. Он настаивал на том, что слова «и приступили к Нему фарисеи и, искушая Его, говорили Ему: по всякой ли причине позволительно человеку разводиться с женою своею?» принадлежат Иоанну. А я сказал – Луке. Так чьи это слова? – Тайсон не спускал глаз с преподобного Оукса.
– Иоанна.
– Нет, это говорил Марк.
– Верно.
– Нет, неверно, – нахмурился Тайсон. – Это был Матфей. Вы не потянете воскресную школу.
Преподобный Оукс широко улыбнулся и ответил беззаботно:
– Какая разница. Тайсон?
Марси смотрела во все глаза на мужчин.
Толстяк высвободил руку, и они оба встали. Тайсон сказал резко:
– Пошел прочь, невежа!
Оукс смерил Тайсона взглядом.
– Я им говорил, что капеллана тяжело играть. И тем не менее ты отличный малый. – Он быстро покинул зал.
Тайсон сел.
Марси, не понимая, по какой причине вышла перепалка, спросила:
– Ради Бога, объясни мне...
– Действительно, ради Бога. Какая свинья!
– Кто?
– Ну и вопрос, – сказал Тайсон.
– Этот человек следит за тобой? – спохватилась Марси.
Тайсон допил вино.
– На будущее тебе урок. Будь осторожна с собеседником.
Марси перевела дыхание.
– Странно.
– Аминь. – Тайсон посмотрел на часы. – Мне нужно позвонить этому новому адвокату Корве. – Он поднялся. – Буду через десять минут. Закажи кофе и десерт.
– Я хочу поставить телефон.
– Завтра позвонишь насчет этого.
– Я не могу без телефона.
Тайсон, усмехаясь, вышел из обеденного зала. Звонок адвокату Тайсон сделал днем раньше, а теперь он решил уделить время редакции «Америкэн инвестигейтор».
Подойдя к музею, он открыл ключом тяжелую дубовую дверь и оставил ее приоткрытой. Яркие лампочки охранного устройства освещали часть экспонатов, создавая впечатление чего-то мистического. Тайсон снова взглянул на часы и тут же услыхал легкий стук и скрип открываемой двери. Тайсон пригласил:
– Входите.
Фигура, возникшая в дверном проеме, шагнула в вестибюль.
– Мистер Тайсон?
– Да. Мистер Джонс?
– Это я. – Уолли Джонс щурился, вглядываясь в полумрак.
Тайсон, в свою очередь, пытался рассмотреть лицо своего собеседника, но не мог; единственное, что он определил, – мужчине было лет пятьдесят с небольшим.
– Входите и прикройте дверь.
Джонс сделал еще один шаг по музейному вестибюлю, но дверь не закрыл.
– Вы здесь хотите говорить?
– Да. У меня есть кабинет.
– Вы хотите подать мне свою версию происшедшего?
– Да. Об этом я говорил вашему редактору.
– О'кей. Это хорошо. Это то, чего мы всегда добивались. Ваше видение случившегося. Мы не стремимся вас опорочить. Это никому не нужно. Уж мне-то точно. Я сам был в Корее. Большинство наших читателей – патриоты. Вы знаете об этом? Поэтому все, что вы расскажете, будет здорово.
– Я хочу рассказать вам, как со мной обошлась армия. Но если ваши читатели действительно настроены патриотически, тогда, может быть, вы и не напечатаете это.
– Не волнуйтесь. Мы обязательно напечатаем. Мы напечатаем все, что вы скажете.
– Хорошо. Следуйте за мной. – Тайсон сделал несколько шагов вперед и, оглянувшись, показал: – Сюда, пожалуйста.
Джонс нервно закашлялся.
– А вы один?
– Да. А вы?
– И я один. Послушайте, почему бы нам не выйти на свежий воздух? Можно найти уединенное место, например, пройтись к морю.
– Я не хочу, чтобы меня видели с вами. Но... ладно. Я только возьму свои записи. – Тайсон отступил в дальний угол музея, снял ботинки и, неся их в руках, тихонько прокрался к выходу. Оказавшись за спиной Уолли Джонса, он спросил: – Готовы?
Джонс сделал шаг к двери.
– Ой... Боже! Вы напугали меня...
Тайсон нанес сокрушительный удар Джонсу в солнечное сплетение так, что тот согнулся пополам. В следующую минуту последовал удар по лицу, от которого хрустнула носовая перегородка. Стоя на четвереньках, Джонс одной рукой держался за живот, другой ощупывал лицо. Тайсон надел ботинки и пинком распластал стонущего Джонса по каменному полу.
Бел услышал позади себя какие-то шорохи и обернулся. Вспышка фотоаппарата ослепила его на несколько секунд, потом последовала еще одна. Ничего не видя, Тайсон рванулся к фоторепортеру, который перед бегством сделал еще один снимок. Тайсон преследовал его.
Неожиданно от стены музея отделились двое неизвестных в спортивных костюмах. Один заломил фотографу руки за спину, другой выбил фотоаппарат, который сильно стукнулся о тротуар, и подошел к Тайсону. Лейтенант встал в защитную позу, желая предупредить действия незнакомца.
Тот распахнул настежь дверь музея и, войдя внутрь, посветил карманным фонариком на скрюченную фигуру Уолли Джонса – тот лежал лицом вниз в луже крови. Мужчина перевел луч на лицо Тайсону.
– Стойте на месте и держите руки так, чтобы я мог их видеть.
– Кто вы такой, черт возьми?
– Человек, который держит вас на прицеле.
Тайсон услышал звук взведенного курка.
К музею подрулил автомобиль с включенными фарами и остановился рядом с Тайсоном. Кто-то, высунув голову из окна, сказал:
– Вы жестокий человек.
Тайсон сразу узнал голос Чета Брауна. Браун скомандовал:
– Залезайте в машину, убийца.
~~
Автомобиль мчался по Шор-Парквей к мосту Верразано, маячившему стальной паутиной. Тайсон закурил сигарету. Водитель, молодой парнишка с беспокойным взглядом, обратился к нему:
– Не курите, пожалуйста.
Тайсон выпустил струю дыма. Браун усмехнулся. Бен краем глаза посмотрел на Брауна, сидящего на заднем сиденье. На нем был белый теннисный костюм. Он поинтересовался:
– Ну, как вам новая работа?
Тайсон дымил сигаретой, поглядывая через окно на статую Свободы, гордо стоящую в своем замшелом великолепии.
– Между прочим, – продолжал Чет Браун, – кое-кто проводит вашу даму до дома с нужными объяснениями.
Тайсон спросил небрежно:
– Ваш Оукс?
– Может быть. Капелланов тяжело играть.
– Я знаю.
– Теперь нам придется открыть спецкурс для этого.
– Кому? Кто вы?
– Название вам ничего не скажет, – ответил Браун. – Мы всегда в тени, даже ЦРУ не совсем уверено в нашем существовании.
– Похоже, что вы дурачите меня.
Браун перевел разговор на другую тему:
– Что касается Уолли Джонса, то я не виню вас, Бен. Поделом этому ублюдку. Если бы он посмел написать подобное о моей жене, то я не знаю, что бы с ним сделал. Между прочим, это было нам на руку. Но если вы попытаетесь сделать это снова, то с полицией будете разбираться сами. Я не могу блокировать закон чаще одного раза в месяц.
– Не делайте мне одолжений.
– Так ведь это моя работа, Бен. Меня к вам приставили ангелом-хранителем. Видите, я хожу во всем белом.
Тайсон погрузился в раздумье.
Машина миновала рыночную площадь и повернула направо, к главным воротам Форт-Уодсворта. Дежурный на посту пропустил их, и машина продолжала свой путь, петляя по темным безлюдным улицам. Они спустились к проливу и, миновав док, подъехали к гранитным стенам Баттери-Унд.
Браун вышел из машины и поманил Тайсона. Они подошли к огромным двойным дверям береговой трехъярусной артиллерийской батареи. Браун потянул дверь на себя и вошел в слабо освещенный коридор, напоминавший пещеру. Железные лестницы поднимались в разных направлениях, и Тайсон следовал за Брауном по одной из них. Их шаги гулким эхом отдавались в сыреем спертом воздухе помещения. Браун почти бежал по коридору с широкими сводчатыми потолками, по одной стороне которого был ряд дверных проемов. Он сказал:
– Выбирайте любую дверь.
Тайсон показал на первую, и Браун распахнул ее. Бен вошел в комнату с двумя бойницами, сквозь которые мерцали блики лунного света. За стеной катил мощные валы океан.
Браун встал у одной из бойниц и посмотрел на пролив.
– Какой вид! Форт-Гамильтон, Шор-Парквей, Кони-Айленд, аэропорт Кеннеди, мост и гавань. Бодрящий запах соленого воздуха!
Глаза Тайсона понемногу привыкли к сумраку комнаты, и он заметил, что каменные стены были разрисованы флюоресцирующими красками. Изображения напоминали странных животных.
Браун следил за его взглядом.
– Культовые рисунки. ЦРУ говорит, что они воспевают культ сатаны. В этих камерах они находят убиенных собак, кошек и цыплят.
Тайсон молча подошел к правой бойнице и тоже посмотрел на пролив. Браун, отметил он про себя, всегда для беседы выбирал интересные, даже необычные места.
– Сколько вы еще будете шпионить за мной?
– Ровно столько, чтобы сделать вывод, что вы и Харпер готовы съесть запретный плод.
Тайсон оперся о подоконник шириною примерно три фута. Внизу под артиллерийской батареей возвели ограждение, обнесенное насыпью.
– Сегодня ночью вы уже были на грани чего-то прекрасного, любовничек, но не учли приезда своей жены. Я буквально затаил дыхание, когда вы с Карен забежали в свою норку. Вы, должно быть, сделали несколько потрясающе ловких уверток, потому что через час вы уже нежно держали за обедом руку своей миссис. Какой мужчина!
Тайсон сел на подоконник, упираясь спиной в каменную стену. Он раскурил сигарету и посмотрел вдаль. Казалось Браун ведет себя развязнее, чем в прошлый раз, потому что здесь чувствует себя как рыба в воде, и у Тайсона закралось подозрение, что этот человек обладает способностью хамелеона органично подделываться под окружающую среду. Он не переставал спрашивать себя, что же представляет собой настоящий Чет Браун. Возможно, ничего.
– у вас сегодня был чертовски трудный день. – Браун поближе подошел к Тайсону. – Эй, да вы что, опыт приобретаете? Я про праздное сидение в этой каменоломне.
Тайсон швырнул сигарету в Брауна.
– Держите дистанцию.
Тот отступил.
– Увидев вас, я так разволновался. Я как-никак ангел-хранитель, способный отвести беду. Но все-таки не теряйте голову в мои выходные дни. Полегче с сексом и вольной борьбой и не приглашайте журналистов, если намерены поколотить их. О'кей?
Тайсон зевнул.
– Вы закончили?
– Нет. Вам о чем-нибудь говорит имя полковника Эрика Уиллетса?
– Нет.
– Зато вы ему здорово успели насолить. Этот человек – любовник Карен, и у него сильно чешутся руки.
– Скажите ему, чтобы он не верил тому, что пишут в газетах. То же самое я говорю своей жене.
– Передам, – рассмеялся Браун. Потом добавил уже серьезно: – Вы знаете, Бен, вы мне нравитесь, хотя и доставляете серьезные неприятности. Над вами сгущается черная туча, и всякий, кто оказывается рядом с вами, попадет под страшный ливень. А на государственном уровне вы сильно беспокоите Вашингтон. Вы читали утреннюю «Таймс»?
– Нет.
– Вас уже обсуждают в конгрессе, а также вами заинтересовалась Комиссия Объединенных Наций по геноциду. Они сошлись на том, что следует послать миссию в Хюэ, и Ханой дал свое добро. Вот я и думаю, кому все это нужно, Бен?
– Только не мне.
– И не вашей стране.
Сквозь пелену дыма Тайсон пытался разглядеть лицо Брауна. Теперь все становилось на свои места. Он почувствовал, как у него пересохло во рту. Тайсон свесил ноги с подоконника и спрыгнул на пол.
– Теперь вы держите дистанцию, – продолжал Браун. – Мы тоже можем укоротить язык Брандту, уж больно он у него длинный. Если бы он не болтал повсюду, дело не получило бы огласки.
Рука Тайсона скользнула в карман пиджака и нащупала армейский нож.
Браун продолжал:
– Я проголосовал за то, чтобы Брандта не трогали, но... – Он пожал плечами. – Но некоторые считают, что справедливость восторжествует, если не станут трогать вас.
Не вынимая руки из кармана, Тайсон водил большим пальцем по острию ножа, пробуя его заточку.
– Мы предлагали вам сделку.
– Так предложите еще раз.
– Ладно. Вы пойдете на наши условия?
– Засунь их себе в задницу.
– Какой вы, однако, – злобно улыбнулся Браун. – И тем не менее я их поставлю. – Он вытащил небольшой пистолет из кобуры, висевшей у него под спортивной курткой. Глазок черного дула в никелированном корпусе зорко смотрел на Тайсона. Браун скомандовал: – Лезь на подоконник!
Тайсон не пошевелился. Расстояние между ним и Брауном составляло не больше десяти футов – многовато, чтобы сцепиться в рукопашной схватке.
– На подоконник, быстро! – рявкнул Браун.
– Отвяжись.
– Я хочу помочь тебе сделать то, – сказал Браун сухо, – что ты уже пытался сделать в бухте. Это гораздо легче и быстрее, чем тонуть, Бен. Закрой глаза и прыгай вниз.
– Что за бред ты несешь?
– А как ты думаешь?
Тайсон уставился на Брауна.
– Я не пытался покончить жизнь самоубийством, ты, придурок.
Браун, казалось, смутился. Он процедил сквозь зубы:
– Очень жаль. Все искренне надеялись, что ты поступишь честно.
– Не тебе говорить мне о чести. Если ты хочешь видеть меня мертвым, так делай свое дело.
Браун покачал головой и опустил пистолет.
– Сейчас мне приказывают пробудить в вас угрызения совести. Но, пожалуйста, поверьте мне, вы можете встретить безвременную смерть, покончив жизнь самоубийством или же попав в автомобильную катастрофу, как это случилось с Гарольдом Симкоксом. Если вы захотите связаться со мной, оставьте записку на доске объявлений в офицерском клубе следующего содержания: "В офицерском клубе найдена книга Камю «Странник». Я свяжусь с вами. И все-таки будьте начеку, лейтенант, ведь вы же на службе.
– Я не нуждаюсь в ваших поучениях, мистер Браун.
Браун сунул пистолет в кобуру и открыл дверь комнаты. Он оглянулся.
– Вы можете вызвать такси у главных ворот. Счастливо оставаться.
Тайсон следил, как за Брауном медленно закрывалась дверь, потом прислушался к звуку удалявшихся шагов. Он вытащил руку из кармана и заметил, что она в крови от глубоких порезов. Бен перевязал пальцы носовым платком и распахнул дверь. В коридоре было пусто. Ничего себе ангел-хранитель, подумал он.
Пробираясь длинным коридором, Тайсон благодарил Бога, что остался жив, потому что был уверен, что Браун хотел покончить с ним. Его душили гнев и досада; Чет Браун и компания не оказывают никакого влияния на его эмоции и решения. Чет Браун не существовал.
«Счастливо оставаться», – повторил он. Да. Дела обстояли далеко не лучшим образом.
Глава 32
Бенджамин Тайсон сидел напротив Винсента Корвы.
– Кофе хотите? – предложил тот.
– Пожалуй.
Адвокат обошелся парой слов, разговаривая с секретарем по селектору.
В лучах утреннего света Тайсон разглядывал невысокого мужчину. Как решил Бен, Корва, вероятно, был на несколько лет моложе его, он отличался сильной худобой, загорелый, с осунувшимся лицом и запавшими глазами. Густые черные волосы лежали красивыми крупными волнами. Кадык во время разговора смешно шевелил узел галстука. Дорогой костюм от «Братьев Брукс» висел как на вешалке.
Тайсон закурил сигарету, неуклюже придерживая ее забинтованными пальцами. Корва посмотрел на бинт, но ничего не сказал. Он склонился над столом, потом поинтересовался:
– Кто вам посоветовал обратиться ко мне?
Сильный и глубокий голос, как заметил Тайсон, не соответствовал тщедушной фигурке адвоката.
– Это важно?
– Так кто же?
– Я позвонил в коллегию адвокатов, и там мне предложили на выбор ряд фамилий.
– И вы выбрали Винсента Корву, потому что вам понравилось мое имя.
– Что-то вроде этого. – Тайсон оглядел кабинет Корвы. Потолок покрывала акустическая плитка, на полу был расстелен серый ковер, а стол и стулья наводили тоску своей старомодностью, словно их привезли из салона подержанной мебели Конрана. Темные стены украшала серия сепий, которые можно было бы назвать «Величайшие моменты закона». Рисунков было довольно много. На подоконнике стояло единственное растение, подозрительно напоминавшее марихуану.
– Это базилик.
Тайсон растерянно посмотрел на Корву.
– Простите, не понял.
– Я про растение. Сладкий базилик. Понюхайте. Свежего базилика вы не найдете даже в Нью-Йорке. Вам нравится паста аль песто?
–Да, обожаю.
– Соус приготавливают из свежей зелени за пятнадцать минут, используя экстракт базилика.
– Я знаю это. – Тайсон на минуту затосковал по Филиппу Слоуну и его уютному, отделанному кожей и дорогим деревом кабинету.
– Мой отец обычно закладывал за ухо веточку – своего рода религиозный предрассудок. – Корва выпрямился, придвинул поближе желтый блокнот и сделал какую-то запись. Тайсону стало интересно, к чему относится эта запись – к убийству или же к сладкому базилику. – Пресса сообщает, что вы находитесь под домашним арестом. Это правда?
– Да. – Тайсон перечислил все пункты ограничения его свободы.
Корва многозначительно покачал головой.
– Довольно странно, потому что начался временной отсчет и армия может не успеть как следует разобраться в деле за девяносто дней. Кто-то в верхах приказал ввести ограничения как подталкивающее к действию средство. Очень подозреваю, что правительство выстроило свою теорию относительно вашего дела и затяжка времени принесет больше вреда, чем пользы.
– Я согласен с этой теорией. Сможете ли вы построить защиту за оставшееся время?
– Ну что ж... У нас в запасе несколько месяцев. Я посмотрю, что можно сделать.
Тайсон достал сигарету, поглядывая поверх головы адвоката на висевшие в рамках дипломы и различные профессиональные лицензии. Он заметил цветную фотографию группы солдат в камуфляже, снятых на фоне безлюдной равнины, где-то далеко позади поднимался черный дым.
– Это вы во Вьетнаме?
– Да. Вот вам моя биография. В 1967 году я получил право адвокатской практики в нью-йоркском государственном суде, вскоре после этого меня перевели прямо в судебно-адвокатскую службу, и я поступил в военно-юридическую академию в Шарлоттсвилле. Я был в составе судебной комиссии в Форт-Беннинге. Там насмотрелся на муштру пехотных офицеров. Вы знаете, я никогда не видел настолько задерганных людей. Как-то раз, очутившись перед большим зеркалом в вестибюле здания военной прокуратуры, я увидел в нем вот этого бледного, костлявого хлыща, согнувшегося под тяжестью портфеля. И в тот момент полного лунатизма я решил стать пехотным офицером. – Он посмотрел на Тайсона.
– Вполне возможно, что это был момент кристальной святости, – улыбнувшись, сказал Бен.
– Никто больше так не подумал. Во всяком случае, после долгих месяцев бюрократии и канцелярских проволочек я ушел из военной прокуратуры и поступил в пехотную школу в Беннинге. Я подыхал на тренировках раз шесть в первый же месяц учебы. Но я никому не говорил об этом. Я закончил школу и вскоре после этого уплыл во Вьетнам, получив назначение в двадцать пятую пехотную дивизию, дислоцированную рядом с деревней Кути.
Тайсон кивнул.
– Я командовал взводом, как и вы, и участвовал в военных операциях. Поднимал своих ребят в Тэт-наступление. Но в отличие от вас меня ни разу не ранили. Вопросы есть?
– Пока нет.
– Хорошо. После возвращения меня назначили служить в Пентагон, где я выполнял разнообразные юридические обязанности. На самом же деле я как бы был ставленником прокуратуры, и начальству нравилось похваляться мною, мол, смотрите, перед вами в одном лице и адвокат прокуратуры и воевавший пехотный офицер, значит, и адвокаты на что-то способны.
Тайсон усмехнулся.
Винсент Корва добавил:
– Когда в вас пять футов и шесть дюймов роста и вы еле держитесь на ногах, то, безусловно, пехотная служба не может не привлекать. Мужчина вроде вас вряд ли это поймет. Не понюхав пороха, я бы никогда не стал воином, но Господь так распорядился, что сделал нас всех равными, дав в руки автомат и боевое снаряжение. Но вот здесь, – он постучал по лбу, – есть кое-что отличающее одного человека от другого. И на этом уровне будет происходить борьба. – Он встал. – Мне нужно в туалет, мистер Тайсон.
– Хорошо.
– Если вас здесь не окажется после моего возвращения, это тоже будет хорошо.
Тайсон загасил окурок о дно пепельницы. Он поднялся и подошел к фотографии, висевшей за столом Корвы. Это был групповой снимок, запечатлевший сорок вооруженных бойцов стрелкового взвода. От черного пепла и дыма цветная фотография казалась черно-белой.
В середине последнего ряда стоял лейтенант Винсент Корва. Между двумя гигантскими неграми он выглядел комично. Но, присмотревшись получше, Тайсон уловил во взгляде Корвы что-то от голодного хищника, осознающего опасность происходящего.
Тайсон подошел к окну и сорвал темно-зеленый листок базилика. Он растер его между пальцами и чихнул от необычно резкого запаха. Дверь в кабинет открылась, и он услышал за спиной голос Корвы:
– Запахи способны поразительным образом вызывать те или иные воспоминания. Сладкий базилик всегда напоминает мне об отчем доме ранней осенью, о консервировании помидоров на солнечной веранде. – Он передал Тайсону кружку с кофе. – Она приготовила кофе, но больше ничего не принесет.
– А почему она должна это делать? – спросил Тайсон.
– Ока моя жена.
– Еще больше оснований не заниматься этим.
Корва в задумчивости опустился на стул. Казалось, он наконец-то решил перейти к главной теме.
– После того как я ушел в отставку, я напрочь забыл о военно-уголовном праве. Но когда начался процесс над Колли, я пристально следил за ним. Вы знаете, есть что-то завораживающее в военных судах. Вы не находите?
– Абсолютно.
– Полагаю, что вы и сами принимали участие в экстренных трибуналах.
– Да, раз десять точно.
– А я скучаю без них, поэтому я привязан к военному законодательству, хотя и имею лицензию на частную практику. За последние пятнадцать лет я провел пятнадцать общих трибуналов.
– Я слышал об одном происшествии, случившемся в Форт-Джексоне. Капитан убил любовника жены.
Корва улыбнулся.
Тайсон не мигая смотрел на него, думая, какое же впечатление он произвел на присяжных трибунала. По крайней мере, решил Тайсон, у Корвы не было бегающих глазок Филиппа Слоуна.
Корва наклонился поближе.
– Послушайте, мистер Тайсон, все утро мы топчемся на месте. Вы прикидываете, заинтересуюсь ли я вашим делом или же вам следует подыскать другого адвоката. У меня нет времени на это, а у вас тем более. Я знаю все детали расследования, о которых сообщалось и о которых не сообщалось. Я читал книгу Пикара. Дважды. И у меня есть огромное желание взяться за это дело. На всем Восточном побережье есть еще два таких же хороших адвоката, как я, но я забыл их фамилии. Итак, вам повезло, что из списка, представленного вам коллегией адвокатов, вы выбрали именно меня.
– Хорошо. Я нанимаю вас.
– Вот и отлично. Я беру двести долларов в час, а за процессуальное время в двойном размере. Это вам будет стоить небольшого состояния.
– Я разорен.
– А кто, позвольте вас спросить, не разорен в наше время? У вас есть богатая тетя?
– И не одна. Но меня берегут фондовые группы.
– Я знаю, – ответил Корва. – Я свяжусь с ними. Или, скорее всего, они свяжутся со мной. Не беспокойтесь о деньгах. Если сейчас их недостает, я подведу разницу. Pro bono publico.Это не латынь, а итальянский. Означает: для всеобщего блага. – Корва встал. – Ну как, идет?
– Идет. – Они крепко пожали руки.
– У меня нет времени вдаваться в подробности, но примите мой первый совет. Ни при какихобстоятельствах не разговаривайте снова с майором Карен Харпер. Понятно?
Тайсон покорно кивнул.
– Я бы хотел переговорить с вашим личным адвокатом Слоуном.
– Хорошо.
Корва на минуту задумался.
– Между прочим, я знаю ван Аркена по Пентагону. После вьетнамских процессов его имя неоднократно упоминалось в газетах. Он бескомпромиссный сукин сын.
– Вся армия, мистер Корва, состоит из бескомпромиссных сукиных детей. Но я бы не хотел служить ни в какой другой армии.
– Кофе хотите? – предложил тот.
– Пожалуй.
Адвокат обошелся парой слов, разговаривая с секретарем по селектору.
В лучах утреннего света Тайсон разглядывал невысокого мужчину. Как решил Бен, Корва, вероятно, был на несколько лет моложе его, он отличался сильной худобой, загорелый, с осунувшимся лицом и запавшими глазами. Густые черные волосы лежали красивыми крупными волнами. Кадык во время разговора смешно шевелил узел галстука. Дорогой костюм от «Братьев Брукс» висел как на вешалке.
Тайсон закурил сигарету, неуклюже придерживая ее забинтованными пальцами. Корва посмотрел на бинт, но ничего не сказал. Он склонился над столом, потом поинтересовался:
– Кто вам посоветовал обратиться ко мне?
Сильный и глубокий голос, как заметил Тайсон, не соответствовал тщедушной фигурке адвоката.
– Это важно?
– Так кто же?
– Я позвонил в коллегию адвокатов, и там мне предложили на выбор ряд фамилий.
– И вы выбрали Винсента Корву, потому что вам понравилось мое имя.
– Что-то вроде этого. – Тайсон оглядел кабинет Корвы. Потолок покрывала акустическая плитка, на полу был расстелен серый ковер, а стол и стулья наводили тоску своей старомодностью, словно их привезли из салона подержанной мебели Конрана. Темные стены украшала серия сепий, которые можно было бы назвать «Величайшие моменты закона». Рисунков было довольно много. На подоконнике стояло единственное растение, подозрительно напоминавшее марихуану.
– Это базилик.
Тайсон растерянно посмотрел на Корву.
– Простите, не понял.
– Я про растение. Сладкий базилик. Понюхайте. Свежего базилика вы не найдете даже в Нью-Йорке. Вам нравится паста аль песто?
–Да, обожаю.
– Соус приготавливают из свежей зелени за пятнадцать минут, используя экстракт базилика.
– Я знаю это. – Тайсон на минуту затосковал по Филиппу Слоуну и его уютному, отделанному кожей и дорогим деревом кабинету.
– Мой отец обычно закладывал за ухо веточку – своего рода религиозный предрассудок. – Корва выпрямился, придвинул поближе желтый блокнот и сделал какую-то запись. Тайсону стало интересно, к чему относится эта запись – к убийству или же к сладкому базилику. – Пресса сообщает, что вы находитесь под домашним арестом. Это правда?
– Да. – Тайсон перечислил все пункты ограничения его свободы.
Корва многозначительно покачал головой.
– Довольно странно, потому что начался временной отсчет и армия может не успеть как следует разобраться в деле за девяносто дней. Кто-то в верхах приказал ввести ограничения как подталкивающее к действию средство. Очень подозреваю, что правительство выстроило свою теорию относительно вашего дела и затяжка времени принесет больше вреда, чем пользы.
– Я согласен с этой теорией. Сможете ли вы построить защиту за оставшееся время?
– Ну что ж... У нас в запасе несколько месяцев. Я посмотрю, что можно сделать.
Тайсон достал сигарету, поглядывая поверх головы адвоката на висевшие в рамках дипломы и различные профессиональные лицензии. Он заметил цветную фотографию группы солдат в камуфляже, снятых на фоне безлюдной равнины, где-то далеко позади поднимался черный дым.
– Это вы во Вьетнаме?
– Да. Вот вам моя биография. В 1967 году я получил право адвокатской практики в нью-йоркском государственном суде, вскоре после этого меня перевели прямо в судебно-адвокатскую службу, и я поступил в военно-юридическую академию в Шарлоттсвилле. Я был в составе судебной комиссии в Форт-Беннинге. Там насмотрелся на муштру пехотных офицеров. Вы знаете, я никогда не видел настолько задерганных людей. Как-то раз, очутившись перед большим зеркалом в вестибюле здания военной прокуратуры, я увидел в нем вот этого бледного, костлявого хлыща, согнувшегося под тяжестью портфеля. И в тот момент полного лунатизма я решил стать пехотным офицером. – Он посмотрел на Тайсона.
– Вполне возможно, что это был момент кристальной святости, – улыбнувшись, сказал Бен.
– Никто больше так не подумал. Во всяком случае, после долгих месяцев бюрократии и канцелярских проволочек я ушел из военной прокуратуры и поступил в пехотную школу в Беннинге. Я подыхал на тренировках раз шесть в первый же месяц учебы. Но я никому не говорил об этом. Я закончил школу и вскоре после этого уплыл во Вьетнам, получив назначение в двадцать пятую пехотную дивизию, дислоцированную рядом с деревней Кути.
Тайсон кивнул.
– Я командовал взводом, как и вы, и участвовал в военных операциях. Поднимал своих ребят в Тэт-наступление. Но в отличие от вас меня ни разу не ранили. Вопросы есть?
– Пока нет.
– Хорошо. После возвращения меня назначили служить в Пентагон, где я выполнял разнообразные юридические обязанности. На самом же деле я как бы был ставленником прокуратуры, и начальству нравилось похваляться мною, мол, смотрите, перед вами в одном лице и адвокат прокуратуры и воевавший пехотный офицер, значит, и адвокаты на что-то способны.
Тайсон усмехнулся.
Винсент Корва добавил:
– Когда в вас пять футов и шесть дюймов роста и вы еле держитесь на ногах, то, безусловно, пехотная служба не может не привлекать. Мужчина вроде вас вряд ли это поймет. Не понюхав пороха, я бы никогда не стал воином, но Господь так распорядился, что сделал нас всех равными, дав в руки автомат и боевое снаряжение. Но вот здесь, – он постучал по лбу, – есть кое-что отличающее одного человека от другого. И на этом уровне будет происходить борьба. – Он встал. – Мне нужно в туалет, мистер Тайсон.
– Хорошо.
– Если вас здесь не окажется после моего возвращения, это тоже будет хорошо.
Тайсон загасил окурок о дно пепельницы. Он поднялся и подошел к фотографии, висевшей за столом Корвы. Это был групповой снимок, запечатлевший сорок вооруженных бойцов стрелкового взвода. От черного пепла и дыма цветная фотография казалась черно-белой.
В середине последнего ряда стоял лейтенант Винсент Корва. Между двумя гигантскими неграми он выглядел комично. Но, присмотревшись получше, Тайсон уловил во взгляде Корвы что-то от голодного хищника, осознающего опасность происходящего.
Тайсон подошел к окну и сорвал темно-зеленый листок базилика. Он растер его между пальцами и чихнул от необычно резкого запаха. Дверь в кабинет открылась, и он услышал за спиной голос Корвы:
– Запахи способны поразительным образом вызывать те или иные воспоминания. Сладкий базилик всегда напоминает мне об отчем доме ранней осенью, о консервировании помидоров на солнечной веранде. – Он передал Тайсону кружку с кофе. – Она приготовила кофе, но больше ничего не принесет.
– А почему она должна это делать? – спросил Тайсон.
– Ока моя жена.
– Еще больше оснований не заниматься этим.
Корва в задумчивости опустился на стул. Казалось, он наконец-то решил перейти к главной теме.
– После того как я ушел в отставку, я напрочь забыл о военно-уголовном праве. Но когда начался процесс над Колли, я пристально следил за ним. Вы знаете, есть что-то завораживающее в военных судах. Вы не находите?
– Абсолютно.
– Полагаю, что вы и сами принимали участие в экстренных трибуналах.
– Да, раз десять точно.
– А я скучаю без них, поэтому я привязан к военному законодательству, хотя и имею лицензию на частную практику. За последние пятнадцать лет я провел пятнадцать общих трибуналов.
– Я слышал об одном происшествии, случившемся в Форт-Джексоне. Капитан убил любовника жены.
Корва улыбнулся.
Тайсон не мигая смотрел на него, думая, какое же впечатление он произвел на присяжных трибунала. По крайней мере, решил Тайсон, у Корвы не было бегающих глазок Филиппа Слоуна.
Корва наклонился поближе.
– Послушайте, мистер Тайсон, все утро мы топчемся на месте. Вы прикидываете, заинтересуюсь ли я вашим делом или же вам следует подыскать другого адвоката. У меня нет времени на это, а у вас тем более. Я знаю все детали расследования, о которых сообщалось и о которых не сообщалось. Я читал книгу Пикара. Дважды. И у меня есть огромное желание взяться за это дело. На всем Восточном побережье есть еще два таких же хороших адвоката, как я, но я забыл их фамилии. Итак, вам повезло, что из списка, представленного вам коллегией адвокатов, вы выбрали именно меня.
– Хорошо. Я нанимаю вас.
– Вот и отлично. Я беру двести долларов в час, а за процессуальное время в двойном размере. Это вам будет стоить небольшого состояния.
– Я разорен.
– А кто, позвольте вас спросить, не разорен в наше время? У вас есть богатая тетя?
– И не одна. Но меня берегут фондовые группы.
– Я знаю, – ответил Корва. – Я свяжусь с ними. Или, скорее всего, они свяжутся со мной. Не беспокойтесь о деньгах. Если сейчас их недостает, я подведу разницу. Pro bono publico.Это не латынь, а итальянский. Означает: для всеобщего блага. – Корва встал. – Ну как, идет?
– Идет. – Они крепко пожали руки.
– У меня нет времени вдаваться в подробности, но примите мой первый совет. Ни при какихобстоятельствах не разговаривайте снова с майором Карен Харпер. Понятно?
Тайсон покорно кивнул.
– Я бы хотел переговорить с вашим личным адвокатом Слоуном.
– Хорошо.
Корва на минуту задумался.
– Между прочим, я знаю ван Аркена по Пентагону. После вьетнамских процессов его имя неоднократно упоминалось в газетах. Он бескомпромиссный сукин сын.
– Вся армия, мистер Корва, состоит из бескомпромиссных сукиных детей. Но я бы не хотел служить ни в какой другой армии.