Страница:
Тайсон краем глаза посмотрел в сторону нефа. Он не мог вообразить, что увидит столько увлеченных и сосредоточенных людей.
– На процессе присутствуют следующие лица, указанные в приказе... – Пирс перечислил семь фамилий присяжных заседателей, назвал военного судью, трех обвинителей, включая себя, и защитника. Затем обратился к полковнику Спроулу: – Обвинение готово к проведению суда по делу Бенджамина Тайсона, старшего лейтенанта армии США, Форт-Гамильтон. – Пирс занял прокурорское место.
Полковник Спроул обратился к суду:
– Считаю своим долгом дать членам суда некоторые наставления относительно правильного проведения этого процесса.
Тайсон разглядывал судью Спроула. Узкое бледное лицо с тяжелой нижней челюстью, редкие пряди седых волос аккуратно зачесаны на лысую макушку. Тайсон заподозрил, что у Спроула близорукость, хотя он не носил очки. За правым ухом судьи спрятался слуховой аппарат. В общем, решил Тайсон, этот человек посвятил сорок лет жизни трибуналам и у него не осталось терпения ни к адвокатам-позерам, ни к невнятно бормочущим свидетелям, ни к виновным. Даже такой процесс, как этот, вряд ли впечатлит полковника Спроула.
Спроул скользнул взглядом по защитнику.
– Защитник обязан представить подсудимого в соответствии со специальными требованиями, выдвигаемыми военным правосудием. В обязанность защитника также входит соблюдение прав подсудимого на протяжении всего судебного разбирательства. Защитник не обязан и не имеет права умышленно скрывать факты или же пользоваться тактикой, способной скомпрометировать суд, или препятствовать, откладывать отправление правосудия.
Далее полковник Спроул обратился к составу обвинения, сидевшему напротив него:
– Обвинитель обязан доказать присяжным заседателям правоту выдвинутых на суд обвинений, зафиксированных в обвинительном акте. У правительства было достаточно времени, чтобы облечь обвинение в правильную форму. Я допускаю, что дело, которое вы здесь представляете, тесно связано с данной вами присягой. Я хочу напомнить вам, что на процессе трибунала первостепенной обязанностью обвинителя является неосуждение. Говоря это, я не имею намерения подавлять естественное желание защитника выиграть процесс. Однако это рвение должно находиться в рамках сознания вашей ответственности за проведение честного и бесстрастного разбирательства, соответствующего процессуальным нормам и согласующегося с нуждами, обычаями и традициями вооруженных сил США.
Теперь полковник Спроул сидел в пол-оборота к семи присяжным заседателям.
– Вы обязаны внимательно слушать свидетельские показания. – Он помедлил. – Слушать показания, которые будут давать только в этом зале суда. Вы должны вычеркнуть из памяти все, что читали или слышали об этом деле раньше. Здесь вы ставите перед собой цель – решить, нарушил ли подсудимый кодекс, как сказано в обвинении, и если это так, установить справедливое наказание за совершенное преступление. – Спроул повернулся к полковнику Муру: – Полковник, вы выступали в качестве председателя суда на прошлых процессах, и я верю, что вы поделитесь опытом и знаниями со своими коллегами, которые, может быть, впервые вошли в состав присяжных.
Затем полковник обратился к сидящим в зале:
– Желательно, чтобы пришедшие на процесс вели себя достойно и тихо, поскольку здесь решаются вопросы законодательного порядка.
Тайсон задумался над напутствием Спроула его защитнику и прокурору. Все сказанное Спроулом оказалось для них пустым звуком.
Полковник Спроул опять повернулся к полковнику Муру:
– Председатель и члены состава присяжных, сейчас я представлю вам остальных участников процесса. – Спроул официально представил сержанта Рейнолдса – секретаря суда, потом Корву, затем обвинителей – Пирса, Вейнрот и Лонго. – Теперь члены суда принесут присягу.
Полковник Пирс встал и торжественно произнес:
– Всех прошу встать. Члены суда приносят присягу.
Поднялись все, кроме зрителей и журналистов, которые уже что-то строчили. Обратив на это внимание, полковник Спроул сказал:
– Когда дается наказ любому члену суда, встают все; этот наказ касается всех, за исключением инвалидов.
В рядах прессы послышался кашель, и журналисты, репортеры поднялись со своих мест.
Полковник Пирс повернулся к присяжным:
– Как только я назову ваше имя, поднимите правую руку. – Не заглядывая в записи. Пирс начал: – Клянетесь ли вы, полковник Амос Мур... подполковник Стэнли Ласки... подполковник Юджин Макгрегор... майор Дональд Бауэр... майор Вирджиния Синдел... капитан Герберт Морелли... лейтенант Джеймс Дэвис... честно исполнить возложенные на вас судом обязанности, справедливо и беспристрастно вести процесс, руководствуясь свидетельскими показаниями, своей совестью, законами, применимыми к процессу по делу Бенджамина Джеймса Тайсона, лейтенанта вооруженных сил Соединенных Штатов, не лишать права голоса или же выявлять мнение любого члена суда, пока не возникнет в этом законной необходимости, да поможет вам Бог?
Семеро присяжных хором ответили:
– Клянусь.
Они опустили руки, но остались стоять, так как Пирс повернулся к полковнику Спроулу, который тоже поднял руку:
– Вы, полковник Уолтер Спроул, клянетесь честно исполнить возложенные на вас обязанности судьи, справедливо и беспристрастно вести процесс, руководствуясь свидетельскими показаниями, совестью, законами, применимыми к данному процессу, да поможет вам Бог?
– Клянусь, – ответил Спроул и опустил руку, затем обратился к составу обвинения, стоявшему с поднятыми руками: – Вы, полковник Грэм Пирс, майор Джудит Вейнрот, капитан Сальватор Лонго, клянетесь, что будете честно исполнять свой долг обвинителей в деле, которое здесь слушается, да поможет вам Бог?
Команда обвинителей ответила утвердительно и опустила руки.
Следующим был Корва. Подняв правую руку, он торжественно поклялся.
Полковник Пирс сказал в микрофон:
– Прошу всех сесть.
– Теперь я понимаю, – шепнул Корве Тайсон, – что вы имели в виду, говоря о прокуроре. Я никогда не слышал, чтобы судья давал присягу прокурору федерального судебного округа.
Корва почмокал губами.
– Таким хитрым способом армия ставит судью на место. Армия инстинктивно не доверяет независимому осуществлению правосудия, особенно с тех пор, как никто из высшего командования не смог написать на судей грамотно составленные рапорты.
Полковник Спроул устремил взгляд на зрителей.
– Все люди, вызванные на суд в качестве свидетелей, удаляются из зала на время, пока не потребуется их присутствие по другим причинам.
Тайсон заметил, что зрители переглядываются, стараясь увидеть затаившихся среди них свидетелей. Полицейский прошелся по рядам и остановился, указав на Эндрю Пикара. Пикар ткнул в себя пальцем совершенно по-идиотски, как делают обычно, желая удостовериться, что назвали именно его.
– Кто,я? – Пикар неохотно поднялся, что-то буркнул Филиппу Слоуну и неуклюже вылез в проход между рядами скамеек.
Тайсон наклонился к Корве:
– Пирс вызовет его?
– Не знаю, – ответил Корва, прикрыв микрофон рукой. – Я могу вызвать его, а могу не вызывать. Пусть Пирс об этом думает. У меня была на руках повестка для Пикара. Он мог бы прийти в кабинет капеллана и забрать ее. Раз он этого не сделал, почему же тогда он должен смотреть на этот трагифарс, а не участвовать в нем? – Корва улыбнулся.
После того как сержант военной полиции вывел Пикара через главный вход, полковник Спроул обратился к Пирсу:
– Прокурор, не распространите ли вы копии обвинительного акта среди присяжных заседателей? А присяжные пусть потрудятся прочесть их теперь же.
Капитан Лонго приблизился к столу присяжных, неся под мышкой стопку листов. Начиная с полковника Мура, двигаясь слева направо в порядке убывания рангов, Лонго положил перед каждым присяжным заседателем не только обвинительный акт, но и желтый блокнот и несколько карандашей. Пока присяжные читали документы. Пирс стоя оглядывал зал.
Корва с каким-то даже злорадством предвосхищал последующие события:
– Через несколько минут нас, Бен, спросят: нет ли у нас возражения против кого-нибудь из присяжных? Вы узнаете кого-нибудь из них?
– Я узнаю такой тип людей.
Корва улыбнулся.
– Недостаточные основания для отвода. У нас есть еще одно императивное возражение, и если мы используем его, то пусть оно прозвучит звонко.
– В каком смысле?
– Чье лицо вам не нравится?
Тайсон смотрел на напустивших на себя важный вид присяжных, занятых чтением обвинительного акта.
– Мне они все не по нраву. Можем мы отвести председателя суда полковника Мура?
– Да. Но судья уже дал понять мне и Пирсу, что неблагосклонно отнесется к этому. – Он пояснил: – В предварительном заявлении ремарка об опыте Мура касалась меня и Пирса.
– Я рад, что вы понимаете язык, на котором здесь говорят.
Корва сунул ему под нос лист бумаги.
– Полковник Мур командовал ротой четвертой стрелковой дивизии. Сами видите, сколько на нем знаков отличия и наград. Следующий – подполковник Ласки, был командиром стрелкового взвода, как мы с вами. Он служил в американской дивизии. Его боевые действия совпадали с Тэт-наступлением и событиями под Фулаем. Потом идет подполковник Макгрегор – еще один бывший командир взвода. Он тоже воевал в воздушно-десантной дивизии, и если вы приглядитесь хорошенько, то поймете, почему он носит Пурпурное сердце.
Тайсон проявил непомерный интерес к подполковнику, всматриваясь в каждую черточку его лица. От его придирчивого взгляда не ускользнули рубец на ухе и толстый шрам, идущий поперек шеи и скрывающийся под воротничком мундира.
– Да. Теперь я понял.
– О'кей. Тогда перейдем к майору Бауэру, который успел схватить за хвост конец вьетнамской войны. Он был советником в штабе и видел вылазки батальона вьетнамских рейнджеров. Так вот, эти четверо знали вкус крови. Что же касается майора Синдел, она служит в Форт-Диксе и заведует отделом общественной информации. До того как пойти в армию, она работала репортером в газете. Возможно, она будет очень внимательно слушать и задаст очень много вопросов для ясности. Капитан Морелли – адъютант, тоже служит в Форт-Диксе. Ему лет тридцать, поэтому в период событий в Хюэ он был двенадцатилетним парнишкой. Кто знает, как он среагирует, когда свидетели начнут рассказывать подробности того кровопролития.
– Не уверен, чтобы кто-нибудь собирался реагировать. Может быть, кто из старых вояк и содрогнется.
Корва обдумал слова Тайсона.
– Лейтенант Дэвид – выпускник Уэст-Пойнта, ждет назначения в Германию. Он – продукт новой армии, и у него было больше занятий по этике и нравственности, чем у того, кто отвечал во Вьетнаме артиллерийским огнем на появление Чарли. Он понятия не имеет, откуда вы взялись. Он под стол пешком ходил во время инцидента в госпитале, и дата, поставленная на обвинительном акте, представляется ему настолько далекой, как для нас день в июня 1944 года.
Тайсон понимающе кивнул. Одно он усвоил – присяжных выбрали наобум. Но что касалось четырех ветеранов-пехотинцев, они-то уж до тонкостей разберутся в свидетельских показаниях.
Полковник Мур, увидев, что присяжные закончили читать обвинительный акт, обратился к залу:
– Присяжные заседатели прочли обвинение.
Полковник Пирс кивнул.
– Общая суть обвинения до суда заключалась в нарушении «Кодекса военных законов», статья 118-я, пункт третий – убийство, в котором замешан подсудимый, попустительствовавший опасным для жизни других людей действиям, приведшим к человеческим жертвам. – Пирс передохнул перед тем, как произнести следующее: – Обвинения подготовил генерал Джордж Питерс, командир Форт-Дикса; расследование дела по статье 32-й провел полковник Фарнли Гилмер; расследование по статье 31-й провела майор Карен Харпер. – Пирс добавил: – Ни военный судья, ни любой другой член суда не будут свидетелями обвинения.
– Надеюсь, что не будут, – шепнул Тайсон Корве.
Корва улыбнулся.
– Было время, когда такое происходило.
– Хорошо, что сейчас не так.
Пирс с плохо скрываемой неприязнью смотрел на стол защиты. Он выжидал, продолжат ли Корва с Тайсоном свою беседу, потом сказал:
Записи по делу не дают основания для отвода военного судьи или кого-нибудь из присяжных заседателей.
Спроул и Пирс начали суд с серии процедурных вопросов и заявлений, а Тайсон поражался, насколько эти люди хорошо сочетались друг с другом. Тайсон посмотрел на полковника Спроула.
– Вы знаете его?
– Да. Он немного занудлив, но не чрезмерно, в отличие от других судей. Самое главное в этом старике – его справедливость. Если он набросится на Пирса, то он обязательно изыщет возможность наброситься и на меня, и наоборот. Кто-то говорил мне, что с этой целью он держит перед собой листок для подсчета очков. Но никто из них не должен настораживать вас. У него нет полномочий гражданского судьи. Реальные полномочия трибунала возложены на них. – Он кивнул в сторону офицеров за столом присяжных.
– Что-то я припоминаю, – сказал Тайсон, морща лоб. – Мне раз доводилось быть в числе присяжных заседателей. Прямо на том самом месте, где сейчас сидит лейтенант Дэвис. Я точил карандаши, вел подсчет голосов и разносил кофе.
Корва неутомимо продолжал разъяснять:
– В отличие от процесса по гражданскому делу присяжным не обязательно иметь единодушное мнение для вердикта. Им нужно всего лишь две трети голосов для признания подсудимого виновным. Из семи членов им понадобится четыре шестых, чтобы осудить вас. Округлим до пяти. Если мы воспользуемся отводом присяжного, тогда им нужно будет четверо. Или же при семерых присяжных нам необходимо, чтобы трое были за нас. Итак, с точки зрения игры в числа тройка принесет нам удачу. И мы не должны никого задевать, потому что любой может оказаться в числе этих троих. – Корва похлопал Тайсона по плечу. – Теперь, когда вы пригляделись к их лицам, на кого падает ваш выбор? Кого мы отведем без указания причины?
– А выкак думаете?
Корва изучал записи в своем желтом блокноте. Постучав карандашом по столу, он сказал:
– Морелли – иностранец, Синдел – женщина, Мура назначили председателем. Они уже привыкли, что Дэвис выполняет их поручения, поэтому остаются подполковники Ласки и Макгрегор и майор Бауэр. Я бы хотел одного из них выпроводить отсюда. Они уверены, что достаточно компетентны, чтобы судить вас.
Тайсон кивнул.
– Посмотрим, может быть. Пирс первый даст отвод.
Полковник Спроул предложил теперь сидящему прокурору:
– Дает ли обвинение отвод присяжных?
– У обвинения нет возражений, – отвечал Пирс, не вставая.
Двадцать футов отделяло стол защиты от стола присяжных, и Корве хватало этого расстояния, чтобы заглянуть в глаза каждому и удержать на себе вопрошающий взгляд. Он черкнул что-то на листке и, сложив его, шепнул Тайсону:
– Напишите фамилию.
Тайсон в свою очередь тоже прошелся по лицам присяжных. Он написал фамилию и сунул листок Корве. Корва развернул его, и они оба увидели одно и то же: Ласки.
Корва встал и заявил полковнику Спроулу:
– Защита отводит подполковника Ласки.
Прокурор вступился:
– Если суд позволит, пусть зафиксируют в протоколе, что мистер Корва несет ответственность, как и положено, за то, что подсудимый, а не защитник использовал отвод присяжного заседателя без указанной причины.
Полковник Спроул некоторое время смотрел на Пирса, потом сказал:
– Пусть секретарь отметит у себя. – Спроул повернулся в пол-оборота к подполковнику Ласки: – Член состава присяжных, получивший отвод, может покинуть зал.
Подполковник Ласки неохотно поднялся с места и также нехотя побрел к выходу.
Капитан Лонго, подойдя к столу присяжных, проворно рассадил членов жюри соответственно их рангу.
Корва встал, одернув пиджак, и вкрадчиво сказал полковнику Спроулу:
– Если суд позволит, то я хотел бы, чтобы любые ошибки, которые я совершу в будущем, выносились Вашей честью на обсуждение суда. Я это предлагаю в интересах полковника Пирса, дабы освободить его от мелких замечаний и дать возможность концентрироваться на своих непосредственных обязанностях.
Несколько зрителей захихикали исподтишка, а полковник Спроул многоопытным взглядом посмотрел в ту сторону, откуда доносился смех, и зал замер, как на похоронах. Он сказал Корве:
– Поднимать процедурные вопросы обязан полковник Пирс. – Он кивнул в его сторону. – Однако я был бы признателен, если бы на меня возложили подобную обязанность.
Пирс наклонил голову, но промолчал.
– Это касается хотя бы того пустого стула, – добавил полковник Спроул, – который обвинению следует убрать из-за стола присяжных.
Капитан Лонго пружиной подлетел к столу присяжных и суетливо отодвинул стул как можно дальше.
Спроул буркнул Тайсону:
– Подсудимый, прошу встать.
Вонзившаяся острием фраза подняла Тайсона с места, парализуя его внимание.
Полковник Спроул заговорил громче обычного:
– Лейтенант Бенджамин Тайсон, вы обвиняетесь в нарушении статьи 118-й военного кодекса. Признаете ли вы себя виновным в совершении преступления?
Бенджамин Тайсон отвечал громким, лишенным всяких эмоций голосом:
– Я не признаю себя виновным, сэр.
Со стороны публики донесся ожидаемый шепоток. Спроул, не замечая этого, обратился к присяжным:
– Старшина и члены Большого Жюри! В вашу задачу входит слушание свидетельских показаний и сообщение суду выносимых решений. – Он осведомился у Пирса: – У обвинения есть открытое заявление?
– Да, ваша честь, – ответил Пирс.
– Я напоминаю обвинению, что на судебном заседании трибунала не принято делать открытые заявления. Но если они имеют место, то должны быть лаконичными и объективными.
Пирс не мог и допустить мысли о существовании подобного предостережения. Он встал, и Тайсон заметил, что подстриженная по уставу ярко-рыжая грива Пирса, вероятно, поможет ему утвердиться перед присяжными.
Пирс обошел стол и остановился перед алтарем. Он повернулся лицом к присяжным так, что теперь слева от него был Спроул, а справа – публика. Он начал вполне уверенно:
– Уважаемые члены состава присяжных, подсудимый обвиняется по статье 118-й военного кодекса по двум частям, пункт третий. Мы не выдвигаем обвинения в преднамеренном убийстве, однако обвиняем подсудимого в том, что он своими действиями вовлек других или позволил другим безответственно и с пренебрежением отнестись к человеческой жизни, что привело к массовым убийствам.
Теперь Пирс говорил размеренно и спокойно:
– Это преступление было совершено восемнадцать лет назад. Если исходить из первой части статьи, то мы не располагаем никакими данными о погибших. Мы не можем назвать их фамилии, возраст и определить половую принадлежность. Мы не можем представить на обозрение их останки, свидетельства о смерти, фотографии и могилы. Есть только двое свидетелей, которые могут подтвердить это. – Пирс замолчал, задумавшись.
Взгляд Тайсона метнулся в сторону зрительного зала. Он понимал, что без микрофона голос Пирса слышен недостаточно хорошо, но это как раз и заставляло всех, затаив дыхание, напряженно ловить каждое слово прокурора.
– Обратившись ко второй части статьи, – продолжал Пирс, – можем предположить благодаря информации, полученной из Католического фонда милосердия, что погибшими оказались люди, работавшие от этого фонда в госпитале Мизерикорд. Согласно документам из этой организации, во время Тэт-наступления в феврале 1968 года пропало четырнадцать человек. И никто с тех пор ничего о них не слышал. Теперь нам известно, что с ними случилось.
Пирс снова сделал паузу и, повернув голову к Спроулу, мельком взглянул поверх его плеча на Тайсона.
– Для того чтобы доказать правительству вину подсудимого, – он обвел взглядом присяжных, – мы должны установить некоторые связующие детали. Прежде всего необходимо выяснить, командовал ли Тайсон взводом во время этого инцидента. Затем нужно определить местонахождение взвода Тайсона 15 февраля 1968 года. Необязательно устанавливать физическое присутствие лейтенанта Тайсона при предполагаемом массовом убийстве, но мы это сделаем. Раз правительство не пытается утверждать, что лейтенант Тайсон сам совершил одно из этих преступлений, суд тоже не станет этого делать. Но то, что там произошло убийство, и то, что он приказал убивать, илиничего не сделал, чтобы предотвратить кровопролитие, или же скрыл факты этих убийств от начальства, мы докажем.
Пирс надменно посмотрел на каждого члена присяжных заседателей.
– Как офицеры, вы понимаете тот факт, что лейтенант Тайсон, тоже будучи офицером, нес юридическую ответственность за предвидение и предотвращение незаконных действий своих людей, а также за сообщение о совершенном преступлении. Если правительство сможет доказать, что он не выполнил хотя бы одну из этих юридических обязанностей, тогда закон, армейские традиции и обычаи укажут на виновность лейтенанта Тайсона в предумышленном и зверском убийстве.
Полковник Пирс задумчиво вздохнул и продолжал:
– Я бы хотел обратить внимание суда на закон о боевых действиях, выработанный министерством сухопутных сил. Особенно это видно из статьи 501-й, копия которой будет представлена суду. Статья озаглавлена «Ответственность за действия подчиненных» и звучит так: «В некоторых случаях командиры могут нести ответственность за военные преступления, совершенные подчиненными служащими вооруженных сил или другими лицами, взятыми ими под контроль. Таким образом, например, когда группа солдат совершает акты насилия и злодеяния против мирного населения оккупированной территории или же против пленных, ответственность ложится не только на непосредственных участников преступления, но также и на командира».
Пирс, не спуская глаз с присяжных, жестом показал на Тайсона:
– Лейтенант Тайсон знал о законе боевых действий и должен был проинструктировать своих подчиненных о нем. Он был обязан носить с собой пластиковую карточку с отпечатанными выдержками из закона о боевых действиях. – Пирс повысил голос: – Это должно было служить постоянным напоминанием ему, что физическое уничтожение безоружных, не оказывающих сопротивления, в данном случае больных и раненых, не участвующих в военных действиях, является нарушением закона о боевых действиях, а не напоминанием о нарушении «Кодекса военных законов» и Женевской конвенции. К тому же это противоречило его профессиональной подготовке, как офицера армии США, и тому, чему он обязан был научить своих людей, – правилам ведения боя во Вьетнаме. Будучи офицером и командиром взвода, прослужившим во Вьетнаме десять месяцев, подсудимый прекрасно знал о своих юридических обязанностях в отношении командования и контроля за своими подчиненными.
Пирс сделал шаг вперед и сказал:
– Вы, присяжные заседатели, как офицеры, полностью осознаете, что боевой офицер может нарушить кодекс через действия своих людей, а служащий в армии офицер может совершить убийство без личного участия. Так, солдатами совершались многие известные и неизвестные убийства мирных жителей, указанные далее в обвинении.
– Показания, которые вы услышите, – добавил Пирс, – не оставят сомнения в том, что подсудимый действительно совершил убийство, как установлено общим сводом военных законов, правил, обычаев, уставом офицерской службы. Спасибо за внимание. – Он вернулся к своему столу и в первый раз бросил взгляд на публику.
Полковник Спроул кивнул Корве.
– У защиты есть предварительное заявление?
– Да, ваша честь. Защита заверяет, что будет иметь в виду наказ суда относительно подобных заявлений.
– Продолжайте.
Винсент Корва напыжился, принимая сановитый вид.
– В интересах правосудия и постоянного напоминания о том, что судебному заседанию не следует становиться орудием для затуманивания истинных фактов, защита сделает несколько оговорок перед началом суда. Первая оговорка. Действительно, лейтенант Тайсон был командиром первого взвода роты «Альфа» пятого батальона седьмого полка. Вторая. Действительно, его взвод проводил боевые операции вили вокругобсуждаемой местности. В дальнейшем мы должны оговориться, что эти операции велись поблизости от здания, которое оказалось госпиталем или лазаретом. Мы акцентируем на этом ваше внимание, потому что никто пока не знает названия этого сооружения. Исходя из чего мы склоняемся к названию «госпиталь Мизерикорд» в целях данного дела. Я делаю четвертую оговорку о том, что лейтенант Тайсон присутствовал при тех событиях, которые имели место на этой территории. Следовательно, утверждение обвинения о том, что связующие детали должны установить это, ошибочно. Поэтому любой допрос свидетелей, вызванных обвинением на суд для выявления новых вменяемых в вину фактов, введет суд в... заблуждение.
Пылающий ненавистью Корва на мгновение остановил взгляд на прокуроре, затем продолжил свою речь:
– Обвинитель взывал к вам, как к офицерам, уяснить то, что ясно и так: командир несет ответственность за своих людей. – Корва выждал немного, словно ему не хотелось развивать свою мысль, потом сказал: – Я это говорю не в уничижительном смысле, но слышать подобные вещи от офицера-юриста не пристало. Можно подумать, что вам, кадровым офицерам, перенесшим тяготы войны и встречавшимся с подобными фактами ежедневно, следует напоминать об этом.
– На процессе присутствуют следующие лица, указанные в приказе... – Пирс перечислил семь фамилий присяжных заседателей, назвал военного судью, трех обвинителей, включая себя, и защитника. Затем обратился к полковнику Спроулу: – Обвинение готово к проведению суда по делу Бенджамина Тайсона, старшего лейтенанта армии США, Форт-Гамильтон. – Пирс занял прокурорское место.
Полковник Спроул обратился к суду:
– Считаю своим долгом дать членам суда некоторые наставления относительно правильного проведения этого процесса.
Тайсон разглядывал судью Спроула. Узкое бледное лицо с тяжелой нижней челюстью, редкие пряди седых волос аккуратно зачесаны на лысую макушку. Тайсон заподозрил, что у Спроула близорукость, хотя он не носил очки. За правым ухом судьи спрятался слуховой аппарат. В общем, решил Тайсон, этот человек посвятил сорок лет жизни трибуналам и у него не осталось терпения ни к адвокатам-позерам, ни к невнятно бормочущим свидетелям, ни к виновным. Даже такой процесс, как этот, вряд ли впечатлит полковника Спроула.
Спроул скользнул взглядом по защитнику.
– Защитник обязан представить подсудимого в соответствии со специальными требованиями, выдвигаемыми военным правосудием. В обязанность защитника также входит соблюдение прав подсудимого на протяжении всего судебного разбирательства. Защитник не обязан и не имеет права умышленно скрывать факты или же пользоваться тактикой, способной скомпрометировать суд, или препятствовать, откладывать отправление правосудия.
Далее полковник Спроул обратился к составу обвинения, сидевшему напротив него:
– Обвинитель обязан доказать присяжным заседателям правоту выдвинутых на суд обвинений, зафиксированных в обвинительном акте. У правительства было достаточно времени, чтобы облечь обвинение в правильную форму. Я допускаю, что дело, которое вы здесь представляете, тесно связано с данной вами присягой. Я хочу напомнить вам, что на процессе трибунала первостепенной обязанностью обвинителя является неосуждение. Говоря это, я не имею намерения подавлять естественное желание защитника выиграть процесс. Однако это рвение должно находиться в рамках сознания вашей ответственности за проведение честного и бесстрастного разбирательства, соответствующего процессуальным нормам и согласующегося с нуждами, обычаями и традициями вооруженных сил США.
Теперь полковник Спроул сидел в пол-оборота к семи присяжным заседателям.
– Вы обязаны внимательно слушать свидетельские показания. – Он помедлил. – Слушать показания, которые будут давать только в этом зале суда. Вы должны вычеркнуть из памяти все, что читали или слышали об этом деле раньше. Здесь вы ставите перед собой цель – решить, нарушил ли подсудимый кодекс, как сказано в обвинении, и если это так, установить справедливое наказание за совершенное преступление. – Спроул повернулся к полковнику Муру: – Полковник, вы выступали в качестве председателя суда на прошлых процессах, и я верю, что вы поделитесь опытом и знаниями со своими коллегами, которые, может быть, впервые вошли в состав присяжных.
Затем полковник обратился к сидящим в зале:
– Желательно, чтобы пришедшие на процесс вели себя достойно и тихо, поскольку здесь решаются вопросы законодательного порядка.
Тайсон задумался над напутствием Спроула его защитнику и прокурору. Все сказанное Спроулом оказалось для них пустым звуком.
Полковник Спроул опять повернулся к полковнику Муру:
– Председатель и члены состава присяжных, сейчас я представлю вам остальных участников процесса. – Спроул официально представил сержанта Рейнолдса – секретаря суда, потом Корву, затем обвинителей – Пирса, Вейнрот и Лонго. – Теперь члены суда принесут присягу.
Полковник Пирс встал и торжественно произнес:
– Всех прошу встать. Члены суда приносят присягу.
Поднялись все, кроме зрителей и журналистов, которые уже что-то строчили. Обратив на это внимание, полковник Спроул сказал:
– Когда дается наказ любому члену суда, встают все; этот наказ касается всех, за исключением инвалидов.
В рядах прессы послышался кашель, и журналисты, репортеры поднялись со своих мест.
Полковник Пирс повернулся к присяжным:
– Как только я назову ваше имя, поднимите правую руку. – Не заглядывая в записи. Пирс начал: – Клянетесь ли вы, полковник Амос Мур... подполковник Стэнли Ласки... подполковник Юджин Макгрегор... майор Дональд Бауэр... майор Вирджиния Синдел... капитан Герберт Морелли... лейтенант Джеймс Дэвис... честно исполнить возложенные на вас судом обязанности, справедливо и беспристрастно вести процесс, руководствуясь свидетельскими показаниями, своей совестью, законами, применимыми к процессу по делу Бенджамина Джеймса Тайсона, лейтенанта вооруженных сил Соединенных Штатов, не лишать права голоса или же выявлять мнение любого члена суда, пока не возникнет в этом законной необходимости, да поможет вам Бог?
Семеро присяжных хором ответили:
– Клянусь.
Они опустили руки, но остались стоять, так как Пирс повернулся к полковнику Спроулу, который тоже поднял руку:
– Вы, полковник Уолтер Спроул, клянетесь честно исполнить возложенные на вас обязанности судьи, справедливо и беспристрастно вести процесс, руководствуясь свидетельскими показаниями, совестью, законами, применимыми к данному процессу, да поможет вам Бог?
– Клянусь, – ответил Спроул и опустил руку, затем обратился к составу обвинения, стоявшему с поднятыми руками: – Вы, полковник Грэм Пирс, майор Джудит Вейнрот, капитан Сальватор Лонго, клянетесь, что будете честно исполнять свой долг обвинителей в деле, которое здесь слушается, да поможет вам Бог?
Команда обвинителей ответила утвердительно и опустила руки.
Следующим был Корва. Подняв правую руку, он торжественно поклялся.
Полковник Пирс сказал в микрофон:
– Прошу всех сесть.
– Теперь я понимаю, – шепнул Корве Тайсон, – что вы имели в виду, говоря о прокуроре. Я никогда не слышал, чтобы судья давал присягу прокурору федерального судебного округа.
Корва почмокал губами.
– Таким хитрым способом армия ставит судью на место. Армия инстинктивно не доверяет независимому осуществлению правосудия, особенно с тех пор, как никто из высшего командования не смог написать на судей грамотно составленные рапорты.
Полковник Спроул устремил взгляд на зрителей.
– Все люди, вызванные на суд в качестве свидетелей, удаляются из зала на время, пока не потребуется их присутствие по другим причинам.
Тайсон заметил, что зрители переглядываются, стараясь увидеть затаившихся среди них свидетелей. Полицейский прошелся по рядам и остановился, указав на Эндрю Пикара. Пикар ткнул в себя пальцем совершенно по-идиотски, как делают обычно, желая удостовериться, что назвали именно его.
– Кто,я? – Пикар неохотно поднялся, что-то буркнул Филиппу Слоуну и неуклюже вылез в проход между рядами скамеек.
Тайсон наклонился к Корве:
– Пирс вызовет его?
– Не знаю, – ответил Корва, прикрыв микрофон рукой. – Я могу вызвать его, а могу не вызывать. Пусть Пирс об этом думает. У меня была на руках повестка для Пикара. Он мог бы прийти в кабинет капеллана и забрать ее. Раз он этого не сделал, почему же тогда он должен смотреть на этот трагифарс, а не участвовать в нем? – Корва улыбнулся.
После того как сержант военной полиции вывел Пикара через главный вход, полковник Спроул обратился к Пирсу:
– Прокурор, не распространите ли вы копии обвинительного акта среди присяжных заседателей? А присяжные пусть потрудятся прочесть их теперь же.
Капитан Лонго приблизился к столу присяжных, неся под мышкой стопку листов. Начиная с полковника Мура, двигаясь слева направо в порядке убывания рангов, Лонго положил перед каждым присяжным заседателем не только обвинительный акт, но и желтый блокнот и несколько карандашей. Пока присяжные читали документы. Пирс стоя оглядывал зал.
Корва с каким-то даже злорадством предвосхищал последующие события:
– Через несколько минут нас, Бен, спросят: нет ли у нас возражения против кого-нибудь из присяжных? Вы узнаете кого-нибудь из них?
– Я узнаю такой тип людей.
Корва улыбнулся.
– Недостаточные основания для отвода. У нас есть еще одно императивное возражение, и если мы используем его, то пусть оно прозвучит звонко.
– В каком смысле?
– Чье лицо вам не нравится?
Тайсон смотрел на напустивших на себя важный вид присяжных, занятых чтением обвинительного акта.
– Мне они все не по нраву. Можем мы отвести председателя суда полковника Мура?
– Да. Но судья уже дал понять мне и Пирсу, что неблагосклонно отнесется к этому. – Он пояснил: – В предварительном заявлении ремарка об опыте Мура касалась меня и Пирса.
– Я рад, что вы понимаете язык, на котором здесь говорят.
Корва сунул ему под нос лист бумаги.
– Полковник Мур командовал ротой четвертой стрелковой дивизии. Сами видите, сколько на нем знаков отличия и наград. Следующий – подполковник Ласки, был командиром стрелкового взвода, как мы с вами. Он служил в американской дивизии. Его боевые действия совпадали с Тэт-наступлением и событиями под Фулаем. Потом идет подполковник Макгрегор – еще один бывший командир взвода. Он тоже воевал в воздушно-десантной дивизии, и если вы приглядитесь хорошенько, то поймете, почему он носит Пурпурное сердце.
Тайсон проявил непомерный интерес к подполковнику, всматриваясь в каждую черточку его лица. От его придирчивого взгляда не ускользнули рубец на ухе и толстый шрам, идущий поперек шеи и скрывающийся под воротничком мундира.
– Да. Теперь я понял.
– О'кей. Тогда перейдем к майору Бауэру, который успел схватить за хвост конец вьетнамской войны. Он был советником в штабе и видел вылазки батальона вьетнамских рейнджеров. Так вот, эти четверо знали вкус крови. Что же касается майора Синдел, она служит в Форт-Диксе и заведует отделом общественной информации. До того как пойти в армию, она работала репортером в газете. Возможно, она будет очень внимательно слушать и задаст очень много вопросов для ясности. Капитан Морелли – адъютант, тоже служит в Форт-Диксе. Ему лет тридцать, поэтому в период событий в Хюэ он был двенадцатилетним парнишкой. Кто знает, как он среагирует, когда свидетели начнут рассказывать подробности того кровопролития.
– Не уверен, чтобы кто-нибудь собирался реагировать. Может быть, кто из старых вояк и содрогнется.
Корва обдумал слова Тайсона.
– Лейтенант Дэвид – выпускник Уэст-Пойнта, ждет назначения в Германию. Он – продукт новой армии, и у него было больше занятий по этике и нравственности, чем у того, кто отвечал во Вьетнаме артиллерийским огнем на появление Чарли. Он понятия не имеет, откуда вы взялись. Он под стол пешком ходил во время инцидента в госпитале, и дата, поставленная на обвинительном акте, представляется ему настолько далекой, как для нас день в июня 1944 года.
Тайсон понимающе кивнул. Одно он усвоил – присяжных выбрали наобум. Но что касалось четырех ветеранов-пехотинцев, они-то уж до тонкостей разберутся в свидетельских показаниях.
Полковник Мур, увидев, что присяжные закончили читать обвинительный акт, обратился к залу:
– Присяжные заседатели прочли обвинение.
Полковник Пирс кивнул.
– Общая суть обвинения до суда заключалась в нарушении «Кодекса военных законов», статья 118-я, пункт третий – убийство, в котором замешан подсудимый, попустительствовавший опасным для жизни других людей действиям, приведшим к человеческим жертвам. – Пирс передохнул перед тем, как произнести следующее: – Обвинения подготовил генерал Джордж Питерс, командир Форт-Дикса; расследование дела по статье 32-й провел полковник Фарнли Гилмер; расследование по статье 31-й провела майор Карен Харпер. – Пирс добавил: – Ни военный судья, ни любой другой член суда не будут свидетелями обвинения.
– Надеюсь, что не будут, – шепнул Тайсон Корве.
Корва улыбнулся.
– Было время, когда такое происходило.
– Хорошо, что сейчас не так.
Пирс с плохо скрываемой неприязнью смотрел на стол защиты. Он выжидал, продолжат ли Корва с Тайсоном свою беседу, потом сказал:
Записи по делу не дают основания для отвода военного судьи или кого-нибудь из присяжных заседателей.
Спроул и Пирс начали суд с серии процедурных вопросов и заявлений, а Тайсон поражался, насколько эти люди хорошо сочетались друг с другом. Тайсон посмотрел на полковника Спроула.
– Вы знаете его?
– Да. Он немного занудлив, но не чрезмерно, в отличие от других судей. Самое главное в этом старике – его справедливость. Если он набросится на Пирса, то он обязательно изыщет возможность наброситься и на меня, и наоборот. Кто-то говорил мне, что с этой целью он держит перед собой листок для подсчета очков. Но никто из них не должен настораживать вас. У него нет полномочий гражданского судьи. Реальные полномочия трибунала возложены на них. – Он кивнул в сторону офицеров за столом присяжных.
– Что-то я припоминаю, – сказал Тайсон, морща лоб. – Мне раз доводилось быть в числе присяжных заседателей. Прямо на том самом месте, где сейчас сидит лейтенант Дэвис. Я точил карандаши, вел подсчет голосов и разносил кофе.
Корва неутомимо продолжал разъяснять:
– В отличие от процесса по гражданскому делу присяжным не обязательно иметь единодушное мнение для вердикта. Им нужно всего лишь две трети голосов для признания подсудимого виновным. Из семи членов им понадобится четыре шестых, чтобы осудить вас. Округлим до пяти. Если мы воспользуемся отводом присяжного, тогда им нужно будет четверо. Или же при семерых присяжных нам необходимо, чтобы трое были за нас. Итак, с точки зрения игры в числа тройка принесет нам удачу. И мы не должны никого задевать, потому что любой может оказаться в числе этих троих. – Корва похлопал Тайсона по плечу. – Теперь, когда вы пригляделись к их лицам, на кого падает ваш выбор? Кого мы отведем без указания причины?
– А выкак думаете?
Корва изучал записи в своем желтом блокноте. Постучав карандашом по столу, он сказал:
– Морелли – иностранец, Синдел – женщина, Мура назначили председателем. Они уже привыкли, что Дэвис выполняет их поручения, поэтому остаются подполковники Ласки и Макгрегор и майор Бауэр. Я бы хотел одного из них выпроводить отсюда. Они уверены, что достаточно компетентны, чтобы судить вас.
Тайсон кивнул.
– Посмотрим, может быть. Пирс первый даст отвод.
Полковник Спроул предложил теперь сидящему прокурору:
– Дает ли обвинение отвод присяжных?
– У обвинения нет возражений, – отвечал Пирс, не вставая.
Двадцать футов отделяло стол защиты от стола присяжных, и Корве хватало этого расстояния, чтобы заглянуть в глаза каждому и удержать на себе вопрошающий взгляд. Он черкнул что-то на листке и, сложив его, шепнул Тайсону:
– Напишите фамилию.
Тайсон в свою очередь тоже прошелся по лицам присяжных. Он написал фамилию и сунул листок Корве. Корва развернул его, и они оба увидели одно и то же: Ласки.
Корва встал и заявил полковнику Спроулу:
– Защита отводит подполковника Ласки.
Прокурор вступился:
– Если суд позволит, пусть зафиксируют в протоколе, что мистер Корва несет ответственность, как и положено, за то, что подсудимый, а не защитник использовал отвод присяжного заседателя без указанной причины.
Полковник Спроул некоторое время смотрел на Пирса, потом сказал:
– Пусть секретарь отметит у себя. – Спроул повернулся в пол-оборота к подполковнику Ласки: – Член состава присяжных, получивший отвод, может покинуть зал.
Подполковник Ласки неохотно поднялся с места и также нехотя побрел к выходу.
Капитан Лонго, подойдя к столу присяжных, проворно рассадил членов жюри соответственно их рангу.
Корва встал, одернув пиджак, и вкрадчиво сказал полковнику Спроулу:
– Если суд позволит, то я хотел бы, чтобы любые ошибки, которые я совершу в будущем, выносились Вашей честью на обсуждение суда. Я это предлагаю в интересах полковника Пирса, дабы освободить его от мелких замечаний и дать возможность концентрироваться на своих непосредственных обязанностях.
Несколько зрителей захихикали исподтишка, а полковник Спроул многоопытным взглядом посмотрел в ту сторону, откуда доносился смех, и зал замер, как на похоронах. Он сказал Корве:
– Поднимать процедурные вопросы обязан полковник Пирс. – Он кивнул в его сторону. – Однако я был бы признателен, если бы на меня возложили подобную обязанность.
Пирс наклонил голову, но промолчал.
– Это касается хотя бы того пустого стула, – добавил полковник Спроул, – который обвинению следует убрать из-за стола присяжных.
Капитан Лонго пружиной подлетел к столу присяжных и суетливо отодвинул стул как можно дальше.
Спроул буркнул Тайсону:
– Подсудимый, прошу встать.
Вонзившаяся острием фраза подняла Тайсона с места, парализуя его внимание.
Полковник Спроул заговорил громче обычного:
– Лейтенант Бенджамин Тайсон, вы обвиняетесь в нарушении статьи 118-й военного кодекса. Признаете ли вы себя виновным в совершении преступления?
Бенджамин Тайсон отвечал громким, лишенным всяких эмоций голосом:
– Я не признаю себя виновным, сэр.
Со стороны публики донесся ожидаемый шепоток. Спроул, не замечая этого, обратился к присяжным:
– Старшина и члены Большого Жюри! В вашу задачу входит слушание свидетельских показаний и сообщение суду выносимых решений. – Он осведомился у Пирса: – У обвинения есть открытое заявление?
– Да, ваша честь, – ответил Пирс.
– Я напоминаю обвинению, что на судебном заседании трибунала не принято делать открытые заявления. Но если они имеют место, то должны быть лаконичными и объективными.
Пирс не мог и допустить мысли о существовании подобного предостережения. Он встал, и Тайсон заметил, что подстриженная по уставу ярко-рыжая грива Пирса, вероятно, поможет ему утвердиться перед присяжными.
Пирс обошел стол и остановился перед алтарем. Он повернулся лицом к присяжным так, что теперь слева от него был Спроул, а справа – публика. Он начал вполне уверенно:
– Уважаемые члены состава присяжных, подсудимый обвиняется по статье 118-й военного кодекса по двум частям, пункт третий. Мы не выдвигаем обвинения в преднамеренном убийстве, однако обвиняем подсудимого в том, что он своими действиями вовлек других или позволил другим безответственно и с пренебрежением отнестись к человеческой жизни, что привело к массовым убийствам.
Теперь Пирс говорил размеренно и спокойно:
– Это преступление было совершено восемнадцать лет назад. Если исходить из первой части статьи, то мы не располагаем никакими данными о погибших. Мы не можем назвать их фамилии, возраст и определить половую принадлежность. Мы не можем представить на обозрение их останки, свидетельства о смерти, фотографии и могилы. Есть только двое свидетелей, которые могут подтвердить это. – Пирс замолчал, задумавшись.
Взгляд Тайсона метнулся в сторону зрительного зала. Он понимал, что без микрофона голос Пирса слышен недостаточно хорошо, но это как раз и заставляло всех, затаив дыхание, напряженно ловить каждое слово прокурора.
– Обратившись ко второй части статьи, – продолжал Пирс, – можем предположить благодаря информации, полученной из Католического фонда милосердия, что погибшими оказались люди, работавшие от этого фонда в госпитале Мизерикорд. Согласно документам из этой организации, во время Тэт-наступления в феврале 1968 года пропало четырнадцать человек. И никто с тех пор ничего о них не слышал. Теперь нам известно, что с ними случилось.
Пирс снова сделал паузу и, повернув голову к Спроулу, мельком взглянул поверх его плеча на Тайсона.
– Для того чтобы доказать правительству вину подсудимого, – он обвел взглядом присяжных, – мы должны установить некоторые связующие детали. Прежде всего необходимо выяснить, командовал ли Тайсон взводом во время этого инцидента. Затем нужно определить местонахождение взвода Тайсона 15 февраля 1968 года. Необязательно устанавливать физическое присутствие лейтенанта Тайсона при предполагаемом массовом убийстве, но мы это сделаем. Раз правительство не пытается утверждать, что лейтенант Тайсон сам совершил одно из этих преступлений, суд тоже не станет этого делать. Но то, что там произошло убийство, и то, что он приказал убивать, илиничего не сделал, чтобы предотвратить кровопролитие, или же скрыл факты этих убийств от начальства, мы докажем.
Пирс надменно посмотрел на каждого члена присяжных заседателей.
– Как офицеры, вы понимаете тот факт, что лейтенант Тайсон, тоже будучи офицером, нес юридическую ответственность за предвидение и предотвращение незаконных действий своих людей, а также за сообщение о совершенном преступлении. Если правительство сможет доказать, что он не выполнил хотя бы одну из этих юридических обязанностей, тогда закон, армейские традиции и обычаи укажут на виновность лейтенанта Тайсона в предумышленном и зверском убийстве.
Полковник Пирс задумчиво вздохнул и продолжал:
– Я бы хотел обратить внимание суда на закон о боевых действиях, выработанный министерством сухопутных сил. Особенно это видно из статьи 501-й, копия которой будет представлена суду. Статья озаглавлена «Ответственность за действия подчиненных» и звучит так: «В некоторых случаях командиры могут нести ответственность за военные преступления, совершенные подчиненными служащими вооруженных сил или другими лицами, взятыми ими под контроль. Таким образом, например, когда группа солдат совершает акты насилия и злодеяния против мирного населения оккупированной территории или же против пленных, ответственность ложится не только на непосредственных участников преступления, но также и на командира».
Пирс, не спуская глаз с присяжных, жестом показал на Тайсона:
– Лейтенант Тайсон знал о законе боевых действий и должен был проинструктировать своих подчиненных о нем. Он был обязан носить с собой пластиковую карточку с отпечатанными выдержками из закона о боевых действиях. – Пирс повысил голос: – Это должно было служить постоянным напоминанием ему, что физическое уничтожение безоружных, не оказывающих сопротивления, в данном случае больных и раненых, не участвующих в военных действиях, является нарушением закона о боевых действиях, а не напоминанием о нарушении «Кодекса военных законов» и Женевской конвенции. К тому же это противоречило его профессиональной подготовке, как офицера армии США, и тому, чему он обязан был научить своих людей, – правилам ведения боя во Вьетнаме. Будучи офицером и командиром взвода, прослужившим во Вьетнаме десять месяцев, подсудимый прекрасно знал о своих юридических обязанностях в отношении командования и контроля за своими подчиненными.
Пирс сделал шаг вперед и сказал:
– Вы, присяжные заседатели, как офицеры, полностью осознаете, что боевой офицер может нарушить кодекс через действия своих людей, а служащий в армии офицер может совершить убийство без личного участия. Так, солдатами совершались многие известные и неизвестные убийства мирных жителей, указанные далее в обвинении.
– Показания, которые вы услышите, – добавил Пирс, – не оставят сомнения в том, что подсудимый действительно совершил убийство, как установлено общим сводом военных законов, правил, обычаев, уставом офицерской службы. Спасибо за внимание. – Он вернулся к своему столу и в первый раз бросил взгляд на публику.
Полковник Спроул кивнул Корве.
– У защиты есть предварительное заявление?
– Да, ваша честь. Защита заверяет, что будет иметь в виду наказ суда относительно подобных заявлений.
– Продолжайте.
Винсент Корва напыжился, принимая сановитый вид.
– В интересах правосудия и постоянного напоминания о том, что судебному заседанию не следует становиться орудием для затуманивания истинных фактов, защита сделает несколько оговорок перед началом суда. Первая оговорка. Действительно, лейтенант Тайсон был командиром первого взвода роты «Альфа» пятого батальона седьмого полка. Вторая. Действительно, его взвод проводил боевые операции вили вокругобсуждаемой местности. В дальнейшем мы должны оговориться, что эти операции велись поблизости от здания, которое оказалось госпиталем или лазаретом. Мы акцентируем на этом ваше внимание, потому что никто пока не знает названия этого сооружения. Исходя из чего мы склоняемся к названию «госпиталь Мизерикорд» в целях данного дела. Я делаю четвертую оговорку о том, что лейтенант Тайсон присутствовал при тех событиях, которые имели место на этой территории. Следовательно, утверждение обвинения о том, что связующие детали должны установить это, ошибочно. Поэтому любой допрос свидетелей, вызванных обвинением на суд для выявления новых вменяемых в вину фактов, введет суд в... заблуждение.
Пылающий ненавистью Корва на мгновение остановил взгляд на прокуроре, затем продолжил свою речь:
– Обвинитель взывал к вам, как к офицерам, уяснить то, что ясно и так: командир несет ответственность за своих людей. – Корва выждал немного, словно ему не хотелось развивать свою мысль, потом сказал: – Я это говорю не в уничижительном смысле, но слышать подобные вещи от офицера-юриста не пристало. Можно подумать, что вам, кадровым офицерам, перенесшим тяготы войны и встречавшимся с подобными фактами ежедневно, следует напоминать об этом.