Дворецкая Елизавета. Спящее золото (Корабль во фьорде - 2)

   - Да уж конечно у нас это получится не хуже, чем получилось у тебя! крикнул Кольбьёрн хёльд. Лицо его из удивленного стало жестким, и он шагнул к Модвиду. - Только мы не так трусливы, чтобы прятаться под пустым оленьим черепом! Ты сам натянул на себя шкуру мертвеца, и скоро ты убедишься, как она тебе пристала!
   - Остановись, Кольбьёрн! - Гро-Орм шагнул вперед и встал перед Стролингами, спиной загородив от них Модвида. - Отец Ратей открыл нам истину, но не требовал человеческой жертвы! Здесь, на земле богов, ты можешь вызвать твоего врага на поединок. А ты, Модвид сын Сэорма, можешь снять с себя обвинение.
   - Я не буду ничего с себя снимать! - с упрямой издевкой ответил Модвид, выглядывая из-за плеча высокого жреца, чтобы держать в поле зрения всех противников. - Чтобы владеть богатством, нужно не только взять его, но и удержать!
   - Только трус нападает так, как ты напал на нас! - горячо воскликнул Скъёльд, надеясь все-таки раздразнить Модвида и подтолкнуть к поединку.
   - А вы бежали от меня, как трусы! И кричали, как дети, увидавшие тролля в темном углу, - с вызывающей насмешкой отвечал Модвид. Он не снимал руки с рукояти меча и напряженно ждал выпада каждое мгновение. - Любопытно было бы расспросить ваших женщин, не в мокрых ли штанах вы приехали домой?
   - Ах ты, сын козла и троллихи! - заревел Кольбьёрн, но Хальм крепко схватил его за руки и не дал броситься вперед.
   - Не сейчас! - сурово отрезал он. - Мы не принесли жертв и не попросили благословения для поединка.
   - Дождемся хёвдинга, - с неприкрытым злорадством поддержал родича Эггбранд. - Пусть он будет свидетелем... только вместо нашей сестры Модвид обручится с самой Хель!
   - Я не буду дожидаться хёвдинга! - сказал Модвид, в упор глядя на Эггбранда. - Все равно я не поеду с вами на Острый Мыс: не очень-то вы надежные спутники, если вчетвером бегаете от четверых! По волосам и гребень, и едва ли хёвдинг окажется лучше своей дружины.
   Не слушая ответов, Модвид пошел прочь из круга серых камней, за ним зашагали его родичи. Стролинги смотрели им вслед. Возле самых ворот святилища Модвид обернулся.
   - Не знаю, кто из вас обручится в скором времени с Хель, - сказал он и уколол взглядом Эггбранда. - Но я возьму в жены ту, которую выбрал, даже если все ваши мертвецы встанут из могил, чтобы мне помешать.
   Модвид ушел к своей землянке, а Стролинги все стояли перед жертвенником, как будто не решались покинуть священное место, где внезапно узнали и сделали так много. Много больше, чем собирались.
   Рагна-Гейда была потрясена, пожалуй, больше всех. Успокаиваясь, она все яснее осознавала, что сама выдумала эти "речи Высокого". Породившее их чувство было схоже с вдохновением, помогавшим быстро и складно придумывать стихи; только этот душевный порыв был сильнее, острее, отчаяннее всех предыдущих. Кроме находчивости, для этого требовалась еще и смелость.
   Как вовремя не ум, но душа ее вспомнила слова Сэг-Гельмира о том, что каждый сам выращивает свою судьбу! Этот благословенный росток, на котором так быстро вызрела ссора Стролингов с Модвидом и отказ в его сватовстве был выращен ее собственной рукой. И боги не наказали ее за лживое пророчество! Ни мать, ни сам Гро-Орм не сумели отличить правду от лжи! И пусть Модвид теперь грозит чем хочет. Рагна-Гейда хотела радоваться, но была слишком напугана и не решалась. Успех казался ей сложенным из кусочков тончайшего льда: одно неосторожное движение - и все рухнет.
   И вдруг она увидела Вигмара. Он стоял в первом ряду толпы, меж двух серых валунов, похожий на тролля в каменных вратах, о которых говорили вёльвы. Скрестив руки на груди, он смотрел прямо на Рагну-Гейду, и на его лице не было того изумления и страха, как на лицах всех остальных. Он был спокоен, а его взгляд, пойманный Рагной-Гейдой, показался ей даже веселым. Он как будто знал, что не Один, а она сама разоблачила Модвида, и одобрял ее смелость. Да, если про кого и можно сказать, что он сам выращивает свою судьбу, так это про Вигмара сына Хроара. Он понимает в этом толк.
   Под вечер измученная Рагна-Гейда готова была пожалеть и о том, что поехала на жертвоприношение в Гранитный Круг, и о том, что это жертвоприношение было назначено, и даже почти о том, что вообще родилась на свет. Надежды повидаться с Вигмаром уже казались ей глупыми. Как тут можно обменяться хоть словом, если она ни на мгновение не остается одна, если вокруг нее, задевая плечами и локтями, то и дело хватая за рукав, толкаются родичи, челядь, гости, Фригг знает какой знакомый и незнакомый народ. И некуда спрятаться на тесном пространстве долины, где между землянками бродит и сидит на бревнах, кажется, все взрослое население округи и даже часть детей. Уж скорее бы все это кончилось! Дома, на покое, скорее можно изыскать то или иное средство скрыться от бдительных глаз, как она уже несколько раз изыскивала. И к концу первого дня осенних жертвоприношений Рагна-Гейда так же нетерпеливо мечтала об отъезде домой, как еще вчера мечтала о приезде к святилищу.
   В конце ужина к ней протолкался мальчишка лет двенадцати.
   - А я сочинил для тебя стих! - заявил он, вытянувшись перед Рагной-Гейдой.
   Она вгляделась в подвижную мордочку мальчишки и узнала Арне, младшего сына Грима Опушки. Все его лицо ходило ходуном от сдерживаемого смеха, и он старательно делал Рагне-Гейде какие-то знаки глазами. Его распирала важная тайна, но Рагна-Гейда так устала и переволновалась, что даже не была сейчас любопытной.
   - Ты сочинил стих? - морща брови, повторила она. - Какой?
   - А вот слушай! - радостно объявил мальчишка и проговорил, понизив голос, изображая чуть ли не песнь мертвеца из могилы:
   Племя лесное у каменных врат
   В темную полночь мудрости ищет!
   "Ну и что?" - хотела спросить Рагна-Гейда. Но мальчишка с восторженной многозначительностью двинул бровями, как будто намекал на известную им двоим важную тайну, и Рагна-Гейда сообразила. Этот стих Арне сын Грима только передал, а не сочинил. Не так уж давно она сама звала Вигмара на свидание при помощи такого же стиха. Мудрость - это она сама, Рагна-Гейда*.? Племя лесное - это Вигмар Лисица. И у каменных ворот святилища он будет ждать ее в полночь! Неизвестно, понял ли Арне смысл произнесенного стиха, но Рагна-Гейда поняла и обрадовалась. На душе мигом стало легче: Вигмар подставил плечо под ее груз.
   ______________
   * Первая часть имени Рагны-Гейды означает "разум, мудрость".
   Перед наступлением полночи ужин в землянке Стролингов еще продолжался: мужчины по-прежнему сидели за столами, неутомимо поедая уже четвертого по счету барана, пили пиво, пели нестройными голосами боевые песни, старики вспоминали победы, одержанные в прежние годы над глупыми и заносчивыми фьяллями, а заодно и над другими врагами, молодые обещали при случае проявить себя не хуже. Но женщины уже спали, лишь одна-две зевающих служанки ходили вокруг низких столов с ковшами пива. Никто не обратил внимания на то, как притворно сонная Рагна-Гейда вышла из-за занавески, где спала фру Арнхильд, и неслышно скользнула за дверь. Мало ли зачем понадобится человеку среди ночи выйти?
   Прикрыв за собой дверь, Рагна-Гейда стряхнула напускную сонливость и немного постояла, прислушиваясь. После дымного сумрака землянки снаружи казалось холодно, но свежо, небо было ясным. Громады каменных столпов святилища были не видны, но Рагне-Гейде казалось, что их холодное дыхание гладит ветерком ее щеки.
   Неслышно ступая по стылой земле, она торопливо направилась к святилищу. Еще в прошлом году она обмирала бы от страха при мысли, что идет к священному месту в полночь, в пору разгула злобных духов. Хорошо пугать маленьких детей троллями и темными альвами, когда сидишь в теплом доме, а ночью возле священных камней и взрослой девушке нетрудно вообразить: вот сейчас из-под земли выскочит темная фигурка ростом едва по пояс тебе, но вцепится в ноги с неодолимой силой, скрипуче рассмеется и потащит за собой под землю, в пещеры, куда не проникает луч солнца... Но Рагна-Гейда не думала об этом. Ее заботило одно: как бы кого не встретить! Что, спрашивается, знатной девушке, дочери Кольбьёрна хёльда, делать среди ночи возле святилища? Уже завтра начнут рассказывать, что видели ее едущей на волке со змеями вместо поводий!*? Особенно после сегодняшнего "пророчества"! Да ладно, пусть бы рассказывали так. Гораздо хуже, если кто-нибудь увидит ее в объятиях Вигмара сына Хроара. Вот тогда...
   ______________
   * Т.е. в облике ведьмы.
   Темная фигура неслышно отделилась от высокого валуна - именно так выходят на землю каменные тролли. Но Рагна-Гейда не вздрогнула: она сразу узнала Вигмара. В темноте нельзя было разглядеть лицо или фигуру, но она узнала его по тому теплому, восторженному чувству, которое охватывало ее рядом с ним. Не говоря ни слова, Вигмар схватил ее за руку и потянул за собой, в промежуток между стоячими камнями.
   - Куда ты..? - шепнула Рагна-Гейда, но продолжать не стала: они уже оказались за чертой камней, то есть внутри святилища.
   - Здесь нас никто не увидит, - усмехнувшись шепотом, ответил Вигмар. Разве что какой-нибудь пьяный тролль.
   С этими словами он потянул ее к себе, и Рагна-Гейда только для порядка успела спросить:
   - Почему пьяный?
   - А ты видела здесь хоть кого-нибудь трезвого? - весело ответил Вигмар ей в самое ухо, обнимая ее. - Или человека, или тролля?
   - Если ты так хотел меня видеть, то мог бы назначить время и пораньше! - сказала Рагна-Гейда чуть погодя. - Зачем было ждать до самой полуночи - ведь стемнело давным-давно! Я все время думала о тебе! Я так много хотела тебе сказать! Ты не знаешь, как я измучилась!
   - Я очень рад, что ты измучилась! - ласково ответил Вигмар. - Я ведь только об этом и просил тебя - чтобы ты всегда думала обо мне!
   - Это я обещала тебе давным-давно! - горячо отвечала она. - Еще там, у того камня.
   - Это верно! Но ведь Высокий говорил: женское сердце слеплено на колесе! Оно легко забывает...
   - Молчи! - Рагна-Гейда сердито закрыла ему рот ладонью. Вигмар накрыл ее руку своей и прижал к губам. - Ты мог сегодня видеть, как я думаю о тебе! - закончила она, вспомнив о "пророчестве".
   - Да, я видел, - серьезно ответил Вигмар. - И я тоже думал о тебе. Я потому и не мог прийти раньше.
   - Как же так?
   - А вот так. Я был у Кетиля Ржанки.
   - Зачем он тебе? - возмутилась Рагна-Гейда, не понимая, каким образом мысли о ней могут привести Вигмара к одному из богатых окрестных бондов.
   - А вот зачем. Я весь вечер вел с ним учтивую беседу... Можешь смеяться, но я в самом деле был так учтив, что два-три тролля в Медном Лесу умерли от удивления! И все намекал ему на одно обстоятельство. На то, что если один из его сыновей посватается к Эльдис и согласится жить у нас в усадьбе, то после смерти моего отца весь Серый Кабан достанется им.
   - Ну и что?
   - Ну и то! - наставительно, как ребенку, пояснил Вигмар. - Я же не могу уехать Ньёрд знает куда и не вернуться, оставив усадьбу, отца и Эльдис безо всякой помощи и поддержки.
   - Уехать... - тихо повторила Рагна-Гейда. Это было то самое, единственное возможное решение, и она понимала его неизбежность, но все же к мысли об этом надо было привыкнуть.
   - Ну, да, - так же тихо отозвался Вигмар. Ему было отчасти стыдно, что он не может предложить ей ничего лучше. Не такой участи заслуживала прекраснейшая из известных ему женщин, благородная, умная, нежная, отважная. Но разве он виноват? Их судьбу определили не самые добрые норны. - Ты же понимаешь... Если я к тебе посватаюсь, меня ждет участь тех глупых великанов, которые в разное время сватались к Фрейе. То есть молотом по голове. А ждать, пока "горе забудется, Бальдр возвратится" не имеет смысла. Ты сама сегодня увидела, что будет, если ждать и ничего не делать.
   - Да, - еле слышно выдохнула Рагна-Гейда.
   Словно стараясь смягчить беду, она снова потянулась к Вигмару, обняла его за шею. Так Аскр и Эмбла когда-то стояли лицом к лицу с пустым миром соленых камней, в котором были единственными людьми. Рагна-Гейда хорошо понимала: Модвиду Весло отказали, но завтра явится Модвид Парус или Модвид Штевень, и когда-нибудь родичи ее просватают. Не за Вигмара. За кого угодно, но только не за него.
   - Значит, нам придется бежать, - продолжал Вигмар. Прислонив голову Рагны-Гейды к своему плечу, он шептал ей в самое ухо: - У меня есть еще кое-что из того золота - не все успело уйти обратно в землю. Мы поедем к раудам. Я знаю там одного человека. И он мой должник. Он поможет нам найти и купить хорошую усадьбу, даст людей на первое время, пока я подберу подходящих... и поможет спрятаться, если будут искать...
   Рагна-Гейда тяжко вздохнула, словно пыталась одним вздохом выбросить из груди казнящие сомнения, сожаления. Для нее это решение означало вечную разлуку с матерью и братьями, может быть, проклятие отца... Но она не возразила. Дом женщины там, где ее избранник.
   - И что он ответил? - спросила она, имея в виду Кетиля Ржанку.
   - Обещал дать ответ после того, как все вернутся с Острого мыса. Он так удивился, когда сообразил, что Эльдис уже невеста... Я и сам, признаться, не так давно это понял. Я все считал ее маленькой, а на том пиру - помнишь, у вас? - заметил, как на нее пару раз посмотрел Гейр... Ну, как на девушку. Ее уже можно сватать.
   - А тебе не приходило в голову, что она тоже может иметь на этот счет свое мнение? - стараясь усмехнуться, спросила Рагна-Гейда. - Может, ей не очень-то по сердцу сыновья Кетиля Ржанки?
   - Я очень надеюсь, что у нее нет своего мнения на этот счет! благоговейно, словно молитву доброму богу, произнес Вигмар. - Она сделает все так, как я скажу. Не все же девушки такие... такие решительные, как ты! - Вигмар на миг прижался губами ко лбу Рагны-Гейды и продолжал: - Я не думаю, чтобы Кетиль отказался. Не очень приятно брать в род неведомо чью дочь, но когда у бонда пятеро сыновей, ему не приходится привередничать. Есть приданое - и ладно.
   - Значит...
   - Значит, не позже Середины Зимы. Ты только постарайся, чтобы до тех пор... Ну, притворись больной...
   - Да, да! - поспешно, с решимостью отчаяния ответила Рагна-Гейда. - Я что-нибудь придумаю. Что мне стоит? Будет нужно - я устрою еще одно "пророчество". "Внимайте словам моим, боги и смертные!" - воскликнула она, подражая вещей вёльве, но голос ее прозвучал не величественно, а с болезненной тоской. Тяжело дается разрыв с родней, с обычаем и совестью для тех, у кого есть обычаи и совесть.
   - Тише! - с мучительной мольбой шепнул Вигмар, кривясь от злости на самого себя и обиды на судьбу.
   Подняв к себе лицо Рагны-Гейды, он торопливо стал целовать ее, чтобы заставить ее замолчать, успокоить, утешить. Ему было отчаянно горько сознавать, что в этом нелегком деле Рагне-Гейде приходится труднее, чем ему, потому что ей предстоит потерять больше. И значит, любовь ее покажется сильнее его любви. Но это неправда, неправда! Вигмару было нечем ей пожертвовать, кроме жизни, сейчас он молча, без слов и без мыслей, одним стремлением души клялся отдать ей все - любовь, жизнь, честь.
   - Из меня не выйдет Сигурда! - шепнул он. - Я не смог бы отдать тебя никому - ни другу, ни побратиму, ни даже богу.*?
   ______________
   * Сигурд Убийца Фафнира был вынужден сосватать любимую им Брюнхильд за своего побратима Гуннара.
   - Я ни к кому от тебя не пойду! - прерывисто шептала в ответ Рагна-Гейда. - Вот я бы пошла за тобой на костер, как Брюнхильд, даже если ты был бы чужим мужем!
   Ей хотелось, чтобы уже сейчас перед ними встал тот погребальный костер, на который они когда-нибудь взойдут вместе. Чтобы все кончилось уже сейчас, чтобы не было впереди будущего, грозящего разлукой.
   То, что они говорили еще, не нужно повторять. Из этого не выйдет героической саги, потому что род человеческий со времен Сигурда и Брюнхильд, по мнению сказителей, заметно измельчал. И вместо героев-полубогов на земле живут люди. Где тот дракон, вспоров брюхо которому разом станешь богаче всех на свете? Где та стена из огня, за которой ждет героя прекраснейшая в мире невеста? А впрочем, на восьмом веке после Ухода Асов находятся и такие, кто не завидует древним храбрецам. Верите ли - простые люди иногда бывают счастливы. А герои - никогда. Никогда, ни один. Это вам любой скальд подтвердит. Герои рождаются не для того, чтобы быть счастливыми.
   Подойдя к двери землянки Стролингов, Рагна-Гейда помедлила, стараясь снова сделать лицо спокойным, сонным и отчасти озабоченным - это если кто-то спросит, где она пропадала так долго. Может ведь у девушки заболеть живот после такого обильного ужина? Но за дверью было что-то не так - слишком шумно для позднего часа. Шумнее, чем было раньше, когда она уходила. Уж не ищут ли ее? Рагна-Гейда торопливо толкнула дверь.
   - А, вот и невеста! - услышала она хмельной и веселый голос отца. Куда ты пропала?
   Огонь в очаге горел ярко, освещая землянку до самых уголков; за столами плотно сидели зевающие, но веселые родичи и хирдманы.
   - Что? - переспросила Рагна-Гейда, не сразу разглядев отца в хмельной толпе.
   - Мы вовремя прогнали дурного жениха - сразу явился хороший! - радостно объявил ей Эггбранд. Поднявшись с крайнего сидения, он тяжело шагнул навстречу сестре, пошатываясь - теперь выпитое пиво бродило туда-сюда не в бочонке, а у него в животе. Рагна-Гейда редко видела старшего брата так сильно пьяным и в замешательстве шагнула назад, а он, напротив, был до краев полон родственной нежности и даже полез обнимать ее. - Хороший жених! - с пьяным воодушевлением твердил он.
   - Да какой жених? - с досадой воскликнула Рагна-Гейда, уклоняясь от его объятий и пытаясь пройти вперед.
   - Да вот какой! - Эггбранд сам взял ее за плечи и подтолкнул к очагу.
   С почетного места напротив Кольбьёрна ей открыто и восторженно улыбался Атли сын Логмунда.
   Жертвенный пир был в самом разгаре. Перед жертвенником ярко пылал костер, ветер рвал в клочки и жадно пожирал серый дым, полный запаха жареного и горелого мяса. Гости святилища расположились прямо на земле внутри гранитного круга, на охапках травы и веток, покрытых шкурами. Поблизости от идолов, перед жертвенником, помещался почетный "стол", где сидели наиболее знатные из гостей, в ближе к выходу находился женский стол. В середине круга сидел Фридмунд Сказитель и громко, с хмельным воодушевлением тянул древнюю песню-сказание о том, как боги делили земли для племен:
   Сошлись совещаться великие боги,
   Совет свой собрали святые властители,
   Судили, кому племенами владеть,
   Как фьорды и долы делить меж людьми?
   Гости ели, пили, переговаривались, не слишком внимательно слушая песнь, едва ли не каждому известную наизусть. Вигмару тоже было не до песен: лицо Рагны-Гейды не давало ему покоя. Она ничего не ела, едва отвечала, если к ней обращались, и на ее лице лежала такая темная туча, что первая красавица в округе казалась чуть ли не дурнушкой. Забота никого не красит. Несколько раз она, не таясь, прямо взглянула на Вигмара, как будто хотела что-то сказать ему глазами. И без слов он понимал главное: стряслась беда. Но какая? Если бы кто-то подслушал их ночное свидание, то сейчас Стролинги не сидели бы так весело за мясом и пивом. Уж чего-чего, а лицемерить они не умели и еще ночью прибежали бы к нему всей толпой, потрясая оружием. Но они совсем не обращали внимания на Вигмара, а если поглядывали ненароком, то равнодушно, безо всяких задних мыслей. Лица их были такими веселыми и довольными, точно отнятый фьяллями "Олень" сам прибежал по воздуху прямо к ним в усадьбу.
   Сказал Однорукий, отвагой объятый:
   "Мне квитты по сердцу за доблесть в сраженьях,
   Я буду властителем их и защитой!"
   А рауды Фрейру достались в дружину,
   - распевал Фридмунд, закатив глаза, словно обращался непосредственно к героям песни - к богам. Он так наслаждался собственным искусством, что во внимании слушателей особенно и не нуждался.
   Фрейя взяла Золотую Щетину
   И вскачь его к Острому мысу пустила;
   Вепрь поскакал, блестящий боками,
   Дубравы дрожат и озера рыдают!
   Дальше будет про то, как вепрь Золотая Щетина добежал до Медного озера, но Тюр своей единственной рукой взял его за загривок и швырнул обратно. Упав на землю, кабан превратился в камень, и каменным стоит до сих пор. Каждый год в День Высокого Солнца квитты приносят ему жертвы, чтобы он не ожил и не побежал снова на юг, отнимая у них землю в пользу раудов. Каким образом один и тот же кабан стоит каменным возле усадьбы Хроара и исправно служит скакуном прекрасной Фрейе, спрашивать как-то не принято.
   - Вот я тебе и говорю: умный ты человек, Хаук, а дурак! - убежденно толковал возле Вигмара один бонд другому. Обняв друга за плечи, пьяный Бруни пытался разъяснить соседу Хауку, что он его очень любит, хоть он и дурак. Ведь рауды тоже эту песню знают. У-у, эти рыжие - такой хитрый народ! Они спят и во сне видят отнять у нас землю до Медного озера. Открою тебе тайну: они эту песню и придумали, чтобы наврать, будто эта земля - ихняя! - громким страшным шепотом повествовал Бруни, склоняясь к самому уху товарища. Хаук увлеченно глодал кость и едва ли разбирал хоть слово за звуками собственного чавкания, но мудреца это не смущало. - Вот я и говорю: а если фьялли пойдут на нас войной, они ведь и раудов с собой позовут, так?
   Хаук чавкал, а Вигмар удивленно обернулся к говорившему. Нелепо было слышать такие умные речи от пьяного, едва ворочающего языком, но и не признать их правоты было нелепо. Наверное, услышал от кого-нибудь из знатных и сведущих людей - не сам же придумал!
   Но внезапная мудрость соседа не порадовала Вигмара, а лишь прибавила забот. Он и так пришел в святилище не слишком веселым. Особенно наряжаться ему было не во что: когда в усадьбу Серый Кабан заглянул торговец Хвидульв по прозвищу Навьюченный, последних свободных денег едва хватило на новый наряд для Эльдис. Раз уж решил сватать сестру, так придется наряжать ее как невесту! Все честь честью: рубаха из блестящего ярко-синего шелка, светло-коричневое платье с красно-синей тесьмой, золотое обручье (из кургана) и шитая золотом повязка на лоб (наследство матери). А лучшим украшением самого Вигмара стало его копье, Поющее Жало. Вигмар взял его с собой и, выходя, задел о притолоку низкой землянки. Копье отозвалось гулким звоном. Проходившие мимо оглянулись, даже Эльдис перестал вертеться, оглядывая себя со всех сторон, и восхищенно воскликнула:
   - Вигмар, как красиво! Оно как будто поет!
   Вигмар бездумно кивнул, не прислушиваясь к словам сестры. Нежданная песня копья его не порадовала: точно такую же он однажды слышал. Там, под землей, перед тем как Поющее Жало нанесло смертельный удар своему старому хозяину. Сейчас это казалось неуместным. Какая битва может быть возле святилища? Любое копье зазвенит, если бить им почем зря о твердые углы! Но, как ни старался Вигмар прогнать неприятное впечатление, оно не уходило, а быстро перерастало в дурное предчувствие.
   - Послушайте меня, люди! - Кольбьёрн хёльд поднялся на ноги, держа в высоко поднятой руке золотой кубок - тот самый, из кургана. - Послушайте! Всех вас, и богов, и всех свободных людей, я приглашаю быть свидетелями на обручении!
   Ого! Услышав это, Вигмар впился глазами в лицо Кольбьёрна, красное, потное и веселое. В уголке мозга билась надежда, что кто-то из сыновей Кольбьёрна собрался жениться - давно им пора, жеребцам. Не может быть, чтобы Стролинги помирились с Модвидом... Да нет, какое примирение, когда он уехал! Не успели же они с тех пор найти другого жениха!
   Гости святилища притихли: про сговор и свадьбу всегда интересно послушать. Даже интереснее, чем про тризну и погребение. Тем более когда речь идет о таком знатном и богатом роде, как Стролинги! С кем они решили породниться?
   - При свидетельстве богов, Светлых Асов, Отважных Ванов, небесных альвов Льёсальвхейма и подземных альвов Свартальвхейма, при свидетельстве всех свободных людей, бондов, хирдманов, хёльдов и Ингстейна хёвдинга, словно сам Длиннобородый Браги, возглашал Кольбьёрн и помахивал кубком в лад. - Я, Кольбьёрн сын Гудбранда из усадьбы Хьёртлунд, объявляю мою единственную дочь Рагну-Гейду невестой Атли сына Логмунда из усадьбы Кротовое Поле!
   Последние слова утонули в гуле радостных выкриков. Выбор жениха для Рагны-Гейды не обманул ожидания соседей. Сын Логмунда Лягушки - то, что надо, подходящая пара для дочери Кольбьёрна хёльда. Логмунд Лягушка в свою очередь призывал в свидетели людей и богов, женщины суетились вокруг Рагны-Гейды, заплетая ей косичку с правой стороны лица, пересаживая в середину женского стола, как положено невесте.
   Среди радостно ревущих и смеющихся соседей Вигмар оставался неподвижен, как утес в бушующем море. И голоса вокруг казались ему шумом волн, не больше. Взгляд его не отрывался от Рагны-Гейды, но это не привлекало внимания, потому что на нее сейчас смотрели все. Но не с такими чувствами, как он. Нельзя сказать, что Вигмар был сильно потрясен - он ждал чего-то подобного. И выбор его не удивил: давно было ясно, что если не Модвид, то Атли. Вполне понятно, что Стролинги торопятся объявить Рагну-Гейду невестой, чтобы Модвид Весло или кто-то другой не искал больше ее руки. Как видно, прощальное обещание разозленного Модвида во что бы то ни стало получить ее не прошло мимо ушей Стролингов. Для вида они пренебрегли угрозой, но в глубине души учли и ее. И вот...
   "Это знак богов!" - думал Вигмар, через разделяющее их пространство глядя в глаза Рагне-Гейде. Его спокойствие могло бы удивить ее, если бы она не видела в его желтых глазах решимость, которая не оставляла места колебаниям. Судьбу выращивают своими руками. Нельзя ждать до Середины Зимы. Видно, не придется повеселиться на свадьбе Эльдис и Торкиля, сына Кетиля Ржанки. Нужно решаться быстро...