Дворецкая Елизавета. Спящее золото (Корабль во фьорде - 2)

   - Он хочет присоединиться? - не так радостно переспросил Ульвхедин ярл. Его-то не слишком порадовала весть, что скоро придется делиться добычей.
   - Конечно, - ответил Хрольв. - Я сам видел Трехрогий фьорд - он полон кораблями, как ячменный сноп зернами. Корабли отплывают на следующий день после Середины Зимы, а пешие дружины начинают поход еще раньше. Очень скоро здесь будет Арнвид Сосновая Игла. Торбранд конунг дает ему пять или дано шесть сотен человек. Они помогут нам продвинуться дальше. Ведь в Медном Лесу придется уже не так легко, как было на севере. Тролли хорошо стерегут свое золото!
   - Да есть ли оно, это золото? - с недоверием спросил Эрнольв.
   - Торбранду конунгу хочется, чтобы оно было. - Хрольв пожал плечами. Он велел передать тебе, чтобы ты хорошенько поискал. Надо расспросить здешний народ.
   - Никого не надо расспрашивать, я уже все знаю! - самоуверенно заявила Ингирид. Торбранд конунг не мог бы найти более горячую сторонницу в поисках квиттингского золота, чем она. - У нас же есть этот парень... Как его, Кам?
   - Книв, - поправил Эрнольв. - И ты веришь его болтовне?
   - Еще бы не верить! Ведь он все видел своими глазами!
   - Что он видел?
   - Золото! - с торжеством воскликнула Ингирид, как будто само это слово снимало все сомнения и уничтожало преграды. - Он же сколько раз рассказывал про курган Старого Оленя! Я не знаю, где у тебя уши, а я не упустила ни словечка!
   Эрнольв только вздохнул. Ингирид начала расспрашивать о золоте сразу же, как только ей позволили приехать в захваченную усадьбу Стролингов. Хальм с остатками дружины уехал в тот же день, тяжело раненный Ярнир остался в усадьбе, а Книв прижился возле Эрнольва и следовал за ним, естественно приняв его как нового хозяина. По рассказам Книва, все вынутое из кургана золото Арнхильд хозяйка улезла с собой, когда покидала усадьбу. Ингирнд немедленно приказала послать дружину вдогонку, но поиски оказались напрасны. Вокруг усадьбы было слишком много густых лесов, а у Зрнольва было много забот и мало людей.
   Книв уверял, что в кургане еще оставалось немало золота, но курган найти не удалось. День за днем Книв и Ингирид кружили по долинам, но от кургана не осталось и следов, хотя перед этим он несколько веков смирно стоял на месте.
   - Это все Грюла! - сокрушенно сознался наконец Книв. - Она спрятала курган. Она отводит нам глаза, и мы никогда его не найдем.
   - Но где же ваш Старый Олень набрал столько золота? - не отставала Ингирид.
   - Говорят, в горах Медного Леса. Там его добывают только свартальвы. Но люди рассказывают, что в Медном Лесу текут ручьи, где вместо камней лежат золотые самородки, вот такие большие! - Книв выразительно показал кулак. Это если ручей где-нибудь в горе размоет кладовую свартальвов. Тогда можно брать, сколько сумеешь унести.
   Ингирид жадно слушала и себя не помнила от нетерпения скорее оказаться возле такого вот ручья. Ее ладони уже ощущали тяжесть мокрых, скатанных водой самородков, глаза слепил их упоительный блеск. Ее жажда добраться до золота Медного Леса даже превышала жажду отомстить Вигмару Лисице.
   А Эрнольв вспоминал о нем каждый день. Теперь он точно знал, кого ищет и кто вернет ему второй рунный полумесяц. Полумесяц оставался разномерно теплым, и это означало, что у далекого побратима дела идут неплохо. И это радовало Эрнольва; он приходил в ужас от мысли, что Вигмар может погибнуть, и тогда полумесяц снова окажется потерян - замолчит, зарытый в могилу, или уйдет совсем к другому, неизвестному человеку, и поиски станут почти безнадежными. А сейчас Эрнольв был полон надежды: если он думал о Вигмаре, тот представлялся ему как живой. Эрнольв отчетливо помнил каждое его слово, сказанное во время их немногих встреч возле Островного пролива, каждое движение, каждый взгляд его желтых глаз. Теперь, после рассказов Книва, Эрнольв знал о Вигмаре все и гораздо лучше понял его задумчивую грусть, его стихи о той женщине, брата которой он убил. Эрнольв расспрашивал о Вигмаре всех квиттов, которые попадали в плен, но никто его не видел.
   - Он это умел - исчезать! - рассказывал Книв. -Я сам видел однажды: идет он по долине, идет, а потом, вдруг раз - и нету. Как под землю провалился. Это eго Грюла научила.
   На усадьбе Ореховый Куст напуганные и растерянные домочадцы, потерявшие хозяина, не могли рассказать о Вигмаре ничего нового.
   - Он был здесь, желтоглазый оборотень, чтобы ему попасть прямо в зубы Фенриру! - бранилась Оддборг хозяйка, то причитая, то плача. - Удачи! Мой глупый сын искал удачи и притащил сюда этого тролля! Вот она, его удача: где мой сын! Сгорел в той проклятой троллиной усадьбе, а желтоглазый тролль вернулся к своей проклятой родне под землю! Чтоб ему обратиться в камень!
   Никто из дружины Модвида не видел Вигмара после пожара Кротового Поля. Только Сэг-Гельмпр, тоже раненый и попавший в плен, дал Эрнольву умный совет.
   - Никто не знает, что случилось с той девушкой, дочерью Кольбьёрна, сказал он, - А Вигмар тоже любил ее. Модвид не думал об этом, а напрасно. Мне думается, Вигмар исчез не один, а с ней. Ищи ее, и ты найдешь его.
   Такая красивая девушка, как Рагна-Гейда дочь Кольбьёрна, и такой заметный человек, как Вигмар Лисица, не могли пройти через весь Квиттинский Север, не оставив следов. Однако их не видел почти никто. Лишь на одной усадьбе хозяева вспомнили, что такие люди у них однажды ночевали. Но куда они ушли - никто не знал.
   Однако Эрнольв не терял надежды. Иногда ему казалось, что он уже видел те леса и долины, мимо которых лежал его путь, хотя никогда прежде он здесь не бывал. Значит, здесь проезжал его побратим, и рунный полумесяц подсказывает, что он на верном пути.
   - Теперь до Золотого озера уже недалеко, не больше двух-трех переходов, - сказал Книв в тот день, когда их догнал вернувшийся от конунга Хрольв. - Но я этих мест уже ке знаю. Я тут был один раз всего, и то пять лет назад.
   - Только бы добраться до Медного Леса! - нетерпеливо мечтала Ингирид. -И там уж троллям придется попрощаться со своим золотом!
   - Да, надо поторапливаться, - бормотал Улъвхедин ярл, думая о том, что Арнвид Сосновая Игла и другие ярлы Торбранда тоже не откажутся пошарить в золотоносных ручьях. - Пора поторапливаться, а не то тролли спрячут свое золото. И мы останемся ни с чем!
   Когда люди разошлись, Хрольв тронул Эрнольва за рукав.
   - Я хочу еще кое-что сказать тебе, ярл, и это только для твоих ушей, негромко добавил он. - Многим людям... Короче, Хродмар сын Кари очень недоволен твоей женитьбой.
   - Хродмар недоволен? - Эриольв изумленно вскинул брови. - Чем она ему помешала?
   - Он говорит, что теперь ты стал более близким родичем Бьяртмору Безбородому, чем сам Торбранд конунг. Неизвестно, хочешь ли ты предать конунга, но теперь ты можешь это сделать. Это собственные слова Хродмара, мне передал их Асвальд сын Кольбейна. А Хродмар часто говорит об этом с Торбрандом. И Асвальд велел мне предупредить тебя, для тебя самого было бы очень хорошо, если бы ты нашел побольше золота и все его преподнес Торбранду конунгу. Иначе он перестанет тебе верить.
   - Благодарю, - медленно выговорил Эрнольв, не сразу уяснив себе такие неожиданные и неприятные новости. Что же это получается? Он заставил умолкнуть собственное сердце, принудил себя взять в жены Ингирид, надеясь этим доказать свою верность и разом избавиться от упреков. И это же поставили ему в вину!
   Отвернувшись, Эрнольз сердито сплюнул на землю. Сколько можно доказывать, что ты - не тюлень? Вигмар, квиттинский побратим, не стал бы такого терпеть. Он давно бы бросил эту хюльдру Ингирид (если бы вообще когда-нибудь брал ее в жены) и вернулся домой, в Аскефьорд, к родичам и к любимой, послав к великанам весь этот поход, для которого он, видите ли, недостаточно хорош! Пусть сами воюют! Хродмар сын Кари! Сам спит и видит во сне свою квиттинку! Пусть сам возится со всеми здешними троллями, если не доверяет другим!
   Однако скоро гнев Эрнольва остыл. Он не умел долго сердиться, а привычка подчинять свои чувства необходимости была в нем воспитана с детства. "Те, кто думает только о себе, легко и весело живут в молодых годах, но в старости им приходится слишком тяжело! - когда-то говорил им с Халльмундом отец. - Я не желаю вам такой старости!"
   Вдруг Эрлольв поймал себя на мысли, что очень давно не вспоминал Халльмунда. В первые дни и месяцы после потери брат не выходил у него из ума, а сейчас время и привычка притупили остроту горя и даже память. Но, странное дело, Эрнольв не чувствовал себя одиноким. Это в первые дни на месте брата зияла пустота. А сейчас Эрнольв невольно жил с сознанием, что где-то далеко есть человек, неразрывно связанный с ним; человек, с которым у них общие силы и одна на двоих удача. Нe брат, а кто-то другой, заменивший его. Побратим. Вигмар сын Хроара.
   Усадьба Гулльбекк - Золотой Ручей - была очень старой постройки. Ее окружала стена высотой в полтора человеческих роста, и не земляная, а из бурых гладких камней. Нижний ряд был выложен из таких огромных валунов, что Рагна-Гейда удивленно спросила:
   - Уж не великанов ли заставили таскать эти камни?
   - Может быть, - вполне серьезно ответил Тьодольв. - Это было очень давно.
   Гостевой дом представлял собой длинное, шагов в двадцать, строение, где каменные стелы поднимались не выше человеческого роста, а над ними возвышалось огромная двускатная крыша, покрытая дерном.
   - Да так строили еще в Века Асов! - изумленно присвистнув, воскликнул Вигмар. - Вот уж не думал, что хоть раз в жизни увижу настоящий "длинный дом!" Как он только уцелел? Вы в нем держите коров?
   - Для коров у нас есть хлевы, - горделивым голосом богатой хозяйки отозвалась Вальтора.
   - А "длинный дом" здесь держат для гостей, - ворчливо заметил Эдельмод. Ему не нравилось, что северный пришелец, внезапно оказавшийся родичем хозяина, поставлен главным над, всеми домочадцами, и в каждом слове Вигмара старый воспитатель подозревал что-то обидное. - Можешь сам убедиться - в нем из стен не дует и крыша не течет! Здесь умеют содержать хозяйство в порядке. В Века Асов умели строить: Не то, что сейчас!
   На крыше большого хозяйского дома дрожала веточками целая стойка березок,
   - Одна береза выросла совсем большая, отец велел ее срубить, а то обрушилась бы крыша! - рассказывала Вальтора, показывая пенек над дверью. А жалко! Было бы у нас дерево на крыше...
   - Хватит тебе болтать, лучше покажи девичью! - прервал ее брат. - Ты помнишь, отца с нами нету, так что придется тебе похозяйничать!
   Вспомнив это важное обстоятельство, Вальтора захлопотала. В тринадцать лет она уже была неплохой хозяйкой: она уже знала, как все должно идти в домашнем хозяйстве, ей только не хватало опыта, чтобы все подобающим образом устроить. Но для этого в Золотом Ручье был управитель по имени Фёрли, а из Можжевельника вместе с детьми Вальгаута приехали воспитатель Эдельмод и его жена Фроа. Ток что вскоре усадьба, где зимой вокруг очага в кухне грелось лишь с десяток скотников, была освещена и полна шума. В хозяйском доме горели очаги, и в кухне, и в гридинце рабыни жарили мясо, поскольку после утомительного путешествия следовало подкрепиться. Так распорядился Тьодолв, и Гуннвальд уверял, что из него выйдет отличный хозяин.
   Утомленных детей уложили спать, а взрослые устроились вокруг очагов. Завтра Вальтора и Фроа собирались варить пиво, но пока горячий отвар брусничных листьев с медом был для замерзших и усталых путников ничуть не хуже. Довольный Тьодольв занял высокое хозяйское место меж резных столбов, а напротив усадил Вигмара; по стенам развесили оружие, пол усыпали соломой, и гридница приобрела совсем жилой, оживленный вид. Женщины негромко болтали, радуясь концу длинного пути и устройству ка новом месте, Стейнмод извлек из походного мешка тавлейную доску, с которой, как оказалось, не расставался и сумел спасти даже из горящего дома, и выискивал себе товарища для игры. Гуннвальд расспрашивал Фёрли, хороша ли здешняя кузница и есть ли толковые помощники, чтобы чинить оружие. И даже Гейр, отогревшись, повеселел: его подбодрило чувство вновь обретенного дома. А через несколько дней, когда они вернутся к Вальгауту, может быть, там уже будут вести о родичах. Стролингов не так-то просто извести!
   - Завтра утром пойдем смотреть Золотое озеро! - мечтала Вальтора, то и дело зевая, но не сдаваясь и не желая прерывать уютный и веселый вечер. Если выдастся ясный день, то будет видно, как блестит золото. Ну, отражение. Пойдешь с нами, Гейр?
   Гейр кивнул, чуть-чуть улыбаясь: ему нравилось смотреть на румяную, разговорчивую, никогда не унывающую девочку. II ему вовсе не казалось, что между нею и Эльдис есть хоть какое-то сходство: разное выражение лица, замкнутое у одной и открытое у другой, делало их совсем разными. Эльдис испытала горе и познала страх смерти, оставившие неуловимую печать на ее лице, а Вальтора будто и не подозревала, что они есть на свете. И хотя Эльдис знала о жизни больше, на Вальтору было приятнее смотреть. Горе и смерть - неотъемлемая часть мира, но живое бежит от мертвого и тянется к живому. Человеческое сердце хочет верить в радость, верить, что бы ни случилось. И Гейр,. не так давно считавший свою жизнь конченной, испытал на себе заживляющее действие этой веры.
   - Завтра мы пойдем па охоту! - поправлял Вальтору брат. - Пока мы с мужчинами здесь, надо заготовить побольше мяса впрок. Погляжу я на тебя, как ты зимой пойдешь на лыжах выслеживать оленей! А резать коров тебе Эдельмод не даст, так и знай!
   - Очень напугал! - не смущаясь, отвечала Вальтора, грозно уперев белые ручки в бека. - Если надо будет, я не хуже тебя сумею подстрелить оленя:
   - Может, дать тебе рогатину? Сходишь на медведя? - предложил Тьодольв. Шутливые перепалки служили знаком совершенного согласия между ними, и все вокруг улыбались, слушая их.
   - Ну, вы идите на охоту, а мы с Рагной-Гейдой пойдем смотреть озеро! решила наконец Вальтора. - А Вигмару и Гейру я потом еще раз покажу.
   - Тьодольв хёльд! - В гридницу из кухни заглянула женщина. - Там кто-то стучится в дверь!
   - Кто стучится? - Тьодольв вопросительно огляделся. - Кто-нибудь на двор выходил?
   - Если бы выходил, я бы помнила - я же сижу около двери, чтобы зря тепло не выпускали, - пояснила рабыня. - А теперь кто выходил, все ужа вернулись. Это кто-то...
   В тишине снова послышался негромкий, но уверенный стук снаружи.
   - Да у вас ворота закрыты ли? - спросил Эдельмод, уже готовы;й возмутитьоя небрежностью сторожей.
   - Закрыты! - уверил его один из хирдманов Тьодольва.
   - Как же он попал во двор?
   Стук повторился.
   - Открывайте! - решил Тьодольв. - Может, кто-то заблудился.
   Несколько хирдманов прошли па кухню и открыли дверь.
   - Наконец-то! - весело произнес из тьмы молодой женский голос. - А то я уже хотела лезть через дымоход! Приветствую этот дом, его хозяев, гостей, свободных и рабов!
   Голос был негромок, но его услышали но всей кухне и по всей гриднице. А Вигмар невольно поднялся с места: этот голос был ему знаком. Как наяву, ему представилась крошечная каморка, освещенная плошкой с тресковым жиром на сундуке, высокая женская фигура, окутанная пламенным облаком рыжих волос.
   - Я пришла, чтобы усидеть Вигмара сына Хроара! - продолжал голос. Думаю, он тоже будет мне рад!
   Вигмар шагнул к двери, и тут же на пороге гридницы появился знакомый образ. Казалось, Альвкара не подошла к порогу, а прямо возникла на нем; язык света oт очага слизнул с порога темноту, освободив ей место. Она встала в дверном проеме, и два факела, вставленные в кольца по сторонам двери, разом побледнели перед пламенным сиянием ее волос, как земной огонь бледнеет перед небесным.
   Люди в гриднице замерли кто где был, не спуская глаз с чудесного видения. Высокая, головой под притолоку, величавая фигура рыжеволосой девушки со смеющимися голубыми глазами, одетая в черную кольчугу поверх длинной лебедино-белой рубашки с широкими рукавами, была так прекрасна, что при взгляде на нее у мужчин и женщин захватывало дух. А Альвкара радостно улыбалась, словно все здесь былл ее родичами, по которым она соскучилась в разлуке.
   - Здравствуй, Вигмар, - приветливо сказала Альвкара, сразу найдя его глазами. - Укажи мне подходящее место. Я пришла издалека и немножко устала.
   - Еще бы тебе не устать! - воскликнул Вигмар, живо представив, из какого "далека" сюда явилась валькирия. Но почему-то он не ощущал никакого священного трепета, а только радость, как будто она и впрямь была его родственницей. Должно быть, многолетнее знакомство с Грюлой приучило его к нечеловеческим существам. - Садись сюда.
   Он взял теплую руку валькирии, нежную и мягкую, словно ей никогда не приходилось держать меча, провел Альвкару в середину палаты и усадил возле самого большого очага. От движений Альвкары по всей палате повеяло свежим, бодрящим, таким неожиданным запахом летней грозы. Все в гриднице следили за ней, как завороженные. И больше всех была изумлена Рагна-Гейда. Вигмар уже рассказывал ей о рыжеволосой валькирии, которая помогла ему не опозориться на стихотворном состязании, но она не могла свыкнуться с мыслью, что и ее глазам явилось такое чудо.
   - У вас есть чего-нибудь тепленькое выпить? - спрашивала Альвкара, протягивая руки к огню, и ее пальцы светились красноватым светом пламени, как прозрачные. - Там наверху так холодно - страшно подумать!
   - Это кто? - озадаченно пробормотала Вальтера, не сводя глаз с гостьи.
   -- Это валькирия, ее зовут Альвкара, - пояснила Рагна-Гейда, сама удивляясь, до чего буднично звучит ее голос. - Она помогает Вигмару. Ее надо получше встретить.
   Вальтора серьезно кивнула и тут же налила в свою собственную серебряную чашу горячего брусничного отвара. Весело поблагодарив ее, Альвкара принялась пить, грея замерзшие пальцы о горячие бока чашки, и всем в гриднице вдруг стало тепло, легко и весело.
   - Я рада, что ты оправдал мои надежды! - говорила между тем Альвкара Вигмару. - Я не ошиблась, когда решила тебе помочь, а знаешь как приятно убедиться в своей правоте? За это и померзнуть не жалко.
   - Да уж! - насмешливо согласился Вигмар. - Я насовершал таких подвигов, каких ты и в древности не видела! Только давай не будем говорить о них сейчас. Все эти добрые люди могут лишиться сна, если узнают, с каким великим героем им приходится жить рядом!
   Альзкара подняла на него глаза от чаши, и ее взгляд из веселого стал серьезным.
   - Я говорю вовсе не об этом, - мягко сказала она. - В древности я видела подвиги, подобные твоим, но, поверь, они и тогда доставляли мне мало радости. Я видела героев, которые сотнями убивали невиновных людей только за то, что те дружили с врагом "героя". Один великий воин утопил в море одиннадцатилетнего сына своего врага, который ничего и нe знал об зтой вражде. А тот еще хвалебную песнь о себе сочинил. В Валхалле я никогда не подхожу к нему. Пусть его угощает Регинлейв и все остальные. Я хочу, чтобы на земле наконец стали рождаться другие герои.
   Голос Альвкары окреп, она заговорила быстро и взволнованно, ее голубые глаза засверкали ярче звезд. Все слушали, проникаясь огромной, еще не ясной важностью ее слов. А Вигмар видел, что эта речь идет от самого сердца, что Альвкара много веков думала об этом п страдала от "доблести", которая велит убивать маленьких детей только за то, что они родились не в той семье. Даже в Асгарде ее едва ли понимает хоть кто-нибудь, но не зря ее зовут Неистовой. Она не такая, как все.
   И сейчас Вигмар вдруг понял, за что она стала ему помогать. Он ведь тоже в своем роде неистовый - и не такой, как все.
   - Я пришла к тебе не потому, что ты убил Эггбранда и Модвида, продолжала Альвкара. - Я пришла, потому что ты сделал это не ради пустой доблести, а ради своей любви. Кровь - не лучшее средство, но судьба не всегда дает выбирать. В Кротовом Поле ты поступил как должно. Грюла помогла тебе потому, что мало кто решится убить своего вождя, и она гордилась, что ее любимец так высоко поднялся в древней доблести. А я хочу помочь тебе потому, что твоя любовь к женщине одолела клятву вождю. Ты - тот, кто мне нужен.
   -- Зачем? - тихо спросил Вигмар. Она все-таки рассказала людям, среди которых ему придется жить и сражаться, о его позоре, но сейчас важным было не это. - Зачем я тебе нужен? И почему именно я?
   - Нe тревожься. - Альвкара поставила на очажный камень пустую чашку и улыбнулась, но глаза ее оставались серьезными. - Я не пошлю тебя в походы и не потребую от тебя никаких подвигов. Я прошу только об одном: будь и дальше верен своему сердцу. Больше ничего. Такие, как ты, делают богов сильнее.
   - Как? - Вигмар в последнее время мало чему удивлялся, но это показалось уж очень странным. - Я никогда не был так богат, чтоб приносить обильные жертвы...
   - И не надо! - Альвкара покачала головой, улыбнулась, но улыбка вышла отчего-то грустной. - Кровь - это только кровь. Жертва - это мертвое тело, не больше. Этого почему-то никто не понимает, а ведь это так просто! Когда-то боги сотворили людей, а теперь люди творят богов. Боги делаются сильнее человеческой верой, и душа бога тем полнее и богаче, чем более ярко и горячо его представляют люди. Если бы воины не восхваляли нас, бесстрашных и неутомимых дев-воительниц, то и сами валькирии до сих пор лишь волокли бы по небу грозовые тучи. А это скучновато... Облака не стоят на месте, и мир не должен стоять. Кто-то должен помнить, как было раньше. А кто-то должен искать дорогу вперед. Они часто ошибаются, и их не все любят. Но без них нельзя. И ты - как раз из таких...
   - Послушай, Альвкара! - Рагна-Гейда вдруг встала с места и шагнула к валькирии, с мольбой протягивая руки. Само небо послало ей эту воительницу, прекрасную, как белая лебедь, и грозную, как грозовая туча. Только она имеет власть приказать Вигмару, дать возможность не возвращаться к Вальгауту и при этом не прослыть трусом.
   - А, это ты! - Альвкара улыбнулась, и все ее лицо засияло от радости. -- Иди сюда! Я очень хочу рассмотреть тебя поближе. Оттуда, - она глянула вверх, где на потолочных балках хранились пивные котлы, - не очень-то много разглядишь.
   Альвкара взяла Рагну-Гейду за руку и усадила возле себя. Вигмар смотрел на них обеих, не помня себя: они были настолько разными, что между ними как будто пролегала невидимая, но непреодолимая стена.
   - Послушай! - воодушевленно и растерянно, от волнения с трудом подбирая слова, говорила Рагна-Гейда. - Скажи: ведь Вигмару вовсе не нужно возвращаться на побережье? Неужели Вальгаут, Стюрмир конунг и прочие не обойдутся без него? Ведь если все они уйдут, мы останемся здесь беззащитными!
   - Успокойся! - Альвкара улыбнулась ей и посмотрела па Вигмара. - Не так-то скоро они смогут уйти. Я бы им этого не советовала. Ни ты, Вигмар, ни ты, Тьодольв, не захотите оставить ваших женщин одних сражаться с раудами и фьяллями?
   - Как - с раудами? - разом загудело множество голосов. - Откуда они? Разве они придут сюда?
   - Они уже идут! - объявила Альвкара. - Я затем и пришла, чтобы предупредить вас. Ульвхедин ярл с дружиной идет к Золотому озеру, потому что ему не дает покоя мечта о золоте.
   - Каком золоте? - Люди недоумевающе переглядывались. - Здесь нет никакого золота!
   - Здесь есть золото, только оно очень хорошо запрятано! - уверила их валькирия. - А Ульвхедин ярл должен сам убедиться, что ему золота не найти. А с ним идут еще два человека, которых ты, Вигмар, очень хорошо знаешь! Альвкара лукаво покосилась на Вигмара. - Это Эрнольв Одноглазый и его жена, Ингирид дочь Бьяртмара. Ингирид нужно золото, а Эрнольв очень хочет повидаться с тобой.
   - Со мной? - изумился Вигмар. - Зачем я ему понадобился?
   - Он полюбил тебя, как родного брата! - смеялась Альвкара. - О встрече с тобой он мечтает днем и ночью. Я бы очень посоветовала тебе дождаться его здесь, а не ходить на побережье.
   - Да уж конечно, я никуда не пойду! - решительно отрезал Вигмар. - И пусть они думают что хотят - я не уйду отсюда, если этому дому грозят рауды и всякие одноглазые фьялли!
   Люди в гриднице шумели, обсуждая тревожные новости.
   - Послушай-ка, красавица! - перекрывая общий шум, крикнул Альвкаре Гуинвальд. - Говоришь, сюда идет целое войско?
   - Не войско, но сотни три мечей у Ульвхедина ярла есть. А следом подходит дружина фьяллей, но они будут здесь еще не очень скоро. Не раньше Середины Зимы.
   - А нас всего... - Гуннвалъд наморщил пересеченный шрамом лоб, стараясь сосчитать людей. - Нас с Вигмаром и Гейром - девять... да у Тьодольва пятнадцать человек... Да он сам, да Эдельмод... Маловато выходит против трех сотен! - наконец сделал он вывод, так и не высчитав конечное число. - Что делать будем?
   - Ты поможешь нам? - с надеждой спросила Рагна-Гейда. Она верила, что одна валькирия с успехом заменит несколько сотен войска.
   Альвкара помедлила, потом вздохнула и покачала головой:
   - Ваш конунг не слишком усердно приносил жертвы Одину, хотя был предупрежден. Я не могу помочь вам в битве, Властитель не позволит мне. Но не бойтесь. Вы можете найти здесь другую помощь.
   - Какую? - спросил Вигмар. Привыкнув полагаться на себя, он не был разочарован отказом валькирии,
   - Здесь, в Медном Лесу, много разных сил. Могущественным сил, Альвкара загадочно улыбнулась, подняв палец. - Они помогут вам на хуже, чем девять валькирий с огненными мечами, Здешние жители упрямы, но повинуются, если чувствуют силу. Они могут многое, если суметь с ними договориться.
   - Но как с ними договориться? - спросила Рагна-Гейда. Она не могла взять в толк, о чем говорит валькирия.
   - И где их искать? - одновременно спросил Вигмар.
   - Как с ними договориться, ты знаешь сам - не даром же ты договорился и с Грюлой, и мертвым оборотнем, и со мной. А я ведь такая привередливая - о, ты еще не знаешь! - Альвкара коротко рассмеялась и снова стала серьезной. А найти их просто. За воротами я приметила тропу, ведущую на запад...