Дворецкая Елизавета. Спящее золото (Корабль во фьорде - 2)

   Они отступили на несколько шагов, сосновые стволы заслонили избушку. И вдруг показалось, что никакой избушки и не было. Сосновый бор, рыжие стволы, замшелые камни, зеленые кустики брусники кое-где. И больше ничего. Ни человеческого следа, ни запаха дыма. Вигмар и Рагна-Гейда торопливо шли по узкой тропинке, ведущей из ниоткуда, и даже не разговаривали на ходу. Они еще не знали, что об этом подумать и что сказать, но неясное чувство подгоняло их в спины: скорее, скорее прочь отсюда. Через ворота стоячих валунов они пробежали бегом, притом Вигмар держал Поющее Жало острием вперед, как приготовленное для удара. Он сам не знал, почему так делает.
   Наконец каменные ворота остались позади, тропка расширилась, впереди показалось пастбище с темнеющими под дальним склоном пастушескими землянками. Не сговариваясь, Вигмар и Рагна-Гейда разом остановились и прижались друг к другу, стараясь перевести дух и усмирить непонятные, взбаламученные чувства. Это были не страх, не неприязнь, не тревога. Просто в глубине души они сознавали, что прикоснулись к чему-то такому, с чем лучше дела не иметь. Потому что оно не имеет отношения к человеческому роду. Вигмар и Рагна-Гейда стояли обнявшись на каменистой тропе, и чувство собственного тепла и жизни давало им какую-то новую, ранее неведомую отраду. Так можно радоваться свету, впервые в жизни заглянув во тьму. А их чувства сейчас были близки к чувствам детей, которые еще почти ничего не знают об этом сложном мире, таком огромном, что ему даже нет названия.
   - Странные они какие-то, - сказала Рагна-Гейда, когда они наконец набрались сил идти дальше. Это было ясно само собой, но ей хотелось услышать, что об этом думает Вигмар.
   - Более чем, - рассеянно согласился он. - Альвкара нас не зря к ним послала. И велела взять копье.
   - Так ты думаешь, они нам помогут?
   - Если захотят, то очень помогут. Не хуже, чем девять валькирий с огненными мечами. Знаешь, когда на меня глядела старуха... Или этот ее старик... Это посильнее нашего Гаммаль-Хьёрта. Как будто само подземелье смотрит, сама гора... Сам Медный Лес. Чего там Вальтора болтала про великана, в котором дух Медного Леса? Если бы эти чудаки были побольше ростом, я бы решил, что этот старик и есть великан...
   - Ох! - Рагна-Гейда вдруг вцепилась в плечо Вигмара и почти повисла на нем. У нее ослабели ноги от внезапной догадки. Поначалу она казалась дикой и невероятной, но с каждым мгновением становилась все более убедительной. Вигмар! Да ведь это были... Это были тролли!
   Вигмар подхватил ее, чтобы не дать упасть, и застыл так, одной рукой для верности упираясь в землю древком Поющего Жала. Да, он с первого мгновения подумал, что жители "моховой кочки" знаются с нечистью и привыкли к ней больше, чем к простым людям. Но тролли?! Не укладывалось в голове, что они были в гостях у троллей и говорили с ними. А ведь верно! Эта бледная морщинистая кожа, малый рост, то тупость, то нечеловеческое оживление в чертах... И эти глаза, мерцающие голубоватым светом, как мертвые огоньки над курганами. И эти странные речи... Прозвища вместо имен...
   - Постой, но у троллей же должны быть какие-то отличия? - спросил Вигмар. - Как-то же их можно отличить? Я думал, у троллей звериные морды, хвосты... ну, уши как у зайцев,.. Или как у кого? Помнишь, Олейв того люрвига принял за медведя?
   - Тролли бывают разные, - голосом испуганной девочки сказала Рагна-Гейда. - Я еще была маленькая, мне наша старая Гунда рассказывала. Каждый тролль появляется на свет случайно, поэтому нельзя знать, на что он окажется похож. Бывают такие, что не отличишь от валуна или коряги, а бывают такие, что похожи на людей. Правда, хвосты у них у всех должны быть, но, может быть, они и были, только коротенькие и из-под одежды не видные.
   Она помолчала, потом содрогнулась, потому что троллиные хвостики представились ей уж слишком ясно. Коротенькие такие, с кисточкой толстых волосков на конце... Бр-р!
   - А уши у них острые... - продолжала Рагна-Гейда, скорее отгоняя образ хвостика. - Ты хоть у одного видел уши?
   Вигмар вспомнил лица и головы домочадцев Блосы. Платок у старухи, колпак у старика, волосы у молодых... Хороши молодые - лет по пятьсот каждому! Нет, свои уши они прятали.
   - Ничего! - утешил он Рагну-Гейду. - Вот завтра пойдем на свидание с той хорошенькой девчушкой и посмотрим у нее уши.
   - Ой, ни за что! - Рагна-Гейда помотала головой. - Я не пойду!
   - Ну, не ходи! - насмешливо согласился Вигмар. Он уже опомнился, и ему даже стало весело. - А ты не боишься отпускать меня одного? Ревновать не будешь? Она же такая красавица!
   - Молчи уж! - жалобно сказала Рагна-Гейда, не зная, на что решиться. Ингирид тебе было мало... О, так вот почему она сказала, что их знают в Золотом ручье! Она вовсе не усадьбу Золотой Ручей имела в виду, в настоящий ручей. Мокрый такой. Который течет. И в гости они ходили к тамошним никсам.
   - Очень может быть, - согласился Вигмар. - Только знаешь что? Давай в усадьбе не будем рассказывать про них все. Едва ли людям очень захочется иметь дело с троллями, даже ради спасения от фьяллей. Люди так не любят все непривычное. Каждый помнит свою старую няньку, которая запрещала бегать одному в лес, "а не то встретишь тролля, и он тебя съест".
   - Мне Гунда то же самое говорила, - со вздохом ответила Рагна-Гейда. А Скъёльд и Ярнир однажды поспорили, что ночью на пастбище выйдут к большому камню... Там, по слухам, жили тролли...
   Она замолчала, вспомнив братьев, которых с ней больше нет, и прежнюю жизнь, которой больше никогда не будет. Вигмар молча взял ее за руку и повел по тропе к усадьбе.
   Ивap Овчина, которого Эрнольв посылал с десятью хнрдманами вперед, привез неутешительные вести.
   - Там впереди больше ни одной усадьбы нет, - крикнул он еще издалека и продолжал, подскакав к Эрнольву. - Мы видели те три горы, между которыми должно быть озеро. Может, на самом берегу кто-то живет. А по реке больше ничего нет, только три-четыре рыбачьих землянки. Мы подумывали доехать до озера, но ты ведь не велел...
   - Хорошо. - Эрнольв кивнул. - Ты правильно сделал, Ивар, что вернулся. На само озеро не надо соваться с десятком человек. Мы пойдем туда все вместе.
   Ивар отъехал и присоединился со своими людьми к растянутому потоку войска. Конечно, вся лавина, начинавшая квиттинский поход, до Золотого озера не дошла: люди гибли в битвах, оставались на захваченной земле. В каждой усадьбе задерживался ярл или хёльд со своей дружиной, и Ульвхедин ярл был очень доволен: больше никто и никогда не отнимет эту землю у племени раудов. Конечно, с квиттами предстоит еще немало забот, но ведь не даром говорится: кто хорошо начал, тот уже сделал половину. И сейчас у Ульвхедина ярла и у Эрнольва оставалось по полторы сотни человек. Но Медное озеро было уже совсем близко, и с коня можно было разглядеть три горы, между которыми плещутся его золотые воды. Теперь успеть бы набрать побольше золота, пока не явились фьялли, посланные Торбрандом конунгом. И тогда этот поход будет самым удачным делом раудов за все последние века!
   - Боюсь, нам сегодня будет негде ночевать! - сказал Эрнольв, обернувшись к ехавшей рядом с ним Ингирид.
   Он далее не пытался скрыть легкое злорадство в голосе: его отважная жена несла тяготы походной жизни наравне со всеми, разве что дров не рубила и лошадей сама не чистила. Однако она не сдавалась и не просилась назад: блеск далекого золота делал ее необычайно стойкой.
   - Не может быть, чтобы на берегу не оказалось усадьбы! - оскорбленно ответила Ингирид, как будто Эрнольв сам все это подстроил ей назло. Наверняка там есть усадьба! Может быть, даже не одна!
   - Тогда нам предстоит жаркая битва! - Эрнольв воодушевленно взмахнул рукой.
   За прошедшее время он научился не принимать Ингирид всерьез и подшучивать над ней, за что она была постоянно на него обижена. Но обидеть Эрнольва в ответ ей не удавалось, потому что он просто ее не слушал. И жизнь его даже с такой женой оказалась бы вовсе не плоха, если бы ему удавалось не вспоминать Свангерду. А она вспоминалась, как ни старался Эрнольв загнать ее образ подальше. Нельзя было вытравить из души сожаления о жизни, которая могла, бы сложиться совсем иначе. И о другой жене, которая была бы не врагом, а другом, о любви и счастье, которые похоронены и придавлены камнем. Безо всякой надписи... А что будет, когда они вернутся домой? Как он будет жить в одном доме с этими двумя женщинами? Может быть, Свангерда захочет возвратиться к своим родичам на север... Нет, тогда он больше никогда ее не увидит. А мысль об этом была так тяжела, что Эрнольв гнал ее прочь.
   - До вечера осталось недолго, - заметил Хрольв. - Будем рыть землянки?
   - Нет, проедем еще вперед, - решил Эрнольв, благодарный хирдману, отвлекшему его от нерадостных мыслей. - Может быть, там и правда есть усадьба. Очень хочется поскорее увидеть зто озеро. Я не слишком-то верю, что оно есть на самом деле!
   - Есть, есть! - упрямо твердила Ингирид. - Не на этом берегу, так на другом усадьба найдется!
   - Вокруг озера можно ехать два дня, - подал голос Книв, державшийся сзади. - Я сам не видел, но люди говорили. А на том берегу уже начинаются настоящие горы. Там уже настоящий Медный Лес. Туда лучше не соваться на ночь глядя.
   Но гордая Ингирид даже не удостоила раба ответом.
   Погоняя усталых лошадей, дружины Ульвхедина и Эрнольва все же успели к Медному Озеру до наступления темноты. Широкая долина, с двух сторон ограниченная пологими склонами гор, вывела их к плоскому берегу. Дальний берег Золотого озера терялся в сумерках, можно было разглядеть лишь неясно темнеющие вдали вершины гор. Над серой водой поднимался густой туман, от которого было промозгло и холодно. Дул ветер, бросал в лица запах сырого песка. Серо, неприютно, безнадежно. И ни одного строения, сколько хватает глаз.
   - Придется спать на земле, - сказал Эрнольв насупившейся Ингирпд. - Я не виноват, что квитты не захотели построить для нас хороший теплый дом.
   Спешившись и пустив лошадей щипать отстатки блеклой травы, фьялли и рауды стали готовиться к ночлегу. В ближайшем леске застучали десятки топоров, на длинном берегу и по долине замерцали в густых сумерках, десятки костров. Для Ингирид поставили шалаш вокруг ствола старой ели, покрыли его тюленьими шкурами, внутри развели маленький костерок. Кутаясь в медвежью накидку, она шмыгала замерзшим носом и в который уже раз мысленно бранило своих отважных родичей, которые затеяли такой далекий и трудный поход зимой. Не могли до лета подождать! Все умные люди воюют летом! Что же теперь, и Середину Зимы придется встречать под такой вот елкой? И не будет ни пиров, ни угощений, ни песен, ничего такого, что делает жизнь хоть немножко повеселее?
   Ингирид редко задумывалась о жизни, но если задумчивость все же находила ее, час этот был поистине черен.
   - Скоро закипит! - негромко приговаривал Книв, помешивая длинной деревянной ложкой в закопченном железном котелке. - Сварим похлебку, тут и треска хорошая есть, и ячмень, и чеснок. Сразу жизнь веселее пойдет. И тепло будет...
   Разговаривая будто сам с собой, он краем глаза косился на Ингирид. На самом деле все это предназначалось для нее. Несмотря на все ее недостатки, Книв всей душой привязался к новой хозяйке. Ее заносчивость, упрямство, самовлюбленность казались ему проявлением истинного благородства - не даром же она была дочерью конунга! Книв восхищался твердостью духа своей госпожи: упрямство, с которым она продолжала поход, казалось ему настоящей стойкостью, а жадное стремление к золоту - высотой целей, достойных истинной валькирии. Он жалел юную женщину, которой чаще приходилось спать в шалаше, чем в доме, и почти осуждал Эрнольва, который недостаточно ценит такую жену.
   Вдруг в котле, подвешенном над огоньком, что-то блестнуло.
   - Ой, что это? - удивился Кннв и сунул в воду длинную ложку. - Как оно туда попало?
   - Что? - спросила Икгирид.
   - Да... ничего... - озадаченно пробормотал Книв, вытащив из котелка пустую ложку. - Примерещилось...
   - Болван! - презрительно бросила Ингирид. - Ты откуда воду черпал? Смотри, если лягушка попадется! Самого заставлю сожрать! С костями!
   - Да все лягушки спят давно, - пробормотал Книв. - Только это не лягушка вовсе... Вот, опять! Опять блестит!
   - Да что блестит?
   - То ли огонь отсвечивает...
   Книв терялся в догадках, вглядывался в воду и не мог ничего понять. Двадцать лет он прожил на свете и впервые видел такое чудо: на дне котла под водой вдруг загорелось золотистое сияние. Око росло и ширилось, и вот уже казалось, что в котелке закипает расплавленное золото. Но стоило опустить ложку - и сияние пропадало. Обыкновенная вода в обыкновенном котелке. Сухая еловая иголка плавает, надо бы выловить.
   Но даже Ингирид со своего места заметила сияние в котелке и подползла поближе. Медвежья накидка волочилась на ней, как крылья летучей мыши.
   - Что это? - шепнула она, встав на четвереньки рядом с Книвом.
   - Вот, опять... - прошептал он в ответ.
   Вода в котелке булькнула, начиная закипать. Дно осветилось золотым блеском. Ингирид вгляделась в этот блеск и внезапно у нее перехватило дыхание: она увидела под водой груду золота. Сверкающие кольца, цепочки, какие-то застежки, россыпь самородков разного вида точно подмигивали и звали: сюда, к нам! Взгляд не выдерживал этого горячего, плывущего и бурлящего сияния; Ингирид моргнула, и все пропало.
   - Эй, где ты? - Тюленья шкура над входом в шалаш поднялась, и внутрь просунулась голова Эрнольва. - Хочешь поглядеть на чудо? Тут у нас в котле отражается золото!
   - У меня тоже отражается не хуже вашего! - воскликнула потрясенная Ингирид. - Что это такое? Где оно на самом деле?
   - Эрнольв ярл, слышишь, что делается? - крикнул из темноты голос Ивара Овчины. - Там у парней в котле золото кипит! А черпнешь - нет ничего! Тролли над нами смеются!
   - Похоже, зто у всех! - воскликнул Эрнольв и нервно рассмеялся. Он все не хотел верить в золото Медного Леса, но теперь поверить приходилось. Воду все брали откуда? Из озера! Должно быть, там на дне столько золота, что мы зачерпнули вместе с водой его отражение!
   - Лучше бы само золото! - раздраженно крикнула Ингирид. Ей казалось, что неведомо кто устроил это все нарочно, чтобы подразнить и позлить ее. - О тролли и турсы!
   Она села на груду еловых лап, прижимая руки к груди. Ноздри ее подрагивали от возбуждения, взгляду мерещилось золото: вся эта груда колец, самородков и прочего как будто лежала перед ней на расстеленных шкурах. Если бы зачерпнули само золото, если бы все это можно было потрогать, взять в руки... Руки Ингирид уже ощущали мокрую, пронзительно-холодную тяжесть священного дара богов, и невиданная сила вливалась в ее кровь, согретую этим холодным мерцанием. О, скорее бы утро!
   - Теперь мы его найдем! - твердила Ингирид себе под нос, глядя куда-то перед собой и вместо стен шалаша видя золотые груды.
   Где-то в темноте слышались изумленные и веселые восклицания, смех хирдманов, звон котла - кто-то на всякий случай опрокинул его и не нашел, конечно, ничего, кроме воды. Но для Ингирид золото было рядом, и мысленно она уже протягивала к нему руки.
   Рано утром Вигмар, Рагна-Гейда и Поющее Жало уже были на условленном месте возле каменных ворот. Вчера, слушая их рассказ, Тьодольв, Вальтора и прочие обитатели Золотого Ручья так убежденно отрицали существование малой тропы от пастбища к сосняку, стоячих валунов, похожих на ворота, что они и сами готовы были усомниться, а не приснилась ли им избушка троллей. "Нет! шепнул Вигмар Рагне-Гейде. - Я, бывает, вижу тебя во сне, но безо всяких троллей. Они нам ни к чему, верно?"
   Рагна-Гейда фыркнула, и ей вдруг стало весело. Ну, подумаешь, тролли! Ну, тролли, чего такого? Как-то разом вся новая жизнь вошла в ее сознание: она ощутила себя дома в усадьбе Золотой Ручей, все лица вокруг показались родными, и тролли в замшелой избушке стали частью этого мира, забавной и ничуть не страшной. Она сохранила самое главное, что составляло суть ее жизни - себя саму и Вигмара. А все остальное - приложилось.
   Рассветный туман висел над горами, и Рагна-Гейда тревожилась, что они не найдут дороги. Но Вигмар уверенно шел вперед, раздвигал туман сверкающим острием Поющего Жала. И сегодня тропинка уже не пряталась, как будто признала гостей и не смела с ними шутить. Бурые валуны, овеянные полосами слоистого тумана, сами казались призрачными, Подойдя поближе, Вигмар звонко стукнул острием копья по ближайшему валуну. Гулкий звон разлетелся во все стороны, отражаясь от каждого ствола и камня, и постепенно замер в глубинах леса и горных склонов,
   - Постучались, - сказал Вигмар и упер в землю древко копья. - Скоро хозяева подойдут.
   - Я уже здесь... - прошелестело где-то рядом.
   От неожиданности Вигмар и Рагна-Гейда вздрогнули и тревожно завертели головами. Туман редел, но никого не было видно.
   - Где ты? - негромко позвал Вигмар. - Не бойся. Покажись!
   - Я здесь... - ответил дрожащий, чуть слышный голосок. Казалось, он шел издалека и в то же время был близко.
   Рагна-Гейда огляделась еще раз и вскрикнула. Возле каменных ворот стояла, трепеща голыми веточками, невысокая молоденькая осинка, Рагна-Гейда не помнила, была ли эта осинка здесь вчера. А сейчас она была. И на высоте человеческого роста с зеленовато-серой коры на людей смотрели глаза. Два узких глаза, зеленовато-серого цвета коры, с крошечным черным зернышком зрачка, смотрели, изредка помигивая. И это было так дико и жутко, что Рагна-Гейда прижалась лицом к плечу Вигмара и зажмурилась, чтобы ничего не видеть. На миг она пожалела, что связалась с этими существами - тут недолго сохранишь здравый рассудок.
   - Хорошо же ты спряталась! - сказал Вигмар осинке. Он тоже такого не ждал, но быстрее взял себя в руки. - Мы бы никогда не догадались. Может быть, ты все же примешь настоящий облик? Так будет удобнее разговаривать.
   Тут же он усомнился; как знать, какой облик у нее настоящий? А вместо деревца возле валунов уже стояла их вчерашняя знакомая - высокая и худощавая девушка с бледным лицом. Только глаза остались те же самые, которые помаргивали с осиновой коры.
   - Так-то лучше! - с облегчением сказал Вигмар. - Знаешь, ты очень красивая осинка, но нам как-то так привычнее...
   - А во что ты еще умеешь превращаться? - справившись с первым испугом, спросила Рагна-Гейда. - Хочется знать, чтобы мы были готовы... Если ты опять...
   - Я не превращаюсь, - прошептала троллиха, робко опуская лицо и теребя в пальцах край передника. - Я просто отвожу глаза, и людям кажется, что это не я, а осинка. А осинкой я прикидываюсь, потому что это легче всего. Мое имя помогает. Меня зовут Аспла.
   - Ты принесла то, что обещала твоя мать? - строго спросил Внгмар. Он считал, что с ненадежным тролчиным народом надо обращаться без грубости, но построже.
   - Да. - Аспла подняла руку, и Рагна-Гейда заметила в ее пальцах высушенную заячью лапку.
   - Что это?
   - Это веретено, - робко пояснила Аспла. Это была очень застенчивая троллиха. - Мать всегда наматывает заклятья на заячью лапку. Там они лучше хранятся.
   - Ну, пойдем, - сказал Вигмар. - У нас совсем мало времени. Этой ночью враги подошли совсем близко, ты понимаешь? Они уже на другом берегу озера. Ночью мы видели из усадьбы огни их костров.
   - Да, да, мать говорила мне. - Аспла нервно дрожащими пальцами одернула передник и заторопилась. - Идемте скорее, мне ведь еще нужно размотать заклятья.
   Они пошли вниз по тропинке вчетвером: Вигмар, Рагна-Гейда, девушка-тролль по имени Аспла и копье по прозванию Поющее Жало. Украдкой разглядывая спутницу, Рагна-Гейда уже вскоре готова была признать, что та на редкость красива для своего народа. Нос и подбородок у нее были длинноваты, глаза заметно косили внутрь, кожа была слишком вялой и бледной - но все же Аспла была так похожа на человека, что сразу и не заподозришь обмана.
   Только вот следить за ней глазами было трудно. Вигмар и Рагна-Гейда видели Асплу то впереди себя, то позади, но не могли заметить, как же она передвигается. Она шла так легко, что камни не стучали и листва не шуршала у нее под ногами, и даже на свежей измороси не оставалось ее следов. Она была как будто растворена в этом горном воздухе, свежем и прохладном, составляла одно целое со стволами деревьев, с замшелыми валунами, с грудами палой листвы и порыжевшей хвоей можжевельника. Первый признак опасности, миг - и она сольется со своим миром, вытянется осинкой, замрет высоким камнем, уйдет под мох.
   - Мне не слишком нравится, что она не смотрела нам в глаза, - шепнула Вигмару Рагна-Гейда, поглядывая в сутулую, длинную, но по-своему удивительно изящную спину троллихи. - Так и кажется, что замышляет обман.
   - Я так не думаю, - вслух сказал Вигмар, понимая, что троллиха все равно разберет каждое слово, как ни старайся шептать потише. - Тебе ведь тоже не нравится смотреть ей в глаза? Нам от ее глаз холодно, а ей от наших - жарко. Аспла! Я верно говорю?
   - Верно. - Аспла остановилась, повернулась к людям и на миг подняла взгляд к лицу Вигмара. - Вы чужие и поэтому страшные.
   Вигмар встретил ее беглый взгляд. Она пыталась смотреть прямо, но не могла; во внутренних уголках ее глаз клубились серые тени, и взгляд казался таким далеким, как будто она вовсе и не стоит рядом, а смотрит через огромные пространства пустых лесов и остывших гор. И Вигмар ощутил, как от ее взгляда у него на голове зашевелились волосы: он почувствовал, из какого страшного, непостижимого далека смотрит на него это существо, как бы стоящее рядом и все же живущее в своем особом, непонятном для людей мире.
   - Не нужно подходить к усадьбе слишком близко, - сказала Аспла, когда в воздухе запахло дымом очагов Золотого Ручья. Троллиха уже давно дергала носом, поскольку учуяла человеческий запах гораздо раньше своих спутников. Дальше не нужно. Стойте здесь, а я буду разматывать. А потом пойдем дальше. Мать велела мне еще подбросить кое-что тем "горцам".
   - Я думаю, сейчас тут вместо "горцев" собрались одни "рыжие", пробормотал Вигмар, отводя Рагну-Гейду в сторону. - "Горцы" подойдут потом. Но это не имеет значения.
   Аспла тем временем взяла в одну pyку заячью лапку, а другой стала водить возле нее, как будто сматывала невидимую пряжу. Негромко бормоча себе под нос что-то, весьма схожее с ночным гудением ветра в ветвях, ока медленно двинулась вокруг усадьбы, чьи крыши темнели чуть повыше на склоке перевала, держа путь поперек солнца. Впрочем, какое там медленно! Человек едва успел бы сделать два шага, а девушка-тролль уже скрылась из глаз. А может быть, Вигмар и Рагна-Гейда перестали ее видеть.
   Вскоре она опять появилась и опять исчезла. Для хорошего охранного заклятья усадьбу следовало обойти девять раз против солнца, и все это Аспла проделала с самой похвальной добросовестностью.
   - Вот, здесь все, - робко доложила она, возникнув перед Вигмаром как из-под земли. - Можно идти к озеру.
   - А люди смогут свободно выйти из усадьбы? - недоверчиво спросила Рагна-Гейда. Ей было не по себе от мысли, что вокруг ее жилья творится колдовство троллей,
   - Конечно. - Аспла глянула на нее к отвела глаза. - Все, кто сейчас внутри усадьбы, смогут выходить и входить, сколько вздумается. А те, кто не там, не смогут,
   - А мы?
   - У вас же есть молния. - Аспла с благоговейным страхом покосилась на Поющее Жало и склонила голову. - С ним вы откроете здесь любую дверь. Даже Черные Ворота.
   - А это что такое? - настороженно спросил Вигмар.
   - Это ворота в Свартальвхейм. Только они не здесь, а подальше. Там, в Великаньей Долине. - Аспла махнула длинной тонкой рукой куда-то на юг.
   - Ладно, так далеко нам пока не надо! - решил Вигмар. - Пойдемте-ка к озеру. В такой холод наши гости не смогут долго спать.
   Выйдя к Золотому ручью, который сейчас не показывал чудес, а тек обыкновенным потоком, прозрачным и пронзительно-холодным даже на вид, они скоро добрались до берега Золотого озера. С этой стороны берег был высоким и обрывистым, озеро лежало внизу, дыша облаками тумана.
   - Они там, я их чую, - хмуря лоб, бормотала Аспла. - Ох, как их много! Противные "горцы"!
   - Что ты хочешь с ними сделать? - озабоченно спросил Вигмар. Ему вдруг стало страшно за фьяллеп и раудов, страшно за живых теплых людей, на которых он сам же поднял нечеловеческие силы Медного Леса.
   - Они ищут золото - они его найдут, - просто пообещала Аспла.
   Она встала на самый край обрыва, на широком камне, мимо которого с радостным и отважным журчанием срывался вниз с обрыва Золотой ручей, и снова подняла перед собой заячью лапку. Медленно сматывая невидимую пряжу, Аспла запела. В ее песне не было ни одного человеческого слова. В ней звучало журчание ручья, шорох сосновых игл, посвистывание ветра, грохот катящихся вдали валунов, шелест сухой листвы, гулкое позвякивание дождевых капель. Аспла все пела и пела, и холодный воздух волнами колебался вокруг ее фигуры; смотреть на нее было трудно, она расплывалась, то казалась тонким деревцем, то просто клочком тумана. Земля едва ощутимо подрагивала под ногами, где-то в глубине чудилось движение подземных рек, стук катящихся камней. Вся земля вдруг стала прозрачной; глаза нэ видели, но ноги, как корки, ощущали все под собой на неизмеримую глубину, знали все о тех неисчислимых, скрытых в толще мирах, из которых Мир Темных Альвов и Мир Хель - самые близкие, понятные и знакомые.
   А озеро внизу начало светиться. Сначала полосы тумана подкрасились легким желтоватым отблеском; потом туман стал быстро рассеиваться, а свет усиливаться, накаляться, как будто со дна озера вставало какое-то новое, особенное солнце. Из воды вырастали лучи мощного золотого света, окрашивая ближние склоны гор, а потом и воды стало не видно. Между тремя горами ослепительно сияло озеро расплавленного золота, и утренний ветер гнал по нему легкую рябь. Поверхность волн отсвечивала багряным, и каждый всплеск выбрасывал вверх сноп багрово-золотых искр, А девушка-тролль вытянулась на своем камне, подняв над озером тонкие руки с длинными растопыренными пальцами, похожими на тонкие, узловатые веточки осины, и вся ее фигура, подсвеченная снизу золотым сиянием, казалась величественной и прекрасной. По смотреть на нее было так жутко, что Рагна-Гейда спрятала лицо на плече Вигмара.