Страница:
Едва они въехали, как со всех сторон стали подниматься на ноги люди в унылых зеленых нагрудниках с красной рукой на рукавах курток и кафтанов и с красными шарфами на левом рукаве. Она видела юные и потемневшие лица в старых шрамах, и те и другие во все глаза смотрели на Игрушку с выражением, которое можно было бы назвать – нетерпением. Вокруг среди деревьев словно ветер разрастался гул голосов:
«Это – Лорд Мэт! Лорд Мэт вернулся! Лорд Мэт разыскал нас! Лорд Мэт!»
Туон обменялась взглядами с Селусией. Их привязанность выглядела вполне искренней. Подобное встречалось редко, и довольно часто свидетельствовало о низкой дисциплине и попустительстве командира. С другой стороны она ожидала, что какой бы ни была армия Игрушки – это должен быть полный сброд, проводящий все время в пьянках и игре на деньги. Однако, эти люди выглядели не большим сбродом, чем обычный полк, пересекший горы и проскакавший несколько сот миль. И никто не выглядел неуверенно стоящим на ногах или пьяным.
«В основном дневки мы проводим в лесу, отсыпаясь, а передвигаемся по ночам, чтобы не быть замеченными Шончан», – сказал Игрушке Талманес. – «Только из-за того, что мы не видели ни одной из тех летающих тварей еще не означает, что они не могут оказаться поблизости. Большей частью Шончан, похоже, размещаются дальше на север или на юг, но совершенно точно, что у них есть лагерь в тридцати милях к северу отсюда, и по слухам в нем есть одно из этих существ».
«Похоже, вы достаточно информированы», – заметил Игрушка, изучая подходивших солдат. Внезапно он кивнул, словно принял какое-то решение. Он выглядел мрачным и… могла это быть покорность?
«Так и есть, Мэт. Я взял с собой половину разведчиков и еще я нанял кое-кого из алтарцев, сражавшихся с Шончан. Пусть большей частью это сводилось к воровству лошадей, но они не желали упускать ни малейшего шанса бороться с ними по-настоящему. Думаю, что мне известно расположение большей части баз Шончан отсюда до Малвайдских Теснин».
Внезапно какой-то мужчина запел глубоким голосом, остальные подхватили, и вскоре песня охватила весь лагерь:
Теперь все мужчины в лагере в тысячу глоток пели, или скорее ревели песню:
Они закончили последний куплет, выкрикнув со смехом последние слова, и стали хлопать друг друга по плечам. Кто, во имя Света, этот Джак-из-Теней?
Натянув повод, Игрушка поднял руку со своим странным копьем. Вот и все, что требовалось, чтобы призвать его солдат к тишине. Следовательно, о попустительстве с его стороны речи не шло. С другой стороны у солдат есть и другие причины любить своих офицеров, правда их очень мало, и из всех людей на свете, вряд ли они могли быть применимы именно к Игрушке.
«Давайте все-таки не позволим им найти нас, раз уж мы пока не хотим, чтобы они знали о нашем присутствии», – громко произнес Игрушка. Он не произносил речь, просто повысил голос. И те, кто его услышал, передал дальше его слова, словно эхо его собственного голоса. – «Мы очень далеко от дома, но я хочу чтобы все вернулись домой живыми. Поэтому будьте готовы двигаться и двигаться быстро. Отряд Красной Руки может двигаться быстрее всех остальных, и нам нужно доказать это еще раз». – В ответ не прозвучало ни капли бахвальства, только множество кивков головами. Повернувшись к Талманесу, он спросил: «У тебя есть карта?»
«Лучшая из всех, что только можно найти», – ответил он. – «У Отряда даже появился собственный картограф. Мастер Ройделле уже сделал несколько великолепных карт от Океана Арит до Хребта Мира, и с тех пор как мы пересекли Дамоны, он со своими помощниками сделали карты местности по которой мы проходили. Они даже начали составлять карту восточной Алтары, помечая на ней все, что мы разузнали о Шончан. Большей частью это временные лагеря и стоянки. Отряды солдат явно куда-то направляются».
Селусия заерзала в седле, и Туон передала ей знак – ТЕРПЕНИЕ в высшей приказной форме. Внешне она сохраняла спокойствие, но внутри ее все пылало от ярости. Знание о том, где находятся солдаты дает ключ к тому, куда они направляются. Им настоятельно нужно сжечь эту карту. Это столь же важно, как заполучить один из этих арбалетных механизмов.
«Я хочу побеседовать с мастером Ройделле», – сказал Игрушка.
К ним подошли солдаты, чтобы забрать лошадей, и на некоторое время с остальными случилось некоторое замешательство, и они разбрелись в разные стороны. Щербатый парень взял поводья Акейн, и Туон дала ему четкие инструкции, как ухаживать за кобылой. Он кисло покосился на нее, но поклонился. Определенно в этих землях простолюдины считали себя ровней всем и вся. Селусия дала похожие инструкции долговязому парню, забравшему повод Бутона Розы. Она решила, что это очень подходящая кличка для лошади костюмерши. Молодой человек стоял, уставившись на грудь Селусии, пока она не дала ему пощечину. Тот только усмехнулся и увел буланую прочь, потирая по дороге щеку. Туон вздохнула. Селусии – легко, но для нее самой ударить простолюдина на долгие месяцы принизило бы ее глаза.
Довольно скоро ее усадили на складной стул, Селусия как обычно встала за спиной, и Лопин подал им оловянные чашки с темным чаем, одинаково низко поклонившись ей и Селусии. Недостаточно низко, но лысый крепыш действительно старался. Ее чай для лучшего вкуса был подслащен, немного, но он уже достаточно долго ей прислуживал, чтобы знать, как именно она любила. Вокруг них творилась суета. Талманес коротко поприветствовал Нерима, тепло обнявшись с седым, по видимому, бывшим своим слугой, который был счастлив вновь с ним воссоединиться. По крайней мере, вечно печальный мужчина непривычно для всех светился от улыбки. Подобные вещи должны происходить в тайне от чужих глаз. Лильвин и Домон позволили мастеру Чарину увести Олвера посмотреть на лагерь вместе с Джуилином и с Терой, Том и Алудра тоже решили размяться, поэтому парочка демонстративно расположилась рядом на табуретах. Лильвин даже зашла настолько далеко, что довольно долго не мигая смотрела на Туон. Селусия тихо зарычала, но Туон проигнорировала эти провокации и жестом попросила Госпожу Анан принести себе табурет. В конечном счете, все предатели и воры будут наказаны, собственность будет возвращена законным владельцам, на марат’дамани будут надеты ошейники, но все это может подождать своего времени.
Появились еще три офицера, молодые дворяне с красной рукой на груди кафтанов из темного шелка, и со смехом и похлопыванием по плечам обнялись с Игрушкой, что, видимо, являлось здесь знаком проявления нежности. Скоро она уже научилась их различать. Эдорион был тот, что темнее и худой, мужчина с серьезным выражением лица, кроме тех случаев, когда улыбался. Реймон был широкоплечим парнем, который постоянно улыбался. А Карломин – высокий и стройный. Эдорион был чисто выбрит, а у Реймона и Карломина были темные, аккуратно подстриженные и блестящие, словно были чем-то смазаны, бородки. Все трое глубоко поклонились Айз Седай. Они даже поклонились Бетамин и Сите! Туон покачала головой.
«Я же говорила тебе, это совершенно иной мир, непохожий на тот, к которому ты привыкла», – в полголоса произнесла поблизости госпожа Анан. – «Но ты все еще не веришь в это, не так ли?»
«Только потому, что что-то идет не так, как надо», – ответила Туон. – «вовсе не означает, что это будет и дальше продолжаться, даже если это происходило довольно долго».
«Кое-кто может сказать что-то подобное и о ваших обычаях, миледи».
«Кое-кто может», – Туон предпочла на этом оборвать разговор, хотя обычно она наслаждалась их с женщиной приватными беседами. Госпожа Анан, как и ожидалось, часто приводила доводы против обуздывания марат’дамани, и даже против да’ковале и прочих вещей, но все же это было обсуждение, а не споры, и в чем-то Туон удалось заставить ее пересмотреть свои взгляды. Но сегодня это не ко времени. Она хотела сосредоточиться на Игрушке.
Появился мастер Ройделле, седой круглолицый мужчина, с солидным брюшком, оттягивающим его темный кафтан, в сопровождении шести упитанных молодых людей, которые тащили с собой длинные цилиндрические футляры из кожи. – «Я принес все карты Алтары, что у меня есть, милорд», – сказал он Талманесу музыкальным голосом, с поклоном. В этих землях так принято говорить, словно все время подстегивая свои слова, чтобы они быстрее вылетали изо рта? – «Некоторые показывают всю страну целиком, да, другие не больше пары сотен квадратных миль. Лучшие – мои собственные, разумеется, те, что я сделал на прошлой неделе».
«Лорд Мэт скажет вам то, что он желает увидеть». – заявил Талманес. – «Нам следует оставить тебя, Мэт?»
Но Игрушка уже говорил картографу, что он хотел посмотреть карту с замеченными базами Шончан. В короткий срок она была выбрана из нескольких карт в футляре и разложена прямо на земле перед Игрушкой, который уселся на корточки. Мастер Ройделле отправил одного из своих помощников за табуретом. Если бы ему вздумалось присесть, подражая Игрушке, то он оторвал бы большую часть пуговиц со своего кафтана, и, кроме того, по всей вероятности, еще и упал бы. Туон с жадностью уставилась на карту. Как же ее заполучить?
Обменявшись взглядами и посмеиваясь, словно пренебрежение собственным достоинством было самой смешной вещью на свете, Талманес в сопровождении остальных трех офицеров направился к Туон. Айз Седай окружили карту, но Игрушка приказал им встать у него за спиной и смотреть через его плечо. Они немного отошли. Бетамин и Сита, следовавшие за ними на некотором расстоянии, стали спокойно переговариваться между собой, иногда бросая взгляды в его сторону. Если бы Игрушка хоть иногда обращал внимание на выражение их лиц, особенно Джолин, то у него бы были причины для волнения, даже несмотря на тот невероятный тер’ангриал, что у него имеется, про который говорила госпожа Анан.
«Мы – здесь, так?» – сказал он, ткнув пальцем в карту. Мастер Ройделле подтвердил. – «Следовательно, это тот лагерь, где может находиться ракен? Ну, летающее животное?» – Второе согласие. – «Отлично. Что это за лагерь? Сколько в нем человек?»
«Судя по нашим сведениям, это база снабжения, милорд, и место расквартирования патрулей». – Юноша вернулся со складным табуретом, и пожилой мужчина с кряхтением уселся на сидение. – «Возможно, около сотни солдат, главным образом алтарцы, около двухсот чернорабочих, но есть сообщения, что время от времени прибывает до пятисот солдат». – Весьма осторожный человек этот мастер Ройделле.
Талманес сделал один из тех странных поклонов, выставив ногу вперед, и трое остальных повторили его действия. – «Миледи», – произнес Талманес. – «Ванин рассказал мне немного о ваших обстоятельствах, и про обещание лорда Мэта. Я хотел только добавить, чтобы вы не беспокоились – лорд Мэт всегда держит свое слово».
«Это верно, миледи», – вторил ему Эдорион, – «Всегда». – Туон жестом попросила его отодвинуться, чтобы она могла продолжать наблюдать за действиями Игрушки, и он подчинился, удивленно покосившись сперва на Игрушку, потом на нее. Она строго на него посмотрела. Чего ей больше всего не хотелось, это чтобы эти мужчины принялись воображать себе Свет знает что. Еще не все встало на свои места, как должно было бы. Всегда есть шанс, что ситуация выйдет из-под контроля.
«Он в самом деле лорд или нет?» – требовательным тоном спросила она.
«Простите», – сказал Талманес. – «Не могли бы вы повторить? Еще раз прошу прощения. Должно быть у меня грязь в ушах». – Она тщательно повторила свой вопрос, но все равно ему потребовалась целая минута, чтобы понять, что она сказала.
«Сгори моя душа, конечно нет», – со смехом сказал Реймон. Он погладил свою бородку. – «Но не для нас. Для нас – он определенно лорд».
«По большей части он недолюбливает дворянство», – вторил ему Карломин. – «Я почитаю за честь для себя быть среди тех немногих, основную часть которых он не любит».
«Да, это честь», – согласился с ним Реймон. Эдорион удовлетворился простым кивком.
«Войска, мастер Ройделле», – твердо сказал Игрушка. – «Покажите мне, где есть войска. И больше пары сотен».
«Что он делает?» – поморщившись, спросила Туон. – «Не думает же он протащить столько людей под носом у всех, даже если будет знать, расположение всех частей до последнего солдата? Всегда есть конные разъезды и патрули ракенов». – Им опять потребовалось время чтобы понять. Возможно, ей нужно попытаться говорить очень быстро.
«На протяжении почти трехсот миль мы не встретили ни одного разъезда, и ни одного – ракена? – да, ни одного ракена». – спокойно ответил Эдорион. Он, изучающе, смотрел на нее. Слишком поздно пытаться исправить его ход мыслей.
Реймон снова рассмеялся. – «Насколько я знаю Мэта, он планирует для нас сражение. Отряд Красной Руки снова скачет навстречу битвам. И если вы спросите меня, то я отвечу, мы слишком засиделись без настоящего дела».
Селусия фыркнула, и госпожа Анан тоже. И Туон готова была с ними согласиться. – «Никакая битва не поможет вам выбраться из Алтары», – заметила она довольно резко.
«Значит», – парировал Талманес. – «он планирует для нас войну». – Остальные трое согласно кивнули, словно ничего нормальнее под Светом не слышали. Реймон даже рассмеялся. Кажется, у него все на свете вызывало смех.
«Три тысячи?» – переспросил Игрушка. – «Вы уверены? Тогда и я уверен. Уверен, что мы справимся. Ванин сможет их найти, если они не ушли слишком далеко».
Туон взглянула на него, сидевшего на корточках перед картой, водя пальцем по ее поверхности, и внезапно она увидела его в новом свете. Шут? Лев, поставленный в стойло вместо лошади, мог выглядеть глупо, но в чистом поле лев вовсе не покажется вам глупой шуткой. Теперь Игрушка вырвался на свободу. Внезапно ее пробрал озноб. С кем же она связалась? Проведя вместе столько времени, она вдруг поняла, что не имеет об этом ни малейшего представления.
Ночь была довольно холодна, и Перрина пробирала мелкая дрожь всякий раз, когда под его подбитый мехом плащ забирался холодный ветерок. Свечение вокруг полного месяца подсказывало, что в ближайшее время нужно ждать еще дождя. Жирные тучи, пересекавшие луну заставили ее бледный свет то померкнуть, то усилиться, то померкнуть, то усилиться вновь, но все равно на его взгляд ее неуверенного света было вполне достаточно. Он сидел верхом на Ходоке на опушке леса и наблюдал за рядом из четырех каменных ветряных мельниц, стоявших на открытой местности на вершине склона. Бледное сияние от их лопастей то появлялось, то пропадало вновь, по очереди попадая в тень. Механизмы мельниц громко скрежетали и скрипели. Сомнительно, чтобы шайдо даже осознавали, что они должны смазывать их жиром, чтобы они продолжали работать. Каменный акведук темной полосой протянулся на восток на высоких арочных ногах навстречу второму хребту и озеру, лежащему за ним, мимо брошенных ферм и обнесенных оградой полей – Шайдо засеяли слишком рано, не дождавшись окончания всех весенних ливней. За тем склоном к западу находился Майден. Он ослабил висевший в петле на поясе молот. Майден и Фэйли. Спустя пару часов он добавит пятьдесят четвертый узел к кожаному шнуру в кармане.
Он освободил свой разум. – Ты готов, Снежный Рассвет? – подумал он. – Ты достаточно приблизился? – Волки избегали городов, а из-за групп охотников Шайдо, которые охотились днем в ближайших лесах, они старались держаться от Майдена дальше обычного.
– Терпение, Молодой Бык, – пришел ответ, слегка тронутый раздражением. С другой стороны Снежный Рассвет был раздражительным от природы, хромой пожилой уже для волка самец, некогда в одиночку убивший леопарда. Эта старая рана часто тревожила его и подолгу не давала уснуть. – Ты сказал «два дня с этого момента». Мы будем на месте. А теперь дай мне попытаться уснуть. Завтра нам предстоит хорошенько поохотиться, потому что днем позже будет не до охоты. – Это конечно были не слова, а образы и запахи. «Два дня» понимались как солнце, дважды пересекающее небо, а «охота» – стая, несущаяся по всю прыть с носами по ветру по следу оленя. Но сознание Перрина преобразовывало образы и запахи в понятные слова, и он прокручивал их в голове.
Терпение. Да. Спешка губит работу. Но теперь, когда он был так близко, было трудно сдержаться. Очень трудно.
В темном дверном проеме ветряной мельницы появился чей-то неясный силуэт и помахал айильским коротким копьем над головой. Скрип и скрежет убеждал в том, что за мельницами не было присмотра, но так было раньше, когда их осматривали Девы, и никто на свете не смог бы выдержать подобные звуки дольше, чем было необходимо, но он все равно отправил Гаула и несколько Дев на разведку, чтобы в этом убедиться.
«Идем, Мишима», – сказал он, подхватывая повод. – «Все в порядке». В каком-то смысле.
«Как ты можешь что-либо разобрать?» – пробормотал Шончанин. Он старался не смотреть на Перрина, у которого ночью глаза светились золотистым светом. Впервые увидев это, парень подскочил чуть не до неба. Но сегодня от него уже не пахло удивлением. Скорее напряжением. Но он тихо произнес себе за спину: «Отправляйте телеги. Быстро, быстро. И старайтесь не шуметь, иначе я отрежу вам уши!»
Перрин пришпорил своего гнедого жеребца, не дожидаясь остальных спутников и длинных шестиколесных телег. Густо смазанные жиром оси снизили шум, насколько это возможно для телеги. Для него они все равно были слишком шумными – копыта лошадей чавкали в грязи, тележные корпуса скрипели, когда деревянные детали изгибались и терлись друг о друга – но он сомневался, что кто-то смог бы услышать хоть что-то за пятьдесят шагов или даже ближе. На вершине плавного склона он спешился и отпустил поводья Ходока. Обученный боевой конь жеребец встал на месте, словно привязанный, и будет так стоять, пока опущены его поводья. Втулки мельниц истошно скрипели, и мельницы потихоньку повернулись навстречу легкому ночному ветру. Медленно вращающиеся крылья были достаточной длины, чтобы Перрин мог до них дотянуться, подпрыгнув, когда одно из них окажется внизу. Он повернулся в сторону второго хребта, за которым был скрыт город. Только этот хребет разделял его и Фэйли. Девы выскочили наружу, присоединившись к Гаулу, но никто из них не опускал вуали.
«Никого не было довольно давно», – довольно громко сказал Гаул. В близи от грохочущих мельничных механизмов слова, произнесенные вполголоса, были бы не слышны.
«Пыль не тронута с тех пор, как я была тут в последний раз», – добавила Сулин.
Перрин почесал бороду. Очень хорошо. Если бы им пришлось убить Шайдо, то им бы пришлось избавляться от тел, но мертвых принялись бы искать, а это могло привлечь к ветрякам и акведуку ненужное внимание. Возможно, кого-нибудь это навело бы на мысли о воде.
«Помоги мне убрать крышки, Гаул», – он не должен был делать это самостоятельно, но это помогало убить какое-то время, которое он не знал, чем занять. Гаул убрал копье за ремень, державший его колчан, к остальным копьям висевшим за спиной.
Акведук проходил вровень со склоном, сбегая вниз между ветряных мельниц, и в этом месте доходил Перрину до плеча. Гаулу он был куда ниже, и тот забрался на него сверху. Сразу за последней парой ветряков находилась тяжелая каменная крышка размером два на пять футов с двумя бронзовыми ручками, подняв которую, они обнаружили отверстие в шесть футов глубиной. Для чего нужен был этот люк он не знал. С другой стороны был точно такой же. Возможно, чтобы убедиться, что вода течет по акведуку только в одну сторону, а может, чтобы забраться внутрь и устранять возможные течи. Он мог разглядеть мелкую рябь на поверхности потока в направлении Майдена, который заполнял больше половины каменного канала.
К ним присоединился Мишима, спешившись с лошади, и недоверчиво покосился в сторону Сулин и остальных Дев. Вероятно, он полагал, что ночью его выражение лица никто не заметит. Теперь от него пахло осторожностью. Следом за ним быстро появились первые из одетых в красные куртки шончанских солдат, взбирающихся по склону с двумя джутовыми мешками среднего размера в руках. Они хоть и были довольно большими, но не тяжелыми. В каждом было порядка десяти фунтов. Покосившись в сторону Айил жилистая женщина опорожнила свой мешок в отверстие, вспоров его кинжалом. Часть темных крупинок просыпалось на землю.
«Старайся делать это над отверстием», – сказал Перрин. – «И убедись, что все до последней крупинки попадет в воду».
Женщина повернулась к Мишиме, который твердым голосом сказал: – «Делай, как велит лорд Перрин, Аррата».
Перрин проследил, как она отправила содержимое второго мешка в люк, подняв его над головой. Темные крупинки уплыли в сторону Майдена. Он подобрал и бросил в воду просыпавшуюся щепотку крупинок, так как не мог терпеть, что они пропадают в пустую. Крупинки какое-то время плыли по поверхности, вбирая в себя воду. Он надеялся, что им достаточно далеко плыть до города, пока они достигнут городской цистерны. В противном случае они осядут в самом акведуке. Но в конечном счете в цистерне все равно получиться чай из вилочника. Остается надеятся, что Свету будет угодно сделать его достаточно крепким. При удаче он сможет вывести из строя и алгай’д’сисвай. Его целью были способные направлять Хранительницы Мудрости, но он согласен на любые преимущества, которые может заполучить. Пусть Свету будет угодно, чтобы чай не стал слишком сильным скоро. Если это случиться, и Хранительницы Мудрости слишком быстро станут валиться с ног, то они могут найти причину прежде, чем он будет готов. Но теперь все, что ему оставалось делать, это следовать дальше по плану, словно он все точно рассчитал. А так же молиться.
Как раз когда в канал был опустошен второй мешок, по склону забрались его спутники. Первой оказалась Сеонид, женщина маленького роста, придерживавшая свои раздвоенные юбки для верховой езды, чтобы не испачкать их в грязи. Переместив взгляд от Дев Копья к ней, Мишима незаметно сделал один из этих жестов для отражения зла. Странно, что они верят, что это сработает. Глазея на нее, солдаты выстроились в линию с мешками, переминаясь с ноги на ногу и по большей части выкатив глаза. Шончан не просто было сотрудничать с Айз Седай. Ее Стражи Фурен и Терил следовали за ним по пятам, не выпуская из рук рукояти мечей. Они тоже беспокоились о своих новых союзниках. Один из них был темнокожим с сединой в черных кудрях, второй светлым и юным с лихо подкрученными усами, но оба были похожи словно две горошины из одного стручка – высокие, худые и твердые. Немного позади шел Роваир Кирклин, лысеющий мужчина отнюдь не могучего сложения с мрачным выражением на лице. Он не любил оставлять Масури без присмотра. У всех троих за спиной были котомки с провизией, и пропитанные жиром накидки на плечах. Долговязый солдат оставил свои мешки возле открытого люка, а жилистая женщина в это время отправилась вниз по склону за новыми. Телеги были набиты ими до верха.
«Запомни», – сказал Перрин, обращаясь к Сеонид. – «опаснее всего будет перебраться из городской цистерны в крепость. Вам нужно будет воспользоваться галерей стражи на стене, а в городе в это время могут находиться Шайдо», – Элис была не очень уверена в этом вопросе. С другой стороны хребта быстро приближался звук раскатов грома. – «Возможно, скоро начнется дождь, он поможет вам скрыться».
«Спасибо», – сказала она холодно. Ее лицо, скрытое тенями, оставалось невозмутимой маской Айз Седай, но в ее запахе чувствовалось негодование. – «Я не знала бы, что мне делать, если бы ты мне не сказал». – В следующее мгновение выражение ее лица смягчилось, и она накрыла своей рукой его руку. – «Я знаю, что ты беспокоишься из-за нее. Мы сделаем все, что возможно». – Ее голос не стал теплее – так было всегда – но уже не так холоден как ранее, и в ее запахе была слышна симпатия.
Терил поднял ее на край акведука – весь покрытый как Мишима шрамами Шончанин, который как раз в этот момент опустошал свой мешок с корнем вилочника, чуть не выронил его в люк. Она поморщилась немного прежде чем спустить внутрь ноги и опуститься вниз с тихим вздохом. Должно быть вода холодная. Пригнув голову она направилась в сторону Майдена. Фурен полез вслед за ней, потом Терил, последним ушел Роваир. Им пришлось идти сильно согнувшись, чтобы не упереться головой в потолок акведука.
Прежде чем лезть внутрь, Илайас похлопал Перрина по плечу. – «Нужно было подстричь бороду до твоей длины, чтобы не намочить», сказал он, пристально посмотрев в воду. Его седая борода развевалась на ветру по его груди. Сзади до пояса свисали собранные в хвост волосы, связанные кожаным шнуром. У него тоже при себе имелась котомка с едой и непромокаемая накидка. – «Гм, холодная ванна помогает мужчине удержать свои мысли от неприятностей».
«А я думал, что она тебе нужна для того, чтобы не думать о женщинах», – произнес Перин. Он не был настроен шутить, но не ожидал, что кто-то еще будет настроен столь же мрачно, как и он.
Илайас рассмеялся. – «А кто же еще может навлечь неприятности на голову мужчины?» – Он исчез внутри, и его сменил Талланвор.
«Это – Лорд Мэт! Лорд Мэт вернулся! Лорд Мэт разыскал нас! Лорд Мэт!»
Туон обменялась взглядами с Селусией. Их привязанность выглядела вполне искренней. Подобное встречалось редко, и довольно часто свидетельствовало о низкой дисциплине и попустительстве командира. С другой стороны она ожидала, что какой бы ни была армия Игрушки – это должен быть полный сброд, проводящий все время в пьянках и игре на деньги. Однако, эти люди выглядели не большим сбродом, чем обычный полк, пересекший горы и проскакавший несколько сот миль. И никто не выглядел неуверенно стоящим на ногах или пьяным.
«В основном дневки мы проводим в лесу, отсыпаясь, а передвигаемся по ночам, чтобы не быть замеченными Шончан», – сказал Игрушке Талманес. – «Только из-за того, что мы не видели ни одной из тех летающих тварей еще не означает, что они не могут оказаться поблизости. Большей частью Шончан, похоже, размещаются дальше на север или на юг, но совершенно точно, что у них есть лагерь в тридцати милях к северу отсюда, и по слухам в нем есть одно из этих существ».
«Похоже, вы достаточно информированы», – заметил Игрушка, изучая подходивших солдат. Внезапно он кивнул, словно принял какое-то решение. Он выглядел мрачным и… могла это быть покорность?
«Так и есть, Мэт. Я взял с собой половину разведчиков и еще я нанял кое-кого из алтарцев, сражавшихся с Шончан. Пусть большей частью это сводилось к воровству лошадей, но они не желали упускать ни малейшего шанса бороться с ними по-настоящему. Думаю, что мне известно расположение большей части баз Шончан отсюда до Малвайдских Теснин».
Внезапно какой-то мужчина запел глубоким голосом, остальные подхватили, и вскоре песня охватила весь лагерь:
Есть радость в эле и в вине,
И в девушках со стройными ногами,
Но для меня веселье, о да, всегда веселье для меня –
Танец, с Джаком-из-Теней.
Теперь все мужчины в лагере в тысячу глоток пели, или скорее ревели песню:
Кости будем метать, как бы они ни легли,
И девушек тискать, какого бы роста они ни были,
Потом за лордом Мэтом, когда б в поход он
Ни позвал, на танец с Джаком-из-Теней.
Они закончили последний куплет, выкрикнув со смехом последние слова, и стали хлопать друг друга по плечам. Кто, во имя Света, этот Джак-из-Теней?
Натянув повод, Игрушка поднял руку со своим странным копьем. Вот и все, что требовалось, чтобы призвать его солдат к тишине. Следовательно, о попустительстве с его стороны речи не шло. С другой стороны у солдат есть и другие причины любить своих офицеров, правда их очень мало, и из всех людей на свете, вряд ли они могли быть применимы именно к Игрушке.
«Давайте все-таки не позволим им найти нас, раз уж мы пока не хотим, чтобы они знали о нашем присутствии», – громко произнес Игрушка. Он не произносил речь, просто повысил голос. И те, кто его услышал, передал дальше его слова, словно эхо его собственного голоса. – «Мы очень далеко от дома, но я хочу чтобы все вернулись домой живыми. Поэтому будьте готовы двигаться и двигаться быстро. Отряд Красной Руки может двигаться быстрее всех остальных, и нам нужно доказать это еще раз». – В ответ не прозвучало ни капли бахвальства, только множество кивков головами. Повернувшись к Талманесу, он спросил: «У тебя есть карта?»
«Лучшая из всех, что только можно найти», – ответил он. – «У Отряда даже появился собственный картограф. Мастер Ройделле уже сделал несколько великолепных карт от Океана Арит до Хребта Мира, и с тех пор как мы пересекли Дамоны, он со своими помощниками сделали карты местности по которой мы проходили. Они даже начали составлять карту восточной Алтары, помечая на ней все, что мы разузнали о Шончан. Большей частью это временные лагеря и стоянки. Отряды солдат явно куда-то направляются».
Селусия заерзала в седле, и Туон передала ей знак – ТЕРПЕНИЕ в высшей приказной форме. Внешне она сохраняла спокойствие, но внутри ее все пылало от ярости. Знание о том, где находятся солдаты дает ключ к тому, куда они направляются. Им настоятельно нужно сжечь эту карту. Это столь же важно, как заполучить один из этих арбалетных механизмов.
«Я хочу побеседовать с мастером Ройделле», – сказал Игрушка.
К ним подошли солдаты, чтобы забрать лошадей, и на некоторое время с остальными случилось некоторое замешательство, и они разбрелись в разные стороны. Щербатый парень взял поводья Акейн, и Туон дала ему четкие инструкции, как ухаживать за кобылой. Он кисло покосился на нее, но поклонился. Определенно в этих землях простолюдины считали себя ровней всем и вся. Селусия дала похожие инструкции долговязому парню, забравшему повод Бутона Розы. Она решила, что это очень подходящая кличка для лошади костюмерши. Молодой человек стоял, уставившись на грудь Селусии, пока она не дала ему пощечину. Тот только усмехнулся и увел буланую прочь, потирая по дороге щеку. Туон вздохнула. Селусии – легко, но для нее самой ударить простолюдина на долгие месяцы принизило бы ее глаза.
Довольно скоро ее усадили на складной стул, Селусия как обычно встала за спиной, и Лопин подал им оловянные чашки с темным чаем, одинаково низко поклонившись ей и Селусии. Недостаточно низко, но лысый крепыш действительно старался. Ее чай для лучшего вкуса был подслащен, немного, но он уже достаточно долго ей прислуживал, чтобы знать, как именно она любила. Вокруг них творилась суета. Талманес коротко поприветствовал Нерима, тепло обнявшись с седым, по видимому, бывшим своим слугой, который был счастлив вновь с ним воссоединиться. По крайней мере, вечно печальный мужчина непривычно для всех светился от улыбки. Подобные вещи должны происходить в тайне от чужих глаз. Лильвин и Домон позволили мастеру Чарину увести Олвера посмотреть на лагерь вместе с Джуилином и с Терой, Том и Алудра тоже решили размяться, поэтому парочка демонстративно расположилась рядом на табуретах. Лильвин даже зашла настолько далеко, что довольно долго не мигая смотрела на Туон. Селусия тихо зарычала, но Туон проигнорировала эти провокации и жестом попросила Госпожу Анан принести себе табурет. В конечном счете, все предатели и воры будут наказаны, собственность будет возвращена законным владельцам, на марат’дамани будут надеты ошейники, но все это может подождать своего времени.
Появились еще три офицера, молодые дворяне с красной рукой на груди кафтанов из темного шелка, и со смехом и похлопыванием по плечам обнялись с Игрушкой, что, видимо, являлось здесь знаком проявления нежности. Скоро она уже научилась их различать. Эдорион был тот, что темнее и худой, мужчина с серьезным выражением лица, кроме тех случаев, когда улыбался. Реймон был широкоплечим парнем, который постоянно улыбался. А Карломин – высокий и стройный. Эдорион был чисто выбрит, а у Реймона и Карломина были темные, аккуратно подстриженные и блестящие, словно были чем-то смазаны, бородки. Все трое глубоко поклонились Айз Седай. Они даже поклонились Бетамин и Сите! Туон покачала головой.
«Я же говорила тебе, это совершенно иной мир, непохожий на тот, к которому ты привыкла», – в полголоса произнесла поблизости госпожа Анан. – «Но ты все еще не веришь в это, не так ли?»
«Только потому, что что-то идет не так, как надо», – ответила Туон. – «вовсе не означает, что это будет и дальше продолжаться, даже если это происходило довольно долго».
«Кое-кто может сказать что-то подобное и о ваших обычаях, миледи».
«Кое-кто может», – Туон предпочла на этом оборвать разговор, хотя обычно она наслаждалась их с женщиной приватными беседами. Госпожа Анан, как и ожидалось, часто приводила доводы против обуздывания марат’дамани, и даже против да’ковале и прочих вещей, но все же это было обсуждение, а не споры, и в чем-то Туон удалось заставить ее пересмотреть свои взгляды. Но сегодня это не ко времени. Она хотела сосредоточиться на Игрушке.
Появился мастер Ройделле, седой круглолицый мужчина, с солидным брюшком, оттягивающим его темный кафтан, в сопровождении шести упитанных молодых людей, которые тащили с собой длинные цилиндрические футляры из кожи. – «Я принес все карты Алтары, что у меня есть, милорд», – сказал он Талманесу музыкальным голосом, с поклоном. В этих землях так принято говорить, словно все время подстегивая свои слова, чтобы они быстрее вылетали изо рта? – «Некоторые показывают всю страну целиком, да, другие не больше пары сотен квадратных миль. Лучшие – мои собственные, разумеется, те, что я сделал на прошлой неделе».
«Лорд Мэт скажет вам то, что он желает увидеть». – заявил Талманес. – «Нам следует оставить тебя, Мэт?»
Но Игрушка уже говорил картографу, что он хотел посмотреть карту с замеченными базами Шончан. В короткий срок она была выбрана из нескольких карт в футляре и разложена прямо на земле перед Игрушкой, который уселся на корточки. Мастер Ройделле отправил одного из своих помощников за табуретом. Если бы ему вздумалось присесть, подражая Игрушке, то он оторвал бы большую часть пуговиц со своего кафтана, и, кроме того, по всей вероятности, еще и упал бы. Туон с жадностью уставилась на карту. Как же ее заполучить?
Обменявшись взглядами и посмеиваясь, словно пренебрежение собственным достоинством было самой смешной вещью на свете, Талманес в сопровождении остальных трех офицеров направился к Туон. Айз Седай окружили карту, но Игрушка приказал им встать у него за спиной и смотреть через его плечо. Они немного отошли. Бетамин и Сита, следовавшие за ними на некотором расстоянии, стали спокойно переговариваться между собой, иногда бросая взгляды в его сторону. Если бы Игрушка хоть иногда обращал внимание на выражение их лиц, особенно Джолин, то у него бы были причины для волнения, даже несмотря на тот невероятный тер’ангриал, что у него имеется, про который говорила госпожа Анан.
«Мы – здесь, так?» – сказал он, ткнув пальцем в карту. Мастер Ройделле подтвердил. – «Следовательно, это тот лагерь, где может находиться ракен? Ну, летающее животное?» – Второе согласие. – «Отлично. Что это за лагерь? Сколько в нем человек?»
«Судя по нашим сведениям, это база снабжения, милорд, и место расквартирования патрулей». – Юноша вернулся со складным табуретом, и пожилой мужчина с кряхтением уселся на сидение. – «Возможно, около сотни солдат, главным образом алтарцы, около двухсот чернорабочих, но есть сообщения, что время от времени прибывает до пятисот солдат». – Весьма осторожный человек этот мастер Ройделле.
Талманес сделал один из тех странных поклонов, выставив ногу вперед, и трое остальных повторили его действия. – «Миледи», – произнес Талманес. – «Ванин рассказал мне немного о ваших обстоятельствах, и про обещание лорда Мэта. Я хотел только добавить, чтобы вы не беспокоились – лорд Мэт всегда держит свое слово».
«Это верно, миледи», – вторил ему Эдорион, – «Всегда». – Туон жестом попросила его отодвинуться, чтобы она могла продолжать наблюдать за действиями Игрушки, и он подчинился, удивленно покосившись сперва на Игрушку, потом на нее. Она строго на него посмотрела. Чего ей больше всего не хотелось, это чтобы эти мужчины принялись воображать себе Свет знает что. Еще не все встало на свои места, как должно было бы. Всегда есть шанс, что ситуация выйдет из-под контроля.
«Он в самом деле лорд или нет?» – требовательным тоном спросила она.
«Простите», – сказал Талманес. – «Не могли бы вы повторить? Еще раз прошу прощения. Должно быть у меня грязь в ушах». – Она тщательно повторила свой вопрос, но все равно ему потребовалась целая минута, чтобы понять, что она сказала.
«Сгори моя душа, конечно нет», – со смехом сказал Реймон. Он погладил свою бородку. – «Но не для нас. Для нас – он определенно лорд».
«По большей части он недолюбливает дворянство», – вторил ему Карломин. – «Я почитаю за честь для себя быть среди тех немногих, основную часть которых он не любит».
«Да, это честь», – согласился с ним Реймон. Эдорион удовлетворился простым кивком.
«Войска, мастер Ройделле», – твердо сказал Игрушка. – «Покажите мне, где есть войска. И больше пары сотен».
«Что он делает?» – поморщившись, спросила Туон. – «Не думает же он протащить столько людей под носом у всех, даже если будет знать, расположение всех частей до последнего солдата? Всегда есть конные разъезды и патрули ракенов». – Им опять потребовалось время чтобы понять. Возможно, ей нужно попытаться говорить очень быстро.
«На протяжении почти трехсот миль мы не встретили ни одного разъезда, и ни одного – ракена? – да, ни одного ракена». – спокойно ответил Эдорион. Он, изучающе, смотрел на нее. Слишком поздно пытаться исправить его ход мыслей.
Реймон снова рассмеялся. – «Насколько я знаю Мэта, он планирует для нас сражение. Отряд Красной Руки снова скачет навстречу битвам. И если вы спросите меня, то я отвечу, мы слишком засиделись без настоящего дела».
Селусия фыркнула, и госпожа Анан тоже. И Туон готова была с ними согласиться. – «Никакая битва не поможет вам выбраться из Алтары», – заметила она довольно резко.
«Значит», – парировал Талманес. – «он планирует для нас войну». – Остальные трое согласно кивнули, словно ничего нормальнее под Светом не слышали. Реймон даже рассмеялся. Кажется, у него все на свете вызывало смех.
«Три тысячи?» – переспросил Игрушка. – «Вы уверены? Тогда и я уверен. Уверен, что мы справимся. Ванин сможет их найти, если они не ушли слишком далеко».
Туон взглянула на него, сидевшего на корточках перед картой, водя пальцем по ее поверхности, и внезапно она увидела его в новом свете. Шут? Лев, поставленный в стойло вместо лошади, мог выглядеть глупо, но в чистом поле лев вовсе не покажется вам глупой шуткой. Теперь Игрушка вырвался на свободу. Внезапно ее пробрал озноб. С кем же она связалась? Проведя вместе столько времени, она вдруг поняла, что не имеет об этом ни малейшего представления.
* * *
Ночь была довольно холодна, и Перрина пробирала мелкая дрожь всякий раз, когда под его подбитый мехом плащ забирался холодный ветерок. Свечение вокруг полного месяца подсказывало, что в ближайшее время нужно ждать еще дождя. Жирные тучи, пересекавшие луну заставили ее бледный свет то померкнуть, то усилиться, то померкнуть, то усилиться вновь, но все равно на его взгляд ее неуверенного света было вполне достаточно. Он сидел верхом на Ходоке на опушке леса и наблюдал за рядом из четырех каменных ветряных мельниц, стоявших на открытой местности на вершине склона. Бледное сияние от их лопастей то появлялось, то пропадало вновь, по очереди попадая в тень. Механизмы мельниц громко скрежетали и скрипели. Сомнительно, чтобы шайдо даже осознавали, что они должны смазывать их жиром, чтобы они продолжали работать. Каменный акведук темной полосой протянулся на восток на высоких арочных ногах навстречу второму хребту и озеру, лежащему за ним, мимо брошенных ферм и обнесенных оградой полей – Шайдо засеяли слишком рано, не дождавшись окончания всех весенних ливней. За тем склоном к западу находился Майден. Он ослабил висевший в петле на поясе молот. Майден и Фэйли. Спустя пару часов он добавит пятьдесят четвертый узел к кожаному шнуру в кармане.
Он освободил свой разум. – Ты готов, Снежный Рассвет? – подумал он. – Ты достаточно приблизился? – Волки избегали городов, а из-за групп охотников Шайдо, которые охотились днем в ближайших лесах, они старались держаться от Майдена дальше обычного.
– Терпение, Молодой Бык, – пришел ответ, слегка тронутый раздражением. С другой стороны Снежный Рассвет был раздражительным от природы, хромой пожилой уже для волка самец, некогда в одиночку убивший леопарда. Эта старая рана часто тревожила его и подолгу не давала уснуть. – Ты сказал «два дня с этого момента». Мы будем на месте. А теперь дай мне попытаться уснуть. Завтра нам предстоит хорошенько поохотиться, потому что днем позже будет не до охоты. – Это конечно были не слова, а образы и запахи. «Два дня» понимались как солнце, дважды пересекающее небо, а «охота» – стая, несущаяся по всю прыть с носами по ветру по следу оленя. Но сознание Перрина преобразовывало образы и запахи в понятные слова, и он прокручивал их в голове.
Терпение. Да. Спешка губит работу. Но теперь, когда он был так близко, было трудно сдержаться. Очень трудно.
В темном дверном проеме ветряной мельницы появился чей-то неясный силуэт и помахал айильским коротким копьем над головой. Скрип и скрежет убеждал в том, что за мельницами не было присмотра, но так было раньше, когда их осматривали Девы, и никто на свете не смог бы выдержать подобные звуки дольше, чем было необходимо, но он все равно отправил Гаула и несколько Дев на разведку, чтобы в этом убедиться.
«Идем, Мишима», – сказал он, подхватывая повод. – «Все в порядке». В каком-то смысле.
«Как ты можешь что-либо разобрать?» – пробормотал Шончанин. Он старался не смотреть на Перрина, у которого ночью глаза светились золотистым светом. Впервые увидев это, парень подскочил чуть не до неба. Но сегодня от него уже не пахло удивлением. Скорее напряжением. Но он тихо произнес себе за спину: «Отправляйте телеги. Быстро, быстро. И старайтесь не шуметь, иначе я отрежу вам уши!»
Перрин пришпорил своего гнедого жеребца, не дожидаясь остальных спутников и длинных шестиколесных телег. Густо смазанные жиром оси снизили шум, насколько это возможно для телеги. Для него они все равно были слишком шумными – копыта лошадей чавкали в грязи, тележные корпуса скрипели, когда деревянные детали изгибались и терлись друг о друга – но он сомневался, что кто-то смог бы услышать хоть что-то за пятьдесят шагов или даже ближе. На вершине плавного склона он спешился и отпустил поводья Ходока. Обученный боевой конь жеребец встал на месте, словно привязанный, и будет так стоять, пока опущены его поводья. Втулки мельниц истошно скрипели, и мельницы потихоньку повернулись навстречу легкому ночному ветру. Медленно вращающиеся крылья были достаточной длины, чтобы Перрин мог до них дотянуться, подпрыгнув, когда одно из них окажется внизу. Он повернулся в сторону второго хребта, за которым был скрыт город. Только этот хребет разделял его и Фэйли. Девы выскочили наружу, присоединившись к Гаулу, но никто из них не опускал вуали.
«Никого не было довольно давно», – довольно громко сказал Гаул. В близи от грохочущих мельничных механизмов слова, произнесенные вполголоса, были бы не слышны.
«Пыль не тронута с тех пор, как я была тут в последний раз», – добавила Сулин.
Перрин почесал бороду. Очень хорошо. Если бы им пришлось убить Шайдо, то им бы пришлось избавляться от тел, но мертвых принялись бы искать, а это могло привлечь к ветрякам и акведуку ненужное внимание. Возможно, кого-нибудь это навело бы на мысли о воде.
«Помоги мне убрать крышки, Гаул», – он не должен был делать это самостоятельно, но это помогало убить какое-то время, которое он не знал, чем занять. Гаул убрал копье за ремень, державший его колчан, к остальным копьям висевшим за спиной.
Акведук проходил вровень со склоном, сбегая вниз между ветряных мельниц, и в этом месте доходил Перрину до плеча. Гаулу он был куда ниже, и тот забрался на него сверху. Сразу за последней парой ветряков находилась тяжелая каменная крышка размером два на пять футов с двумя бронзовыми ручками, подняв которую, они обнаружили отверстие в шесть футов глубиной. Для чего нужен был этот люк он не знал. С другой стороны был точно такой же. Возможно, чтобы убедиться, что вода течет по акведуку только в одну сторону, а может, чтобы забраться внутрь и устранять возможные течи. Он мог разглядеть мелкую рябь на поверхности потока в направлении Майдена, который заполнял больше половины каменного канала.
К ним присоединился Мишима, спешившись с лошади, и недоверчиво покосился в сторону Сулин и остальных Дев. Вероятно, он полагал, что ночью его выражение лица никто не заметит. Теперь от него пахло осторожностью. Следом за ним быстро появились первые из одетых в красные куртки шончанских солдат, взбирающихся по склону с двумя джутовыми мешками среднего размера в руках. Они хоть и были довольно большими, но не тяжелыми. В каждом было порядка десяти фунтов. Покосившись в сторону Айил жилистая женщина опорожнила свой мешок в отверстие, вспоров его кинжалом. Часть темных крупинок просыпалось на землю.
«Старайся делать это над отверстием», – сказал Перрин. – «И убедись, что все до последней крупинки попадет в воду».
Женщина повернулась к Мишиме, который твердым голосом сказал: – «Делай, как велит лорд Перрин, Аррата».
Перрин проследил, как она отправила содержимое второго мешка в люк, подняв его над головой. Темные крупинки уплыли в сторону Майдена. Он подобрал и бросил в воду просыпавшуюся щепотку крупинок, так как не мог терпеть, что они пропадают в пустую. Крупинки какое-то время плыли по поверхности, вбирая в себя воду. Он надеялся, что им достаточно далеко плыть до города, пока они достигнут городской цистерны. В противном случае они осядут в самом акведуке. Но в конечном счете в цистерне все равно получиться чай из вилочника. Остается надеятся, что Свету будет угодно сделать его достаточно крепким. При удаче он сможет вывести из строя и алгай’д’сисвай. Его целью были способные направлять Хранительницы Мудрости, но он согласен на любые преимущества, которые может заполучить. Пусть Свету будет угодно, чтобы чай не стал слишком сильным скоро. Если это случиться, и Хранительницы Мудрости слишком быстро станут валиться с ног, то они могут найти причину прежде, чем он будет готов. Но теперь все, что ему оставалось делать, это следовать дальше по плану, словно он все точно рассчитал. А так же молиться.
Как раз когда в канал был опустошен второй мешок, по склону забрались его спутники. Первой оказалась Сеонид, женщина маленького роста, придерживавшая свои раздвоенные юбки для верховой езды, чтобы не испачкать их в грязи. Переместив взгляд от Дев Копья к ней, Мишима незаметно сделал один из этих жестов для отражения зла. Странно, что они верят, что это сработает. Глазея на нее, солдаты выстроились в линию с мешками, переминаясь с ноги на ногу и по большей части выкатив глаза. Шончан не просто было сотрудничать с Айз Седай. Ее Стражи Фурен и Терил следовали за ним по пятам, не выпуская из рук рукояти мечей. Они тоже беспокоились о своих новых союзниках. Один из них был темнокожим с сединой в черных кудрях, второй светлым и юным с лихо подкрученными усами, но оба были похожи словно две горошины из одного стручка – высокие, худые и твердые. Немного позади шел Роваир Кирклин, лысеющий мужчина отнюдь не могучего сложения с мрачным выражением на лице. Он не любил оставлять Масури без присмотра. У всех троих за спиной были котомки с провизией, и пропитанные жиром накидки на плечах. Долговязый солдат оставил свои мешки возле открытого люка, а жилистая женщина в это время отправилась вниз по склону за новыми. Телеги были набиты ими до верха.
«Запомни», – сказал Перрин, обращаясь к Сеонид. – «опаснее всего будет перебраться из городской цистерны в крепость. Вам нужно будет воспользоваться галерей стражи на стене, а в городе в это время могут находиться Шайдо», – Элис была не очень уверена в этом вопросе. С другой стороны хребта быстро приближался звук раскатов грома. – «Возможно, скоро начнется дождь, он поможет вам скрыться».
«Спасибо», – сказала она холодно. Ее лицо, скрытое тенями, оставалось невозмутимой маской Айз Седай, но в ее запахе чувствовалось негодование. – «Я не знала бы, что мне делать, если бы ты мне не сказал». – В следующее мгновение выражение ее лица смягчилось, и она накрыла своей рукой его руку. – «Я знаю, что ты беспокоишься из-за нее. Мы сделаем все, что возможно». – Ее голос не стал теплее – так было всегда – но уже не так холоден как ранее, и в ее запахе была слышна симпатия.
Терил поднял ее на край акведука – весь покрытый как Мишима шрамами Шончанин, который как раз в этот момент опустошал свой мешок с корнем вилочника, чуть не выронил его в люк. Она поморщилась немного прежде чем спустить внутрь ноги и опуститься вниз с тихим вздохом. Должно быть вода холодная. Пригнув голову она направилась в сторону Майдена. Фурен полез вслед за ней, потом Терил, последним ушел Роваир. Им пришлось идти сильно согнувшись, чтобы не упереться головой в потолок акведука.
Прежде чем лезть внутрь, Илайас похлопал Перрина по плечу. – «Нужно было подстричь бороду до твоей длины, чтобы не намочить», сказал он, пристально посмотрев в воду. Его седая борода развевалась на ветру по его груди. Сзади до пояса свисали собранные в хвост волосы, связанные кожаным шнуром. У него тоже при себе имелась котомка с едой и непромокаемая накидка. – «Гм, холодная ванна помогает мужчине удержать свои мысли от неприятностей».
«А я думал, что она тебе нужна для того, чтобы не думать о женщинах», – произнес Перин. Он не был настроен шутить, но не ожидал, что кто-то еще будет настроен столь же мрачно, как и он.
Илайас рассмеялся. – «А кто же еще может навлечь неприятности на голову мужчины?» – Он исчез внутри, и его сменил Талланвор.