Джордан Роберт. Нож сновидений

   «Что вы здесь делаете?» – потребовала она ответа.
   «Мы хотели увидеть, как вы уйдете, миледи», – сказал Тэрил со своим грубым почти невразумительным акцентом. – «Мы были очень осторожны и приходили поодиночке и парами». Лузара обрадовано закивала, и не она одна.
   «Хорошо, попрощаемся прямо сейчас», – сказала Фэйли решительно. Нет нужды говорить им, как близко они подошли к грани провала всех планов побега. – «До тех пор, пока я не вернусь за вами». – Если ее отец не даст армию, то поможет Перрин. Он дружит с Рандом ал’Тором. Свет, где же он? Нет! Она должна радоваться, что он не дал себя поймать, не дал убить себя при попытке прокрасться в лагерь и спасти ее. Она должна радоваться, и не думать о том, что могло бы его задержать. – «Теперь ступайте, пока вас не увидели и не наябедничали. И никому не говорите о том, что случилось». – Ее сторонники были достаточно осторожны, иначе ее бы уже связали, но среди гай’шайн было слишком много подобных Дэрэйн, и не только среди проведших долгое время в неволе кайриэнцев. Некоторые словно самой природой предназначены для лизоблюдства, куда бы их ни занесла судьба.
   Кто поклонился, кто сделал реверанс, а кто и кивнул, словно кто-то невидимый дал им подзатыльник, и с огорченным видом разбрелись в разные стороны. Они в самом деле хотели посмотреть, как она сбежит! У нее не было времени, чтобы тратить его впустую на раздражение. Бросившись к Байн и Чиад, она торопливо описала создавшееся в палатке положение.
   Когда она закончила, они обменялись взглядами и поставили корзины, чтобы освободить пальцы для разговора на языке жестов Дев. Она не стала смотреть, так как они явно желали приватности. Все равно, она не поняла бы и половины. Их руки двигались слишком быстро. Огненноволосая Байн с темными синими глазами была ее выше почти на пол-ладони, а сероглазая Чиад – всего на палец. Они были ее близкими подругами, но друг друга они воспринимали как первые сестры, и это создавало связь прочнее любой дружбы.
   «Мы позаботимся о Дэрэйн Сайган», – наконец сказала Чиад. – «Но это означает, что вам придется идти в город одним».
   Фэйли вздохнула, но тут ничего не поделаешь. Может Ролан уже проснулся. Он мог наблюдать за ней сейчас. Казалось, он всегда тут как тут, едва в нем появилась нужда. Конечно, он не стал бы мешать ее бегству, ведь он пообещал забрать ее, когда сам уйдет. Он не отказывался от надежды, пока она носит белое. Он и его игры в поцелуи! Возможно, он хотел бы продержать ее в одеждах гай’шайн еще какое-то время. Когда мужчины хотят помочь, они всегда думают, что их путь единственно правильный.
   Байн и Чиад нырнули в маленькую островерхую палатку, и Аллиандре с Майгдин появились наружу. Для пятерых внутри просто не было места. Майгдин завернула за палатку и вернулась с корзиной вроде тех, что были у остальных. Наверху каждой из корзин были грязные робы гай’шайн – якобы содержимое корзины предназначалось для прачечной, но под ними были спрятаны: платья, которые почти подходили хозяйкам, топорик, праща, бечевка для силков, кремень и кресало, мешочки с мукой, с вяленым мясом и сушеными бобами; соль и дрожжи, несколько монет, которые им удалось найти – словом, все, что пригодится по пути на запад в поисках Перрина.
   Галина могла бы вывести их из лагеря, но она не сказала, куда заведут ее «Айз Седайские дела» потом. Им с самого начала следует полагаться только на себя. Фэйли не исключала, что Айз Седай бросит их, как только представится такая возможность.
   Майгдин стояла над своей корзиной с печатью решимости на лице, подняв подбородок, в глазах твердость, а на лице Аллиандре играла улыбка.
   «Постарайся не выглядеть такой счастливой», – сказала ей Фэйли. Гай’шайн-мокроземцы редко улыбались, и никогда так радостно.
   Аллиандре попробовала умерить свою радость, но каждый раз, когда она пыталась прогнать улыбку с лица, та немедленно появлялась снова. – «Сегодня мы бежим», – сказала она. – «Трудно не улыбаться».
   «Ты быстро перестанешь, если кто-то из Хранительниц тебя увидит и решит узнать, почему это ты счастлива».
   «Вряд ли мы встретим Хранительниц среди палаток гай’шайн или в Майдене», – ответила та, улыбаясь. Несмотря на собственную собранность, Майгдин кивнула соглашаясь.
   Фэйли сдалась. По правде говоря, она чувствовала облегчение, даже несмотря на случай с Дэрэйн. Сегодня они сбегут.
   Байн вышла из палатки, поддержав клапан для Чиад, которая несла на спине завернутый в одеяло сверток, достаточно большой, чтобы оказаться невысокой сложенной пополам женщиной. Чиад была сильной, но и ей пришлось немного наклониться вперед, чтобы удерживать вес.
   «Почему она не двигается?» – спросила Фэйли. Она не боялась того, что они могли убить Дэрэйн. Они строго следовали правилам, а гай’шайн насилие было запрещено. Но то, что находилось под одеялом, по неподвижности могло соревноваться с бревном.
   Байн заговорила тихо, с веселой искоркой в глазах. – «Я погладила ей волосы и сказала, что очень расстроилась бы, если б мне пришлось сделать ей больно. Истинная правда, учитывая, сколько тох стоило бы просто ее отшлепать». – Чиад хихикнула. – «Думаю, что Дэрэйн Сайган решила, что мы ей угрожаем. Я думаю, что она будет вести себя очень тихо и неподвижно до тех пор, пока мы ее не отпустим». – Она затряслась от беззвучного смеха. Айильский юмор для Фэйли по-прежнему был тайной за семью печатями. Тем не менее, она знала, что за этот поступок их жестоко накажут. За помощь в побеге наказывали так же сурово, как и за сам побег.
   «Я благодарна тебе от всего сердца», – сказала она, «тебе и Чиад, обеим, теперь и всегда. У меня большой тох». – Она легонько поцеловала Байн в щеку, от чего та сделалась почти такой же красной как и ее волосы. Айильцы почти что стыдились проявлять личные чувства на людях. В какой-то степени.
   Байн бросила взгляд на Чиад, и на ее губах появилась слабая улыбка.
   «Когда увидишь Гаула, скажи ему, что Чиад – гай’шайн у мужчины с сильными руками, и с пламенным сердцем. Он поймет. Я должна помочь ей нести нашу ношу в безопасное место. Да найдешь ты всегда воду и прохладу, Фэйли Башир». – Она слегка коснулась щеки Фэйли кончиками пальцев. – «Однажды мы встретимся снова.»
   Подойдя к Чиад, она взяла один конец одеяла, и они поспешно удалились, неся его между собой. Гаул может и поймет, но Фэйли – нет. Она сильно сомневалась, что и пламенное сердце и руки Мандерика хоть сколько-нибудь интересовали Чиад. У него был дурной запах изо рта, и он начинал пить едва проснувшись, если не отправлялся в набег или на охоту. Но она выбросила из головы Гаула вместе с Мандериком, и поставила свою корзину на плечо. Они и так уже потеряли слишком много времени.
   Солнечный свет начинал уже раскрашивать небо, и между палаток лагеря всех видов и размеров уже шли гай’шайн, направляясь к стенам Майдена по каким-то хозяйственным делам или, по крайней мере, что-то несущих в руках, создавая видимость работы. Никто не обратил внимания на трех женщин в белом, направлявшихся к воротам города с корзинами, наполненными бельем. Здесь всегда было что-то, что нужно стирать, даже для гай’шайн Севанны. Гай’шайн-мокроземцев было слишком много, чтобы Фэйли могла всех их упомнить, и она не заметила никого знакомого, пока они не подошли к Арреле и Ласиль, стоящим, переминаясь с ноги на ногу, с корзинами на плечах. Возвышающаяся над большинством айилок смуглая Аррела коротко стригла свои черные волосы, как и любая Дева, и ходила мужской походкой. Ласиль была низенькая, бледная и худая, в ее такие же короткие как у Аррелы волосы были вплетены красные ленты. Ее походка была грациозной даже в робе, и оказывала просто ошеломляющий эффект, когда она надевала брюки. Тем не менее, их вздохи облегчения были почти одинаковыми.
   «Мы уже думали, что что-то случилось», – сказала Аррела.
   «Ничего такого, с чем бы мы не сумели справиться», – ответила ей Фэйли.
   «Где Байн и Чиад?» – спросила Ласиль с тревогой.
   «У них другая задача», – сказала Фэйли. – «Мы идем одни».
   Они обменялись взглядами, а их вздохи на этот раз были далеки от облегчения. Конечно, Ролан не вмешался бы. Он не станет мешать их побегу. Конечно, нет.
   Окованные железом ворота Майдена стояли широко распахнутыми до гранитных стен. Так они стояли с тех пор как город пал. Из-за ржавчины широкие железные полосы стали коричневыми, а петли так проржавели, что, возможно, ворота уже никогда невозможно будет закрыть. В привратных башнях теперь гнездились голуби.
   Они пришли первыми. По крайней мере, Фэйли не видела никого перед собой на улице. Пройдя сквозь ворота, она достала из кармана в рукаве кинжал и перехватила его обратным хватом, скрыв в руке.
   Остальные проделали тоже самое, хотя и не так ловко. Без Байн и Чиад, и в надежде, что Ролан и его друзья чем-то заняты, им придется позаботиться о своей защите самостоятельно. Майден был не столь опасен для женщины – для женщины-гай’шайн, так как с Шайдо, охотящимися в одиночку, быстро расправлялись – как лагерь самих Шайдо, но все же на женщин тут нападали, иногда даже группы мужчин. Помоги им Свет, если очередь дойдет до них, чтобы нападавших оказалось только один-два человека. Двух они могли бы застать врасплох и справиться прежде, чем те поняли, что эти гай’шайн могут огрызнуться. Если же их будет больше, то они сделают, что смогут, но даже айильские ткачи и гончары были столь же опасны, как обученные воины. Несмотря на тяжелые корзины, они шли настороже, вертя по сторонам головами, готовые броситься в любом направлении.
   Эта часть города не горела, но все равно выглядела разоренной. Разбитая посуда – тарелки и горшки – хрустели под подошвами их мягких белых ботинок. На серой мостовой все еще были разбросаны клочки одежды, сорванной с мужчин и женщин, превращенных в гай’шайн. Эти жалкие тряпки лежали сначала под снегом, затем мокли под дождем почти целый месяц, и теперь она сомневалась, что на них позарился бы самый последний тряпичник. Тут и там валялись детские игрушки – деревянная лошадь или кукла, с которой начинала сходить краска, детей, которых сочли слишком юными и разрешили бежать, вместе с теми, кто был слишком старым, больным и слабым. Вниз по улице здания из дерева или камня с черепичными крышами зияли проемами на месте окон и дверей. Наряду со всем, что Шайдо считали ценным или полезным, в городе ободрали все деревянные детали, которые можно было легко выломать. И только то, что ломать здания было менее эффективно, чем заготовка дров в лесу по соседству, сберегло сами деревянные конструкции. Оконные проемы напоминали Фэйли глазницы черепов. Она много раз ходила по этим улицам, но этим утром, ей казалось, что за ней отовсюду наблюдали. От этого у нее по спине бегали мурашки.
   На полпути, она оглянулась на ворота, которые остались более, чем в ста пятидесяти шагах позади. Сейчас улица была пуста, но скоро на ней появятся первые одетые в белое мужчины и женщины с ведрами для воды. Доставка воды была работой, начинавшейся рано и продолжавшейся весь день. Надо поторопиться. Свернув на узкую боковую улочку, она пошла быстрее, хотя при этом стало тяжелее удерживать корзину. У остальных, должно быть, были похожие трудности, но никто не жаловался. Их не должны заметить до того, как появятся эти гай’шайн. Для обычного гай’шайн, зашедшего в город, не было причины сворачивать с главной улицы по пути к цистерне с водой под крепостью. Попытка выслужиться или просто неосторожное слово могли направить Шайдо в город на охоту за ними, и отсюда был только один путь наружу, если не считать возможности забраться на стену, а потом спрыгнуть с высоты в десять шагов, надеясь, что никто при этом не сломает ногу.
   В безымянной теперь трехэтажной каменной гостинице с выбитыми окнами, она в сопровождении остальных бросилась в общий зал. Ласиль поставила свою корзину и направилась к дверному проему, чтобы следить за улицей. Комната была ободрана вплоть до половиц, и даже камины утратили свои железные подставки для дров и кочерги. С лестницы в задней части комнаты были сняты перила, а из кухни исчезла дверь. Внутри тоже ничего не осталось. Она проверяла. Горшки, ножи и ложки ей тоже пригодились бы. Фэйли опустила свою корзину на пол и поспешила к лестнице. Это было массивное сооружение – крепкие лесины были сложены так, чтобы стоять века. Разломать их было почти так же трудно, как и разрушить дом. Она пошарила снизу под широкой внешней крепью, и ее пальцы сомкнулись на шершавом стержне толщиной с запястье. Это был лучший тайник, который она только смогла отыскать, место, в котором ни у кого нет причин что-либо искать, но к собственному удивлению она почувствовала, что затаила дыхание.
   Ласиль оставалась в дверях, а остальные поспешили к Фэйли, поставив свои корзины.
   «Наконец-то», – сказала Аллиандре, осторожно касаясь стержня кончиками пальцев. – «Цена нашей свободы. Что это такое?»
   «Ангриал», – ответила Фэйли, – «или, может, тер’ангриал. Я не знаю наверняка, за исключением того, что Галина страшно желает его заполучить, так что это должно быть одним из двух».
   Майгдин смело положила руку на стержень. – «Да, может быть», – пробормотала она. – «Когда их касаешься, возникает странное ощущение. Так мне говорили, во всяком случае». – Она утверждала, что никогда не была в Белой Башне, но Фэйли уже не была так уверенна как раньше. Майгдин могла направлять, но так слабо и с таким трудом, что Хранительницы не видели ничего страшного в том, что она разгуливает на свободе. Ну да, в той же степени на свободе, как любой из гай’шайн. Возможно, ее отрицание было вызвано стыдом. Фэйли слышала, что женщины, которых выгнали из Башни, потому что они не могли стать Айз Седай, иногда отрицали сам факт посещения, чтобы скрыть свою неудачу.
   Аррела дернула головой и отступила на шаг. Она была тайренкой, и, несмотря на путешествие с Айз Седай, она все еще чувствовала неловкость по отношению ко всему, что касалось Силы. Она смотрела на гладкий белый стержень, как на красную гадюку и облизывала свои губы. – «Галина, наверное, уже ждет нас. Она рассердится, если мы заставим ее ждать слишком долго».
   «Никого не видно, Ласиль?» – спросила Фэйли, пряча стержень в глубине своей корзины. Аррела шумно выдохнула, очевидно, успокоившись оттого, что больше не видит этой вещи, и стала такой же, как была раньше.
   «Да», – ответила кайриэнка, – «но я не понимаю почему». – Она все стояла так, чтобы одним глазом видеть улицу из-за косяка двери. – «Первые водоносы уже должны бы появиться».
   «Возможно, что-то случилось в лагере», – сказала Майгдин. Внезапно, ее лицо помрачнело, в ее руке появился нож, нечто с деревянной ручкой и выщербленным и изъеденным лезвием.
   Фэйли медленно кивнула. Возможно, что-то обнаружили, скажем, ту же Дэрэйн. Женщина не могла сказать, куда направилась со спутницами Фэйли, но она, возможно, кого-то узнала среди ожидавших гай’шайн. Как долго они смогли бы продержаться, если бы их стали допрашивать? Как долго продержится Алвон, если станут допрашивать Тэрила? – «В любом случае, ничего уже не поделаешь. Галина нас выведет».
   Все равно, едва выбравшись из гостиницы, они бросились бегом, неся корзины на весу и пытаясь придержать свои длинные робы, чтобы не споткнуться. Фэйли оказалась не единственной, кто часто оглядывался и спотыкался. Она не была уверена, почувствовала ли облегчение, когда, наконец, увидела гай’шайн с ведрами на коромыслах, идущих по главной улице. Но определенно не стала притормаживать.
   К счастью бежать было не далеко. Скоро запах горелой древесины, который выветрился из остальной части Майдена, начал усиливаться. Южная часть Майдена лежала в развалинах. Они остановились на краю запустения и завернули за угол, чтобы не оказаться замеченными никем, кто вздумал бы посмотреть вглубь улицы. От того места, где они стояли, до южной стены было около двухсот шагов, которые разделяли почерневшие каменные остовы домов без крыш с вкраплениями груд обугленных балок, омытых от пепла дождями. Местами сохранились даже балки потоньше. Лишь на южной стороне улицы оставались хоть какие-то целые строения. Они отмечали то место, где пожар, возникший после захвата города полчищами Шайдо, был, наконец, остановлен. Полдюжины зданий осталось без крыш, хотя нижние этажи выглядели неповрежденными, и вдвое большее число щеголяло покосившимися обугленными бревнами и досками, балансируя на грани обрушения.
   «Там». – Сказала Майгдин, указывая на восток. Там, куда она указывала, на ветру трепетала длинная полоса красной ткани. Она была привязана к дому, который, казалось, вот-вот рухнет. Медленно приближаясь к нему, они опустили свои корзины на мостовую. Красная ткань снова затрепетала.
   «Почему для встречи она выбрала именно это место?» – пробормотала Аллиандре. – «Эта развалюха упадет от любого чиха». – Она потерла свой нос, словно эти слова вызвали у нее желание чихнуть.
   «Она достаточно крепка. Я проверила». – Раздавшийся за спиной голос Галины, заставил Фэйли резко повернуть голову. Женщина шагала к ним, прямо из одного из уцелевших зданий на северной стороне улицы. После того, как они долгое время видели ее исключительно в том поясе, золотом ошейнике с огневиками, ее вид без них показался странным. Она все еще была в платье из белого шелка, но отсутствие драгоценностей выглядело красноречиво. Так или иначе, но Галина решила не менять своих планов. Сегодня она убегала.
   «А почему не в одном из крепких зданий?» – требовательно спросила Фэйли. – «Или прямо здесь?»
   «Потому что я не хочу, чтобы кто-нибудь увидел это в моих руках», – ответила Галина, проходя мимо. – «Потому что никто не станет заглядывать внутрь этой развалюхи. Потому что я так сказала». – Она вошла через то, что когда-то было дверным проемом, пригнувшись под тяжелым, обугленным стропилом, нависшем над входом, и тут же свернула вправо и начала спускаться по лестнице вниз. – «Не стойте столбами».
   Фэйли обменялась взглядами с остальными. Все выглядело более чем странно.
   «Если она заберет нас отсюда», – прорычала Аллиандре, хватая свою корзину, – «тогда я отдам ей эту вещицу тайком». – Тем не менее, она подождала, пока Фэйли поднимет свою корзину и последует за Галиной.
   Обугленные балки и почерневшие доски низко нависали над ведущей вниз каменной лестницей, но непринужденность Галины убедила Фэйли. Галина не стала бы рисковать быть похороненной заживо или заваленной в то самое время, когда она, наконец, заполучила вожделенный стержень. Лучи и пятна света, проникающего через дыры в кровле, давали достаточно света, чтобы увидеть, что подвал совершенно чист, несмотря на кажущуюся ненадежность того, что находилось над ним. Большие бочки, сложенные вдоль одной из каменных стен, большинство из них были обуглены с разошедшимися от жары планками, говорили о том, что раньше это была гостиница или таверна.
   А может, и лавка виноторговца. Местность вокруг Майдена производила много довольно посредственного вина.
   Галина стояла посреди посыпанного песком каменного пола освещенная лучиком света. На ее лице было все спокойствие Айз Седай, тревога, проявившаяся накануне, полностью исчезла. – «Где он?» – сказала она прохладно. – «Отдайте мне его».
   Фэйли поставила корзину и сунула внутрь руку. Когда она достала белый стержень, руки Галины судорожно сжались. Фэйли протянула ей стержень, и Галина нерешительно потянулась за ним. Если бы Фэйли не знала Галину лучше, то сказала бы, что та боялась к нему прикоснуться. Пальцы сомкнулись вокруг стержня, и женщина тяжело выдохнула. Она выдернула стержень не дожидаясь, когда Фэйли его отпустит. Кажется, Айз Седай трясло, но ее улыбка, тем не менее, была… торжествующей.
   «Как ты собираешься вывести нас из лагеря?» – спросила Фэйли. – «Не нужно ли нам прямо сейчас переодеться?»
   Галина открыла было рот, но потом внезапно подняла руку в предостерегающем жесте. Она склонила голову набок в направлении лестницы, словно прислушиваясь. – «Может быть там ничего нет», – тихо сказала она, – «но будет лучше, если я проверю. Сидите тут и тихо. Тихо», – прошипела она, когда Фэйли пыталась ей возразить. Подобрав подол шелковой юбки, Айз Седай бросилась к лестнице и взлетела наверх словно в нетерпении встретить то, что ее ждет наверху. Ее ноги исчезли из виду среди покосившихся досок и балок.
   «Вы что-нибудь слышали?» – прошептала Фэйли. Все покачали головами. – «Может она удерживает Силу. Я слыхала, что можно…»
   «Нет», – прервала ее Майгдин. «Я никогда не видела, чтобы она обнимала…»
   Внезапно наверху заскрипело дерево, и вниз с громоподобным треском обрушились обугленные балки и доски, подняв ослепляющую тучу черной пыли и песка, которая заставила Фэйли зайтись в приступах кашля. Запах гари внезапно стал очень сильным, как в тот день, когда был сожжен Майден. Что-то упавшее сверху сильно ударило ее по плечу, и она присела, пытаясь защитить голову. Кто-то закричал. Она услышала звук падающих предметов о каменный пол подвала – досок или их кусков. Ничего напоминающего звук падения балок крыши или стропил.
   Наконец, дождь из обломков прекратился. Казалось, прошли часы, хотя, возможно, прошло всего несколько минут. Пыль стала оседать. Она быстро огляделась вокруг в поисках спутниц, и нашла их скорчившимися на полу, прикрывая головы руками. Казалось, стало светлее, чем прежде. Немного. Теперь некоторые из дыр наверху стали шире. По лицу Аллиандре с головы стекала струйка крови. Все с ног до головы были перемазаны копотью.
   «Никто не ранен?» – спросила их Фэйли, закашлявшись. Пыль еще не полностью осела, и ее горло и язык, кажется, были забиты ею. Во рту точно был вкус толченного угля.
   «Нет», – сказала Аллиандре, осторожно касаясь макушки. – «Царапина, и все». – Остальные также сказали, что не ранены, хотя ей показалось, что Аррела старается двигать правой рукой очень осторожно. Без сомнения у всех были ушибы, и Фэйли решила, что ее левое плечо скоро почернеет и посинеет, но она не стала принимать эту рану всерьез.
   Затем ее взгляд упал на лестницу, и ей захотелось заплакать. На том месте, где раньше была лестница, теперь был завал. Может попробовать проскользнуть через пролом наверху? Фэйли решила, что она смогла бы достать до верха, встав на плечи Арреле, но засомневалась, что смогла бы подтянуться, имея всего одну здоровую руку. А даже если бы смогла, то она окажется посреди сгоревшей развалины, и весьма вероятно вызовет повторный обвал.
   «Нет!» – простонала Аллиандре. – «Только не сейчас! Не сейчас, когда мы были так близки!» – Поднявшись, она помчалась к завалу, потянулась так далеко, насколько смогла, почти легла на него и принялась кричать. – «Галина! Помоги нам! Нас завалило! Направь Силу и убери эти доски! Расчисть нам путь наверх! Галина! Галина! Галина!» – Она осела по груде обломков, ее плечи затряслись. – «Галина», – рыдала она. «Галина, помоги нам».
   «Галина ушла», – с горечью сказала Фэйли. Она ответила бы, если бы оставалась наверху или имела хоть какое-то намерение им помочь. – «Раз мы остались здесь в ловушке или, даже мертвы, то у нее есть прекрасное оправдание бросить нас тут. В любом случае, не уверена, что Айз Седай по силам убрать завал, даже если бы она попыталась». – Она не хотела упоминать о том, что Галина сама могла организовать себе это оправдание. Свет, не стоило ей бить эту женщину. Хотя, теперь слишком поздно для самобичевания.
   «Что будем делать?» – спросила Аррела.
   «Будем откапываться», – одновременно сказали Фэйли и Майгдин. Фэйли удивленно глянула на Майгдин. Грязное лицо ее горничной светилось уверенностью королевы.
   «Да». – Сказала Аллиандре, выпрямляясь. Она повернулась, и если ручейки слез местами смыли пыль с лица, то новых слез уже не было. Она была настоящей королевой, и не могла себя позорить на глазах какой-то горничной. – «Мы выберемся. И если у нас не получится… Если у нас не получится, я не хочу умереть в этом!» – Сняв золотой пояс, она высокомерно зашвырнула его в угол подвала. Золотой ошейник последовал за поясом.
   «Они нам еще понадобятся, чтобы пробраться через лагерь Шайдо», – сказала ей мягко Фэйли. – «Галина нам выбраться не поможет, но я намереваюсь сегодня сбежать». – Эту необходимость диктовала ситуация с Дэрэйн. Байн с Чиад не смогут прятать ее вечно. – «Или как только мы выберемся. Мы притворимся, что нас отправили, чтобы собирать ягоды». – Тем не менее, она не хотела смазать этот жест своего вассала. – «Однако, мы не должны носить их сейчас». – Сняв свои пояс и ошейник, она поправила свою корзину и положила их на грязные робы гай’шайн. Остальные поступили также. Аллиандре подобрала свои пояс и ошейник с горьким смехом. По крайней мере, она снова способна смеяться. Фэйли было жаль, что сама она не может.