Ермишин Олег. Афоризмы

 
   Ваша опера мне понравилась. Пожалуй, я напишу к ней музыку.

Отто фон Шёнхаузен Бисмарк

   (1815—1898 гг.)
   государственный деятель и дипломат, прусский (затем германский) канцлер

   Абсолютизм требует от правителя в первую очередь беспристрастия, честности, верности своему долгу, работоспособности и скромности.
 
   Горе тому государственному деятелю, который не позаботится найти такое основание для войны, которое и после войны еще сохранит свое значение.
 
   Даже победоносная война – это зло, которое должно быть предотвращено мудростью народов.
 
   Дружба между мужчиной и женщиной очень слабеет при наступлении ночи.
 
   Жизнь научила меня много прощать, но еще больше искать прощения.
 
   Никогда столько не лгут, как во время войны, после охоты и до выборов.
 
   Все мы – народ, и правительство – тоже.
 
   Политика – не точная наука.
 
   Политика есть искусство возможного.
 
   Русские долго запрягают, но быстро едут.
 
   Свобода – это роскошь, которую не каждый может себе позволить.

Фридрих Мартин фон Боденштедт

   (1819—1892 гг.)
   писатель, переводчик, журналист

   Краткие изречения врезываются в умы людей, пускают корни, дают цветы, приносят плоды и не перестают оказывать действие.

Людвиг Бюхнер

   (1824—1899 гг.)
   врач, естествоиспытатель и философ

   Законы природы неизменны, т. е. недоступны никакому произволу или внешнему вмешательству, и их надо считать такими же вечными, как и саму материю и природу. Законы природы не знают ни исключений, ни ограничений; никакая мыслимая власть не в состоянии стать выше этой необходимости.
 
   […] Природа является в некотором роде своим собственным врачом, и в ее закономерной деятельности заключается тот естественный метод лечения, благодаря которому нецелесообразное устраняется, а целесообразное остается.
 
   Философские рассуждения, которые не могут быть поняты каждым образованным человеком, не стоят потраченных на них типографских чернил.

Рихард Вагнер

   (1813—1883 гг.)
   композитор, дирижер,
   реформатор оперы

   Мелодия – единственная форма музыки; без мелодии музыка немыслима, а музыка и мелодия неразрывны.
 
   Музыка не может мыслить, но она может воплощать мысль.
 
   Творец художественного произведения будущего есть не кто иной, как художник настоящего времени.

Карл Мария Вебер

   (1786—1826 гг.)
   композитор, дирижер,
   музыкальный критик

   Остроумие далеко не то, что ум. Ум отличается изобретательностью, остроумие же только находчивостью.
 
   Цивилизованная дикость – самая худшая из всех дикостей.
 
   То, что не стоит прочтения более одного раза, совершенно не заслуживает прочтения.

Карл Юлиус Вебер

   (1767—1832 гг.)
   писатель и критик

   Книга, которая не стоит того, чтобы ее читать дважды, не стоит и того, чтобы читать ее и один раз.
 
   Любил ли когда-нибудь хоть один деспот науку? Разве может вор любить ночные фонари?
 
   Музыка – истинная всеобщая человеческая речь.
 
   Некогда редкость книг вредила успехам знания; ныне обилие их сбивает с толку, тормозит собственное мышление.
 
   Слишком тонкая чувствительность есть истинное несчастье.

Карл Теодор Вильгельм Вейерштрасс

   (1815—1897 гг.)
   математик

   Нельзя быть настоящим математиком, не будучи немного поэтом.

Вильгельм Вейтлинг

   (1808—1871 гг.)
   мыслитель

   Средства, служащие к удовлетворению страстей, называют способностями, а применение способностей – это механическая и духовная работа человека.
   Таким образом, способности являются естественными границами страстей, потому что они доставляют средства для удовлетворения страстей. Чтобы побудить организм к деятельности, природа вложила все свои чары во вкушение наслаждений и ими воздействует на чувства человека. Чувства возбуждают страсти, страсти – способности, а способности вызывают деятельность человека, плоды этой деятельности снова претворяются в наслаждения, к которым быстро примешивается раздражение чувств, а чувства возбуждают страсти.
   Таким образом, страсти являются пружинами, приводящими в действие весь организм, а для того, чтобы они не ослабевали, природа устроила так, что чем больше развиваются и совершенствуются способности человека, тем сильнее становятся его страсти. […]
 
   […] Тот, кто верит в прогресс, не должен считать совершенным ни одно учение. Если он и не знает более совершенного, это не должно служить основанием тому, чтобы сомневаться в возможности существования такого учения. Но, указывая недостатки, нужно уметь доказать их наличие и понимать, как их устранить, иначе ты будешь только хулителем, а не улучшателем.
 
   Человечество никогда не достигнет высшего идеала совершенства, иначе пришлось бы предположить наступление застоя в его духовном развитии.
 
   Все формы организации общества, как хорошие, так и дурные, имеют одну и ту же первоначальную основу, которую следует иметь в виду при каком бы то ни было изменении этой организации. Эта основа – человеческие страсти. Под страстью не следует понимать просто порочное влечение к чему – нибудь, а вообще всякое страстное желание, жажду, помыслы, стремления, надежды и потребности человека.
 
   Общая сумма всех человеческих страстей всегда равна общему числу существующих наслаждений, которые возбуждают страсти, а суммы способностей всех членов общества всегда хватает для того, чтобы создать сумму наслаждений, которую требуют для своего удовлетворения страсти всех членов общества.

Кристоф Мартин Виланд

   (1733—1813 гг.)
   писатель и поэт

   Великие люди ничего не делают наполовину.
 
   Минутное удовольствие часто бывает причиной долгих страданий.
 
   Неучу все представляется возможным.
 
   Правда, дети должны – пока они остаются детьми – быть руководимы родительскою властью, но в то же время должны быть подготовляемы к тому, чтобы не всегда оставаться детьми.

Роберт Гамерлинг

   (1830—1889 гг.)
   поэт и писатель

   Если у тебя широкие плечи, крепкие жилы и здоровый бас, если ты – весельчак, хвастун, а иногда и негодяй, – ты можешь рассчитывать на расположение людей, они будут называть тебя титаном, гением и Бог знает чем.

Иоганн Гауг

   (1761—1829 гг.)
   поэт

   Ничего не начинай во гневе! Глуп, кто во время бури садится на корабль.

Карл Фридрих Гаусс

   (1777—1855 гг.)
   математик

   …Мы должны признаться честно и откровенно, что в существенном мы нисколько не ушли в две тысячи лет дальше Эвклида. Такое откровенное и лишенное всяких обиняков признание кажется нам более соответствующим достоинству науки, чем тщетные старания скрыть пробел, который мы не можем наполнить под не выдерживающею критики сетью видимых доказательств.

Фридрих Геббель

   (1813—1863 гг.)
   драматург

   Библия не может быть делом Всевышнего уже потому, что Он слишком лестно отзывается там о себе и слишком плохо о человеке. Но, может быть, это как раз и доказывает, что Он ее Автор?
 
   Боги дарят, как дети: когда им захочется, они все отбирают вновь.
 
   Большинство людей, издающих свои сочинения, уподобляются Карлу Пятому, устроившему при жизни церемонию собственного погребения.
 
   В благодетеле всегда есть что-то от кредитора.
 
   В Германии актеры могут и не иметь памяти, ибо публика ее тоже начисто лишена.
 
   В конечном случае самое лучше в религии то, что она рождает еретиков.
 
   В литературе каждый норовит что-нибудь открыть или изобрести, и кто не может изобрести стихи, тот изобретает поэтов.
 
   Вертер застрелился не потому, что потерял Лотту, а потому, что утратил самого себя.
 
   Во всяком случае лучше быть угловатым нечто, чем круглым ничто.
 
   Все правители требуют слепой веры – даже небесный.
 
   Вся поэзия лорда Байрона представляется мне намеренно растянутым самоубийством на почве сплина. Благородный лорд только и делает, что водит ножом по горлу, но не лезвием, а тупой стороной.
 
   Всякий пишущий пишет автобиографию – и чем менее он это осознает, тем более автобиографичен.
   Для школьного учителя тот учебник истории, которым он сам пользуется, и есть Священное писание.
 
   Друзья не могут быть беспристрастными и часто даже бывают несправедливы, стараясь сохранить беспристрастность.
 
   Если бы скульптор, вместо того чтобы взять резец и высечь из мрамора статую, которую он себе представляет, начал восклицать: «О, как прекрасно, как великолепно!» – его бы высмеяли. Бездарным поэтам это еще дозволяется.
 
   Если бы язык был продуктом не поэтического, а логического духа, существовал бы один-единственный язык.
 
   Есть люди, способные примириться даже с концом света, если только они его заранее предсказали.
 
   И в глубочайшем страдании есть еще блаженство – сознание того, что ты способен страдать.
 
   Каждый в отдельности не может противопоставить себя миру, не превращая своего маленького права в большую неправоту.
 
   Кажется, в сердцах некоторых лирических поэтов вместо соловьев угнездились кукушки.
 
   Как только любовь отдает все, она кончает банкротством.
 
   Когда из Италии возвращаешься в Германию, то кажется, будто ты вдруг состарился.
 
   Кто верит в свою удачу, удачлив.
 
   Кто начинает с того, что всем верит, кончает тем, что каждого считает плутом.
   Кто хочет иметь больше, чем одного друга, не заслуживает и одного.
 
   Культура началась с фигового листка и кончается, когда фиговый листок отброшен.
 
   Легче повторить чудо, чем объяснить его.
 
   Многие с утра садятся за стихотворство как за бритье.
 
   Мотивы, предшествующие действию, по большей части изменяются во время действия, а после него выглядят уже совсем по-другому. Это важное обстоятельство, которого многие драматурги не замечают.
 
   Мы должны действовать; не для того, чтобы противостоять судьбе, – это не в наших силах, – а для того, чтобы идти ей навстречу.
 
   Мы живем за счет будущего. Не удивительно, что оно оказывается банкротом.
 
   На солнце есть пятна, но тени они не отбрасывают.
 
   Не все золото, что блестит. Но верно и другое: не все, что золото, блестит.
 
   Невелика радость подниматься все выше, если по-прежнему остаешься на лестнице.
 
   Невинность – это пробуждающаяся чувственность, которая еще не понимает себя.
 
   Некоторые люди только потому верят в Бога и в бессмертие, что не осмеливаются возражать против столь великих идей.
 
   Немецкая нация раздает свои лавры, как Офелия – цветы.
   Поэзия есть образ, это так; но не ярмарка образов! Зеркало не составляют из отдельных зеркал.
 
   Публика всегда готова аплодировать фейерверку, но не заходу солнца.
 
   Своенравие есть наиболее дешевый заменитель характера.
 
   Согласно учению о переселении душ, возможно, что Платон опять сидит за партой и терпит побои за то, что не понимает Платона.
 
   Строжайшая экономность у Шекспира, несмотря на непревзойденное богатство. Это всегда признак высшей гениальности.
 
   Трудно поверить, сколько ума используется для доказательства глупостей.
 
   У королей меньше прав быть личностью, чем у всех остальных людей.
 
   Форма есть высшее содержание.
 
   Часто молодость упрекают за то, что она думает, будто мир начался только с нее. Заслуженный упрек! Но старость еще чаще полагает, что мир кончается вместе с нею.
 
   Человек никак не может поклониться одной истине, не наступив на ногу другой.
 
   Человек обладает свободой воли – то есть может добровольно согласиться с необходимостью!
 
   Человек, который ведет дневник, многое делает лишь для того, чтобы было что записать.
 
   Чем хуже владеешь языком, тем меньше можешь на нем соврать.
   Шекспир обязан своим предшественникам не в большей степени, чем Христос – колодцу, из которого была взята вода, превращенная им в вино.
 
   Шутка – пробный камень серьезности; что не выдерживает шуток, то непрочно стоит на ногах. Это относится и к жизни и к искусству.
 
   Все мы живем за счет будущего. Не удивительно, что его ожидает банкротство.
 
   Тот, кто лечится по медицинскому справочнику, рискует умереть от опечатки.

Георг Вильгельм Фридрих Гегель

   (1770—1831 гг.)
   философ

   Благоразумие предполагает, что собственная польза не рассматривается как цель морального поведения, хотя она и может быть его следствием.
 
   …Благоразумие состоит в том, чтобы не разрушать расположения других и сохранять его ради его самого.
 
   Брак есть правовая любовь; при таком определении из последней исключается все, что в ней преходяще, капризно и субъективно.
 
   Быть своим собственным господином и рабом кажется преимуществом по сравнению с тем состоянием, в котором человек есть раб другого.
 
   В первое время важнее всего материнское воспитание, ибо нравственность должна быть насаждена в ребенке как чувство.
 
   …Вдохновение… есть не что иное, как то, что находящийся в состоянии вдохновения весь поглощен предметом, всецело уходит в него и не успокаивается, пока не найдет вполне соответствующую художественную форму и не даст ей последнего чекана, не доведет ее до совершенства.
 
   Вежливость есть знак благосклонности и готовности к услугам, особенно по отношению к тем, с кем мы еще не состоим в близких отношениях знакомства или дружбы.
 
   Внешний поступок не отличается от внутреннего. В злом деле и намерение, по существу, тоже бывает злым, а не добрым.
 
   Воля, которая ничего не решает, не есть действительная воля: бесхарактерный никогда не доходит до решения.
 
   Воспитание имеет целью сделать человека самостоятельным существом, т. е. существом со свободной волей.
   Для того, кто сам не свободен, не свободны и другие.
 
   …Добродетель есть нечто всеобщее, требуемое от всех людей, и не что – либо прирожденное, но нечто производимое в индивидууме его собственной деятельностью.
 
   Добродетель стала искусством, которому должно и можно выучиться, но судьба которого при этом оказалась странной: в то время как остальные искусства были усовершенствованы и одно поколение училось у другого, одна только нравственность заметным образом не умножилась, и получается так, что здесь каждый вынужден учиться заново и не может использовать опыт предшествующих поколений.
 
   Дружба основывается на сходстве характеров и интересов в общем совместном деле, а не на удовольствии, которое получаешь от личности другого.
 
   Дурной человек следует своим склонностям и из-за них забывает свои обязанности.
 
   Дурной человек считал бы нужным выполнить свои обязанности, но у него нет води, чтобы управлять своими склонностями и привычками.
 
   …Если воля цепляется только за мелочи, только за нечто бессодержательное, то она превращается в упрямство. Это последнее имеет только форму характера, но не его содержание.
 
   Зло есть не что иное, как несоответствие между бытием и долженствованием.
 
   Если правду говорят только для того, чтобы настоять на своем, без дальнейшего успеха, то это является по меньшей мере излишним, ибо правда нужна не для того, чтобы о деле только высказались, но и для того, чтобы оно был о совершено.
 
   Если человек делает своей целью что-либо суетное, т. е. несущественное, ничтожное, то здесь заложен не интерес к делу, а интерес к себе… Таково, например, моральное тщеславие, когда человек в своих поступках полагает свое превосходство и вообще проявляет больше интереса к самому себе, чем к делу.
 
   Из всех вообще безнравственных отношений – отношение к детям, как к рабам, есть самое безнравственное.
 
   Из всех… обязанностей по отношению к другим первейшей является правдивость в словах и делах.
 
   Искусству предназначена необычайно действенная роль в осуществлении цели разума, ибо оно готовит почву для моральности, так что, когда она приходит, то уже находит сделанной половину работы, а именно освобождение от уз чувственности.
 
   …Истина средства заключается в его адекватности цели…
 
   Истинная собственная польза достигается лишь нравственным поведением.
 
   Истинную вежливость необходимо рассматривать именно как долг, ибо мы вообще должны питать благосклонность к другим.
 
   К каждому человеку нужно… предъявлять требование, чтобы он обнаружил характер. Человек с характером импонирует другим, потому что они знают, с кем они имеют дело в его лице.
 
   К морали: высшее в ней добиться того, чтобы вина и страдания этого сердца были похоронены в нем самом и сердце стало могилой сердца.
 
   К характеру относится прежде всего та формальная сторона энергии, с которой человек, не давая сбить себя с раз принятого пути, преследует свои цели и интересы, сохраняя во всех своих действиях согласие с самим собой.
   Каждое художественное произведение принадлежит своему времени, своему народу, своей среде.
 
   Каждый хочет быть лучше окружающего мира и считает себя лучше его. Тот, кто на самом деле лучше, лишь выражает этот мир лучше других.
 
   Когда человек совершает тот или иной нравственный поступок, то он этим еще не добродетелен; он добродетелен лишь в том случае, если этот способ поведения является постоянной чертой его характера.
 
   Моральный принцип преимущественно относится к умонастроению или намерению. Но здесь существенно также и то, чтобы не только намерение, но и поступок был хорошим.
 
   …Мы должны хотеть чего-то великого, но нужно также уметь совершать великое; в противном случае это – ничтожное хотение. Лавры одного лишь хотения суть сухие листья, которые никогда не зеленели.
 
   Насколько необходимо, чтобы силой воли обладал тот, кто упорен в достижении разумной цели, настолько же отвратительно упрямство…
 
   Не то, что есть, вызывает в нас чувство нетерпения и страдания, а то, что оно не таково, каким должно быть.
 
   Неблагородно не говорить правды, когда уместно ее сказать, ибо это унижает и самого себя, и других. Однако следует также не говорить правду, если к этому не имеют призвания или права.
 
   Неимущий, как таковой, не равен имущему. От его воли зависит, следовательно, хочет ли он явиться в качестве неимущего. Он захочет этого только в той случае, если будет убежден, что я буду считать его равным.
 
   …Нечистая совесть как осознание себя наперекор самому себе всегда предполагает наличие идеала…
   …Нечистая совесть со все большей силой укоряет человека в том, что собственность, вещи превращены им в абсолютное…
 
   Ничто великое в мире не совершается без страсти.
 
   Нравственное – это повиновение в свободе…
 
   Нравственность должна выступать в форме красоты…
 
   Нравственность – это разум воли.
 
   Нравственный человек сознает содержание своей деятельности чем-то необходимым… и этим так мало наносится ущерб его свободе, что последняя даже, наоборот, лишь благодаря этому сознанию становится действительной и содержательной свободой в отличие от произвола, который есть еще бессодержательная и лишь возможная свобода.
 
   Обязанности человека делятся… на четыре рода: 1) на обязанности перед самим собой; 2) перед семьей; 3) перед государством и 4) перед другими людьми вообще.
 
   Одним из основных определений принципа чести является то, что никто не должен своими поступками давать кому бы то ни было преимущества над собой.
 
   Ответ на вопросы, которые оставляет без ответа философия, заключается в том, что они должны быть иначе поставлены.
 
   Педантичному моралисту можно сказать, что совесть – это моральный светильник, озаряющий хороший путь; но когда сворачивают на плохой, то его разбивают.
 
   Первые необходимые отношения, в которые индивид вступает с другими, это семейные отношения. Эти отношения, правда, имеют и правовую сторону, но она подчинена стороне моральной, принципу любви и доверия.
   По отношению к своим друзьям необходимо быть как можно менее тягостным. Деликатнее всего – не требовать от своих друзей никаких услуг.
 
   Поведения, соответствующего праву, и притом с моральным умонастроением, нужно добиваться в первую очередь, и только тогда может прийти моральное поведение, как таковое, в котором нет никакого правового предписания.
 
   Подлинное сострадание есть сопереживание нравственной оправданности страдающего.
 
   Подлинные бессмертные произведения искусства остаются доступными и доставляют наслаждение всем временам и народам.
 
   Помощь должна совершаться не против воли того, кому помогают.
 
   Правда бывает сказана к месту и ко времени, когда она служит осуществлению дела.
 
   Право оставляет умонастроению полную свободу. Мораль же касается умонастроения и требует, чтобы поступок совершался из уважения к долгу. Следовательно, и соответствующий праву образ действий морален, если он определяется уважением к праву.
 
   Применительно к нравственности единственно истинны только следующие слова мудрецов древности: быть нравственным – означает жить согласно нравам своей страны…
 
   Пусть каждый человек… прежде чем предъявлять требования другим, искать причину зла вовне, начнет с того, что взвесит свое положение, свои права и, обнаружив в своем владении несправедливость, направит свои усилия на то, чтобы уравнять себя в правах с другими.
 
   Рассудок может образоваться без сердца, а сердце – без рассудка; существуют односторонние безрассудные сердца и бессердечные умы.
 
   Речь – удивительно сильное средство, но нужно иметь много ума, чтобы пользоваться им.
 
   Самая серьезная потребность есть потребность познания истины.
 
   …Свободный человек не бывает завистливым, а охотно признает великое и возвышенное и радуется, что оно есть.
 
   Связь двух лиц различного пола, называемая браком, это не просто естественный, животный союз и не просто гражданский договор, а прежде всего моральный союз, возникающий на основе взаимной любви и доверия и превращающий супругов в одно лицо.
 
   Совесть в отличие от законов бесправна в государстве; ведь если человек взывает к своей совести, то у одного может быть одна совесть, а у другого – другая. Чтобы совесть была правой, необходимо, чтобы то, что она признает правым, было таковым объективно…
 
   Стыд… есть начало гнева против того, что не должно быть.
 
   …Стыд… представляет собой зачаточный, не резко выраженный гнев человека на самого себя, ибо он содержит в себе реакцию на противоречие моего собственного явления с тем, чем я должен и хочу быть…
 
   Счастлив тот, кто устроил свое существование так, что оно соответствует особенностям его характера…
 
   Тайна счастья заключается в способности выходить из круга своего "я".
 
   Так как брак заключает в себе момент чувства, то он не абсолютен, а неустойчив и содержит в себе возможность расторжения. Но законодательства должны в высшей степени затруднять осуществление этой возможности и охранять право нравственности против каприза.
 
   …Такой пустоте, как добро ради добра, вообще нет места в живой деятельности.
 
   Только через осуществление великих целей человек обнаруживает в себе великий характер, делающий его маяком для других…
 
   Упрямый настаивает на своей воле только потому, что это его воля, он настаивает на ней без разумного основания, т. е. без того, чтобы его воля представляла собой нечто имеющее всеобщую ценность.
 
   Характер – это определенная форма воли и интереса, делающая себя значимой.
 
   …Чего человеку поистине надлежит страшиться, так это не внешней подавляющей его мощи, а нравственной силы, которая есть определение его собственного свободного разума и вместе с тем нечто вечное и нерушимое, так что, обращаясь против нее, человек восстанавливает ее против себя.
 
   Человек бессмертен благодаря познанию. Познание, мышление – это корень его жизни, его бессмертия.
 
   Талант без гения не намного возвышается над уровнем голой виртуозности.
 
   Человек воспитывается для свободы.
 
   Человек… вынужден бороться с необходимостью, установленной природой. Его нравственный долг – завоевать самостоятельность посредством своей деятельности и рассудка.