Ермишин Олег. Афоризмы

 
   Минутка конца света будет короче, чем слово творения.
 
   Конституция государства должна быть такой, чтобы не нарушать конституцию гражданина.
 
   Они хотят быть гражданами космоса, и клеймят позором космополитизм.
 
   Мы будем блохами космоса, скачущими со звезды на звезду.
 
   «Всегда возвращаются к первой любви». Может быть. Но каждый раз с другой целью.
 
   Что устраняет силу тяготения? Сила привычки.
 
   Трудно не оценить платную любовь. Ее цена обычно известна заранее.
 
   Женщины – это садистки; они истязают нас муками, которые мы им причиняем.
 
   Разбираюсь ли я в людях? Только в 2711-ти.
 
   Будь люди по-настоящему велики, на свете было бы много места.
 
   Людоед не пренебрегает человеком.
 
   Считать ли это прогрессом, если людоед научился пользоваться ножом и вилкой?
 
   Массовым должен быть читатель, а не искусство.
 
   Одни говорят: «На уровне», другие: «На дне». Что ж, и те и другие правы – при таком мелководье.
 
   И умершие лгут – устами живых.
 
   В человеческой жизни есть перерывы. В автобиографиях.
 
   Описание жизни человека, выдуманное им самим, является подлинным.
 
   Даже из мечты можно сварить варенье, если добавить фруктов и сахару.
 
   Мир не существует, а поминутно творится заново.
 
   Его непрерывность – плод нехватки воображения.
 
   А может быть, весь окружающий мир – лишь потемкинская деревня в ожидании ревизии какого-то демиурга?
 
   Все на свете функционально, а особенно то, что решительно ничему не служит.
 
   Творите мифы о себе – боги делали то же самое.
 
   Помните: в каждом мифе есть зернышко истины, которое снова может стать нашим хлебом насущным.
 
   Порой хочется молиться о существовании Бога!
 
   Всегда обращайся к чужим богам. Они выслушают тебя вне очереди.
 
   Он поставил все на одну карту. Вышла другая. И он выиграл – стал великомучеником.
 
   Настоящий мученик тот, кому даже в этом звании отказывают.
 
   Настоящий терновый венец долго носить нельзя: тернии обламываются.
 
   Бывают почетные терновые венцы, с терниями только наружу.
   Не загораживай путь к отступлению своим крестом!
 
   Тот, кто говорит «мы», не имеет в виду себя.
 
   Люди глухи к тому, что кричит в тебе громче всего.
 
   А может, под властью людоедов была бы надежда на запретный сезон охоты на людей?
 
   Не будем пытаться понять друг друга, чтобы друг друга не возненавидеть.
 
   Часто одной только смелости мало, нужна еще наглость.
 
   Надежда – это расчет вероятностей, который пишется перьями из крылышек ангелов.
 
   Надежда – мать дураков, что не мешает ей быть прекрасной любовницей смелых.
 
   Нужно идти с народом. Разве что сам народ ездит на автомобилях.
 
   Когда народ гол, на него надевают смирительную рубашку.
 
   Национализм может быть огромным. Но великим – никогда.
 
   Напоминание: Национальное большинство не значит, что отдельный его представитель больше представителя национального меньшинства.
 
   Стройте мосты от человека к человеку, разумеется, разводные.
 
   Поженились одинокая с одиноким, будут плодить одиноких.
 
   Оппозиционер. Поднимал тосты, держа кубок в стиснутом кулаке.
 
   Расходовать оптимизм нужно умеренно, чтобы хватило до конца года.
 
   Говори умно, враг подслушивает.
 
   Повторяться каждый раз по-другому – не это ли есть искусство?
 
   Заветная мечта попугая: повторять самого себя.
 
   Игра слов – дешевка? Смотря что стоит на кону.
 
   Если бы ангелы были остроумны, я поверил бы в поражение сатаны.
 
   Ответственность любит комфорт и охотно возлагается на неприкосновенных.
 
   Если ты открыл эликсир вечной жизни, запатентуй его сразу же. Иначе тебе нечего будет оставить наследникам.
 
   Никогда не уступайте отчаянию – оно не держит своих обещаний.
 
   Я бы ставил собачкам памятники. Чтобы им было на что задрать ножку.
 
   На людскую память нельзя полагаться; на беспамятство, к сожалению, тоже.
 
   Если бы знать шлягер иерихонских труб!
 
   Музыканта можно убить чем попало, но мелодию только мелодией.
 
   Рассказать содержание слова – писательское искусство.
 
   Я пишу кровью из носа.
 
   Иные писатели напоминают мне берлинских дамочек, которые, приставая к вам ночью на улице, мурлыкают по-кошачьи: «Я такая неукротимая…»
 
   Пиррова победа – вот истинная виктория: одним махом избавиться от врагов и от своих.
 
   Разговоры о погоде станут интересными при первых признаках конца света.
 
   Неграмотные вынуждены диктовать.
 
   Неграмотные проходят от А до Я быстрее, без алфавита.
 
   Не следует со свечой искать девицу.
 
   В начале была передовица, в конце некролог.
 
   Золотник забот перевешивает тонну счастья.
 
   Нравственную позицию мы всегда представляем себе вертикальной, безнравственную – горизонтальной. «Weshalb?» – спрошу я на языке Фрейда.
 
   То, что нас можно обманывать снова и снова, внушает мне оптимизм.
 
   Нет лучшего кляпа, чем официально разрешенный язык.
 
   Ответственность любит комфорт и охотно возлагается на неприкосновенных.
 
   Рассказать содержание слова – писательское искусство.
 
   Сколько уж раз взламывали сокровищницу национального языка, чтобы его обогатить.
 
   У каждой профессии особый жаргон. Политики свой навязали народам.
 
   И резиновой палкой можно указывать путь.
 
   У могильщиков не бывает мертвого сезона.
 
   Поцелуй передавался из поколения в поколение путем устной традиции.
 
   Истина обычно лежит посередине. Чаще всего без надгробия.
 
   Еще никому не удавалось побить ложь оружием правды. Побороть ложь можно только еще большей ложью.
 
   В девятнадцатом веке мало кто ожидал, что наступит двадцатый.
 
   Труднее всего предсказать чье-либо прошлое.
 
   Искусствоведы часто напоминают людей, которые знают химический состав запаха, не чувствуя аромата.
 
   После премьеры иногда наступает такой катарсис, что дальнейшие представления лишаются смысла.
 
   Возможно, и на пороге смерти прибита подкова счастья.
 
   Слово «курва» утратило свою женственность, теперь это просто скурвившееся слово.
 
   Я вижу его насквозь и поэтому знаю, кто за ним стоит.
 
   Карьера человека во вселенной заставляет задуматься, нет ли у него случаем чьей-то протекции?
 
   Говорят, изобрели абсолютно надежную противозачаточную пилюлю. Слишком поздно. Лучше бы она была косточкой в яблоке, которое змей предложил Еве.
 
   Садизм нередко проявляется в отсутствии каких бы то ни было чувств.
 
   Большое искусство – опоздать как раз вовремя.
 
   На что мне «Путеводитель по аду»? Там изображен рай.
 
   Жалобы на алкоголизм? А разве гражданам дали познать вкус нектара?
 
   Ужасны расстрелы под Стеной Равнодушия.
 
   Иногда поджигатели убеждены, что несли перед народом факел.
 
   Держи язык за зубами – наготове.
 
   Можно влюбиться из одной только ревности.
 
   Французская революция показала наглядно, что проигрывают те, кто теряет голову.
   Каждая вера приправляет свою манну по-разному.
 
   Каждый режим в конце концов становится старым режимом.
 
   Есть критики, считающие произведение автора эпиграфом к своей рецензии.
 
   Хочешь встретить себя? Поезжай в чужой город.
 
   Чтобы быть собой, нужно быть кем-то.
 
   Шутовские колокольчики сбивают с толку собак Павлова.
 
   Что знает зоолог, видевший животных лишь в зоопарке; что знают о человеке те, кто видел его лишь на свободе.
 
   Кажется, у языка больше свободы после утраты зубов.
 
   Те, кто носит шорты, пусть помнят, что в комплект входят еще удила и кнут.
 
   Есть святые, житие которых начинается с канонизации.
 
   Я бы хотел почитать «Жития канонизаторов».
 
   У черта на рогах ореол держится лучше.
 
   Дьявол не спит. С кем попало.
 
   В горизонтальном положении мозг не выше других органов.
 
   Когда я начинаю думать серьезно, я вижу, насколько комичен мир.
   Будь у меня сила воли побольше, я бы сумел пересилить ее.
 
   Чем темнее, тем легче быть звездой.
 
   И слезы плывут по течению.
 
   Океаны человеческих слез не были бы так огромны, не будь они так мелки.
 
   Я верю в безупречно точную случайность.
 
   Всем правит случай. Знать бы еще, кто правит случаем.
 
   Когда отменят кару смерти, смерть не перестанет быть карой.
 
   Смерть – это поза умершего человека.
 
   Привыкнуть можно только к смерти других.
 
   Скажи мне, над чем смеется народ, и я скажу тебе, за что он готов пролить кровь.
 
   Человек задумывается о цели своего существования; возможно, устрицы задумываются о том же, если только им не открыл этого какой-нибудь официант.
 
   Если бы сны продолжали друг друга, ах, сколько пришлось бы платить алиментов!
 
   Угрызения совести нередко имеют причиной слишком добродетельную жизнь.
 
   Всякий раз, когда я говорю «да», я заранее вижу, скольких «нет» мне это будет стоить.
 
   Если бы можно было отослать смерть в рассрочку!
   Приветствуй день вставанием!
 
   Кто по горло сыт страхом, не голоден до впечатлений.
 
   Уже при покачивании колыбели решается, куда склонится чаша весов судьбы.
 
   Многие примирились бы с Судьбой, но Судьба тоже имеет кое-что сказать.
 
   А может быть, счастье скрывается под каким-нибудь псевдонимом?
 
   Некоторым для счастья недостает только счастья.
 
   В доме повешенного не говорят о веревке. А в доме палача?
 
   Драматург: чревовещатель души.
 
   Слишком многие драматурги не понимают своей роли на сцене.
 
   Обожаю мелодраму. Потому что я реалист.
 
   Нужно очень много терпения, чтобы научиться терпению.
 
   Техника техникой, но лифт ломается чаще, чем лестница.
 
   Лицо толпы не нуждается в маске.
 
   Те, кто сейчас на устах толпы, вскоре будут на ее языке, а потом на зубах.
 
   Если выпить на брудершафт цикуту, это, пожалуй, уже на всю жизнь.
   Проводятся эксперименты, которые должны показать, в каких политических условиях может жить человек.
 
   Четыре драматических единства: единство времени, места, действия и морально-политическое единство.
 
   Государство, заранее знающее даты смерти своих граждан, может вести в высшей степени плановое хозяйство.
 
   Даже механизм диктатуры – не перпетуум мобиле.
 
   А я утверждаю, что достаточно запустить в космос какую-нибудь точку опоры и приставить лестницу. Дорога на небеса открыта.
 
   Трагедия? Сидел одинокий человек в пустой комнате.
 
   Да здравствует черное прошлое Африки!
 
   Есть трусы мозга и трусы сердца.
 
   Стоило бы подумать о каре пожизненного заключения, усугубленного искусственным продлением жизни.
 
   Можно было подумать, что в его голове несколько мозжечков.
 
   Следы многих преступлений ведут в будущее.
 
   Я охотнее слушаю сказки времен, уходящих в далекое прошлое, чем в далекое будущее.
 
   Он создал школу невежества.
 
   Я никогда не мог примириться с фактом.
 
   Он годится, чтобы дробить философские камни.
 
   Ах, эти доморощенные философы, что еще ни разу не умерли!
 
   Следует отличать народное искусство от народно-демократического.
 
   Не рассказывайте никому своих снов – что, если к власти придут фрейдисты?
 
   В последнее время все больше входят в моду лисьи шубы. Хитрые эти лисицы!
 
   Я не принадлежу к тем, кто, почитая крест, не видит на нем человека.
 
   Он шел по трупам идущих к цели.
 
   Не все мысли проходят через мозг, некоторые только через цензуру.
 
   Можно ли это считать внутренней цензурой, если цензура у писателя в одном месте?
 
   Наверно, царь Мидас проходил мимо креста Спасителя. Кругом золотые кресты.
 
   И вход «homo» в пещеру был прогрессивным шагом, и выход из нее.
 
   Тоже мне невидаль, канатоходец! Путь прямой, как натянутая веревка.
 
   Невозможно остановить время: этого не допустит часовая промышленность.
 
   Бог сотворил нас по своему образу и подобию. Но откуда уверенность, что он работал в реалистической манере?
   Человеческое, слишком нечеловеческое.
 
   Человеческое тело – один из самых распространенных костюмов на карнавале нелюди.
 
   Человек с человеком веками ведут один монолог.
 
   Не жди с мытьем ног до потопа!
 
   Вера творит чудеса. По принципу взаимности.
 
   Что лучше, «искусственное процветание» или естественная нищета?
 
   Великая эпоха способна вместить внушительное число маленьких людей.
 
   Некоторые юбилеи вызывают желание перелистать кодекс: не истек ли срок давности некоторых делишек?
 
   Извращенцы! Языком насилуют грамматику.

Доминик Опольский

   афорист

   А теперь пришел черед передела загробного мира.
 
   Бия себя в грудь, сними ордена.
 
   Бывают амнистии, которые освобождают только тюремных охранников.
 
   Велико расстояние от идеала до идеала.
 
   Дети своего времени со временем сиротеют.
 
   Записывай каждую мысль. Может быть, тебе удастся записать свою собственную.
 
   Идейный мазохист может стать национальным героем.
 
   Иные путают наготу с искренностью.
 
   Когда голос берет толпа, уже не важно, что она хотела сказать.
 
   Когда затягиваешь пояс, желудок становится ближе к сердцу.
 
   Между правдой и ложью есть место для чего-то более человеческого.
 
   Молчи так, чтобы было слышно, о чем ты умалчиваешь.
 
   Мысли иных людей так глубоки, что добыча не окупает расходов.
 
   На многих литературных творениях следовало бы указывать срок годности.
 
   Не старайся быть исключением, иначе тебя используют для подтверждения правил.
 
   Он потерял веру. Потому что обрел уверенность.
 
   По мере того как все больше народов получает свободу, на душу населения ее становится все меньше и меньше.
 
   После грозы флаги чище.
 
   Припертого к стене хамелеона не отличишь от стены.
 
   Пророком можно быть и в своем отечестве, но непременно с иностранным паспортом.
 
   С крушением рабовладения человек перестал быть частной собственностью.
 
   Стучи и в открытую дверь тоже. Может быть, ее открыли не для тебя.
 
   У легковерного есть что-то общее с легкоперевариваемым.
 
   Узники одной эпохи часто становятся тюремными сторожами в следующую эпоху.
 
   Фанфары грянут в конце похоронного марша.
 
   Что за радость ходить в гости, если нам говорят: «Будьте, как дома?»
 
   Чтобы получить голос, ему пришлось пройти мутацию.
 
   Экспериментальный кролик может позволить себе практически все.
 
   По своему следу себя не отыщешь.
 
   Тренируй память, чтобы помнить, что ты уже забыл.
 
   Некоторые лица на негативе выглядят позитивнее.
 
   Чтобы не быть голословным, ограничусь цитированием.

Болеслав Прус (Александр Гловацкий)

   (1847—1912 гг.)
   писатель

   Много страшных злодейств на свете, но, может, самое страшное – задушить любовь.
 
   Никогда не бываешь настолько несчастным, как это кажется.
 
   Нет человека, которому бы в жизненной лотерее доставались одни выигрыши.
 
   Бесстрашный ум ценнее силы. Слон в пятьдесят раз сильнее человека, однако покоряется ему.
 
   Гнев не уживается со справедливостью, как ястреб с голубем.
 
   Торжествующий враг – самый слабый враг.
 
   Когда мужчина смотрит на женщину, дьявол надевает ему розовые очки.
 
   Для мужчины любимая женщина – святыня, алтарь… И вот, когда первый встречный авантюрист приближается к этой святыне, как к стулу, и обращается с нею, как со стулом, а святыня чуть ли не в восторге от подобного обращения, тогда… начинаешь подозревать, что алтарь-то и на самом деле – всего только стул.

Хораций Сафрин

   (1899—1980 гг.)
   сатирик

   Влечение к выпивке, в отличие от влечения к женщине, со временем переходит в хроническое состояние.
 
   Громче всего человек кричит о себе, когда он в пеленках; потом понемногу сбавляет тон.
 
   Есть люди думающие, есть люди бездумные. Но всего опаснее те, за кого думают другие.
 
   Многоточие иногда обозначает отсутствие мысли.
 
   Развлечение старости: флирт со смертью.
 
   Старость – плохая защита от безрассудства. Но и рассудительность – плохая защита от старости.
 
   Старый холостяк подобен упорному пешеходу, который еще не попал под машину.
 
   Три человека делают с нами, что хотят: парикмахер, гробовщик и оратор на юбилейном банкете.
 
   Христос изгнал торгующих из храма. Торгующие поумнели и облачились в ризы.
 
   Профессиональное нищенство – занятие не менее доходное, чем профессиональная филантропия.

Казимеж Сломиньский

   (р. 1948 г.)
   поэт и филолог

   Гвардия не отступает – чтобы чего-нибудь не растоптать.
 
   Голос совести никогда не выступает в хоре.
 
   Жить надо дольше. И чаще.
 
   Зернышко к зернышку. А потом клепсидра переворачивается.
 
   Знаком креста люди помечают список своего и чужого присутствия на Земле.
 
   Иногда кажется, что Зевс перепутал Атласа с Сизифом.
 
   Клоун: артист, который в цирке играет роль человека.
 
   На портретах обычно не видно, что портретируемый стоит на коленях.
 
   Ничего не дается даром. За каждое ничего надо платить.
 
   Нравственность не упала. Нравственность изменила позицию.
 
   Переливая из пустого в порожнее, не перепутай этикетки!
 
   Самый прямой позвоночник – у бабочки на булавке.
 
   У стен есть уши. Все остальное – глухая стена.
 
   Чары развеялись, суеверия остались.

Влодзимеж Счисловский

   (р. 1957 г.)
   сатирик

   В доме повешенного не говорят даже о галстуке.
 
   Давай по порядку: сперва ты подашь мне руку, потом я подставлю тебе ногу.
 
   Даже покойника можно задеть за живое.
 
   Если конь сочинил панегирик в честь узды, присмотрись внимательней: а конь ли это?
 
   Каждый тиран должен знать размер своей шеи.
 
   Крикни: «Вор!» – и все обернутся. Крикни: «Человек!» – и никто ухом не поведет.
 
   Ласковое теля двух маток сосет – и потом из него выходит двойная отбивная.
 
   Много ли стоит бич сатиры в руках мазохиста?
 
   Оригинальность эха состоит в повторении.
 
   Подошел к зеркалу и увидел обратную сторону медали.
 
   Сидящий в первом ряду привыкает к подсказкам суфлера.
 
   Судьба слепа, но разит без единого промаха.
 
   Твердый орешек нередко оказывается пустым.
 
   Трубка мира годится для дымовой завесы.
 
   Сидел между двух стульев и упал на четыре лапы.
 
   Погоня за счастьем состоит из фальстартов.

Мечислав Шарган

   (р. 1933 г.)
   афорист

   Будь поосторожнее с зеркалом, не то увидишь собственное лицо.
 
   Бытие определяет подсознание.
 
   Вера горами двигает – перенося их на спинах верующих.
 
   Временами я уезжаю из дома, чтобы посмотреть на себя издали.
 
   Все мы умрем, а некоторые к тому же и сдохнут.
 
   Выход из лабиринта ведет в тупик.
 
   Ему предложили выбрать: богатство или ум. Как умный человек, он выбрал богатство.
 
   Заглядыванье в чужие окна свидетельствует о крайней степени одиночества.
 
   Знай, с кем красть: а вдруг тебе с ним и сидеть?
 
   К каждому человеку нужен особый ключ – и, разумеется, небольшая отдельная камера.
 
   Как силен был бы мужчина, если бы Господь сотворил его из ребра Евы!
 
   Корова пережевывает пейзаж.
 
   Кости лежат на кладбище. Интересно, сколько шестерок выпадет у Творца?
 
   Кровавое пятно: «Но совесть у меня чистая!»
 
   На лицах актеров можно прочесть все не сыгранные ими роли.
 
   На руке пять пальцев, и еще кулак!
 
   На человека можно рассчитывать, начиная от определенной суммы.
 
   Нам велят стоять смирно и одновременно идти вперед.
 
   Нам приходится вас обманывать, чтобы сохранить ваше доверие.
 
   Ну, так уж сразу Содом и Гоморра! А может, обыкновенный бордель?
 
   Он верит так сильно, что Бог ему уже и не нужен.
 
   Песок в глаза можно сыпать газетами.
 
   Страус вовсе не прячет голову в песок – он показывает нам задницу.
 
   Туннели мучаются комплексами лабиринтов.
 
   Человек с человеком. И нет человека!
 
   Чтобы она была еще хуже, конституцию постоянно следует улучшать.
 
   Шире всего улыбается череп.
 
   Я верю дьяволу, что Бог существует.
 
   Я знаю людей, которых Господь, вероятно, высосал из пальца.

Хуго Штейнхаус

   (1887—1972 гг.)
   математик

   Аристократия выводит свои привилегии от первого в роду, то есть от единственного представителя рода, которой не был аристократом.
 
   В истории остаются фразы максимум из семи слов.
 
   Всякий раз, когда я встречал его, он молчал; он молчал о Ванде.
 
   Вычеркнуть из чужого произведения неприличное слово такая же наглость, как вписать неприличное слово.
 
   Если Бог есть, то почему его нет?
 
   Есть люди, обладающие идеальной дикцией; почему же им так мало есть что сказать?
 
   Женская любовь превосходит мужскую. Разница, которая достается детям, громадна.
 
   Женщины глубоко безразличны к собиранию марок, чтению газет, разговорам о фотоаппаратах и состоянии экономики. Это, по-видимому, говорит об их безусловном превосходстве над нами. К счастью, они глубоко безразличны и к прочим нашим занятиям.
 
   Женщины не любят смешливых мужчин, а мужчины – остроумных женщин.
 
   Журналисты вовсе не интересуются известиями, которые сообщают, как официанты не имеют аппетита к блюдам, которые приносят.
 
   …И только неграмотные могли читать ее мысли.
 
   Идиоты и гении не обязаны понимать анекдоты.
 
   Из дома реальности легко забрести в лес математики, но лишь немногие способны вернуться обратно.
 
   Ирония – оружие слабых. Сильные мира сего не имеют прав на нее.
 
   Каждый человек ведет себя искусственно – это же совершенно естественно!
 
   Как трогательно, что простые люди просят совета у ученых людей! И как разумно, что они этим советам не следуют!
 
   Когда мужчины наконец убедили женщин, что любовь – это грех, одни женщины пошли в монастырь, другие вышли на панель.
 
   Когда писатели заметили, что жизнь подражает плохим романам, они ударились в чистый вымысел.
 
   Комплимент должен быть правдивее правды.
 
   Ложь расположена ниже правды, художественный вымысел – выше.
 
   Любовь совершает открытия, распутство – изобретения.
 
   На его лице выражалось спокойствие духа, вытекавшее из чувства неисполненного долга.
 
   На поворотах жизненных дорог должны висеть предостерегающие надписи: максимальная скорость 24 часа в сутки.
 
   Не признавая кого-либо де-юре, мы тем самым признаем его де-факто – об этом помнят атеисты!
 
   Не следует плохо говорить об отсутствующих, тем более – о несуществующих; атеисты находятся в трудном положении!
 
   Неблагодарность лучше всего доказывает пользу благодеяния: облагодетельствованный успел позабыть о своей прежней нужде.
 
   Невелика штука предсказывать будущее; вы лучше попробуйте разгадать настоящее!
 
   Некоторые дети так любят школу, что хотят оставаться в ней всю жизнь. Из них-то и выходят ученые.
 
   Нельзя сказать, что в Галиции было распространено знание немецкого языка, – там было распространено незнание немецкого языка.
 
   Несчастный влюбленный подобен предпринимателю, которой упорно покрывает убытки неудачного предприятия, чтобы не потерять того, что вложил.
 
   Образование – не помеха женственности: докторши так же глупы, как и прочие женщины.
 
   Опасайся тех, кто сетует на нехватку времени, – они крадут твое.
 
   Палачу платят за работу; в свое оправдание он может сказать: «Каждый должен жить!»
 
   Писатели, не признающие любви, всего лишь повторяют доводы философов-идеалистов: веши не являются тем, чем кажутся. Но удивляться тому, что и женщины не то, чем кажутся, – признак необразованности. Красота иллюзорна ничуть не больше, чем твердость железа.
 
   Плохой полемист пытается убедить другого, хороший убеждает третьего.
 
   Пока я храню молчание, я не даю согласия.
 
   Править трудно, поэтому умные с охотой препоручают эту обязанность дуракам – для них трудностей не существует!