Ермишин Олег. Афоризмы

 
   Награда за искусство – не слава или успех, а опьянение. Вот почему даже совершенно бездарные писатели не в состоянии бросить писать.
 
   Литературное обаяние, которое возникает от стремления понравиться, несовместимо с тем захватывающим полетом духа, что стоит всех на свете удовольствий.
 
   Искусство – это память, а память – вновь испытываемое желание.
   Пока существует мысль, слова живут и литература остается бегством – но не от жизни, а в жизнь.
 
   У наших писателей либо нет личности и, стало быть, нет стиля, либо есть псевдоличность и, следовательно, есть дурной стиль. Такие писатели путают предрассудок с целеустремленностью, благосостояние с мировоззрением.
 
   Есть писатели, которые сначала долго осаждают нашу индивидуальность, а затем без предупреждения идут на приступ, рассеивают слабый гарнизон и берут цитадель штурмом.
 
   Сегодня функция художника – привить воображение науке, а науку – воображению. Там, где они соединятся, и будет миф.
 
   В войне полов беспечность – оружие мужчины; мстительность – женщины.
 
   Нет боли сильнее, чем та, что причиняют друг другу влюбленные.
 
   Коль скоро все те, кого мы давно и сильно любим, становятся частью нас самих; коль скоро мы ненавидим в них себя, – мы мучаем себя и их одновременно.
 
   Цель любви – освобождение от любви.
 
   За порок мы платим сознанием того, что мы порочны; за удовольствие – чувством разочарования – увы, запоздалого.
 
   Мы любим всего один раз, ибо всего только раз мы по-настоящему готовы к любви… И от того, какой окажется наша первая – и единственная – любовь, будет зависеть вся наша дальнейшая жизнь.
 
   Долголетие – это месть таланта гению.
 
   Остерегайтесь женщины, у которой много подруг, ибо они будут постоянно стремиться разрушить ваш брачный союз, ваше «мы». Впрочем одна подруга – еще хуже: в дальнейшем она может стать вашей женой.
 
   Идеальный союз мужчины и женщины подобен туго натянутому луку, и никому не дано знать, то ли тетива сгибает лук, то ли лук натягивает тетиву.

Ноэл Кауард

   (1898—1973 гг.)
   драматург

   Чтобы содержимое не приедалось, нужно почаще менять упаковку. Поэтому женщины с удовольствием подчиняются моде.
 
   Все мужчины одинаковы, но некоторые из них одинаковее.
 
   Мнение, будто опера нынче не та, – ошибочно. Она как раз та, что раньше, вот что плохо.
 
   Нельзя сказать, что я здорово пью. Я могу часами обходиться без спиртного.
 
   Телевидение существует для того, чтобы выступать по нему, а не для того, чтобы его смотреть.

Квентин Крисп

   (1908—1999 гг.)
   писатель

   Быть здоровым – значит иметь те же болезни, что и ваши соседи.
 
   Есть три причины, по которым становятся писателем. Первая: вам нужны деньги; вторая: вы хотите сказать миру что-то важное; третья: вы не знаете, чем занять себя долгими зимними вечерами.
 
   Жизнь была странной штукой, которая случилась со мной по дороге к могиле.
 
   Перед каждым юношей стоит одна и та же проблема: как быть бунтарем и конформистом одновременно? Он решает ее, бунтуя против родителей и копируя своих сверстников.
 
   Пессимист – это тот, кто не станет вылезать из ванны, услышав звонок телефона.
 
   Секс – последнее прибежище обделенных судьбой.
 
   Предположение, будто Господь отвлекается отдел мироздания, чтобы подарить мне велосипед с тремя скоростями, настолько неправдоподобно, что я не принимаю его всерьез.
 
   Убирать квартиру совершенно излишне. После первых четырех лет она уже не станет грязнее.
 
   Я не слишком-то люблю заграницу, и я убежден, что иностранцы начинают говорить по-английски, как только мы поворачиваемся к ним спиной.

Агата Кристи

   (1890—1976 гг.)
   писательница,
   «королева детектива»

   Сюжеты своих детективных романов я нахожу за мытьем посуды. Это такое дурацкое занятие, что поневоле приходит мысль об убийстве.
 
   Это совершенно неважно. Вот почему это так интересно.
 
   Недостаток воображения предрасполагает к преступлению.
 
   Каждый убийца, вероятно, чей-то хороший знакомый.
 
   Странный это мир, где двое смотрят на одно и то же, а видят полностью противоположное.
 
   Боюсь, что от человеческой натуры, за которой мне довелось наблюдать столь долгое время, хорошего ждать не приходится.
 
   Политик хочет оставаться на своем посту всегда из самых высоких побуждений!
 
   Чуть-чуть злословия придает жизни пикантную остроту.
 
   Время – такая неопределенная штука. Одному кажется очень долгим. Другому – наоборот.
 
   Странная все-таки вещь – интуиция, и отмахнуться от нее нельзя, и объяснить невозможно.
 
   Если секрет знают больше, чем двое, это уже не секрет.
 
   Женщины не умеют ждать, помните об этом.
 
   Женщины редко ошибаются в своих суждениях друг о друге.
 
   Там, где речь идет о любви, женщины мало думают о гордости, если вообще о ней думают. Гордость – это нечто, что не сходит у них с языка, но никогда не проявляется в делах и поступках.
 
   В девяносто девяти случаях женщины ведут себя как дуры, но на сотый оказываются хитрее мужчин.
 
   Изменить человека – это никому не под силу.
 
   Мужчина всегда придает особое значение прошлому своей жены.
 
   Мужьям небезопасно говорить правду об их женах! Забавно, но женам говорить правду о мужьях можно совершенно спокойно!
 
   Влюбленный мужчина представляет из себя жалкое зрелище.
 
   Мужчина – создание тщеславное.
 
   Чудесно все-таки заведено в природе. Любой мужчина, с виду совсем не привлекательный, обязательно становится избранником какой-то женщины.
 
   Я не знаю ненависти более сильной, чем ненависть мужчины, которого судьба заставила полюбить против собственной воли.
 
   По-настоящему любит тот, кого меньше любят.
 
   Ничто так не тяготит, как преданность.
 
   Мужчин опасность подстерегает повсюду, а женщин главным образом в любви.
 
   Мне всегда было непонятно, почему худшие из мужчин вызывают интерес у лучших женщин.
 
   Из-за этих блондинок в мире происходит столько зла!
 
   Великое преимущество врача заключается в том, что он не обязан следовать собственным советам.
 
   Конечно, праздная болтовня – дело грешное и недоброе, но ведь она так часто оказывается правдой.
 
   Смерть создает предвзятые мнения в пользу умерших.
 
   Есть поговорка, что о мертвых надо говорить либо хорошо, либо ничего. По-моему, это глупость. Правда всегда остается правдой. Если уж на то пошло, сдерживаться надо, разговаривая о живых. Их можно обидеть – в отличие от мертвых.
 
   Свобода стоит того, чтобы за нее бороться.
   Утомительно, когда человек все время оказывается прав.
 
   Молодым кажется, что старики глупы, но старики-то знают, что молодые – дурачки!
 
   В жизни каждый должен совершать свои собственные ошибки.
 
   Человек сам своими руками должен прокладывать путь в жизни.
 
   Докопаться до истины никогда не поздно.
 
   Человеческая природа везде одинакова.
 
   Высокая репутация – первейшая необходимость для жулика!
 
   Зло, сделанное человеком, зачастую переживает его самого.
 
   Сдержанный человек гораздо интереснее.
 
   Разговоры изобретены для того, чтобы мешать людям думать.
 
   Ложь открывает тому, кто умеет слушать, не меньше, чем правда. А иногда даже больше!
 
   Как желудок влияет на мозговые извилины!
 
   Неопровержимая логика характерна для маньяка.

Джонатан Линн
Энтони Джей

   (род. 1943 г.)
   (род. 1930 г.)
   сценаристы

   В политике слово «правда» означает любое утверждение, лживость которого не может быть доказана.
 
   Выражение «страна, богатая человеческими ресурсами» означает, что эта страна перенаселена и нуждается в помощи.
 
   Государственный деятель: термин, которым политики определяют сами себя.
 
   Дипломатия – это вопрос выживания в будущем столетии. Политика – вопрос выживания до следующей пятницы.
 
   Если никто не знает, что именно вы делаете, никто не знает, что вы делаете это не так.
 
   Когда страна летит под откос, за рулем должен быть человек, который вовремя нажмет на газ.
 
   Любопытно, но сегодня политики предпочитают говорить о морали, а епископы – о политике.
 
   Мирному сосуществованию можно противопоставить военное несуществование.
 
   Моя статистика – это факты, а ваши факты – всего лишь статистика.
 
   Неправильные глаголы. У меня независимый ум, вы эксцентричны, он – человек с приветом.
 
   Он из той породы людей, которые входят в дверь вторыми, а выходят первыми.
 
   Первое правило политика: никогда не верь ничему, пока не поступит официальное опровержение.
 
   Следует честно и откровенно сообщать прессе все то, что она легко обнаружит сама.
 
   Служебные секретные документы существуют не для того, чтобы защищать секреты, а для того, чтобы защищать служащих.
 
   Чем меньше вы собираетесь делать, тем больше вы должны об этом говорить.

Клайв C. Льюис

   (1898—1963 гг.)
   писатель и критик

   Будущее – это то, навстречу чему каждый из нас мчится со скоростью 60 минут в час.
 
   В Боге – три Лица, как у куба – шесть квадратов, хотя он – одно тело. Нам не понять такой структуры, как не понять куба плоским.
 
   Влюбленность – самый непрочный вид любви.
 
   Все события на свете – ответы на молитвы, в том смысле, что Господь учитывает все наши истинные нужды. Все молитвы услышаны, хотя и не все исполнены.
 
   Господь не сыплет чудес на природу, как перец из перечницы. Чудо – большая редкость. Оно встречается в нервных узлах истории – не политической и не общественной, а иной, духовной, которую людям и невозможно полностью знать.
 
   Любовь переносит и прощает все, но ничего не пропускает. Она радуется малости, но требует всего.
 
   Не ждите от Шредингера Демокритовой ясности – он слишком много знает. Не ждите от св. Афанасия Великого легкости Бернарда Шоу – он тоже знает слишком много.
 
   Только плохой человек нуждается в покаянии; только хороший человек может покаяться по-настоящему. Только совершенный человек может прийти к совершенному покаянию. Но такой человек в покаянии не нуждается.
 
   Христианское богословие много утомительнее религиозности. На расплывчатые утверждения религиозных людей оно снова и снова отвечает: «не совсем так» или «мы бы сказали иначе». Конечно, утомительное не всегда истинно, но истинное всегда нелегко.
 
   Чудо – это текст, природа – комментарий. Наука – лишь примечания к поэме христианства.
 
   Чудо и мученичество идут по одним дорогам; а мы по ним не ходим.

Малколм Маггеридж

   (1903—1990 гг.)
   журналист

   Авторы триллеров питают склонность к сотрудничеству с секретными службами, подобно тому как психически неуравновешенные люди становятся психиатрами, а импотенты – порнографами.
 
   Бог для меня скорее художник, чем судья.
 
   Для нас, людей, все постоянно – до тех пор, пока не изменится, и все мы бессмертны – пока не умрем.
 
   Неверно, будто телевидение отучает людей думать; оно просто фокусирует их безмыслие.
 
   Нет больших снобов, чем профессиональные борцы за равенство.
 
   Оргия выглядит особенно соблазнительно сквозь дымку праведного негодования.
 
   Печать – это бумажная совесть.
 
   Послы – это почтальоны во фраках и цилиндрах, которых можно уволить в течение суток.
 
   Постоянная колонка в газете – все равно что регулярный стул по заказу.
 
   Старые политики, как старые актеры, оживают при свете рампы.
 
   Хороший вкус в юморе – нонсенс; это все равно что невинная шлюха.

Джордж Майкс

   (1912—1987 гг.)
   писатель

   Англичанин, даже если он один, законопослушно выстраивается в очередь из одного человека.
 
   Брак – оригинальная попытка уменьшить расходы наполовину, увеличив их вдвое.
 
   В Англии людей представляют друг другу, чтобы можно было их различить.
 
   Истинный джентльмен, как бы он ни был беден, никогда не унизится до какой-либо полезной работы.
 
   На континенте вас угощают хорошими обедами, в Англии – хорошими обеденными манерами.
 
   На континенте есть сексуальная жизнь, в Англии – постельные грелки.
 
   На континенте думают, что жизнь – это игра, а в Англии думают, что крикет – это игра.
 
   По видимости человек сам творит свой образ. На самом же деле наоборот: мы чаще всего слуги, чтобы не сказать – рабы своего образа.
 
   Швейцарцы возводят премилые пейзажи вокруг своих отелей.

Гектор Хью Манро (Саки)

   (1870—1916 гг.)
   шотландский писатель

   Женщины и слоны никогда не забывают обиду.
 
   Жители Крита, к своему несчастью, произвели больше истории, чем могли потребить на месте.
 
   Молодость мечтает о том, что никогда не сбудется, старость вспоминает о том, что никогда не сбылось.
 
   Моногамия в странах Запада – это обычай иметь одну жену и только одну любовницу.
 
   Небольшая неточность избавляет от целых тонн объяснений.
 
   Об одном американском писателе: Это один из тех людей, которых могила могла бы замечательнейшим образом исправить.
 
   Образование необходимо. Ваш мальчик не овладеет как следует дурными привычками, если вы не пошлете его в хорошую школу.
 
   Он открыл себя сам и щедро поделился этим открытием с целым светом. (О Бернарде Шоу.)
 
   Она честно сказала, что ей сорок два года и пять месяцев. Возможно, это порадовало ангелов на небесах, но не ее старшую сестру.
 
   Размешал сыр в мышеловке, проверь, чтобы хватило места для мыши.
 
   Свои платья она заказывает в Париже, но носит их с сильным английским акцентом.

Айрис Мёрдок

   (1919—1999 гг.)
   писательница

   Брак – это долгое плавание в тесной каюте.
 
   Все человеческие дела несерьезны, но относиться к ним нужно серьезно.
 
   Детская беда безгранична. Отчаяние у взрослого, пожалуй, несравнимо с отчаянием ребенка.
 
   Естественная тенденция человеческой души – охрана собственного "я". Каждый, заглянув внутрь себя, может увидеть каталектическую силу этой тенденции, а результаты ее у всех на виду. Мы хотим быть богаче, красивее, умнее, сильнее, любимее и, по видимости, лучше, чем кто-либо другой.
 
   Когда у человека есть тайная радость, ему приятно потолковать о чем угодно, о предметах совершенно посторонних.
 
   Любить – значит проигрывать.
 
   Любовь – это когда центр вселенной внезапно смещается и перемещается в кого-то другого.
 
   Откровенная глупость может быть неотразима в женщинах.
 
   Промежуток между «О, я мечтаю о будущем!» и «Ах, уже поздно, все в прошлом» так бесконечно мал, что в него невозможно протиснуться.
 
   Проституция обнажает самую суть социального положения женщины. То, что проституция делает зримым, – это не пол женщины, а ее униженность.
 
   Разлюбить – это в высшей степени поучительно. Некоторое время видишь мир совершенно другими глазами.
 
   Удовольствие от унижения сексуального объекта важнее самого секса.
   Человек безудержных страстей привлекателен только в книгах.

Сомерсет Уильям Моэм

   (1874—1965 гг.)
   писатель

   Для выработки характера необходимо минимум два раза в день совершать героическое усилие. Именно это я и делаю: каждое утро встаю и каждый вечер ложусь спать.
 
   Только посредственность всегда в ударе.
 
   Терпимость – другое название для безразличия.
 
   Знать прошлое достаточно неприятно; знать еще и будущее было бы просто невыносимо.
 
   Американки требуют от своих мужей таких исключительных достоинств, какие англичанки ожидают найти разве что у своих лакеев.
 
   Люди могут простить вам добро, которое вы для них сделали, но редко забывают зло, которое они причинили вам.
 
   Бог, которого можно понять, уже не Бог.
 
   Норма – это то, что встречается лишь изредка.
 
   Писать просто и ясно так же трудно, как быть искренним и добрым.
 
   Женщина всегда пожертвует собой, если предоставить ей для этого подходящий случай. Это ее любимый способ доставить себе удовольствие.
 
   Когда мужчина достигает возраста, в котором уже нельзя служить чиновником, садовником или полицейским, считается, что он как раз созрел для того, чтобы вершить судьбы своей страны.
 
   Великие истины слишком важны, чтобы быть новыми.
 
   О половых отношениях лорд Честерфилд сказал, что удовольствие это быстротечное, поза нелепая, а расход окаянный. Если бы он дожил до наших дней и читал нашу литературу, он мог бы добавить, что этому акту присуще однообразие, почему и печатные отчеты о нем чрезвычайно скучны.
 
   Вот поистине ирония жизни: то, к чему мы все стремимся, оказывается лучше, когда оно достигнуто не полностью.
 
   Хорошо одетый человек – это тот, на чью одежду не обращают внимания.

Уистен Хью Оден

   (1907—1973 гг.)
   поэт, драматург,
   публицист, критик

   Не бывает умных опер, ведь люди не поют вслух, громким голосом, когда находятся в здравом уме.
 
   Профессор – это тот, кто вещает в чужом сне.
 
   Никто не воспринимает собственные замечания как прозу.
 
   Счастлив заяц по утру, ибо не дано ему знать, с какими мыслями проснулся охотник.
 
   Мы грешны в той мере, в какой несчастны.
 
   Нельзя пользоваться свободой без права нарушать ее.
 
   Впечатление от себя самого никогда не совпадает с мнением о тебе других.
 
   Человек – творящее историю существо, которое не может ни повторить свое прошлое, ни избавиться от него.
 
   Почти все наши отношения начинаются и существуют в той или иной форме взаимной эксплуатации, умственного или физического товарообмена и заканчиваются, когда одна или обе стороны израсходовали весь свой товар.
 
   Единственный греческий бог, который хоть что-то делает, – это Гефест, да и тот – хромой рогоносец.
 
   В наш век создание произведения искусства – акт политический.
 
   Есть игра под названием «Полицейские и разбойники», но нет игры «Святые и грешники».
 
   Отец стихотворения – поэт; мать – язык.
 
   Христианское искусство – такой же вздор, как христианская наука или христианская диета. Картина с изображением распятия по духу не более (а может, и менее) христианская, чем любой натюрморт.
 
   В людях, которые мне нравятся, которыми я восхищаюсь, найти что-то общее трудно; те же, кого я люблю, совпадают в одном – все они вызывают у меня смех.
 
   На сегодняшний день главная политическая задача не в том, чтобы дать человеку свободу, а в том, чтобы удовлетворить его потребности.
 
   Человек одновременно хочет иметь и свободу, и вес, что невозможно, ибо чем больше он освобождается, тем сильнее «теряет в весе».
 
   Среди нескольких вещей, ради которых всякий честный человек должен быть готов, если понадобится, умереть, право на развлечение, на легкомыслие – одно из самых главных.
 
   Дьявол не интересуется Злом, ибо Зло – это то, что ему давно и хорошо известно. Для него Освенцим – такое же общее место, как дата битвы при Гастингсе. Дьявола интересует не Зло, а Добро, ибо Добро никак в его картину мира не укладывается.
 
   Мы серьезно заблуждаемся, полагая, что дьявол лично заинтересован в том, чтобы погубить нашу бессмертную душу. Моя душа интересует дьявола ничуть не больше, чем тело Эльвиры – Дон Жуана.
 
   Интересы писателя и интересы читателя никогда не совпадают – разве что по удачному стечению обстоятельств.
 
   Читатели могут изменять писателю сколько угодно, писатель же должен быть верен читателю всегда.
 
   Нет ничего хуже плохого стихотворения, которое задумывалось как великое.
   Читать – значить переводить, ибо не бывает на свете двух людей, у которых бы совпадал жизненный опыт. Плохой читатель сродни плохому переводчику: он воспринимает буквально то, что следовало понимать фигурально, и наоборот.
 
   Некоторые книги незаслуженно забываются, но нет ни одной, которую бы незаслуженно помнили.
 
   В каждом «самобытном» гении, будь то художник или ученый, есть какая-то тайна – как у азартного игрока или у медиума.
 
   Когда рецензент называет книгу «искренней», сразу же ясно, что книга: а) неискренняя, б) плохо написана.
 
   В качестве читателей мы иногда напоминаем тех мальчишек, что подрисовывают усы девицам на рекламных изображениях.
 
   Книга обладает безусловной литературной ценностью, если каждый раз ее можно прочесть по-разному.
 
   В новом писателе мы замечаем либо только одни достоинства, либо только одни недостатки, и, даже если видим и то и другое, увязать их между собой не в состоянии.
 
   Когда перед нами маститый автор, наслаждаться его достоинствами можно, лишь терпимо относясь к его недостаткам.
 
   Известный писатель – это не только поэт или прозаик, но и действующее лицо в нашей биографии.
 
   Поэт не может читать другого поэта, прозаик – другого прозаика, не сравнивая себя с ним.
 
   Когда читаешь заумную критику, цитаты оказываются более нужными, чем рассуждения.
   В литературе пошлость предпочтительнее ничтожности, ведь даже самый дешевый портвейн лучше воды из-под крана.
 
   Хороший вкус – это скорее вопрос выбора, чем запрета; даже когда хороший вкус вынужден запрещать, он делает это с сожалением, а не с удовольствием.
 
   Удовольствие никак нельзя считать непогрешимым критическим принципом, и в то же время принцип этот наименее уязвим.
 
   К взглядам писателя на литературу следует прислушиваться с большой осмотрительностью.
 
   Когда кто-то (в возрасте от двадцати до сорока) заявляет: «Я знаю, что мне нравится», в действительности он хочет сказать: «Своего мнения у меня нет, я придерживаюсь мнения своей культурной среды».
 
   Если вы не уверены в своем вкусе, знайте: он у вас есть.
 
   Причину того, что хороших критиков обычно меньше, чем хороших поэтов или прозаиков, следует искать в нашей эгоистической природе.
 
   «Не будь побежден злом, но побеждай зло добром…» Для жизни это химера, для искусства – аксиома.
 
   Нет необходимости нападать на плохое искусство – оно погибнет и так.
 
   Плохую книгу невозможно рецензировать, не рисуясь.
 
   Строго говоря, автор хорошей книги должен оставаться анонимом, ибо мы восхищаемся не им, а его искусством.
 
   Подобно тому, как хороший человек, совершив хороший поступок, немедленно о нем забывает, хороший писатель забывает о книге, которую только что написал.
 
   Если писатель и вспоминает о своей книге, то в голову ему приходят скорее ее минусы, чем плюсы. Слава часто делает писателя тщеславным, но редко – гордецом.
 
   Когда преуспевающий автор анализирует причину своего успеха, он обычно недооценивает свой талант и переоценивает мастерство.
 
   Когда какой-нибудь болван говорит мне, что ему понравилось мое стихотворение, я чувствую себя так, словно залез к нему в карман.
 
   У каждого писателя есть несколько тем, которых он, в силу своего характера и особенностей своего дарования, касаться не должен.
 
   Чтобы свести все поэтические ошибки до минимума, наш внутренний цензор должен состоять из сентиментального подростка – единственного ребенка в семье, домашней хозяйки, логика, монаха, непочтительного фигляра и, может, даже из всеми ненавистного и всех ненавидящего солдафона, который считает поэзию «дребеденью».
 
   Большинство писателей… страдают «расстройством» искренности подобно тому, как все люди на свете страдают расстройством желудка. Средство в обоих случаях очень простое: во втором необходимо изменить питание, в первом – общество.
 
   Цельность писателя страдает гораздо больше, когда его упрекают в отсутствии гражданской совести и религиозного чувства, чем в корыстолюбии. Ведь легче снести упреки коммивояжера, чем епископа.
 
   Некоторые писатели путают подлинность, к которой все они должны стремиться, с оригинальностью, которая нисколько не должна их заботить.
 
   Если перед нами по-настоящему крупный писатель, то после его смерти все его книги будут представлять единое целое.
 
   Даже самый великий писатель не способен смотреть сквозь кирпичную стену, но, в отличие от всех нас, он эту стену не возводит.