Фейст Раймонд. Темнота в Сетханоне (Ночные ястребы)

   Трапеза показалась Аруте и Мартину странной, так как ни в покоях Гая, ни в остальной части Арменгара слуг не было. Еду в комнаты протектора приносили солдаты из вежливости, но обслуживал он себя сам, и то же приходилось делать его гостям. Амос сказал им, что после ужина он и Арманд часто сами мыли посуду на кухне. В городе работали все, кто мог.
   Покончив с едой, Амос промолвил:
   - Мне и Арманду нужно нести караул на стене. Сегодня вечером мы освобождены от наряда на кух-ню, так что можем принять вас как полагается. Не хотите к нам присоединиться?
   Это щедрое приглашение относилось ко всем, кто сидел за столом. Роальд, Лори и Бару приняли его, при этом хадати особенно хотелось как можно лучше уз-нать своих дальних родичей.
   Мартин поднялся и с почти героическим усилием обратился к Бриане:
   - Может быть, командир покажет мне город?
   А когда она согласилась, он, казалось, был одинако-во доволен и расстроен.
   Арута жестом показал брату, чтобы тот шел с Бри-аной, поскольку ему нужно было остаться поговорить с Гаем, и Мартин поторопился из зала вслед за ней.
   В длинном коридоре, который вел к подъемнику, Мартин остановился, чтобы взглянуть на городские огни внизу. В кромешной тьме сияли тысячи мерцаю-щих огоньков.
   - Я часто прохожу здесь, - сказала Бриана, - и никогда не устаю от этого вида. - Мартин согласно кивнул. - А твой дом, он похож на Арменгар?
   Мартин не смотрел на нее.
   - Крайди? - произнес он задумчиво. - Нет. Мой замок кажется крошечным по сравнению с крепос-тью, а город Крайди размером не больше одной деся-той этого города. У нас нет гигантской стены вокруг, а люди не вооружены. Это мирное место, или, по крайней мере, так мне кажется сейчас. Раньше я, бывало, избегал его, стараясь уходить в лес на охоту или про-сто чтобы остаться одному. Или я часто уходил в са-мую высокую башню замка и наблюдал за тем, как солнце садится в океан. Это лучшее время дня. Летом морской бриз охлаждает дневной жар, а солнце играет красками на воде. Зимой башни окутаны белым сне-гом и кажутся вышедшими из сказки. Можно видеть, как с океана катятся могучие облака. Но еще более величественны бури с молниями и громом, когда небе-са словно оживают. - Он оглянулся и заметил, что она внимательно смотрит на него. Внезапно он почув-ствовал себя как-то глупо и нерешительно улыбнулся, что было у него знаком смущения. - Я говорю бес-связно.
   - Амос рассказывал мне об океанах. - Она скло-нила голову, как будто размышляя. - Это так стран-но, столько воды.
   Мартин засмеялся, его волнение исчезло.
   - Да, океан может быть страшным, странным и могучим. Я никогда не любил корабли, но мне прихо-дилось плавать, и через какое-то время начинаешь по-нимать, каким прекрасным может быть море. Оно как... - Он остановился, пытаясь подыскать слова. - Тебе лучше расскажет Лори или Амос. Они умеют находить слова, которых мне не хватает.
   Она положила руку ему на плечо.
   - Я бы предпочла услышать их от тебя. Бриана повернулась к окну, пламя факела освети-ло ее лицо, черные волосы в полутьме казались высо-ким венцом. Она долго молчала, а потом посмотрела на Мартина.
   - Ты хороший охотник?
   Мартин вдруг усмехнулся, чувствуя себя дураком.
   - Да, очень хороший. - Оба понимали, что это не пустое хвастовство, как и то, что в его словах нет и фальшивой скромности. - Меня обучали эльфы, и сре-ди людей я знаю лишь одного, кто стреляет лучше.
   - Я люблю охоту, но теперь, когда приходится ко-мандовать отрядом, у меня мало времени. Может быть, мы сможем улучить время и поискать дичь. Здесь охота более опасна, чем в твоем Королевстве, ведь пока мы охотимся, могут охотиться и на нас.
   Мартин холодно ответил:
   - Я уже имел дело с моррелами.
   Она открыто посмотрела на него.
   - Ты очень сильный человек, Мартин. - И, поло-жив ладонь ему на руку, она добавила: - И, я думаю, ты еще и добрый. Я Бриана, дочь Гвиннат и Гуртмана, из рода Алвин. - Слова эти звучали официально, но в них было нечто глубокое, как будто она пыталась от-крыть ему себя, дотянуться до его сердца.
   - Я Мартин, сын Маргарет... - за многие годы он впервые подумал о матери, красивой служанке при дворе герцога Брукала, - и Боуррика из рода Данни-са, первого из кон Дуанов. Меня еще называют Мар-тин Длинный Лук.
   Она пристально смотрела ему в лицо, как будто изучая каждую черточку. Выражение ее лица изме-нилось, когда она улыбнулась. При виде ее улыбки Мартин почувствовал, как в его груди заполыхал по-жар. Она засмеялась.
   - Это имя подходит тебе, Мартин Длинный Лук. Ты такой же высокий и могучий, как и твое оружие. Есть ли у тебя жена?
   Мартин тихо ответил:
   - Нет. Я... я никогда не встречал никого... Я не умею обращаться со словами... и с женщинами. Я мало с кем знаком.
   Она прикоснулась кончиками пальцев к его губам.
   - Я понимаю.
   Внезапно Мартин обнаружил, что обнимает девуш-ку, ее голова прижималась к его груди, но как это по-лучилось, он не знал. Он держал Бриану очень осто-рожно, словно при легчайшем движении она могла исчезнуть.
   - Я не знаю, как вы поступаете в таких случаях в Королевстве, Мартин, но Амос говорит, что вы избегае-те говорить открыто о вещах, которые в Арменгаре воспринимаются как сами собой разумеющиеся. Не знаю, так ли это. Но я не хочу быть одна сегодня но-чью. - Она опять заглянула ему в лицо, и он увидел и желание, и страх, и доверие. Тихо, почти неслышно, она спросила: - Так же ли ты нежен, как и силен, Мартин Длинный Лук?
   Мартин посмотрел ей в глаза и понял, что слов не нужно. Он долго молча держал ее в своих объятиях. Потом она отодвинулась, взяла его за руку и повела в свою комнату.
   Арута долго сидел, наблюдая за Гаем. Протектор Арменгара был погружен в свои мысли, рассеянно при-хлебывая эль. Тишину нарушал лишь треск поленьев в очаге. Наконец Гай промолвил:
   - Больше всего мне не хватает здесь вина. Быва-ет, что оно как ничто другое подходит к определенно-му настроению, ты не находишь?
   Арута кивнул, отпив эль из своей кружки.
   - Амос рассказал нам о вашей потере.
   Гай рассеянно махнул рукой, и Арута понял, что тот уже немного захмелел: его движения не были столь уверенны и сдержанны, но речь оставалась связ-ной и четкой. Гай тяжело вздохнул.
   - Это скорее твоя потеря, Арута. Ты никогда ее не видел.
   Арута не знал, что, сказать. Он вдруг почувствовал раздражение, как будто его вынудили наблюдать за чем-то очень личным, разделять горе человека, которо-го он должен был ненавидеть.
   - Вы сказали, что нам надо поговорить. Гай.
   Гай кивнул и отодвинул кружку. Он все еще смот-рел в пустоту.
   - Ты мне нужен. - Он повернулся лицом к Ару-те. - Мне нужна помощь Королевства по крайней мере, и это означает помощь Лиама. - Арута жестом попросил Гая продолжать. - Лично для меня не важ-но, хорошо или плохо ты обо мне думаешь. Но совер-шенно очевидно, что мне нужно, чтобы меня приняли в качестве предводителя этих людей.
   Гай погрузился в молчание. Потом он продолжил:
   - Я думал, что на Аните женится твой брат. Это укрепило бы его право на престол. Хотя он стал коро-лем еще до того, как мог подумать об этом. Родрик оказал нам всем услугу, когда воспользовался пред-смертным проблеском сознания. - Гай сурово по-смотрел на Аруту. - Анита - прекрасная молодая женщина. Я не хотел жениться на ней, просто одно время в этом была необходимость. После я бы позво-лил ей жить... своей жизнью. Но так лучше. Он откинулся на спинку кресла. - Я пьян. Мои мысли разбредаются.
   Гай прикрыл глаз, и Арута подумал, что он просто уснул, однако Гай заговорил:
   - Амос рассказал тебе, как мы добрались до Ар-менгара, поэтому я не стану повторяться. Но есть и дру-гие вещи, которых он не касался. - Он опять надолго замолчал. - Твой отец говорил когда-нибудь, почему наши отношения были такими напряженными?
   Арута постарался ответить спокойно:
   - Он говорил, что вы были в сердце каждого заго-вора при дворе против Западных земель Королевства и использовали свою близость к Родрику, чтобы подо-рвать положение отца.
   К изумлению Аруты Гай ответил:
   - В основном все верно. Иная интерпретация моих действий могла бы дать более мягкое определе-ние моим поступкам, но ни в царствование Родрика, ни его отца до того я не поступал в интересах Боурри-ка или Запада. Нет, я говорю о... другом.
   - Когда он говорил о вас, то всегда называл вра-гом, - продолжал Арута. А Дуланик сказал мне, что когда-то вы и отец были друзьями.
   Гай опять уставился на огонь. Он говорил отстра-нение, как бы припоминая.
   - Да, хорошими друзьями, - тихо повторил он. Он опять замолчал, но когда Арута был уже готов ска-зать что-нибудь, добавил: - Все началось, когда мы оба были молоды и служили при дворе, во времена правления Родрика Третьего. Мы были одними из пер-вых сквайров, которых направили к королевскому дво-ру. Это было нововведение Келдрика, чтобы будущие правители знали больше, чем их отцы. - Гай заду-мался. - Я расскажу тебе, как все происходило. А когда я закончу, может быть, ты поймешь, почему ни тебя, ни твоего брата не отправили в свое время ко Двору.
   Я был на три года младше твоего отца, которому едва исполнилось восемнадцать, но мы были одинако-вого роста и темперамента. Сначала нас просто при-ставили друг к другу, так как он был моим дальним родственником и ожидалось, что я научу его манерам. Со временем мы стали друзьями. В эти годы мы игра-ли вместе в карты, вместе волочились за юбками и сра-жались.
   О, у нас были разногласия даже тогда. Боуррик был сыном дворянина из приграничной зоны, он больше заботился о древних понятиях чести и долга, чем о понимании истинных причин происходящих вокруг событий. А я... - Он провел ладонью по лицу, как будто пытаясь проснуться. Его тон стал более рез-ким. - Я был воспитан на Востоке и с раннего возра-ста приучился командовать. Моя семья происходила из древнего и почитаемого в Крондоре рода. Если бы Делонг и его братья оказались чуть менее талантли-выми генералами, а мои предки чуть более удачливы-ми, то вместо кон Дуанов королями были бы Бас-Тай-ра. Поэтому с раннего детства меня учили тому, как ведется политическая игра в Королевстве. Нет, кое в чем мы с твоим отцом были очень разными, но в сво-ей жизни я никого не любил так, как Боуррика. - Он посмотрел на Аруту. - Он был для меня братом, кото-рого мне всегда хотелось иметь.
   Арута был заинтригован. У него не было сомнения в том, что Гай многое приукрашивает, чтобы оправдать свои действия, он даже подозревал, что и опьянение было придумано специально, но ему было интересно побольше узнать о юности отца.
   - Что же тогда послужило причиной раздора?
   - Мы соревновались, как все молодые люди, в охо-те, в игре и в победах над женщинами. Наши полити-ческие разногласия иногда приводили к необдуман-ным словам, но мы всегда находили способ избежать ссоры и помириться. Однажды мы даже подрались из-за моего глупого замечания. Я сказал, что твой пра-прадедушка был всего лишь третьим сыном короля, который обладал дурным нравом и силой оружия пытался добиться того, чего нельзя было добиться в условиях существующего тогда Королевства. Для Бо-уррика же он был великим человеком, который во-друзил знамя Королевства над Босанией.
   Я считал, что Запад - дыра, в которую утекают ре-сурсы всего Королевства. Расстояния слишком велики, чтобы должным образом осуществлять управление. Ты правишь в Крондоре. Ты понимаешь, что правишь неза-висимым государством, из Рилланона приходят лишь общие указания. Западные земли - это практически независимая страна. В общем, мы поспорили об этом, а потом подрались. Впоследствии наш гнев утих. Однако это был первый знак того, насколько глубоко различие между нашим пониманием государственной политики. Но и эти различия не смогли разрушить нашу дружбу.
   - По-вашему получается, будто ваш спор был все-го лишь несогласием двух благородных людей в обла-сти политики. Но я хорошо знал отца. Он ненавидел вас, и эта ненависть глубоко запала ему в душу. Види-мо, кроме этого, было еще кое-что.
   Гай опять уставился на огонь. Затем он тихо сказал:
   - Твой отец и я были соперниками во многом, но самым горьким оказалось наше соперничество из-за твоей матери.
   Арута привстал.
   - Что?
   - Когда твой дядя Малком умер от лихорадки, тво-его отца вызвали домой. Как старший из братьев уна-следовать титул должен был Боуррик, именно поэтому его и послали учиться при дворе, но со смертью Малко-ма твой дедушка остался один. Поэтому он попросил короля назначить твоего отца губернатором Запада и отослать его обратно в Крайди. Твой дедушка был стар, его жена уже умерла, и после смерти Малкома он стал очень сдавать. Он умер меньше чем через два года, и Боуррик стал герцогом Крайди. К тому времени Бру-кал вернулся в Вабон, а я был старшим сквайром при дворе короля. Я с нетерпением ждал приезда Боурри-ка, так как он должен был предстать перед королем и присягнуть ему на верность. Вступившие в титул гер-цоги должны были выполнить этот ритуал в течение первого года после получения титула.
   Арута подсчитал и понял, что, должно быть, имен-но тогда по пути в столицу его отец заехал, навестить Брукала в Вабон и влюбился в красивую служанку. В результате того романа появился на свет Мартин. Сам Боуррик узнал об этом лишь пять лет спустя.
   Гай продолжал рассказ:
   - За год до того, как твой отец вернулся в Рилла-нон, при дворе появилась твоя мать. Она была фрей-линой королевы Яники, второй жены короля, матери принца Родрика. Тогда мы и встретились, Кэтрин и я. До Гвиннат она была единственной женщиной, кото-рую я когда-либо любил.
   Гай погрузился в молчание, а у Аруты появилось странное ощущение вины, будто он стал причиной того, что Гаю пришлось заново пережить обе потери.
   - Кэтрин была редкой женщиной, Арута. Я знаю, что ты понимаешь это, она была твоей матерью, но когда я впервые увидел ее, она была свежа как весеннее утро, на щеках играл румянец, а в застенчивой улыбке был шаловливый бесенок. Ее волосы были золотого цвета и сияли на солнце. Я влюбился в нее в тот са-мый миг, когда увидел. И твой отец тоже. С того мгно-вения наше соперничество стало еще более жестким: мы боролись за ее внимание.
   Два месяца мы оба ухаживали за ней, и к концу второго мы с твоим отцом перестали разговаривать, таким ожесточенным было наше соперничество. Твой отец все откладывал возвращение в Крайди, решив добиться ее благосклонности.
   Однажды утром я должен был отправиться на верховую прогулку верхом с Кэтрин, но когда я приехал за ней, она готовилась к отъезду. Она приходилась королеве Янике двоюродной сестрой и, следовательно, была предметом исканий многих участников придвор-ных интриг. Уроки, которые я давал твоему отцу не-сколько лет ранее, возвратились мне сторицей. Пока я гулял с Кэтрин и сопровождал ее в поездках верхом, твой отец просил ее руки у короля. Родрик как опе-кун твоей матери повелел ей выйти замуж за твоего отца. Это был политически целесообразный брак, по-тому что уже тогда король сомневался в способностях своего сына и в здоровье своего брата. Черт побери, Родрик не был счастливым человеком. Три его сына от первого брака умерли, не достигнув совершенноле-тия, и он так и не оправился от смерти своей возлюб-ленной королевы Беатрисы. А его младший брат Эр-ланд был поздним ребенком и имел слабые легкие. Он ведь был всего на десять лет старше принца Родри-ка. Весь двор знал, что король хотел назначить на-следником твоего отца, но Яника родила сына, пугли-вого мальчика, которого Родрик презирал. Я думаю, он решил выдать Кэтрин за твоего отца, чтобы укре-пить его право на трон, чтобы его можно было провоз-гласить наследником. И небесам известно, что следу-ющие двенадцать лет он старался либо сделать из принца стоящего человека, либо сломать его. Однако король так и не назначил наследника, и так нам дос-тался Родрик Четвертый, еще более несчастный и сла-бый человек, чем его отец.
   Арута вспыхнул и поднял глаза:
   - Вы хотите сказать, что король принудил мою мать выйти замуж за моего отца?
   Гай сверкнул единственным глазом.
   - Это был политически необходимый брак.
   Арута рассердился.
   - Но мама любила отца!
   - Ко времени, когда ты родился, я не сомневаюсь, что она научилась любить его. Твой отец был хоро-шим человеком, а она любящей женщиной. Но в те дни она любила меня. - В его голосе послышалось волнение. - Она любила меня. Я был знаком с ней уже год до того, как вернулся Боуррик. Мы поклялись Друг другу в верности и решили пожениться после того, как мой срок службы при дворе окончится, но мы дер-жали это в секрете. Это была клятва двух детей, дан-ная однажды вечером в саду. Я написал своему отцу, попросив походатайствовать за меня перед королевой, чтобы получить руку Кэтрин. Я никогда не осмели-вался просить об этом короля. Меня, хитроумного сына восточного;лорда, в придворной интриге обошел мальчишка, сын деревенского дворянина. Черт, я-то думал, что был таким коварным! Но мне было лишь девятнадцать лет. Это было так давно.
   Я был в ярости. В те дни мой темперамент был под стать темпераменту твоего отца. Я бросился в комна-ту Кэтрин и вызвал Боуррика. Мы дрались на дуэли, мы дрались прямо в королевском дворце и чуть не убили друг друга. Ты, должно быть, видел длинный шрам у него на боку, от левой руки через всю грудь. Это я его оставил. У меня есть похожий. Я чуть не умер. Когда я поправился, твой отец уже неделю как уехал в Крайди и забрал Кэтрин с собой. Я бы после-довал за ними, но король запретил мне это под страхом смерти. Он был прав: ведь они уже были жена-ты. Я стал одеваться в черное в знак траура. А потом меня отослали в Дип-Таунтон сражаться против Ке-ша. - Он горько засмеялся. - Своей репутацией пол-ководца я в основном обязан той войне. Успеха я до-бился частично благодаря твоему отцу. Я наказывал кешианцев за то, что он отобрал у меня Кэтрин. Я поступал так, как ни одному генералу не пришло бы в голову, раз за разом повторяя атаки. Теперь я думаю, что я надеялся умереть. - Его голос смягчился, и он усмехнулся. - Я был почти разочарован, когда они попросили пощады и сдались. - Гай вздохнул. - Дальнейшие события моей жизни во многом опреде-лились уже тогда. Со временем я перестал держать зло на Боуррика, но он... ожесточился, когда она умер-ла. Он отказался от предложения послать своих сыно-вей ко двору короля. Думаю, он боялся, что я отомщу вам, тебе и Лиаму.
   - Он любил маму, после ее смерти он был очень несчастлив, - сказал Арута, испытывая одновремен-но злость и неудобство. Не было необходимости оп-равдывать поведение отца перед его злейшим врагом.
   Гай кивнул:
   - Знаю. Когда мы молоды, нам трудно понять, что чувства другого могут быть так же глубоки, как и наши. Наша любовь всегда кажется более возвышен-ной, наша боль - более нестерпимой. Когда я стал взрослее, я понял, что Боуррик любил Кэтрин так же сильно, как и я. - Единственный глаз Гая остановил-ся на какой-то точке в пространстве. Его голос стал тише, словно он задумался. - Она была прекрасной, щедрой женщиной, и в ее сердце было место для мно-гих. И все же, думаю, в душе твой отец сомневался. - Гай посмотрел на Аруту с выражением удивления и жалости. - Ты можешь себе представить? Как печаль-но, должно быть, это было! Возможно, неким образом я был удачливее его, так как я знал, что она любит меня. У меня не было сомнений.
   Арута заметил, что глаз Гая увлажнился. Нелов-ким жестом протектор смахнул набежавшую слезу. Он откинулся назад, прикрыл глаз и, закрыв лицо ру-ками, тихо добавил:
   - Иногда кажется, что в мире нет справедливости.
   Арута взвешивал его слова.
   - Зачем вы мне все это рассказываете?
   Гай выпрямился, стряхивая с себя печаль.
   - Потому что ты мне нужен. И ты не должен со-мневаться во мне. Для тебя я предатель, который пы-тался взять власть в Королевстве в свои руки. И час-тично ты прав.
   Арута опять был удивлен его откровенностью:
   - Но как можно оправдать то, что вы сделали с Эрландом?
   - Я виноват в его смерти. Не могу этого отри-цать. Один из моих капитанов приказал оставить его в тюрьме, несмотря на мой приказ об освобождении. Рэдберн был неплохим служакой, но слишком ревно-стным. Я понимал его, ведь я бы наказал его за ваш с Анитой побег. Она была мне нужна, чтобы закрепить-ся у престола, а насчет тебя можно было бы хорошо поторговаться с твоим отцом. Заметив удивление Аруты, он добавил: - Да, да, мои агенты знали, что ты был в Крондоре, по крайней мере так мне донесли, ког-да я вернулся после того небольшого набега кешиан-цев на Шамату. Ни Рэдберн совершил ошибку, решив, что ты приведешь его к Аните. Ему не пришло в голо-ву, что ты не имеешь ничего общего с ее побегом. Этому дураку следовало заключить тебя в тюрьму и на-чать искать ее.
   Арута почувствовал, что первоначальное недоверие опять возвращается к нему, он уже не так сочувство-вал протектору. Несмотря на прямоту Гая, его бессер-дечная манера отзываться о людях была мучительна.
   Гай продолжал:
   - Однако я никогда не желал Эрланду смерти. У меня уже было вице-королевство от Родрика, который предоставил мне полное право распоряжаться на За-паде. Мне не нужен был Эрланд, нужна была только связь с троном: Анита. Родрик Четвертый был сумас-шедшим. Я был одним из первых, кто узнал об этом, как и Келдрик, так как королям люди часто прощают то, что непозволительно в других людях. Родрику нельзя было позволять править дальше. Первые во-семь лет войны и так имели тяжелые последствия для двора, но в последний год царствования Родрик совсем не отдавал отчета в своих действиях. А Кеш всегда поглядывал на север, выискивая признаки ослабления. Я не желал взять на себя тяжесть правления, но даже при том, что после Эрланда трон мог перейти к твоему отцу как к наследнику, я чувствовал, что лучше спра-вился бы с этой задачей, чем кто-либо иной из воз-можных претендентов.
   - Но зачем все эти интриги? Вы имели поддерж-ку в Совете лордов. Келдрик, отец и Эрланд с огром-ным трудом смогли предотвратить вашу попытку стать регентом принца Родрика до его совершенноле-тия. Можно было найти другой путь.
   - Совет может признать короля, - ответил Гай, наставив палец на Аруту. Но он не может отнять корону. Мне нужен был способ захватить трон без гражданской войны. Война с цурани продолжалась, а Родрик не давал твоему отцу Армий Востока. Он даже не хотел дать их мне, а я был единственным челове-ком, которому он доверял. Девять лет разорительной войны и сумасшедший король страна была на гра-ни истощения. Нет, этому надо было положить конец, и, независимо от поддержки Совета, нашлись бы люди вроде твоего отца или Брукала, которые выступили бы против меня. Именно поэтому я хотел жениться на Аните и захватить тебя. Я был готов предложить Бо-уррику выбор.
   - Какой выбор?
   - Я бы предоставил Боуррику править Западом, разделив Королевство и дав каждому идти своей дорогой. Однако я знал, что ни один из западных лордов не согласился бы на это. Поэтому я хотел предложить Боуррику назвать наследника после меня, даже если бы это был Лиам или ты. Я назвал бы его избранника принцем Крондора и сделал бы так, чтобы после меня не осталось сыновей, которые могли бы претендовать на корону. А твой отец должен был бы признать меня королем и присягнуть на верность.
   Внезапно Арута понял этого человека. После поте-ри возлюбленной он отставил в сторону вопрос личной чести, для него остался лишь один долг, который он ставил превыше всего: долг перед Королевством. Он был готов пойти на все, даже цареубийство, войти в историю как узурпатор и предатель, но сместить потерявшего рассудок правителя. От этого ему стало не по себе.
   - После смерти Родрика и провозглашения Лиа-ма наследником все это стало ненужным. Я не знаю твоего брата, но, думаю, он в чем-то похож на отца. В любом случае. Королевство, должно быть, находится в лучших руках, чем руки Родрика.
   Арута вздохнул:
   - Мне есть над чем подумать. Гай. Не могу ска-зать, что я одобряю ваши рассуждения и методы, но я понимаю некоторые из них.
   - Мне не важно твое одобрение. Я ни о чем не жалею и допускаю, что мое решение захватить трон, не обращая внимания на то, что наследником мог счи-таться твой отец, было отчасти продиктовано злостью на него. Если я не мог обладать твоей матерью, то Бо-уррик не должен был получить корону. Но независи-мо от эгоистических соображений, я был глубоко убеж-ден, что был бы лучшим королем, чем твой отец. Пра-вить - это то, что у меня получается лучше всего. Однако это не означает, что я получал удовольствие от того, что мне приходилось делать. Нет, мне нужно, что-бы ты понял. Тебе не нужно любить меня, ты должен принять меня таким, какой я есть. Для меня это важ-но, чтобы обеспечить будущее Арменгара.
   Арута неловко молчал. Он вспомнил разговор, ко-торый состоялся два года назад. Через некоторое вре-мя он произнес:
   - Я не могу судить вас. Я вспоминаю разговор с Лиамом перед могилой нашего отца. Я скорее был готов увидеть Мартина мертвым, чем рисковать граж-данской войной. Моего брата... - добавил он тихо.
   - Такие решения являются необходимым усло-вием власти. - Гай откинулся, глядя на Аруту. На-конец он спросил: - Что ты почувствовал, когда при-нял решение о Мартине?
   Арута, казалось, не очень хотел делиться теми пе-реживаниями с Гаем. Однако после долгого молчания он посмотрел протектору прямо в лицо:
   - Грязь. Я чувствовал, будто запачкан грязью.
   Гай протянул ему руку:
   - Ты понимаешь.
   Арута медленно принял протянутую руку и пожал ее.