Фейст Раймонд. Темнота в Сетханоне (Ночные ястребы)

Фейст Раймонд
Темнота в Сетханоне (Ночные ястребы)

   Раймонд Фейст
   Темнота в Сетханоне
   ПРОЛОГ. ВЕТЕР ТЬМЫ
   Ветер появился ниоткуда.
   Звоном рокового молота ворвался он в мир, опа-ляя жаром горнило, в котором выковывались война и смерть. Он зародился в сердце забытой земли, возник-нув в призрачном месте между тем, что есть, и тем, что жаждет быть. Он дул с юга, где змеи еще имели ноги и разговаривали на древнем наречии. Сердитый и кол-кий, он нес с собой древнее зло, вызывая в памяти дав-но забытые пророчества. Вырвавшись из пустоты, ве-тер бешено закружился в поисках пути; затем устре-мился на север.
   Склонившись над шитьем, старая нянюшка напе-вала простую мелодию из тех, что поколениями пере-давались от матери к дочери. На минуту она оторва-лась от работы, чтобы посмотреть на своих подопеч-ных. Оба малыша безмятежно спали, и на нежных ицах отражались детские сны. Лишь изредка то один, то другой сжимали ручки или причмокивали губами, а затем опять возвращались в состояние покоя. Оба мальчика были хорошенькими, и их няня была увере-на, что они вырастут красивыми мужчинами. Повзрос-лев, они едва ли сохранят память о женщине, что сиде-ла возле них каждую ночь,.но сейчас они принадлежа-ли ей не меньше, чем своей матери, которая в этот момент сидела рядом с мужем во главе стола на зва-ном обеде. Вдруг в окно ворвался странный ветер, и, несмотря на духоту, старая женщина вся похолодела. Что-то чуждое нес с собой этот ветер, какой-то разлад звучал в его шуме, едва различимое зло слышалось в его мелодии. Няня поежилась и взглянула на мальчи-ков. Они зашевелились, готовые с плачем проснуться. Старуха поспешила прикрыть ставни, преграждая это-му странному и тревожному ночному ветру доступ в дом. На мгновение показалось, что само время остано-вилось, а затем, как бы с легким вздохом, ветер стих и ночь опять успокоилась. Няня потуже завернулась в наброшенный на плечи платок, а малыши, еще немно-го недовольно посопев, погрузились в глубокий и бе-зоблачный сон.
   В другой комнате неподалеку молодой человек со-ставлял список сквайров, которые будут прислуживать на небольшом приеме на следующий день, стараясь отложить в сторону свои личные пристрастия. Он тер-петь не мог такие задания, но справлялся с ними хоро-шо. Внезапно ветер швырнул занавеси на окнах в ком-нату. Как отпущенная пружина, юноша вскочил со стула и застыл, сжимая в руке кинжал, выхваченный из-за отворота сапога. Врожденное чувство опасности сигнализировало об угрозе. Готовый встретить ее, он стоял с бьющимся сердцем, как никогда уверенный в близости смертельного поединка. Поняв, что никого рядом нет, молодой человек медленно расслабился. Момент угрозы миновал. В недоумении подойдя к окну, он ощутил странную слабость. Затем в течение долгих минут он смотрел на север, в ночь, туда, где, как он знал, вздымались горы, а за ними - ждал своего часа враг. Юноша прищурился, глядя во мрак, как бы стараясь обнаружить таящуюся там опасность. Когда остатки волнения и страха рассеялись, он вернулся к работе. Но еще не раз в течение ночи он оглядывался, чтобы посмотреть в окно.
   Где-то в городе компания гуляк пробиралась по улицам в поисках еще одного трактира и веселых собутыльников. Ветер пронесся мимо них, и вдруг все остановились и переглянулись. Один из них, закален-ный в боях воин, вновь двинулся вперед, но задумался и замедлил шаг. Внезапно потеряв интерес к праздни-ку, он попрощался со спутниками и вернулся во дво-рец, где гостил уже почти год.
   Ветер долетел и до моря, до корабля, который после долгого дозора возвращался в родной порт. Почувство-вав крепнущий бриз, капитан, высокий пожилой чело-век с бельмом на глазу и шрамами на лице, остано-вился. Он хотел крикнуть, чтобы приспустили паруса, но странный холодок пробежал по его телу. Он повер-нулся к своему первому помощнику, человеку с изры-тым Оспой лицом, они вместе плавали уже многие годы. Ветер пронесся мимо, а капитан, помолчав, отдал приказ созвать команду наверх, а затем, подумав еще немного, распорядился, чтобы зажгли дополнительные фонари: хотелось рассеять ставшую внезапно тягост-ной темноту.
   Еще дальше на севере ветер пронесся по улицам города, поднимая маленькие злые вихри пыли, в беше-ном танце скачущие по булыжным мостовым, крив-ляясь как сошедший с ума скоморох. В этом городе люди, пришедшие из другого мира, жили рядом с рож-денными здесь. В общей комнате солдатского гарни-зона один человек из другого мира боролся с прияте-лем, родившимся всего в миле от того места, где прохо-дил их поединок. Зрители делали ставки. Каждый из борцов уже потерпел поражение в одном раунде, тре-тий должен был выявить победителя. Вдруг налетел ветер, и боровшиеся остановились, осматриваясь. Пыль обожгла глаза, и несколько закаленных ветеранов с трудом подавили дрожь. Не говоря ни слова, борцы прекратили схватку, а зрители без возражений забра-ли свои деньги - горечь ветра отравила радостное настроение соревнования.
   Ветер мчался на север, пока не обрушился на лес, где в ветвях, тесно прижавшись друг к другу, сидели нежные, пугливые, маленькие обезьяноподобные суще-ства. Только так они могли спастись от холода. Ниже, под деревьями, в позе созерцания сидел человек. Его ноги были скрещены, руки ладонями вверх покоились на коленях, а большой и указательный пальцы были соединены в кольца, символы Колеса Жизни, к которо-му привязано все живое. При первом порыве призрач-ного ветра глаза человека открылись, и он посмотрел на существо, сидящее напротив него. Старый эльф, на лице которого лишь угадывались признаки присуще-го его расе долголетия, внимательно наблюдал за чело-веком и прочел в его глазах невысказанный вопрос. Затем он слегка кивнул головой. Человек поднял ле-жавшее рядом оружие. Он повесил на пояс длинный и короткий мечи и с одним лишь жестом прощания двинулся в путь через лес к морю. Там он должен будет найти еще одного человека, тоже друга эльфов, и подготовиться к последней схватке, которая начнется очень скоро. Воин шел к океану, и листва шумела над его головой.
   Далеко-далеко от них, за бездонной пропастью, пол-ной звезд, вокруг зеленовато-желтого солнца враща-лась жаркая планета. На этой планете под полярной ледяной шапкой был лес, точь-в-точь такой же, как тот, по которому шел молчаливый воин. Глубоко в том далеком лесу некие существа собравшись в круг, по-груженные в тайны древнего учения, творили маги-ческие заклинания. Все они сидели на голой земле, но на их ярких одеждах не было и следа грязи. Над си-дящими образовалась сфера мягкого, теплого света. Глаза собравшихся были закрыты, но им было видно все, что нужно видеть. Один из них, настолько старый, что никто из присутствовавших и не помнил его моло-дым, поднялся над остальными, поддерживаемый в воздухе силой их общего заклинания. Его седые волосы свисали ниже плеч, удерживаемые простым мед-ным обручем с камнем из зеленого нефрита на лбу; руки были вытянуты вперед и повернуты ладонями вверх, а глаза направлены на фигуру в черном одея-нии. Поза человека в черном была зеркальным отра-жением позы учителя, но глаза его во время обучения были закрыты. Он мысленно ощупывал структуру это-го древнего эльфийского волшебства и чувствовал, как переплетающиеся энергии всех живущих в этом лесу, с небольшим усилием, но без принуждения, направляли его на достижение цели. Именно так лесные заклина-тели использовали свою силу: мягко, но настойчиво сплетая волокна естественных энергий в магические нити. Человек дотрагивался до них мыслью и понимал их. Он осознавал, что его могущество уже вышло за пределы человеческих возможностей, обретя силы, ко-торые по сравнению с тем, что он когда-то считал сво-им пределом, казались просто божественными. За про-шедший год он многое постиг, но вместе с тем понял, как много ему еще предстоит узнать. Однако теперь у него были силы находить источники знаний. Он понял, что секреты, которыми владели лишь величайшие маги - способность с помощью силы воли путешество-вать из мира в мир, двигаться сквозь время и даже об-мануть смерть - все это было доступно для него. Он понял также, что однажды откроет способ научиться всему этому, если ему будет отпущено достаточно времени. А времени не оставалось. Деревья откликались на шелест дальнего темного ветра, и человек в черном поднял глаза на поднявшегося рядом с ним в воздух учителя. Они оба отвлеклись от процесса обучения. Человек в черном мысленно произнес:
   - Пора, Акайла?
   Его собеседник улыбнулся, и светло-голубые глаза его засияли. Год назад, когда человек в черном впер-вые увидел их свет, он был поражен его силой. Теперь он знал, что свет этот рожден внутренним могуще-ством, равного которому нет ни у кого из смертных, за исключением одного. Но сила, светившаяся в глазах его учителя, была не ошеломляющей мощью того, дру-гого, а успокаивающей исцеляющей силой жизни, люб-ви и надежды. Это существо действительно стало еди-ным целым с окружающим миром. Однако мысли, которыми обменивались собеседники, мягко опуска-ясь на землю, были полны тревоги.
   - Прошел год. Хотелось бы иметь больше време-ни, но время подчиняется только своим законам, и, может статься, ты уже готов. - Затем он добавил вслух с юмором, который человек в черном понял по структуре его мысли: - Однако, готов ты или нет, вре-мя пришло.
   Сидевшие в кругу как один поднялись, и на мгно-вение человек в черном почувствовал, как они на про-щание мысленно касались его сознания. Они отсыла-ли его обратно, туда, где шла борьба, в которой ему предстояло сыграть важную роль. И уходил он с боль-шим запасом знаний и умений, чем тот, которым об-ладал, когда пришел сюда. Он ощутил последние при-косновения и промолвил:
   - Спасибо. Я отправляюсь туда, откуда смогу бы-стро добраться до дома.
   С этими словами он закрыл глаза и исчез. Те, что сидели в кругу, немного помолчали, а затем занялись своими делами. Листья на деревьях все не могли ус-покоиться, в них долго слышалось эхо злого ветра.
   Ветер долетел до тропы у горного хребта над дале-кой долиной, где в укромном месте притаилась груп-па людей. На какое-то мгновение они повернулись на юг и всматривались вдаль, как будто пытаясь обнару-жить, откуда прилетел этот беспокойный ветер, а за-тем вернулись к наблюдению. Двое из разведчиков, сидящие у самого края утеса, прискакали издалека, как только получили известие о том, что в долине под знаменами врага собирается армия. Командир, высокий седеющий человек с черной повязкой на правом глазу, присел на камни.
   - Все именно так, как мы и ожидали, - тихо проговорил он.
   Другой человек, не столь высокий, но более плотно-го телосложения, почесал черную с проседью бороду и плюхнулся рядом с первым.
   - Да нет, хуже, - прошептал он. - Судя по числу костров, там закипает черт знает какое зелье.
   Человек с черной повязкой долго сидел молча.
   - Ну, мы выиграли по крайней мере год. Я ожидал, что они двинутся на нас прошлым летом. Хорошо, что мы готовились к войне, ведь теперь ее не миновать. - Пригибаясь, он вернулся в укрытие, где высокий светловолосый воин держал его лошадь. - Ты остаешься?
   - Да, хочу еще посмотреть, - ответил его собе-седник. - Если знать, с какой скоростью прибывает пополнение, можно прикинуть, сколько воинов он при-ведет с собой.
   Командир сел на коня. Светловолосый заметил:
   - Какая разница? Когда он подойдет к городу, с ним будут все его силы.
   - Просто не люблю сюрпризы, вот и все.
   - Долго? - спросил первый.
   - Два, самое большее три дня. После здесь будет слишком людно.
   - Они уже наверняка выставили дозорных- Так что не больше двух дней. - С мрачной усмешкой он добавил: - С тобой не так уж и весело, но за послед-ние два года я как-то привык, что ты рядом. Будь ос-торожен.
   Второй широко усмехнулся:
   - Это и тебя касается. Ты им достаточно досаж-дал последние два года, так что они были бы рады поймать тебя в сети. Не хотелось бы, чтоб они появи-лись у ворот города с твоей головой на пике.
   Блондин сказал:
   - Этого не случится. - Открытая улыбка проти-воречила решительному тону, который был так хоро-шо знаком его собеседникам.
   - Постарайся, чтобы так и было. А теперь по-ехали.
   Отряд отправился в путь, оставив лишь одного всад-ника в помощь толстяку. Продолжавшему наблюдение. Через некоторое время он тихо пробормотал:
   - Что же ты на этот раз задумал, сукин ты сын? Что ты собираешься выдать нам этим летом, Мурман-драмас?
   Глава 1 ПРАЗДНИК
   Джимми сломя голову мчался через зал. За после-дние несколько месяцев он сильно вытянулся. В сле-дующий день летнего солнцестояния будет считаться, что ему исполнится шестнадцать, хотя сколько лет ему на самом деле, никто не знал. Похоже, что шестна-дцать, а может быть, ближе к семнадцати, а то и восем-надцати годам. Мальчик и раньше был сильным и мускулистым, но за время жизни при дворе он раздал-ся в плечах и вырос почти на целую голову. Теперь он уже выглядел не мальчиком, а настоящим мужчиной.
   Однако некоторые качества никогда не меняются, и одним из них у Джимми было чувство ответствен-ности: на него можно было положиться в серьезные моменты, однако его пренебрежение повседневными обязанностями опять грозило превратить двор принца Крондора в хаос. Долг предписывал ему как старшему сквайру первым являться на сборы, а он, похоже, как обычно, будет последним. Пунктуальность почему-то никак не давалась Джимми. Он появлялся либо по-здно, либо рано, и очень редко вовремя.
   Локлир стоял в дверях Малого зала, который слу-жил местом сбора сквайров, и неистово махал руками, чтобы Джимми поторопился. Из всех молодых при-дворных только Локлир стал его другом после того, как Джимми вернулся с Арутой из похода за терном серебристым. И хотя Джимми сразу и совершенно справедливо отметил, что во многом Локлир был еще ребенком, младший сын барона Края Земли отличался неистребимой тягой к приключениям, что одновремен-но радовало и удивляло его друга. Каким бы риско-ванным ни был план, придуманный Джимми, Локлир всегда соглашался с ним. А когда затеянное Джимми испытание нервов придворных кончалось неприятно-стями, Локлир с честью переносил наказание, считая его справедливой ценой за неудачу.
   Джимми влетел в комнату и, скользя по гладкому мраморному полу, помчался на свое место. Две дюжи-ны сквайров, одетых в зеленое и коричневое, выстрои-лись двумя рядами. Он огляделся, убедился, что все находятся на местах, и замер на своем посту за секун-ду до того, как вошел мастер церемоний Брайан де Лейси.
   Когда Джимми получил звание старшего сквайра, он думал, что оно сулит ему одни удовольствия и ни-какой ответственности. Однако его быстро вывели из заблуждения. Он стал составной частью, хоть и очень малой, механизма, обеспечивавшего сложную жизнь двора правителя, и в случае сбоев Джимми приходи-лось на себе испытывать правило, известное чиновни-кам всех времен и народов: начальство не волнуют причины неудач, их интересует только результат. По-этому Джимми переживал каждую ошибку, совершен-ную сквайрами. Пока что этот год был для него не самым безоблачным.
   Размеренным шагом, шурша красно-черным оде-янием, высокий мастер церемоний величественно про-шел через зал и встал позади Джимми, который фор-мально был его ближайшим помощником после глав-ного камергера, но на самом деле был источником бесконечных хлопот. По обе стороны мастера де Лей-си стояли два придворных палка в пурпурно-желтой форме. Это были сыновья простолюдинов, будущие дворцовые слуги, в то время как сквайрам когда-ни-будь придется занять места среди правящей верхуш-ки Западных земель Королевства. Мастер де Лейси рассеянно постучал о пол посохом - символом своего звания - и сказал:
   - Опять еле успел, не так ли, сквайр Джеймс?
   Не обращая внимания на сдавленные смешки маль-чишек из задних рядов, Джимми серьезно отрапортовал:
   - Все на месте, мастер де Лейси. Сквайр Джером отсутствует по причине ушиба.
   - Да, я слышал о вашем небольшом споре на иг-ровой площадке, - с ноткой усталой покорности в го-лосе сказал де Лейси, - Сейчас мы не будем углуб-ляться в ваши постоянные разногласия с Джеромом. Я опять получил записку от его отца. Думаю, в буду-щем я просто буду направлять эти записки тебе. Джимми попробовал придать своему лицу невинное выражение, но не смог. Теперь, прежде чем занять-ся заданиями на сегодня, я хотел бы напомнить вам одно правило: вы всегда должны вести себя как моло-дые джентльмены. В связи с этим я считаю необходи-мым запретить недавно появившееся увлечение, а именно делать ставки на исход игры в мяч, которыми вы развлекаетесь в день отдыха. Я ясно выражаюсь? - Вопрос, казалось, был адресован всем собравшимся, но рука де Лейси легла на плечо Джимми. - Начиная с этого дня, никаких ставок, если только они не делают-ся по какому-нибудь благородному поводу, как, напри-мер, на скачках. Это приказ.
   Недружное бормотание сквайров свидетельствова-ло о том, что все поняли. Джимми торжественно кив-нул, в глубине души обрадовавшись, что уже успел поставить на дневной матч. Придворные и знать про-явили такой интерес к игре, что Джимми пытался при-думать способ брать плату за вход. Если мастер де Лейси узнает, что старший сквайр уже поставил свои деньги, то ему не поздоровится, однако все обошлось. Де Лейси ни словом не обмолвился о тех, кто сделал ставку до его запрета.
   Мастер церемоний быстро просмотрел расписание, подготовленное Джимми прошлым вечером. Какие бы жалобы ни сыпались на Джимми из уст де Лейси, они не касались работы мальчика. Проблема заключалась в том, чтобы заставить его взяться за работу. Когда все задания на утро были распределены, де Лейси сказал:
   - За пятнадцать минут до второго часа пополуд-ни всем вам надлежит быть у ступеней дворца, так как в два часа пополудни принц Арута и весь двор пожалует на обряд Первого Приветствия. После окон-чания церемонии вы свободны на весь оставшийся день, и те из вас, чьи семьи находятся здесь, смогут провести это время с ними. Однако два человека дол-ясны будут прислуживать принцу и его гостям. Для выполнения этой почетной обязанности я выбрал сквайров Локлира и Джеймса. Вы двое сейчас отпра-витесь к графу Волнею и поступите в его распоряже-ние. Это все.
   От огорчения Джимми замер и оставался без дви-жения, пока де Лейси не ушел и не разошлись оруже-носцы. Легким шагом к нему подошел Локлир и, по-жав плечами, сказал:
   - Ну, разве это не везение? Все мальчишки будут веселиться, есть, пить и... - он искоса бросил взгляд на Джимми и усмехнулся, - целоваться с девчонками. А мы должны неотлучно находиться при их высочестве.
   - Я его убью, - сказал Джимми, давая выход ярости.
   - Джерома?
   - Кого же еще? -Джимми сделал другу знак сле-довать за ним и зашагал по направлению к выходу. - Это он сказал де Лейси о ставках, чтобы отплатить за синяк, которым я наградил его вчера.
   Локлир покорно вздохнул.
   - У наших нет ни единого шанса победить ко-манду Тома и Джеймса, если мы оба не будем играть.
   Не менее ловкий, чем Джимми, в умении владеть мечом Локлир уступает только ему. Вместе они были лучшими игроками в мяч, и в их отсутствие победа команды подмастерьев не вызывала сомнений.
   - Сколько ты поставил?
   - Все, - ответил Джимми. Локлир поморщился. В ожидании этого матча сквайры месяцами копили деньги. - Ну как я мог знать, что в это дело вмешается де Лейси? Кроме того, из-за прошлых наших пораже-ний ставки были пять к двум в пользу подмастерьев.
   Он несколько месяцев разрабатывал стратегию проигрышей, чтобы ставки возросли. Джимми заду-мался.
   - Может, мы еще и сыграем. Я что-нибудь приду-маю.
   Меняя тему разговора Локлир сказал:
   - Ты сегодня чуть не опоздал. Что на этот раз тебя задержало?
   Джимми усмехнулся, и его лицо просветлело.
   - Я разговаривал с Марианной. - И добавил с гримасой. - Мы должны были встретиться с ней пос-ле игры, а вместо этого придется крутиться вокруг принца и принцессы.
   За прошедший год изменилась не только вне-шность Джимми. Он обнаружил, что в мире существу-ют девушки. Внезапно ему стало небезразлично их мнение о его персоне и их внимание. Несмотря на свой жизненный опыт, Джимми во многих вопросах был совсем еще младенцем, особенно в сравнении с други-ми сквайрами. Но в последние несколько месяцев быв-ший воришка делал все, чтобы его существование было замечено молоденькими служанками. Марианна была всего лишь последним его увлечением, одной из тех, кого сумел покорить красивый, остроумный и хитрый сквайр. Вьющиеся каштановые волосы, яркая улыбка и блестящие темные глаза сделали Джимми объек-том пристального внимания родителей многих деву-шек из дворцовой челяди.
   Локлир пытался сделать вид, будто его это не инте-ресует, но долго оставаться равнодушным он не мог, поскольку и сам часто становился предметом девичь-их разговоров. Он рос не по дням, а по часам, и был почти такого же роста, как Джимми. Светлые кудри, васильковые глаза, обрамленные по-женски длинны-ми ресницами, красивая улыбка и дружеское обраще-ние - все это привлекало внимание молодых девушек. Локлир еще не чувствовал себя свободно в их компа-нии, так как вырос в окружении братьев, но за время, проведенное с Джимми, убедился, что в девчонках было нечто большее, чем он привык думать дома.
   - Знаешь, - сказал Локлир, ускоряя шаг, - если де Лейси не найдет какой-нибудь предлог, чтобы снять тебя с должности, или Джером не натравит на тебя городских хулиганов, то какой-нибудь ревнивый пова-ренок или сердитый папаша возьмется за кухонный нож. И ни один из них не помолится за нас, если мы опоздаем в канцелярию, так как граф Волней снимет нам головы. Пошли.
   Толкнув Джимми в бок, Локлир со смехом побе-жал из зала, опережая его всего на шаг. Старый слуга, вытиравший пыль, поднял голову и, проводив глазами пробегавших мальчиков, на минуту задумался о вол-шебном очаровании юности. А затем, подчиняясь не-умолимому времени, вернулся к своим не ждущим промедления делам.
   Герольды начали спускаться вниз по дворцовым сту-пеням, и толпа разразилась радостными криками. Люди ликовали отчасти потому, что сейчас увидят принца, ко-торого, несмотря на его сдержанность, глубоко почитали и уважали за справедливость, и принцессу, которую все любили: единственная дочь покойного принца Эрланда, она была символом преемственности, связующим зве-ном между прошлым и будущим. Но главная причина хорошего настроения горожан заключалась в том, что они оказались теми счастливчиками, которым на пиру будет позволено есть из кладовой принца и пить вино из его погреба наравне со знатью.
   Праздник Первого Приветствия проводился через тридцать дней после появления на свет нового члена королевской семьи. Как началась эта традиция, никто не помнил, но считалось, что древние правители города-государства Рилланон должны были показывать всему народу, независимо от звания и положения в обществе, что наследники трона не имели никаких недостатков. Обычай утвердился, и теперь этого праздника ждали, словно дополнительного дня равноденствия.
   Все преступники получали прощение; дела чести считались разрешенными, дуэли запрещались на неде-лю и один день, следующие за Первым Приветствием, все долги, накопленные со дня прошлого Привет-ствия - когда девятнадцать лет назад родилась Ани-та, - прощались. В этот день можно было не обра-щать внимания на звания и титулы; простолюдины ели за одним столом с дворянами.
   Когда Джимми занял свое место за герольдами, он понял, что кто-то всегда должен работать: приготовить всю ту еду, которая будет подаваться сегодня, убирать дворец после праздника. А он должен быть готовым услужить Аруте и Аните, если им это понадобится. Вздохнув про себя, он опять подумал о своих обязан-ностях, которые, казалось, настигали его, сколько бы он ни увиливал.
   Локлир что-то тихо напевал, пока герольды зани-мали свои места. За ними следовал отряд личной ох-раны Аруты. Когда появились Гардан, рыцарь-маршал Крондора, и граф Волней, исполняющий обязанности лорда-канцлера, стало ясно, что церемония скоро нач-нется.
   Темнокожий седой Гардан кивнул представитель-ному канцлеру и дал знак мастеру де Лейси начинать. Мастер церемоний ударил жезлом о землю, и трубачи и барабанщики заиграли приветственный марш. Тол-па притихла. Мастер церемоний ударил оземь еще раз, и герольд объявил:
   - Слушайте меня! Слушайте! Его высочество, Ару-та кон Дуан, принц Крондора, Правитель Западных земель Королевства, Наследник Трона Рилланона!
   Толпа приветствовала его громкими возгласами, хотя крики раздавались скорее формы ради, а не из-за искренней радости: Арута вызывал у простонародья глубокое уважение и восхищение, но не привязанность.
   Вышел высокий, стройный темноволосый мужчи-на, одетый в богатый коричневый наряд с красной ман-тией на плечах - знака его положения. Он остано-вился, и карие глаза его прищурились, когда герольд провозгласил появление принцессы. Стройная краса-вица с копной золотых волос присоединилась к мужу, и веселый огонек зеленых глаз вызвал улыбку на его губах, а толпа воистину возликовала: это была люби-мица горожан Анита, дочь Эрланда, предшественника Ару ты.
   Сама церемония была довольно короткой, но вы-ход знатных гостей принца обещал затянуться: почти все они имели право на публичное представление.
   - Их светлости герцог и герцогиня Саладорские.
   Высокий блондин предложил руку темноволосой даме. Лори, бывший менестрель и путешественник, а ныне герцог Саладорский и муж принцессы Кароли-ны, подвел красавицу-жену к ее брату. Они прибыли в Крондор неделей раньше, чтобы познакомиться с пле-мянниками, и собирались остаться еще на неделю.