Страница:
----------------------------------------------------------------------------
2-е изд.,испр. и доп.
М.: Междунар. отношения, 2000. (www.inter-rel.ru)
OCR Бычков М.Н.
Можно заказать printed version: http://www.inter-rel.ru/philosopher.php#b34
----------------------------------------------------------------------------
Книга Ильи Гилилова "Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого
Феникса" выходит вторым, дополненным изданием. И это вдобавок к двум быстро
разошедшимся допечаткам тиража издания первого, попавшего, кстати, по опросу
"Книжного обозрения" в список интеллектуальных бестселлеров. Более полусотни
рецензий, интервью, радио- и телепередачи; отклики преимущественно
положительные, и лишь изредка - полемические. Книга, академическая по сути,
оказалась совсем не узкоакадемической по силе воздействия, по способности
вызывать живой отклик в самых различных читательских кругах. Мне довелось
написать предисловие к первому изданию, я рад возможности предварить и
второе. Но сначала повторю написанное прежде.
Долгое время о великом споре вокруг Шекспира мы знали совсем немного.
Правда, время от времени появлялись будоражащие публикации: кто-то там, за
рубежом, утверждает, что Шекспир (тот, из Стратфорда-на-Эйвоне) на самом
деле не настоящий Шекспир (то есть не автор всего, под этим именем
напечатанного), а настоящий Шекспир-автор - кто-то совсем другой, только вот
кто? Первой на моей памяти публикацией такого рода была статья в журнале "В
защиту мира" (издававшийся в 50-е годы Ильей Эренбургом, журнал этот был как
бы замочной скважиной в "железном занавесе", отделявшем нас от мира) о
каком-то занятном американце, предположившем, что настоящим Шекспиром был
Кристофер Марло, и даже придумавшем свое объяснение тому, что главные
шекспировские пьесы появились значительно позже смерти Марло: он-де не был
убит, а просто скрывался от недругов и потому публиковался под чужим именем.
Осталось только найти тому подтверждение. Подтверждения, как вскоре
выяснилось, обнаружить не удалось.
И все другие публикации касательно проблем шекспировского авторства,
изредка появлявшиеся у нас, оставляли, в общем-то, ощущение любопытного
казуса, материала для шестнадцатой полосы "Литгазеты": есть ли жизнь на
Марсе, нет ли жизни на Марсе - что нам до того?
Работая над книгой "Шекспировский экран", я порой натыкался на какие-то
материалы по "шекспировскому вопросу", - привычного рутинного представления
об авторстве стратфордского Шекспира они не меняли. Ну, допустим, не верил
Марк Твен в это авторство, называя Шекспира самым знаменитым из всех никогда
не существовавших на свете людей. Остроумно. Так на то он и великий юморист,
чтобы будоражить нашу заскорузлость парадоксальностью острого слова. А вот
наш главный шекспировед А.А.Аникст тоже был человек замечательно остроумный
(работая с ним в одном институте, я это прекрасно знал), но всякую критику
традиционных представлений о личности Шекспира отвергал с порога.
В декабре 1987 года, в начале перестроенной оттепели, в Институте
искусствознания проходил советско-британский шекспировский коллоквиум. Мое
внимание тогда привлек высокий человек с аккуратной седой шевелюрой, который
в перерыве говорил английским коллегам о каком-то, похоже лишь ему ведомом,
редчайшем поэтическом сборнике времен Шекспира; англичане активного интереса
к теме не проявляли. Тогда казалось: ну что этот чудак пристает со своими
антикварными раритетами; интерес к ним, наверное, тоже антикварный - что
нового можно еще узнать о Шекспире?
Человек этот, однако, уже знал, что именно в этой редчайшей книге -
сборнике "Жертва Любви" - заключена разгадка великой тайны, и он не ошибся.
Я познакомился с ним спустя пять лет: разыскал, прочитав о его работах
статью Инны Шульженко "Логодедал, или Тайна замка Бельвуар" в журнале
"Огонек". Оказалось, Илья Гилилов - ученый секретарь Шекспировской комиссии
при Российской Академии наук, составитель академического издания
"Шекспировские чтения", автор публикаций по конкретным проблемам
шекспирологии. Под впечатлением сделанного им открытия я нахожусь и по сей
день.
Немного в мировой истории загадок, столь же волнующих, принципиально
важных для всей человеческой культуры. Иные из них уже раскрыты
окончательно, другие разгаданы, но все равно продолжают дискутироваться,
оспариваться, третьи еще только ждут своих Шлиманов. Тайна шекспировская
сродни тайне Атлантиды: Шекспир - это огромная загадочная страна, терпеливо
дожидающаяся извлечения на свет своих погребенных под океаном неизвестности
сокровищ. Сейчас благодаря вот этой книге загадочная страна "Шекспир"
начинает всплывать из подводных глубин.
Человечество не может жить без мифов. Но есть время созидать мифы и
время познавать истину о них. Для каждого, кто даст себе труд непредвзято
прочитать книгу Гилилова, не останется сомнения в том, что на протяжении
четырех веков человечество заставляли участвовать в гениальном розыгрыше,
поклоняясь, как божеству, одиозной маске.
На "вакантное место" Шекспира выдвигалось немало кандидатов. Но все это
были фигуры предполагаемые, в различной степени допустимые, возможные:
достаточного количества взаимосвязанных, объективных фактов, которые могли
бы сделать их неоспоримыми, ни за одной из них не стояло. Авторам тех версий
приходилось идти на натяжки, закрывать глаза на какие-то противоречия.
Гилилов хорошо знает историю двухвекового спора, и он выбрал единственно
верный, пусть и самый трудный, путь к истине - научный. Поэтому это уже не
версия, а сама разгадка. Подтверждает ее такое количество фактов - и
собранных прежними поколениями исследователей, и более всего самим
Гилиловым, - что никакой другой ответ на вопрос об авторстве шекспировских
произведений не представляется возможным. Нет смысла, конечно, утверждать (и
Гилилов этого не делает), что все детали шекспировской тайны уже познаны,
что белых пятен здесь не осталось, но главный путь проложен и любой иной
ведет в тупик.
При всей научности книги Гилилова, подкрепленности каждой фразы
документами и фактами, читал я ее как увлекательный детектив, следуя за
автором в его кропотливом расследовании, разгадывании, распутывании
узлов изощренной, потрясающей по своей грандиозности, необъяснимости
житейскими мотивами величайшей в истории мистификации.
Почему человек, создавший гениальные творения, знавший цену им и себе
как творческой личности, предпочел скрыть лицо под маской заурядного
обывателя? Можно только поражаться этому уникальному, необъяснимому никакой
прагматической логикой феномену самоотречения. Другого подобного прецедента
нет. Впрочем, Гилилов считает, что прецедент все-таки есть, и еще более
величественный. Это манящая без надежды быть разгаданной и понятой тайна
творения Божьего: ясно, что весь мир вокруг и сами мы сотворены, но Творец
упорно скрывает свой непостижимый Лик. Исследования Гилилова увенчались
успехом еще и потому, что он искал ответ не только на вопрос "кто?"; не
меньше занимал его и вопрос "почему?". В поисках ответа он не втискивал
хитроумные логические схемы в реалии далекой от нас страны и эпохи. Он сам
шел в ту эпоху, проникался ее духом, системой ценностей, нравами,
психологией людей разных социальных слоев, и сама эпоха часто подсказывала
ему, где искать ответ.
И Гилилов ведет исследования вроде бы в стороне от главной для многих
проблемы, сравнивает полиграфические реалии, бумагу и водяные знаки в
редчайших экземплярах сборника "Жертва Любви", где впервые напечатана
шекспировская поэма "Феникс и Голубь", определяет подлинную дату его
издания, причины мистификации, идентифицирует прототипов Голубя и Феникс -
супружеской четы, чью смерть тайно оплакивают знаменитые поэты Англии.
Реквием, услышанный через столетия...
С неменьшей тщательностью исследуются содержание и обстоятельства
появления нескольких книг, вышедших в шекспировское время под именем некоего
Томаса Кориэта, объявленного при жизни "Величайшим Путешественником и
Писателем Мира, Князем Поэтов". Якобы сей придворный шут не только пешком
обошел в кратчайшие сроки всю Европу, но и добрался таким же способом до
Индии - единственный случай в истории человечества! А поэтические
"панегирики" в его честь на двенадцати (!) языках составили целый том. Опять
дерзкая мистификация, розыгрыш...
Так, вроде бы незаметно, эти и другие тропки приводят в один и тот же
круг, к одним и тем же удивительным людям, связанным необыкновенными
отношениями, духовной общностью, восприятием Бытия как Театра, разыгрывавшим
спектакли, рассчитанные на столетия.
Меня восхищает научная капитальность работ Гилилова, его беспощадная к
себе требовательность. Он не признает самых авторитетнейших авторитетов,
если каждая их строка не проверена и перепроверена (и нередко находит
фактические ошибки). Он старается всегда добираться до первоисточников,
полагается только на достоверные факты, применяя для их исследования методы
научной истории, литературоведения, книговедения и даже науки о бумаге и
водяных знаках на ней; постоянно идет перепроверка и уточнение ранее
выдвинутых гипотез. В этой книге Гилилов ограничился изложением лишь
неоднократно подтвержденного, отказавшись почти везде от рассказа о своих
рабочих гипотезах, совсем небезосновательных,
но еще неопровержимыми фактами не подтвержденных. А жаль! Некоторые из
этих гипотез могли бы сделать книгу еще интереснее, помочь приобщить
читателя к непростому творческому процессу исследования.
Для меня большая честь писать это предисловие - книга Гилилова из тех,
что остаются в мировой культуре надолго. Для убежденности в этом оснований
более чем достаточно. Перечислю важнейшие из содержащихся в книге открытий.
Установлена подлинная дата появления самой загадочной шекспировской
поэмы "Феникс и Голубь" и поэтического сборника, где она была напечатана,
идентифицированы ее герои, разгадан глубокий смысл этого потрясающего
реквиема, связь с ним творчества Бена Джонсона, Джона Донна (знаменитая
"Канонизация") и других поэтов и драматургов эпохи.
Исследована мистификация вокруг придворного шута Томаса Кориэта,
которого и сегодня британские биографы продолжают - хотя и с некоторым
недоумением - причислять к великим путешественникам.
Разгадана тайна Шекспира, раскрыт уникальный феномен - невиданных
масштабов розыгрыш, радикально обогащающий наши представления и о всей
культуре елизаветинско-якобианской Англии, и о самой природе и возможностях
человеческого духа.
Шекспировское наследие пополнилось несколькими десятками страниц
великолепных стихов, которые теперь ждут своих издателей, читателей,
исследователей, а у нас - переводчиков.
Явлены подлинные - доселе неизвестные - портреты главных создателей и
вдохновителей шекспировского мифа.
Прочитав книгу, читатель сможет продолжить этот список, этот первый
эскизный путеводитель по открывающейся нашим глазам новой Атлантиде. Для ее
дальнейшего освоения предстоит еще многое сделать. Нужно время, чтобы
неуничтожимую реальность истины осмыслили те, кто сделал из мифа ритуальную
икону.
В моем предисловии к первому изданию "Игры" здесь следовала фраза: "Не
буду предугадывать их реакцию на появление этой книги, на эти открытия".
Сейчас уже можно писать об этой реакции как о состоявшемся факте. Реакция со
стороны наших "защитников" традиции, пусть и не сразу, последовала -
раздраженная, иногда гневная, даже яростная, с обвинениями автора в
"антишекспиризме", ниспровергательстве, очернительстве и других смертных
грехах. Ксожалению, все эти выступления оставляют впечатление жалостливое,
если не сказать жалкое. Ни один из ринувшихся в полемику "охранителей" не
смог противопоставить концепции Гилилова что-либо научно-доказательное,
подкрепленное фактами, глубоким знанием предмета.
Увы, я не был уникальным прозорливцем, когда писал: "Укоренившиеся
верования обладают, как показывает исторический опыт, особой устойчивостью.
С фактами трудно спорить, но неудобные факты можно просто игнорировать".
Однако после появления книги Гилилова игнорировать само существование
"шекспировского вопроса", как это делалось у нас десятилетиями, уже
невозможно. Полемика - пусть пока и на таком, не слишком высоком уровне -
все-таки началась, и наше шекспироведение не будет больше находиться в
нелепой изоляции, в стороне от важнейшей мировой дискуссии. Российский вклад
в эту дискуссию обещает - и имеет теперь все основания - быть весомым.
Приходят заинтересованные отклики на "Игру" с Запада, пока в основном
от тех, кто владеет русским языком и смог прочитать книгу сам. Будем
надеяться, что вскоре она выйдет в свет и на английском языке, и тогда ряды
и сторонников, и противников Гилилова умножатся, появится новый материал для
глубокого осмысления и дальнейших исследований.
Независимо от дискуссионных и издательских перипетий, "Игра об Уильяме
Шекспире" уже сейчас начинает оказывать благотворное влияние на любые
непредвзятые подходы к проблеме личности Шекспира, на биографические опусы о
нем, на концепции изданий шекспировского наследия, на исследования,
посвященные отдельным произведениям, и, конечно, на их сценическое и
экранное воплощение.
Книга показала, что способна генерировать продуктивные идеи. Пример
наиболее свежий: издание "Уильям Шекспир. Лирика" (Москва, "Эксмо", 1999),
составленное и откомментированное Светланой Макуренковой. Для Макуренковой,
многие годы отдавшей изучению английского Возрождения, нет сомнения в том,
кто истинный Шекспир: включая в это издание сонеты, поэмы, поэтические
монологи из комедий и трагедий Шекспира, она опирается на биографию
Рэтленда, на "поэтов Бельвуарской долины", и именно благодаря этому
поэтический мир Шекспира открывается читателю в огромной мере по-новому, с
неизвестной ранее объемностью и полнотой...
Радости открытия нередко сопутствует ощущение разочарования и пустоты.
Что нам познанная, занесенная на сетку долгот и широт Атлантида? Разве не
милее сердцу Атлантида неведомая, манящая и дразнящая своей тайной? Без
таких тайн наш разум впал бы в дремотное оцепенение.
Впрочем, в данном случае дело обстоит иначе. Аура прекрасной тайны
неотделима от Великой Игры. Даже после ее постижения. Эта аура всегда будет
окружать образ странной поэтической четы - Голубя и Феникс, для которой
служение музам само заключало в себе высшую и единственно ценимую награду.
Не сомневаюсь, что история их обращенного к вечности творческого подвига, их
любви и трагического ухода займет свое место среди прекраснейших любовных
мифов, дополнит их редчайшим типом любви, основанным на единении не
телесном, но духовном, интеллектуальном. Поразительно, но перед силой его
отступает и преграда смерти.
Наверное, со временем сага о высокой любви Голубя и Феникс станет столь
же привычной, как мифы о Ромео и Джульетте, Отелло и Дездемоне, Тристане и
Изольде. Сегодня же перед читателями этой книги они откроют свои лица
впервые - творцы великого духовного чуда, вошедшего в историю человечества
под именем Уильяма Шекспира.
Александр Липков,
доктор искусствоведения
Эта книга - результат длительных исследований литературных и
исторических фактов, связанных с феноменом Шекспира. Начав когда-то изучать
произведения Шекспира и его биографии, я довольно скоро обнаружил (подобно
многим людям до меня), что никакими усилиями не могу совместить их воедино,
не могу представить себе человека, о котором в этих биографиях шла речь,
пишущим "Гамлета", "Лира", "Юлия Цезаря", сонеты. Сведения, сообщаемые
биографами, чудовищно противоречили различным отпечаткам личности Великого
Барда в его драмах, поэмах, сонетах. Достоверные биографические факты вновь
и вновь говорили о человеке, которого от шекспировских творений отделяла
настоящая пропасть, интеллектуальная и духовная. Нет даже никаких
объективных подтверждений, что тот, кого принято считать величайшим
писателем человечества, в действительности умел хотя бы читать и писать, и
есть серьезные причины в этом сомневаться - иначе как мог он допустить,
чтобы не только его жена, но и дети всю жизнь оставались неграмотными? А
ведь шекспировскую эпоху отделяют от нас отнюдь не тысячелетия. Ничего
похожего на такую невероятную ситуацию история мировой литературы не знает.
Первое время, когда о жизни Шекспира ничего не было известно (да и в
его произведениях разбирались достаточно поверхностно), оснований для
сомнений в его личности было мало; они появились по мере извлечения
документов из стратфордских архивов, с одной стороны, и проникновения в
глубины шекспировского творческого наследия - с другой. И чем больше
узнавали, тем больше появлялось недоумевающих и сомневающихся. Ряд
авторитетных писателей и историков пришли к выводу, что имя "Шекспир"
служило псевдонимом для подлинного автора, пожелавшего остаться неизвестным.
С середины прошлого века продолжается ожесточенный и порядком запутанный
спор о Шекспире, вовлекший в свою орбиту тысячи умов во всех концах света...
Изучение материалов невиданной дискуссии убедило меня, что к разгадке
шекспировской тайны могут привести только новые научные исследования
конкретных исторических и литературных фактов, характер которых указывает на
их близость к истокам шекспировского феномена. Первым - и важнейшим -
объектом исследования стало для меня самое загадочное произведение Шекспира
- поэма "Феникс и Голубь" - и поэтический сборник Роберта Честера "Жертва
Любви", где поэма впервые появилась. Исследование привело к новой датировке
поэмы и идентификации прототипов ее героев; эти результаты были подтверждены
эмпирически, когда в экземплярах книги Честера, хранящихся в Вашингтоне и
Лондоне, мои коллеги обнаружили уникальные водяные знаки. Загадочное
произведение оказалось (как и предчувствовал выдающийся американский
мыслитель Р.У.Эмерсон) долгожданным ключом к тайне Шекспира.
Были исследованы и другие странные и загадочные книги, а также
некоторые остававшиеся неидентифицированными портреты. Многое дала мне
работа с бесценными раритетами в Шекспировской библиотеке Фолджера в
Вашингтоне и в Британской библиотеке в Лондоне.
Биографам Шекспира всегда было очень трудно объяснить, почему смерть
Великого Барда прошла совершенно незамеченной, никем в целой Англии не
оплаканной, вопреки обычаям того времени. Прочитав эту книгу, читатель
узнает, что дело обстояло не так, что лучшие английские поэты тайно
простились со своим великим собратом, оплакав его уход из жизни в
потрясающем реквиеме.
Конечно, постижение гениальнейшего из шекспировских творений - Игры об
Уильяме Шекспире - интересует не всех. Многим людям - и у нас, и на Западе -
нелегко расстаться с привычным, впитанным еще со школьной скамьи образом
простого подмастерья из провинции, каким-то чудом вдруг превратившегося в
утонченного эрудита, блестящего поэта, гениального драматурга. Нередко в
необоримом движении науки (в том числе и исторической) к истине видят лишь
посягательство на вековые традиции и ценности, чуть ли не ущерб для мировой
культуры. На самом деле речь идет о ее обогащении прекрасной и трагической
правдой.
Книга рассчитана не только на специалистов в области шекспирологии,
хотя впервые приводимые факты, доступные для научной проверки, и новые
открытия, уже получившие эмпирическое подтверждение, могут представлять для
них особый интерес, так же как и недвусмысленное приглашение к научной
дискуссии по конкретным проблемам. Прежде всего - о датировке книги Честера
и идентификации его героев. Я надеюсь, что это приглашение будет услышано и
принято англо-американскими учеными, в распоряжении которых находятся все
оригиналы первоизданий, рукописные и иконографические материалы, и в ходе
дискуссии они не ограничатся только повторением старых, давно показавших
свою бесперспективность догадок.
Мой приятный долг выразить глубокую признательность тем, кто после моих
первых публикаций оказывал и оказывает сейчас активное содействие в
продолжении непростых исследований: М.Д.Литвиновой, И.С.Шульженко,
А.И.Липкову, С.А.Макуренковой, Линн Виссон, Борису Рабботу, И.Н.Кравченко,
А.В.Данюшевской, Э.Д.Меленевской. Я благодарен Фонду Сороса и Шекспировской
библиотеке Фолджера в Вашингтоне за предоставление в 1992 г. гранта для
работы в этой сокровищнице знаний, а также московской галерее "Аз'Арт" и
банку "Альба-Альянс", сделавшим возможной поездку в Англию и работу в ее
замечательных библиотеках и музеях в 1995 г.
Моя восхищенная благодарность редактору Л.А.Пичхадзе за ее непреклонную
требовательность и квалифицированную помощь при работе над рукописью книги.
Во втором издании уточнены некоторые факты и добавлен ряд новых. Вторая
глава книги дополнена рассказом о знаменитых фальсификациях и других
событиях конца XVIII века.
Обзор оживленной дискуссии, развернувшейся вокруг книги после выхода ее
первого издания (1997), дан в специальном приложении.
Март 2000
Поэма-реквием. О ком? - Легенда о чудесной птице Феникс. - Всего три
экземпляра книги - и все разные. - "Жертва Любви" - повесть о жизни и смерти
Голубя и Феникс. - Песни Голубя и сонеты Шекспира. - Их оплакивает целый Хор
Поэтов. - Джон Марстон видит Чудо Совершенства. - Бен Джонсон знал их
хорошо. - За завесой тайны. - Пробуждение - первые догадки и гипотезы. -
"Наслаждайтесь музыкой стихов..." - Датировку - под вопрос! - Странная
"опечатка" в Британском музее. - Самый знаменитый издатель. - Мертвый
Солсбэри приоткрывает завесу. - Другой такой пары в Англии не было. -
Платонический брак. - Однокашник Гамлета
Огромен и неиссякаем поток книг и статей о шекспировских сонетах.
Каждый год в мире появляется более сотни таких работ на различных языках. На
этом фоне другие поэтические произведения Шекспира могут показаться
обойденными вниманием исследователей, не говоря уже о широких читательских
кругах. Это относится и к небольшой поэме, которая около двух столетий
печатается под названием "The Phoenix and the Turtle", что на русский язык
всегда ошибочно переводилось как "Феникс и Голубка".
Но научная дискуссия об этой поэме, которую без преувеличения можно
назвать самым загадочным произведением Шекспира, продолжается уже 120 лет,
хотя она никогда не принимала таких широких масштабов и огласки, как
знаменитый многоголосый спор о сонетах, о Белокуром друге и Смуглой леди, о
любви и страданиях Великого Барда. В нашем шекспироведении дискуссия об этой
поэме долгое время вообще не находила освещения, хотя ее проблематика только
на первый, достаточно поверхностный взгляд выглядит узкоспециальной, стоящей
в стороне от важнейших вопросов истории мировой художественной культуры.
Надо сказать, что сложные и спорные проблемы датировки и идентификации
прототипов в ряде произведений Шекспира и его современников разрабатывались
нашими учеными довольно редко: ведь необходимые для подобных исследований
первоисточники - старинные издания и рукописи - были доступны лишь
британским и американским историкам английской литературы. Сегодня, однако,
возможности для проведения таких конкретных исследований неизмеримо
расширились: наши центральные библиотеки кроме большого количества работ
зарубежных специалистов располагают и ценнейшими научными переизданиями
многих первоисточников, в том числе так называемыми вариорумами, а также
микрофильмокопиями оригиналов; приоткрылись для наших исследователей и двери
американских и английских научных центров и библиотек с их бесценными
собраниями и коллекциями...
Поэма, о которой дальше пойдет речь, обычно помещается после всех
других поэтических произведений Шекспира и часто завершает полные собрания
его сочинений. Изучая творчество Шекспира, я давно уже обратил особое
внимание на это странное произведение и потом снова и снова возвращался к
нему, пытаясь понять его смысл. Потребовались, однако, годы напряженных
исследований как самой поэмы, так и сборника "Жертва Любви", в котором она
впервые появилась, творчества поэтов - современников Шекспира, ознакомления
с трудами нескольких поколений западных ученых, пока первоначальные идеи и
догадки, пройдя через процесс жесткого отбора и селекции на основе
действительно достоверных исторических и литературных фактов, превратились в
научную гипотезу, получившую в дальнейшем как теоретическое, так и
эмпирическое подтверждение.
Итак, самая загадочная поэма Шекспира... Не все ее строфы можно
однозначно "перевести" даже на современный английский - многие выражения,
образы истолковываются английскими и американскими учеными по-разному. Тем
более не являются точными все существующие поэтические переводы поэмы на
2-е изд.,испр. и доп.
М.: Междунар. отношения, 2000. (www.inter-rel.ru)
OCR Бычков М.Н.
Можно заказать printed version: http://www.inter-rel.ru/philosopher.php#b34
----------------------------------------------------------------------------
Книга Ильи Гилилова "Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого
Феникса" выходит вторым, дополненным изданием. И это вдобавок к двум быстро
разошедшимся допечаткам тиража издания первого, попавшего, кстати, по опросу
"Книжного обозрения" в список интеллектуальных бестселлеров. Более полусотни
рецензий, интервью, радио- и телепередачи; отклики преимущественно
положительные, и лишь изредка - полемические. Книга, академическая по сути,
оказалась совсем не узкоакадемической по силе воздействия, по способности
вызывать живой отклик в самых различных читательских кругах. Мне довелось
написать предисловие к первому изданию, я рад возможности предварить и
второе. Но сначала повторю написанное прежде.
Долгое время о великом споре вокруг Шекспира мы знали совсем немного.
Правда, время от времени появлялись будоражащие публикации: кто-то там, за
рубежом, утверждает, что Шекспир (тот, из Стратфорда-на-Эйвоне) на самом
деле не настоящий Шекспир (то есть не автор всего, под этим именем
напечатанного), а настоящий Шекспир-автор - кто-то совсем другой, только вот
кто? Первой на моей памяти публикацией такого рода была статья в журнале "В
защиту мира" (издававшийся в 50-е годы Ильей Эренбургом, журнал этот был как
бы замочной скважиной в "железном занавесе", отделявшем нас от мира) о
каком-то занятном американце, предположившем, что настоящим Шекспиром был
Кристофер Марло, и даже придумавшем свое объяснение тому, что главные
шекспировские пьесы появились значительно позже смерти Марло: он-де не был
убит, а просто скрывался от недругов и потому публиковался под чужим именем.
Осталось только найти тому подтверждение. Подтверждения, как вскоре
выяснилось, обнаружить не удалось.
И все другие публикации касательно проблем шекспировского авторства,
изредка появлявшиеся у нас, оставляли, в общем-то, ощущение любопытного
казуса, материала для шестнадцатой полосы "Литгазеты": есть ли жизнь на
Марсе, нет ли жизни на Марсе - что нам до того?
Работая над книгой "Шекспировский экран", я порой натыкался на какие-то
материалы по "шекспировскому вопросу", - привычного рутинного представления
об авторстве стратфордского Шекспира они не меняли. Ну, допустим, не верил
Марк Твен в это авторство, называя Шекспира самым знаменитым из всех никогда
не существовавших на свете людей. Остроумно. Так на то он и великий юморист,
чтобы будоражить нашу заскорузлость парадоксальностью острого слова. А вот
наш главный шекспировед А.А.Аникст тоже был человек замечательно остроумный
(работая с ним в одном институте, я это прекрасно знал), но всякую критику
традиционных представлений о личности Шекспира отвергал с порога.
В декабре 1987 года, в начале перестроенной оттепели, в Институте
искусствознания проходил советско-британский шекспировский коллоквиум. Мое
внимание тогда привлек высокий человек с аккуратной седой шевелюрой, который
в перерыве говорил английским коллегам о каком-то, похоже лишь ему ведомом,
редчайшем поэтическом сборнике времен Шекспира; англичане активного интереса
к теме не проявляли. Тогда казалось: ну что этот чудак пристает со своими
антикварными раритетами; интерес к ним, наверное, тоже антикварный - что
нового можно еще узнать о Шекспире?
Человек этот, однако, уже знал, что именно в этой редчайшей книге -
сборнике "Жертва Любви" - заключена разгадка великой тайны, и он не ошибся.
Я познакомился с ним спустя пять лет: разыскал, прочитав о его работах
статью Инны Шульженко "Логодедал, или Тайна замка Бельвуар" в журнале
"Огонек". Оказалось, Илья Гилилов - ученый секретарь Шекспировской комиссии
при Российской Академии наук, составитель академического издания
"Шекспировские чтения", автор публикаций по конкретным проблемам
шекспирологии. Под впечатлением сделанного им открытия я нахожусь и по сей
день.
Немного в мировой истории загадок, столь же волнующих, принципиально
важных для всей человеческой культуры. Иные из них уже раскрыты
окончательно, другие разгаданы, но все равно продолжают дискутироваться,
оспариваться, третьи еще только ждут своих Шлиманов. Тайна шекспировская
сродни тайне Атлантиды: Шекспир - это огромная загадочная страна, терпеливо
дожидающаяся извлечения на свет своих погребенных под океаном неизвестности
сокровищ. Сейчас благодаря вот этой книге загадочная страна "Шекспир"
начинает всплывать из подводных глубин.
Человечество не может жить без мифов. Но есть время созидать мифы и
время познавать истину о них. Для каждого, кто даст себе труд непредвзято
прочитать книгу Гилилова, не останется сомнения в том, что на протяжении
четырех веков человечество заставляли участвовать в гениальном розыгрыше,
поклоняясь, как божеству, одиозной маске.
На "вакантное место" Шекспира выдвигалось немало кандидатов. Но все это
были фигуры предполагаемые, в различной степени допустимые, возможные:
достаточного количества взаимосвязанных, объективных фактов, которые могли
бы сделать их неоспоримыми, ни за одной из них не стояло. Авторам тех версий
приходилось идти на натяжки, закрывать глаза на какие-то противоречия.
Гилилов хорошо знает историю двухвекового спора, и он выбрал единственно
верный, пусть и самый трудный, путь к истине - научный. Поэтому это уже не
версия, а сама разгадка. Подтверждает ее такое количество фактов - и
собранных прежними поколениями исследователей, и более всего самим
Гилиловым, - что никакой другой ответ на вопрос об авторстве шекспировских
произведений не представляется возможным. Нет смысла, конечно, утверждать (и
Гилилов этого не делает), что все детали шекспировской тайны уже познаны,
что белых пятен здесь не осталось, но главный путь проложен и любой иной
ведет в тупик.
При всей научности книги Гилилова, подкрепленности каждой фразы
документами и фактами, читал я ее как увлекательный детектив, следуя за
автором в его кропотливом расследовании, разгадывании, распутывании
узлов изощренной, потрясающей по своей грандиозности, необъяснимости
житейскими мотивами величайшей в истории мистификации.
Почему человек, создавший гениальные творения, знавший цену им и себе
как творческой личности, предпочел скрыть лицо под маской заурядного
обывателя? Можно только поражаться этому уникальному, необъяснимому никакой
прагматической логикой феномену самоотречения. Другого подобного прецедента
нет. Впрочем, Гилилов считает, что прецедент все-таки есть, и еще более
величественный. Это манящая без надежды быть разгаданной и понятой тайна
творения Божьего: ясно, что весь мир вокруг и сами мы сотворены, но Творец
упорно скрывает свой непостижимый Лик. Исследования Гилилова увенчались
успехом еще и потому, что он искал ответ не только на вопрос "кто?"; не
меньше занимал его и вопрос "почему?". В поисках ответа он не втискивал
хитроумные логические схемы в реалии далекой от нас страны и эпохи. Он сам
шел в ту эпоху, проникался ее духом, системой ценностей, нравами,
психологией людей разных социальных слоев, и сама эпоха часто подсказывала
ему, где искать ответ.
И Гилилов ведет исследования вроде бы в стороне от главной для многих
проблемы, сравнивает полиграфические реалии, бумагу и водяные знаки в
редчайших экземплярах сборника "Жертва Любви", где впервые напечатана
шекспировская поэма "Феникс и Голубь", определяет подлинную дату его
издания, причины мистификации, идентифицирует прототипов Голубя и Феникс -
супружеской четы, чью смерть тайно оплакивают знаменитые поэты Англии.
Реквием, услышанный через столетия...
С неменьшей тщательностью исследуются содержание и обстоятельства
появления нескольких книг, вышедших в шекспировское время под именем некоего
Томаса Кориэта, объявленного при жизни "Величайшим Путешественником и
Писателем Мира, Князем Поэтов". Якобы сей придворный шут не только пешком
обошел в кратчайшие сроки всю Европу, но и добрался таким же способом до
Индии - единственный случай в истории человечества! А поэтические
"панегирики" в его честь на двенадцати (!) языках составили целый том. Опять
дерзкая мистификация, розыгрыш...
Так, вроде бы незаметно, эти и другие тропки приводят в один и тот же
круг, к одним и тем же удивительным людям, связанным необыкновенными
отношениями, духовной общностью, восприятием Бытия как Театра, разыгрывавшим
спектакли, рассчитанные на столетия.
Меня восхищает научная капитальность работ Гилилова, его беспощадная к
себе требовательность. Он не признает самых авторитетнейших авторитетов,
если каждая их строка не проверена и перепроверена (и нередко находит
фактические ошибки). Он старается всегда добираться до первоисточников,
полагается только на достоверные факты, применяя для их исследования методы
научной истории, литературоведения, книговедения и даже науки о бумаге и
водяных знаках на ней; постоянно идет перепроверка и уточнение ранее
выдвинутых гипотез. В этой книге Гилилов ограничился изложением лишь
неоднократно подтвержденного, отказавшись почти везде от рассказа о своих
рабочих гипотезах, совсем небезосновательных,
но еще неопровержимыми фактами не подтвержденных. А жаль! Некоторые из
этих гипотез могли бы сделать книгу еще интереснее, помочь приобщить
читателя к непростому творческому процессу исследования.
Для меня большая честь писать это предисловие - книга Гилилова из тех,
что остаются в мировой культуре надолго. Для убежденности в этом оснований
более чем достаточно. Перечислю важнейшие из содержащихся в книге открытий.
Установлена подлинная дата появления самой загадочной шекспировской
поэмы "Феникс и Голубь" и поэтического сборника, где она была напечатана,
идентифицированы ее герои, разгадан глубокий смысл этого потрясающего
реквиема, связь с ним творчества Бена Джонсона, Джона Донна (знаменитая
"Канонизация") и других поэтов и драматургов эпохи.
Исследована мистификация вокруг придворного шута Томаса Кориэта,
которого и сегодня британские биографы продолжают - хотя и с некоторым
недоумением - причислять к великим путешественникам.
Разгадана тайна Шекспира, раскрыт уникальный феномен - невиданных
масштабов розыгрыш, радикально обогащающий наши представления и о всей
культуре елизаветинско-якобианской Англии, и о самой природе и возможностях
человеческого духа.
Шекспировское наследие пополнилось несколькими десятками страниц
великолепных стихов, которые теперь ждут своих издателей, читателей,
исследователей, а у нас - переводчиков.
Явлены подлинные - доселе неизвестные - портреты главных создателей и
вдохновителей шекспировского мифа.
Прочитав книгу, читатель сможет продолжить этот список, этот первый
эскизный путеводитель по открывающейся нашим глазам новой Атлантиде. Для ее
дальнейшего освоения предстоит еще многое сделать. Нужно время, чтобы
неуничтожимую реальность истины осмыслили те, кто сделал из мифа ритуальную
икону.
В моем предисловии к первому изданию "Игры" здесь следовала фраза: "Не
буду предугадывать их реакцию на появление этой книги, на эти открытия".
Сейчас уже можно писать об этой реакции как о состоявшемся факте. Реакция со
стороны наших "защитников" традиции, пусть и не сразу, последовала -
раздраженная, иногда гневная, даже яростная, с обвинениями автора в
"антишекспиризме", ниспровергательстве, очернительстве и других смертных
грехах. Ксожалению, все эти выступления оставляют впечатление жалостливое,
если не сказать жалкое. Ни один из ринувшихся в полемику "охранителей" не
смог противопоставить концепции Гилилова что-либо научно-доказательное,
подкрепленное фактами, глубоким знанием предмета.
Увы, я не был уникальным прозорливцем, когда писал: "Укоренившиеся
верования обладают, как показывает исторический опыт, особой устойчивостью.
С фактами трудно спорить, но неудобные факты можно просто игнорировать".
Однако после появления книги Гилилова игнорировать само существование
"шекспировского вопроса", как это делалось у нас десятилетиями, уже
невозможно. Полемика - пусть пока и на таком, не слишком высоком уровне -
все-таки началась, и наше шекспироведение не будет больше находиться в
нелепой изоляции, в стороне от важнейшей мировой дискуссии. Российский вклад
в эту дискуссию обещает - и имеет теперь все основания - быть весомым.
Приходят заинтересованные отклики на "Игру" с Запада, пока в основном
от тех, кто владеет русским языком и смог прочитать книгу сам. Будем
надеяться, что вскоре она выйдет в свет и на английском языке, и тогда ряды
и сторонников, и противников Гилилова умножатся, появится новый материал для
глубокого осмысления и дальнейших исследований.
Независимо от дискуссионных и издательских перипетий, "Игра об Уильяме
Шекспире" уже сейчас начинает оказывать благотворное влияние на любые
непредвзятые подходы к проблеме личности Шекспира, на биографические опусы о
нем, на концепции изданий шекспировского наследия, на исследования,
посвященные отдельным произведениям, и, конечно, на их сценическое и
экранное воплощение.
Книга показала, что способна генерировать продуктивные идеи. Пример
наиболее свежий: издание "Уильям Шекспир. Лирика" (Москва, "Эксмо", 1999),
составленное и откомментированное Светланой Макуренковой. Для Макуренковой,
многие годы отдавшей изучению английского Возрождения, нет сомнения в том,
кто истинный Шекспир: включая в это издание сонеты, поэмы, поэтические
монологи из комедий и трагедий Шекспира, она опирается на биографию
Рэтленда, на "поэтов Бельвуарской долины", и именно благодаря этому
поэтический мир Шекспира открывается читателю в огромной мере по-новому, с
неизвестной ранее объемностью и полнотой...
Радости открытия нередко сопутствует ощущение разочарования и пустоты.
Что нам познанная, занесенная на сетку долгот и широт Атлантида? Разве не
милее сердцу Атлантида неведомая, манящая и дразнящая своей тайной? Без
таких тайн наш разум впал бы в дремотное оцепенение.
Впрочем, в данном случае дело обстоит иначе. Аура прекрасной тайны
неотделима от Великой Игры. Даже после ее постижения. Эта аура всегда будет
окружать образ странной поэтической четы - Голубя и Феникс, для которой
служение музам само заключало в себе высшую и единственно ценимую награду.
Не сомневаюсь, что история их обращенного к вечности творческого подвига, их
любви и трагического ухода займет свое место среди прекраснейших любовных
мифов, дополнит их редчайшим типом любви, основанным на единении не
телесном, но духовном, интеллектуальном. Поразительно, но перед силой его
отступает и преграда смерти.
Наверное, со временем сага о высокой любви Голубя и Феникс станет столь
же привычной, как мифы о Ромео и Джульетте, Отелло и Дездемоне, Тристане и
Изольде. Сегодня же перед читателями этой книги они откроют свои лица
впервые - творцы великого духовного чуда, вошедшего в историю человечества
под именем Уильяма Шекспира.
Александр Липков,
доктор искусствоведения
Эта книга - результат длительных исследований литературных и
исторических фактов, связанных с феноменом Шекспира. Начав когда-то изучать
произведения Шекспира и его биографии, я довольно скоро обнаружил (подобно
многим людям до меня), что никакими усилиями не могу совместить их воедино,
не могу представить себе человека, о котором в этих биографиях шла речь,
пишущим "Гамлета", "Лира", "Юлия Цезаря", сонеты. Сведения, сообщаемые
биографами, чудовищно противоречили различным отпечаткам личности Великого
Барда в его драмах, поэмах, сонетах. Достоверные биографические факты вновь
и вновь говорили о человеке, которого от шекспировских творений отделяла
настоящая пропасть, интеллектуальная и духовная. Нет даже никаких
объективных подтверждений, что тот, кого принято считать величайшим
писателем человечества, в действительности умел хотя бы читать и писать, и
есть серьезные причины в этом сомневаться - иначе как мог он допустить,
чтобы не только его жена, но и дети всю жизнь оставались неграмотными? А
ведь шекспировскую эпоху отделяют от нас отнюдь не тысячелетия. Ничего
похожего на такую невероятную ситуацию история мировой литературы не знает.
Первое время, когда о жизни Шекспира ничего не было известно (да и в
его произведениях разбирались достаточно поверхностно), оснований для
сомнений в его личности было мало; они появились по мере извлечения
документов из стратфордских архивов, с одной стороны, и проникновения в
глубины шекспировского творческого наследия - с другой. И чем больше
узнавали, тем больше появлялось недоумевающих и сомневающихся. Ряд
авторитетных писателей и историков пришли к выводу, что имя "Шекспир"
служило псевдонимом для подлинного автора, пожелавшего остаться неизвестным.
С середины прошлого века продолжается ожесточенный и порядком запутанный
спор о Шекспире, вовлекший в свою орбиту тысячи умов во всех концах света...
Изучение материалов невиданной дискуссии убедило меня, что к разгадке
шекспировской тайны могут привести только новые научные исследования
конкретных исторических и литературных фактов, характер которых указывает на
их близость к истокам шекспировского феномена. Первым - и важнейшим -
объектом исследования стало для меня самое загадочное произведение Шекспира
- поэма "Феникс и Голубь" - и поэтический сборник Роберта Честера "Жертва
Любви", где поэма впервые появилась. Исследование привело к новой датировке
поэмы и идентификации прототипов ее героев; эти результаты были подтверждены
эмпирически, когда в экземплярах книги Честера, хранящихся в Вашингтоне и
Лондоне, мои коллеги обнаружили уникальные водяные знаки. Загадочное
произведение оказалось (как и предчувствовал выдающийся американский
мыслитель Р.У.Эмерсон) долгожданным ключом к тайне Шекспира.
Были исследованы и другие странные и загадочные книги, а также
некоторые остававшиеся неидентифицированными портреты. Многое дала мне
работа с бесценными раритетами в Шекспировской библиотеке Фолджера в
Вашингтоне и в Британской библиотеке в Лондоне.
Биографам Шекспира всегда было очень трудно объяснить, почему смерть
Великого Барда прошла совершенно незамеченной, никем в целой Англии не
оплаканной, вопреки обычаям того времени. Прочитав эту книгу, читатель
узнает, что дело обстояло не так, что лучшие английские поэты тайно
простились со своим великим собратом, оплакав его уход из жизни в
потрясающем реквиеме.
Конечно, постижение гениальнейшего из шекспировских творений - Игры об
Уильяме Шекспире - интересует не всех. Многим людям - и у нас, и на Западе -
нелегко расстаться с привычным, впитанным еще со школьной скамьи образом
простого подмастерья из провинции, каким-то чудом вдруг превратившегося в
утонченного эрудита, блестящего поэта, гениального драматурга. Нередко в
необоримом движении науки (в том числе и исторической) к истине видят лишь
посягательство на вековые традиции и ценности, чуть ли не ущерб для мировой
культуры. На самом деле речь идет о ее обогащении прекрасной и трагической
правдой.
Книга рассчитана не только на специалистов в области шекспирологии,
хотя впервые приводимые факты, доступные для научной проверки, и новые
открытия, уже получившие эмпирическое подтверждение, могут представлять для
них особый интерес, так же как и недвусмысленное приглашение к научной
дискуссии по конкретным проблемам. Прежде всего - о датировке книги Честера
и идентификации его героев. Я надеюсь, что это приглашение будет услышано и
принято англо-американскими учеными, в распоряжении которых находятся все
оригиналы первоизданий, рукописные и иконографические материалы, и в ходе
дискуссии они не ограничатся только повторением старых, давно показавших
свою бесперспективность догадок.
Мой приятный долг выразить глубокую признательность тем, кто после моих
первых публикаций оказывал и оказывает сейчас активное содействие в
продолжении непростых исследований: М.Д.Литвиновой, И.С.Шульженко,
А.И.Липкову, С.А.Макуренковой, Линн Виссон, Борису Рабботу, И.Н.Кравченко,
А.В.Данюшевской, Э.Д.Меленевской. Я благодарен Фонду Сороса и Шекспировской
библиотеке Фолджера в Вашингтоне за предоставление в 1992 г. гранта для
работы в этой сокровищнице знаний, а также московской галерее "Аз'Арт" и
банку "Альба-Альянс", сделавшим возможной поездку в Англию и работу в ее
замечательных библиотеках и музеях в 1995 г.
Моя восхищенная благодарность редактору Л.А.Пичхадзе за ее непреклонную
требовательность и квалифицированную помощь при работе над рукописью книги.
Во втором издании уточнены некоторые факты и добавлен ряд новых. Вторая
глава книги дополнена рассказом о знаменитых фальсификациях и других
событиях конца XVIII века.
Обзор оживленной дискуссии, развернувшейся вокруг книги после выхода ее
первого издания (1997), дан в специальном приложении.
Март 2000
Поэма-реквием. О ком? - Легенда о чудесной птице Феникс. - Всего три
экземпляра книги - и все разные. - "Жертва Любви" - повесть о жизни и смерти
Голубя и Феникс. - Песни Голубя и сонеты Шекспира. - Их оплакивает целый Хор
Поэтов. - Джон Марстон видит Чудо Совершенства. - Бен Джонсон знал их
хорошо. - За завесой тайны. - Пробуждение - первые догадки и гипотезы. -
"Наслаждайтесь музыкой стихов..." - Датировку - под вопрос! - Странная
"опечатка" в Британском музее. - Самый знаменитый издатель. - Мертвый
Солсбэри приоткрывает завесу. - Другой такой пары в Англии не было. -
Платонический брак. - Однокашник Гамлета
Огромен и неиссякаем поток книг и статей о шекспировских сонетах.
Каждый год в мире появляется более сотни таких работ на различных языках. На
этом фоне другие поэтические произведения Шекспира могут показаться
обойденными вниманием исследователей, не говоря уже о широких читательских
кругах. Это относится и к небольшой поэме, которая около двух столетий
печатается под названием "The Phoenix and the Turtle", что на русский язык
всегда ошибочно переводилось как "Феникс и Голубка".
Но научная дискуссия об этой поэме, которую без преувеличения можно
назвать самым загадочным произведением Шекспира, продолжается уже 120 лет,
хотя она никогда не принимала таких широких масштабов и огласки, как
знаменитый многоголосый спор о сонетах, о Белокуром друге и Смуглой леди, о
любви и страданиях Великого Барда. В нашем шекспироведении дискуссия об этой
поэме долгое время вообще не находила освещения, хотя ее проблематика только
на первый, достаточно поверхностный взгляд выглядит узкоспециальной, стоящей
в стороне от важнейших вопросов истории мировой художественной культуры.
Надо сказать, что сложные и спорные проблемы датировки и идентификации
прототипов в ряде произведений Шекспира и его современников разрабатывались
нашими учеными довольно редко: ведь необходимые для подобных исследований
первоисточники - старинные издания и рукописи - были доступны лишь
британским и американским историкам английской литературы. Сегодня, однако,
возможности для проведения таких конкретных исследований неизмеримо
расширились: наши центральные библиотеки кроме большого количества работ
зарубежных специалистов располагают и ценнейшими научными переизданиями
многих первоисточников, в том числе так называемыми вариорумами, а также
микрофильмокопиями оригиналов; приоткрылись для наших исследователей и двери
американских и английских научных центров и библиотек с их бесценными
собраниями и коллекциями...
Поэма, о которой дальше пойдет речь, обычно помещается после всех
других поэтических произведений Шекспира и часто завершает полные собрания
его сочинений. Изучая творчество Шекспира, я давно уже обратил особое
внимание на это странное произведение и потом снова и снова возвращался к
нему, пытаясь понять его смысл. Потребовались, однако, годы напряженных
исследований как самой поэмы, так и сборника "Жертва Любви", в котором она
впервые появилась, творчества поэтов - современников Шекспира, ознакомления
с трудами нескольких поколений западных ученых, пока первоначальные идеи и
догадки, пройдя через процесс жесткого отбора и селекции на основе
действительно достоверных исторических и литературных фактов, превратились в
научную гипотезу, получившую в дальнейшем как теоретическое, так и
эмпирическое подтверждение.
Итак, самая загадочная поэма Шекспира... Не все ее строфы можно
однозначно "перевести" даже на современный английский - многие выражения,
образы истолковываются английскими и американскими учеными по-разному. Тем
более не являются точными все существующие поэтические переводы поэмы на