Холбрук Синди. Притворщица

   — Я — развратник, — твердо заявил Джош и с грохотом поставил свечу обратно на прикроватный столик. — Вот кто я!
   Он вновь опустился на край постели и притянул к себе Элизабет. Жадно прижался губами к ее губам, заглушая рвущийся из ее горла протестующий крик. Она застыла словно изваяние, пока Джош гладил ее плечи и шею — сладострастно и нежно, как заправский соблазнитель.
   Вдруг что-то переменилось в Элизабет, и она загорелась, превратившись в руках Джоша в комок расплавленной лавы. Джош задохнулся от наслаждения, упиваясь сочными губами, шелковистой атласной кожей, запахом свежести и лаванды, струившимся от волос Элизабет. Мир — и до этого нечеткий — поплыл у него перед глазами. Он застонал и откинулся назад — пораженный, сраженный в самое сердце. Элизабет сидела в постели прямо и неподвижно. Ее полураскрытые губы все еще слегка подрагивали, ресницы — длинные, пушистые, — опущены. Это было лицо богини. Невинной, девственной богини.
   — О боже! — простонал Джош. Он сцепил свои руки за спиной, наклонился вперед и внезапно скомандовал: — Ударь меня!
   Медленно дрогнули ресницы, открывая чудесные темные глаза, в которых застыло удивление.
   — Что?
   — Ударьте меня, — сглотнул Джош. — Немедленно. Вы… вы просто обязаны это сделать. Я развратник!
   — Но… — она покачала головой, — но я… не могу.
   — М-можете, можете, можете. Я — развратник. Негодяй. С нами только так и нужно… Только так.
   — Нужно? — Элизабет даже не пошевелилась. — С чего это вы вдруг взялись учить меня, как мне нужно поступать с вами?
   Джош завороженно следил за движением ее губ — чудесных губ, которые, бог даст, он еще когда-нибудь поцелует.
   — Н-не учу, — с трудом выдохнул он. — П-предупреждаю.
   Элизабет вновь потупилась.
   — Э-э-э… Нет, нет!
   И неожиданно для себя самой влепила Джошу крепкую, звучную пощечину.
   Голова его резко дернулась, и в глазах замельтешили яркие звездочки. Он глубоко вздохнул, чувствуя, как начинает заплывать его левый глаз.
   — Вот так! — сказал Джош и встал с постели. Пристально посмотрел в глаза Элизабет, стараясь не опускать взгляд ниже, туда, где смятые кружева сползли, обнажая прекрасную грудь. — Теперь… Теперь вы точно будете знать, как нужно поступать с развратниками. И можете повторить это в любое время. Если, конечно, вам представится случай…
   Элизабет молча смотрела на него.
   Джош схватил со стола свечу и направился к двери.
 
   Терренс стоял с зажженной свечой в руке возле двери в непроглядной темноте ночного коридора. Вздохнул — глубоко и огорченно. Мутные волны бренди лениво плескались в его затуманенном мозгу. Да, напрасно он так напился за ужином, напрасно! Но так уж случилось. Весь вечер Джош Клинтон так смотрел на него, что Терренс чувствовал себя полнейшим негодяем. А когда он поворачивал голову, чтобы поймать взгляд Изабель, и не встречал его — она упорно отворачивалась в сторону, — то чувствовал себя негодяем вдвойне.
   — Изабель! — позвал он и поскребся в дверь.
   Нет ответа.
   — Изабель, мне нужно с тобой поговорить!
   И снова молчание в ответ.
   — Изабель! — позвал он еще раз, громче. — Я все равно не уйду и буду стучать, пока ты не откроешь! Так что лучше открой, пока я не перебудил всех.
   Наконец за дверью послышался неясный шум, щелкнул отпираемый замок, и дверь слегка приоткрылась.
   — Что тебе нужно? — холодно спросила сквозь щель Изабель.
   Терренс придвинулся поближе и попытался рассмотреть лицо девушки, но не сумел; в комнате было темно, а слабого света свечи в его руке было явно недостаточно. Однако и этого тусклого огонька хватило, чтобы Терренс заметил главное: недобрый отблеск в ее глазах.
   — Я хочу поговорить с тобой.
   — А я не хочу, — ответила она. — Не имею ни малейшего желания говорить с человеком, который устроил драку с моим братом. Словно пьяный матрос в таверне…
   — Но он первым напал! — возразил Терренс.
   В ответ Изабель сокрушенно вздохнула.
   — Ну и пусть. Зато ты с такой готовностью бросился отвечать! И угробил при этом бабушкины часы.
   — Ну, извини, — сказал Терренс.
   И тут же пьяный бес по имени бренди проснулся у него в мозгу и дернул за язык:
   — Но если уж быть честным до конца, то нужно сказать, что твой разлюбезный братец вообще не имел права предъявлять какие-то претензии! Не нужно было тратить все деньги на женщину! Тоже мне, прожигатель жизни!
   — На себя посмотри, — ответила она. — А кто на меня все деньги потратил — не ты ли?
   Терренс сунулся было поближе, но Изабель издала низкий звук, напоминающий рычание. Он удивленно покачал головой. Вот уж никогда не подумал бы, что женщина может так рычать!
   — Да, Тео была права, — злобно прошипела Изабель. — Лучше всего вообще не иметь дела с мужчинами!
   Хотя сейчас Изабель и не рычала, тон ее очень задел Терренса.
   — Нашла кого слушать — Тео! Да она просто ненавидит мужчин!
   — И я начинаю понимать, почему!
   — Открой дверь, — грозно приказал Терренс. — Дай мне войти и поговорить!
   — Не о чем нам говорить!
   — Нет, есть о чем! — и Терренс просунул руку в дверную щель.
   За дверью послышался шорох, и руку плотно и больно обхватило что-то сильное и острое, словно капкан.
   Терренс охнул и быстро отдернул ее назад. На запястье четким полукругом отпечатались следы мелких острых зубов. Рука заныла, а из ранок начала сочиться кровь. Терренс оторопело уставился на свое запястье и растерянно спросил:
   — Изабель! Как ты могла!
   — Я тут ни при чем, — прошипела Изабель. — Это Мордрид.
   — Мордрид? — переспросил Терренс и внимательнее присмотрелся к ранкам.
   Да, так и есть. Это собачьи зубы. Ну и то ладно. Было бы куда хуже, если бы это все же оказалась Изабель.
   — Слава богу, — пробормотал он.
   — А теперь убирайся, — приказала Изабель. — Или мы продолжим.
   Терренс бережно прижал к груди покусанную руку. Ему было и неловко, и смешно. И стыдно. Ну а то, что гнев его от укуса Мордрида не улетучился, само собой понятно.
   — Да провалитесь вы оба! — буркнул он.
   — Спокойной ночи, милорд!
   И дверь захлопнулась перед самым носом Терренса.
   Он постоял немного возле нее — растерянный и удивленный. Много чего случалось в его развеселой шумной жизни, но такого конфуза — никогда. Покачав головой, Терренс побрел по темному коридору, негромко, но от всей души кляня сумасшедших женщин и их бешеных собак.
   Тут он заметил вдали еще один дрожащий огонек свечи. Он приближался, выписывая в темноте коридора причудливые узоры. Когда же огонек приблизился вплотную, Терренс рассмотрел и обладателя свечи. Им оказался Джош: хмельной, растрепанный и с синяком под левым глазом.
   — А, это ты? — притормозил Терренс.
   — Да, — сокрушенно кивнул головой Джош. — Это я.
   — И я ничего не понимаю.
   — Я тоже, — вздохнул Терренс.
   — Как, и ты тоже? — удивился Джош. — А я-то обрадовался! Ну, если уж и ты ничего не понимаешь в этом чертовом замке, то нам сегодня не добраться до наших постелей! Эй, а что это у тебя с рукой?
   — Укусили, — ответил Терренс и быстро спрятал покусанную руку за спину. — Я ходил извиняться перед Изабель.
   — И она тебя покусала? — изумился Джош. — Вот те на! Никогда не знал, что Изабель еще и кусаться умеет!
   — Да нет, это не она. Это Мордрид, — сказал Терренс. — Он поселился в ее спальне.
   — Ха! — сверкнул глазами Джош. — Хорошенькое дело! Мордрид, говоришь? Поселился?
   — Ну да, — с досадой сказал Терренс. — Проклятый пес!
   — И ты ему позволяешь? — удивился Джош.
   — Нахальное существо! — надул щеки Терренс. — Спит в одной постели с Изабель, можешь себе представить?
   — Он спит с Изабель? — взорвался Джош. — Проклятие! Да я вышвырну его вон! Сейчас же! Еще чего! Спать с Изабель!
   Терренс вздохнул и стал терпеливо объяснять — медленно и внятно, словно говорил со слабоумным:
   — Говорю же тебе: Мордрид — собака! Собака, понимаешь? Он кобель! И черта с два ты его оттуда вышвырнешь!
   — Что кобель — это понятно, — озабоченно сказал Джош. — А ты на дуэль его вызвать не пробовал? И вообще, как ты мог позволить какому-то Мордриду спать с Изабель?
   — Нет, — сказал Терренс, начиная раздражаться. — По-моему, ты так и не понял. Мордрид — настоящая собака.
   — Еще бы не собака, если спит с моей сестрой! Но все, все! Я положу этому конец! Вызову этого кобеля на дуэль и уложу на месте!
   — Джош! — зашел Терренс с другого конца. — Мордрид — собака. Настоящая собака — с четырьмя лапами, шерстью и хвостом!
   — А-а, — глупо улыбнулся Джош. — Теперь понятно. Ты уж прости, у меня голова плохо варит — перебрал я вчера немного!
   Он подумал секунду и честно поправился:
   — Да нет, не немного. Изрядно перебрал!
   — А с тобой что случилось? — кивнул на заплывший глаз Терренс.
   — Да так, ничего, — хмыкнул Джош. — Только скажу тебе по секрету: опасная это профессия — развратник! И тру-удная!
   Терренс понимающе кивнул.
   — Это точно. Должен сказать тебе, что это ужасно трудное и опасное дело — иметь в любовницах такую женщину, как твоя сестра. Даже понарошку.
   — Мог бы и не говорить, сам знаю, — ухмыльнулся Джош.
   — Ну что же, пошли, старина! — вздохнул Терренс. — Я провожу тебя до самой постели!
   — По гроб жизни буду благодарен, — ответил Джош, — а то я уж совсем было отчаялся. Опять ошибиться дверью боюсь — вот и хожу по этому проклятому коридору битый час!

8

   Терренс поморщился и взял со стола чашку горячего крепкого чая. Голова у него раскалывалась, в горле першило, а в глазах мельтешили разноцветные мушки. Все внутри пересохло и пылало жаром, и он с наслаждением полил пустыню бодрящим ароматным напитком. Стилтон поставил перед Терренсом тарелку с омлетом и поджаренным беконом. В любое другое время Терренс не преминул бы отдать должное и тому, и другому, но — в другое время. Не сейчас. Сейчас он на еду и смотреть-то не мог.
   — Доброе утро! — послышался голос леди Дороти.
   Она вошла в столовую и села за стол — прямо напротив Терренса. Внимательно посмотрела на помятое, бледное лицо внука, на его поврежденную руку.
   — С кем сражался ночью, а?
   — Неважно, — хмуро пробурчал Терренс.
   — Важно, — возразила леди Дороти и потянулась к серебряному чайнику. — Это не шутки. Кто знает, какую заразу ты мог занести! Я прикажу Стилтону приготовить лекарство!
   — О нет, только не это! — страдальческим тоном сказал Терренс и поставил чашку на блюдце. — На такие подвиги я не способен! Пожалуйста, не нужно никаких снадобий! Никаких! Это самоубийство!
   — Самоубийство — напиваться до потери сознания, — парировала леди Дороти, помешивая чай позолоченной ложечкой. — Терренс, мне нужно с тобой поговорить!
   — Слава богу! — хмыкнул Терренс. — Наконец-то нашелся хоть один человек, который хочет поговорить со мной!
   — Меня интересует, что ты думаешь об Амелии, — сказала леди Дороти и внимательно посмотрела на внука.
   — Об Амелии? — поморщившись, переспросил Терренс. Как только могла леди Дороти приставать с подобными вопросами к человеку, который мучается с похмелья? Не самое удобное время для сватовства выбрала бабушка. Ну, ладно. Каков вопрос, таков будет и ответ!
   И Терренс сказал, не подбирая выражений:
   — Да ничего я о ней не думаю! Думаю только о том, что неужели моя бабушка настолько поглупела, что может хоть на минутку подумать, будто эта пустоголовая любительница птичек хоть чем-то мне интересна?
   — Вступая в брак, нелишне прежде всего подумать о личных интересах, — невозмутимо заметила леди Дороти и отпила из чашки. — В данном случае речь идет об имениях и доходах, которые принесет тебе брак с Амелией. Придет день, и все это станет твоим.
   — Никогда не станет, — ответил Терренс. — Потому что я не хочу жениться на Амелии. И никогда не захочу. Ни за какие деньги. И не трать попусту время, лучше возьми и сразу вышвырни меня вон!
   — Зачем же? — осторожно поставила на блюдце хрупкую чашечку леди Дороти и изучающе посмотрела на внука. — Я не настолько глупа, как ты думаешь, Терренс. Ты привез сюда свою шлюху, чтобы испытать мое терпение, и я это прекрасно понимаю.
   — Не называй ее шлюхой, — буркнул Терренс.
   — А как ее еще называть? — огрызнулась леди Дороти. — Ты привез ее сюда, чтобы устроить скандал и погубить этим скандалом все мои планы относительно твоего будущего!
   — Верно, — согласился Терренс. — И я все равно добьюсь своего рано или поздно.
   — Ни рано, ни поздно. Никогда ты этого не добьешься! — постучала леди Дороти по столу своим длинным тонким пальцем. — Амелия — превосходная партия для тебя, и ты на ней женишься!
   — Не хочу! — рявкнул Терренс, теряя терпение. — И не женюсь — ни на ней, ни на любой другой безмозглой наследнице, которую тебе взбредет выбрать для меня в жены, понятно?
   Дороти склонила голову набок и грозно прищурилась:
   — Скажи в таком случае, а на ком ты сам хотел бы жениться?
   Терренс приложил руку к голове и раздраженно вздохнул.
   — Послушай, бабушка, давай об этом в другой раз, а? У меня раскалывается голова.
   — Хорошо. Но по крайней мере скажи, это не Изабель?
   — Жениться на Изабель? — коротко хохотнул Терренс. — Ну уж нет! Как я могу жениться на женщине, которая сначала выпихивает из постели на пол, а потом травит собакой!
   — Не может быть! — воскликнула леди Дороти. — Невероятно!
   Терренс поморщился. Ну что ж, сам себя не пожалеешь — никто не пожалеет!
   — Должен тебе сказать, что для Изабель не существует ничего невозможного.
   — Но она же твоя любовница, — озадаченно сказала леди Дороти. — Ты что, обуздать свою любовницу не можешь?
   — Ну, это уж не твое дело, — грубовато ответил Терренс.
   — Ты должен бросить ее, — решительно сказала леди Дороти, сверкнув глазами. — Впервые слышу, чтобы любовницы позволяли себе что-либо подобное! Ты — маркиз Хавершэм, а она ведет себя с тобой как с простолюдином!
   — Ну, ее проще теперь удавить, чем исправить, — продолжал жалеть себя Терренс. — Хотя я и сам во многом виноват. Я сделал ошибку, предложив ей не называть меня милордом. С этого все и началось. Она уцепилась за мои слова и сначала перестала называть меня лордом, а затем перестала и считать меня им!
   Леди Дороти положила ладонь на руку Терренса.
   — Терри, но ты же не влюблен в нее, нет? — озабоченно спросила она.
   Терренс нахмурился и подумал, что не может четко и прямо ответить на этот вопрос. Конечно, ни о какой любви не могло быть и речи, все так. Но… не так. Очевидные, явные слова: «Ну конечно, я не влюблен в эту женщину» — никак не хотели рождаться на свет, не могли слететь с его языка. Вместо этого он сказал:
   — Я не собираюсь бросать ее, бабушка, так что подумай — может быть, тебе самой махнуть на меня рукой да и выбросить на улицу?
   — Доброе утро, — раздался хриплый голос.
   Терренс и леди Дороти оглянулись. В дверях стоял Джош с помятым бледным лицом. Единственным ярким пятном, украшавшим его белое, как у клоуна, лицо, был синяк под левым глазом — внушительный, начинающий переливаться всеми цветами радуги.
   — Эт… — начал Джош тенорком и тут же скатился к низкому баритону: — Эта горничная, Бетти… Она направила меня сюда.
   — Входите и присаживайтесь, мистер Бабникер, — сказала леди Дороти. — Мне кажется, что я должна все таки распорядиться насчет необходимых лекарств.
   Последнюю фразу леди Дороти произнесла как бы про себя, но при этом достаточно громко, чтобы Терренс расслышал ее и мрачно, мстительно усмехнулся. Наивный Джош, ничего еще не знающий о чудодейственных мазях и настойках герцогини, и вовсе никак не отреагировал, просто молча присел к столу.
   — Стилтон! — обратилась герцогиня к неслышно возникшему, словно вынырнувшему из-под земли, дворецкому. — Будьте добры, приготовьте мою смесь для снятия похмелья!
   — Она уже готова! — ответил Стилтон.
   Он подошел к столу и осторожно поставил на него высокий бокал, до краев наполненный мутной жидкостью цвета ржавчины.
   — Только позвольте обратить ваше внимание, — обратился Стилтон к леди Дороти, — что приготовление этой смеси грозит мне большими неприятностями. В прошлый раз мистер Терренс клятвенно пообещал оторвать мне голову, если я хоть раз еще осмелюсь подать ему это снадобье.
   — О боже! — покосился на бокал Терренс, и его перевернуло. — Мне этого можете не предлагать — все равно не буду. Вот Джошу — он пусть попробует, если захочет.
   Услышав свое имя, Джош поднял мутные, налитые кровью глаза.
   — Что это?
   — Это… Это средство для того, чтобы поправить здоровье, — сказала леди Дороти и протянула ему бокал со ржавой мутью. — Выпейте!
   Джош принял его в руки и стал мрачно рассматривать жидкость на свет.
   — Сначала хотелось бы знать, что тут намешано, а потом уж пить. Поделитесь секретом?
   — Доброе утро! — раздался голос Изабель.
   — Доброе утро! — вторила ей Элизабет.
   Девушки впорхнули в столовую словно две шахматных королевы: белая головка — черная головка.
   — Ты спасен, приятель, — сказал Джошу Терренс, любуясь вошедшими. — Можешь вылить эту дрянь.
   — М-м-м-м, что? — растерянно переспросил Джош, внимательно следя за Элизабет.
   Она подошла к столу и уселась на стул напротив Джоша. Джош покраснел.
   — Пейте, пейте, — сказала Джошу леди Дороти. — Это должно вам помочь!
   — А-а, да, — все так же рассеянно сказал Джош. Он с отсутствующим видом поднес ко рту бокал и сделал большой глоток. Затем его глаза стали выкатываться из орбит. — О боже! — сдавленно вскрикнул он. — Гром и молния!
   Он зачихал, закашлялся и поспешно поставил на стол недопитый бокал.
   — Сэр, — заметила Элизабет. — Вы за столом! Ведите себя приличнее!
   — Что… Что это? — с омерзением спросил Джош, когда к нему вернулся дар речи. — Что там намешано?
   — Ох, старина, лучше тебе об этом и не знать, — сочувственно ответил ему Терренс. — Одно могу сказать тебе точно: этот рецепт моя милая бабушка несомненно почерпнула от какой-нибудь ведьмы!
   — Вот и нет! — обиделась леди Дороти. — Этот рецепт дал мне лорд Элвени!
   — Ну, значит, не от ведьмы, а от колдуна, невелика разница, — заметил Терренс.
   — И ты дал Джошу выпить это? — возмутилась Изабель. — Это… Это… Это просто бесчеловечно!
   — Он взрослый мужчина, свой ум иметь должен! — парировал Терренс.
   Изабель ехидно подняла бровь.
   — Сам-то ты это не пьешь, я вижу. Что, слабо?
   Ого! Это уже был открытый вызов, и не принять его гордый маркиз Хавершэм не мог. Он надменно выпрямился и отважно взял со стола недопитый бокал.
   — Хорошо. Я составлю компанию твоему дорогому… э-э… Джошу. Почему бы не отравиться на пару с хорошим человеком!
   — Нет! — схватил его за руку Джош и отчаянно покачал головой. — Прошу тебя, старина, не делай этого. Смертельный номер, смертельный!
   — Нет, я выпью! — сказал Терренс. — Пусть Изабель не думает, что ты храбрее меня!
   — Остановись! — просипел Джош. — Самоубийца!
   Терренс взял в руки бокал и понес его ко рту, не сводя глаз с Изабель. За столом воцарилось торжественное молчание. Он выплеснул в себя тошнотворную жидкость и осторожно опустил на стол опустевший сосуд. Все внутренности Терренса корчились и содрогались, но он сумел сохранить на лице спокойное и достойное выражение. Затем медленно и осторожно перевел дыхание.
   — Доброе утром всем! — раздался звонкий девичий голосок, и в столовой появилась Амелия, одетая в легкое платье. Разумеется, коричнево-песочного цвета. — Прекрасный день сегодня, не правда ли? — оживленно прощебетала она, садясь к столу. — Скажите, крестная, мы пойдем сегодня на ярмарку, как договаривались?
   Не дожидаясь ответа, она перевела карие глаза на Терренса.
   — А вы пойдете с нами на ярмарку, милорд?
   Терренс с усилием сглотнул, борясь с тошнотой.
   — Да, конечно. Блестящая мысль — пойти на ярмарку!
   — Я обожаю ярмарки! — продолжала щебетать Амелия. — Помню, как папа впервые повел меня на ярмарку — мне было тогда лет семь, — и я увидела там корову с двумя головами. Я глазам своим не поверила! Представить себе не могла, что такое может быть! А еще там был факир, который глотал огонь. Настоящий огонь!
   — Представляю, — мрачно сказал Джош. — Еще как представляю! А ты, Терренс?
   Терренс молча кивнул и посмотрел на Изабель. Та отвернулась.
   — Можно сказать, что мы с Джошем свою норму по глотанию огня на сегодня выполнили. С лихвой, — сказал он.
   — А еще там была говорящая птичка, — с энтузиазмом продолжала Амелия.
   — У нас здесь тоже есть говорящая птичка, — шепнул Терренсу Джош. — Она не только болтать, она и считать даже умеет!
   — Молодой человек, — негромко одернула его герцогиня. — Ведите себя прилично!
   — И она так странно пела, — закончила свое повествование Амелия, не замечая ничего вокруг. — Вот так.
   Она запрокинула голову и громко зачирикала:
   — Ку-ку, ку-ка-ку-у! Коко-кока-ку-у-у!
   — Боже милосердный! — схватился за голову Джош.
   Терренс только тихо застонал.
   Амелия остановилась и удивленно поморгала:
   — Что-то не так?
   — Ну что ты, дорогая, — успокоила ее герцогиня. — Просто мужчины пришли в восторг от твоего мастерства. И еще, если я не ошибаюсь, они просто горят от желания поскорее отправиться на ярмарку!
 
   На ярмарке Элизабет незаметно отстала от своих и теперь не спеша пробиралась сквозь толпу, наблюдая за людьми, которые толпились возле лотков. Затеряться ей было нетрудно: все ее спутники были настолько погружены в свои мысли, что и не заметили ее отсутствия. Единственной из всех была Амелия, не устававшая ахать и охать над каждой мелочью, в то время как остальные мрачно и тихо брели сквозь ярмарочный шум и гам.
   Элизабет была рада возможности хоть немного побыть одной. Больше всего ее раздражало и волновало присутствие Джоша Бабникера. При взгляде на него Элизабет каждый раз вспоминала вчерашние поцелуи и тот странный и волшебный миг, когда она загорелась и расплавилась в его объятиях, и каждый раз девушка краснела от этих воспоминаний.
   — Простите, — послышался у нее над ухом мужской голос.
   Элизабет вздрогнула и увидела перед собой высокого молодого юношу. В руках у него была ее сумочка.
   — Вы обронили это, — сказал он.
   — О, действительно, — удивилась Элизабет. — Какая же я рассеянная!
   Надо же! Она настолько погрузилась в свои мысли, что даже не заметила пропажи!
   — Возьмите! — покраснел юноша.
   — Спасибо, — ответила Элизабет и взяла свою сумочку. — Большое спасибо! Без нее я как без рук!
   — Да, мадам, — сказал парень, переминаясь с ноги на ногу. — На ярмарке нужно всегда быть внимательным. Здесь столько карманников — за ними только глаз да глаз. И вообще, леди нельзя быть на ярмарке без провожатого.
   — Пожалуй, вы правы, — согласилась, потупившись, Элизабет. — Наверное, я поступила опрометчиво, отбившись от своих.
   Юноша покраснел еще гуще и смущенно кашлянул.
   — Буду рад, если вы позволите мне проводить вас, — сказал он, низко кланяясь и предлагая ей руку.
   — Эй, вы! Прекратите! — раздался новый голос. Тоже мужской, но на сей раз ужасно сердитый. — Оставьте ее в покое!
   Элизабет обернулась. Рядом стоял Джош, прожигая незнакомого юношу взглядом.
   — Руки прочь, приятель! — крикнул он юноше. — Не приставай к леди!
   Юноша уронил протянутую руку.
   — Я… Я вовсе и не думал приставать… Она потеряла с-свою сумочку, а я ее по-подобрал и в-вернул, вот и все.
   — Трогательная история, — недоверчиво усмехнулся Джош.
   — Нет, я на самом деле ее потеряла, — вступилась за юношу Элизабет. — И он любезно вернул мне ее.
   — А затем предложил руку! — тоном судебного обвинителя продолжил Джош. — Я видел! Да, — сказала Элизабет, начиная распаляться. — И предложил проводить меня к своим.
   — Спасибо, не нужно, — неприязненно сказал Джош. — Я сам провожу вас.
   Элизабет горделиво выпрямилась во весь свои маленький рост.
   — Я предпочитаю, чтобы меня проводил этот молодой человек.
   — Перестаньте! — возразил Джош и протянул Элизабет руку. — Да это же просто бродяга!
   — Как и вы, — парировала Элизабет и не приняла руки Джоша.
   Затем обернулась к переминающемуся в нерешительности юноше и сказала:
   — С радостью принимаю ваше предложение, сэр!
   — Нет, нет! — засуетился Джош. — Послушайте, она же вас совершенно не знает! А меня знает, вот я ее и провожу!
   — Э-э-э, — нерешительно замялся юноша. — Н-ну, в таком случае пусть он вас проводит, мисс!
   — Не хочу я идти с ним! — протестующе воскликнула Элизабет, но было поздно. Юноша уже бесследно растворился в толпе.
   — Пупсик кучерявый, — проворчал Джош.
   — По-моему, он вас просто испугался, — сказала Элизабет.
   — И правильно сделал, — пробурчал Джош. — Одному богу известно, что у него было на уме!
   — Зато мне известно, что у вас на уме, — сердито ответила Элизабет.
   Она подобрала юбки и решительно направилась прочь.
   — Эй, да у меня и в мыслях нет ничего такого! — закричал ей вслед огорченный Джош. — Постойте, Элизабет!
   Но она не остановилась. Даже не обернулась. Джош нагнал Элизабет и крепко схватил за плечо.
   — Постойте же! Ничего я вам не сделаю, провожу только!
   — Оставьте меня! — холодно сказала Элизабет и повела плечом, освобождаясь от руки Джоша.