Холбрук Синди. Притворщица

   Снова раздались аплодисменты и громкие крики «Еще! Еще!».
   — Нет, нет, все, джентльмены, — сказала Изабель и поспешила сойти вниз.
   Десятки рук потянулись ей навстречу, желая помочь, поддержать. Да что там греха таить — просто прикоснуться к ней, хоть на миг!
   — Позвольте мне, — послышался голос.
   Черноволосый джентльмен успел уже каким-то образом пересечь весь зал и оказаться рядом. Изабель и рта не успела раскрыть, как незнакомец взял ее за талию и легко опустил со стойки на пол. Затем быстро и бесцеремонно наклонился и поцеловал ее — прямо в губы. Изабель опешила от такого нахальства.
   Стоящие вокруг зашумели, но незнакомец ни на что не обращал внимания. Не выпуская Изабель из объятий, он не отрывался от ее губ. Внезапно она почувствовала сильный толчок и в мгновение ока оказалась лежащей на пыльном, обильно политом виски полу. Когда Изабель подняла голову, то увидела вокруг себя троих: незнакомца, Терренса и Джоша.
   — Пардон, крошка, — сказал незнакомец, протягивая ей руку. — Не в моих правилах так быстро опрокидывать женщин на спину, но этот болван так толкнул меня… — Незнакомец неприязненно посмотрел на Терренса.
   — Он не болван, — сердито сказала Изабель, пытаясь отряхнуть платье.
   — И не пытайся еще раз дотронуться до нее, — тихо сказал Терренс. — Придержи руки!
   Изабель похолодела. Она прекрасно знала, что кроется за этим тихим тоном.
   Незнакомец удивленно приподнял бровь.
   — Извиняюсь, не понял!
   — Извиняться будете перед Изабель, — все так же тихо сказал Терренс.
   — Все в порядке, Терри, — быстро сказала она.
   — Не все, — возразил тот. — Этот мерзавец посмел поцеловать тебя.
   Он перевел взгляд на черноволосого мужчину и жестко скомандовал:
   — Извиняйся, и поскорее, наглец!
   Незнакомец сверкнул глазами и презрительно усмехнулся.
   — Что?
   — Извиняйся, сказали тебе! — взвился Джош.
   — А ты-то куда лезешь, пупсик кучерявый? — надменно спросил незнакомец.
   — Это я-то пупсик? — задохнулся от возмущения Джош. — Кучерявый?
   — Извинись перед леди, — мягко сказал Терренс. — И поживей.
   О, эта обманчивая мягкость в голосе мужчины, приготовившегося к броску!
   — Леди? — ухмыльнулся незнакомец. — Доминик Сент-Джон не извиняется, когда целует женщин. И уж тем более, когда снисходит до того, чтобы поцеловать…
   — Остановись! — предостерегающе сказал Терренс.
   — Шлюху! — смачно закончил Доминик. — Так это будет по-английски, верно?
   Терренс коротко размахнулся и ударил Доминика Сент-Джона по лицу.
   — Сказано же было — остановись!
   Глаза Доминика прищурились, и в них появился холодный, дьявольский огонь. Это уже не были глаза аристократа, это были глаза убийцы.
   — Ты посмел ударить меня? Хочешь умереть за эту шлюху…
   Он не договорил — от нового удара голова его запрокинулась назад. На этот раз бил Джош.
   — Не надо, Джош! — крикнула Изабель.
   — Надо, — мрачно покачал головой Джош. — Ведь он опять сказал это слово!
   Доминик поднял руку и удивленно стер кроиь с разбитой губы.
   — Я требую сатисфакции, сэр! — надменно сказал он.
   — Вы ее получите, — заверил его Джош. — Непременно!
   — Я полагаю, предложение было адресовано мне, — перебил Джоша Терренс, — и принимаю его.
   — Нет, — покачал головой Джош. — Он меня имел в виду. Ведь так? — обратился он к Доминику.
   Доминик посмотрел на них обоих и громко расхохотался.
   — Мне все равно, с кем драться!
   — Я готов драться с вами, — учтиво поклонился Терренс.
   — И я тоже, — поспешил добавить Джош.
   — Нет! — взмолилась Изабель, поспешно поднимаясь. — Терренс, ты не должен делать этого, слышишь?
   — Отойди в сторонку, Изабель, — ответил Терренс и мягко отодвинул ее подальше.
   — На самом деле, Джез, — подхватил ее за плечи Джош и отодвинул еще дальше. — Мы уж тут сами какнибудь разберемся! Вообще-то я полагаю, что должен драться с ним первым!
   — Э, нет, — возразил Терренс. — Я буду драться первым!
   Доминик мрачно улыбнулся и покачал головой.
   — Вам обоим не придется долго ждать своей смерти. У меня за плечами много дуэлей, и, поверьте, для всех моих противников это была последняя в их жизни дуэль!
   — Я настаиваю на том, чтобы драться первым, — твердо заявил Джош.
   — Хорошо, ты умрешь первым, — охотно согласился Доминик.
   — Нет! — запротестовала Изабель. — Никто не должен умирать!
   — Помолчи! — в один голос воскликнули Джош и Терренс.
   — Не замолчу! — огрызнулась Изабель.
   Но разве может одна женщина справиться с тремя петухами, жаждущими драки?
   Джош проворно зажал ей рот ладонью и вновь обратился к Доминику:
   — Итак, мы договорились: я бьюсь с вами первым!
   Доминик сочувственно посмотрел на Терренса.
   — Будем соблюдать правила. Кто из вас находится в близких отношениях с этой…
   — Полегче! — прорычал Терренс.
   — Этой… женщиной, — закончил Доминик.
   — Она моя… любовница, — заявил Терренс.
   Изабель попыталась что-то сказать, но Джош по-прежнему зажимал ей рот.
   — Понятно, — опустил бровь Доминик. — А вы, сэр?
   — Я… — начал Джош и покраснел. — Я ее экс-любовник!
   — Ее экс-любовник? — переспросил Доминик и с уважением посмотрел на Изабель. — Мадам, вы и впрямь необычная женщина! Я и не думал, что такое может быть в старой доброй Англии. Ну, у нас, во Франции, — другое дело, тем-то и славятся французские шлюхи, что живут сразу с несколькими…
   — Опять оскорбления? — взвился Джош, удерживая извивающуюся у него в руках Изабель.
   — Нет-нет, — возразил Доминик. — Просто хочу соблюсти протокол. Итак, если вы — экс-любовник, то нынешний любовник должен иметь преимущество, так?
   — Нет, не так, — возразил Джош. — Я знаю ее дольше, значит, и прав у меня больше!
   — Первый ход за мной! — настойчиво повторил Терренс.
   — Ну, ладно, — сдался Джош. — Бейся первым, а я буду твоим секундантом. Затем поменяемся.
   — А вот это — вряд ли, — с мефистофельской улыбкой сказал Доминик. — После того, как я его убью, он не сможет быть ничьим секундантом!
   — Я буду секундантом! — раздался высокий голос. Это Пит пробрался сквозь толпу поближе к спорщикам.
   — Отлично, — кивнул Доминик. — Встретимся завтра на рассвете. Выбирайте оружие.
   — Пистолеты, — коротко бросил Терренс.
   — Согласен, — кивнул Джош.
   «Пистолеты! — обомлела Изабель. — Да Джош с двух шагов в сарай не попадет!» Она яростно вцепилась в руку брата.
   — Прекрати, Джез! — поморщился тот, отдергивая руку от ее рта.
   — Прекратите немедленно, все вы, слышите? — за кричала Изабель. — Терри, ты не должен драться!
   — Не уговаривай, буду драться, и все! — буркнул он. — Этот нахал посмел поцеловать тебя! — По выражению лица Терренса было ясно, что он ни за что не откажется от задуманного.
   Но Изабель не собиралась отступать. Она решила попробовать с другого конца.
   Изабель сердито обратилась к Доминику:
   — Сэр, вы первый начали, согласитесь! Вы же прекрасно знали, что не должны целовать меня. Ну, ладно. Извинитесь, и дело с концом!
   — Простите, мадмуазель, — сказал тот, — но это невозможно. Эти молодые люди посмели ударить меня. Такое оскорбление смывается только кровью.
   — Ах, так? — Изабель размахнулась и залепила Доминику пощечину. — Ну, вот и я ударила вас. Что, со мной вы тоже теперь будете драться?
   Доминик скривился и покачал головой.
   — Простите, птичка, но мой список закрыт. Кроме того, я никогда не дерусь с женщинами.
   — Почему же? — воинственно подбоченилась Изабель. — В конце концов, это моя честь задета, а не их!
   — Это неважно, мадам, — одарил кривой улыбкой своих будущих жертв Доминик. — Мужчина не может драться с женщиной. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
   — Драться не может, а целовать без разрешения может? — огрызнулась Изабель.
   Доминик мрачно посмотрел на нее и ничего не ответил. Перевел взгляд на Терренса и Джоша — мрачных, как и он сам.
   — Ну что же, — сказала Изабель. — Я вижу, со мной здесь никто не хочет разговаривать. Ладно! Но знайте, если кто-нибудь из вас прольет чью-то кровь, он будет отвечать передо мной! Это понятно?
   Слегка пошатываясь, она пошла к выходу из таверны. Толпа с молчаливой готовностью расступалась перед нею так, словно Изабель была королевой. Или прокаженной.
   — Мне кажется, она не шутит, — заметил ей вслед Доминик.
   — Джез никогда не понимала нас, мужчин, — ответил Джош. — И всегда все пыталась уладить по-своему.
   — Об этом позже, — сказал Терренс. — Итак, где мы встречаемся?
 
   Джош, погруженный в невеселые мысли, сидел в большом кресле с бутылкой вина в руке. В его спальне горела одинокая свеча. Он поднял бутылку и хлебнул прямо из горлышка.
   Завтра у него дуэль. Первая в жизни. И, судя по всему, последняя. Там, в таверне, все как один подтвердили, что Доминик Сент-Джон дерется на пистолетах как сам дьявол, и шансов у тех, кто вызвал его, мало. А если говорить честно, то нет у них вовсе никаких шансов.
   Джош прикрыл глаза. Стрелять он не умеет. С двух шагов в сарай не попадет. И чего он согласился на пистолеты? Лучше бы на шпагах. Хотя и на шпагах он, по правде сказать…
   Сердце Джоша заныло, когда он подумал об Изабель. Что она будет делать, когда его убьют? И без того у нее вся жизнь пошла наперекосяк, и все из-за него, из-за Джоша. Из-за этих проклятых денег, которые он тратил на Молли.
   Если его убьют, Изабель останется одна. Совсем одна, безо всякой поддержки. Господи, сколько же глупостей он успел натворить за свою жизнь! Молли! Да если говорить честно — а как еще перед смертью говорить с самим собой? — он не любил ее. Ну совсем не любил. Ни капельки. Просто ему было приятно думать, что такая яркая и взрослая женщина всерьез увлечена им, зеленым юнцом.
   Джош крепче зажмурился и вцепился руками в подлокотники кресла. Нет, нельзя ему умирать. Никак нельзя. Он должен заботиться об Изабель.
   Негромкий стук прервал невеселые раздумья Джоша.
   Он вздохнул и неожиданно подумал, что весь вечер провел в ожидании именно этого стука.
   — Войдите! — сказал Джош и открыл глаза.
   Негромко скрипнула дверь, послышалось шуршание шелка.
   — Напрасно, Изабель, ты все равно меня не переубедишь, — сказал Джош, не поворачивая головы.
   — Я не Изабель, — послышался тихий женский голос.
   Джош резко повернулся.
   — Элизабет? Что ты здесь делаешь?
   Одетая в тонкую ночную рубашку, отделанную кружевами, с распущенными черными волосами, Элизабет не спеша пошла навстречу Джошу. В ее серых глазах светилась грусть.
   — Бетти все рассказала мне.
   — Бетти рассказала? О чем? — удивился Джош. Пожалуй, если б сейчас к нему в комнату влетел ангел, Джош удивился бы меньше.
   — О том, что ты завтра стреляешься, — тихо сказала Элизабет. — Из-за Изабель.
   Джош сильнее сжал в руке бутылку и отвернулся.
   — Проклятие! Похоже, все уже об этом знают!
   — Да, — согласилась Элизабет. — Городок у нас маленький. А что касается дуэлей, так их у нас здесь отродясь не бывало.
   — Понятно, — грубовато сказал Джош. — Непонятно только, почему Бетти решила рассказать об этом. И именно тебе. Горничные не должны волновать леди такими историями.
   — А почему бы и нет? — ответила Элизабет.
   Она проплыла по комнате белым облаком, казалось, не касаясь даже пола. Подплыла и опустилась на колени Джоша.
   — Почему бы и нет, если это правда!
   — Элизабет! — удивленно воскликнул Джош.
   Она обняла его за шею своими чудесными, мягкими руками. До ноздрей Джоша долетел тонкий, свежий аромат ее духов.
   — Это правда? — шепнула она. — Ты действительно дерешься завтра на дуэли с Домиником Сент-Джоном?
   — Д-да, — растерянно подтвердил Джош, прислушиваясь к своему сердцу, которое готово было выпрыгнуть у него из груди, не дожидаясь завтрашнего поединка.
   — Он убьет тебя, — замогильным голосом сказала Элизабет.
   — Н-наверное…
   Серые глаза потемнели и превратились в угольно-черные, бездонные пропасти.
   — Поцелуй меня.
   — Ч-что? — напряженно выдохнул Джош.
   — Поцелуй меня, — повторила Элизабет и протянула навстречу Джошу свои нежные розовые губы.
   — А-а-а… Э-э-э… — оторопел Джош. — Е… если т-ты сама х-хочешь…
   — Да, — жарко сказала Элизабет. — Да!
   У Джоша пошла кругом голова. Он прижался губами к губам Элизабет, и она ответила ему — страстно, горячо, отчаянно. Джош тихонько опустил на пол бутылку, освобождая руку, и нежно обнял Элизабет.
   Он не смог сдержать стона, когда прильнул к ее медовым губам и зарылся пальцами в чудесные шелковистые волосы. Дыхание его стало частым, прерывистым. На какой-то миг он оторвался от восхитительных, пахнущих земляникой губ и прошептал:
   — Элизабет!
   — Не делай этого, — попросила она, теснее прижимаясь к Джошу своим упругим телом. — Не встречайся с Сент-Джоном. Он убьет тебя! А я не хочу, чтобы тебя убили!
   Джош почувствовал, как трепещет у него в руках роскошное женское тело. Божественное тело. «О господи, продли еще хоть ненадолго мои земные дни, чтобы я мог наслаждаться ими вместе с этим ангелом! Ангелом во плоти. И в какой плоти!» — мысленно взмолился Джош, но в тишине комнаты раздалось его решительное:
   — Нет!
   Он нежно поцеловал завиток волос на шее Элизабет и добавил:
   — Я не хочу!
   Джош почувствовал, как сразу расслабилось ее тело.
   — Не хочешь?
   — Нет. Не хочу. Умирать не хочу. Хочу убить его и вернуться к тебе.
   — Что? — снова напряглась Элизабет и откинулась назад.
   Джош моргнул и, растерянно опустив руки, непонимающим взглядом уставился на нее.
   — Ты мерзавец! — вскочила с его коленей Элизабет. — И ты еще смел целовать меня!
   — Но ты же сама… — обескураженно сказал Джош. — Ты же сама села на колени ко мне…
   — Смеешь целовать меня, а потом говоришь, что убьешь человека на дуэли и вернешься ко мне?
   — А как ты хочешь? — моргнул Джош. — Чтобы он убил меня?
   — Нет! — гневно топнула ножкой Элизабет. — Я хочу, чтобы этой проклятой дуэли вообще не было!
   — Э-э-э, — покраснел Джош. — Что-то я тебя не понимаю.
   — Если ты решил пойти на встречу с Сент-Джоном, значит, ты можешь не беспокоиться о своем возвращении, — блеснула женской логикой Элизабет. — Ты мне больше не нужен.
   Джош успел рассмотреть туманную дымку, появившуюся в ее глазах, но не более того. Элизабет молнией метнулась к двери и исчезла.
   — Проклятие, — пробормотал Джош. — Гром и молния!
   Он оглянулся в поисках спасительной бутылки. Увы, она опрокинулась и лежала теперь на ковре — сухая, как пустыня Сахара. Джош огорченно повертел ее в руках.
   — Гром и молния!
 
   Терренс стоял возле окна своей спальни, уставившись невидящими глазами в ночную темноту. В мозгу у него бесконечно мелькала одна и та же картина: Доминик Сент-Джон, целующий Изабель так, словно та была публичной девкой. И при каждом повторе в душе Терренса все сильнее вспыхивал гнев. Но не только. Кроме гнева, обжигавшего мозг, в нем росло и чувство вины, обжигавшее сердце. Да, он сам виноват. Нельзя, нельзя ему было ни на минуту терять бдительность. Нельзя было допускать, чтобы кто-нибудь не только посмел дотронуться до Изабель — посмел бы подумать, что может безнаказанно прикоснуться к этой женщине!
   Он крепко стиснул зубы. Ладно! Завтра он убьет Доминика Сент-Джона, и больше никому и в голову не придет приблизиться к Изабель. Безнаказанно такие штучки не пройдут! Он покровитель Изабель и будет им всегда.
   За своей спиной он услышал негромкий стук, а затем — звук открывающейся двери. Терренс обернулся и увидел Изабель. Она стояла, прислонившись к косяку, и грустно смотрела своими фиалковыми глазами.
   — Вот и ты навестила меня в моей спальне, — натянуто улыбнулся Терренс. — Мы квиты.
   Изабель не покраснела и не потупилась, как обычно. Вместо этого она подошла вплотную к Терренсу и заглянула ему в глаза.
   — Ты пойдешь на дуэль?
   — Лобовая атака, — усмехнулся он. — Да, конечно, пойду.
   — Но почему?
   — Потому, что Сент-Джон посмел поцеловать тебя, — сердито сказал Терренс. — Потому, что он вел себя с тобой как с легкодоступной женщиной.
   — А что же в том удивительного? — спросила Изабель. — Ведь я пела и танцевала в таверне. Вполне простительная ошибка с его стороны.
   — Знаю, черт побери, — отвернулся от нее Терренс. — Знаю.
   — Тогда зачем же ты будешь драться с этим человеком?
   — Потому что я — твой покровитель. Защитник. — Терренс вновь повернулся к девушке. — Он принял тебя за шлюху по моей вине. Моя это была ошибка. А ошибки нужно исправлять. Никому не позволено приближаться к тебе!
   — Ну а если он тебя убьет?
   — Тогда тебя будет защищать Джош, — буркнул Терренс.
   — А если и его убьют?
   — Черт! Вот об этом я как-то не подумал!
   — Не делай этого, — дрогнувшим голосом попросила Изабель. — Я не хочу, чтобы тебя убили. И чтобы Джоша убили — тоже не хочу! Не разбивай мне жизнь!
   — Боюсь, я уже сделал это, — огорченно сказал Терренс.
   Изабель отвела взгляд, покачала головой и пошла прочь.
   — Изабель! — негромко окликнул ее Терренс. Она обернулась. — Не оставляй меня в таком расстройстве!
   Изабель обернулась — прямая, с высоко поднятой головой — ну просто принцесса!
   — Чего ты хочешь? Чтобы я была с тобой ласковой и нежной? Чтобы поцеловала тебя на прощание и помахала платочком, когда ты отправишься за своей смертью?
   — Нет, — ответил Терренс.
   Он быстро подошел к девушке, заглянул ей в глаза — глубокие, мерцающие, таинственные. Увидел, как она дрожит, и понял, что и сам дрожит тоже.
   — Да, — хрипло простонал он. — Да, черт побери!
   Терренс обхватил руками плечи Изабель, притянул ее к себе. Как ему нужна была сейчас ее нежность!
   Их губы осторожно встретились.
   Изабель не отвернулась, не отодвинулась, только напряглась всем телом. Еще миг — и она стала отвечать Терренсу поцелуем на поцелуй со все возрастающей силой и страстью. Их объятия становились все крепче, все жарче…
   Наконец Изабель оторвала губы от губ Терренса и уткнулась головой в его плечо.
   — Я не прощу тебе, если ты не откажешься от дуэли.
   Он почувствовал, как ослабли ее объятия, и разомкнул свои. Он сердцем понял, что должен поступить в эту минуту только так, и не иначе. Изабель отвела глаза и выскользнула из рук Терренса.
   Терренс, в свою очередь, перевел взгляд на черное ночное окно. Он не хотел, не мог видеть, как она уходит.
   Он услышал, как за его спиной негромко открылась дверь.
   Потом она так же тихо закрылась.
   Терренс зажмурился и прислушался к самому себе. Постарался вспомнить то восхитительное ощущение, которое он испытал, держа Изабель в своих объятиях.
   Она ушла, не принеся покоя его душе. Но своим появлением она вдохнула в его сердце нечто не менее важное: силу.
 
   Изабель шла по темному холлу, смахивая кончиком пальца набегающие слезы. Терренс был не прав. Совершенно не прав! Но так ли уж права она сама? Ведь она вбила в голову Терренсу, что он втянул ее в свою игру, заставил жить чуждой и неестественной жизнью в придуманном им мире. Но теперь, когда он стоит на краю жизни и смерти, нужно ли лгать самой себе?
   Ведь в глубине души ей нравилась эта новая жизнь, и она с радостью играла свою роль в фарсе, который был бы совершенно невозможен и недоступен для нее, если бы не Терренс — сломавший ее старый замкнутый, затхлый мирок, позволивший ей стать совершенно новым, другим человеком!
   Стыд опалил душу Изабель, смешавшись с поселившимся здесь прежде страхом. Терренс не должен, не может принести себя в жертву ради нее! Так неужели такой должна стать плата за все, что он сделал?
   Погруженная в свои мысли, Изабель шла, не замечая ничего вокруг. Опомнилась она только тогда, когда наткнулась на кого-то в темноте.
   — Кто здесь? — испуганно воскликнула она.
   — Это я, Элизабет, — откликнулся слабый плачущий голос.
   — Элизабет? — Изабель прищурилась, чтобы получше рассмотреть в темноте собеседницу. — С тобой все в порядке?
   — Д-д-да, — всхлипнула Элизабет. — Д-да, к-конечно!
   Они помолчали.
   — Я должна признаться, — наконец нарушила молчание Элизабет. — Я х-ходила пов-видаться с Джошем.
   — Значит, ты все знаешь, — утвердительно кивнула Изабель.
   — З-знаю, — вздохнула Элизабет.
   Изабель помолчала и тоже вздохнула.
   — А я ходила к Терренсу. Он не собирается отказываться от дуэли.
   — Джош тоже не хочет, — уныло заметила Элизабет.
   — Это невыносимо, — сказала Изабель.
   — Ты любишь его, правда? — раздался из темноты негромкий вопрос.
   Изабель не торопилась с ответом. Бывают такие вопросы, заданные тихим голосом, которые бьют вас по голове похлеще церковного колокола. Да, непростой вопрос задала ей Элизабет! Изабель вздохнула и решила, что не имеет права лгать перед лицом смерти. Она набрала в грудь воздуха, в сердце — решимости и сказала:
   — Да, очень люблю. Только, пожалуйста, не говори ему об этом!
   — Не говорить ему? — поразилась Элизабет. — Но почему? Он тоже любит тебя. И тоже — очень!
   — Правда? — спросила Изабель, и сердце ее заныло в груди.
   — Конечно, — твердо ответила Элизабет. Твердо и даже несколько сердито. — Я же только что от него.
   — Так ты о Джоше? — упавшим голосом спросила Изабель.
   — Конечно, о Джоше, о ком же еще, — возмущенно сказала Элизабет. — Бедняжка! Он так любит тебя, что готов умереть ради этого!
   — Я тоже его люблю, — прошептала Изабель.
   — И его тоже? — неодобрительно сказала Элизабет.
   — Я люблю Джоша как сестра, — неожиданно рассмеялась Изабель. — Он для меня словно брат родной!
   — Ясненько, — сказала Элизабет.
   «Ничего-то тебе не ясненько», — подумала Изабель и сказала:
   — Тебе, наверное, трудно будет понять, — она слегка покраснела, что, впрочем, совершенно не было заметно в темном холле, — но я на самом деле не могу допустить, чтобы Джоша убили. И чтобы Терренса убили — тоже не могу… Никак не могу. Они оба изображают из себя моих защитников, но на самом-то деле это мне их нужно защищать!
   — Да, — со вздохом подтвердила Элизабет. — Их обоих нужно защищать.
   И они снова замолчали, думая каждая о своем и вместе с тем об одном и том же.
   — Тебе понятно, о чем я думаю? — спросила наконец Изабель.
   — Понятно-то понятно, — ответила Элизабет. — Да только непонятно, что нам делать.
   — Пойдем в мою спальню, — предложила Изабель. — Должен же быть какой-нибудь выход!
 
   Две тени молча двинулись через ночной холл.
   — Ты уверена, что это тот самый дом? — прошептала Изабель, всматриваясь в лунном свете в темные окна комнаты, которая, по их предположениям, должна была быть библиотекой.
   — Да, — так же шепотом ответила Элизабет. — Слушай, а ты точно уверена, что справишься с этим пистолетом?
   — Уверена, — сказала Изабель.
   Она поудобнее перехватила тяжелую рукоять старинного пистолета, размахнулась и высадила стекло. С легким звоном посыпались осколки. Изабель удовлетворенно сказала:
   — Я боюсь только одного: что разобью не то стекло и убью не того человека. Я имею в виду — не Сент-Джона.
   — Это его дом, его, — уверенно сказала Элизабет. — Он живет в нем уже больше года. Мы с герцогиней даже навещали его однажды.
   Две тонкие женские фигурки проскользнули в разбитое окно и углубились в темноту ночного дома. Медленно продвигаясь вслед за Изабель в поисках двери, Элизабет еще раз переспросила:
   — А ты на самом деле убьешь его?
   — Нет, — сглотнула Изабель. — Только если он не примет наши условия.
   В эту минуту ей удалось нащупать дверную ручку. Она глубоко вздохнула и осторожно потянула дверь на себя. За дверью в лунном свете тянулся длинный пустой холл.
   — Не ошиблись, слава богу! — прошептала Изабель.
   Две леди стали пробираться через холл, но на самой середине его вздрогнули и застыли, заслышав чьи-то голоса.
   — Не может быть! — покосилась Изабель туда, где из-под двери пробивался слабый свет и доносился оживленный разговор. — Он до сих пор развлекается!
   — Посреди ночи! — ахнула Элизабет. — И с двумя дуэлями, назначенными на утро! Совсем никаких приличий не соблюдает!
   Внезапно тишину холла прорезал дикий вопль, сменившийся оглушительным грохотом.
   — О боже! — прошептала Изабель.
   Обе женщины, не сговариваясь, поспешили к двери, из-за которой донеслись эти леденящие кровь звуки.
   Элизабет подбежала первой и решительно распахнула ее. Тут же подскочила и Изабель с тяжеленным пистолетом на изготовку. Она заглянула в комнату через плечо Элизабет и обомлела.
   Герцогиня Девон спокойно взглянула на вошедших девушек, не прерывая своего занятия. А занималась она тем, что сердито тыкала в спину лежащего на ковре ничком мужчины тяжелой суковатой тростью.
   — А, Изабель!.. И Элизабет! — сказала она, нимало не удивившись. — Ну, что вы там стоите? Заходите и прикройте за собой дверь. Скоро сюда непременно явится кто-нибудь еще — после того как эта простофиля Летти разрядила свой пистолет.
   — Я… Я только хотела припугнуть его! — прошептала побледневшая Летти, испуганно косясь на маленький пистолетик, который она сжимала в руке. Из ствола пистолетика все еще вился слабый сизый дымок. — Я и не думала, что эта штука возьмет и пальнет!
   — Курица безрукая, — буркнула Тео. — Говорила же я тебе, отдай пистолет мне!