Холбрук Синди. Притворщица

   — До чего же много у меня милых, добрых и отзывчивых друзей, которые так любят писать письма! — сказала леди Дороти. — Сегодня вечером у нас будет большой костер, Стилтон!
   — Слушаюсь, миледи, — кивнул дворецкий. — Я отправлюсь предупредить слуг.
   Он поклонился и вышел.
   — Что вы собираетесь предпринять? — поинтересовалась Элизабет, покончив наконец со своим чаем.
   — Предпринять? — Леди Дороти подошла к дивану и принялась сбрасывать на пол лежавшие на нем газеты. — Пожалуй, поеду в город и…
   Она остановилась и задумалась.
   — Нет! — Леди Дороти прошуршала по газетам и присела возле стола. — Нет, я не поеду к нему! Я притащу этого дрянного мальчишку сюда! И желательно с этой… Изабель! Пусть лучше сыграют на моем поле!
   Она мечтательно улыбнулась.
   — Мой Терри всегда был отчаянным храбрецом. Отлично! Сейчас мне это его качество будет очень кстати!
   Леди Дороти скинула на пол еще одну газету и поморщилась, потирая кисть:
   — Я, кажется, слегка перетрудила сегодня руку! Ну ничего, впредь этого не будет, уж я постараюсь!
 
   — Что я еще могу сделать для вас… э-э… милорд? — произнесла Изабель, не отрывая глаз от листка с ролью.
   Сцена, на которой она стояла, была уставлена неуклюжей разномастной мебелью: драный диван, кособокий стол, продавленное кресло. Все это в целом должно было изображать роскошную гостиную в доме «знатного лорда». Сама же Изабель должна была изображать «шаловливую горничную». Играющий знатного лорда Ральф, ведущий актер труппы, тоскливо нахмурился. Пауза затягивалась. Изабель внимательно всмотрелась в листок.
   — Ах да! — спохватилась она. — Тут еще есть ремарка: «хихикает».
   Изабель скорчила странную гримасу и глупо захихикала.
   М-да. Издаваемые ею звуки напоминали что угодно, но только не кокетливое хихиканье горничной.
   Она увидела, как перекосилось лицо Ральфа, и вновь уткнулась в свой листок.
   — Хозяйка послала меня узнать, не нужно ли вам еще чего-нибудь, милорд Реверанс… — Изабель запнулась и нахмурила лоб. — Нет, не так. Опять я ошиблась.
   Ральф скорбно закатил к небу глаза.
   — Да, дорогая, я это заметил.
   Изабель еще раз сверилась с текстом и сделала быстрый реверанс.
   — Хм-м-м… Вы действительно можете кое-что для меня сделать, моя крошка, — сказал Ральф, бегло скользнув глазами по тексту своей роли. Затем с важным видом подошел вплотную к Изабель — совсем вплотную.
   Эй, что это он вознамерился сделать? Изабель нервно вчиталась в текст. Глаза ее быстро пробежали по строчкам и выхватили страшное слово: «поцелуй».
   — Поцелуй! — воскликнула она и молниеносно приблизила свое лицо к лицу Ральфа.
   Тот взвыл и отпрянул, прижимая ладонь к прокушенной губе.
   — О, простите, — растерянно пробормотала Изабель.
   — Моя губа! — визгливо заорал Ральф. Высокий тенор совсем не походил на вальяжный баритон, которым он разговаривал, будучи «знатным лордом». — Смотрите все! Кровь!
   — Стоп! Стоп! — раздался крик Антонио из зала.
   Он вскочил из-за режиссерского столика и принялся бегать по проходу между рядами, наполняя воздух итальянскими проклятиями и бешено жестикулируя.
   — Мадонна миа порко, Изабель! В чем дело? Ты должна была поцеловать его, а не калечить!
   — И-извините, — покосилась она на струйку крови, стекающую по подбородку Ральфа. — Я… Я опять перепутала!
   — Так не пойдет, Терри, — завопил Антонио, поворачиваясь к стоящему рядом Терренсу. — Она не может играть. Я поставил ее в программу на эту неделю, а она совершенно не может играть! Мадонна миа! Весь Лондон придет смотреть на твою протеже, а она… Это конец!
   — Успокойся, — сказал ему Терри. — Ну ошиблась она, с кем не бывает? Тем более, у нее это первая роль…
   — Наверное, вместо «поцелуя» она прочитала «покусай»!
   — Что еще за «покусай»? — неожиданно возмутилась Изабель. — Нет там такого слова. И вообще нет такого слова! «Покусай»! Мы же не японцы…
   — О-о-о! — взмолился Терренс и воздел к небу ладони. — Ну, ладно, Изабель, ладно. Не нужно его целовать. Пусть лучше Ральф тебя целует!
   — Что-о? — сдавленно промычал Ральф сквозь прижатую ко рту ладонь. — Да она же меня укусила! Не-ет! Увольте!
   — Все, что ей нужно, — это немного практики, — примирительно сказал Терри.
   — Вот уж это — без меня. По мне, так лучше с коброй целоваться! — скривился Ральф.
   Он отшвырнул листок с ролью и нервным шагом покинул сцену.
   — Ральф, мальчик мой! — застонал Антонио, протягивая вслед ему руки. Затем обернулся к Терренсу: — Вот до чего она довела моего лучшего актера! Теперь я должен как-то попытаться успокоить его. А ты уж тут сам решай, что делать дальше с твоей сумасшедшей протеже!
   Он проворно вскочил на сцену и с жалобным криком: «Ральф, Ральф!» скрылся во тьме.
   — Прости, — сказала Изабель, смущенно переминаясь с ноги на ногу. — Но, Терри… Я на самом деле не могу целовать его… да еще на глазах у всех…
   — Сможешь. — Терри поднялся на сцену. — Тебе просто не хватает практики.
   — Откуда ты знаешь, сколько у меня было этой самой практики, — проворчала Изабель.
   — Прежде всего ты должна понять, что это не настоящий поцелуй, — начал Терренс. — Это игра, притворство, имитация поцелуя, а не настоящий поцелуй.
   — Хорошо, пусть это будет не настоящий поцелуй, — кивнула Изабель.
   — Вот и славно, — улыбнулся Терренс. — А теперь повторим эту сцену.
   Он поднял брошенный Ральфом листок и быстро пробежался глазами по строчкам.
   — Начни отсюда: «Не могу ли я для вас…» Договорились?
   — Да, — смиренно кивнула Изабель и уставилась в свой текст. — Могу ли я для вас еще что-нибудь сделать, милорд?
   Она криво ухмыльнулась и глупо захихикала. О боже, опять это лошадиное ржание!
   — Нет, нет, — покачал головой Терренс, — не так. Ты же флиртуешь с этим лордом. Ты что, никогда не видела, как горничные дают понять джентльменам, что они не прочь… ну… что они хотели бы…
   — Нет, — отрезала Изабель и покраснела. — Я уже говорила: мой отец был профессором истории, и в доме у нас никогда не было прислуги. Кроме Рут, естественно.
   — Ради всего святого! — взмолился Терренс. — Только не копируй Рут. Подражай кому угодно, только не ей. И не привязывайся к тексту — слова ничего не значат. Дай понять, что ты хочешь меня, не словами, а телом, взглядом, интонацией…
   Изабель присмотрелась к Терренсу. Его рыжие волосы растрепались, одна прядь свесилась на лоб, прикрывая глаз. Взгляд его был напряженным и серьезным. Теплое чувство шевельнулось в груди Изабель, и она негромко хихикнула.
   — Отлично! — просиял Терри.
   Изабель продолжала смеяться, не сводя глаз со стоящего перед нею мужчины. Ей по-настоящему нравилось смотреть на него — высокого, широкоплечего, элегантного. Она вздохнула и произнесла низким вибрирующим голосом:
   — Могу я для вас еще что-нибудь сделать, милорд?
   Терренс застыл с вытаращенными глазами. Изабель искоса взглянула в текст и продолжила:
   — Моя хозяйка послала меня узнать, не нужно ли вам еще чего-нибудь, милорд.
   Она вовремя вспомнила про реверанс, и на сей раз он получился весьма грациозным.
   Терренс улыбнулся, опуская листок с ролью.
   — Хм-м-м, — протянул он, подходя вплотную к Изабель и не сводя с нее глаз. — Да, есть кое-что…
   Он осторожно отвел в сторону руку Изабель с зажатым в ней листком.
   — Есть кое-что, чего я хотел бы от вас…
   Он наклонил голову и осторожно прижался губами к губам Изабель. Она закрыла глаза и напряглась всем телом. «Так нужно по роли», — мысленно напомнила она себе.
   — Милая, — негромко прошептал Терренс.
   Его губы были нежными, теплыми. Для Изабель это был первый в ее жизни поцелуй, и она целиком отдалась во власть новых, неведомых ей ранее ощущений. Соприкосновения одних только губ ей показалось недостаточно, и она потянулась всем телом к Терренсу, прижалась к его груди. Губы ее, поначалу напряженные, стали отвечать его губам со все возрастающей страстью. По телу Изабель пробежала легкая дрожь.
   Терренс в ответ крепко обнял ее. Их поцелуй становился все глубже, все горячей. Изабель прильнула к Терренсу, ощущая силу его тела, жадно вдыхая запах его кожи, и таяла, словно воск, в крепких мужских объятиях.
   Ее руки сами собой обвились вокруг его шеи. Медленно, нежно она скользнула ладонью вверх и погрузила пальцы в его волосы. О боже! Шелк! Нежный, струящийся шелк!
   Неожиданно Терри глухо застонал. Слегка дрожащими пальцами он оглаживал, ощупывал спину Изабель. Затем сделал шаг вперед, и Изабель послушно и синхронно шагнула назад. Так они и двинулись — нога в ногу — по вытертым, щербатым доскам сцены к манящей темноте кулис. Театр, свет, люди — весь мир перестал существовать для них.
   Так они достигли стены, и Терри прижал к ней Изабель всей тяжестью своего тела. Какой же приятной показалась ей эта тяжесть! И первый поцелуй Изабель все длился, и длился, и длился…
   Внезапно Терри оторвался от ее губ и откинулся назад.
   — О боже! — смятенно прошептал он.
   Изабель широко раскрыла глаза и очнулась от сладкого наваждения. Господи, да что же она делает! Стоит на виду у всех, прижатая спиной к стене, и целуется с мужчиной! Да еще как целуется!
   Что происходит? Они репетировали, и все это должно было быть только игрой! А то, чем они сейчас занимаются, — разве игра?
   — Терри! — раздался голос Антонио.
   — Чтоб тебя… — буркнул Терренс, размыкая объятия и отступая от Изабель.
   Он отошел, и ей сразу стало зябко и одиноко.
   — Ральф согласился! — радостно воскликнул Антонио, быстрыми шагами пересекая сцену. — Разве я не молодец? Я тонкий дипломат! Мне удалось-таки уговорить его! Он обещал мне, что сам поцелует Изабель!
   — Не нужно, — рявкнул Терренс.
   — Что-о? — изумился ничего не понимающий Антонио.
   — Ему не нужно целовать ее.
   — Да ничего, ничего, он сможет. Губа скоро заживает — ранка оказалась небольшой. Так что все в порядке, сейчас он придет и поцелует Изабель!
   — Нет! — в один голос воскликнули Изабель и Терренс.
   Антонио подпрыгнул на месте, словно резиновый мячик.
   — Что-о-о?
   — Он не будет целовать Изабель, — с угрожающим видом произнес Терренс.
   — Я не хочу целоваться с Р-Ральфом, — заикаясь от волнения, подтвердила Изабель.
   Если она станет целоваться с Ральфом так же, как только что целовалась с Терренсом, это будет ужасно!
   И безнравственно! Если так уж необходимо поцеловаться еще раз, пусть это будет снова Терри, а не Ральф! И вообще два раза подряд — многовато для неопытной девушки!
   — Дитя мое! Миа белла донна! — сложил брови домиком Антонио. — Прости меня, если я был несдержан! Это все мой проклятый итальянский темперамент! Не обращай на меня внимания. Сейчас мы поучим тебя целоваться, и…
   — Ее не нужно учить целоваться, черт побери! — Терри не мог сдержать своего раздражения. — И вообще она не будет играть с Ральфом эту идиотскую сцену!
   — Д-да, я не буду, — покачала головой Изабель. — Я не могу это играть…
   Она покраснела и умолкла.
   — Она… она не может это играть, — подтвердил Терри. — Сними ее с пьесы.
   Антонио закатил глаза.
   — Порко дьябло, ты понимаешь, что ты говоришь? Я поставил ее в афишу! Весь Лондон сбежится посмотреть на твою новую актрису! Ты сам этого хотел! Ты требовал этого! Не я! А теперь ты говоришь, что она не будет играть! Терри, опомнись! — Он замахал руками словно ветряная мельница. — Мальчик мой, да ролька-то у нее крохотная! Чего ж тут не сыграть! Тут и делать-то нечего! И кошка справится!
   — Там есть что сыграть, — парировал Терри.
   — Она должна появиться в спектакле. — Лицо Антонио стало наливаться краской в нарастающей гамме: морковка — помидор — свекла. — Она должна. Публика ждет. Публика требует.
   — Тогда дай ей другую роль.
   Антонио сжал кулаки в бессильной ярости.
   — Ладно. Ладно. Но какую? Дать ей спеть? Она уже спела разок, и я этого никогда не забуду. В драме она играть не может. Так что же я ей дам? Что она вообще умеет делать?
   Терренс схватил Антонио за воротник и сильно встряхнул.
   — Э-эй, — захрипел тот. — Ты что?
   — Прости, Тони, — сказал Терренс, отпуская руки.
   — Ну и парочка, — криво усмехнулся Антонио. — Одна бьет режиссера, второй его душит. Да-а, докатились!
   Он внимательно посмотрел на них обоих и вдруг рассмеялся.
   — Что смешного? — мрачно поинтересовался Терренс.
   — Ничего, — быстро ответил Антонино, на всякий случай отступая от него. — Ничего. Кстати, а что ты скажешь, если я предложу Изабель потанцевать в кордебалете?
   — Меня-то ты зачем спрашиваешь? — огрызнулся Терренс. — Ее спроси!
   Антонио направил свои глазки-буравчики на Изабель.
   — Дорогая, ты умеешь танцевать?
   — Думаю, что могу, — кивнула Изабель.
   Антонио удовлетворенно потер руки и вновь обратился к Терренсу:
   — Значит, договорились. Поставим ее в кордебалет. Надеюсь, что с парой танцевальных па она как-нибудь справится. А что касается публики… Они же, в конце концов, придут смотреть на нее, а не на то, как она играет, верно?
   — Отлично, — сказал Терренс. — Просто отлично! Он повернулся и пошел со сцены в зал.
   Изабель проводила его смущенным взглядом. Перехватив ее взгляд, Антонио мягко заметил:
   — Не смущайтесь, моя девочка, и не смотрите так. Да, вам не дано быть драматической актрисой, и с этим нужно смириться. Такой дар дан не каждому!
   Изабель прикусила нижнюю губу. Проблема вовсе не в том, что она не может играть. Напротив, она, судя по сегодняшней репетиции, может сыграть распущенную женщину — да еще как может! Только пусть это останется тайной для всех. Тайной, в которую посвящены только двое — она и Терренс.
 
   Изабель сидела, задумчиво рассматривая свое отражение в зеркале. Какая же это странная штука — жизнь! Сколько неожиданных поворотов таит она! Как круто меняет все вокруг!
   До чего не похожа эта девушка в зеркале — в декольтированном платье, с распушенными по плечам белокурыми волосами — на прежнюю Изабель. На ту Изабель, которой она всегда была и, как ей казалось, навсегда останется.
   Изабель рассмеялась. Сегодня она идет на вечеринку. В первый раз за всю жизнь. Покойный отец любил тишину и уединение и никогда не устраивал вечеринок. А мама? Трудно сказать — ведь она умерла, когда Изабель не исполнилось и пяти.
   Может быть, мама и устраивала. Раз уж она выбрала для своей дочери такое необычное имя — Изабель, более похожее на сценический псевдоним, то, наверное, и сама была артистической натурой. Но это мама. Что же касается отца — о, покойный Роджер Клинтон был кем угодно, но только не мечтателем и не романтиком.
   — Мама, — прошептала Изабель. Легкая грусть коснулась ее сердца. Ах, как нужен был бы ей сейчас материнский совет. А что, она, наверное, смогла бы понять свою дочь. Она — да. Отец — нет. Изабель подумала, что в эту минуту он, должно быть, мрачно хмурится, глядя на нее из могилы.
   Ну, как бы то ни было, назад пути нет. Она сама выбрала эту новую жизнь — странную, суматошную, — желая защитить Джоша. Ведь брат был для нее всем. Вся ее жизнь была посвящена ему, и не было такой вещи, которой она не сделала бы ради него. И так было всегда. С самого детства. Отец? Он был добрым, тихим человеком, но для него на свете существовала лишь его обожаемая история — пыльные книги, старинные фолианты, пожелтевшие рукописи… А двое его детей, оставшихся без материнской ласки, были предоставлены самим себе.
   — Мисс Изабель! — послышался голос Рут. Она открыла дверь и удивленно остановилась на пороге.
   — Святые небеса! — перекрестилась она. — Ну и вид! Какая-то греческая вакханка!
   — Правда? — улыбнулась Изабель, порозовев от удовольствия. — Ну что ж, если я и впрямь похожа на актрису, то рада это слышать.
   — Рада? Она рада! — подбоченилась Рут. — Тут не радоваться нужно, а плакать! Вот стыдоба-то!
   — Рут, дорогая, — улыбнулась Изабель, — хватит браниться! Видишь, я собираюсь на вечеринку? В первый раз!
   — Да, и там будет полно намазанных шлюх и развратных бездельников, — проворчала экономка.
   — Да, пожалуй, — согласилась Изабель. — Это же актерская вечеринка.
   — Та-ак, — протянула Рут, решительно направляясь к Изабель. Затем схватила гребень и принялась расчесывать ее распущенные локоны. — Ох, не нравится мне, что маркиз таскает тебя с собой по таким злачным местам. Да еще при этом ведет себя так, словно ты — его собственность.
   — Но это очень важно — чтобы нас видели с ним вместе, — ответила Изабель. Рут засопела и еще энергичнее заработала гребнем. — Мы никогда не сможем устроить настоящий скандал, если не будем повсюду появляться вместе.
   — И для начала он везет тебя на вечеринку с актерами. Грех-то какой!
   Изабель вздернула подбородок.
   — Я должна стать похожей на актрису. И, кстати, я предпочитаю провести вечер с актерами, нежели со светскими дамами.
   — Да уж, упаси господи!
   — Хотя, Рут, если бы ты видела этих знатных дам! — горячо воскликнула Изабель. — Они такие красивые! А наряды! Да каждое платье на них стоит больше денег, чем покойный отец зарабатывал за целый год! И так они одеваются просто на прогулку в парке — прошвырнуться, как говорит Терренс. Господи! А что же тогда они надевают на себя по вечерам? Наверное, одного платья хватило бы, чтобы оплатить Джошу весь курс в Итоне!
   — М-да, — кивнула Рут, натягивая повыше лиф атласного платья Изабель. — Еще бы. Аристократки. Высший свет!
   — Но они такие надменные, — покачала головой Изабель. — Холодные, чопорные.
   — Потому что принимают тебя за потаскушку, — обиженно фыркнула Рут. — Так что и обижаться на них не стоит.
   — Да, ты права, — нахмурилась Изабель. Рут задумчиво покачала головой.
   — Боже милосердный, мне даже подумать страшно, что скажет Джош, когда вернется.
   — Но я же делаю все это ради него! — сердито воскликнула Изабель. — Да, я изображаю из себя потаскушку, но это же только ради того, чтобы избавить его от настоящей шлюхи! Я думаю, что он не осудит меня за это.
   — Так ли это, дорогуша? — непривычно тихим голосом спросила Рут. — А может, ты все-таки стараешься прежде всего для блага своего лорда?
   Изабель откинулась на спинку стула. Хм-м, а в самом деле?
   Она припомнила сердитое лицо Терренса, когда он рассказывал ей о коварных планах своей властной бабушки. Вспомнила взгляды светских дам, которыми они окидывали ее, встречая вместе с Терри. Холодно и надменно взглянув на нее, они презрительно пожимали плечами и отворачивались. А понимающие, ироничные взгляды встречных мужчин? Их она тоже помнила.
   — А знаешь, Рут, возможно, ты права, — тихо сказала Изабель. — Возможно.
   — Но, милая, — Рут положила руки на плечи девушки, — ведь маркиз не собирается жениться, ты это знаешь?
   — Разумеется, — нахмурилась Изабель. — Мы затеяли с ним всю эту игру как раз для того, чтобы он не женился. Точнее, чтобы его не женили.
   Рут нетерпеливо покачала головой.
   — Я не о том. Я о тебе. Как ты-то теперь сможешь выйти замуж — после всего этого?
   — Я? — удивленно переспросила Изабель.
   Вот уж о чем она никогда не думала, так это о собственном замужестве. Нет, конечно, время от времени у нее в голове мелькали смутные мысли о том, как славно было бы иметь рядом сильного, любящего мужчину, на которого всегда можно положиться, опереться. Но тут же возникали житейские дела, Джош с его проблемами, и смутные робкие фантазии бесследно улетучивались.
   — Я об этом не думала.
   — А ты подумай, — посоветовала Рут. — Ты женщина и, как всякая женщина, должна выйти замуж, иметь детей.
   — Хорошо, я обещаю подумать. — Изабель накрыла ладонями морщинистые руки, обнимающие ее за плечи. — Я обязательно подумаю. Но не сейчас. Терренс заплатил за меня огромные деньги, и я обязана помочь ему. И к тому же у меня сегодня первая в жизни вечеринка. Посмотрю, как ведут себя настоящие актрисы, поучусь да заодно и развлекусь немного!
 
   Ну и ну! Она пьет как извозчик!
   Терренс с опаской покосился на Изабель, сидящую рядом с ним на продавленном диване. За весь вечер она не произнесла ни единого слова, только внимательно прислушивалась и присматривалась, окидывая лица сидевших за столом своими фиалковыми глазами. Эти глаза впитывали все, каждую мелочь, начиная с облупившейся зеленой краски на стенах комнаты и скрипучей старой мебели, которой она была заставлена.
   Компания была уже изрядно возбуждена спиртным. В воздухе висел нестройный гул голосов. Актеры, актрисы, чьи-то мужья и чьи-то жены, любовники и просто знакомые — все они говорили разом, согретые вином и тем особенным теплом, которое присуще любой подвыпившей компании. Все шутили — кто удачно, кто не слишком, все смеялись и все флиртовали напропалую.
   Все новые и новые бутылки появлялись словно по волшебству и отправлялись в свой недолгий путь по кругу. Изабель улыбалась и не выпускала из рук аляповатый кубок. О, это был не простой кубок — когда-то из него на сиене пила сама леди Макбет! Закуски у актеров, как водится, было мало. Точнее сказать, ее не было вовсе: те несколько кусочков сыра и ветчины, что украшали стол в начале вечера, давно уже нашли свой последний приют в вечно голодных желудках актерской братии.
   — Изабель! — негромко сказал Терренс, видя, как она с широкой улыбкой поднимает кубок, приветствуя очередной тост. — Тебе лучше остановиться!
   — Остановиться? — обиженно обернулась она. — Что значит — остановиться?
   — Ты же…
   — Изабель! — окликнула ее в этот момент рыжеволосая актриса по имени Тесс, сидевшая напротив. Свободной рукой она обнимала юного лорда Дарлингтона, которого учила наслаждаться жизнью. — Ты как, готова к спектаклю? Не забудь, осталось всего два дня, милочка! Изабель слегка наклонилась к Терренсу и прошептала:
   — Она чем-то похожа на Молли, ты не находишь?
   Затем, адресуясь к Тесс, бодро и громко ответила:
   — О да, думаю, что готова!
   — Джесси, птичка моя! — крикнула заплетающимся языком сидевшая наискосок брюнетка. — Я надеюсь, на спектакле ты не запутаешься в декорациях и не улетишь клювом вперед в кулисы, как на вчерашней репетиции?
   — Это фигня, — фыркнула Тесс. — Они что, по-твоему, придут посмотреть, как она танцует? Не-е…
   Она по-хозяйски обняла лорда Дарлингтона, который сидел, мучительно пытаясь сохранить равновесие, и смотрел вокруг осоловевшими глазами.
   — Они придут просто поглазеть на нее. Вон из-за него. — И она ткнула пальцем в направлении Терренса.
   Терри напрягся, но в тот же миг Изабель обвила его плечо рукой.
   — А почему бы и нет? — легкомысленно улыбнулась она. — Ведь Терри известный покровитель искусств, не так ли, милая?
   — Ну, не знаю, — нахмурилась Тесс. — Мне кажется, что мой Дарлингтон известнее.
   От бурного дыхания грудь Тесс буквально вываливалась из низкого декольте.
   — Он уже на второй день после нашего знакомства подарил мне красную коляску, не так ли, ягненочек? — И она смачно поцеловала своего дружка в щеку, оставив яркое пятно губной помады на лице совсем уже захмелевшего лорда.
   — С-су-щая правда, — кивнул Дарлингтон и икнул. — Для м-моей милашки — все, что угодно.
   — Подумаешь! — ответила Изабель.
   Терренс с удивлением отметил, как изменился ее голос. В нем появились простонародные нотки, присущие жителям окраин. И чувственная хрипотца появилась.
   А Изабель продолжала, точно копируя интонации Тесс:
   — Коляска! Тоже мне, диво! Мой Терри дарит мне кое-что полу-у-чше! — протянула она. — Намного лу-у-учше! — и она, привстав с места, уселась на колени Терренса.
   Тот застыл от удивления и, когда вокруг его шеи обвились руки Изабель, смог только прошептать:
   — Изабель!
   — Ах, котеночек, — проворковала она и, прижавшись еще теснее, чуть слышно шепнула ему прямо в ухо: — Я все правильно делаю, да? Они все так делают.
   Терри быстро обвел собравшуюся компанию взглядом. Действительно, большинство дам уже восседали на коленях у своих дружков и точно так же бесстыдно прижимались к ним. Да, сыграно классно! Но даже сознание того, что все это только игра, не уменьшало нарастающей в нем страсти.
   — Прекрати, — взмолился он.
   Изабель откинулась назад и победно взглянула на Тесс.
   — Пусть мой Терри ничего не делает напоказ, все равно, он лучший в мире покровитель!
   — Нет, мой Дарлингтон все равно лучше! — возмутилась Тесс.
   — А-а, думай как зна-а-аешь, — с неподражаемым акцентом протянула Изабель. — Но только ты же старше своего Дарлингтона. Правда, всем известно, что пожилые леди любят мальчиков…
   — Что-о-о?! — взвилась Тесс.
   — Изабель! — воскликнул Терренс. — Ты напилась!
   Она низко наклонилась к нему и прошептала:
   — Ничего подобного. Я все вино выливала под стол.
   — Выли… Что? — переспросил Терренс.
   Она лукаво улыбнулась и подмигнула.
   — Ну ты, белая мышь! — распалилась Тесс. — Ты что, думаешь, что ты лучше всех нас, да? Что, мол, акцент у тебя правильный, и манеры, и то-сс… Герцогиню из себя корчишь, да, кошка драная? А вот скажи, слабо твоему Терри выпить из твоей туфли, а? Слабо?
   — Из туфли? — переспросила Изабель и непонимающе посмотрела на Терренса.
   Он пожал плечами:
   — Мужчины иногда делают это… Пьют из туфельки, чтобы показать, что они кладут сердце к ногам этой женщины…
   — Ясненько, — ответила Изабель и громко сказала Тесс: — Я не хочу, чтобы Терри пил из моей туфельки. Я недостойна того, чтобы такой мужчина лежал у моих ног!