Холбрук Синди. Притворщица

   Он повернулся на каблуках и вышел из спальни.
   — Изабель, — виновато начал Джош.
   — Не нужно, Джош, — сказала Изабель. — Пожалуйста, уйди!
   — Хорошо, — убито прошептал Джош и покинул комнату.
   И тогда из глаз Изабель хлынули слезы. Она затряслась от рыданий и зарылась головой в подушки. Ей вдруг вспомнилось, чем они занимались совсем недавно с Терренсом в этой самой постели, и разрыдалась пуще прежнего.
   Немного успокоившись, Изабель поднялась и подошла к шкафу. Открыла дверцы и стала перебирать висевшие в нем платья. Грустно улыбнулась — то ли о роли, с которой так и не справилась, то ли о чем-то другом.
   Затем отобрала пару платьев — в дорогу.
 
   Изабель неслышно выскользнула из спальни герцогини. Она так и не нашла в себе сил на то, чтобы написать прощальное письмо. Просто положила на прикроватный столик рядом со спящей Дороти брачный контракт с приложенной к нему краткой запиской: «С любовью, Изабель».
   Да, слов в записке было немного, но зато в ней не было ни одного неискреннего или лживого слова.
   Изабель направилась к спальне Джоша и тихонько поскреблась в дверь. Ответа не последовало. Приготовившись к долгому и трудному разговору, Изабель еще раз поскреблась и негромко окликнула:
   — Джош, это я!
   Дверь распахнулась. На пороге стоял Джош. Судя по его одежде, он не собирался ложиться спать. За его спиной Изабель рассмотрела дорожные сумки — уже уложенные, упакованные.
   — Джош, — растерянно прошептала Изабель.
   Он смущенно улыбнулся.
   — Раз уж ты не хочешь выходить за Терренса… Одним словом, я подумал, что, может быть, мы с тобой прямо ночью и уедем.
   На глаза Изабель навернулись непрошеные слезы.
   — О, Джош, — бросилась к нему в объятия Изабель. — Джош, родной, прости меня!
   — И ты меня прости, — подозрительно дрогнувшим голосом сказал Джош. — Я свалял такого дурака!
   — Нет, — уткнулась Изабель в плечо брата. — Нет… Но я хочу домой.
   — Скоро мы там будем, — погладил ее по голове Джош.
   Изабель перестала плакать и подняла голову.
   — А ты правда хочешь поехать вместе со мной? И не хочешь здесь остаться?
   Лицо Джоша стало задумчивым, глаза потемнели.
   — Мне нет смысла оставаться здесь одному, без тебя.
   — А как же Элизабет? — мягко спросила Изабель.
   Он покачал головой и повторил:
   — Мне нет смысла оставаться.
   — Но, Джош, ты же любишь ее.
   По лицу Джоша пробежала гримаса боли.
   — Но ты и сама знаешь: если кто-то любит кого-то, это еще не значит, что они поженятся.
   — Да, не значит, — опустила глаза Изабель.
   — Элизабет не любит меня, — вздохнул Джош.
   — А мне кажется, что любит, — покачала головой Изабель. — Ты должен сказать ей, что я твоя сестра, и только.
   Джош крепче прижал ее к своей груди.
   — Ты никакая не «только». И не смей впредь о себе так говорить.
   Изабель улыбнулась сквозь слезы.
   — Как я рада, что ты мой брат!
   — Правда? — спросил Джош. — Даже после того, что я натворил?
   — Даже после этого, — кивнула Изабель и улыбнулась. И тут же нахмурилась. — Но если ты только скажешь Элизабет правду…
   Джош поморщился.
   — Знаешь, давай так: я обещаю не вызывать Терренса на дуэль и не приставать к тебе с просьбами, чтобы ты выходила за него замуж. А ты не проси, чтобы я рассказал Элизабет правду. Она и так меня ненавидит, а если еше обнаружится, что все это время я лгал ей и выдавал себя за другого… Нет, я этого не переживу.
   В голосе Джоша было столько боли! Неужели это ее легкомысленный, неунывающий брат? Изабель сглотнула слезы.
   — Хорошо.
   Джош распрямил плечи и стал серьезным — таким серьезным, каким Изабель не видела его еще никогда.
   — Пойдем. Не будем гадать, как все могло бы быть.
   — Просто сделаем так, как лучше… для них.
   — Да, — грустно сказала Изабель. — Да.
 
   Терренс со звоном опустил на блюдце свою чашку.
   Завтрак был в полном разгаре: слышался негромкий застольный разговор, неслышно сновали слуги.
   Обычный завтрак. Обычное утро. Все как всегда.
   Леди Дороти явилась к столу в прекрасном расположении духа, с легким румянцем на щеках и лукавым огоньком в глубине глаз. Она то и дело посматривала в сторону Эдгара, и каждый раз на ее губах появлялась чуть заметная усмешка. Сам же Эдгар был этим утром необыкновенно тихим, угрюмым и сонным. Его счастье. Иначе Терренс, наверное, все же не сдержался бы и вызвал его на ссору.
   Взгляд Терренса все чаще останавливался на двух пустых стульях напротив. Когда же он вновь увидит лица брата и сестры? Заглянет в глаза женщины, которая поклялась никогда не выходить за него замуж? Глаза женщины, которая то заставляла кипеть его кровь, то превращала в ледяную статую?
   «Черт тебя побери, Изабель! — думал Терренс, вяло ковыряясь вилкой в своей тарелке. — Черт тебя побери!»
   — Ума не приложу, что случилось с Мордридом, — сказала Тео. — Он так странно себя ведет. Притащил утром в зубах мужской смокинг, а теперь сидит и скулит.
   — Не может быть! — встрепенулся Эдгар.
   Все сидящие за столом удивленно повернули к нему головы, и он покраснел.
   — Эта проклятая тварь повсюду сует свой нос. Чтоб его разорвало!
   — Вы полагаете, это ваш смокинг? — опустила свою чашку Дороти.
   — Не знаю, — подозрительно быстро ответил Эдгар. — Я не видел… Не знаю.
   Он поспешно опустил глаза и с подчеркнутым вниманием занялся завтраком.
   В наступившей тишине в столовую вошел Стилтон. Он приблизился к хозяйке и с озабоченным видом склонился над ее стулом.
   — Ну, — подняла на дворецкого глаза леди Дороти. — Что случилось, Стилтон?
   — Ваша светлость, — сказал он. — Я не хотел выходить за рамки своих обязанностей, но… Хотя конюх и сказал мне, что вы полностью в курсе дела, тем не менее я должен сообщить, что мисс Изабель и мистер Бабникер сегодня рано утром взяли с конюшни лошадей вместе с каретой.
   Леди Дороти резко вскинула голову.
   — Что?
   — Да, ваша светлость, — сказал Стилтон. — Они сказали, что с вами все согласовано и что экипаж будет возвращен не позже чем через три дня.
   — О боже! — прошептала леди Дороти, изменяясь в лице.
   — Изабель уехала? — воскликнула Летти. — Но… Но я не понимаю…
   — И свистнула карету, — заметила Тео. — Ха, эта девочка не пропадет!
   — Она уехала? — прорычал Эдгар. — С этим проклятым Бабникером?
   Он покраснел так, словно его вот-вот хватит удар.
   — Она предпочла мне этого юнца?
   — А что в этом странного? — побледнев как мел, спросила Элизабет.
   — Ах, Изабель! — грохнул кулаками по столу Эдгар. — Я подарил ей бриллиантовое ожерелье, а она швырнула мне его в лицо!
   — Вот как? — удивилась Летти. — Ах, до чего это грубо! И как не похоже на Изабель! Для этого ее нужно было вывести из себя!
   Она спохватилась и виновато посмотрела на Эдгара.
   — О… дорогой…
   — Выше нос, Эдгар! — сказала Тео. — На этот раз, считай, тебе повезло. По крайней мере, это не был цветочный горшок!
   — Хм-м-м… — потупился Эдгар. — Она не то чтобы кинула мне в лицо это ожерелье. Она оставила его… вчера ночью в моей спальне.
   — Оставила? — спросил Терренс, испытывая неожиданное облегчение. — Проще говоря, вернула?
   — Да, черт побери, — неохотно согласился Эдгар и тут же злорадно рассмеялся. — Только не торопитесь радоваться, молодой человек! Перед этим мы провели с ней волшебную ночь!
   Терренс застыл и медленно сказал:
   — Ложь!
   — Нет! — подскочил на стуле Эдгар. — Эта маленькая кошечка измочалила меня до полусмерти!
   — Так вот почему ее не было в своей спальне, когда я заходила! — ахнула Амелия.
   Терренс быстро повернулся к ней.
   — А когда ты заходила к ней и зачем?
   Амелия потупилась и покраснела.
   — Она… Она сказала, что собирается уезжать, и попросила меня прийти помочь ей уложить вещи. Я и не знала, что она решила оставить тебя ради… папы.
   — Да нет, — безжизненным голосом сказала Элизабет. — Она оставила его ради Джоша.
   — А во сколько Изабель просила тебя прийти? — спросил у Амелии Терренс.
   — Э-э-э… — замялась Амелия. — Я обещала ей быть в четверть первого, но… но пришла позже. Понимаешь, у меня под окном кричала какая-то неизвестная мне птица… Я услышала и пошла поискать ее.
   И тут Терренс все понял.
   Изабель не лгала ему. И никаких ловушек не строила.
   Она на самом деле рассчитывала на то, что сразу после полуночи в ее спальню придет Амелия.
   Он ненавидящим взглядом окинул коричневую ворону.
   — И ты позволила какой-то треклятой птице нарушить уговор?
   — Но… у нее был такой необычный голос, — съежилась Амелия.
   — Ушам своим не верю, — покачал головой Терренс. — Из-за тебя я обвинил Изабель в… И все потому, что в твою куриную башку взбрело отправиться на поиски какой-то птицы! — Он мстительно засмеялся и сказал: — Это знак свыше!
   — Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Амелия.
   — Однажды ты увидела сову и решила, что это знак. Решила, что после этого мы должны пожениться. Теперь я объявляю, что вчерашняя птица — это тоже знак, после чего мы не можем пожениться.
   — Что? — обомлела Амелия. — Но… Но…
   — Рука судьбы, — усмехнулся Терренс и мигом почувствовал себя легко и свободно.
   Он мог бы даже сказать, что чувствует крылья у себя за спиной, да только уж больно не хотелось ему ни говорить, ни думать ни о чем, что имело хотя бы и самое отдаленное отношение к птицам.
   — Я не женюсь на тебе, Амелия. Можешь проваливать со своими проклятыми птицами на юг Франции или еще куда-нибудь, где потеплее, — в пекло, например. Мне наплевать. Езжай к этим птичьим профессорам. Я думаю, им любопытно будет изучить такую дурацкую птицу, как ты. Знаешь, если даже они решат набить из тебя чучело, я не буду против. Что до меня, то я собираюсь жениться на Изабель!
   — Эхма! — крякнула Тео.
   Летти всплеснула ручками.
   Дороти победно улыбнулась.
   Эдгар покраснел от гнева и завопил:
   — Что?! Ты собираешься оставить мою ненаглядную девочку ради этой потаскушки? После того, как Изабель провела со мной ночь? Бурную ночь, прошу заметить!
   — Я уже говорил, что не верю ни одному вашему слову, — холодно сказал Терренс. Рухнули невидимые внутренние перегородки, и его сердце наполнилось светом и радостью. — Я знаю Изабель. Я ей верю.
   — Простите меня, — сказал Стилтон. — Если мне будет позволено сказать…
   — Нет! — огрызнулся Эдгар. — Какой-то там дворецкий…
   — Говорите, Стилтон, — сказала леди Дороти. — Я приказываю.
   Стилтон поклонился и откашлялся, прежде чем начать.
   — Мисс Изабель не могла провести бурную ночь с сэром Эдгаром, если вы, мистер Терренс, встретились с нею в полночь. — Он взглянул на Терренса, вопросительно подняв бровь. — Я надеюсь, вы не были необязательны?
   Терренс рассмеялся в ответ.
   — Не был, — он осуждающе покосился на Амелию. — В отличие от некоторых, я пришел, как и обещал. И даже немного раньше.
   Стилтон поклонился и продолжал:
   — Как и сэр Эрроурут. Мисс Изабель даже заволновалась из-за этого.
   — Что? — воскликнул Эдгар. — Постойте, постойте, а откуда, собственно, вам все это известно?
   — Дворецкий должен знать все, что происходит в доме, — заметила леди Дороти. — Для этого я и наняла Стилтона на службу.
   Стилтон кивнул.
   — Я был единственным человеком, который знал о распоряжении мисс Изабель по поводу доставки двух бутылок шампанского. Я сам же их и разнес, как было приказано, — он виновато посмотрел на Дороти. — Она заверила меня, что не причинит ни малейшего вреда ни вам, ни мистеру Терренсу, но, если все получится, сможет помочь всем.
   — Так и получилось, — кивнула леди Дороти. — Так и получилось.
   Дворецкий повернулся к Эдгару.
   — Она распорядилась подать бутылку шампанского в вашу спальню к десяти тридцати, а еще одну — в ее спальню, к полуночи. Она покинула свою комнату в десять двадцать пять, и если мистер Терренс встретился с ней…
   — В полночь, и даже раньше, — сказал Терренс. — Так что она провела с вами не больше часа, — он рассмеялся. — Сказала, что ходила привязывать Мордрида. Ну, теперь-то мне понятно, каким псом она занималась!
   — Это невозможно! — вскипел Эдгар. — Мне лучше знать. Когда я проснулся сегодня утром… — Он покраснел и пробормотал: — Это невозможно!
   — Возможно или невозможно, — сказал Терренс, — но я верю Изабель.
   — Но мы… она… — растерянно прошептал Эдгар.
   — Меня не волнует, что вы там думаете, — стиснул зубы Терренс. — Я знаю только одно: на Амелии я не женюсь. Я женюсь на Изабель.
   — Ну уж нет! — зарычал Эдгар. — Не выйдет! Да я вас по судам затаскаю! Вы нарушили обещание, и я…
   — Не кипятись, Эдгар, — негромко подала голос Дороти. — Ничего ты не сделаешь.
   — Это еще почему? — воскликнул тот. — Еще как сделаю!
   — Нет, — покачала головой леди Дороти. — Боюсь, что вчера ночью ты потерял не только свой смокинг, и не только Изабель, но и еще кое-что.
   Эдгар ошеломленно уставился на герцогиню, начиная понимать, что произошло на самом деле.
   — Ты хочешь сказать… — растерянно спросил он.
   Дороти кивнула.
   — Мой внук и я — мы оба отрицаем, что давали свое согласие на этот брак. А так как ты объявил о помолвке без нашего согласия и не можешь в свое оправдание предъявить никаких письменных подтверждений, то всем твоим словам грош цена.
   Эдгар побагровел.
   — Так, значит… она… ты…
   — Сегодня камин в моей спальне был разожжен на славу, — многозначительно улыбнулась Дороти.
   Эдгар в отчаянии откинулся на спинку стула.
   — Ну, Изабель…
   Терренс удивленно поднял бровь и посмотрел на бабушку.
   — Ты не объяснишь мне, что все это значит?
   — Только на смертном одре, — ответила герцогиня. — Или в день твоей свадьбы.
   Терренс широко улыбнулся.
   — Тогда я должен поторопиться, если хочу получить ответ на свой вопрос. А так как я надеюсь, что ты проживешь еще долго, то…
   — Да, — кивнула Дороти. — Мне очень хочется успеть понянчиться с правнуками. Но дальше ты должен поступать только по своей воле. Я обещала Изабель, что сама не буду предпринимать ровным счетом ничего.
   Терренс усмехнулся.
   — Что, переиграла она тебя, а, бабушка?
   — Ну, это же Изабель! — улыбнулась Дороти.
   — Я не верю, — как заведенный твердил Эдгар. — Я не верю…
   — Придется, — рассмеялся Терренс. — Ведь Изабель — непредсказуемая женщина! И она будет моей женой!
   Он перевел взгляд на Амелию.
   — Очевидно, мне нужно было бы извиниться, но…
   — Извиниться! — покраснела Амелия, и они с отцом стали удивительно похожи друг на друга — два пунцовых помидора с одной грядки. — Вы… Вы оскорбили меня… Вы оскорбили великих ученых, у которых я… предполагала учиться. Изабель была права: они ни за что не стали бы уважать меня, будь у меня такой муж, как вы. Я не хочу выходить за вас! Я вам отказываю!
   Терренс вздохнул и улыбнулся.
   — Ну что ж! Вы облегчили мне задачу. Я вас за язык не тянул и на слове не ловил. Бог с вами! Теперь для меня главное — вернуть Изабель.
   Он поднялся из-за стола и усмехнулся.
   — Прошу меня простить, но я должен покинуть вас.
   — Я хочу поехать с тобой, — сказала Элизабет и тоже встала. Она была бледна, но в глубине ее серых глаз горел неукротимый огонь. — Я уверена, что ты получишь свою Изабель, потому что я намерена отбить у нее Джоша.
   Терренс удивленно посмотрел на нее и расхохотался.
   — За ним водится еще кое-что, о чем ты и не догадываешься!
   — Неважно, — возразила Элизабет. — Что бы он там еще ни натворил, для меня это не имеет никакого значения.
   — Ты веришь ему? — тихо спросил Терренс.
   — Да, — ответила Элизабет. — Верю.
   Терренс кивнул.
   — Как и я — Изабель. — Он снова рассмеялся. — Джош и Изабель добрые и честные люди. Я бы даже сказал, что они — родственные души.
   — О боже! — широко раскрыла глаза леди Дороти, догадавшись обо всем. — Так вот почему они… Боже мой!
   Терренс понимающе посмотрел на герцогиню и прищелкнул языком.
   — Еще раз промахнулись, милая бабушка?
   Дороти выпрямилась на своем стуле.
   — Но… Но если они…
   — Пойдем, Элизабет, — хохотнул Терренс. — Тебе пора отбить у Изабель Джоша, а мне — добиться ее руки.
   — Все по справедливости, — кивнула Элизабет, и глаза ее радостно вспыхнули.
   — Терренс, — начала леди Дороти, поднимаясь с места, — мне необходимо знать…
   — Прощайте все, — сказал Терренс и направился к выходу.
   Элизабет поспешила вслед за ним.
   — Терренс, я требую ответа! — закричала им вслед герцогиня. — Слышишь, я требую ответа! Немедленно!

18

   Джош уставился в свою кружку с элем, не видя и не слыша ничего вокруг — ни лиц людей, сидящих за столиками в баре гостиницы, ни их смеха, ни тех историй, которые они травили друг другу, коротая время за кружкой доброго пива. Они остановились именно здесь, потому что Изабель сказала, что она знает эту гостиницу и в этой гостинице знают ее. И действительно, хозяин гостиницы, протягивая им ключи от комнат, держал себя с Изабель как со старой доброй знакомой.
   Сейчас Изабель, измученная событиями последних дней, спала наверху. Она просила Джоша разбудить ее через пару часов, с тем чтобы они отправились в последний перегон на пути в Лондон.
   Джош отхлебнул из своей кружки. Пусть спит, куда им торопиться? Не беглецы же они, в конце концов, куда им спешить, от кого скрываться? Он тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Впереди у него безрадостная жизнь в Лондоне. Жизнь, в которой ему уже никогда не увидеть Элизабет. И не услышать.
   — Привет, Джош, — прозвучал у него в ушах голос Элизабет.
   «Ну вот, уже и слуховые галлюцинации начались», — обреченно подумал Джош.
   — Я полагаю, что воспитанный джентльмен должен отвечать, когда к нему обращается дама, — снова раздался голос Элизабет. — Я не привыкла к тому, что на меня не обращают внимания!
   Голос был раздраженным. Обычно таким тоном во сне не говорят.
   Джош приоткрыл глаза и обомлел. Возле стола стояла Элизабет. И Терренс рядом с нею.
   — Элизабет! — ахнул Джош. — Что… Что ты здесь делаешь?
   — Она приехала со мной, — улыбнулся Терренс.
   — Да, я решила, что если ты можешь бежать с Изабель, то почему я не могу бежать с Терренсом? — пояснила Элизабет.
   — Бежать с… — озадаченно повторил Джош и вдруг сорвался с места, испепеляя взглядом Терренса. — Ты, негодяй…
   — Ну-ну, не спеши вызывать меня на дуэль, — сказал Терренс, поднимая вверх руки. — На самом деле мы здесь для того, чтобы не дать навсегда разлучиться влюбленным сердцам. А негодяй-то, по большому счету, — ты. Увел Изабель у меня из-под самого носа, мерзавец!
   Джош хотел было возразить, но Терренс опередил его:
   — Кстати, а где она?
   — С-спит, — растерянно пробормотал Джош, не сводяглаз с Элизабет. На лице девушки отражались гнев и боль, и было трудно сказать, чего там было больше — гнева или боли.
   — Спит? — обрадовался Терренс. — Тогда мне нужно поспешить, пока она не проснулась. Хорошо. Оставляю вас вдвоем, а сам пойду поищу Бентвуда, чтобы взять ключ.
   — Что? — спросил Джош, с трудом отрывая взгляд от Элизабет.
   Терренс обернулся — уже на бегу — и крикнул:
   — Это совсем не то, о чем ты думаешь, Элизабет!
   Девушка обернулась к Джошу и напряженным голосом сказала:
   — Пожалуйста, прежде чем ты что-то скажешь, выслушай меня.
   Джош сжался в ожидании упреков, повел глазами по сторонам и заметил, что со всех столиков на них устремлены любопытные взоры. Нет, уж если Элизабет примется отчитывать его, пусть это будет хотя бы не при всех.
   — Тебе… Тебе не стоит находиться здесь… Бар — не подходящее место для леди.
   — Неважно, — отмахнулась Элизабет. За спиной засмеялись, и она покраснела. — То, что я собираюсь сказать, я должна сказать немедленно, пока… пока у меня не пропала решимость.
   — Элизабет, — попросил Джош, — пойдем в какое-нибудь более тихое местечко.
   — Неважно, — повторила Элизабет с таким видом, словно не услышала Джоша, и крепко сжала ладони. — Я знаю, что ты бежал с Изабель, хотя и говорил, что любишь меня.
   По комнате пронесся удивленный ропот. Посетители бара были благодарными зрителями.
   — И я… Я тебя понимаю… Она очень красива… Гораздо красивее, чем я.
   — А по мне, так ты просто красавица, детка! — крикнул ей крупный и слегка подвыпивший мужчина, сидевший за соседним столиком. — Оч-чень даже в моем вкусе!
   — Эй, ты! — огрызнулся Джош. — Сиди там и помалкивай. Твое дело — сторона.
   — Но у меня по крайней мере глаза в башку ввинчены, — ухмыльнулся тот. — А вот ты — просто слепец, приятель!
   — И… И она очень привлекательна, — торопливо продолжала Элизабет. — Я имею в виду, что и сама могла бы восхищаться ею, если бы только не мечтала выцарапать ей глаза.
   Джош с явным недоумением слушал сбивчивую речь девушки.
   — Выцарапать ей глаза? Но за что, помилуй?
   — За то… — оглянулась Элизабет. — За то…
   — Лучше ему выцарапай глаза, — посоветовал все тот же завсегдатай гостиничного бара. — Ведь это он тебя обманул!
   — Сказано же было — помолчи! — повернулся к говорившему Джош. — Заткнись, сделай милость!
   — Почему это — заткнись? — обиделся тот и стал грузно подниматься из-за стола. — Ты бросил ее, значит, девочка свободна!
   — Занята! — прорычал Джош и тоже встал из-за стола.
   — Нет! — попыталась удержать его Элизабет. — Джош! Почему ты меня не слушаешь?
   — Я тебе сейчас язык-то укорочу! — воскликнул Джош, сходясь с надоедливым верзилой и протягивая руки к его широченной багровой шее.
   — Остынь, приятель, — посоветовал тот и опустил на плечи Джоша свои громадные, тяжелые, как гири, ладони.
   — Джош, почему ты не слушаешь меня? — воскликнула Элизабет. — Я же хочу сказать, что люблю тебя!
   — Что? — изумился Джош и на миг потерял бдительность. Его противник бдительности не терял и тут же обхватил своими граблями шею Джоша.
   — Что? — прохрипел Джош. — Что ты сказала? Повтори!
   — Я хочу выйти за тебя замуж!
   — Ты… Ты на самом деле хочешь… — рванулся Джош и ударил локтем в живот державшего его верзилу. — Да отпусти ты, медведь! Не слышишь, что ли? Она хочет выйти за меня замуж!
   — И ты ответишь этой киске «да»? — поинтересовался верзила.
   — Да! — завопил Джош. — Да!!
   — О, черт, — разочарованно сказал человек-гора и отпустил его. — Опять у меня сорвалось.
   Но Джош уже не слышал и не видел в целом мире никого, кроме Элизабет. Прекрасной, восхитительной Элизабет. Он никак не мог поверить в свое счастье.
   — Так ты и правда хочешь выйти за меня?
   — Да, — кивнула она. — Хочу.
   — Ура!! — закричал Джош, бросился к Элизабет, схватил ее и закружился вместе с ней по комнате. Затем поставил девушку на ноги и страстно поцеловал. В ее ответном поцелуе было столько огня, что жар мгновенно охватил все тело Джоша. Посетители бара повскакали со своих мест, закричали, застучали кружками по столам, захлопали в ладоши.
   Джош покраснел до корней волос и прошептал:
   — Я люблю тебя.
   — А я — тебя, мой милый мистер Бабникер, — улыбнулась Элизабет.
   Лицо Джоша моментально помрачнело.
   — О боже!
   — Что с тобой? — спросила Элизабет.
   Джош покосился по сторонам. Все, сидевшие в баре, продолжали с интересом наблюдать за счастливой парой. Приятно все же, черт побери, что хоть кому-то в жизни улыбается удача!
   — Пойдем договорим где-нибудь в другом месте, — встревоженно сказал Джош и взял Элизабет за руку.
   — В чем дело, Джош? — ахнула Элизабет.
   Он молча потащил ее прочь, мимо стойки бара, в маленькую темную подсобку, где стояли корзины, набитые пустыми бутылками. Да, судя по всему, посетители гостиничного бара потрудились на славу — это надо же, столько выпить!
   Джош перевел дыхание и взволнованно сказал:
   — Я должен кое в чем признаться тебе, Элизабет.
   — Да? — безжизненным голосом откликнулась она, преисполнившись недобрых предчувствий.
   — Мое настоящее имя не Бабникер.
   — Вот как? — покачала головой Элизабет.
   — Да. Моя фамилия — Клинтон. Джош Клинтон. А Изабель — моя сестра.
   Глаза Элизабет стали громадными на ее маленьком личике.
   — С… Сестра?
   — Да, — поддержал Джош побледневшую, готовую упасть в обморок Элизабет. — И она не актриса и не… любовница Терренса. Это была… только игра. А когда я приехал к вам, все еще больше запуталось.
   Он смущенно покраснел.
   — Ты столько сразу наговорила про меня всякого разного, что мне… мне уже стало проще тоже изображать того, за кого меня принимают, нежели раскрывать правду.
   Элизабет застыла, словно каменная.
   — Я хотел сразу сказать тебе все, — продолжал Джош, — но пообещал Изабель не расстраивать игру. К тому же герцогиня позволила мне остаться, принимая меня за распутника, а узнай она, кто я на самом деле, так, пожалуй, могла бы и прогнать…
   Элизабет медленно возвращалась к жизни. Мало-помалу на ее щеках проявился румянец, взгляд стал осмысленным и… и подозрительным.
   — Та-ак, а кто тогда эта Молли, о которой ты мне столько понарассказывал?
   Джош застонал. Он был готов к чему угодно, но только не к разговорам о Молли.
   — Э-э-э… Молли была моей… любовницей… и актрисой. Но это было давно, еще до того… Она…
   — Не хочу больше о ней ничего знать, — отступила Элизабет на шаг назад и уперлась спиной в звякнувшую корзину. — Не хочу!