Холбрук Синди. Притворщица

   — На свободу, — мягко сказала Изабель.
   — На свободу? — посмотрел на нее Терренс. — Ты думаешь, что я снова могу стать свободным, Изабель?
   Она не смогла вымолвить ни слова. Просто не смогла. Глаза Терренса потемнели, и он сказал со вздохом:
   — Как я уже сказал, нам будет лучше никогда не встречаться впредь. Оставь меня, Изабель, я спать лягу.
   И он тут же повалился снопом на постель.
   Изабель постояла еще немного в молчании, а затем тихо вышла из спальни. Она медленно брела длинным коридором, которому, казалось, не будет конца.
   Все так же молча она подошла к своей двери, открыла ее и вошла. Из темноты до нее донесся негромкий шорох и поскуливание.
   — Привет, Мордрид, — сказала она.
   Изабель подошла к своему лохматому верному другу, обняла его за шею и прикрыла глаза.
   — Я люблю его, Мордрид, — шепнула Изабель. — Я очень люблю его. Что мне теперь делать?

16

   Изабель проснулась в холодном поту, с трудом приходя в себя от приснившегося кошмара.
   Дороти, Тео и Летти убили Эдгара. Для этого они, к несчастью, выбрали способ, предложенный Тео, и пристрелили его. Их, конечно же, поймали и отвезли в Ньюгейтскую тюрьму.
   Изабель увидела трех леди, сидящих в тесной темной камере. Почему-то с ними были Мордрид, Сэр Дрейк и Гизельда. При этом Мордрид был тощим — кожа да кости! — и так ослаб, что даже присутствие Гизельды не могло вернуть его к жизни. Он даже рычать на нее не мог — не было сил.
   Сон продолжался и становился все более странным.
   Куда-то провезли Терренса, одетого в ливрею конюха, причем провезли не просто так, а в большой золоченой клетке. Возле дороги стояла Амелия в подвенечном платье, окруженная толпой ученых мужей, быстро и громко тараторящих на разных языках. Амелия указала рукой на клетку и сказала:
   — Да-да, это мой муж. Не правда ли, прекрасный экземпляр?
   Терренс метался в клетке и кричал:
   — Мы никогда не встретимся больше с тобой, Изабель! Никогда! Никогда!
   Изабель рванулась, чтобы освободить его из клетки, но все затянулось густым туманом, и только слова Тср-ренса продолжали звучать у нее в ушах.
   Изабель дико затрясла головой, сбрасывая остатки сна, продолжавшие крутиться в ее мозгу.
   — Нет! — вырвался у нее из груди яростный крик.
   Мордрид заворочался в ногах Изабель, сел на постели и громко зевнул.
   — Прости, Мордрид, — сказала Изабель. — Но что-то пора делать.
   Она посмотрела на начинающее светлеть окно. С далекого востока на Англию надвигался новый день. Много ли дней осталось в ее распоряжении?
   Изабель обняла подушку и задумалась. В целом главная задача была понятна: устранить Эдгара. Разумеется, не в прямом, а в переносном смысле. Как только он будет обезврежен, откроется дорога к тому, чтобы избавиться и от Амелии.
   Да, но только как ко всему этому подступиться?
   Изабель долго сидела, уставясь в наливающееся утренним светом окно, и беспорядочные поначалу мысли начали мало-помалу складываться в четкий план. Отчаянный, рискованный план, но не более рискованный, чем то, что предлагали вчера Дороти, Тео и Летти, и не более отчаянный, чем сегодняшний ночной кошмар.
   Изабель отбросила в сторону смятую подушку и резво вскочила с постели. Сегодня ей предстоит трудный день, и нельзя терять ни минуты. Тем более что все ей придется сделать самой, не рассчитывая ни на помощь седовласых сестер, настроенных на убийство, ни на поддержку молодых самозабвенных пьяниц.
 
   — Моя дорогая, я так рад, что вы захотели повидаться со мной! — воскликнул Эдгар, вбегая в гостиную.
   Этим утром он очень походил на великовозрастного школьника — похотливого старого второгодника.
   — Да, — сказала Изабель и кокетливо расправила свои пышные шуршащие шелковые юбки, усаживаясь на диван. — К сожалению, наш вчерашний разговор оказался несколько… скомканным.
   — Проклятый пес! — прорычал Эдгар.
   — Забудем о нем, — широко улыбнулась Изабель и указала на место рядом с собой. — Присаживайтесь!
   Эдгар закрутился волчком, поспешил к дивану, присел рядом с Изабель и ухмыльнулся.
   — У меня… у меня что-то есть для тебя!
   — Да? — спросила Изабель, стараясь изобразить на лице восторженное удивление.
   — Да, — важно кивнул Эдгар. — Ты хотела доказательств моей любви?
   Он вынул из кармана маленькую красивую коробочку, обтянутую сафьяном. Подцепил ногтем крышку и раскрыл.
   — О боже! — воскликнула Изабель, увидев лежащее в атласном гробике бриллиантовое ожерелье. — Бесподобно!
   — Алмазы для моей алмазной, — осклабился Эдгар и потащил ожерелье из гробика. — Ну же, надень, надень!
   — Нет, — сказала Изабель. — Как я мо…
   — Давай, давай, — наклонился Эдгар. — И не нужно меня благодарить. Я же обещал заботиться о тебе.
   Он обвил шею Изабель ожерельем и, сопя от похотливого желания, застегнул его сзади. «Словно петлю накинул», — подумала она.
   — Роскошно! — воскликнул Эдгар.
   Потные ладони скользнули по плечам Изабель — нетерпеливо, жадно, и она невольно поморщилась. Но ничего не поделаешь, нужно терпеть. Играй, Изабель, не забывай свою роль!
   — Ну, разве это не достойное доказательство? — спросил Эдгар и приблизил лицо к шее Изабель. Она с омерзением ощутила обнаженной кожей его дыхание.
   — П-пожалуй, — выдохнула Изабель, выскальзывая из рук Эдгара.
   Она прошлась по комнате, пытаясь взять себя в руки. Успокоилась, нацепила на лицо капризную улыбку.
   — Но это только одно ожерелье, хотя и дорогое.
   — Одно! — от удивления у Эдгара отвисла челюсть. — Что значит — одно? Никогда не замечал, чтобы Терренс дарил тебе бриллианты!
   — Ну это уж мое дело, — жеманно произнесла Изабель. — Если я решила сменить покровителя, я должна быть уверена, что не останусь у разбитого корыта! Не забывай, Терри — маркиз. Пусть у него не так много денег, но он единственный внук и наследник герцогини, а это что-то значит!
   Эдгар с шумом выдохнул из груди воздух.
   — Не беспокойся, у меня куча денег. А как только Терренс женится на Амелии, их станет еще больше.
   Изабель наклонила голову к плечу. Мягко качнулась волна золотистых локонов.
   — Если только он женится на Амелии.
   — Женится, куда ему деваться, — прорычал Эдгар.
   — Ты знаешь, — нахмурилась Изабель, — что Терренс до сих пор утверждает, будто о помолвке объявили без его согласия и что он не подписывал брачного контракта. Что скажешь на это?
   — Что? — подскочил Эдгар. — Да парень просто лжет! Водит за нос, говорю тебе!
   — Может быть, и так, — задумчиво уставилась в пол Изабель. — Но если ты покажешь мне контракт, я сама смогу убедиться, кто из вас лжет, а заодно посмотрю, так ли на самом деле велика сумма, о которой ты мне толкуешь. Увижу контракт своими глазами — тогда и поверю. Заметь, после того, как Терри долгое время держал меня в черном теле, мне потребуются деньги — и немалые. Я думаю, что ты… что ты…
   — Что — я? — быстро спросил Эдгар.
   — Что ты — тот мужчина, который мне нужен, — сказала Изабель и тяжко вздохнула. — Но я не хочу порывать с Терренсом, если он не собирается на самом деле жениться на Амелии. А у него есть такие мысли, ты и сам знаешь.
   — Я покажу тебе контракт, сделаю все, как ты хочешь. Но ты после этого обещаешь стать моею?
   — Да, — ответила Изабель. Она опустила глаза и кокетливо взмахнула ресницами. — Ты можешь показать мне контракт прямо сейчас?
   Эдгар покраснел.
   — Нет. У меня нет его при себе — он у моего адвоката.
   — А-а, — разочарованно протянула Изабель. Да, этот Эдгар не так глуп, как хотелось бы. Но Изабель не собиралась легко сдаваться. Она быстро прикинула что к чему и сказала: — Тогда давай встретимся вечером.
   — Отлично! — кивнул Эдгар.
   — Но только без обмана! — сказала Изабель, с отвращением замечая, как Эдгар тянется к ней своими лапами. — Я хочу увидеть контракт своими собственными глазами!
   — Я принесу его, — заверил Эдгар и попытался обнять Изабель.
   Она уперлась в его грудь ладонью, стараясь удержать распалившегося сэра Эдгара на расстоянии.
   — Тогда так. Я буду… я буду в одиннадцать часов… в твоей спальне.
   — Договорились! — плотоядно ухмыльнулся Эдгар.
   Он схватил запястье Изабель и прижался к ее ладони мокрыми жадными губами.
   — Только бы дождаться ночи! — хрипло прошептал он.
   — Но пусть пока это будет тайной. Мы… Мы же в доме герцогини, а я пока что нахожусь под покровительством ее внука, так что, сам понимаешь… — ответила Изабель, изо всех сил стараясь скрыть свое омерзение.
   — Разумеется, — хихикнул Эдгар и сжал руку Изабель словно клещами. — Сказать, за что я тебя люблю? За то, что ты держишься как настоящая леди.
   — Правда? — ответила Изабель, вырывая руку из тисков.
   — Что здесь происходит? — послышался за их спинами голос Терренса.
   Эдгар подскочил от неожиданности и поспешно освободил руку Изабель.
   Сама же Изабель обернулась с бешено колотящимся сердцем.
   — Ничего, — спокойно сказала она. — Ровным счетом ничего.
   — Ничего, — подтвердил Эдгар. — Вот, остановились с Изабель поболтать на минутку, и все.
   Терренс смотрел на них горящими от бешенства глазами.
   — Я вижу, вам тоже нужно поговорить с Изабель, — заторопился Эдгар. — Понимаю. Понимаю и ухожу.
   И он бочком, бочком заспешил к выходу, стараясь держаться подальше от Терренса.
   «А ведь Эдгар мог бы стать отличным покровителем», — неожиданно для самой себя подумала Изабель. Она старалась не смотреть на Терренса.
   — Ты что, следишь за мной? — спросила она.
   Ответа не последовало. Изабель подняла глаза и увидела, что взгляд Терренса прикован к ожерелью, сверкающему у нее на шее.
   — Откуда у тебя это ожерелье? — негромко спросил Терренс.
   — Это? — рассмеялась Изабель. Смех получился нервный и неестественный. — А, это мое. Досталось по наследству.
   Терренс подошел и коснулся пальцами украшения. По телу Изабель от его прикосновения пробежала дрожь. Собственно говоря, она всегда испытывала дрожь от его прикосновений, но то была дрожь совсем иного рода.
   — Не надо лгать, — тихо сказал Терренс. — Я прекрасно знаю, что у тебя никогда не было этого ожерелья. Откуда оно у тебя?
   — Хорошо, — сдалась Изабель и отступила назад. — Я скажу. Его дал мне Эдгар.
   — Эдгар?!
   Изабель сочла за лучшее отступить еще дальше, к камину.
   — Он… Он хотел загладить свою вину. Извинился за прежнее поведение.
   — Я не верю тебе, — жестко сказал Терренс.
   — Ты мне не веришь? Мне? — обиженно переспросила Изабель.
   — Нет, — ответил Терренс, — не верю. Мужчины не дарят женщинам бриллианты в знак примирения.
   Он медленно двинулся к ней.
   — А если дарят, то для того, чтобы получить нечто большее, чем прощение. Что ты делаешь, Изабель?
   Нападение — лучшая защита. Помня об этом, Изабель высоко вскинула голову:
   — Это не твоя забота — что я делаю. В конце концов, я не твоя собственность, и ты… — Она набрала в грудь воздуха и продолжила: — И ты сам сказал, что нам лучше расстаться. Навсегда. Было такое? А раз так, то какое тебе дело до того, что я приняла ожерелье от Эдгара Эрроурута? Захотела и приняла!
   — Ах, так? — приблизился вплотную к девушке Терренс. — А ты знаешь, что означает такой подарок? Он означает, что Эдгар хочет сделать тебя своей любовницей!
   — А хоть бы и так, — сердито ответила Изабель.
   Терренс застыл, словно громом пораженный.
   — Ну вот, правда-то и вылезла наружу. Ты столько времени охраняла от меня свою постель, столько красивых слов наговорила о любви, о браке, а на поверку что оказалось? Или ты отвергала меня потому, что я не мог осыпать тебя бриллиантами? Тебе так нравятся эти стекляшки? Ну, извини. И прежде всего извини за то, что все это время я искренне считал тебя настоящей леди.
   Изабель ахнула и звонко, со всего маху, ударила Терренса по щеке. Пощечина была неожиданной и сильной. Голова Терренса резко дернулась назад.
   Изабель, испугавшись того, что наделала, быстро забежала за спину Терренса так, чтобы между ними оказался диван с высокой спинкой. Терренс обернулся. Лицо его побелело от гнева, глаза метали молнии, а на щеке расплылось красное пятно. Изабель задержала дыхание и коротко сказала:
   — Я уезжаю.
   — Скатертью дорога, — холодно ответил Терренс.
   Сердце Изабель сжалось от боли.
   — Но прежде чем я уеду, нам нужно сделать одно, последнее дело.
   — Нам? — спросил Терренс.
   — Да, — сказала Изабель. — Нужно, чтобы Амелия застала нас вдвоем в постели.
   — Что?!
   Ногти Изабель нервно царапали, рвали атлас диванной спинки.
   — Вчера ты сказал, что Амелия не откажется от своего, даже если застанет нас в постели. Я не думаю, что это так. Во всяком случае, это, наверное, последний наш шанс заставить ее разорвать помолвку. Это последний твой шанс сохранить свободу. Мы должны попытаться.
   — Нет! — огрызнулся Терренс.
   — Но почему? — спросила Изабель. — Ты сказал, что не сможешь никогда больше поцеловать Амелию. Что ж, выбирай: или целовать ее всю жизнь, или… лечь в постель со мной.
   — Потрясающий выбор! — заметил Терренс.
   — Я тоже не в восторге, но ты нанял меня для этой роли, и я собираюсь честно отработать до конца. Если ради твоей свободы мне нужно лечь с тобой в постель, я лягу.
   Терренс мрачно улыбнулся.
   — Можешь сделать проще. Отдай мне в уплату долга это ожерелье. Оно стоит гораздо больше того, что я заплатил за тебя Молли.
   — Нет, — покачала головой Изабель. — Не хочу!
   — А я не хочу ложиться с тобой в постель! — прорычал Терренс.
   Изабель слегка отшатнулась.
   — Но мы же не по-настоящему… Это будет… Это будет понарошку. Еще одна сцена из пьесы.
   — Разумеется, — коротко бросил Терренс. — Ты же у нас, помимо прочего, еще и великая актриса!
   — Я смогу это сыграть, — медленно сказала Изабель. — А ты?
   — Да, черт побери! Если ты сможешь, то я-то уж наверное смогу!
   — Отлично! — воскликнула Изабель. — Приходи ко мне в спальню в полночь, а я постараюсь устроить так, чтобы Амелия застала нас на месте преступления. В ее глазах ты навсегда останешься вероломным обманщиком, зато получишь свою долгожданную свободу. А я… — Она запнулась. Разве может она прямо и честно признаться, что, вернувшись домой, просто умрет от тоски и одиночества? — А я буду делать все, что мне заблагорассудится.
   — Великолепно! — сказал Терренс и учтиво поклонился. — До вечера, мадам!
   Он повернулся и вышел. Оставшись одна, Изабель ничего не смогла с собой поделать и горько разрыдалась.
   — К черту! — крикнула она и рванула с шеи ожерелье.
   Посмотрела на лежащие в ладони сверкающие камешки — холодные, прозрачные, словно маленькие льдинки. Или осколки. Осколки разбившейся вдребезги мечты.
   — Будь ты проклят! — сдавленно прорыдала Изабель и повторила: — Будь ты проклят!
 
   В полумраке спальни раздался негромкий голос Изабель:
   — Герцогиня?
   Леди Дороти с трудом разлепила глаза и тут же вновь поспешно их прикрыла: голова раскалывалась, ее мутило после вчерашнего.
   — Да, дорогая, — откликнулась она слабым голосом.
   Сквозь пульсирующую головную боль леди Дороти услышала, как Изабель подходит, садится на краешек постели. Собственная голова показалась герцогине колоколом — пустым, гулким и тяжелым.
   — Я хотела…
   Изабель остановилась на полуслове.
   Герцогиня со вздохом открыла глаза. Сначала тяжелые веки никак не хотели подниматься, а когда она с этим справилась, то еще долго пыталась сфокусировать взгляд.
   — Моя дорогая, — повторила леди Дороти и попыталась сесть в постели. Комната закружилась и поплыла куда-то в сторону, но лицо Изабель рассмотреть герцогиня все же успела. — Что-то случилось?
   — Я… Я плохо чувствую себя, — ответила Изабель.
   Глаза у девушки были красными и припухшими.
   — Понимаю, — чуть слышно сказала Дороти. — Нам не нужно было столько пить вчера. Увлеклись.
   — Да, — кивнула Изабель. — Скажите, вы не могли бы дать мне немного… немного лауданума… Я знаю, что у вас есть…
   — Конечно, милая, — сочувственно сказала Дороти.
   Боже мой, если эта молодая девушка выглядит после вчерашнего такой бледной и опухшей, какова же она сама? Неприглядное, должно быть, зрелище!
   — Он лежит вон в той шкатулке, сверху. — Она слабо махнула рукой в направлении туалетного столика. — Найдешь сама или мне встать?
   — Не надо! — быстро откликнулась Изабель. — Лежите, лежите, я сама возьму.
   Дороти благодарно вздохнула и откинула голову на подушку.
   — Спасибо. — Изабель взяла со стола бутылочку с каплями.
   — Все будет в порядке, милая, — сказала леди Дороти. — Выпей немного и отдохни, поспи.
   — Так я и сделаю.
   Изабель направилась к выходу, но возле самой двери остановилась и обернулась.
   — Не беспокойтесь насчет Эдгара и Амелии. Все устроится, обещаю вам.
   — Конечно, дорогая, — ответила леди Дороти и вновь закрыла глаза.
   На самом-то деле ее сейчас беспокоило совсем другое: прекратится когда-нибудь эта тошнота или нет. И станет ли мир снова надежным и неподвижным. О, похмелье! Напрасно тебя не упоминают среди самых страшных адских мук, уготованных грешникам после смерти!
   — Прощайте, — сказала Изабель, закрывая за собой дверь.
   — Прощай, — прошептала леди Дороти, надеясь, что Изабель не ошибется с выбором дозы. Ведь что ни говори, а лауданум — очень сильное снотворное!
 
   — Все-таки я не понимаю, почему вы уезжаете, — удивилась Амелия, когда Изабель сообщила ей о своих планах.
   — Нашла себе другого покровителя, вот и все. Но мне нужна будет твоя помощь.
   Амелия смущенно покачала головой.
   — А как же наш медовый месяц? Мы так все хорошо придумали! Вы что, не поедете с нами?
   — Нет, — сказала Изабель. — Ведь ты же хотела заполучить Терри в свое полное и безраздельное пользование, не так ли?
   Амелия покраснела.
   — Не совсем. Я была даже рада, когда узнала, что вы поедете вместе с нами. У меня столько времени будет уходить на наблюдения, на общение с учеными…
   — Это днем. А по ночам? — нахмурилась Изабель.
   — He вижу надобности обсуждать этот вопрос, — напряглась Амелия.
   Взгляд Изабель был неумолимым.
   — Но я уверена, что ты не хочешь оставаться в полном неведении относительно того, что должно будет произойти с тобой в первую брачную ночь.
   — Папа сказал, чтобы я не забивала себе голову этими вещами. Когда я выйду замуж, у меня будет возможность самой во всем разобраться.
   — Смотри, — предупредила Изабель. — Лучше узнать всю правду до того, как затянешь петлю на шее.
   Амелия только покачала головой.
   — Папа говорит, что я в это время должна думать только о боге.
   — И еще о птицах, — добавила Изабель.
   Амелия покраснела, а Изабель продолжала пристально наблюдать за ней.
   — А знаешь, Амелия, есть еще одна причина, по которой я не смогу поехать вместе с вами. Пойми, ты скоро станешь замужней женщиной. А с замужней женщины и спрос другой, не то что с девушки. Вот ты собираешься общаться там с разными профессорами и прочими учеными людьми. Нужно, чтобы они относились к тебе с уважением. А они — иностранцы. Они же не поймут, как это так: леди, а ездит по свету вместе с мужем и его любовницей. Боюсь, это может тебе повредить.
   — Но папа сказал… — нахмурилась Амелия. Ей очень не понравилось, что иностранные профессора могут плохо о ней подумать. — Хорошо, — кивнула она. — Тебе нужна моя помощь? Я готова.
   — Спасибо, — сказала Изабель, вставая. — Тогда запомни: ты должна быть сегодня ночью в моей спальне.
   — Через пятнадцать минут после полуночи. Обещаешь?
   — Конечно, — ответила Амелия.
   — Отлично, — улыбнулась Изабель и пошла к двери. Обернулась на пороге. — И запомни: то, что говорит твой папа, это еще не абсолютная истина. Многие могут думать совсем иначе. Одни осуждают мужчину, если он открыто имеет любовницу, а другие… Другие осуждают его жену — за то, что не может удержать своего мужа, чтобы он не ходил на сторону.
   — В какую сторону? — не поняла Амелия.
   — В сторону от постели, — пояснила Изабель.
   Амелия покраснела. Как бы ей хотелось не слышать ни от кого этих разговоров о постели, о первой брачной ночи, о супружеских обязанностях. От этих речей Амелии сразу становилось как-то… не по себе. Да, она понимала, что нужно мужественно готовиться к предстоящим испытаниям, но никак не могла понять двух вещей. Во-первых, почему все, что связано с постелью, так занимает умы всех людей, а во-вторых, почему она сама должна занимать свой ум тем, что все равно случится — думай о том или не думай.
   А вообще-то даже к лучшему, что Изабель решила уехать. Уж она-то донимала Амелию постельными разговорами больше всех остальных, вместе взятых. Впрочем, что с нее возьмешь? Актриса! Они, очевидно, все на этом деле помешаны.
   — Я помогу тебе, — поспешила свернуть разговор Амелия. — В твоей спальне. Сегодня. Через пятнадцать минут после полуночи. Я приду.
 
   — Нет, — поспешно заверила его Изабель, — конечно же, нет.
   Она коротко кивнула и исчезла, а Стилтон остался стоять, размышляя о том, что же это задумала Изабель и, самое главное, зачем ей столько шампанского? Да еще к тому же в разных спальнях.
 
   Изабель нервно покосилась на каминные часы. Через десять минут она должна быть в спальне Эдгара. Чтобы немного успокоить нервы, девушка прошлась по комнате. Колыхнулись полы ее пеньюара — кружевного, невесомого и… практически прозрачного. В руке Изабель был крепко зажат флакончик с лауданумом.
   Времени у нее было в обрез: всего-навсего час на то, чтобы выкрасть контракт у отца Амелии и вернуться в свою спальню на свидание с Терренсом.
   Она надеялась, что все пройдет гладко. Во всяком случае, более гладко, чем за обедом. Там, за столом, Изабель пришлось понервничать так, что ей сразу вспомнился первый обед под крышей герцогини. Странная, очень странная атмосфера царила за обедом: все сидящие за столом исподтишка следили друг за другом, но при этом лезли из кожи вон, чтобы казаться безразличными.
   Улучив подходящий момент — Стилтон уронил поднос, — Изабель поднялась из-за стола и объявила о том, что неважно себя чувствует и хочет пораньше уйти спать. Терренс молча покосился на нее, Амелия нервно хихикнула, а Эдгар — многозначительно подмигнул. И только Джош проявил беспокойство и вышел в холл вслед за сестрой. Ей, конечно, было приятно видеть рядом с собой хотя бы одного человека, который относится к ней с сочувствием и лишен всякой подозрительности, но, увы… Джош к тому же был едва ли не единственным, кто никак не вписывался в планы Изабель. И она решила ничего не говорить ему. Ведь, узнав о планах сестры, он встревожится. Очень встревожится и ринется на помощь. А вот этого-то Изабель и не хотела.
   Она остановилась и глубоко вздохнула. Все. Времени для раздумий больше нет. Пора приниматься за дело.
   Изабель набросила на плечи заранее приготовленный шелковый халат. Не идти же по дому в кружевном просвечиваюшем пеньюаре, почти голой! Не приведи господи, увидит еше кто-нибудь — стыда не оберешься!
   Покидая свою комнату, Изабель сунула в карман халата флакончик с лауданумом.
   Она выскользнула в коридор и замерла, увидев перед собой величественную фигуру Стилтона — с бутылкой шампанского в одной руке и серебряным ведерком в другой.
   — Добрый вечер, Стилтон, — покраснела она.
   — И вам, мисс Изабель, — с поклоном ответил дворецкий.
   Девушка совершенно смутилась.
   — Я вижу, вы очень точны. Скажите, вы… вы…
   — Бутылка шампанского уже в спальне сэра Эрроурута, — сказал Стилтон. — Как и он сам, позволю себе заметить.
   — Уже? — ахнула Изабель. — О, черт, я опоздала!
   Она проскользнула мимо Стилтона и поспешила к спальне сэра Эрроурута. У дверей перевела дыхание и решительно постучала.
   — Входите! — раздался голос сэра Эрроурута.
   Изабель поспешила войти и тут же плотно закрыла за собою дверь. Обернулась и прислонилась спиной к створке, собираясь с духом. Сэр Эрроурут сидел возле стола, на котором возвышалась бутылка шампанского, с наполненным бокалом в руке. Одет он был в легкий шелковый смокинг.
   — О боже, — сказала Изабель, — и когда это ты успел переодеться?
   Он широко улыбнулся и игриво подмигнул.
   — Ушел из-за стола пораньше. Подумал, что нужно надеть что-нибудь более подходящее случаю.
   Изабель с превеликим усилием и неохотой оторвалась от двери. Сэр Эрроурут выглядел самоуверенным, и это немного пугало ее.
   — Ты, я вижу, тоже принарядилась. А что у тебя под халатом, дорогая? — сладострастно спросил он.
   — Скоро увидишь, — ответила Изабель, подходя на негнущихся ногах к столу. — Но сначала я должна увидеть контракт.
   — Разумеется, разумеется, — снова кивнул сэр Эрроурут.
   Он поставил на стол свой бокал и направился к секретеру.
   Вот это удача! Изабель боялась поверить своим глазам! Она покосилась на бокал, стоящий на столе, и, не медля ни секунды, достала из кармана флакончик. Первые капли лауданума уже успели упасть в шампанское, как послышался голос сэра Эрроурута:
   — Вот он, моя прелесть!
   Изабель вздрогнула. Флакончик выскользнул из ее пальцев и упал в бокал.
   — О! — Она встала так, чтобы закрыть собой стол.
   Эдгар был в каких-то двух шагах и помахивал листом бумаги, который держал в руке.