Страница:
Куллин услышал как много гнева и боли было в его голосе.
– Господин, – произнес Куллин, – мой старший брат был со мной точно таким же. Он лупил меня всякий раз, когда я этого не заслуживал. Мама всегда заступалась за меня, а от этого он относился ко мне еще хуже.
– Черт возьми! – Родри посмотрел на него, смущенно ухмыльнувшись. – Ну, конечно, у тебя был клан, так? А я думал, что ты всегда скитался по королевству, как ветер или как дождь.
– Совсем нет. – Куллин отпил большой глоток меда. – Мой отец строил корабли в Керморе. Но он был еще и порядочным пьяницей. Мне доставалось от него даже больше, чем от моего брата. И когда он наконец полюбил нас всех, а себя довел до смерти, Жрецы из храма Солнца нашли моей матери место на кухне в доме гвербрета. Мне было очень хорошо, когда я жил в крепости.
– И там ты научился драться?
– Да. Капитан отряда очень сочувствовал мальчишкам из кухни, которые играли палками, называя их мечами, – разоткровенничался Куллин под воздействием выпитого меда, – он был хорошим человеком, и я должен был оправдать его надежды.
Родри слушал с необычайной серьезностью. Куллин поставил пустую чашку и встал.
– Уже поздно, лорд Командующий. Если дело дошло до того, что я так разоткровенничался, пора идти укладываться спать.
Родри не успел даже окликнуть его – так быстро он ушел.
Даже для дэверийца лорд Новек был высоким человеком – около шести с половиной футов роста. У него была развитая мускулатура и широкая кость. Он стоял, скрестив руки на груди, и сердито смотрел на то, как Корбин со своими единомышленниками разрабатывали свой план. Лослейн внимательно смотрел за ним. Наконец Новек шагнул вперед и прорычал:
– Мне не нравится все это. Я не могу перенести всего этого проклятого позора. Одной хитрости для этого утра достаточно.
Все повернули в его сторону головы и посмотрели виновато.
– Вы сражаетесь, как я, – продолжал Новек, – или вы деретесь, как вонючая чернь?
– Вот что, – вперед вышел лорд Кенис – мужчина с толстым животом и седыми пышными усами, – что позорнее: использовать мозги, которыми бог нас наделил, или убивать знатных людей, к которым мы не испытываем никакой вражды?
– Это правда, – поддержал его Корбин, – все наши ссоры только с Родри и ни с кем больше.
– Свинячьи яйца, – фыркнул Новек, – вы просто боитесь, что гвербрет вмешается – вот и все. Я говорю вам, что мне не нравится – мы ведь не свора заблудившихся собак, подкрадывающаяся к городской помойке.
Молодежь заволновалась, задетая словами Новека, а Корбин и Кенис с недоумением посмотрели на него. Лослейн решил, что пришло время взять ситуацию под свой контроль. Он направил пучок энергии из своей ауры на ауру Новека. Так ребенок использует хлыст, раскручивая волчок. Лорд Новек пошатнулся и его глаза остекленели.
– Но господин, – произнес Лослейн успокаивающим голосом. – Если мы затянем войну, то можем по ошибке убить Слигина или Передира.
– Так оно и будет, – сказал медленно Новек, от его злости не осталось и следа, – я согласен с тобой, Советник. Это хороший план.
– Никто не имеет возражений? – быстро спросил Корбин. – Ну и прекрасно, тогда идите отдавайте приказы своим капитанам.
Как только военный совет закончился, Лослейн так быстро скрылся, что Корбин даже не заметил. Он не мог даже и думать о том, что ему придется сидеть и пить вместе с лордом Корбином. Когда люди встречали Лослейна в лагере, то отворачивались от него и скрещивали пальцы, отводя от себя колдовство.
«Паршивые собаки, – думал он, проходя по лагерю, – они боятся меня. Но это даже лучше – пусть дрожат от страха перед Лослейном Могущественным – Хозяином сил воздуха!»
На окраине лагеря он остановился, раздумывая. Он хотел ненадолго уйти из лагеря, но боялся, что может встретить Адерина. Наконец он решил вернуться в свою палатку. Он отослал слугу, и не раздеваясь, лег на одеяла. До него доносились голоса, снаружи люди ходили, разговаривали между собой и смеялись. Доносился лязг металла. Несмотря на то, что сознание Лослейна было натренировано и он мог заставить себя не впасть в отчаяние, гнев начал наполнять его. Его кулаки прижимались к телу, рот сжался, его била дрожь; он лежал, стараясь подавить свои чувства и уснуть. Но это ему никак не удавалось. Он не хотел вызывать темноту. Он вдруг стал страшиться ее, он боялся ее голоса, который заполнял его мозг, растекаясь по нему, как по маслу. Наконец это состояние пришло к нему. Он мысленно увидел сначала крошечную черную точку, затем она начала увеличиваться. Он пытался бороться, стараясь наполнить свой мозг светом, стараясь прогнать темноту ритуальным жестом или проклятием. Но точка безжалостно продолжала пухнуть, вздымаясь волной, и так продолжалось до тех пор, пока ему не стало казаться, что он стоит в обширной темноте. И голос ее звучал мягко и участливо.
– Почему ты боишься меня? Ты – хозяин всего пророческого, Лослейн Могущественный. Все, что я хочу сделать – это помочь тебе, быть твоим другом и союзником. Я пришел посочувствовать тебе, что такой ясный план сорвался. Ты почти поймал Родри сегодня.
– Кто ты?
– Друг и больше никто. У меня есть сообщение для тебя. Этот серебряный клинок – ключ ко всему. Ты должен убить его перед тем, как убьешь Родри. Я подумал и сделал глубокие выводы, мой друг. Я увидел, что силы Судьбы тут поработали.
– Ну и хорошо. Но кто ты?
Голос засмеялся. Темнота ушла. Лослейн лежал мгновение в палатке, а затем пришел в себя и очень обрадовался, когда услышал снаружи обычный человеческий шум армии. Он встал и вышел из палатки, чтобы найти капитана армии Корбина. Он хотел отдать ему несколько приказов об этом подлом серебряном клинке.
Куллин внезапно проснулся и увидел склонившегося над ним Слигина. Положение звезд на небе говорило о приближении рассвета.
– Старый Невин только что разбудил меня, – заговорил Слигин, – армия Корбина готовится выступать. Этот подонок намерен напасть на нас утром.
– Так скоро? Тогда, господин, мы сами сделаем маневр.
Куллин объяснил Слигину, что он предлагает, тот рассмеялся. Он разбудил половину лагеря. Продовольственный обоз уже выстраивался в круг в несколько сотен ярдов. Лошадей поместили в центре круга. В тылу столпились слуги. Впереди стояли копьеносцы, готовые заполнить брешь в кругу, если вдруг всадник выедет. Как только начало светать и небо стало серым, как кротовая шкурка, Куллин занял свое место рядом со Слигином. Люди Родри шепотом передавали от одного к другому приказ: быть готовыми садиться на коней и ехать. На дальнем краю широкого луга показалась армия Корбина. Она задержалась на мгновение, затем начала перестраиваться в длинную шеренгу для атаки.
Куллин подумал, что они разгадали его хитрость; если бы лагерь действительно еще спал, кто-то должен был проснуться от шума вдали. Армия выступила, сначала шагом, потом перешла на рысь, а затем вдруг помчалась галопом, начав атаку под звук горна и военных кличей. Они неслись, думая, что нападают на спящий лагерь. Дротики полетели в поддельные тела, лежащие на земле.
– Ну! – крикнул Родри.
Образовалась толчея и неразбериха на тесном пространстве внутри круга, когда отряд садился в седло. Пронзительно крикнув, Слигин повел за собой эскадрон лордов, их люди покатились волной вслед за ними шеренгами по четыре в ряд. Испуганные животные заржали, оказавшись в центре этой неожиданной атаки. Армия Родри перешла в галоп, и вперед полетел рой дротиков. Ряды армии Корбина смешались, образовав беспорядочную толпу.
– На Корбина! – прокричал Куллин. Он оглянулся назад, чтобы убедиться в том, что Родри был надежно окружен эскадроном. Слигин ввел свой отряд в сражение только тогда, когда нанесла удар основная армия. Лошади увертывались и становились на дыбы, пока две встречные шеренги переплетались между собой, как пальцы одной руки переплетаются с пальцами другой. Всадники разворачивали коней и, поколебавшись, выходили из боя или случайных стычек. Куллин был рядом со Слигином, когда тот вел свой эскадрон вокруг поля. Неожиданно Слигин издал победный клич и пустил свою лошадь в галоп. Немного оправившись от удивления, Куллин поскакал за ним следом. Слигин пошел в атаку на свою жертву – лорда с зеленым и коричневым на гербе. До Куллина донесся безумный неистовый смех Родри, настигший его, когда отряд атаковал вслед за Слигином. Куллин несся галопом, когда человек на черной лошади преградил ему дорогу, направляясь прямо на него. Пока Куллин разворачивал коня, он успел заметить опухшие глаза и черный небритый подбородок под шлемом неприятеля. Они замахивались мечами и отражали, и наносили друг другу удар за ударом. Противник кричал и ругался, а Куллин оставался совершенно молчаливым, отбиваясь от вражеского меча. Куллин выждал, пока противник, потерявший надежду, в очередной раз замахнулся мечом и оставил свой правый бок незащищенным. Он нанес удар по его щиту, а затем ударил его по правой руке. Удар был таким сильным, что был слышен треск костей и кровь хлынула через кольчугу. Крича от боли, всадник выронил меч и попытался развернуть коня. Куллин позволил ему ускакать. Ему нужен был Корбин.
Впереди отряд Слигина двигался, окружая армию Корбина. Он сам и его люди умело сражались. Увидев новый отряд с зелено-коричневыми щитами, Куллин погнал вперед своего коня.
– Господин Слигин! – прокричал Куллин. – Фланг!
Но отряд скакал прямо на него, а не к Слигину. Куллин развернул своего коня, чтобы встретить вражескую атаку. Они столпились вокруг и окружили его со всех сторон.
– Серебряный клинок! К нему!
У Куллина не было времени, чтобы рассуждать, почему они столпились вокруг серебряного клинка, как будто он был знатным лордом. Кто-то нанес ему удар сбоку по левому плечу, в то время как всадник перед ним готовился нанести ему удар ножом. Куллин быстро отразил удар и увернулся от человека, нападавшего на него справа. Они напали на него вчетвером одновременно, и все, что он мог сделать – увертываться от ударов, пригибаться, размахивать мечом вперед и назад. Он отбил удар щитом. Дерево затрещало и он почувствовал внезапную острую боль с левой стороны. Над оглушительным шумом битвы он услышал неистовый хохот Родри, который становился все ближе и ближе. Корчась от боли, Куллин убил человека прямо перед собой, перерубив ему горло. Но на его месте был уже новый враг, который ждал, чтобы занять место убитого. Глубокая рана жгла огнем левую руку Куллина. Он поворачивался в седле и старался отбиваться, но меч тянул его раненную руку вниз. С проклятьем он опустил ее и повернулся назад, чтобы отразить удар справа. Смех Родри звучал громче, но был все же еще далеко. Вдруг всадник, находившийся слева от Куллина пронзительно закричал, его лошадь отшатнулась и упала замертво. Что-то промелькнуло в воздухе рядом с лицом Куллина. Стрела вонзилась в кольчугу врага справа от него, разбрызгивая кровь.
Другой попытался развернуть лошадь, но вторая стрела попала ему в спину, и он с криком упал с нее на землю. Толпа начала рассеиваться, стараясь спастись бегством, но, повернув, они встретились лицом к лицу с людьми Родри, несущимися в атаку. В последний момент Куллин увидел слева от себя Дженантара, скачущего с охотничьим луком в руках. Куллин уронил меч, пытаясь удержаться в седле, латные рукавицы были скользкими от его собственной крови. Он недоуменно посмотрел на них, а затем темнота окутала его и он упал, скользнув по шее своего коня. Ему казалось, что он плывет по поверхности глубокой голубой реки. Как будто он видел свет впереди и будто ему слышался голос, похожий на голос Невина. Но каждый раз на него накатывалась огромная волна и относила его назад, вниз, где он задыхался, утопая в синеве. Неожиданно он услышал над собой смеющийся голос – успокаивающий и тихий, он, казалось, вливался в его мозг, как масло. Ему казалось, что этот голос приходил к нему из колеблющегося синего вещества, окружающего его. Затем он увидел светящийся серебряный шнур, который связал его с необычным, нереальным телом. Он не знал, откуда шнур протянулся. Затем вторая волна окутала его, погрузив в синеву. Голос зазвучал снова, насмехаясь над ним и называя его мертвецом. Вдруг он увидел Невина, а может это был его бледный голубой образ – трудно сказать, что это было. Старик шел к нему крупными шагами, и когда подошел, заговорил с ним на каком-то странном языке. Голубая река медленно текла, удерживая его на поверхности, затем Невин взял его руку. Неожиданно Куллин проснулся. Невин склонился над ним в солнечном свете. Несмотря на свою воинскую выдержку, Куллин громко стонал от боли. Когда он попытался пошевелиться, шина на его левой руке стукнулась о повозку.
– Легче, мой друг, – сказал Невин, – лежи спокойно.
– Воды.
Кто-то протянул руку к его голове и приподнял ее, затем поднес чашку с водой к его губам. Он жадно глотнул.
– Хочешь еще? – спросил Родри
– Хочу.
Родри помог ему выпить еще одну чашку, затем вытер ему лицо мокрым полотенцем.
– Я старался вытащить тебя вовремя, – проговорил Родри, – пожалуйста, верь мне, я старался спасти тебя.
– Я знаю. Что с Корбином?
– Он сбежал. Не волнуйся об этом сейчас.
Солнечное небо закружилось вокруг него, а затем внезапно обрушилось. Он провалился назад в темноту, но в этот раз он только заснул.
Пока слуги уносили Куллина и укладывали другого раненного всадника на подводу, Невин мыл свои окровавленные руки в ведре с водой. Только ему одному было известно, как тяжело было бороться за спасение жизни Куллина. Он удивлялся, что он еще способен держаться на ногах. Невин вытер влажные руки о чистый кусок материи. Маленькая зеленая фея села на землю возле него и наблюдала за ним. Невин рискнул прошептать ей:
– Ты была права, предостерегая меня. Спасибо тебе и твоим друзьям.
Фея улыбнулась. Обнажив голубые острые зубкы, затем исчезла. Если бы лесные жители не предупредили бы его, Невин так бы никогда и не узнал, что кто-то, осуществляя указанный свыше план, старался отделить душу Куллина от его тела и затем порвать серебряную нить, которая связывала его с жизнью. Кто-то. Не Лослейн. Кто-то, кто применял черную магию. Кто-то, кто стоял позади него, или даже прятался за ним.
– Ты выдал себя, мой мерзкий друг, – сказал Невин, – теперь я знаю, что ты есть, и я узнаю тебя, когда мы снова встретимся.
Перед самым рассветом Джилл проснулась, раздраженно повернулась в кровати, а потом встала и оделась. Она спустилась в большой зал. Там слуги суетились, раздувая угли, чтобы разжечь огонь. Госпожа Ловиан уже сидела за столом для знати. Когда Джилл поклонилась, Ловиан жестом приказала сесть рядом.
– Ну, дитя, – сказала Ловиан, – тебе тоже приснился тревожный сон?
– Да, ваша светлость. Мне всегда снятся сны, когда папа на войне.
Слуга принес овсяную кашу и хлеб. Пока Джилл и Ловиан ели, люди из крепостной стражи начали входить по двое и по трое, зевая и посылая то и дело служанок с поручениями. Одному из них понадобился рубец, а другой, должно быть, споткнулся, потому что Джилл услышала позади себя грохот и звон ножен, ударившихся об стол. Она повернулась, чтобы посмотреть, но шум доносился снова и снова, как звон колокола – громче, еще громче, пока не превратился в шум сражения, лязг и звон мечей, ржание лошадей и пронзительные крики людей. Она услышала также свой голос, который, бормоча, описывал все, что она видела. Как будто она действительно все это видела, проносясь над полем боя, как чайка парящая на ветру. Родри пытался проложить себе путь к одному из всадников. Он сотрясался от неистового смеха, когда наносил и отражал удары своим окровавленным мечом. Человек, окруженный толпой, мог только защищаться. Вот он безнадежно повернулся в седле. Джилл услышала, что ее голос перешел в крик и рыдания, когда стрелы Дженантара полетели мимо ее отца одна за одной, и враги начали падать на землю.
В конце концов Родри пробрался сквозь толпу, задержал своего коня, вовремя подхватив Куллина, когда тот начал падать. Потом шум битвы заглушили ее собственные рыдания и испуганный голос Ловиан, отдающей приказания слугам. Джилл посмотрела прямо в лицо Ловиан и теперь только поняла, что ее светлость крепко обнимала ее. Возле нее стоял капитан охраны крепости.
– Ваша светлость, – воскликнул он, – что…
– Пророчество, дурак, – оборвала его Ловиан, – что еще это может быть? И ее дружба с Невином, и все остальное.
Джилл перестала плакать. Слезы высохли от ясного понимания того, что слова Ловиан были правдой. Она обнаружила, что дрожит, как осиновый лист на ветру. Слуга прибежал, неся бузинное вино. Ловиан заставила Джилл выпить его.
– Джилл, – мягко спросила она, – твой отец умер?
– Нет. Но он на волосок от смерти. Ваша светлость, пожалуйста! Я умоляю вас, я должна поехать к нему. Что, если он умрет, и я не попрощаюсь с ним?
– Ну ладно. Я сочувствую тебе, но ведь ты не сможешь найти армию.
– Почему, ваша светлость?
Ловиан вздрогнула.
– Кроме того, – продолжала Джилл, – этот бой был очень жестоким. Лорду Родри нужно как много больше новых людей – столько, сколько вы сможете отправить из крепостной охраны. Я знаю, что смогу отвести их прямо туда, я правда знаю это. Это всего около двадцати миль отсюда. Пожалуйста, ваша светлость!
Ловиан вздохнула, встала со скамейки и провела дрожащей рукой по волосам Джилл.
– Ну, ладно, – произнесла она наконец, затем обратилась к капитану крепостной охраны, – дай тридцать человек, готовых выехать прямо сейчас.
Джилл бегом поднялась в комнату за своим оружием. Она мысленно проклинала свою Судьбу, скрывающую от нее, что пророчество сопутствовало ей. Но ради спасения отца, Джилл готова была использовать любое доступное ей оружие.
Иногда Родри удивлялся сам себе. Его спина еще вчера сильно болела от ударов и ран, и он еле мог стоять, а сейчас, неистовство покинуло его, он чувствовал каждый полученный им удар, но все же заставил себя пройти вместе с Слигином по боевому лагерю. Над полем боя еще витала смерть. Отовсюду Родри слышал, как люди ругались и причитали, когда узнавали своих убитых друзей. Надо было, чтобы они видели своего полководца на ногах.
– Мы назовем это победой или нет? – спросил Родри.
– Корбин спасся бегством, да?
Около продовольственных подвод стоял Дженантар и Калондериэл, охраняя пленных. Они собрались в кучки по два, по три, держась вместе для удобства. Многие были ранены. Но они должны были ждать, пока лекари закончат работу с людьми Родри.
– Есть какие-нибудь новости о Куллине? – спросил Дженантар.
– Пока все так же. – Родри устало потер щеку. – Я пришел поблагодарить вас.
– Не надо никаких благодарностей. Лучшее, что он сможет сделать, кроме того, что выживет – это выпить с нами за дружбу. Я бы выпустил больше стрел, но боялся попасть в вас и ваших людей. Я мог бы случайно попасть и в Куллина.
– Лучше ты, чем один из этих подонков.
– Ну, вы ведь спасли его в конце концов, так ведь? – Слигин по-отцовски положил руку на плечо Родри. – Теперь все в руках божьих.
Родри кивнул. Он никогда не смог бы себе объяснить, почему было так важно, чтобы именно он спас Куллина. Это было очень важно, что никто из них не был должен другому ничего. Он не мог сказать, почему.
Адерин прискакал с двумя слугами, нагруженными медицинскими препаратами. Его рубашка была красной от запекшейся крови.
– Твои люди все осмотрены, лорд Командующий, – сказал Адерин. – Невин велел передать тебе, что лорд Даумир только что умер.
Родри запрокинул назад голову и запричитал по умершему. Теперь знатный лорд умер ради него. Слигин крепче затянул повязку на руке Родри, и прислушался к его дыханию.
– Я пойду осмотрю пленных, – сказал Адерин.
Подозвав к себе слуг, он пошел осматривать пленных, в первую очередь тех, кто был тяжело ранен.
– Черт побери, – сказал Дженантар, – я не видел, как Корбин удирал. Я был уверен, что вы с Даумиром поймали его.
– Я тоже так думал, – Слигин расстроено тряхнул головой, – это была насмешка судьбы, вот и все. Множество мелочей. Например у Даумира поломался меч. А потом еще, эта лошадь, упавшая передо мной. Я не смог догнать его. Судьба. Проклятая Судьба.
Один из пленных засмеялся в истерике, затем забормотал шепотом. Когда Родри обернулся, чтобы посмотреть на него, он махнул рукой и согнулся сидя. Его белокурые волосы слиплись от крови.
– Я не собираюсь убивать раненных, – сказал Родри, – но почему ты смеялся?
– Извините. Я даже не думал об этом, – произнес пленный. В его голосе слышался страх. – Наш лорд скрылся – и это не просто случайность. Видят боги, вы никогда не убьете Корбина! Это все проклятый колдун! Вы знаете, что он предсказал?
– Что?
– Лослейн сделал предсказание. Он увидел это в магический кристалл, – парень замолчал и облизнул пересохшие губы. – Он предсказал, что лорда Корбина не убьют в бою. Только мечом. И его никогда не убьет рука мужчины. И это правда, господин. Вы видели, что было сегодня на поле боя? Должно быть, это правда.
Румяное лицо Слигина побледнело. Адерин прислушался.
– Адерин, – обратился к нему Родри, – это правда?
– Парень вас не обманывает, господин, – ответил Адерин. – Лослейну действительно было видение.
– Я не это имею в виду.
– Командующий на самом деле хочет, чтобы я сказал ему, что пророчество сбудется?
– Оно должно исполниться, или ты хочешь уверить меня, что это фальшивка?
Адерин вздохнул. Но это больше походило на стон.
– Я поклялся никогда не врать, – ответил он, – но иногда мне хочется нарушить эту клятву.
Родри почувствовал, что смерть положила свою тяжелую руку на его плечо. Он повернулся, и не думая, пошел прочь, и смерть пошла вслед за ним. Запыхавшийся Слигин догнал его на окраине лагеря.
– Послушай-ка, – сказал он, – я не верю ни одному слову. А если это правда, то все равно – плевать. Куча дерьма.
– Если Адерин может превратиться в филина, почему он не может знать, сбудется это пророчество или нет?
Слигин недоуменно уставился на него, затем отвел взгляд и начал неистово жевать свои усы.
– Это очень странное ощущение – быть убитым мастером Двуумера, – продолжил Родри, – и я обречен на это. Если Корбин захочет убить меня, никто не сможет остановить его. И когда мы окажемся друг перед другом, я не смогу убить его.
– Тогда остается только отправить тебя назад в Канобэйн, да?
– Ни за что. Что хорошего будет в моей жизни, если проведу ее как опозоренный человек?
Вдруг Родри ощутил, что его охватил неистовый хохот. Он откинул назад голову и хохотал до тех пор, пока Слигин не заставил его замолчать, крепко обхватив руками. К вечеру новость облетела уже весь лагерь. Родри никогда раньше не приходилось видеть, что такое моральное разложение в армии. Что это похоже на кусок высохшей грязи, просеивающейся сквозь человеческие пальцы. Это было неприятное зрелище. Знать смотрела на него с отвратительной жалостью, хотя делала вид, что негодует и ругается. Родри ходил по лагерю и пытался рассеять страх, разговаривая с каждым отдельно. Поначалу кое-кто старался шутить с ним, но к вечеру его начали избегать, как будто он был прокаженным. Он был человеком, которого прокляли боги, не желая соприкасаться с его несчастной судьбой. Чтобы избежать встреч, Родри пошел на окраину лагеря вместе с Амуром – единственным человеком из его отряда, который, казалось, был рад его компании. Светловолосый и кроткий, Амур был новичком в отряде. Ему было шестнадцать, но в нем было больше достоинства, чем в остальных.
– Господин, когда мы снова пойдем на Корбина, я буду сражаться вместе с вами, – сказал Амур, – я готов следовать за вами в Иные Земли.
– Я уважаю тебя за это, но в этом нет нужды. Я должен вызвать Корбина на поединок, чтобы он положил этому конец.
– Что?
– Только то, что я сказал. Почему, черт побери, остальные должны умереть в этом безнадежном деле? Мы никогда не убьем Корбина, ну так и ладно. Если он убьет меня, восстание закончится.
Амур повернулся к нему со слезами на глазах.
– Не говори обо мне плохо после того, как я умру, ладно? – сказал Родри.
Амур отошел на несколько шагов в сторону, шевеля губами. Родри посмотрел на дорогу и неожиданно увидел небольшой отряд всадников, приближавшийся с юга. Он подождал, когда и Амур увидит их, чтобы убедиться в том, что ему не показалось. Когда отряд подъехал ближе, Родри смог разглядеть цвета на их щитах. Отряд состоял из разных его сторонников, и Джилл была во главе его.
– Черт побери, это отряд охраны Канобэйна, – произнес Родри, – что они здесь делают?
Джилл спешилась и доложила Родри:
– Пополнение, господин, – сухо произнесла она, – я знаю о сражении, потому что видела его. Мне было видение. Я не сумасшедшая, ведь сражение было, разве не так? Ради самой богини, где мой отец?
Амур сначала хихикнул, потом засмеялся громче, а потом – так громко, что Родри пришлось схватить его и потрясти.
– Возьми себя в руки, – прокричал Родри, – мы уже насмотрелись здесь на знатоков Двуумера. Вот тебе еще один.
– Это совсем не то, – сказал Амур, – это Джилл.
– Что? Конечно, Джилл. Я вижу.
– Нет, не то, господин. Смотрите, смотрите на Джилл! Корбин не умрет от руки мужчины, так?
Держа большие пальцы за ремнем, на котором висел меч, Джилл хмуро смотрела на них, как на сошедших с ума. И позой и движениями она так напоминала парня, что Родри вдруг понял, что Амур имел в виду. Он запрокинул голову и захохотал с завываниями. Джилл не выдержала.
– Господин, – произнес Куллин, – мой старший брат был со мной точно таким же. Он лупил меня всякий раз, когда я этого не заслуживал. Мама всегда заступалась за меня, а от этого он относился ко мне еще хуже.
– Черт возьми! – Родри посмотрел на него, смущенно ухмыльнувшись. – Ну, конечно, у тебя был клан, так? А я думал, что ты всегда скитался по королевству, как ветер или как дождь.
– Совсем нет. – Куллин отпил большой глоток меда. – Мой отец строил корабли в Керморе. Но он был еще и порядочным пьяницей. Мне доставалось от него даже больше, чем от моего брата. И когда он наконец полюбил нас всех, а себя довел до смерти, Жрецы из храма Солнца нашли моей матери место на кухне в доме гвербрета. Мне было очень хорошо, когда я жил в крепости.
– И там ты научился драться?
– Да. Капитан отряда очень сочувствовал мальчишкам из кухни, которые играли палками, называя их мечами, – разоткровенничался Куллин под воздействием выпитого меда, – он был хорошим человеком, и я должен был оправдать его надежды.
Родри слушал с необычайной серьезностью. Куллин поставил пустую чашку и встал.
– Уже поздно, лорд Командующий. Если дело дошло до того, что я так разоткровенничался, пора идти укладываться спать.
Родри не успел даже окликнуть его – так быстро он ушел.
Даже для дэверийца лорд Новек был высоким человеком – около шести с половиной футов роста. У него была развитая мускулатура и широкая кость. Он стоял, скрестив руки на груди, и сердито смотрел на то, как Корбин со своими единомышленниками разрабатывали свой план. Лослейн внимательно смотрел за ним. Наконец Новек шагнул вперед и прорычал:
– Мне не нравится все это. Я не могу перенести всего этого проклятого позора. Одной хитрости для этого утра достаточно.
Все повернули в его сторону головы и посмотрели виновато.
– Вы сражаетесь, как я, – продолжал Новек, – или вы деретесь, как вонючая чернь?
– Вот что, – вперед вышел лорд Кенис – мужчина с толстым животом и седыми пышными усами, – что позорнее: использовать мозги, которыми бог нас наделил, или убивать знатных людей, к которым мы не испытываем никакой вражды?
– Это правда, – поддержал его Корбин, – все наши ссоры только с Родри и ни с кем больше.
– Свинячьи яйца, – фыркнул Новек, – вы просто боитесь, что гвербрет вмешается – вот и все. Я говорю вам, что мне не нравится – мы ведь не свора заблудившихся собак, подкрадывающаяся к городской помойке.
Молодежь заволновалась, задетая словами Новека, а Корбин и Кенис с недоумением посмотрели на него. Лослейн решил, что пришло время взять ситуацию под свой контроль. Он направил пучок энергии из своей ауры на ауру Новека. Так ребенок использует хлыст, раскручивая волчок. Лорд Новек пошатнулся и его глаза остекленели.
– Но господин, – произнес Лослейн успокаивающим голосом. – Если мы затянем войну, то можем по ошибке убить Слигина или Передира.
– Так оно и будет, – сказал медленно Новек, от его злости не осталось и следа, – я согласен с тобой, Советник. Это хороший план.
– Никто не имеет возражений? – быстро спросил Корбин. – Ну и прекрасно, тогда идите отдавайте приказы своим капитанам.
Как только военный совет закончился, Лослейн так быстро скрылся, что Корбин даже не заметил. Он не мог даже и думать о том, что ему придется сидеть и пить вместе с лордом Корбином. Когда люди встречали Лослейна в лагере, то отворачивались от него и скрещивали пальцы, отводя от себя колдовство.
«Паршивые собаки, – думал он, проходя по лагерю, – они боятся меня. Но это даже лучше – пусть дрожат от страха перед Лослейном Могущественным – Хозяином сил воздуха!»
На окраине лагеря он остановился, раздумывая. Он хотел ненадолго уйти из лагеря, но боялся, что может встретить Адерина. Наконец он решил вернуться в свою палатку. Он отослал слугу, и не раздеваясь, лег на одеяла. До него доносились голоса, снаружи люди ходили, разговаривали между собой и смеялись. Доносился лязг металла. Несмотря на то, что сознание Лослейна было натренировано и он мог заставить себя не впасть в отчаяние, гнев начал наполнять его. Его кулаки прижимались к телу, рот сжался, его била дрожь; он лежал, стараясь подавить свои чувства и уснуть. Но это ему никак не удавалось. Он не хотел вызывать темноту. Он вдруг стал страшиться ее, он боялся ее голоса, который заполнял его мозг, растекаясь по нему, как по маслу. Наконец это состояние пришло к нему. Он мысленно увидел сначала крошечную черную точку, затем она начала увеличиваться. Он пытался бороться, стараясь наполнить свой мозг светом, стараясь прогнать темноту ритуальным жестом или проклятием. Но точка безжалостно продолжала пухнуть, вздымаясь волной, и так продолжалось до тех пор, пока ему не стало казаться, что он стоит в обширной темноте. И голос ее звучал мягко и участливо.
– Почему ты боишься меня? Ты – хозяин всего пророческого, Лослейн Могущественный. Все, что я хочу сделать – это помочь тебе, быть твоим другом и союзником. Я пришел посочувствовать тебе, что такой ясный план сорвался. Ты почти поймал Родри сегодня.
– Кто ты?
– Друг и больше никто. У меня есть сообщение для тебя. Этот серебряный клинок – ключ ко всему. Ты должен убить его перед тем, как убьешь Родри. Я подумал и сделал глубокие выводы, мой друг. Я увидел, что силы Судьбы тут поработали.
– Ну и хорошо. Но кто ты?
Голос засмеялся. Темнота ушла. Лослейн лежал мгновение в палатке, а затем пришел в себя и очень обрадовался, когда услышал снаружи обычный человеческий шум армии. Он встал и вышел из палатки, чтобы найти капитана армии Корбина. Он хотел отдать ему несколько приказов об этом подлом серебряном клинке.
Куллин внезапно проснулся и увидел склонившегося над ним Слигина. Положение звезд на небе говорило о приближении рассвета.
– Старый Невин только что разбудил меня, – заговорил Слигин, – армия Корбина готовится выступать. Этот подонок намерен напасть на нас утром.
– Так скоро? Тогда, господин, мы сами сделаем маневр.
Куллин объяснил Слигину, что он предлагает, тот рассмеялся. Он разбудил половину лагеря. Продовольственный обоз уже выстраивался в круг в несколько сотен ярдов. Лошадей поместили в центре круга. В тылу столпились слуги. Впереди стояли копьеносцы, готовые заполнить брешь в кругу, если вдруг всадник выедет. Как только начало светать и небо стало серым, как кротовая шкурка, Куллин занял свое место рядом со Слигином. Люди Родри шепотом передавали от одного к другому приказ: быть готовыми садиться на коней и ехать. На дальнем краю широкого луга показалась армия Корбина. Она задержалась на мгновение, затем начала перестраиваться в длинную шеренгу для атаки.
Куллин подумал, что они разгадали его хитрость; если бы лагерь действительно еще спал, кто-то должен был проснуться от шума вдали. Армия выступила, сначала шагом, потом перешла на рысь, а затем вдруг помчалась галопом, начав атаку под звук горна и военных кличей. Они неслись, думая, что нападают на спящий лагерь. Дротики полетели в поддельные тела, лежащие на земле.
– Ну! – крикнул Родри.
Образовалась толчея и неразбериха на тесном пространстве внутри круга, когда отряд садился в седло. Пронзительно крикнув, Слигин повел за собой эскадрон лордов, их люди покатились волной вслед за ними шеренгами по четыре в ряд. Испуганные животные заржали, оказавшись в центре этой неожиданной атаки. Армия Родри перешла в галоп, и вперед полетел рой дротиков. Ряды армии Корбина смешались, образовав беспорядочную толпу.
– На Корбина! – прокричал Куллин. Он оглянулся назад, чтобы убедиться в том, что Родри был надежно окружен эскадроном. Слигин ввел свой отряд в сражение только тогда, когда нанесла удар основная армия. Лошади увертывались и становились на дыбы, пока две встречные шеренги переплетались между собой, как пальцы одной руки переплетаются с пальцами другой. Всадники разворачивали коней и, поколебавшись, выходили из боя или случайных стычек. Куллин был рядом со Слигином, когда тот вел свой эскадрон вокруг поля. Неожиданно Слигин издал победный клич и пустил свою лошадь в галоп. Немного оправившись от удивления, Куллин поскакал за ним следом. Слигин пошел в атаку на свою жертву – лорда с зеленым и коричневым на гербе. До Куллина донесся безумный неистовый смех Родри, настигший его, когда отряд атаковал вслед за Слигином. Куллин несся галопом, когда человек на черной лошади преградил ему дорогу, направляясь прямо на него. Пока Куллин разворачивал коня, он успел заметить опухшие глаза и черный небритый подбородок под шлемом неприятеля. Они замахивались мечами и отражали, и наносили друг другу удар за ударом. Противник кричал и ругался, а Куллин оставался совершенно молчаливым, отбиваясь от вражеского меча. Куллин выждал, пока противник, потерявший надежду, в очередной раз замахнулся мечом и оставил свой правый бок незащищенным. Он нанес удар по его щиту, а затем ударил его по правой руке. Удар был таким сильным, что был слышен треск костей и кровь хлынула через кольчугу. Крича от боли, всадник выронил меч и попытался развернуть коня. Куллин позволил ему ускакать. Ему нужен был Корбин.
Впереди отряд Слигина двигался, окружая армию Корбина. Он сам и его люди умело сражались. Увидев новый отряд с зелено-коричневыми щитами, Куллин погнал вперед своего коня.
– Господин Слигин! – прокричал Куллин. – Фланг!
Но отряд скакал прямо на него, а не к Слигину. Куллин развернул своего коня, чтобы встретить вражескую атаку. Они столпились вокруг и окружили его со всех сторон.
– Серебряный клинок! К нему!
У Куллина не было времени, чтобы рассуждать, почему они столпились вокруг серебряного клинка, как будто он был знатным лордом. Кто-то нанес ему удар сбоку по левому плечу, в то время как всадник перед ним готовился нанести ему удар ножом. Куллин быстро отразил удар и увернулся от человека, нападавшего на него справа. Они напали на него вчетвером одновременно, и все, что он мог сделать – увертываться от ударов, пригибаться, размахивать мечом вперед и назад. Он отбил удар щитом. Дерево затрещало и он почувствовал внезапную острую боль с левой стороны. Над оглушительным шумом битвы он услышал неистовый хохот Родри, который становился все ближе и ближе. Корчась от боли, Куллин убил человека прямо перед собой, перерубив ему горло. Но на его месте был уже новый враг, который ждал, чтобы занять место убитого. Глубокая рана жгла огнем левую руку Куллина. Он поворачивался в седле и старался отбиваться, но меч тянул его раненную руку вниз. С проклятьем он опустил ее и повернулся назад, чтобы отразить удар справа. Смех Родри звучал громче, но был все же еще далеко. Вдруг всадник, находившийся слева от Куллина пронзительно закричал, его лошадь отшатнулась и упала замертво. Что-то промелькнуло в воздухе рядом с лицом Куллина. Стрела вонзилась в кольчугу врага справа от него, разбрызгивая кровь.
Другой попытался развернуть лошадь, но вторая стрела попала ему в спину, и он с криком упал с нее на землю. Толпа начала рассеиваться, стараясь спастись бегством, но, повернув, они встретились лицом к лицу с людьми Родри, несущимися в атаку. В последний момент Куллин увидел слева от себя Дженантара, скачущего с охотничьим луком в руках. Куллин уронил меч, пытаясь удержаться в седле, латные рукавицы были скользкими от его собственной крови. Он недоуменно посмотрел на них, а затем темнота окутала его и он упал, скользнув по шее своего коня. Ему казалось, что он плывет по поверхности глубокой голубой реки. Как будто он видел свет впереди и будто ему слышался голос, похожий на голос Невина. Но каждый раз на него накатывалась огромная волна и относила его назад, вниз, где он задыхался, утопая в синеве. Неожиданно он услышал над собой смеющийся голос – успокаивающий и тихий, он, казалось, вливался в его мозг, как масло. Ему казалось, что этот голос приходил к нему из колеблющегося синего вещества, окружающего его. Затем он увидел светящийся серебряный шнур, который связал его с необычным, нереальным телом. Он не знал, откуда шнур протянулся. Затем вторая волна окутала его, погрузив в синеву. Голос зазвучал снова, насмехаясь над ним и называя его мертвецом. Вдруг он увидел Невина, а может это был его бледный голубой образ – трудно сказать, что это было. Старик шел к нему крупными шагами, и когда подошел, заговорил с ним на каком-то странном языке. Голубая река медленно текла, удерживая его на поверхности, затем Невин взял его руку. Неожиданно Куллин проснулся. Невин склонился над ним в солнечном свете. Несмотря на свою воинскую выдержку, Куллин громко стонал от боли. Когда он попытался пошевелиться, шина на его левой руке стукнулась о повозку.
– Легче, мой друг, – сказал Невин, – лежи спокойно.
– Воды.
Кто-то протянул руку к его голове и приподнял ее, затем поднес чашку с водой к его губам. Он жадно глотнул.
– Хочешь еще? – спросил Родри
– Хочу.
Родри помог ему выпить еще одну чашку, затем вытер ему лицо мокрым полотенцем.
– Я старался вытащить тебя вовремя, – проговорил Родри, – пожалуйста, верь мне, я старался спасти тебя.
– Я знаю. Что с Корбином?
– Он сбежал. Не волнуйся об этом сейчас.
Солнечное небо закружилось вокруг него, а затем внезапно обрушилось. Он провалился назад в темноту, но в этот раз он только заснул.
Пока слуги уносили Куллина и укладывали другого раненного всадника на подводу, Невин мыл свои окровавленные руки в ведре с водой. Только ему одному было известно, как тяжело было бороться за спасение жизни Куллина. Он удивлялся, что он еще способен держаться на ногах. Невин вытер влажные руки о чистый кусок материи. Маленькая зеленая фея села на землю возле него и наблюдала за ним. Невин рискнул прошептать ей:
– Ты была права, предостерегая меня. Спасибо тебе и твоим друзьям.
Фея улыбнулась. Обнажив голубые острые зубкы, затем исчезла. Если бы лесные жители не предупредили бы его, Невин так бы никогда и не узнал, что кто-то, осуществляя указанный свыше план, старался отделить душу Куллина от его тела и затем порвать серебряную нить, которая связывала его с жизнью. Кто-то. Не Лослейн. Кто-то, кто применял черную магию. Кто-то, кто стоял позади него, или даже прятался за ним.
– Ты выдал себя, мой мерзкий друг, – сказал Невин, – теперь я знаю, что ты есть, и я узнаю тебя, когда мы снова встретимся.
Перед самым рассветом Джилл проснулась, раздраженно повернулась в кровати, а потом встала и оделась. Она спустилась в большой зал. Там слуги суетились, раздувая угли, чтобы разжечь огонь. Госпожа Ловиан уже сидела за столом для знати. Когда Джилл поклонилась, Ловиан жестом приказала сесть рядом.
– Ну, дитя, – сказала Ловиан, – тебе тоже приснился тревожный сон?
– Да, ваша светлость. Мне всегда снятся сны, когда папа на войне.
Слуга принес овсяную кашу и хлеб. Пока Джилл и Ловиан ели, люди из крепостной стражи начали входить по двое и по трое, зевая и посылая то и дело служанок с поручениями. Одному из них понадобился рубец, а другой, должно быть, споткнулся, потому что Джилл услышала позади себя грохот и звон ножен, ударившихся об стол. Она повернулась, чтобы посмотреть, но шум доносился снова и снова, как звон колокола – громче, еще громче, пока не превратился в шум сражения, лязг и звон мечей, ржание лошадей и пронзительные крики людей. Она услышала также свой голос, который, бормоча, описывал все, что она видела. Как будто она действительно все это видела, проносясь над полем боя, как чайка парящая на ветру. Родри пытался проложить себе путь к одному из всадников. Он сотрясался от неистового смеха, когда наносил и отражал удары своим окровавленным мечом. Человек, окруженный толпой, мог только защищаться. Вот он безнадежно повернулся в седле. Джилл услышала, что ее голос перешел в крик и рыдания, когда стрелы Дженантара полетели мимо ее отца одна за одной, и враги начали падать на землю.
В конце концов Родри пробрался сквозь толпу, задержал своего коня, вовремя подхватив Куллина, когда тот начал падать. Потом шум битвы заглушили ее собственные рыдания и испуганный голос Ловиан, отдающей приказания слугам. Джилл посмотрела прямо в лицо Ловиан и теперь только поняла, что ее светлость крепко обнимала ее. Возле нее стоял капитан охраны крепости.
– Ваша светлость, – воскликнул он, – что…
– Пророчество, дурак, – оборвала его Ловиан, – что еще это может быть? И ее дружба с Невином, и все остальное.
Джилл перестала плакать. Слезы высохли от ясного понимания того, что слова Ловиан были правдой. Она обнаружила, что дрожит, как осиновый лист на ветру. Слуга прибежал, неся бузинное вино. Ловиан заставила Джилл выпить его.
– Джилл, – мягко спросила она, – твой отец умер?
– Нет. Но он на волосок от смерти. Ваша светлость, пожалуйста! Я умоляю вас, я должна поехать к нему. Что, если он умрет, и я не попрощаюсь с ним?
– Ну ладно. Я сочувствую тебе, но ведь ты не сможешь найти армию.
– Почему, ваша светлость?
Ловиан вздрогнула.
– Кроме того, – продолжала Джилл, – этот бой был очень жестоким. Лорду Родри нужно как много больше новых людей – столько, сколько вы сможете отправить из крепостной охраны. Я знаю, что смогу отвести их прямо туда, я правда знаю это. Это всего около двадцати миль отсюда. Пожалуйста, ваша светлость!
Ловиан вздохнула, встала со скамейки и провела дрожащей рукой по волосам Джилл.
– Ну, ладно, – произнесла она наконец, затем обратилась к капитану крепостной охраны, – дай тридцать человек, готовых выехать прямо сейчас.
Джилл бегом поднялась в комнату за своим оружием. Она мысленно проклинала свою Судьбу, скрывающую от нее, что пророчество сопутствовало ей. Но ради спасения отца, Джилл готова была использовать любое доступное ей оружие.
Иногда Родри удивлялся сам себе. Его спина еще вчера сильно болела от ударов и ран, и он еле мог стоять, а сейчас, неистовство покинуло его, он чувствовал каждый полученный им удар, но все же заставил себя пройти вместе с Слигином по боевому лагерю. Над полем боя еще витала смерть. Отовсюду Родри слышал, как люди ругались и причитали, когда узнавали своих убитых друзей. Надо было, чтобы они видели своего полководца на ногах.
– Мы назовем это победой или нет? – спросил Родри.
– Корбин спасся бегством, да?
Около продовольственных подвод стоял Дженантар и Калондериэл, охраняя пленных. Они собрались в кучки по два, по три, держась вместе для удобства. Многие были ранены. Но они должны были ждать, пока лекари закончат работу с людьми Родри.
– Есть какие-нибудь новости о Куллине? – спросил Дженантар.
– Пока все так же. – Родри устало потер щеку. – Я пришел поблагодарить вас.
– Не надо никаких благодарностей. Лучшее, что он сможет сделать, кроме того, что выживет – это выпить с нами за дружбу. Я бы выпустил больше стрел, но боялся попасть в вас и ваших людей. Я мог бы случайно попасть и в Куллина.
– Лучше ты, чем один из этих подонков.
– Ну, вы ведь спасли его в конце концов, так ведь? – Слигин по-отцовски положил руку на плечо Родри. – Теперь все в руках божьих.
Родри кивнул. Он никогда не смог бы себе объяснить, почему было так важно, чтобы именно он спас Куллина. Это было очень важно, что никто из них не был должен другому ничего. Он не мог сказать, почему.
Адерин прискакал с двумя слугами, нагруженными медицинскими препаратами. Его рубашка была красной от запекшейся крови.
– Твои люди все осмотрены, лорд Командующий, – сказал Адерин. – Невин велел передать тебе, что лорд Даумир только что умер.
Родри запрокинул назад голову и запричитал по умершему. Теперь знатный лорд умер ради него. Слигин крепче затянул повязку на руке Родри, и прислушался к его дыханию.
– Я пойду осмотрю пленных, – сказал Адерин.
Подозвав к себе слуг, он пошел осматривать пленных, в первую очередь тех, кто был тяжело ранен.
– Черт побери, – сказал Дженантар, – я не видел, как Корбин удирал. Я был уверен, что вы с Даумиром поймали его.
– Я тоже так думал, – Слигин расстроено тряхнул головой, – это была насмешка судьбы, вот и все. Множество мелочей. Например у Даумира поломался меч. А потом еще, эта лошадь, упавшая передо мной. Я не смог догнать его. Судьба. Проклятая Судьба.
Один из пленных засмеялся в истерике, затем забормотал шепотом. Когда Родри обернулся, чтобы посмотреть на него, он махнул рукой и согнулся сидя. Его белокурые волосы слиплись от крови.
– Я не собираюсь убивать раненных, – сказал Родри, – но почему ты смеялся?
– Извините. Я даже не думал об этом, – произнес пленный. В его голосе слышался страх. – Наш лорд скрылся – и это не просто случайность. Видят боги, вы никогда не убьете Корбина! Это все проклятый колдун! Вы знаете, что он предсказал?
– Что?
– Лослейн сделал предсказание. Он увидел это в магический кристалл, – парень замолчал и облизнул пересохшие губы. – Он предсказал, что лорда Корбина не убьют в бою. Только мечом. И его никогда не убьет рука мужчины. И это правда, господин. Вы видели, что было сегодня на поле боя? Должно быть, это правда.
Румяное лицо Слигина побледнело. Адерин прислушался.
– Адерин, – обратился к нему Родри, – это правда?
– Парень вас не обманывает, господин, – ответил Адерин. – Лослейну действительно было видение.
– Я не это имею в виду.
– Командующий на самом деле хочет, чтобы я сказал ему, что пророчество сбудется?
– Оно должно исполниться, или ты хочешь уверить меня, что это фальшивка?
Адерин вздохнул. Но это больше походило на стон.
– Я поклялся никогда не врать, – ответил он, – но иногда мне хочется нарушить эту клятву.
Родри почувствовал, что смерть положила свою тяжелую руку на его плечо. Он повернулся, и не думая, пошел прочь, и смерть пошла вслед за ним. Запыхавшийся Слигин догнал его на окраине лагеря.
– Послушай-ка, – сказал он, – я не верю ни одному слову. А если это правда, то все равно – плевать. Куча дерьма.
– Если Адерин может превратиться в филина, почему он не может знать, сбудется это пророчество или нет?
Слигин недоуменно уставился на него, затем отвел взгляд и начал неистово жевать свои усы.
– Это очень странное ощущение – быть убитым мастером Двуумера, – продолжил Родри, – и я обречен на это. Если Корбин захочет убить меня, никто не сможет остановить его. И когда мы окажемся друг перед другом, я не смогу убить его.
– Тогда остается только отправить тебя назад в Канобэйн, да?
– Ни за что. Что хорошего будет в моей жизни, если проведу ее как опозоренный человек?
Вдруг Родри ощутил, что его охватил неистовый хохот. Он откинул назад голову и хохотал до тех пор, пока Слигин не заставил его замолчать, крепко обхватив руками. К вечеру новость облетела уже весь лагерь. Родри никогда раньше не приходилось видеть, что такое моральное разложение в армии. Что это похоже на кусок высохшей грязи, просеивающейся сквозь человеческие пальцы. Это было неприятное зрелище. Знать смотрела на него с отвратительной жалостью, хотя делала вид, что негодует и ругается. Родри ходил по лагерю и пытался рассеять страх, разговаривая с каждым отдельно. Поначалу кое-кто старался шутить с ним, но к вечеру его начали избегать, как будто он был прокаженным. Он был человеком, которого прокляли боги, не желая соприкасаться с его несчастной судьбой. Чтобы избежать встреч, Родри пошел на окраину лагеря вместе с Амуром – единственным человеком из его отряда, который, казалось, был рад его компании. Светловолосый и кроткий, Амур был новичком в отряде. Ему было шестнадцать, но в нем было больше достоинства, чем в остальных.
– Господин, когда мы снова пойдем на Корбина, я буду сражаться вместе с вами, – сказал Амур, – я готов следовать за вами в Иные Земли.
– Я уважаю тебя за это, но в этом нет нужды. Я должен вызвать Корбина на поединок, чтобы он положил этому конец.
– Что?
– Только то, что я сказал. Почему, черт побери, остальные должны умереть в этом безнадежном деле? Мы никогда не убьем Корбина, ну так и ладно. Если он убьет меня, восстание закончится.
Амур повернулся к нему со слезами на глазах.
– Не говори обо мне плохо после того, как я умру, ладно? – сказал Родри.
Амур отошел на несколько шагов в сторону, шевеля губами. Родри посмотрел на дорогу и неожиданно увидел небольшой отряд всадников, приближавшийся с юга. Он подождал, когда и Амур увидит их, чтобы убедиться в том, что ему не показалось. Когда отряд подъехал ближе, Родри смог разглядеть цвета на их щитах. Отряд состоял из разных его сторонников, и Джилл была во главе его.
– Черт побери, это отряд охраны Канобэйна, – произнес Родри, – что они здесь делают?
Джилл спешилась и доложила Родри:
– Пополнение, господин, – сухо произнесла она, – я знаю о сражении, потому что видела его. Мне было видение. Я не сумасшедшая, ведь сражение было, разве не так? Ради самой богини, где мой отец?
Амур сначала хихикнул, потом засмеялся громче, а потом – так громко, что Родри пришлось схватить его и потрясти.
– Возьми себя в руки, – прокричал Родри, – мы уже насмотрелись здесь на знатоков Двуумера. Вот тебе еще один.
– Это совсем не то, – сказал Амур, – это Джилл.
– Что? Конечно, Джилл. Я вижу.
– Нет, не то, господин. Смотрите, смотрите на Джилл! Корбин не умрет от руки мужчины, так?
Держа большие пальцы за ремнем, на котором висел меч, Джилл хмуро смотрела на них, как на сошедших с ума. И позой и движениями она так напоминала парня, что Родри вдруг понял, что Амур имел в виду. Он запрокинул голову и захохотал с завываниями. Джилл не выдержала.