Страница:
– Что? – вмешался Невин. – Лорд Блейн никогда не сделает ничего подобного.
– Лорд Блейн? – она посмотрела на него, робко улыбнулась. – Конечно, он не сделает. Он даже не будет знать об этом. Его надсмотрщик, господин – вот кто это сделает.
Невин знал, что она говорила чистую правду. Когда он был принцем, для него не было разницы между рабыней и лошадью. Теперь Ригор заставил его увидеть другой мир. Как только женщина отправилась в обратный путь, Ригор и Невин пошли в свою хижину. Это была простая светлая комната, в которой пахло свежеспиленной сосной. Здесь была случайная мебель, выброшенная старыми фермерами: стол, скамейка, шатающийся шкаф для продуктов. В одной стене был виден недоделанный камин, который Невин начал класть, принимая участие в их совместных летних работах. Невин налил в кувшин пива, затем принес выдолбленные из дерева кружки.
– Ну, как съездил? – спросил его Ригор. – Как поживает старая Ина?
– Ничего, господин, – ответил Невин. – Она рассказала мне довольно странную историю о Соколах. Боже мой, моя бедная Брангвен! Мне очень хочется, чтобы ты не делал того, что сделал мой отец – избивал меня за ошибки до полусмерти.
– Это ничего не решает, а только заставляет чувствовать, что их надо исправлять, хотя ты этого не делаешь, – рассердился Ригор. – Ну ладно, что было – то было. Расскажи мне все по порядку.
Пока Невин рассказывал, Ригор слушал, внешне выглядя спокойным, но его руки сжимали кружку все сильнее и сильнее. В конце концов Ригор не выдержал и тихо выругался.
– Ну ладно, – сказала Ригор. – Давай лучше разберемся в этом. Старая Ина точно определяет, если девушка беременна. Здесь ошибки нет. Ребенок не твой, это точно?
– Нет, но если сильно любишь женщину, можно взять ее и с ребенком.
Глаза Невина потемнели. Ригор чуть заметно улыбнулся.
– А что ты сам думаешь о своей Гвени? – спросил он. – Если она беременна от другого мужчины?
– Если он хороший человек – пусть она идет к нему. А если нет – я возьму ее вместе с ребенком, вот и все.
– Ну ладно. Во-первых, давай посмотрим, может ли это быть ребенок Блейна. Если это так, то они обвенчаются – и дело с концом. Если нет, то я думаю, что у нас есть шанс забрать ее.
– Господин, почему вас так интересует Брангвен?
– Сейчас я пока еще не могу тебе этого сказать, – ответил Ригор. Невин ждал в надежде услышать что-нибудь еще, но Ригор просто молча смотрел вдаль, думая о чем-то своем.
– Я поеду завтра рано утром к Вепрю. Я узнаю, из вежливости, у госпожи Росы, есть ли в округе другой травник. Ты оставайся здесь. Если ты попадешь Блейну на глаза, он убьет тебя, а король окажет ему за это большие почести. К обеду я доберусь до крепости, ты можешь развести к этому времени костер и наблюдать, если сумеешь воспользоваться этим способом.
Назавтра Невин провел тревожное утро, стараясь скоротать время за работой – он выкапывал камни на их небольшом поле, чтобы использовать их для строительства камина. До сих пор его учеба состояла в основном из тяжелой физической работы в летнюю жару. Часто это раздражало его: он считал, что эта работа достойна раба, а не принца. В то же время он понимал в глубине своего сердца, что смирение гордыни принца – это настоящая нужная работа. Есть только один ключ к раскрытию тайн Двуумера. Желание узнать все для того, чтобы помочь миру. Тот, кто думает о могуществе только ради самого себя, никогда не получит ничего стоящего. Все же иногда Ригор поручал Невину задания, имеющие непосредственное отношение к изучению тайн мастерства. Хотя у Невина всегда был Глаз, но он открывался и закрывался независимо от его желания, показывая ему то, что хотел показать, и ни на йоту больше. Сейчас он учился подчинять Глаз своей воле.
Невин выложил на земле круг из камней и устроил небольшой костер, который зажег, как и все другие люди, обычным способом – с помощью кремния. Он подождал, когда прогорит пламя и поленья превратятся в угли. Затем лег на землю, положив подбородок на руки, и стал пристально смотреть на тлеющие угли. Он замедлил дыхание до предельного минимума и думал о Ригоре. Наконец пламя взметнулось, раздалось вширь и превратилось в отблески солнечного света, отражающиеся от гладких деревянных поверхностей в комнате. В отблесках Невин вызвал образ Ригора – бледный крошечный образ. Невин сосредоточил всю свою волю на мысли о Ригоре, представил себе его ясный образ. Видение увеличилось, окрепло, затем увеличилось еще и стало таким ясным, как будто Невин смотрел в женский зал через окно снаружи. Последним усилием воли Невин проник в зал и услышал едва ощутимое движение в животе, как будто опустился желудок, и наконец мысленно оказался стоящим рядом с Ригором. Госпожа Роса сидела на стуле, Исола примостилась на скамейке возле нее. Сняв рубашку и обнажив фурункулы на теле, перед Ригором стоял на коленях на полу бедный паж.
– Их надо вскрыть, – проговорил Ригор. – Сейчас у меня нет с собой инструментов. Я, с разрешения госпожи, завтра приеду снова.
Мальчик захныкал в предчувствии боли.
– Тогда перестанет болеть, малыш, – сказала Роса. – Гной долго накапливался в них, и если лекарь вскроет – он вытечет и больше не будет больно. Ты же не убежишь завтра в лес на весь день, правда?
Мальчик схватил свою рубашку, брошенную на пол, поклонился Росе и стремглав бросился из комнаты. Улыбаясь, Роса кивнула Ригару, затем пригласила сесть на стул, стоявший рядом с ее стулом.
– Садись и отдохни, дорогой сэр, – сказала Роса. – Так ты говоришь, что приехал с юга? Что там нового?
– Благодарю, – сказал Ригор, поклонившись. Затем взял стул и сел, – ничего стоящего. Только множество дурных слухов.
– Неужели? – сказала удивленно Роса. – Как поживает лорд Гиррейнт?
– Я вижу, что слухи достигли и ушей моей госпожи? – воскликнул Ригор. – Плохие, к сожалению. И конечно местные жители постоянно болтают о колдовстве.
Исола слушала издали, положив руки на колени, ее глаза были полны слез. Вспомнив счастливую ночь ее обручения, Невин почувствовал такую внезапную жалость к ней, что Видение исчезло. Ему потребовалось много времени, чтобы вызвать его снова.
– Траур – дело понятное, – говорил Ригор. – Но в конце концов, это в порядке вещей, когда сын теряет своего отца. Это всегда случается раньше или позже, – он посмотрел на Исолу, – когда-нибудь ты будешь с ним рядом и, конечно, мрачные мысли уйдут.
– Если он еще женится на мне, – не выдержала Исола.
– Прикуси язык, овца, – рассердилась Роса.
– Как я смогу, – воскликнула Исола. – После того как Блейн сказал…
Роса взмахнула рукой, как будто хотела ударить ее, Исола замолчала.
– Пожалуйста, прости мою дочь, добрый человек, – сказала Роса. – Она мучается от того, что думает, будто то, что случилось с Брангвен, может произойти и с ней. Бедная Брангвен.
– Это печально, конечно, – сказал Ригор со вздохом, – но скоро она найдет лучшего человека. Крестьяне говорили мне, что ваш сын думает объявить о своей помолвке с госпожой.
– Да, – сказала Роса печально, – я молю богов о том, чтобы это случилось.
«Так, понятно, – подумал Ригор. – Это ребенок не Блейна. И, черт побери, я думаю, это много значит!»
Невин был так потрясен его мыслями, что упустил Видение снова, и, к счастью, вовремя.
Ригор вернулся на закате. Он привязал мула и вошел в хижину. Невин накрыл на стол, к ужину, сгорая от любопытства. Ригор достал из кармана золотую монету и бросил ее на стол.
– Наша госпожа Роса щедрая, однако, – заметил он. – Если бы она знала, к кому попадут ее деньги! Мы еще поговорили после того, как ты оставил нас. Она по-прежнему уважает тебя, принц Галрион!
– Принц умер, – сказал Невин.
Ригор улыбнулся и сел за стол, намазывая маслом кусок хлеба.
– Я думаю, что решусь рискнуть завтра, не подвергая голову Невина опасности, – сказал Ригор. – Лорд Блейн будет завтра на охоте. Мне надо поехать туда еще раз, чтобы вылечить мальчику нарывы. Ты сможешь поехать со мной.
– Ну, хорошо, господин, – заговорил Невин. – Скажи, почему тебе хочется, чтобы это был ребенок Блейна?
– Подумай, мальчик. Если Блейн тут ни при чем, тогда кто же? Какие мужчины есть в крепости Сокола? Двое двенадцатилетних мальчишек, грубый конюх, старый камергер, который в состоянии разве что погладить горничную, и ничего больше, так кто еще остается?
– Да, больше никого.
– Никого?
– О, черти! – только и смог сказать Невин. – Гиррейнт!
– Черти, действительно. Это ужасно темное дело, порицаемо всеми, и не сойти мне с места, пока я не буду уверен.
– Если это правда, – сказал Невин, – я убью его.
Он схватил со стола клинок и изогнул лезвие пальцами, проверяя прочность металла.
– Посмотри на себя, – заметил Ригор. – Действительно, ты сын своего отца.
Невин с такой силой всадил клинок в пол, что он продолжал дрожать после того, как рука отпустила его.
– А что, если я убью его? – спросил Невин. – Разве это будет так плохо?
– Да, будет – для тебя. – Ригор не спеша откусил хлеб с маслом. – Я запрещаю тебе даже думать об этом.
Невин взял кусок хлеба, а потом снова положил его на тарелку.
– Ты сказал, что возьмешь ее с ребенком, – сказал Ригор, – это все еще так? Даже если она носит ребенка от своего брата?
– Я больше не принц, – ответил Невин, – но я – человек, который оставил ее там.
– У тебя благородная душа, мальчик. Правда, ты еще можешь отказаться.
Невин, чтобы не быть узнанным слугами из крепости Вепря, спрятал лицо под капюшоном. Когда он вместе с Ригором поднялся в женский зал, то сразу занялся приготовлением трав и инструментов. Исола вышла, а Роса осталась с Ригором и одним из пажей.
– Послушай, ты не знаешь, где Марук? – спросила Роса, обращаясь к пажу. – Я ведь говорила ему быть здесь, когда придет лекарь.
– Он испугался, госпожа, – ответил паж. – Я могу поискать его. Но это может занять много времени.
– Тогда, ради богов, беги найди его поскорее, – сказала Роса. Как только паж убежал, Невин снял свой плащ и положил его на пол. Роса пристально посмотрела на него, ее глаза наполнились слезами.
– Галрион, – прошептала она, – о, спасибо всем богам! Я так рада видеть, что с тобой все в порядке.
– Благодарю, госпожа, – ответил Невин. – Но теперь меня зовут по-другому.
– Я слышала о том, что отец проклял тебя, – сказала Роса. – Но ты должен будешь уйти, когда мой сын вернется домой.
– Я знаю, – ответил Невин. – Но мне надо было прийти. – Прошу вас, расскажите мне, что с моей Брангвен?
Лицо Росы стало мрачным, она отвела взгляд.
– Наша бедная маленькая Гвени, – сказал Роса. – Я хочу, чтобы боги позволили ей выйти за тебя замуж. Я думаю, может быть, она поехала бы за тобой в ссылку, – она посмотрела в сторону Ригора, – добрый человек, я доверяю тебе, поэтому буду говорить спокойно. Блейн недавно ездил в крепость Сокола и вернулся домой в ярости. Он сказал мне, что думает, что Гвени никогда не будет принадлежать ему. Она ходила вокруг словно полуживая и еле разговаривала. Я предложила ей приехать сюда, к нам, но она отказалась. Я думаю, она все еще страдает из-за того, что рассталась с вами, мой принц.
– И все мы тоже надеемся, – сказал Ригор. – Гиррейнт часто приезжал, чтобы навестить свою невесту?
Роса смотрела то в одну сторону, то – в другую, словно загнанная испуганная лань.
– Это вздор, – выпалила она. – Я не могу в это поверить. Блейн и Исола непонятно из чего сделали такой глупый вывод, потому-то они так разочарованы и нетерпеливы! Но я не верю этому!
– Чему? – спросил Ригор. – Доверьтесь мне, госпожа. Снимите этот груз со своего сердца.
Роса поколебалась, борясь сама с собой, затем продолжила.
– Все слуги в крепости говорят, что только Брангвен стоит между ними и гневом лорда Гиррейнта. Как будто она – его жена, – сказала Роса, – и что Исола – мое дитя – действует на ее брата как скорпион. Она говорит, что Гиррейнт всегда был очень внимателен к Гвени, и что это несправедливо – то, что Гвени даже отняла у нее жениха. Гвени-то, Гвени – это, и все потому, что бедная Исола всегда завидует несчастной красоте маленькой Гвени.
– Несчастной, действительно, – заметил Невин. – Вы сказали, что не можете поверить в это – это правда? Или вы просто пытаетесь уйти прочь от грязных дел? Ради бога, я не обвиняю вас ни в чем!
Роса вздрогнула и заплакала, закрыв лицо руками.
– Он всегда очень сильно любил ее, – всхлипывала госпожа Роса, – вы думаете, почему я так настоятельно советовала лорду Двину выдать ее замуж, хотя она еще очень молода? Ей надо было уехать из этого проклятого дома.
– Действительно, проклятого, – заметил Ригор, вздыхая, – дважды проклятого.
Невин беспрестанно ходил взад-вперед, пока Ригор помогал госпоже Росе сесть на стул.
– Скажите мне вот о чем, госпожа, – обратился Невин к Росе, – если я увезу ее от брата, вы будете порицать меня?
– Никогда, – сказала Роса. – Но если вы сделаете это, Гиррейнт соберет своих друзей, и они поймают вас, как сегодня оленя.
– Я готов умереть за нее, – ответил Невин. – И к тому же я более ловкий, чем серый олень.
Поздно вечером Невин оседлал своего мерина и отправился на юг, в крепость Сокола. Ему надо будет действовать ловко и хитро. Невин решил не рисковать. Даже если Гиррейнта не было дома, он решил не въезжать в крепость. Он будет бесполезен для Брангвен, если Гиррейнт вернется и убьет его прямо у ее ног. Хотя Галрион никогда особенно хорошо не владел мечом, у Невина было про запас несколько трюков. Он был уверен, что если он хотя бы на несколько минут увидится с Брангвен, то сможет уговорить ее уехать из крепости и последовать за ним в ссылку. А как только они будут в пути, Гиррейнт уже никогда не найдет их. Доехав до хижины Ины, Невин сказал ей, что Ригор отправил его разведать обстановку. Ина, как он и думал, обрадовалась этому и предложила Невину остановится у нее на ночь.
– Женщины из деревни видели колдуна, который сделал Брангвен беременной, – сообщила ему Ина.
– Видели? – спросил Невин. – Ну, это жених, который поклялся ей, он вернулся к ней, как видишь. Ригор попросил рассказать тебе, что он видел, как разносятся сплетни в этой части страны.
Ина подняла брови, удивляясь, и Невин теперь был уверен, что пущенный им слух скоро облетит всю деревню, спасая, по крайней мере, хоть немного репутацию Брангвен. Он мог только надеяться на то, что правда не выйдет за пределы этой хижины.
Через три дня Невин уже был на своем сторожевом посту возле крепости Сокола. На опушке леса, рядом с дорогой, он нашел большой раскидистый дуб. Он взобрался на дерево и спрятался в листве. Он мог видеть отсюда крепость и все, что находилось на расстоянии мили вокруг него. Сконцентрировав свою волю, он постарался направить мысли к Брангвен, зовя ее и пытаясь ей мысленно приказать прийти в лес. Он почувствовал, что его мысленный приказ попал в цель. Он настойчиво повторял в мыслях свою просьбу. Но, видимо, только таких его усилий было недостаточно. Он пришел в отчаяние из-за того, что все его попытки действовать таким способом оказались тщетны. Он решил, что прокрадется в крепость… когда Гиррейнт в ближайшее время отправится на охоту. На четвертый день, сидя в своем укрытии, Невин увидел какого-то человека в сопровождении пажа, которые ехали верхом и уже поднимались на холм, на котором была расположена крепость. В широкоплечем седоке он узнал Блейна. Невин спрыгнул с дерева вниз и побежал к хижине Ины.
– Ина, ради всех богов, мне нужна твоя помощь, – сказал Невин. – Можешь ты мне оказать услугу помочь пробраться в крепость Сокола? Какое-нибудь поручение, на которое я мог бы сослаться, сказав о нем слугам.
– Ну, хорошо. – Ина задумалась. – Я сделаю любовный напиток для Лады, она положила глаз на парня из деревни. Ты можешь отнести его и отдать его ей.
Ина дала пакет с травами. Невин натер грязью волосы и лицо для маскировки, так что вряд ли кто узнал бы принца в этом чумазом парне. Он завернулся в плащ и помчался в крепость. Как только он ввел во двор крепости своего коня, сразу увидел пажа Блейна. Мальчик вел лошадь лорда в конюшню. Он приблизился к Невину, равнодушно глядя на него.
– Тебе что здесь надо? – спросил паж.
– Поговорить с Ладой. Ина поручила мне кое-что передать ей.
– Я пойду найду ее. А ты оставайся здесь и не вздумай входить.
Лада странно посмотрела на него, когда вышла во двор.
– Я принес травы от Ины, – сказал Невин. – Она просила передать, что ты должна дать ее тому парню еще и глоток пива.
При звуке его голоса Лада громко икнула, и зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть.
– Мой принц, – прошептала она. – Слава богам! – Затем заговорила вслух: – Спасибо большое. Если бы не вы, мне пришлось бы идти к ее хижине в такую жару по пыльной дороге.
Невин привязал свою лошадь около двери и пошел вслед за Ладой к камину для слуг в большой зал. Он сел на солому у самой стены, вдалеке от других слуг. Все были заняты приготовлением обеда. Они сердито смотрели на него, потому что, в отличие от них, Ладе было разрешено принимать гостей, если она захочет. В глубине зала за столом для знати сидели Гиррейнт и Блейн. Они разговаривали между собой тихими голосами, и с такого расстояния Невин не мог расслышать, о чем шла речь. Но достаточно было посмотреть на них, чтобы понять, что Блейн был в ярости – он сжимал рукой свою кружку так, как будто это была рукоятка клинка. Слуга Блейна вернулся. Он сел возле него на солому, глядя на него встревоженно. Лада принесла Невину пива и опустилась рядом с ним на колени, озабоченно глядя на лордов.
– Где твоя госпожа? – шепотом спросил у нее Невин.
– Прячется от лорда Блейна, – также шепотом ответила Лада, – но ей все равно придется выйти, потому что лорд Гиррейнт обидится.
– Не верится. Нет, не могу поверить…
Лада поморщилась, а потом задрожала.
– Я знаю правду, – сказал он. – Мне все равно. Я приехал забрать ее с собой.
Лада заплакала. Слезы двумя ручейками катились по ее щекам.
– Я постараюсь помочь, чем смогу, – прошептала она. – Но я не знаю, что хорошего может из этого выйти.
Под тем предлогом, что ему надо на кухню, Невин перешел ближе к камину, возле которого сидели лорды. Наконец Брангвен появилась в зале, проскользнула, незаметно и прижимаясь к стене. Она смотрела на своего брата. Невин был поражен тем, как она изменилась. Ее щеки стали впалыми и бледными, вокруг глаз появились темные круги, она напоминала самку, не решавшуюся попытаться убежать от опасности. Она взглянула на него, едва заметно улыбаясь. Невин забыл о Блейне и о Гиррейнте, которые пристально смотрели друг на друга, наклонившись вперед на своих стульях. Блейн медленно поднялся со стула, его рука лежала на рукоятке меча.
– Боги проклянут тебя, – произнес Блейн. – Это правда, или нет?
Гиррейнт поднял голову, глядя на него, его руки лежали на коленях, он улыбался с таким спокойствием, что Невину казалось, будто кровь застыла в его жилах.
– Отвечай мне, – произнес громко на весь зал Блейн. – Ты спал со своей сестрой, это так?
Гиррейнт вскочил, его меч блеснул в руке и он нанес молниеносный удар, прежде чем Блейн смог наполовину вынуть свой меч из ножен. Блейн шагнул вперед и зашатался, яркое пятно крови проступило сквозь одежду на его груди. Брангвен завизжала. Блейн уставился в недоумении на Гиррейнта и рухнул к его ногам. Его паж начал пробираться к двери. Гиррейнт повернулся и пошел вслед за ним.
– Гир. – Брангвен бросилась между ними. – Не трогай мальчика.
Гиррейнт остановился, колеблясь, и эта минута его нерешительности спасла жизнь пажу. Он выбежал, схватил мерина и вскочил в седло. С визгливыми криками и рыданием слуги бросились к двери. Гиррейнт захохотал, продолжая держать в руке окровавленный меч, затем увидел тело Блейна, лежащее на полу, и пришел в себя, словно очнулся. Невин видел, как разум возвращался в его глаза, как он упал на колени и сильно задрожал всем телом. Невин схватил Брангвен за руку.
– Нам надо бежать, сейчас же, – сказал он.
– Я не могу. – Брангвен улыбнулась ему так же безумно, как и своему брату. – Я поклялась ему, что умру вместе с ним.
– Никто – ни бог, ни человек – не могут заставить тебя выполнить такую безрассудную клятву.
– Я дала ее самой себе, мой принц.
Невин схватил ее за руку и потащил к двери, но Гиррейнт вскочил и побежал им наперерез, его меч был наготове.
«Вот где меня настигнет смерть», – подумал Невин.
– О, боги! Принц Галрион, – прошипел Гиррейнт.
– Да, я. Ну, что же, добавь к крови своего друга еще и мою кровь.
– Не убивай его, Гир, – воскликнула Брангвен. – Убей лучше меня, и тогда все будет кончено.
– Я не в силах поднять меч ни на одного из вас, – проговорил Гиррейнт. – Принц? Ты увезешь ее?
– Гир. – Брангвен смотрела на него умоляюще. – Ты обещал мне. Ты поклялся убить нас обоих.
Глаза Гиррейнта гневно сверкнули. Он схватил ее за плечо и толкнул в объятия Невина.
– Сучка, убирайся отсюда! – прорычал он. – Я убиваю людей, которые мне дороги – и все это из-за тебя, – он ударил ее по лицу, – от одного взгляда на тебя меня тошнит.
Ложь выглядела достаточно неправдоподобной, чтобы Невин поверил в нее. Но когда Брангвен заплакала, глаза Гиррейнта сказали противоположное тому, что вылетело из его уст: о настоящей любви, о безнадежности человека, прогоняющего прочь единственное на свете существо, которое он по-настоящему любил.
– Возьми Серого в конюшне, – сказал Гиррейнт. – Он будет твоим приданым.
Гиррейнт повернулся и бросил свой меч через весь большой зал, затем упал на пол рядом с телом Блейна.
Медленно, шаг за шагом, Невин полувынес, полувыволок Брангвен из зала. Один раз он обернулся и увидел, как Гиррейнт свернулся в клубок за спиной Блейна. Он походил на воина, лежавшего рядом со своим убитым другом на поле боя и отказывающегося поверить в его смерть, и не обращающего внимания на людей, напрасно пытающихся увести его прочь. Во дворе последние лучи заходящего солнца просвечивали сквозь щели в воротах. Паж Гиррейнта с факелом в руке вел Серого из конюшни. Лада выбежала из башни, неся два седельных мешка и несколько свернутых одеял. Зловещая тишина висела над пустынным двором.
– Мой принц, простите меня, – сказал паж. – Я сначала не узнал вас.
– Я чертовски этому рад, – ответил Невин. – Лада, в крепости еще остался кто-нибудь? Вам лучше всего скрыться в ваших семьях. Вепрь вот-вот вернется назад и сожжет здесь все дотла, мстя за смерть Блейна.
– Да, нам лучше бежать, мой принц, – ответила Лада. – Я уже собрала с собой еду для нас и для моей госпожи.
Невин поднял Брангвен и посадил в седло, как ребенка, затем сам сел позади нее. Он медленно выехал, отпустил поводья, позволив нагруженной лошади двигаться по мере сил. На вершине холма Невин оглянулся, бросив последний взгляд на крепость, силуэт которой темнел на фоне закатного неба. Ему показалось, что он видит огонь, уже танцующий вокруг крепости. Они ехали всю ночь без остановки, пока не удалились на достаточно большое расстояние. Он решил ехать через горы – там сделали привал. Невин накормил лошадь и развел небольшой костер из щепок и веток сухих деревьев. Брангвен, не мигая, смотрела на огонь и не произносила ни слова.
– Ты должен знать, – сказала она, наконец.
– Я знаю, – ответил Невин. – Я забрал тебя вместе с ребенком.
– Отпусти меня. Я хочу умереть. Не может быть, чтобы ты все еще любил меня. Я беременна от моего родного брата.
– В этом я виноват больше, чем ты. Это я оставил там тебя с ним одну.
– Ты не толкал меня в его кровать. – Брангвен неуверенно улыбнулась ему, трогательно стараясь оставаться холодной. – Я тебя совсем не люблю.
– Ты не умеешь врать так же хорошо, как твой брат.
Брангвен вздохнула и посмотрела на огонь.
– Ребенок будет проклят, я уже знаю это, – заговорила она снова. – Почему ты не хочешь убить меня? Гир поклялся мне, что убьет нас обоих. Он обманул меня. Он ведь обещал! – она заплакала. – О, боги! Он ведь обещал мне.
Невин обнял ее и не успокаивал – пусть поплачет. Наконец она затихла. Он даже испугался сначала, но потом понял, что она медленно засыпает. Утром Брангвен впала в молчаливую задумчивость. Она ничего не говорила, отказывалась от еды, отворачивая голову, как капризный ребенок. Согласилась только сесть на лошадь. Все утро они медленно ехали, сторонясь дорог и жалея лошадь, насколько это было возможно. Невином овладевало отчаяние при мысли о том, что они не доберутся до Ригора. Брангвен была покинута и раздавлена, словно серебряная чашка, попавшая под грубый сапог воина, покидающего разграбленный зал. Только Ригор сможет помочь ей, Невин цеплялся за эту последнюю надежду, – но до него было еще несколько дней пути. Внезапно у Невина мелькнула мысль об отряде Вепря, который сейчас, наверное, уже выехал в крепость Сокола, чтобы отомстить. Паж, скорее всего, доехал до дома на рассвете, и им не остается ничего, кроме бегства в изгнание. Поздним вечером Невин и Брангвен выехали к реке, которая завтра должна вывести их к Ригору.
Невин устроил лагерь для ночлега и постарался сделать так, чтобы Брангвен поела или заговорила. Она не сделала ни того, ни другого. Неожиданно он понял, что она уморит себя голодом, исполняя клятву, данную богам.
– Что ты делаешь? – сказал Невин. – Подумай о ребенке, которого ты носишь. Ты заморишь его голодом. Бедное маленькое существо действительно проклято, если его собственная мать не хочет кормить его.
– Лорд Блейн? – она посмотрела на него, робко улыбнулась. – Конечно, он не сделает. Он даже не будет знать об этом. Его надсмотрщик, господин – вот кто это сделает.
Невин знал, что она говорила чистую правду. Когда он был принцем, для него не было разницы между рабыней и лошадью. Теперь Ригор заставил его увидеть другой мир. Как только женщина отправилась в обратный путь, Ригор и Невин пошли в свою хижину. Это была простая светлая комната, в которой пахло свежеспиленной сосной. Здесь была случайная мебель, выброшенная старыми фермерами: стол, скамейка, шатающийся шкаф для продуктов. В одной стене был виден недоделанный камин, который Невин начал класть, принимая участие в их совместных летних работах. Невин налил в кувшин пива, затем принес выдолбленные из дерева кружки.
– Ну, как съездил? – спросил его Ригор. – Как поживает старая Ина?
– Ничего, господин, – ответил Невин. – Она рассказала мне довольно странную историю о Соколах. Боже мой, моя бедная Брангвен! Мне очень хочется, чтобы ты не делал того, что сделал мой отец – избивал меня за ошибки до полусмерти.
– Это ничего не решает, а только заставляет чувствовать, что их надо исправлять, хотя ты этого не делаешь, – рассердился Ригор. – Ну ладно, что было – то было. Расскажи мне все по порядку.
Пока Невин рассказывал, Ригор слушал, внешне выглядя спокойным, но его руки сжимали кружку все сильнее и сильнее. В конце концов Ригор не выдержал и тихо выругался.
– Ну ладно, – сказала Ригор. – Давай лучше разберемся в этом. Старая Ина точно определяет, если девушка беременна. Здесь ошибки нет. Ребенок не твой, это точно?
– Нет, но если сильно любишь женщину, можно взять ее и с ребенком.
Глаза Невина потемнели. Ригор чуть заметно улыбнулся.
– А что ты сам думаешь о своей Гвени? – спросил он. – Если она беременна от другого мужчины?
– Если он хороший человек – пусть она идет к нему. А если нет – я возьму ее вместе с ребенком, вот и все.
– Ну ладно. Во-первых, давай посмотрим, может ли это быть ребенок Блейна. Если это так, то они обвенчаются – и дело с концом. Если нет, то я думаю, что у нас есть шанс забрать ее.
– Господин, почему вас так интересует Брангвен?
– Сейчас я пока еще не могу тебе этого сказать, – ответил Ригор. Невин ждал в надежде услышать что-нибудь еще, но Ригор просто молча смотрел вдаль, думая о чем-то своем.
– Я поеду завтра рано утром к Вепрю. Я узнаю, из вежливости, у госпожи Росы, есть ли в округе другой травник. Ты оставайся здесь. Если ты попадешь Блейну на глаза, он убьет тебя, а король окажет ему за это большие почести. К обеду я доберусь до крепости, ты можешь развести к этому времени костер и наблюдать, если сумеешь воспользоваться этим способом.
Назавтра Невин провел тревожное утро, стараясь скоротать время за работой – он выкапывал камни на их небольшом поле, чтобы использовать их для строительства камина. До сих пор его учеба состояла в основном из тяжелой физической работы в летнюю жару. Часто это раздражало его: он считал, что эта работа достойна раба, а не принца. В то же время он понимал в глубине своего сердца, что смирение гордыни принца – это настоящая нужная работа. Есть только один ключ к раскрытию тайн Двуумера. Желание узнать все для того, чтобы помочь миру. Тот, кто думает о могуществе только ради самого себя, никогда не получит ничего стоящего. Все же иногда Ригор поручал Невину задания, имеющие непосредственное отношение к изучению тайн мастерства. Хотя у Невина всегда был Глаз, но он открывался и закрывался независимо от его желания, показывая ему то, что хотел показать, и ни на йоту больше. Сейчас он учился подчинять Глаз своей воле.
Невин выложил на земле круг из камней и устроил небольшой костер, который зажег, как и все другие люди, обычным способом – с помощью кремния. Он подождал, когда прогорит пламя и поленья превратятся в угли. Затем лег на землю, положив подбородок на руки, и стал пристально смотреть на тлеющие угли. Он замедлил дыхание до предельного минимума и думал о Ригоре. Наконец пламя взметнулось, раздалось вширь и превратилось в отблески солнечного света, отражающиеся от гладких деревянных поверхностей в комнате. В отблесках Невин вызвал образ Ригора – бледный крошечный образ. Невин сосредоточил всю свою волю на мысли о Ригоре, представил себе его ясный образ. Видение увеличилось, окрепло, затем увеличилось еще и стало таким ясным, как будто Невин смотрел в женский зал через окно снаружи. Последним усилием воли Невин проник в зал и услышал едва ощутимое движение в животе, как будто опустился желудок, и наконец мысленно оказался стоящим рядом с Ригором. Госпожа Роса сидела на стуле, Исола примостилась на скамейке возле нее. Сняв рубашку и обнажив фурункулы на теле, перед Ригором стоял на коленях на полу бедный паж.
– Их надо вскрыть, – проговорил Ригор. – Сейчас у меня нет с собой инструментов. Я, с разрешения госпожи, завтра приеду снова.
Мальчик захныкал в предчувствии боли.
– Тогда перестанет болеть, малыш, – сказала Роса. – Гной долго накапливался в них, и если лекарь вскроет – он вытечет и больше не будет больно. Ты же не убежишь завтра в лес на весь день, правда?
Мальчик схватил свою рубашку, брошенную на пол, поклонился Росе и стремглав бросился из комнаты. Улыбаясь, Роса кивнула Ригару, затем пригласила сесть на стул, стоявший рядом с ее стулом.
– Садись и отдохни, дорогой сэр, – сказала Роса. – Так ты говоришь, что приехал с юга? Что там нового?
– Благодарю, – сказал Ригор, поклонившись. Затем взял стул и сел, – ничего стоящего. Только множество дурных слухов.
– Неужели? – сказала удивленно Роса. – Как поживает лорд Гиррейнт?
– Я вижу, что слухи достигли и ушей моей госпожи? – воскликнул Ригор. – Плохие, к сожалению. И конечно местные жители постоянно болтают о колдовстве.
Исола слушала издали, положив руки на колени, ее глаза были полны слез. Вспомнив счастливую ночь ее обручения, Невин почувствовал такую внезапную жалость к ней, что Видение исчезло. Ему потребовалось много времени, чтобы вызвать его снова.
– Траур – дело понятное, – говорил Ригор. – Но в конце концов, это в порядке вещей, когда сын теряет своего отца. Это всегда случается раньше или позже, – он посмотрел на Исолу, – когда-нибудь ты будешь с ним рядом и, конечно, мрачные мысли уйдут.
– Если он еще женится на мне, – не выдержала Исола.
– Прикуси язык, овца, – рассердилась Роса.
– Как я смогу, – воскликнула Исола. – После того как Блейн сказал…
Роса взмахнула рукой, как будто хотела ударить ее, Исола замолчала.
– Пожалуйста, прости мою дочь, добрый человек, – сказала Роса. – Она мучается от того, что думает, будто то, что случилось с Брангвен, может произойти и с ней. Бедная Брангвен.
– Это печально, конечно, – сказал Ригор со вздохом, – но скоро она найдет лучшего человека. Крестьяне говорили мне, что ваш сын думает объявить о своей помолвке с госпожой.
– Да, – сказала Роса печально, – я молю богов о том, чтобы это случилось.
«Так, понятно, – подумал Ригор. – Это ребенок не Блейна. И, черт побери, я думаю, это много значит!»
Невин был так потрясен его мыслями, что упустил Видение снова, и, к счастью, вовремя.
Ригор вернулся на закате. Он привязал мула и вошел в хижину. Невин накрыл на стол, к ужину, сгорая от любопытства. Ригор достал из кармана золотую монету и бросил ее на стол.
– Наша госпожа Роса щедрая, однако, – заметил он. – Если бы она знала, к кому попадут ее деньги! Мы еще поговорили после того, как ты оставил нас. Она по-прежнему уважает тебя, принц Галрион!
– Принц умер, – сказал Невин.
Ригор улыбнулся и сел за стол, намазывая маслом кусок хлеба.
– Я думаю, что решусь рискнуть завтра, не подвергая голову Невина опасности, – сказал Ригор. – Лорд Блейн будет завтра на охоте. Мне надо поехать туда еще раз, чтобы вылечить мальчику нарывы. Ты сможешь поехать со мной.
– Ну, хорошо, господин, – заговорил Невин. – Скажи, почему тебе хочется, чтобы это был ребенок Блейна?
– Подумай, мальчик. Если Блейн тут ни при чем, тогда кто же? Какие мужчины есть в крепости Сокола? Двое двенадцатилетних мальчишек, грубый конюх, старый камергер, который в состоянии разве что погладить горничную, и ничего больше, так кто еще остается?
– Да, больше никого.
– Никого?
– О, черти! – только и смог сказать Невин. – Гиррейнт!
– Черти, действительно. Это ужасно темное дело, порицаемо всеми, и не сойти мне с места, пока я не буду уверен.
– Если это правда, – сказал Невин, – я убью его.
Он схватил со стола клинок и изогнул лезвие пальцами, проверяя прочность металла.
– Посмотри на себя, – заметил Ригор. – Действительно, ты сын своего отца.
Невин с такой силой всадил клинок в пол, что он продолжал дрожать после того, как рука отпустила его.
– А что, если я убью его? – спросил Невин. – Разве это будет так плохо?
– Да, будет – для тебя. – Ригор не спеша откусил хлеб с маслом. – Я запрещаю тебе даже думать об этом.
Невин взял кусок хлеба, а потом снова положил его на тарелку.
– Ты сказал, что возьмешь ее с ребенком, – сказал Ригор, – это все еще так? Даже если она носит ребенка от своего брата?
– Я больше не принц, – ответил Невин, – но я – человек, который оставил ее там.
– У тебя благородная душа, мальчик. Правда, ты еще можешь отказаться.
Невин, чтобы не быть узнанным слугами из крепости Вепря, спрятал лицо под капюшоном. Когда он вместе с Ригором поднялся в женский зал, то сразу занялся приготовлением трав и инструментов. Исола вышла, а Роса осталась с Ригором и одним из пажей.
– Послушай, ты не знаешь, где Марук? – спросила Роса, обращаясь к пажу. – Я ведь говорила ему быть здесь, когда придет лекарь.
– Он испугался, госпожа, – ответил паж. – Я могу поискать его. Но это может занять много времени.
– Тогда, ради богов, беги найди его поскорее, – сказала Роса. Как только паж убежал, Невин снял свой плащ и положил его на пол. Роса пристально посмотрела на него, ее глаза наполнились слезами.
– Галрион, – прошептала она, – о, спасибо всем богам! Я так рада видеть, что с тобой все в порядке.
– Благодарю, госпожа, – ответил Невин. – Но теперь меня зовут по-другому.
– Я слышала о том, что отец проклял тебя, – сказала Роса. – Но ты должен будешь уйти, когда мой сын вернется домой.
– Я знаю, – ответил Невин. – Но мне надо было прийти. – Прошу вас, расскажите мне, что с моей Брангвен?
Лицо Росы стало мрачным, она отвела взгляд.
– Наша бедная маленькая Гвени, – сказал Роса. – Я хочу, чтобы боги позволили ей выйти за тебя замуж. Я думаю, может быть, она поехала бы за тобой в ссылку, – она посмотрела в сторону Ригора, – добрый человек, я доверяю тебе, поэтому буду говорить спокойно. Блейн недавно ездил в крепость Сокола и вернулся домой в ярости. Он сказал мне, что думает, что Гвени никогда не будет принадлежать ему. Она ходила вокруг словно полуживая и еле разговаривала. Я предложила ей приехать сюда, к нам, но она отказалась. Я думаю, она все еще страдает из-за того, что рассталась с вами, мой принц.
– И все мы тоже надеемся, – сказал Ригор. – Гиррейнт часто приезжал, чтобы навестить свою невесту?
Роса смотрела то в одну сторону, то – в другую, словно загнанная испуганная лань.
– Это вздор, – выпалила она. – Я не могу в это поверить. Блейн и Исола непонятно из чего сделали такой глупый вывод, потому-то они так разочарованы и нетерпеливы! Но я не верю этому!
– Чему? – спросил Ригор. – Доверьтесь мне, госпожа. Снимите этот груз со своего сердца.
Роса поколебалась, борясь сама с собой, затем продолжила.
– Все слуги в крепости говорят, что только Брангвен стоит между ними и гневом лорда Гиррейнта. Как будто она – его жена, – сказала Роса, – и что Исола – мое дитя – действует на ее брата как скорпион. Она говорит, что Гиррейнт всегда был очень внимателен к Гвени, и что это несправедливо – то, что Гвени даже отняла у нее жениха. Гвени-то, Гвени – это, и все потому, что бедная Исола всегда завидует несчастной красоте маленькой Гвени.
– Несчастной, действительно, – заметил Невин. – Вы сказали, что не можете поверить в это – это правда? Или вы просто пытаетесь уйти прочь от грязных дел? Ради бога, я не обвиняю вас ни в чем!
Роса вздрогнула и заплакала, закрыв лицо руками.
– Он всегда очень сильно любил ее, – всхлипывала госпожа Роса, – вы думаете, почему я так настоятельно советовала лорду Двину выдать ее замуж, хотя она еще очень молода? Ей надо было уехать из этого проклятого дома.
– Действительно, проклятого, – заметил Ригор, вздыхая, – дважды проклятого.
Невин беспрестанно ходил взад-вперед, пока Ригор помогал госпоже Росе сесть на стул.
– Скажите мне вот о чем, госпожа, – обратился Невин к Росе, – если я увезу ее от брата, вы будете порицать меня?
– Никогда, – сказала Роса. – Но если вы сделаете это, Гиррейнт соберет своих друзей, и они поймают вас, как сегодня оленя.
– Я готов умереть за нее, – ответил Невин. – И к тому же я более ловкий, чем серый олень.
Поздно вечером Невин оседлал своего мерина и отправился на юг, в крепость Сокола. Ему надо будет действовать ловко и хитро. Невин решил не рисковать. Даже если Гиррейнта не было дома, он решил не въезжать в крепость. Он будет бесполезен для Брангвен, если Гиррейнт вернется и убьет его прямо у ее ног. Хотя Галрион никогда особенно хорошо не владел мечом, у Невина было про запас несколько трюков. Он был уверен, что если он хотя бы на несколько минут увидится с Брангвен, то сможет уговорить ее уехать из крепости и последовать за ним в ссылку. А как только они будут в пути, Гиррейнт уже никогда не найдет их. Доехав до хижины Ины, Невин сказал ей, что Ригор отправил его разведать обстановку. Ина, как он и думал, обрадовалась этому и предложила Невину остановится у нее на ночь.
– Женщины из деревни видели колдуна, который сделал Брангвен беременной, – сообщила ему Ина.
– Видели? – спросил Невин. – Ну, это жених, который поклялся ей, он вернулся к ней, как видишь. Ригор попросил рассказать тебе, что он видел, как разносятся сплетни в этой части страны.
Ина подняла брови, удивляясь, и Невин теперь был уверен, что пущенный им слух скоро облетит всю деревню, спасая, по крайней мере, хоть немного репутацию Брангвен. Он мог только надеяться на то, что правда не выйдет за пределы этой хижины.
Через три дня Невин уже был на своем сторожевом посту возле крепости Сокола. На опушке леса, рядом с дорогой, он нашел большой раскидистый дуб. Он взобрался на дерево и спрятался в листве. Он мог видеть отсюда крепость и все, что находилось на расстоянии мили вокруг него. Сконцентрировав свою волю, он постарался направить мысли к Брангвен, зовя ее и пытаясь ей мысленно приказать прийти в лес. Он почувствовал, что его мысленный приказ попал в цель. Он настойчиво повторял в мыслях свою просьбу. Но, видимо, только таких его усилий было недостаточно. Он пришел в отчаяние из-за того, что все его попытки действовать таким способом оказались тщетны. Он решил, что прокрадется в крепость… когда Гиррейнт в ближайшее время отправится на охоту. На четвертый день, сидя в своем укрытии, Невин увидел какого-то человека в сопровождении пажа, которые ехали верхом и уже поднимались на холм, на котором была расположена крепость. В широкоплечем седоке он узнал Блейна. Невин спрыгнул с дерева вниз и побежал к хижине Ины.
– Ина, ради всех богов, мне нужна твоя помощь, – сказал Невин. – Можешь ты мне оказать услугу помочь пробраться в крепость Сокола? Какое-нибудь поручение, на которое я мог бы сослаться, сказав о нем слугам.
– Ну, хорошо. – Ина задумалась. – Я сделаю любовный напиток для Лады, она положила глаз на парня из деревни. Ты можешь отнести его и отдать его ей.
Ина дала пакет с травами. Невин натер грязью волосы и лицо для маскировки, так что вряд ли кто узнал бы принца в этом чумазом парне. Он завернулся в плащ и помчался в крепость. Как только он ввел во двор крепости своего коня, сразу увидел пажа Блейна. Мальчик вел лошадь лорда в конюшню. Он приблизился к Невину, равнодушно глядя на него.
– Тебе что здесь надо? – спросил паж.
– Поговорить с Ладой. Ина поручила мне кое-что передать ей.
– Я пойду найду ее. А ты оставайся здесь и не вздумай входить.
Лада странно посмотрела на него, когда вышла во двор.
– Я принес травы от Ины, – сказал Невин. – Она просила передать, что ты должна дать ее тому парню еще и глоток пива.
При звуке его голоса Лада громко икнула, и зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть.
– Мой принц, – прошептала она. – Слава богам! – Затем заговорила вслух: – Спасибо большое. Если бы не вы, мне пришлось бы идти к ее хижине в такую жару по пыльной дороге.
Невин привязал свою лошадь около двери и пошел вслед за Ладой к камину для слуг в большой зал. Он сел на солому у самой стены, вдалеке от других слуг. Все были заняты приготовлением обеда. Они сердито смотрели на него, потому что, в отличие от них, Ладе было разрешено принимать гостей, если она захочет. В глубине зала за столом для знати сидели Гиррейнт и Блейн. Они разговаривали между собой тихими голосами, и с такого расстояния Невин не мог расслышать, о чем шла речь. Но достаточно было посмотреть на них, чтобы понять, что Блейн был в ярости – он сжимал рукой свою кружку так, как будто это была рукоятка клинка. Слуга Блейна вернулся. Он сел возле него на солому, глядя на него встревоженно. Лада принесла Невину пива и опустилась рядом с ним на колени, озабоченно глядя на лордов.
– Где твоя госпожа? – шепотом спросил у нее Невин.
– Прячется от лорда Блейна, – также шепотом ответила Лада, – но ей все равно придется выйти, потому что лорд Гиррейнт обидится.
– Не верится. Нет, не могу поверить…
Лада поморщилась, а потом задрожала.
– Я знаю правду, – сказал он. – Мне все равно. Я приехал забрать ее с собой.
Лада заплакала. Слезы двумя ручейками катились по ее щекам.
– Я постараюсь помочь, чем смогу, – прошептала она. – Но я не знаю, что хорошего может из этого выйти.
Под тем предлогом, что ему надо на кухню, Невин перешел ближе к камину, возле которого сидели лорды. Наконец Брангвен появилась в зале, проскользнула, незаметно и прижимаясь к стене. Она смотрела на своего брата. Невин был поражен тем, как она изменилась. Ее щеки стали впалыми и бледными, вокруг глаз появились темные круги, она напоминала самку, не решавшуюся попытаться убежать от опасности. Она взглянула на него, едва заметно улыбаясь. Невин забыл о Блейне и о Гиррейнте, которые пристально смотрели друг на друга, наклонившись вперед на своих стульях. Блейн медленно поднялся со стула, его рука лежала на рукоятке меча.
– Боги проклянут тебя, – произнес Блейн. – Это правда, или нет?
Гиррейнт поднял голову, глядя на него, его руки лежали на коленях, он улыбался с таким спокойствием, что Невину казалось, будто кровь застыла в его жилах.
– Отвечай мне, – произнес громко на весь зал Блейн. – Ты спал со своей сестрой, это так?
Гиррейнт вскочил, его меч блеснул в руке и он нанес молниеносный удар, прежде чем Блейн смог наполовину вынуть свой меч из ножен. Блейн шагнул вперед и зашатался, яркое пятно крови проступило сквозь одежду на его груди. Брангвен завизжала. Блейн уставился в недоумении на Гиррейнта и рухнул к его ногам. Его паж начал пробираться к двери. Гиррейнт повернулся и пошел вслед за ним.
– Гир. – Брангвен бросилась между ними. – Не трогай мальчика.
Гиррейнт остановился, колеблясь, и эта минута его нерешительности спасла жизнь пажу. Он выбежал, схватил мерина и вскочил в седло. С визгливыми криками и рыданием слуги бросились к двери. Гиррейнт захохотал, продолжая держать в руке окровавленный меч, затем увидел тело Блейна, лежащее на полу, и пришел в себя, словно очнулся. Невин видел, как разум возвращался в его глаза, как он упал на колени и сильно задрожал всем телом. Невин схватил Брангвен за руку.
– Нам надо бежать, сейчас же, – сказал он.
– Я не могу. – Брангвен улыбнулась ему так же безумно, как и своему брату. – Я поклялась ему, что умру вместе с ним.
– Никто – ни бог, ни человек – не могут заставить тебя выполнить такую безрассудную клятву.
– Я дала ее самой себе, мой принц.
Невин схватил ее за руку и потащил к двери, но Гиррейнт вскочил и побежал им наперерез, его меч был наготове.
«Вот где меня настигнет смерть», – подумал Невин.
– О, боги! Принц Галрион, – прошипел Гиррейнт.
– Да, я. Ну, что же, добавь к крови своего друга еще и мою кровь.
– Не убивай его, Гир, – воскликнула Брангвен. – Убей лучше меня, и тогда все будет кончено.
– Я не в силах поднять меч ни на одного из вас, – проговорил Гиррейнт. – Принц? Ты увезешь ее?
– Гир. – Брангвен смотрела на него умоляюще. – Ты обещал мне. Ты поклялся убить нас обоих.
Глаза Гиррейнта гневно сверкнули. Он схватил ее за плечо и толкнул в объятия Невина.
– Сучка, убирайся отсюда! – прорычал он. – Я убиваю людей, которые мне дороги – и все это из-за тебя, – он ударил ее по лицу, – от одного взгляда на тебя меня тошнит.
Ложь выглядела достаточно неправдоподобной, чтобы Невин поверил в нее. Но когда Брангвен заплакала, глаза Гиррейнта сказали противоположное тому, что вылетело из его уст: о настоящей любви, о безнадежности человека, прогоняющего прочь единственное на свете существо, которое он по-настоящему любил.
– Возьми Серого в конюшне, – сказал Гиррейнт. – Он будет твоим приданым.
Гиррейнт повернулся и бросил свой меч через весь большой зал, затем упал на пол рядом с телом Блейна.
Медленно, шаг за шагом, Невин полувынес, полувыволок Брангвен из зала. Один раз он обернулся и увидел, как Гиррейнт свернулся в клубок за спиной Блейна. Он походил на воина, лежавшего рядом со своим убитым другом на поле боя и отказывающегося поверить в его смерть, и не обращающего внимания на людей, напрасно пытающихся увести его прочь. Во дворе последние лучи заходящего солнца просвечивали сквозь щели в воротах. Паж Гиррейнта с факелом в руке вел Серого из конюшни. Лада выбежала из башни, неся два седельных мешка и несколько свернутых одеял. Зловещая тишина висела над пустынным двором.
– Мой принц, простите меня, – сказал паж. – Я сначала не узнал вас.
– Я чертовски этому рад, – ответил Невин. – Лада, в крепости еще остался кто-нибудь? Вам лучше всего скрыться в ваших семьях. Вепрь вот-вот вернется назад и сожжет здесь все дотла, мстя за смерть Блейна.
– Да, нам лучше бежать, мой принц, – ответила Лада. – Я уже собрала с собой еду для нас и для моей госпожи.
Невин поднял Брангвен и посадил в седло, как ребенка, затем сам сел позади нее. Он медленно выехал, отпустил поводья, позволив нагруженной лошади двигаться по мере сил. На вершине холма Невин оглянулся, бросив последний взгляд на крепость, силуэт которой темнел на фоне закатного неба. Ему показалось, что он видит огонь, уже танцующий вокруг крепости. Они ехали всю ночь без остановки, пока не удалились на достаточно большое расстояние. Он решил ехать через горы – там сделали привал. Невин накормил лошадь и развел небольшой костер из щепок и веток сухих деревьев. Брангвен, не мигая, смотрела на огонь и не произносила ни слова.
– Ты должен знать, – сказала она, наконец.
– Я знаю, – ответил Невин. – Я забрал тебя вместе с ребенком.
– Отпусти меня. Я хочу умереть. Не может быть, чтобы ты все еще любил меня. Я беременна от моего родного брата.
– В этом я виноват больше, чем ты. Это я оставил там тебя с ним одну.
– Ты не толкал меня в его кровать. – Брангвен неуверенно улыбнулась ему, трогательно стараясь оставаться холодной. – Я тебя совсем не люблю.
– Ты не умеешь врать так же хорошо, как твой брат.
Брангвен вздохнула и посмотрела на огонь.
– Ребенок будет проклят, я уже знаю это, – заговорила она снова. – Почему ты не хочешь убить меня? Гир поклялся мне, что убьет нас обоих. Он обманул меня. Он ведь обещал! – она заплакала. – О, боги! Он ведь обещал мне.
Невин обнял ее и не успокаивал – пусть поплачет. Наконец она затихла. Он даже испугался сначала, но потом понял, что она медленно засыпает. Утром Брангвен впала в молчаливую задумчивость. Она ничего не говорила, отказывалась от еды, отворачивая голову, как капризный ребенок. Согласилась только сесть на лошадь. Все утро они медленно ехали, сторонясь дорог и жалея лошадь, насколько это было возможно. Невином овладевало отчаяние при мысли о том, что они не доберутся до Ригора. Брангвен была покинута и раздавлена, словно серебряная чашка, попавшая под грубый сапог воина, покидающего разграбленный зал. Только Ригор сможет помочь ей, Невин цеплялся за эту последнюю надежду, – но до него было еще несколько дней пути. Внезапно у Невина мелькнула мысль об отряде Вепря, который сейчас, наверное, уже выехал в крепость Сокола, чтобы отомстить. Паж, скорее всего, доехал до дома на рассвете, и им не остается ничего, кроме бегства в изгнание. Поздним вечером Невин и Брангвен выехали к реке, которая завтра должна вывести их к Ригору.
Невин устроил лагерь для ночлега и постарался сделать так, чтобы Брангвен поела или заговорила. Она не сделала ни того, ни другого. Неожиданно он понял, что она уморит себя голодом, исполняя клятву, данную богам.
– Что ты делаешь? – сказал Невин. – Подумай о ребенке, которого ты носишь. Ты заморишь его голодом. Бедное маленькое существо действительно проклято, если его собственная мать не хочет кормить его.