Страница:
Их командиру было всего около десяти лет. Он был одет в голубой и серебряный с зеленым плащ Абервинов и был ребенком такой необычайной красоты, каких Невину никогда не приходилось встречать прежде. У него были иссиня-черные вьющиеся волосы, большие голубые глаза, его рот был такой нежной и красивой формы, что напоминал скорее девичий. Невин остановил своего коня недалеко от него и поклонился.
– Смиренно благодарю, господин, – сказал Невин, – вы оказываете мне большую честь.
– Любой человек с такими белыми волосами, как ваши, дорогой сэр, заслуживает подобного обращения, – молодой лорд оглянулся назад, надменно посмотрев на отряд. – Нам ведь легче управлять своими лошадьми, чем вам.
– Да, правильно сказано, – проговорил Невин. – Не назовет ли его величество своего имени?
– Лорд Родри Мэйлвейд Абервин, – мальчик очаровательно улыбнулся, – и я держу пари, что вы удивились тому, что увидели здесь людей из Элдифа.
– Да, действительно, это так.
– Знаете, я был пажом у моего дяди лорда Ивмура Кантрэя, но мой отец прислал за мной часть своего отряда, чтобы забрать меня домой. Моего брата только что убили.
– Сочувствую вам, господин.
– Мне тоже очень грустно, – лорд Родри посмотрел на поводья в своих руках и часто заморгал, чтобы не расплакаться. – Я любил его, потому что он не был таким, как мой старший брат Риис, – он поднял глаза, застенчиво улыбаясь, – мне не следовало бы рассказывать обо всем этом незнакомцу.
– Да, действительно, вам не следовало бы, господин.
Когда Невин заглянул в темно-голубые глаза мальчика, то чуть было не вскрикнул. На мгновение он увидел другую пару глаз, заглянув через них в душу человека, чья Судьба была тесно переплетена с Судьбами Брангвен и его собственной. Затем видение покинуло его.
– Его светлость потом останется при дворе Абервинов? – спросил Невин.
– Может быть. – Роди тяжело вздохнул. – Я думаю, что отец захотел, чтобы я был дома, потому что я теперь второй наследник.
– Он, конечно, поступил мудро, господин. Может быть, мы еще увидимся с его светлостью в Абервине. Я часто езжу по Элдифу в поисках трав.
Невин поклонился снова, на что Роди ответил надменным взмахом руки, а затем стегнул свою лошадь и поскакал. На вершине холма он обернулся, сидя в седле, наблюдая, как отряд скачет рысью, поднимая облако пыли.
– Удача, и дважды удача! – говорил себе Невин. – Благодаря лордам Судьбы!
На ночь Невин остановился на грязном постоялом дворе, стоящем прямо возле дороги. Он сидел на табурете возле камина. У него был вид старого уставшего человека, дремлющего над кружкой эля и пристально смотрящего на огонь. Ни один из посетителей не говорил ему ни слова, никто, даже шумные всадники из отрядов местных лордов. Он не отвлекался от своих мыслей, и весь был поглощен своим ясновидением.
В очаге языки пламени играли над пылающими дровами. Когда мысли Невина вернулись к молодому лорду Родри, перед его взором возник отчетливый образ мальчика в клетчатом плаще, сидевшего возле бивачного костра и жующего хлеб. Его люди из отряда сидели здесь же. Невин улыбнулся мальчику, затем прогнал видение. Наконец у него появился реальный ключ к разгадке. Прежде всего, во всех их других жизнях их пути не пересекались. Они всегда были врозь. Но раньше или позже, пусть он и не нашел ее сначала, она была связана с Родри, и теперь Невин знал, что Родри он уже нашел. А каким же было его имя тогда? Так спрашивал себя Невин.
– Да, точно, Блейн, – вот как его звали, – решил он.
А вокруг в таверне был слышен смех, люди пили эль, делали ставки, играя в кости. Невин чувствовал себя совершенно оторванным от них, от этой обычной жизни. Он чувствовал себя очень утомленным этой ночью и воспоминания всплывали перед ним непрошенно такие же горькие, как всегда. Единственное, чего ему сейчас хотелось – это забыть все и умереть, но смерть не приходила за ним, она страшилась его.
– Много лет прошло, – продумал он, – но это было только началом всего.
Дэвери, 643
– Смиренно благодарю, господин, – сказал Невин, – вы оказываете мне большую честь.
– Любой человек с такими белыми волосами, как ваши, дорогой сэр, заслуживает подобного обращения, – молодой лорд оглянулся назад, надменно посмотрев на отряд. – Нам ведь легче управлять своими лошадьми, чем вам.
– Да, правильно сказано, – проговорил Невин. – Не назовет ли его величество своего имени?
– Лорд Родри Мэйлвейд Абервин, – мальчик очаровательно улыбнулся, – и я держу пари, что вы удивились тому, что увидели здесь людей из Элдифа.
– Да, действительно, это так.
– Знаете, я был пажом у моего дяди лорда Ивмура Кантрэя, но мой отец прислал за мной часть своего отряда, чтобы забрать меня домой. Моего брата только что убили.
– Сочувствую вам, господин.
– Мне тоже очень грустно, – лорд Родри посмотрел на поводья в своих руках и часто заморгал, чтобы не расплакаться. – Я любил его, потому что он не был таким, как мой старший брат Риис, – он поднял глаза, застенчиво улыбаясь, – мне не следовало бы рассказывать обо всем этом незнакомцу.
– Да, действительно, вам не следовало бы, господин.
Когда Невин заглянул в темно-голубые глаза мальчика, то чуть было не вскрикнул. На мгновение он увидел другую пару глаз, заглянув через них в душу человека, чья Судьба была тесно переплетена с Судьбами Брангвен и его собственной. Затем видение покинуло его.
– Его светлость потом останется при дворе Абервинов? – спросил Невин.
– Может быть. – Роди тяжело вздохнул. – Я думаю, что отец захотел, чтобы я был дома, потому что я теперь второй наследник.
– Он, конечно, поступил мудро, господин. Может быть, мы еще увидимся с его светлостью в Абервине. Я часто езжу по Элдифу в поисках трав.
Невин поклонился снова, на что Роди ответил надменным взмахом руки, а затем стегнул свою лошадь и поскакал. На вершине холма он обернулся, сидя в седле, наблюдая, как отряд скачет рысью, поднимая облако пыли.
– Удача, и дважды удача! – говорил себе Невин. – Благодаря лордам Судьбы!
На ночь Невин остановился на грязном постоялом дворе, стоящем прямо возле дороги. Он сидел на табурете возле камина. У него был вид старого уставшего человека, дремлющего над кружкой эля и пристально смотрящего на огонь. Ни один из посетителей не говорил ему ни слова, никто, даже шумные всадники из отрядов местных лордов. Он не отвлекался от своих мыслей, и весь был поглощен своим ясновидением.
В очаге языки пламени играли над пылающими дровами. Когда мысли Невина вернулись к молодому лорду Родри, перед его взором возник отчетливый образ мальчика в клетчатом плаще, сидевшего возле бивачного костра и жующего хлеб. Его люди из отряда сидели здесь же. Невин улыбнулся мальчику, затем прогнал видение. Наконец у него появился реальный ключ к разгадке. Прежде всего, во всех их других жизнях их пути не пересекались. Они всегда были врозь. Но раньше или позже, пусть он и не нашел ее сначала, она была связана с Родри, и теперь Невин знал, что Родри он уже нашел. А каким же было его имя тогда? Так спрашивал себя Невин.
– Да, точно, Блейн, – вот как его звали, – решил он.
А вокруг в таверне был слышен смех, люди пили эль, делали ставки, играя в кости. Невин чувствовал себя совершенно оторванным от них, от этой обычной жизни. Он чувствовал себя очень утомленным этой ночью и воспоминания всплывали перед ним непрошенно такие же горькие, как всегда. Единственное, чего ему сейчас хотелось – это забыть все и умереть, но смерть не приходила за ним, она страшилась его.
– Много лет прошло, – продумал он, – но это было только началом всего.
Дэвери, 643
Гроза началась на закате. Проливной дождь с южным ветром обрушился на лес, вздохнувший трепетом весенних молодых листьев. К рассвету сквозь крышу хижины потекли тонкие ручейки воды, скапливаясь на земле в углу. Вода прорыла себе неглубокую канавку в земляном полу, исчезая затем в трещине под стеной. Ригор стоял, подбоченясь и наблюдал за тем, как идет дождь.
– Тебе предстоит тяжелая дорога, – сказал он.
– Я знаю, – ответил принц, – но мне надо вернуться сюда до праздника. Я поклялся.
Ригор улыбнулся, в его лице было сомнение. Он выбрал две больших ветки из поленицы в углу хижины и положил их в небольшой каменный очаг. Когда он взмахнул рукой над ветками, они загорелись и пламя подпрыгнуло так, что лизнуло его ладонь. Принц негромко свистнул, у него перехватило дыхание.
– Тебе надо преодолеть увлечение этими фокусами, все это мелочи, – проговорил Ригор, – настоящий знаток Двуумера действует глубже этого.
– Хоть ты так и говоришь, но я не могу тебя обманывать и сказать, что это меня больше не захватывает.
– Ладно. Ты хороший мальчик и правильно поступаешь, Галрион.
Ригор потянулся, изогнув спину, словно кот, и посмотрел на принца проницательным взглядом. Внешне Ригор был похож на старого крестьянина. Низкого роста. Его грудная клетка напоминала бочонок. Он был одет в грязные коричневые брюки и простую рубаху, подпоясанную куском веревки вместо нормального ремня. Его седые волосы были коротко острижены и неопрятны, а серые усы неплохо бы подстричь и подравнять.
Иногда, отдыхая от мыслей, принц Галрион удивлялся, что этот человек имеет на него такое большое влияние и что он беспрекословно подчиняется его приказам. «Это – колдовство» – думал про себя принц. – Кому нужно богатство, если можно стать колдуном?
– Вы уже думали о вашей помолвке? – спросил Ригор.
– Да, – ответил Галрион. – Я сделаю все так, как ты сказал.
– Вы должны сделать это потому, что понимаете причины, а не потому, что просто исполняете мои команды, словно охотничья собака.
– Конечно. Но у тебя есть уверенность? – ответил принц. – Я могу привезти ее с собой?
– Если она поедет. Сначала женись на ней. А потом привози ее с собой. – Ригор обвел взглядом покосившиеся стены хижины. – Это не дворец, но к зиме мы построим для нее дом получше.
– А что, если она не захочет ехать?
– Если она выбирала добровольно, тогда отпусти ее. – Ригор сделал паузу для эффекта. – Добровольно, понимаете?
– Но если у нее… у нас будет ребенок?
– Ну и что из этого? – Ригор перехватил его хмурый взгляд и затем начал пристально смотреть вниз. – Клятва есть клятва, мальчик, и ты ее дал ей сам. Если бы это была обычная женитьба. Но ты ведь сам разыскал ее и поклялся. Человек, который не умеет держать своего слова, не годится для пророчества – он никто.
– Ну хорошо, тогда я съезжу сначала к Брангвен, а потом попрошу благословения у моего отца.
– Хорошо. Он заслуживает того, чтобы узнать об этом первым.
Закутавшись в красивый шерстяной плащ в красную и белую клетку, Галрион вскочил на своего чистокровного вороного коня и поскакал по бескрайнему древнему дубовому лесу. Пройдет совсем немного времени и он вернется сюда бедным изгнанником для того, чтобы изучать Двуумер, если он сможет победить себя, освободившись от старой жизни.
Галрион был третьим из четырех сыновей Адорика, верховного короля всего Дэвери. Он был безвольным юношей, избалованным, любящим лошадей и охоту. Старше него было два наследника на престол и один младше, но Галрион не жаждал власти и не представлял угрозы для братьев в их борьбе за престол. И он не видел причины, которая мешала бы ему покинуть двор, чтобы больше не жить за счет королевской казны. Однако он сомневался, что отец будет смотреть на это так же просто, как он. Адорик Второй, правитель последней и умирающей династии, редко смотрел на вещи просто. И еще дело осложнялось тем, что у Брангвен, хоть она и была дочерью лорда, было много других поклонников. Совсем недавно, всего несколько месяцев назад, Галрион влюбился в нее так сильно, что ждать, когда закончится положенное время со дня их помолвки, было для него нестерпимым мучением. Ригор считал, что Галрион достигнет больших успехов в своей учебе, если у него будут жена и дети.
– Для того чтобы мужчина полностью реализовал себя, он должен иметь жену и детей, – говорил ему всегда Ригор, но после того как каждая королевская прихоть Галриона удовлетворялась все двадцать два года его жизни, он не очень-то был настроен слушать об обязанностях. Галрион привык сразу получать все, что ему хотелось, и он никогда ничего не желал так сильно, как познать Двуумер. Ради этого он готов был отказаться от питья и пищи. Так он думал, пока ехал по первозданному лесу и желание стать ясновидцем было таким сильным, что обжигало его изнутри. Сначала он подумал о том, что страстно желает Брангвен, но сейчас новая страсть вытеснила это желание. Углубиться в секреты знания, изучить и подчинить себе законы движения вселенной, контролировать силы и энергии, о которых знают всего несколько человек – все это казалось по сравнению с простой любовью драгоценным горным хрусталем, лежащим в обычной грязи. Одной из немногих вещей, смущавших Галриона в эти дни было то, какой путь выбрал Ригор, чтобы обосновать необходимость сближения кланов Сокола Брангвен. Ему пришла в голову мысль о том, что его любовь к Брангвен была, возможно, только орудием в руках его судьбы, врученным ему Ригором. Он сам, конечно, уже намекнул о том, что были другие, более важные причины, по которым Галрион влюбился в Брангвен, но сердце Галриона начинало ныть, как только он вспоминал об этих намеках.
Мелкий моросящий дождь затих, перейдя в туманный серый полдень, когда Галрион выехал их леса на убранное поле и увидел крепость Сокол, стоящую на вершине обсыпного холма, сооруженного для целей обороны в этой равнинной местности. Вдоль основания холма было возведено земляное укрепление и окружено рвом. В верхней части возвышался деревянный забор с укрепленными железными воротами. Внутри стояла невысокая каменная башня и несколько круглых деревянных навесов и хижины для слуг. Галрион ввел своего коня, грязный двор наполнился слугами – конюх бежал взять у него лошадь, паж – снять его багаж, камергер встретил его и учтиво провел в здание. Пока пожилой камергер открывал тяжелую дверь, принц посмотрел вверх. Над перемычкой двери был прикреплен череп, почерневший, сморщенный, с дождевыми подтеками. Отец Брангвен, Двин, был одним из последних оставшихся воинов старой закалки.
И несмотря на то, что священники укоряли его, несмотря на то, что дочь умоляла его снять, Двин упорно продолжал держать наверху голову его врага по длительной кровной вражде, храня ее как свой боевой трофей.
Большой зал был освещен огнями, горевшими с обеих сторон. В нем было тепло и дымно. Перед большим камином сидели Двин и Гиррейнт и пили эль, свора охотничьих собак спала на грязной соломе у их ног. Гиррейнт поднялся навстречу Галриону, Двин же продолжал сидеть. Его отекшее лицо было вспотевшим, слезящиеся глаза смотрели из складок кожи. Трудно было поверить, что в юности он был, как и его сын сейчас, высоким, светловолосым и широкоплечим стройным воином с гордо откинутой головой.
– Добрый день, мой повелитель, – сказал Гиррейнт, – сестра у себя в комнате. Я сейчас пошлю за ней пажа.
– Спасибо, – Галрион поклонился Двину, – господин.
– Садитесь, юноша, выпейте немного эля. – Двин сопел, говоря это, затем сильно закашлялся, почти задыхаясь. Галрион почувствовал холодную дрожь, поднявшую дыбом волосы на его затылке, как будто он находился на сквозняке. И хотя Двин был болен уже давно и всегда имел болезненный вид, Галриону проницательность предвидения подсказала, что он скоро умрет. Паж принес Галриону, еще не оправившемуся от видения, кружку эля и когда он поднял ее с дружеским приветствием в адрес Гиррейнта, тот выдавил из себя улыбку, которая свела его рот судорогой. И не надо было обладать даром пророчества, чтобы узнать, как он ненавидел Галриона. Галрион только удивлялся, почему.
Дверь, ведущая в большой зал, открылась и вошла Брангвен в сопровождении служанки. Девушка была высокой, стройной и гибкой, в темно-зеленом платье. Длинные светлые волосы скрепляла сзади простая заколка, какие носили незамужние женщины. Ее глаза были такими глубокими и голубыми, как зимняя река. Люди называли ее самой красивой девушкой в Дэвери, говоря, что такой красоты лицо лучше всякого приданого.
Галрион бросился ей навстречу, движимый любовью, и взял обе ее руки в свои.
– Я не думала, что увижу вас так скоро, мой принц, – проговорила Брангвен. – Я рада видеть вас.
– И я рад, госпожа!
Галрион усадил ее на свой стул, взял у служанки подставку для ног, поставил около ее ног и поднял ноги Брангвен с сырого пола, покрытого соломой. Он присел на краешек подставки и улыбнулся ей, на что она ответила смехом, веселым и звонким, так что казалось, будто солнечный луч осветил темную комнату.
– Окажет ли мне его высочество честь, поехав завтра со мной на охоту? – спросил Гиррейнт.
– Я не смогу, к сожалению. Мне нужно обсудить с моей госпожой некоторые вопросы.
– Она пока еще не ваша госпожа. – Гиррейнт повернулся на каблуках и гордо вышел из зала. Когда за ним закрылась дверь, громко хлопнув, Двин проснулся, посмотрел вокруг, а затем снова закрыл глаза.
– Послушай, Гвени, я думаю, что не оскорблю твоего брата, если не поеду с ним завтра.
– Ох, Гир эти дни в таком дурном настроении. – Брангвен слегка пожала плечами. – Не могу сказать ему ни одного слова ни о чем. Быть может, пришло время его женить? Ему будет двадцать в середине лета.
– Совершенно верно. – Галриону вспомнилось пророческое предсказание о том, что Двин умрет. – У него есть какая-нибудь девушка на примете?
– Нет, это точно. – Брангвен захихикала, прикрыв рот рукой. – Ну ладно, Гир поедет завтра на охоту с лордом Блейном. Его сестра совершенно без ума от него. Я постараюсь похвалить ее, но думаю, что он не будет долго слушать.
– Я видел госпожу Исолу при дворе. Она славная девушка. Но она, конечно, никак не сравнится с вами.
Комплимент снова был встречен хихиканьем, Брангвен слегка покраснела. Иногда Брангвен вела себя непосредственно и совсем не так, как женщины, которые были обучены своей роли при королевском дворе. Раньше Галрион предвкушал, как он изменит, упростит и сформирует поведение своей жены, теперь же он думал о том, что на это потребуется ужасно много времени.
– Знаете, что Исола рассказала мне? – спросила Брангвен. – Что Блейн завидует вам.
– Неужели? Если это действительно так, это может стать серьезным делом.
– Почему?
– Боже мой, подумайте! Вепрь Рампант был замешан во многих заговорах против последней династии. Небольшое любовное соперничество становится политическим делом, когда один из соперников – принц.
– Действительно. Прошу извинить меня. – Галрион так сильно сжал ее руку, что она чуть не вскрикнула. Она разрумянилась и нагнулась в его сторону, позволив ему поцеловать себя в щеку. Обстоятельства помешали принцу сразу же заговорить о своей помолвке. Весь вечер Гиррейнт составлял им мрачную компанию. Назавтра выдался на редкость ясный и солнечный день. Брангвен усадила своего отца во дворе, и сама устроилась рядом с ним с рукоделием. К большому сожалению Галриона старик все время бодрствовал. Наконец, когда Гиррейнт остановился возле них, следуя на охоту, Галрион решил, что коль скоро он старший брат, то можно использовать такое его положение.
– Послушай, Гир, – сказал, обращаясь к нему Галрион, – я провожу тебя немного.
– Вот и прекрасно. – Гиррейнт бросил на него быстрый взгляд, который говорил совсем обратное. – Паж, беги, оседлай коня для принца. Галрион и Гиррейнт поскакали в сторону леса. Впереди них бежала свора гончих собак, позади ехали двое слуг. Земли клана Сокол были расположены обособленно на краю королевства. Лишь на севере они простирались до самого Вепря, единственного близкого соседа. С востока и юга к ним примыкали только девственные леса, луга и свободные, незанятые земли. Галрион подумал о том, что Брангвен, конечно же, с нетерпением ожидает блестящей жизни при дворе, которой он не сможет дать ей, потому что намерен покинуть его.
– Итак, юный брат, – наконец заговорил Галрион, – я хочу кое о чем поговорить с тобой. Госпожа Брангвен рассказала мне, что ты добился расположения Исолы из Вепря. Для любого мужчины она будет превосходной женой.
Гиррейнт пристально смотрел прямо перед собой на дорогу.
– Тебе девятнадцать, – продолжал Галрион. – Настало время жениться для пользы твоего клана. Главе клана нужны наследники.
– Вы правы. Я знаю о моих обязанностях перед моим кланом.
– Блейн – твой боевой друг. Это будет прекрасный брак.
– Это Гвени уполномочила вас на этот разговор?
– Да.
Гиррейнт посмотрел в его сторону с ненавистью в глазах.
– Моя сестра тоже знает о своих обязанностях перед кланом, – сказал Гиррейнт.
Так они ехали, Гиррейнт упорно думал о чем-то, его рука лежала на рукоятке меча. Галрион раздумывал, как этот надменный высокомерный человек воспримет известие о том, что он намерен увезти его сестру в глухой лес вместо того, чтобы поселиться вместе с ней во дворце.
Принц был огорчен прежде всего своей глупостью, заключающейся в том, что он затеял свою помолвку как раз тогда, когда принял решение изучать Двуумер.
– Гвени думает, что Исола согласится выйти за меня? – спросил Гиррейнт.
– Да. Кроме того, она принесет тебе хорошее приданое.
Они ехали молча несколько минут, в течение которых Гиррейнт размышлял. Наконец он пожал плечами, как будто сбросил с них тяжелый груз.
– Можете ли вы оказать мне милость, как старший брат? – сказал Гиррейнт. – Я прошу поехать со мной к Блейну в качестве посредника в помолвке.
– С удовольствием. Мы скоро поедем?
– А почему бы и нет? Чем быстрее, тем лучше.
Вечером этого дня был устроен праздничный обед. В те времена, когда поместье Сокола процветало и расширялось, в клане рождались сыновья на протяжении нескольких последних поколений. Сейчас же Гиррейнт был единственным наследником, и если он умрет без потомства, клан умрет вместе с ним. Все земли будут возвращены верховному королю. Время от времени Галрион замечал, как Гиррейнт любовался лезвием своего ствольного кинжала, где было выгравировано изображение сокола, символ клана, вся его жизнь сила и власть. Галрион знал, что Гиррейнт думал о своей обязанности сохранить клан всякий раз, когда его задумчивый взгляд останавливался на кинжале. Как только Брангвен увела своего отца от стола, у Галриона появилась возможность поговорить наедине с Гиррейнтом.
– Госпожа Брангвен уже второй вечер рассказывает мне о том, что Блейн завидует мне, – заговорил Галрион, – надеюсь, это только девичья болтовня?
– Это правда. И это льстит ее девичьему тщеславию, – ответил неохотно Гиррейнт. Блейн забудет ее очень быстро. Мужчины нашего положения женятся тогда, когда они должны, а не тогда, когда им самим этого хочется.
В горечи его голоса Галрион почувствовал пророческое предупреждение об опасности, как будто холод пробежал по его спине. Он не помнил случая, когда такое предостережение не превратилось в действительность, даже тогда, когда он почувствовал его, будучи еще маленьким мальчиком, взбираясь на дерево и зная, что ветка, на которую он залез, должна обломиться.
Крепость клана находилась в полном дне езды в сторону Севера. Каменная башня имела три этажа и располагалась посреди двора, вымощенного булыжником. Там же стояли и добротные деревянные круглые дома для слуг. С одной стороны двора расположились конюшни, служившие одновременно и казармой для отряда из двенадцати человек. Большой зал башни был около сорока шагов в длину. Два гобелена висели по обеим сторонам высокого камина, всевозможные украшения находились повсюду в изобилии, в зале был красиво украшенный каменный пол. Галрион подумал, войдя в зал, что Брангвен была бы более счастлива, живя в такой крепости, чем в дикой местности. Блейн сам встретил их и привел к столу для знати. Он был стройным светловолосым мужчиной с приятными голубыми глазами, которые, казалось, насмешливо улыбались и в то же время выглядели кроткими.
– Добрый день, мой принц! – приветствовал Блейн, – чему я обязан, имея честь видеть вас в моем зале?
– Мой брат и я приехали просить вас оказать нам большую милость, – сказал Галрион. – Мой брат решил, что пришло время для его женитьбы.
– О, сейчас? – Блейн кротко улыбнулся Гиррейнту. – Мудрое решение, особенно если в вашем клане нет наследника.
Блейн насторожился, как олень, увидевший собачью свору.
– Если это так мудро, – проворчал Гиррейнт, – почему же вы не сделаете того же?
– У меня есть два брата, – ответил просто Блейн.
Момент был решающим. Гиррейнт задумчиво смотрел в камин, Блейн пристально смотрел на принца. Галрион не знал, на чем остановить взгляд.
– Черт побери, – сказал Блейн. – Можем мы обойтись без всех этих недомолвок? Гир, ты хочешь жениться на моей сестре, не так ли?
– Да, – ответил Гиррейнт, стараясь улыбнуться. Когда взгляд Галриона встретился с глазами Блейна, он вдруг понял, что перед ним человек, который хотел быть его другом. Снова пророческое предупреждение обожгло холодом его спину, словно снег. Исполняя свои обязанности посредника, принц прошел в женский зал – уютную полукруглую комнату во втором этаже башни. Пол в ней был устлан коврами, имеющими цвета клана: коричневый, зеленый и золотой. Серебряные подсвечники стояли на украшенном резьбой столе. Возле окна на мягком стуле сидела Роса, главенствующая в клане. Исола села на подставку для ног рядом со своей матерью. Вокруг них всюду были разбросаны пучки шерсти от веретена, которые все бросились поспешно собирать при появлении принца.
Роса была полной женщиной с глубоко посаженными серыми глазами, с жесткой, но приятной, едва заметной улыбкой. Галриону она всегда нравилась, когда они встречались при дворе. Исола была прелестной девушкой лет шестнадцати, тоненькая и живая, с большими пытливыми глазами.
– Я пришел в качестве просителя, госпожа, – проговорил Галрион, поклонившись обеим женщинам, – лорд Гиррейнт просит госпожу Исолу выйти за него замуж.
Исола застыла в изумлении, Роса посмотрела на нее сурово.
– Это серьезный шаг, – сказала Роса. – Я и моя дочь должны это предложение тщательно обсудить.
– Но, мама! – вскрикнула Исола.
– У вас есть какие-нибудь возражения против лорда Гиррейнт? – спросил Галрион.
– Никаких, – ответила Роса. – Но у меня есть претензии к моей девочке, которая ведет себя как голодный щенок, которому бросили кость.
– Вы можете передать Гиррейнту, что мы обсудим этот вопрос. Если Исола не возражает, мой сын может начать переговоры о приданом.
Блейн был очень возбужден при обсуждении вопроса о приданом. Исола, конечно, уже несколько лет заполняла свой сундук для приданого вышитыми коврами, нарядными платьями, была в нем и вышитая сорочка, которую ее муж должен будет надеть в день свадьбы. В дополнение к этому Блейн предлагал десять меринов, пять белых коров и накидку для Исолы.
– Гир, это просто великодушно, – воскликнул Галрион.
– Что? – Гиррейнт посмотрел на него с испугом.
Весь вечер Гиррейнт вел себя как безупречный жених, счастливый тем, что он будет иметь жену, которая принесет ему богатое приданое. За столом он и Исола сидели рядом, Гиррейнт подавал ей самые лакомые кусочки мяса, кормил ее из своих рук, как будто они были уже женаты. Галрион и Роса, сидевшие недалеко друг от друга, наблюдали за этой парой и время от времени поворачивались друг к другу, обмениваясь понимающими взглядами.
Пока бард пел песню, Блейн перебрасывался шутками со своим братом, Галрион и Роса уединились, чтобы потихоньку поговорить.
– Скажите мне, – сказала Роса, – как вы думаете, Гиррейнт когда-нибудь полюбит мою дочь?
– Будет дураком, если не полюбит.
– Кто знает, на что вы, мужчины, способны!
Галрион взял ломтик хлеба, переломил его пополам и предложил ей одну половину.
– Ведь это лучше, чем вообще без хлеба?
– Мой принц, вы рассуждаете мудро, несмотря на то, что еще так молоды, – проговорила Роса, беря хлеб, – это приходит, если живешь при дворе?
– Да. Потому что, если вы хотите остаться в живых, будучи старшим принцем, а не хотите быть отравленным, вам лучше ловить глазами малейший взмах руки каждого, а ушами – каждое слово.
– Да, я разговаривала с вашей маленькой Гвени. Жизнь при дворе поначалу будет трудной для нее. И это ее счастье, что такой человек как вы будет отстаивать ее интересы.
Галрион отпил глоток вина.
«Я такой же плохой, как Гиррейнт, – подумал он, – я должен предложить Гвени хотя бы половину ломтика хлеба, если я не нашел для нее человека, который даст ей целый каравай».
Случай распорядился так, что Галрион и Гиррейнт пользовались гостеприимством Блейна несколько дней. Чем дольше принц был знаком с Блейном, тем больше он нравился ему. Блейн был не только щедрым человеком, но и довольно образованным. Он с удовольствием слушал песни своего барда и сам хорошо знал народные сказки и предания. Еще больше принц был восхищен Росой, которая выполняла свою главенствующую роль в клане с большим тактом. Она станет для Брангвен прекрасной родственницей. Не один раз принц вспоминал утверждение Ригора, что она должна выбирать добровольно, но он сомневался, что Гвени, бедная маленькая наивная Гвени, способна принять такое важное решение самостоятельно.
– Тебе предстоит тяжелая дорога, – сказал он.
– Я знаю, – ответил принц, – но мне надо вернуться сюда до праздника. Я поклялся.
Ригор улыбнулся, в его лице было сомнение. Он выбрал две больших ветки из поленицы в углу хижины и положил их в небольшой каменный очаг. Когда он взмахнул рукой над ветками, они загорелись и пламя подпрыгнуло так, что лизнуло его ладонь. Принц негромко свистнул, у него перехватило дыхание.
– Тебе надо преодолеть увлечение этими фокусами, все это мелочи, – проговорил Ригор, – настоящий знаток Двуумера действует глубже этого.
– Хоть ты так и говоришь, но я не могу тебя обманывать и сказать, что это меня больше не захватывает.
– Ладно. Ты хороший мальчик и правильно поступаешь, Галрион.
Ригор потянулся, изогнув спину, словно кот, и посмотрел на принца проницательным взглядом. Внешне Ригор был похож на старого крестьянина. Низкого роста. Его грудная клетка напоминала бочонок. Он был одет в грязные коричневые брюки и простую рубаху, подпоясанную куском веревки вместо нормального ремня. Его седые волосы были коротко острижены и неопрятны, а серые усы неплохо бы подстричь и подравнять.
Иногда, отдыхая от мыслей, принц Галрион удивлялся, что этот человек имеет на него такое большое влияние и что он беспрекословно подчиняется его приказам. «Это – колдовство» – думал про себя принц. – Кому нужно богатство, если можно стать колдуном?
– Вы уже думали о вашей помолвке? – спросил Ригор.
– Да, – ответил Галрион. – Я сделаю все так, как ты сказал.
– Вы должны сделать это потому, что понимаете причины, а не потому, что просто исполняете мои команды, словно охотничья собака.
– Конечно. Но у тебя есть уверенность? – ответил принц. – Я могу привезти ее с собой?
– Если она поедет. Сначала женись на ней. А потом привози ее с собой. – Ригор обвел взглядом покосившиеся стены хижины. – Это не дворец, но к зиме мы построим для нее дом получше.
– А что, если она не захочет ехать?
– Если она выбирала добровольно, тогда отпусти ее. – Ригор сделал паузу для эффекта. – Добровольно, понимаете?
– Но если у нее… у нас будет ребенок?
– Ну и что из этого? – Ригор перехватил его хмурый взгляд и затем начал пристально смотреть вниз. – Клятва есть клятва, мальчик, и ты ее дал ей сам. Если бы это была обычная женитьба. Но ты ведь сам разыскал ее и поклялся. Человек, который не умеет держать своего слова, не годится для пророчества – он никто.
– Ну хорошо, тогда я съезжу сначала к Брангвен, а потом попрошу благословения у моего отца.
– Хорошо. Он заслуживает того, чтобы узнать об этом первым.
Закутавшись в красивый шерстяной плащ в красную и белую клетку, Галрион вскочил на своего чистокровного вороного коня и поскакал по бескрайнему древнему дубовому лесу. Пройдет совсем немного времени и он вернется сюда бедным изгнанником для того, чтобы изучать Двуумер, если он сможет победить себя, освободившись от старой жизни.
Галрион был третьим из четырех сыновей Адорика, верховного короля всего Дэвери. Он был безвольным юношей, избалованным, любящим лошадей и охоту. Старше него было два наследника на престол и один младше, но Галрион не жаждал власти и не представлял угрозы для братьев в их борьбе за престол. И он не видел причины, которая мешала бы ему покинуть двор, чтобы больше не жить за счет королевской казны. Однако он сомневался, что отец будет смотреть на это так же просто, как он. Адорик Второй, правитель последней и умирающей династии, редко смотрел на вещи просто. И еще дело осложнялось тем, что у Брангвен, хоть она и была дочерью лорда, было много других поклонников. Совсем недавно, всего несколько месяцев назад, Галрион влюбился в нее так сильно, что ждать, когда закончится положенное время со дня их помолвки, было для него нестерпимым мучением. Ригор считал, что Галрион достигнет больших успехов в своей учебе, если у него будут жена и дети.
– Для того чтобы мужчина полностью реализовал себя, он должен иметь жену и детей, – говорил ему всегда Ригор, но после того как каждая королевская прихоть Галриона удовлетворялась все двадцать два года его жизни, он не очень-то был настроен слушать об обязанностях. Галрион привык сразу получать все, что ему хотелось, и он никогда ничего не желал так сильно, как познать Двуумер. Ради этого он готов был отказаться от питья и пищи. Так он думал, пока ехал по первозданному лесу и желание стать ясновидцем было таким сильным, что обжигало его изнутри. Сначала он подумал о том, что страстно желает Брангвен, но сейчас новая страсть вытеснила это желание. Углубиться в секреты знания, изучить и подчинить себе законы движения вселенной, контролировать силы и энергии, о которых знают всего несколько человек – все это казалось по сравнению с простой любовью драгоценным горным хрусталем, лежащим в обычной грязи. Одной из немногих вещей, смущавших Галриона в эти дни было то, какой путь выбрал Ригор, чтобы обосновать необходимость сближения кланов Сокола Брангвен. Ему пришла в голову мысль о том, что его любовь к Брангвен была, возможно, только орудием в руках его судьбы, врученным ему Ригором. Он сам, конечно, уже намекнул о том, что были другие, более важные причины, по которым Галрион влюбился в Брангвен, но сердце Галриона начинало ныть, как только он вспоминал об этих намеках.
Мелкий моросящий дождь затих, перейдя в туманный серый полдень, когда Галрион выехал их леса на убранное поле и увидел крепость Сокол, стоящую на вершине обсыпного холма, сооруженного для целей обороны в этой равнинной местности. Вдоль основания холма было возведено земляное укрепление и окружено рвом. В верхней части возвышался деревянный забор с укрепленными железными воротами. Внутри стояла невысокая каменная башня и несколько круглых деревянных навесов и хижины для слуг. Галрион ввел своего коня, грязный двор наполнился слугами – конюх бежал взять у него лошадь, паж – снять его багаж, камергер встретил его и учтиво провел в здание. Пока пожилой камергер открывал тяжелую дверь, принц посмотрел вверх. Над перемычкой двери был прикреплен череп, почерневший, сморщенный, с дождевыми подтеками. Отец Брангвен, Двин, был одним из последних оставшихся воинов старой закалки.
И несмотря на то, что священники укоряли его, несмотря на то, что дочь умоляла его снять, Двин упорно продолжал держать наверху голову его врага по длительной кровной вражде, храня ее как свой боевой трофей.
Большой зал был освещен огнями, горевшими с обеих сторон. В нем было тепло и дымно. Перед большим камином сидели Двин и Гиррейнт и пили эль, свора охотничьих собак спала на грязной соломе у их ног. Гиррейнт поднялся навстречу Галриону, Двин же продолжал сидеть. Его отекшее лицо было вспотевшим, слезящиеся глаза смотрели из складок кожи. Трудно было поверить, что в юности он был, как и его сын сейчас, высоким, светловолосым и широкоплечим стройным воином с гордо откинутой головой.
– Добрый день, мой повелитель, – сказал Гиррейнт, – сестра у себя в комнате. Я сейчас пошлю за ней пажа.
– Спасибо, – Галрион поклонился Двину, – господин.
– Садитесь, юноша, выпейте немного эля. – Двин сопел, говоря это, затем сильно закашлялся, почти задыхаясь. Галрион почувствовал холодную дрожь, поднявшую дыбом волосы на его затылке, как будто он находился на сквозняке. И хотя Двин был болен уже давно и всегда имел болезненный вид, Галриону проницательность предвидения подсказала, что он скоро умрет. Паж принес Галриону, еще не оправившемуся от видения, кружку эля и когда он поднял ее с дружеским приветствием в адрес Гиррейнта, тот выдавил из себя улыбку, которая свела его рот судорогой. И не надо было обладать даром пророчества, чтобы узнать, как он ненавидел Галриона. Галрион только удивлялся, почему.
Дверь, ведущая в большой зал, открылась и вошла Брангвен в сопровождении служанки. Девушка была высокой, стройной и гибкой, в темно-зеленом платье. Длинные светлые волосы скрепляла сзади простая заколка, какие носили незамужние женщины. Ее глаза были такими глубокими и голубыми, как зимняя река. Люди называли ее самой красивой девушкой в Дэвери, говоря, что такой красоты лицо лучше всякого приданого.
Галрион бросился ей навстречу, движимый любовью, и взял обе ее руки в свои.
– Я не думала, что увижу вас так скоро, мой принц, – проговорила Брангвен. – Я рада видеть вас.
– И я рад, госпожа!
Галрион усадил ее на свой стул, взял у служанки подставку для ног, поставил около ее ног и поднял ноги Брангвен с сырого пола, покрытого соломой. Он присел на краешек подставки и улыбнулся ей, на что она ответила смехом, веселым и звонким, так что казалось, будто солнечный луч осветил темную комнату.
– Окажет ли мне его высочество честь, поехав завтра со мной на охоту? – спросил Гиррейнт.
– Я не смогу, к сожалению. Мне нужно обсудить с моей госпожой некоторые вопросы.
– Она пока еще не ваша госпожа. – Гиррейнт повернулся на каблуках и гордо вышел из зала. Когда за ним закрылась дверь, громко хлопнув, Двин проснулся, посмотрел вокруг, а затем снова закрыл глаза.
– Послушай, Гвени, я думаю, что не оскорблю твоего брата, если не поеду с ним завтра.
– Ох, Гир эти дни в таком дурном настроении. – Брангвен слегка пожала плечами. – Не могу сказать ему ни одного слова ни о чем. Быть может, пришло время его женить? Ему будет двадцать в середине лета.
– Совершенно верно. – Галриону вспомнилось пророческое предсказание о том, что Двин умрет. – У него есть какая-нибудь девушка на примете?
– Нет, это точно. – Брангвен захихикала, прикрыв рот рукой. – Ну ладно, Гир поедет завтра на охоту с лордом Блейном. Его сестра совершенно без ума от него. Я постараюсь похвалить ее, но думаю, что он не будет долго слушать.
– Я видел госпожу Исолу при дворе. Она славная девушка. Но она, конечно, никак не сравнится с вами.
Комплимент снова был встречен хихиканьем, Брангвен слегка покраснела. Иногда Брангвен вела себя непосредственно и совсем не так, как женщины, которые были обучены своей роли при королевском дворе. Раньше Галрион предвкушал, как он изменит, упростит и сформирует поведение своей жены, теперь же он думал о том, что на это потребуется ужасно много времени.
– Знаете, что Исола рассказала мне? – спросила Брангвен. – Что Блейн завидует вам.
– Неужели? Если это действительно так, это может стать серьезным делом.
– Почему?
– Боже мой, подумайте! Вепрь Рампант был замешан во многих заговорах против последней династии. Небольшое любовное соперничество становится политическим делом, когда один из соперников – принц.
– Действительно. Прошу извинить меня. – Галрион так сильно сжал ее руку, что она чуть не вскрикнула. Она разрумянилась и нагнулась в его сторону, позволив ему поцеловать себя в щеку. Обстоятельства помешали принцу сразу же заговорить о своей помолвке. Весь вечер Гиррейнт составлял им мрачную компанию. Назавтра выдался на редкость ясный и солнечный день. Брангвен усадила своего отца во дворе, и сама устроилась рядом с ним с рукоделием. К большому сожалению Галриона старик все время бодрствовал. Наконец, когда Гиррейнт остановился возле них, следуя на охоту, Галрион решил, что коль скоро он старший брат, то можно использовать такое его положение.
– Послушай, Гир, – сказал, обращаясь к нему Галрион, – я провожу тебя немного.
– Вот и прекрасно. – Гиррейнт бросил на него быстрый взгляд, который говорил совсем обратное. – Паж, беги, оседлай коня для принца. Галрион и Гиррейнт поскакали в сторону леса. Впереди них бежала свора гончих собак, позади ехали двое слуг. Земли клана Сокол были расположены обособленно на краю королевства. Лишь на севере они простирались до самого Вепря, единственного близкого соседа. С востока и юга к ним примыкали только девственные леса, луга и свободные, незанятые земли. Галрион подумал о том, что Брангвен, конечно же, с нетерпением ожидает блестящей жизни при дворе, которой он не сможет дать ей, потому что намерен покинуть его.
– Итак, юный брат, – наконец заговорил Галрион, – я хочу кое о чем поговорить с тобой. Госпожа Брангвен рассказала мне, что ты добился расположения Исолы из Вепря. Для любого мужчины она будет превосходной женой.
Гиррейнт пристально смотрел прямо перед собой на дорогу.
– Тебе девятнадцать, – продолжал Галрион. – Настало время жениться для пользы твоего клана. Главе клана нужны наследники.
– Вы правы. Я знаю о моих обязанностях перед моим кланом.
– Блейн – твой боевой друг. Это будет прекрасный брак.
– Это Гвени уполномочила вас на этот разговор?
– Да.
Гиррейнт посмотрел в его сторону с ненавистью в глазах.
– Моя сестра тоже знает о своих обязанностях перед кланом, – сказал Гиррейнт.
Так они ехали, Гиррейнт упорно думал о чем-то, его рука лежала на рукоятке меча. Галрион раздумывал, как этот надменный высокомерный человек воспримет известие о том, что он намерен увезти его сестру в глухой лес вместо того, чтобы поселиться вместе с ней во дворце.
Принц был огорчен прежде всего своей глупостью, заключающейся в том, что он затеял свою помолвку как раз тогда, когда принял решение изучать Двуумер.
– Гвени думает, что Исола согласится выйти за меня? – спросил Гиррейнт.
– Да. Кроме того, она принесет тебе хорошее приданое.
Они ехали молча несколько минут, в течение которых Гиррейнт размышлял. Наконец он пожал плечами, как будто сбросил с них тяжелый груз.
– Можете ли вы оказать мне милость, как старший брат? – сказал Гиррейнт. – Я прошу поехать со мной к Блейну в качестве посредника в помолвке.
– С удовольствием. Мы скоро поедем?
– А почему бы и нет? Чем быстрее, тем лучше.
Вечером этого дня был устроен праздничный обед. В те времена, когда поместье Сокола процветало и расширялось, в клане рождались сыновья на протяжении нескольких последних поколений. Сейчас же Гиррейнт был единственным наследником, и если он умрет без потомства, клан умрет вместе с ним. Все земли будут возвращены верховному королю. Время от времени Галрион замечал, как Гиррейнт любовался лезвием своего ствольного кинжала, где было выгравировано изображение сокола, символ клана, вся его жизнь сила и власть. Галрион знал, что Гиррейнт думал о своей обязанности сохранить клан всякий раз, когда его задумчивый взгляд останавливался на кинжале. Как только Брангвен увела своего отца от стола, у Галриона появилась возможность поговорить наедине с Гиррейнтом.
– Госпожа Брангвен уже второй вечер рассказывает мне о том, что Блейн завидует мне, – заговорил Галрион, – надеюсь, это только девичья болтовня?
– Это правда. И это льстит ее девичьему тщеславию, – ответил неохотно Гиррейнт. Блейн забудет ее очень быстро. Мужчины нашего положения женятся тогда, когда они должны, а не тогда, когда им самим этого хочется.
В горечи его голоса Галрион почувствовал пророческое предупреждение об опасности, как будто холод пробежал по его спине. Он не помнил случая, когда такое предостережение не превратилось в действительность, даже тогда, когда он почувствовал его, будучи еще маленьким мальчиком, взбираясь на дерево и зная, что ветка, на которую он залез, должна обломиться.
Крепость клана находилась в полном дне езды в сторону Севера. Каменная башня имела три этажа и располагалась посреди двора, вымощенного булыжником. Там же стояли и добротные деревянные круглые дома для слуг. С одной стороны двора расположились конюшни, служившие одновременно и казармой для отряда из двенадцати человек. Большой зал башни был около сорока шагов в длину. Два гобелена висели по обеим сторонам высокого камина, всевозможные украшения находились повсюду в изобилии, в зале был красиво украшенный каменный пол. Галрион подумал, войдя в зал, что Брангвен была бы более счастлива, живя в такой крепости, чем в дикой местности. Блейн сам встретил их и привел к столу для знати. Он был стройным светловолосым мужчиной с приятными голубыми глазами, которые, казалось, насмешливо улыбались и в то же время выглядели кроткими.
– Добрый день, мой принц! – приветствовал Блейн, – чему я обязан, имея честь видеть вас в моем зале?
– Мой брат и я приехали просить вас оказать нам большую милость, – сказал Галрион. – Мой брат решил, что пришло время для его женитьбы.
– О, сейчас? – Блейн кротко улыбнулся Гиррейнту. – Мудрое решение, особенно если в вашем клане нет наследника.
Блейн насторожился, как олень, увидевший собачью свору.
– Если это так мудро, – проворчал Гиррейнт, – почему же вы не сделаете того же?
– У меня есть два брата, – ответил просто Блейн.
Момент был решающим. Гиррейнт задумчиво смотрел в камин, Блейн пристально смотрел на принца. Галрион не знал, на чем остановить взгляд.
– Черт побери, – сказал Блейн. – Можем мы обойтись без всех этих недомолвок? Гир, ты хочешь жениться на моей сестре, не так ли?
– Да, – ответил Гиррейнт, стараясь улыбнуться. Когда взгляд Галриона встретился с глазами Блейна, он вдруг понял, что перед ним человек, который хотел быть его другом. Снова пророческое предупреждение обожгло холодом его спину, словно снег. Исполняя свои обязанности посредника, принц прошел в женский зал – уютную полукруглую комнату во втором этаже башни. Пол в ней был устлан коврами, имеющими цвета клана: коричневый, зеленый и золотой. Серебряные подсвечники стояли на украшенном резьбой столе. Возле окна на мягком стуле сидела Роса, главенствующая в клане. Исола села на подставку для ног рядом со своей матерью. Вокруг них всюду были разбросаны пучки шерсти от веретена, которые все бросились поспешно собирать при появлении принца.
Роса была полной женщиной с глубоко посаженными серыми глазами, с жесткой, но приятной, едва заметной улыбкой. Галриону она всегда нравилась, когда они встречались при дворе. Исола была прелестной девушкой лет шестнадцати, тоненькая и живая, с большими пытливыми глазами.
– Я пришел в качестве просителя, госпожа, – проговорил Галрион, поклонившись обеим женщинам, – лорд Гиррейнт просит госпожу Исолу выйти за него замуж.
Исола застыла в изумлении, Роса посмотрела на нее сурово.
– Это серьезный шаг, – сказала Роса. – Я и моя дочь должны это предложение тщательно обсудить.
– Но, мама! – вскрикнула Исола.
– У вас есть какие-нибудь возражения против лорда Гиррейнт? – спросил Галрион.
– Никаких, – ответила Роса. – Но у меня есть претензии к моей девочке, которая ведет себя как голодный щенок, которому бросили кость.
– Вы можете передать Гиррейнту, что мы обсудим этот вопрос. Если Исола не возражает, мой сын может начать переговоры о приданом.
Блейн был очень возбужден при обсуждении вопроса о приданом. Исола, конечно, уже несколько лет заполняла свой сундук для приданого вышитыми коврами, нарядными платьями, была в нем и вышитая сорочка, которую ее муж должен будет надеть в день свадьбы. В дополнение к этому Блейн предлагал десять меринов, пять белых коров и накидку для Исолы.
– Гир, это просто великодушно, – воскликнул Галрион.
– Что? – Гиррейнт посмотрел на него с испугом.
Весь вечер Гиррейнт вел себя как безупречный жених, счастливый тем, что он будет иметь жену, которая принесет ему богатое приданое. За столом он и Исола сидели рядом, Гиррейнт подавал ей самые лакомые кусочки мяса, кормил ее из своих рук, как будто они были уже женаты. Галрион и Роса, сидевшие недалеко друг от друга, наблюдали за этой парой и время от времени поворачивались друг к другу, обмениваясь понимающими взглядами.
Пока бард пел песню, Блейн перебрасывался шутками со своим братом, Галрион и Роса уединились, чтобы потихоньку поговорить.
– Скажите мне, – сказала Роса, – как вы думаете, Гиррейнт когда-нибудь полюбит мою дочь?
– Будет дураком, если не полюбит.
– Кто знает, на что вы, мужчины, способны!
Галрион взял ломтик хлеба, переломил его пополам и предложил ей одну половину.
– Ведь это лучше, чем вообще без хлеба?
– Мой принц, вы рассуждаете мудро, несмотря на то, что еще так молоды, – проговорила Роса, беря хлеб, – это приходит, если живешь при дворе?
– Да. Потому что, если вы хотите остаться в живых, будучи старшим принцем, а не хотите быть отравленным, вам лучше ловить глазами малейший взмах руки каждого, а ушами – каждое слово.
– Да, я разговаривала с вашей маленькой Гвени. Жизнь при дворе поначалу будет трудной для нее. И это ее счастье, что такой человек как вы будет отстаивать ее интересы.
Галрион отпил глоток вина.
«Я такой же плохой, как Гиррейнт, – подумал он, – я должен предложить Гвени хотя бы половину ломтика хлеба, если я не нашел для нее человека, который даст ей целый каравай».
Случай распорядился так, что Галрион и Гиррейнт пользовались гостеприимством Блейна несколько дней. Чем дольше принц был знаком с Блейном, тем больше он нравился ему. Блейн был не только щедрым человеком, но и довольно образованным. Он с удовольствием слушал песни своего барда и сам хорошо знал народные сказки и предания. Еще больше принц был восхищен Росой, которая выполняла свою главенствующую роль в клане с большим тактом. Она станет для Брангвен прекрасной родственницей. Не один раз принц вспоминал утверждение Ригора, что она должна выбирать добровольно, но он сомневался, что Гвени, бедная маленькая наивная Гвени, способна принять такое важное решение самостоятельно.