Страница:
Вкус был приятным, хотя и не хлебным. Что-то вроде крабовых палочек. Я толком-то и распробовать не успел.
Ломоть канул в «чёрные дыры» наших желудков. Запили водичкой. Посидели, обдумывая. Бинк начал рассказывать о своих путешествиях. Слушать хоббита было тяжело. Даже самые крутые его маршруты почему-то заканчивались в ресторанах.
Минут десять мы терпели. Потом попросили волосатика сменить тему. Бинк обиженно надулся.
– Может поохотимся? – осторожно предложил Лубенчиков.
«Ага, – подумал я, – Как раз у тебя это здорово выходит…»
– Васёк, на нас на самих охотятся, ты забыл?
– Ну и что? – невозмутимо хмыкнул Васька, поднимаясь с травы, – Обычный круговорот в природе. Ради соблюдения экологического баланса мы просто обязаны кого-нибудь съесть.
Мысль – хорошая. Только как её реализовать?
Я озвучил свою идею с рогаткой.
– Не годится, – отверг Лубенчиков, – Крупную добычу так не завалишь…
– У нас нет времени гоняться за крупной добычей…
– А может она где-то рядом! – васькино лицо светилось вдохновением, – Представьте, стадо идёт через лес… И одному из этого стада – предназначено стать обедом и ужином…
– Нас вообще-то лишь трое… – опасливо уточнил Бинк, – Кого конкретно ты имеешь в виду?
– Если кого-нибудь поймаем – нас будет уже четверо! – просиял Васька. Явно в нём дремал талант либерального реформатора.
Через минуту мы достигли компромисса. Нож Бинка с помощью Васькиного ремня прикрепили к шесту. Импровизированное копьё вручили Лубенчикову со строгим наказом: атаковать добычу лишь по ходу следования и без всякого риска. Особенно остерегаться зайцев.
– Кого ж мне тогда атаковать? – недовольно буркнул Васька, – Хомячков, что ли?
– В крайнем случае, морских свинок!
Больше не тратя времени, мы двинулись в путь. Хорошо, что у нас имелись компасы. Бинк в крохотном электронном блокноте даже набросал карту. Мы придерживались строго северо-восточного направления. Берег болота перпендикуляром остался позади.
Особого плана действий у нас не было. Главное – уйти, как можно дальше. Лишь тогда – пытаться искать контакты с аборигенами. Бинк надеялся, что даже на этой захолустной планете есть Представительства – Империи или хотя бы Торговой Гильдии.
– Понимаете, мы вырвались из Тёмной Области… А за её границами – большая часть миров внесена в Каталог.
– Думаешь, здесь бывают другие корабли?
– Если мы в Имперском секторе – кораблей может и не быть. Если это Запретный мир.
– Какой? – удивился Васька.
– Законы Империи ограничивают доступ в отсталые миры. Если Комиссия по Контактам считает, что такой доступ вредит местным…
– Тогда мы здесь застряли.
– Нет. Наблюдательные Миссии должны быть. В любом случае… Правда, аборигены об этом не всегда догадываются.
– Вот-вот. Будем ходить по деревням и спрашивать: где у вас тут ближайшая штаб-квартира прогрессоров?
– В крайнем случае, наблюдатели сами поймут. Гипер-всплеск при нашем появлении они обязаны были зафиксировать. Это их работа, – объяснил Бинк без особой уверенности.
Какое-то время мы шли молча. Потом он хмуро добавил:
– Вообще-то, раньше так и было… Но сейчас… Сейчас в Империи – бардак.
– Ясно, – догадался Васька, – Им срезали финансирование. Представители Сверхцивилизации сидят без зарплаты…
Наслаждаясь природой и общением, мы шли второй час. Лубенчиков пытливо зыркал по сторонам, но добыча никак не торопилась стать обедом. Такое впечатление, что вся местная живность объявила нам бойкот. Даже хомячки нас игнорировали. Отсиживались, гады, в уютных норках…
Я мрачнел, чувствуя где-то в районе желудка растущую сингулярность. И взялся-таки за изготовление рогатки.
Но тут мы вышли к реке.
Солнечные блики играли на водной глади.
– Широкая… Метров сто, – прикинул я.
– Красотища! – обрадовался Васька. И сжимая копьё, бросился к воде. Вероятно, в его памяти всплыли яркие телевизионные картины: бойкие туземцы с гарпунами, унизанными рыбой.
– Здесь не тропики, – огорчил его я.
– Угу, – хмуро согласился Лубенчиков, опуская оружие.
– А может это и к лучшему…
– Почему?
– Например, крокодилы здесь не водятся.
– Жаль, – признал Васька, – Я бы сейчас и крокодила слопал!
Он попробовал воду рукой:
– Тёплая…
– Как будем переправляться? – уточнил Бинк. В глазах волосатика читалось беспокойство.
– Обыкновенно.
– Я… я плаваю плохо…
– Какие проблемы? – удивился Васька, – Через болото же переправились…
– Там было чуть-чуть… А здесь – очень далеко, – боязливо вздохнул хоббит.
– Ничего. Будешь тонуть – мы тебя откачаем, – успокоил Васька. Чёрствый он всё-таки тип…
Я оглянулся и махнул рукой:
– Вверх по течению русло сужается.
Лубенчиков не стал спорить. Мы двинулись вдоль берега. Дошли до излучины. И остановились.
Смех! Чей-то смех впереди за прибрежными кустами! Плеск воды…
Мы с Васькой оцепенели. Мне в голову вдруг пришла безумная догадка.
Напрасно Бинк шипел и тянул нас назад за рукава. Ещё пару шагов. Ближе… ближе… Выглянули из-за кустов.
В главном я не ошибся. Несколько юных девиц плескались в тёплой водичке. Но Димыча, увы, рядом с ними не было.
Я если и огорчился, то ненадолго. Зато Васька буквально впал в столбняк. Даже моргать перестал.
Юные существа обходились без всяких купальников – была в средние века такая хорошая традиция. Все пять – резвились и брызгались.
Пасторальная, веселящая душу картина…
Я толкнул похожего на изваяние Лубенчикова:
– Слушай, а местные-то девушки… они – ничего, а?
– Ага… – ответил Васька хриплым голосом.
– Шерсти только маловато, – вздохнул Бинк. Её, и правда, почти не было. Зато всё остальное…
Мы молча смотрели. А Лубенчиков вдруг дёрнулся, стряхивая оцепенение и выдавил:
– Хочу с ними познакомиться!
– Плохая мысль, – сморщился Бинк.
Но Васька, уже не владея собой, шагнул через кусты. Я поймал его за куртку.
Поздно. Нас заметили.
С отчаянным визгом девицы бросились к берегу. Туда, где сушилась на солнышке одежда. Промелькнули, как стая нимф, и растворились в зарослях. Только ветки захрустели.
– Ну, что доволен? – буркнул я в ухо Лубенчикову. И мягко улыбнулся. Мы ведь были не одни.
Единственная из «нимф» не успела добраться до платья. И теперь стояла по-шею в воде, изучая нас сердитым взглядом.
– Привет! – помахал я рукой, – Не бойся! Мы тебя не тронем!
– За себя говори, – вставил Васька.
– Чего ты несёшь, балбес, – процедил я сквозь зубы. И ещё шире улыбнулся.
– Она ж ни фига не понимает, – успокоил Лубенчиков.
Девушка не сводила с нас глаз. Вероятно, колебалась – то ли оставить одежду и плыть от греха подальше, то ли выждать. Может эти три придурка сами уберутся?
Плохо она знала Лубенчикова.
– Надо объяснить ей, что мы – хорошие! На языке жестов! – догадался Васька.
Следующие минуты две он корчил гримасы, изгибался в неприличных телодвижениях и прыгал, будто укушенный осой молодой козлик.
К счастью, «нимфа» не уплыла и выдержала зрелище до конца. Похоже, она была не из робких.
Обессиленый Васька свалился на траву:
– Больше не могу… Какие-то они здесь туповатые…
– Сами вы туповатые! Может всё-таки дадите мне одеться?!
Мы вздрогнули, оборачиваясь. Лубенчиков стремительно покраснел.
– Ну чё, таращитесь? Я уже замёрзла…
– Ты знаешь галактический? – обрадовался Бинк, – Мы хотели расспросить тебя о…
– Сначала отвернитесь и отойдите во-он к тем кустам!
– А ты не сбежишь?
– Было б от кого, – прищурилась девушка.
Мы честно выполнили все требования. Разве что, Васька пытался разок оглянуться. Я двинул его локтем.
– Теперь можно? – спросил Бинк, чуть погодя.
– Теперь, да.
Мы крутнулись вокруг собственной оси. И снова увидели нашу изящную знакомую – в голубоватом платье чуть выше колен. Очень простом. Но ей шло. А ещё с её фигурой здорово гармонировал маленький арбалет. Тетива была натянута. Арбалет нацелен в нашу сторону.
– Сюрприз, – выдавил Васька.
– Кажется, вы хотели поговорить? – мягко уточнила «русалка».
– Ага… Только я забыл о чём…
– Ты нас ни с кем не спутала? – осторожно предположил я, – Мы – честные путешественники…
– Честные за девушками не шпионят!
– Не-а… Мы не такие… – торопливо замотал головой красный, как рак, Лубенчиков. И тут же сник под её взглядом, – То есть, мы, конечно… Но что в этом плохого?!
– Прийдём в деревню – там разберутся, кто вы такие.
– Зачем спешить? Нам и здесь хорошо…
– Стреляю я очень метко, – объяснила она.
Как будто кто-то сомневался.
Дело принимало скверный оборот. Мы с Бинком хмуро переглянулись.
Есть только два способа переспорить женщину. Жаль, что нам они неизвестны…
– Больше вопросов нет? Тогда кругом и шагом марш! – голосок звонкий, приятный. Но какие гадости он говорит.
Увы. Эта обманчивая внешность… Ты таращишься на неё и таешь, словно масло на сковородке. А она начинает вить из тебя верёвки…
Тем более обидно, что данный экземпляр отличался юностью и миниатюрностью. На вид – лет семнадцать. Ростом – с Бинка. Конечно, девушки взрослеют раньше. У этой – формы хорошо различимы, даже через грубоватую ткань платья… Такие волнующие формы…
Тьфу-ты, о чём я думаю! Это ангельское существо собирается нашпиговать нас арбалетными болтами. По крайней мере, одного из троих…
Васькино самодельное копье лежит у наших ног. Бинк давно косится в его сторону. Только поножовщины нам не хватало!
– Ещё вопрос можно? – торопливо выпаливаю я.
Она внимательно смотрит на меня. В серых глазках – блестит интерес.
– Говори.
Конечно, она – не злая. И очень даже симпатичная. Но её палец по-прежнему лежит на спусковом крючке.
– Как тебя зовут?
Девушка усмехается:
– Илга.
– А меня – Лёха.
Что бы такое соврать? До сих пор я тренировался только на земных девицах… И, как правило, на безоружных.
– Илга, мы пришли издалека. Очень. Мы спустились с неба!
Она критически склонила голову вбок. Даже лобик насупила. Пусть глупцы болтают, что девушкам в этом возрасте думать не свойственно. Знаки бурной мыслительной активности явственно проступили на её милом личике.
Уф-ф…
И чтобы закрепить результат, я торопливо коснулся бинкового «лазерника»:
– Мы – посланцы небес. А это – божественный жезл. Никто не должен знать о нашей миссии. Никто, кроме тебя, Илга.
Глаза у Васьки округлились. Правда, хватило ума промолчать. А щетинистая физиономия Бинка обрела суровое и внушительное выражение:
– Да… дитя. Мы избрали тебя.
– Среди своих подруг, ты одна проявила смелость, – в тон Бинку пояснил я, – Теперь мы знаем, что ты достойна.
– Чего? – нахмурилась девушка.
– Высокой миссии. Ты должна сопровождать нас в нашем путешествии.
Проводник нам точно пригодился бы…
О чёрт!
Васькино лицо расплылось в блаженной ухмылке. Чуть не испортил всё, обормот! Я незаметно наступил ему на ногу.
Повисло молчание. Как натянутая струна.
– Диковинные вы типы… – вздохнула Илга, – Но врать умеете складно.
Улыбнулась и опустила арбалет.
Мы сели на траву.
– Далеко путь держите?
Я глянул вверх и туманно заметил:
– Отсюда не видно…
– Мы должны отыскать других небесных посланников, – уточнил Бинк, – Кстати, Илга, откуда ты знаешь галактический язык?
– Меня научили… Ещё в детстве.
– Кто? – хоббит даже заёрзал от нетерпения.
– Учителя.
– Они спустились с неба?
– Да нет. Они – местные.
– Но ведь это не ваш родной язык? – Бинк даже зачесался от волнения, – Откуда… откуда он вам известен?
– Точно не ведаю, – её длинные ресницы раза два безмятежно порхнули. Что-то скрывает? Или мне показалось?
– А про других посланников ты не слыхала? – спросил я.
– Ну… Это давно было…
Мы трое затаили дыхание. Серые глазки невинно посмотрели на наши вытянувшиеся рожи.
– В общем-то, я знаю очень мало…
Хоббит нервно вздрогнул:
– Расскажи всё, что тебе известно!
– Ну… Все посланцы небес обычно оказываются в одном месте. Надо идти на юг. Дней двадцать. А по реке, если хорошо грести, можно доплыть за неделю.
– Лодка! Нам срочно нужна лодка! – выпалил Бинк, – У кого-нибудь её можно раздобыть?
– Не знаю. Я сама не из деревни.
– Жаль, что остальные сбежали. Они-то здешние?
– Ага, – кивнула она, – Но не переживайте… Они скоро вернутся. С подмогой.
Мы похолодели. А Илга насмешливо добавила.
– Вообще-то, лодка у меня есть…
Мы трое уставились на неё умоляющими взглядами.
– …Но для четверых, в ней маловато места.
«Русалка» кокетливо откинула со лба прядь влажных волос.
– С нами проблем не будет, – торопливо заверил я, – Мы – существа тихие и скромные.
– Да, да! – горячо согласился Лубенчиков, – Я обещаю! Тише воды!
– Ладно, – кивнула она, поглаживая арбалетный приклад, – С вами забавно…
Встала с травы:
– Тогда идём. Пока сюда не явились деревенские…
Спустя минут пять, Илга вывела нас к укрытой за прибрежными кустами длинной лодке.
– Значит так… Пока нам по пути. Но если что – высажу в любом месте. Даже посреди реки.
– Без вопросов, – развёл руками Васька. Он-то хорошо умел плавать. Если что, отдуваться придётся Бинку.
Где-то сзади послышался хруст веток. Местные парни торопились неформально побеседовать с чужаками.
Дальше тянуть время было рискованно.
Илга разместилась на корме. Мы с Лубенчиковым сели на вёсла. А Бинк устроился на тюке с вещами у носа лодки.
Десяток мощных гребков и мы уже у середины реки. Подхваченные течением, с каждой секундой удаляемся от враждебного берега…
– Нас не догонят! – радостно пропел Васька.
Глава 6
Глава 7
Ломоть канул в «чёрные дыры» наших желудков. Запили водичкой. Посидели, обдумывая. Бинк начал рассказывать о своих путешествиях. Слушать хоббита было тяжело. Даже самые крутые его маршруты почему-то заканчивались в ресторанах.
Минут десять мы терпели. Потом попросили волосатика сменить тему. Бинк обиженно надулся.
– Может поохотимся? – осторожно предложил Лубенчиков.
«Ага, – подумал я, – Как раз у тебя это здорово выходит…»
– Васёк, на нас на самих охотятся, ты забыл?
– Ну и что? – невозмутимо хмыкнул Васька, поднимаясь с травы, – Обычный круговорот в природе. Ради соблюдения экологического баланса мы просто обязаны кого-нибудь съесть.
Мысль – хорошая. Только как её реализовать?
Я озвучил свою идею с рогаткой.
– Не годится, – отверг Лубенчиков, – Крупную добычу так не завалишь…
– У нас нет времени гоняться за крупной добычей…
– А может она где-то рядом! – васькино лицо светилось вдохновением, – Представьте, стадо идёт через лес… И одному из этого стада – предназначено стать обедом и ужином…
– Нас вообще-то лишь трое… – опасливо уточнил Бинк, – Кого конкретно ты имеешь в виду?
– Если кого-нибудь поймаем – нас будет уже четверо! – просиял Васька. Явно в нём дремал талант либерального реформатора.
Через минуту мы достигли компромисса. Нож Бинка с помощью Васькиного ремня прикрепили к шесту. Импровизированное копьё вручили Лубенчикову со строгим наказом: атаковать добычу лишь по ходу следования и без всякого риска. Особенно остерегаться зайцев.
– Кого ж мне тогда атаковать? – недовольно буркнул Васька, – Хомячков, что ли?
– В крайнем случае, морских свинок!
Больше не тратя времени, мы двинулись в путь. Хорошо, что у нас имелись компасы. Бинк в крохотном электронном блокноте даже набросал карту. Мы придерживались строго северо-восточного направления. Берег болота перпендикуляром остался позади.
Особого плана действий у нас не было. Главное – уйти, как можно дальше. Лишь тогда – пытаться искать контакты с аборигенами. Бинк надеялся, что даже на этой захолустной планете есть Представительства – Империи или хотя бы Торговой Гильдии.
– Понимаете, мы вырвались из Тёмной Области… А за её границами – большая часть миров внесена в Каталог.
– Думаешь, здесь бывают другие корабли?
– Если мы в Имперском секторе – кораблей может и не быть. Если это Запретный мир.
– Какой? – удивился Васька.
– Законы Империи ограничивают доступ в отсталые миры. Если Комиссия по Контактам считает, что такой доступ вредит местным…
– Тогда мы здесь застряли.
– Нет. Наблюдательные Миссии должны быть. В любом случае… Правда, аборигены об этом не всегда догадываются.
– Вот-вот. Будем ходить по деревням и спрашивать: где у вас тут ближайшая штаб-квартира прогрессоров?
– В крайнем случае, наблюдатели сами поймут. Гипер-всплеск при нашем появлении они обязаны были зафиксировать. Это их работа, – объяснил Бинк без особой уверенности.
Какое-то время мы шли молча. Потом он хмуро добавил:
– Вообще-то, раньше так и было… Но сейчас… Сейчас в Империи – бардак.
– Ясно, – догадался Васька, – Им срезали финансирование. Представители Сверхцивилизации сидят без зарплаты…
Наслаждаясь природой и общением, мы шли второй час. Лубенчиков пытливо зыркал по сторонам, но добыча никак не торопилась стать обедом. Такое впечатление, что вся местная живность объявила нам бойкот. Даже хомячки нас игнорировали. Отсиживались, гады, в уютных норках…
Я мрачнел, чувствуя где-то в районе желудка растущую сингулярность. И взялся-таки за изготовление рогатки.
Но тут мы вышли к реке.
Солнечные блики играли на водной глади.
– Широкая… Метров сто, – прикинул я.
– Красотища! – обрадовался Васька. И сжимая копьё, бросился к воде. Вероятно, в его памяти всплыли яркие телевизионные картины: бойкие туземцы с гарпунами, унизанными рыбой.
– Здесь не тропики, – огорчил его я.
– Угу, – хмуро согласился Лубенчиков, опуская оружие.
– А может это и к лучшему…
– Почему?
– Например, крокодилы здесь не водятся.
– Жаль, – признал Васька, – Я бы сейчас и крокодила слопал!
Он попробовал воду рукой:
– Тёплая…
– Как будем переправляться? – уточнил Бинк. В глазах волосатика читалось беспокойство.
– Обыкновенно.
– Я… я плаваю плохо…
– Какие проблемы? – удивился Васька, – Через болото же переправились…
– Там было чуть-чуть… А здесь – очень далеко, – боязливо вздохнул хоббит.
– Ничего. Будешь тонуть – мы тебя откачаем, – успокоил Васька. Чёрствый он всё-таки тип…
Я оглянулся и махнул рукой:
– Вверх по течению русло сужается.
Лубенчиков не стал спорить. Мы двинулись вдоль берега. Дошли до излучины. И остановились.
Смех! Чей-то смех впереди за прибрежными кустами! Плеск воды…
Мы с Васькой оцепенели. Мне в голову вдруг пришла безумная догадка.
Напрасно Бинк шипел и тянул нас назад за рукава. Ещё пару шагов. Ближе… ближе… Выглянули из-за кустов.
В главном я не ошибся. Несколько юных девиц плескались в тёплой водичке. Но Димыча, увы, рядом с ними не было.
Я если и огорчился, то ненадолго. Зато Васька буквально впал в столбняк. Даже моргать перестал.
Юные существа обходились без всяких купальников – была в средние века такая хорошая традиция. Все пять – резвились и брызгались.
Пасторальная, веселящая душу картина…
Я толкнул похожего на изваяние Лубенчикова:
– Слушай, а местные-то девушки… они – ничего, а?
– Ага… – ответил Васька хриплым голосом.
– Шерсти только маловато, – вздохнул Бинк. Её, и правда, почти не было. Зато всё остальное…
Мы молча смотрели. А Лубенчиков вдруг дёрнулся, стряхивая оцепенение и выдавил:
– Хочу с ними познакомиться!
– Плохая мысль, – сморщился Бинк.
Но Васька, уже не владея собой, шагнул через кусты. Я поймал его за куртку.
Поздно. Нас заметили.
С отчаянным визгом девицы бросились к берегу. Туда, где сушилась на солнышке одежда. Промелькнули, как стая нимф, и растворились в зарослях. Только ветки захрустели.
– Ну, что доволен? – буркнул я в ухо Лубенчикову. И мягко улыбнулся. Мы ведь были не одни.
Единственная из «нимф» не успела добраться до платья. И теперь стояла по-шею в воде, изучая нас сердитым взглядом.
– Привет! – помахал я рукой, – Не бойся! Мы тебя не тронем!
– За себя говори, – вставил Васька.
– Чего ты несёшь, балбес, – процедил я сквозь зубы. И ещё шире улыбнулся.
– Она ж ни фига не понимает, – успокоил Лубенчиков.
Девушка не сводила с нас глаз. Вероятно, колебалась – то ли оставить одежду и плыть от греха подальше, то ли выждать. Может эти три придурка сами уберутся?
Плохо она знала Лубенчикова.
– Надо объяснить ей, что мы – хорошие! На языке жестов! – догадался Васька.
Следующие минуты две он корчил гримасы, изгибался в неприличных телодвижениях и прыгал, будто укушенный осой молодой козлик.
К счастью, «нимфа» не уплыла и выдержала зрелище до конца. Похоже, она была не из робких.
Обессиленый Васька свалился на траву:
– Больше не могу… Какие-то они здесь туповатые…
– Сами вы туповатые! Может всё-таки дадите мне одеться?!
Мы вздрогнули, оборачиваясь. Лубенчиков стремительно покраснел.
– Ну чё, таращитесь? Я уже замёрзла…
– Ты знаешь галактический? – обрадовался Бинк, – Мы хотели расспросить тебя о…
– Сначала отвернитесь и отойдите во-он к тем кустам!
– А ты не сбежишь?
– Было б от кого, – прищурилась девушка.
Мы честно выполнили все требования. Разве что, Васька пытался разок оглянуться. Я двинул его локтем.
– Теперь можно? – спросил Бинк, чуть погодя.
– Теперь, да.
Мы крутнулись вокруг собственной оси. И снова увидели нашу изящную знакомую – в голубоватом платье чуть выше колен. Очень простом. Но ей шло. А ещё с её фигурой здорово гармонировал маленький арбалет. Тетива была натянута. Арбалет нацелен в нашу сторону.
– Сюрприз, – выдавил Васька.
– Кажется, вы хотели поговорить? – мягко уточнила «русалка».
– Ага… Только я забыл о чём…
– Ты нас ни с кем не спутала? – осторожно предположил я, – Мы – честные путешественники…
– Честные за девушками не шпионят!
– Не-а… Мы не такие… – торопливо замотал головой красный, как рак, Лубенчиков. И тут же сник под её взглядом, – То есть, мы, конечно… Но что в этом плохого?!
– Прийдём в деревню – там разберутся, кто вы такие.
– Зачем спешить? Нам и здесь хорошо…
– Стреляю я очень метко, – объяснила она.
Как будто кто-то сомневался.
Дело принимало скверный оборот. Мы с Бинком хмуро переглянулись.
Есть только два способа переспорить женщину. Жаль, что нам они неизвестны…
– Больше вопросов нет? Тогда кругом и шагом марш! – голосок звонкий, приятный. Но какие гадости он говорит.
Увы. Эта обманчивая внешность… Ты таращишься на неё и таешь, словно масло на сковородке. А она начинает вить из тебя верёвки…
Тем более обидно, что данный экземпляр отличался юностью и миниатюрностью. На вид – лет семнадцать. Ростом – с Бинка. Конечно, девушки взрослеют раньше. У этой – формы хорошо различимы, даже через грубоватую ткань платья… Такие волнующие формы…
Тьфу-ты, о чём я думаю! Это ангельское существо собирается нашпиговать нас арбалетными болтами. По крайней мере, одного из троих…
Васькино самодельное копье лежит у наших ног. Бинк давно косится в его сторону. Только поножовщины нам не хватало!
– Ещё вопрос можно? – торопливо выпаливаю я.
Она внимательно смотрит на меня. В серых глазках – блестит интерес.
– Говори.
Конечно, она – не злая. И очень даже симпатичная. Но её палец по-прежнему лежит на спусковом крючке.
– Как тебя зовут?
Девушка усмехается:
– Илга.
– А меня – Лёха.
Что бы такое соврать? До сих пор я тренировался только на земных девицах… И, как правило, на безоружных.
– Илга, мы пришли издалека. Очень. Мы спустились с неба!
Она критически склонила голову вбок. Даже лобик насупила. Пусть глупцы болтают, что девушкам в этом возрасте думать не свойственно. Знаки бурной мыслительной активности явственно проступили на её милом личике.
Уф-ф…
И чтобы закрепить результат, я торопливо коснулся бинкового «лазерника»:
– Мы – посланцы небес. А это – божественный жезл. Никто не должен знать о нашей миссии. Никто, кроме тебя, Илга.
Глаза у Васьки округлились. Правда, хватило ума промолчать. А щетинистая физиономия Бинка обрела суровое и внушительное выражение:
– Да… дитя. Мы избрали тебя.
– Среди своих подруг, ты одна проявила смелость, – в тон Бинку пояснил я, – Теперь мы знаем, что ты достойна.
– Чего? – нахмурилась девушка.
– Высокой миссии. Ты должна сопровождать нас в нашем путешествии.
Проводник нам точно пригодился бы…
О чёрт!
Васькино лицо расплылось в блаженной ухмылке. Чуть не испортил всё, обормот! Я незаметно наступил ему на ногу.
Повисло молчание. Как натянутая струна.
– Диковинные вы типы… – вздохнула Илга, – Но врать умеете складно.
Улыбнулась и опустила арбалет.
Мы сели на траву.
– Далеко путь держите?
Я глянул вверх и туманно заметил:
– Отсюда не видно…
– Мы должны отыскать других небесных посланников, – уточнил Бинк, – Кстати, Илга, откуда ты знаешь галактический язык?
– Меня научили… Ещё в детстве.
– Кто? – хоббит даже заёрзал от нетерпения.
– Учителя.
– Они спустились с неба?
– Да нет. Они – местные.
– Но ведь это не ваш родной язык? – Бинк даже зачесался от волнения, – Откуда… откуда он вам известен?
– Точно не ведаю, – её длинные ресницы раза два безмятежно порхнули. Что-то скрывает? Или мне показалось?
– А про других посланников ты не слыхала? – спросил я.
– Ну… Это давно было…
Мы трое затаили дыхание. Серые глазки невинно посмотрели на наши вытянувшиеся рожи.
– В общем-то, я знаю очень мало…
Хоббит нервно вздрогнул:
– Расскажи всё, что тебе известно!
– Ну… Все посланцы небес обычно оказываются в одном месте. Надо идти на юг. Дней двадцать. А по реке, если хорошо грести, можно доплыть за неделю.
– Лодка! Нам срочно нужна лодка! – выпалил Бинк, – У кого-нибудь её можно раздобыть?
– Не знаю. Я сама не из деревни.
– Жаль, что остальные сбежали. Они-то здешние?
– Ага, – кивнула она, – Но не переживайте… Они скоро вернутся. С подмогой.
Мы похолодели. А Илга насмешливо добавила.
– Вообще-то, лодка у меня есть…
Мы трое уставились на неё умоляющими взглядами.
– …Но для четверых, в ней маловато места.
«Русалка» кокетливо откинула со лба прядь влажных волос.
– С нами проблем не будет, – торопливо заверил я, – Мы – существа тихие и скромные.
– Да, да! – горячо согласился Лубенчиков, – Я обещаю! Тише воды!
– Ладно, – кивнула она, поглаживая арбалетный приклад, – С вами забавно…
Встала с травы:
– Тогда идём. Пока сюда не явились деревенские…
Спустя минут пять, Илга вывела нас к укрытой за прибрежными кустами длинной лодке.
– Значит так… Пока нам по пути. Но если что – высажу в любом месте. Даже посреди реки.
– Без вопросов, – развёл руками Васька. Он-то хорошо умел плавать. Если что, отдуваться придётся Бинку.
Где-то сзади послышался хруст веток. Местные парни торопились неформально побеседовать с чужаками.
Дальше тянуть время было рискованно.
Илга разместилась на корме. Мы с Лубенчиковым сели на вёсла. А Бинк устроился на тюке с вещами у носа лодки.
Десяток мощных гребков и мы уже у середины реки. Подхваченные течением, с каждой секундой удаляемся от враждебного берега…
– Нас не догонят! – радостно пропел Васька.
Глава 6
Путешествовать в женском обществе гораздо приятнее. Тем более, если это общество такое юное и миловидное. А вдобавок, не ноет, не капризничает и сохраняет самообладание – даже когда по рассеянности ты окатываешь её брызгами с ног до головы…
Впрочем, всё хорошо в меру. Спустя короткое время, мокрая Илга не выдержала и предложила Лубенчикову пересесть. Васька огорчился, но бунтовать не стал. И я тут же занял лучшее место – рядом с загорелыми илгиными коленками.
Я работал вёслами, сидя лицом к ней, и даже мог поддерживать беседу:
– А ты просто так путешествуешь? Или по делам?
– Просто так. По делам.
– А ты не боишься одна, так далеко от дома?
– Я же не одна, – прищурилась Илга.
– А дом твой далеко?
– Не очень.
– А ты – скрытная…
– А ты – болтливый.
Обидно, когда тебя не воспринимают всерьёз. Тем более, я-то знаю, что я старше и умнее. И почему она об этом не догадывается?
Через час мы с Васькой решили передохнуть. Русло здесь было без изгибов. Лодка могла свободно дрейфовать по течению.
Оба к тому времени изрядно утомились и заработали мозоли. Гребцы из нас – ещё те.
Илга с лёгким презрением осмотрела наши изнеженные ладони и развязала мешок, лежавший на корме. Достала оттуда свёрнутую полосу грязноватой ткани.
– Э-э… – испугался Васька, – Её б не мешало простерилизовать…
– Не знаю, что ты имеешь в виду, – пожала плечами Илга, – Ткань пропитана настоями целебных трав.
Мы перестали сопротивляться и «русалка» довольно-таки ловко забинтовала наши руки. Крепко и надёжно – чтобы не сбилось, когда опять сядем за вёсла.
Бинк хмурился и помалкивал. Кажется он не верил в траволечение. Но в дела «дикарей» не вмешивался. Когда пришла его очередь грести – достал из кармана перчатки.
Мы вкалывали, сменяя друг-друга, ещё часа полтора. Потом Васька не выдержал:
– Делаем привал!
– Слабаки, – усмехнулась Илга.
Присмотрели место для высадки – небольшую бухточку под крутым косогором. С этого берега нас не заметят.
Привязали лодку к торчащему сверху корню. Попадали на тёплый песочек. Илга села чуть в стороне.
Да, для посланцев небес мы оказались изрядными хиляками. Не Гераклы и уж, конечно, не Аполлоны… Зато – бесплатная рабочая сила.
– Эй, хозяйка… – подмигнул Лубенчиков, – Даже галерных рабов иногда кормят.
– Да ну? – заинтересовалась Илга, – А кто такие галерные рабы?
Всё таки, она была хорошая девушка и не особенно долго полоскала нам мозги. Вытащила из корзины круглую лепёшку и честно разделила на четверых. Вместо приправы – какая-то травка, смахивающая на лук и крохотные сушёные фрукты.
Васька мгновенно оприходовал свою долю и вздохнул:
– Знаете, недавно раскопали древне-римское поместье и установили поразительный факт.
– Какой?
– Рабов кормили лучше.
Илга прищурилась:
– Целая река перед тобой. А в реке– полно живности.
– У тебя есть удочка?
– Кое-что надёжней.
– Доставай! – радостно вскинулся Лубенчиков.
– Вечером, – немногословно пообещала Илга.
Дальнейшая беседа как-то стёрлась из памяти. Меня разморило на солнышке.
А потом нас растолкала Илга.
Кругом была тишина. На небе – безмятежные облачные барашки. На реке, кроме нас – ни души. Сейчас бы расслабиться и плыть… плыть, сливаясь с мирозданием…
Увы. Трудно расслабляться, ворочая вёслами.
Чем больше «гудела» моя спина, тем глубже я проникался сомнениями. Кто кого, собственно говоря, использует?
Я заглядывал в безмятежные илгины очи. И не мог отыскать ответа.
Сомнения терзали не только меня.
– Знаешь, Лёха, – сказал Васька по-русски, так чтобы Илга не догадалась, – Мне кажется, нас вводят в заблуждение…
– Куда-куда?
– Я хотел сказать – морочат яйца и вешают лапшу!
– Не надо о еде.
– Интересно, если бы не мы, как бы она одна управлялась с этой лодкой?
– Ну… Она – бойкая девчонка.
– Вот именно! Нашла троих идиотов – за пару ломтей чёрствой лепёшки.
– Думаешь, она всё наврала?
– Зуб даю! Нет там никакого особого места! И никаких гостей с неба!
Я искоса глянул на Илгу. Такое милое существо… На тихой, неиспорченной планете…
– А может и не врёт.
– Лёха, все они одинаковые! Хоть на Земле, хоть в «чёрной дыре»! Уж я-то натерпелся…
И Васька поведал душераздирающую историю про некую Катьку. В седьмом классе, на итоговой контрольной по геометрии эта Катька дала ему списать. Бедный Лубенчиков поверил во взаимную симпатию… А потом ему пришлось до самого дома тащить её тяжеленную сумку. И в одиночку отбиваться от её здоровенных ухажёров-восьмикласников.
– Чуть руку не сломали, гады!
Синяки зажили, но душевная травма осталась.
– Понимаешь, Лёха, бабы на нас ездят! Всегда! Закон природы! И чем она симпатичнее и умнее – тем большая стерва.
– Ага… Выходит, лучшие женщины – уродливые и тупые?
Васька озадаченно умолк. Кажется, так далеко в своих рассуждениях он ещё не заходил.
Бинк не вытерпел:
– О чём болтаете, голокожие?
– Да вот, спорим – доплывёшь ты до того берега или нет…
Хоббит испуганно притих.
А я сильнее налёг на вёсла. Будто хотел пробиться через завесу подозрений. Опыта у меня, конечно, меньше чем у Васьки. Но какой-то резон в его словах есть. «Слабый пол» – как же… Грубая физическая сила для разумных существ – вовсе не решающий фактор.
Багровое солнце клонилось к закату. Нашими трудами и течением лодка шла на юг.
Иногда «капитанша» Илга задавала нам вопросы. Мы отделывались общими фразами. Почти такими же фразами отвечала нам и она. В нашей команде ещё царило равновесие.
Только есть хотелось всё сильнее и сильнее. Даже несмотря на усталость. Активность на свежем воздухе приводит к зверскому аппетиту. Тоже закон природы.
– Илга, ты говорила у тебя есть рыбацкие снасти? – напомнил я.
– Сначала, во-он туда дойдём…
Васька начал потихоньку закипать. Я стал бояться за «капитаншу». Как известно, мятежи на кораблях иногда вспыхивали и по более невинным причинам.
Русло сделало очередной изгиб. И я понял, что имела в виду Илга.
Озеро. Наша река впадала в озеро с уходившими к горизонту лесистыми берегами.
– Здесь– сказала Илга.
Мы бросили вёсла и течение понесло лодку прямо к середине огромной водной чаши. Бинк страдальчески вздохнул и судорожно вцепился в борт.
Илга достала моток тонкой бечевы и привязала к нему какой-то дурнопахнущий мешочек. Швырнула в реку.
– И это всё? – удивился Васька.
Илга приложила палец к губам. Сжимая бечеву, она смотрела в воду. Что интересно, там можно разглядеть?
Минута тянулась за минутой. Терпение наше было на исходе. Я уже собрался рассказать Илге о крючках, поплавках и других прогрессивых технологиях, но не успел. Она вдруг резко выпрямилась и скомандовала:
– Гребите!
Мы замешкались и она повторила:
– Гребите же, рыбьи потроха!
Довольно невежливо. Но мы подчинились и налегли на вёсла. Лодка двинулась к берегу.
– Быстрее! – потребовала Илга.
Мы поднажали.
– Ещё быстрее!
– Быстрее только на х… – последнее слово застряло у Васьки в глотке. Вероятно, он разглядел то же, что и я.
Здоровенное щупальце, поднимающееся из глубины.
В следующие пять секунд мы установили новый рекорд по гребле. А ещё через пять – сами же его превзошли. Даже у олимпийской команды не было такого хорошего стимула.
Вёсла взвизгивали в уключинах, рискуя вырвать их «с мясом». Вода кипела. Лодка подпрыгивала и неслась к берегу.
Уже не одно, а сразу несколько щупалец тянулись в нашу сторону.
До берега оставалось метров десять, когда, сжимая изогнутый нож, Илга выпрыгнула из лодки. Скрылась под водой.
Я уронил вёсла. Я закричал. Оглянулся беспомощно.
Шерсть на Бинке встала дыбом. Васькины глаза увеличились раза в два.
Я схватил копьё и прыгнул в воду.
Погрузился с головой. Но ноги сразу ощутили дно. Вода была мутная. Что-то склизкое коснулось руки. Обожгло. Я дёрнулся, взмахивая копьём. Нож-наконечник полоснул по чему-то упругому – будто по змеиному телу. Я опять ударил. В пустоту…
Я вынырнул. И метрах в пяти увидел над водой голову Илги. Пилообразное лезвие блестело в её руке.
Я шагнул, отталкиваясь носками от дна. Вода рядом с Илгой бурлила. Клубки щупалец свивались в бешеном танце. И будто в танце кружилась девушка. Иногда скрываясь из виду, пронзая и рассекая змеистые изгибы.
Меня опять обожгло.
Я ударил копьём сквозь илистую муть. Что-то схватило меня за ногу.
Бинк и Васька орали из лодки. Потом сзади донесся плеск. Кажется, друзья спешили на помощь.
В этот момент я увидел лицо Илги. Она улыбалась.
А меня затащило под воду. Я отчаянно трепыхнулся, рассекая воду наконечником. Выронил копьё. Голыми руками схватился за скользкий клубок. Будто за раскалённую печку.
Вырвался на поверхность. Илга – совсем близко. Она опустила нож и радостно выдохнула:
– Правда, хорошая рыбалка?!
– Лучше… не бывает, – я оттолкнул мясистое щупальце от её шеи.
– Знала, что вам понравится!
Бинк и Васька уже были рядом. Хоббит молотил по воде драгоценным «лазерником», а Лубенчиков работал веслом, выдернутым из уключины. Оба кричали что-то: Бинк – на галактическом, а Васька – по-русски.
К счастью, по-русски Илга не понимала.
А потом мы выбрались на берег. Чуть живые от усталости, насквозь мокрые и злые. С обожжёнными руками. Хорошо, что у меня и Васьки ладони были перебинтованы. Зато левая чать лица Лубенчикова приобрела ярко-пунцовый оттенок. Словно он ухитрился использовать утюг вместо подушки.
Только на Илге – ни пятнышка. Ни на длинных загорелых ногах, ни на голых руках… Чёрт, а ведь она была в самой гуще!
«Русалка» скрылась в кустах. Кажется, выжимала мокрое платье. Когда она вернулась, я начал, старательно избегая крепких слов:
– Илга… Может объяснишь…
– Вы что, раньше не охотились на суртиса?
– Нет, – глухо выдавил я, – В наших реках только плезиозавры водятся.
– Значит, вы…
Она заливисто рассмеялась.
А Васька едва не прослезился от досады. И даже вспомнил подходящий эпизод из жизни Стеньки Разина.
– Смотри чтоб она сама тебя не утопила! – по-русски предупредил я.
В конце-концов, она ведь не нарочно… Хотя, кой-какие педагогические меры я бы принял. Жаль, что у посланников Небес нет таких полномочий.
Илга ощутила наше настроение и снова стала серьёзной. Осмотрела ожоги и махнула рукой:
– Пустяки! Вы же не рыбы. А для людей это безопасно…
– Не знаю, – буркнул Васька, – Я себя уже почти карасём чувствую. Жареным.
– Прошу прощения, – заёрзал Бинк, – Может я что-то не улавливаю… Но как насчёт суртиса?
Мы трое уставились на Илгу. И правда… Охотились, охотились… А где ж добыча? Опять в реке?
Лубенчиков нахмурился. Я торопливо вставил:
– Ну… важен не результат. Главное – участие…
И только Илга казалась спокойной. Махнула рукой в сторону озера и объявила:
– Сегодня у нас будет хороший ужин.
Мы непонимающе обернулись. Что-то белело на поверхности. Я присмотрелся и тут до меня дошло. Отрезанные и оторванные щупальца суртиса всплывали одно за другим.
Впрочем, всё хорошо в меру. Спустя короткое время, мокрая Илга не выдержала и предложила Лубенчикову пересесть. Васька огорчился, но бунтовать не стал. И я тут же занял лучшее место – рядом с загорелыми илгиными коленками.
Я работал вёслами, сидя лицом к ней, и даже мог поддерживать беседу:
– А ты просто так путешествуешь? Или по делам?
– Просто так. По делам.
– А ты не боишься одна, так далеко от дома?
– Я же не одна, – прищурилась Илга.
– А дом твой далеко?
– Не очень.
– А ты – скрытная…
– А ты – болтливый.
Обидно, когда тебя не воспринимают всерьёз. Тем более, я-то знаю, что я старше и умнее. И почему она об этом не догадывается?
Через час мы с Васькой решили передохнуть. Русло здесь было без изгибов. Лодка могла свободно дрейфовать по течению.
Оба к тому времени изрядно утомились и заработали мозоли. Гребцы из нас – ещё те.
Илга с лёгким презрением осмотрела наши изнеженные ладони и развязала мешок, лежавший на корме. Достала оттуда свёрнутую полосу грязноватой ткани.
– Э-э… – испугался Васька, – Её б не мешало простерилизовать…
– Не знаю, что ты имеешь в виду, – пожала плечами Илга, – Ткань пропитана настоями целебных трав.
Мы перестали сопротивляться и «русалка» довольно-таки ловко забинтовала наши руки. Крепко и надёжно – чтобы не сбилось, когда опять сядем за вёсла.
Бинк хмурился и помалкивал. Кажется он не верил в траволечение. Но в дела «дикарей» не вмешивался. Когда пришла его очередь грести – достал из кармана перчатки.
Мы вкалывали, сменяя друг-друга, ещё часа полтора. Потом Васька не выдержал:
– Делаем привал!
– Слабаки, – усмехнулась Илга.
Присмотрели место для высадки – небольшую бухточку под крутым косогором. С этого берега нас не заметят.
Привязали лодку к торчащему сверху корню. Попадали на тёплый песочек. Илга села чуть в стороне.
Да, для посланцев небес мы оказались изрядными хиляками. Не Гераклы и уж, конечно, не Аполлоны… Зато – бесплатная рабочая сила.
– Эй, хозяйка… – подмигнул Лубенчиков, – Даже галерных рабов иногда кормят.
– Да ну? – заинтересовалась Илга, – А кто такие галерные рабы?
Всё таки, она была хорошая девушка и не особенно долго полоскала нам мозги. Вытащила из корзины круглую лепёшку и честно разделила на четверых. Вместо приправы – какая-то травка, смахивающая на лук и крохотные сушёные фрукты.
Васька мгновенно оприходовал свою долю и вздохнул:
– Знаете, недавно раскопали древне-римское поместье и установили поразительный факт.
– Какой?
– Рабов кормили лучше.
Илга прищурилась:
– Целая река перед тобой. А в реке– полно живности.
– У тебя есть удочка?
– Кое-что надёжней.
– Доставай! – радостно вскинулся Лубенчиков.
– Вечером, – немногословно пообещала Илга.
Дальнейшая беседа как-то стёрлась из памяти. Меня разморило на солнышке.
А потом нас растолкала Илга.
Кругом была тишина. На небе – безмятежные облачные барашки. На реке, кроме нас – ни души. Сейчас бы расслабиться и плыть… плыть, сливаясь с мирозданием…
Увы. Трудно расслабляться, ворочая вёслами.
Чем больше «гудела» моя спина, тем глубже я проникался сомнениями. Кто кого, собственно говоря, использует?
Я заглядывал в безмятежные илгины очи. И не мог отыскать ответа.
Сомнения терзали не только меня.
– Знаешь, Лёха, – сказал Васька по-русски, так чтобы Илга не догадалась, – Мне кажется, нас вводят в заблуждение…
– Куда-куда?
– Я хотел сказать – морочат яйца и вешают лапшу!
– Не надо о еде.
– Интересно, если бы не мы, как бы она одна управлялась с этой лодкой?
– Ну… Она – бойкая девчонка.
– Вот именно! Нашла троих идиотов – за пару ломтей чёрствой лепёшки.
– Думаешь, она всё наврала?
– Зуб даю! Нет там никакого особого места! И никаких гостей с неба!
Я искоса глянул на Илгу. Такое милое существо… На тихой, неиспорченной планете…
– А может и не врёт.
– Лёха, все они одинаковые! Хоть на Земле, хоть в «чёрной дыре»! Уж я-то натерпелся…
И Васька поведал душераздирающую историю про некую Катьку. В седьмом классе, на итоговой контрольной по геометрии эта Катька дала ему списать. Бедный Лубенчиков поверил во взаимную симпатию… А потом ему пришлось до самого дома тащить её тяжеленную сумку. И в одиночку отбиваться от её здоровенных ухажёров-восьмикласников.
– Чуть руку не сломали, гады!
Синяки зажили, но душевная травма осталась.
– Понимаешь, Лёха, бабы на нас ездят! Всегда! Закон природы! И чем она симпатичнее и умнее – тем большая стерва.
– Ага… Выходит, лучшие женщины – уродливые и тупые?
Васька озадаченно умолк. Кажется, так далеко в своих рассуждениях он ещё не заходил.
Бинк не вытерпел:
– О чём болтаете, голокожие?
– Да вот, спорим – доплывёшь ты до того берега или нет…
Хоббит испуганно притих.
А я сильнее налёг на вёсла. Будто хотел пробиться через завесу подозрений. Опыта у меня, конечно, меньше чем у Васьки. Но какой-то резон в его словах есть. «Слабый пол» – как же… Грубая физическая сила для разумных существ – вовсе не решающий фактор.
Багровое солнце клонилось к закату. Нашими трудами и течением лодка шла на юг.
Иногда «капитанша» Илга задавала нам вопросы. Мы отделывались общими фразами. Почти такими же фразами отвечала нам и она. В нашей команде ещё царило равновесие.
Только есть хотелось всё сильнее и сильнее. Даже несмотря на усталость. Активность на свежем воздухе приводит к зверскому аппетиту. Тоже закон природы.
– Илга, ты говорила у тебя есть рыбацкие снасти? – напомнил я.
– Сначала, во-он туда дойдём…
Васька начал потихоньку закипать. Я стал бояться за «капитаншу». Как известно, мятежи на кораблях иногда вспыхивали и по более невинным причинам.
Русло сделало очередной изгиб. И я понял, что имела в виду Илга.
Озеро. Наша река впадала в озеро с уходившими к горизонту лесистыми берегами.
– Здесь– сказала Илга.
Мы бросили вёсла и течение понесло лодку прямо к середине огромной водной чаши. Бинк страдальчески вздохнул и судорожно вцепился в борт.
Илга достала моток тонкой бечевы и привязала к нему какой-то дурнопахнущий мешочек. Швырнула в реку.
– И это всё? – удивился Васька.
Илга приложила палец к губам. Сжимая бечеву, она смотрела в воду. Что интересно, там можно разглядеть?
Минута тянулась за минутой. Терпение наше было на исходе. Я уже собрался рассказать Илге о крючках, поплавках и других прогрессивых технологиях, но не успел. Она вдруг резко выпрямилась и скомандовала:
– Гребите!
Мы замешкались и она повторила:
– Гребите же, рыбьи потроха!
Довольно невежливо. Но мы подчинились и налегли на вёсла. Лодка двинулась к берегу.
– Быстрее! – потребовала Илга.
Мы поднажали.
– Ещё быстрее!
– Быстрее только на х… – последнее слово застряло у Васьки в глотке. Вероятно, он разглядел то же, что и я.
Здоровенное щупальце, поднимающееся из глубины.
В следующие пять секунд мы установили новый рекорд по гребле. А ещё через пять – сами же его превзошли. Даже у олимпийской команды не было такого хорошего стимула.
Вёсла взвизгивали в уключинах, рискуя вырвать их «с мясом». Вода кипела. Лодка подпрыгивала и неслась к берегу.
Уже не одно, а сразу несколько щупалец тянулись в нашу сторону.
До берега оставалось метров десять, когда, сжимая изогнутый нож, Илга выпрыгнула из лодки. Скрылась под водой.
Я уронил вёсла. Я закричал. Оглянулся беспомощно.
Шерсть на Бинке встала дыбом. Васькины глаза увеличились раза в два.
Я схватил копьё и прыгнул в воду.
Погрузился с головой. Но ноги сразу ощутили дно. Вода была мутная. Что-то склизкое коснулось руки. Обожгло. Я дёрнулся, взмахивая копьём. Нож-наконечник полоснул по чему-то упругому – будто по змеиному телу. Я опять ударил. В пустоту…
Я вынырнул. И метрах в пяти увидел над водой голову Илги. Пилообразное лезвие блестело в её руке.
Я шагнул, отталкиваясь носками от дна. Вода рядом с Илгой бурлила. Клубки щупалец свивались в бешеном танце. И будто в танце кружилась девушка. Иногда скрываясь из виду, пронзая и рассекая змеистые изгибы.
Меня опять обожгло.
Я ударил копьём сквозь илистую муть. Что-то схватило меня за ногу.
Бинк и Васька орали из лодки. Потом сзади донесся плеск. Кажется, друзья спешили на помощь.
В этот момент я увидел лицо Илги. Она улыбалась.
А меня затащило под воду. Я отчаянно трепыхнулся, рассекая воду наконечником. Выронил копьё. Голыми руками схватился за скользкий клубок. Будто за раскалённую печку.
Вырвался на поверхность. Илга – совсем близко. Она опустила нож и радостно выдохнула:
– Правда, хорошая рыбалка?!
– Лучше… не бывает, – я оттолкнул мясистое щупальце от её шеи.
– Знала, что вам понравится!
Бинк и Васька уже были рядом. Хоббит молотил по воде драгоценным «лазерником», а Лубенчиков работал веслом, выдернутым из уключины. Оба кричали что-то: Бинк – на галактическом, а Васька – по-русски.
К счастью, по-русски Илга не понимала.
А потом мы выбрались на берег. Чуть живые от усталости, насквозь мокрые и злые. С обожжёнными руками. Хорошо, что у меня и Васьки ладони были перебинтованы. Зато левая чать лица Лубенчикова приобрела ярко-пунцовый оттенок. Словно он ухитрился использовать утюг вместо подушки.
Только на Илге – ни пятнышка. Ни на длинных загорелых ногах, ни на голых руках… Чёрт, а ведь она была в самой гуще!
«Русалка» скрылась в кустах. Кажется, выжимала мокрое платье. Когда она вернулась, я начал, старательно избегая крепких слов:
– Илга… Может объяснишь…
– Вы что, раньше не охотились на суртиса?
– Нет, – глухо выдавил я, – В наших реках только плезиозавры водятся.
– Значит, вы…
Она заливисто рассмеялась.
А Васька едва не прослезился от досады. И даже вспомнил подходящий эпизод из жизни Стеньки Разина.
– Смотри чтоб она сама тебя не утопила! – по-русски предупредил я.
В конце-концов, она ведь не нарочно… Хотя, кой-какие педагогические меры я бы принял. Жаль, что у посланников Небес нет таких полномочий.
Илга ощутила наше настроение и снова стала серьёзной. Осмотрела ожоги и махнула рукой:
– Пустяки! Вы же не рыбы. А для людей это безопасно…
– Не знаю, – буркнул Васька, – Я себя уже почти карасём чувствую. Жареным.
– Прошу прощения, – заёрзал Бинк, – Может я что-то не улавливаю… Но как насчёт суртиса?
Мы трое уставились на Илгу. И правда… Охотились, охотились… А где ж добыча? Опять в реке?
Лубенчиков нахмурился. Я торопливо вставил:
– Ну… важен не результат. Главное – участие…
И только Илга казалась спокойной. Махнула рукой в сторону озера и объявила:
– Сегодня у нас будет хороший ужин.
Мы непонимающе обернулись. Что-то белело на поверхности. Я присмотрелся и тут до меня дошло. Отрезанные и оторванные щупальца суртиса всплывали одно за другим.
Глава 7
Сбор «урожая» оказался куда более приятным и неторопливым делом. Очень скоро на берегу выросла целая гора мяса.