Страница:
– Держитесь за мной.
Резко бросает свой гравис влево. Поворот руля – и мы с Васькой мчимся следом, опять набирая скорость.
Огненные росчерки выстрелов мелькают рядом.
Вправо. Влево. Мы проносимся по узкому переулку. Ныряем в подворотню. Летим через парк между деревьями. И опять исчезаем в лабиринте ветхих и недостроенных домов.
В зеркалах заднего обзора уже нет чёрного гравикара. Мы оторвались! Но Бинк ещё долго не успокаивается, наматывая круги по городу.
Заросший сорняками пустырь на окраине – хорошее место для привала. Бинк «посадил» гравис в укромном уголке за кустами. Я тоже сбросил скорость и плавно остановил машину.
– Уф-ф! – Васька немедленно слез со «стрекозы» и облегченно повалился на траву.
Мы все разместились рядом. Кроме Бинка. Осторожный хоббит предпочёл отдыхать прямо в «седле».
– Ну, – окинул он нас пронзительным взглядом, – Кое-кто обещал порхать, как бабочка, и не лезть на рожон… Может объясните, чего вы не поделили с теми милыми ребятами?
– Милыми? – усмехнулся я, – Как же… Честные бандиты шли по улице, никого не трогали…
– Вот именно! – поднял палец Бинк, – Мало нам своих неприятностей?! А может, вы решили «крышевать» всех нищих в Тиррахисе?
Илга нахмурилась, но промолчала.
А Васька озадаченно потёр лоб:
– Всех нищих? Это ж большие деньги!
Бинк скорчил гримасу. И тут единственный абориген в нашей компании встрял в разговор:
– Извините. Думаю, возникло недоразумение…
Мы выжидательно уставились на дипломированного попрошайку. Он полез в карман пиджака, извлёк яркую пластиковую карточку:
– Вот мои документы: Китс Меллоу, доктор физики и археологии. А вот удостоверение, – пальцем ткнул в табличку висевшую на своей груди, – Я – официальный сборщик милостыни.
Только теперь мы всмотрелись в эту злосчастную табличку. Надпись была сделана на одном из диалектов галактического. Но, в общем, вполне читалась.
– Что значит «официальный сборщик»? – удивился Бинк.
– А вы разве не знаете? Правительство Ретана очень заботится о процветании науки. Но денег в бюджете мало. Поэтому всем дипломированным учёным выданы государственные лицензии.
– Лицензии… на что? – округлил я глаза.
– На сбор средств для развития науки и технологии.
Доктор опять полез в карман и вытряхнул на ладонь груду медяков. Пересчитал и озабоченно вздохнул:
– Из-за этих уголовников я потерял половину дневной выручки!
Бинк офонарело завертел головой:
– То есть вы…
– Я – учёный! И, кстати, член многих инопланетных академий! Поэтому, ни в какой «крыше» не нуждаюсь!
– Ага. Только бандиты думают по-другому.
– Эти невежественные молодые люди абсолютно не смыслят в юриспруденции!
– Зато они кой в чём в другом разбираются…
– Все равно, закон на нашей стороне! Мы имеем полное право работать вдоль всей улицы Изобилия до её пересечения с проспектом Независимости!
– А дальше? – спросил Васька.
– А дальше работают астрономы.
– Как всё здорово продумано! – восхитился Лубенчиков.
– Звездочётам повезло, – вздохнул Китс, – Мэр им вообще покровительствует. Так что, астрономия – на хорошем месте. Бывает, до двадцати реттов в день имеют!
– Круто, – кивнул Васька.
– Да. А им ещё и бесплатные обеды! Каждый вторник!
– Щедро, – пробормотал я, – Как это у нас до этого не додумались?
– Ничего, – успокоил Лубенчиков, – У нас тоже учёных ценят. Дай только время!..
Бинк шмыгнул носом:
– Здесь многое изменилось…
– Всё не так уж и плохо, – возразил Китс, – У нас на Ретане самые низкие в Галактике налоги. И никаких преград свободной инициативе! Главное – не лежать на печи!
– А как насчёт исследования мусорных баков? – некстати уточнил Васька, – Тоже ведь хорошая инициатива…
– Конечно-конечно. Только в мою лицензию это не входит. Должно же государство как-то поддерживать пенсионеров!
Мы с Лубенчиковым переглянулись. Он шепнул:
– Прям как в сказке! Страна победивших реформ!
– Не страна, а планета, – хмыкнул я.
Бинк растерянно почесал волосатую грудь:
– И вы… вы довольны такой жизнью?
– Есть отдельные трудности, – признал Китс, – Но, главное, мы вливаемся в сообщество цивилизованных миров…
– Вливаемся. И выливаемся, – буркнул хоббит. Давно я не видел его таким задумчивым.
Илга отвернулась и, с показным равнодушием, плела венок из ярко-жёлтых цветков.
Только доктор Китс в своём тёртом пиджачке выглядел невозмутимым. Как на лекции перед студентами. И табличка «сборщика» на его груди блестела почти нарядно.
Неожиданно он спохватился:
– Прошу прощения. Я так и не успел поблагодарить… Вы из-за меня рисковали…
– Мелочь, – отмахнулся Васька, – Для нас это вроде утренней зарядки.
– Если я чем-то могу быть полезен… В меру своей квалификации.
– Ага, – кивнул Васька, – Например, сбор средств в пользу голодающих олигархов…
– Кстати, о квалификации, – вмешался Бинк, – Доктор физики и археологии? Странное сочетание.
– Только не на Ретане-5,– улыбнулся Китс.
– И часто вы бываете на Северном континенте?
– Последнее время – не очень. Но у меня накоплен большой материал. Сейчас работаю над монографией…
– Очень интересно, – сказал Бинк.
– Вы тоже археолог? – оживился Китс.
– Почти.
– Я мог бы показать вам свою коллекцию артефактов!
– Обязательно. Только чуть позже. У нас срочное дело. На Северном континенте.
– У вас есть официальное разрешение? – заинтригованно уточнил доктор.
– А оно требуется? – округлил глаза Бинк.
– Конечно. Мы ведь живём в правовом государстве. Это во времена тоталитарной Империи каждый творил, что хотел…
– Да. Тяжёлые были времена, – кисло выдавил хоббит.
– И не говорите! – кивнул доктор, – Беззаконие процветало…
– А где можно получить разрешение?
– В министерстве природных ресурсов. Это легко! Подадите заявку, укажете цель поездки, маршрут. Оплатите все необходимые сборы и пошлины… И в течении полугода заявку обязательно рассмотрят!
– Действительно, легко, – мрачно согласился Бинк.
Илга нервно дёрнула плечом и наконец-то обернулась. Пристально глянула на Китса:
– Есть ведь и иной способ?
Доктор замялся:
– Это противозаконно…
– Моё любимое слово, – расплылся Васька.
Китс взъерошил седую шевелюру:
– Вам что, очень надо на Северный континент?
– Да! – твёрдо кивнула Илга, – И как можно скорее!
– Вы… Вы – «чёрные археологи»? – вздрогнул Китс.
– Успокойтесь, доктор, – мягко сказала Илга, – Мы – обыкновенные туристы. Просто, нет времени на формальности… Хотите, едем с нами? После того, что случилось, вам лучше покинуть город – на какое-то время. Мы наймём вас в качестве гида. Заодно, убедитесь, что ни один артефакт…
– Да, не один! – торопливо кивнул Васька. И глаза его жадно заблестели. К счастью, доктор-нищий плохо знал Лубенчикова.
– …не пострадает.
Китс смотрел на Илгу доверчиво, как ягнёнок:
– Значит, вы обещаете?
– Конечно.
Китс заёрзал, ещё сомневаясь. Но разве можно отказать, когда женщина так смотрит?
– Хорошо, – расслабился он и улыбнулся совсем по-детски, – Давно хотел съездить на Север…
Глава 7
Глава 8
Резко бросает свой гравис влево. Поворот руля – и мы с Васькой мчимся следом, опять набирая скорость.
Огненные росчерки выстрелов мелькают рядом.
Вправо. Влево. Мы проносимся по узкому переулку. Ныряем в подворотню. Летим через парк между деревьями. И опять исчезаем в лабиринте ветхих и недостроенных домов.
В зеркалах заднего обзора уже нет чёрного гравикара. Мы оторвались! Но Бинк ещё долго не успокаивается, наматывая круги по городу.
Заросший сорняками пустырь на окраине – хорошее место для привала. Бинк «посадил» гравис в укромном уголке за кустами. Я тоже сбросил скорость и плавно остановил машину.
– Уф-ф! – Васька немедленно слез со «стрекозы» и облегченно повалился на траву.
Мы все разместились рядом. Кроме Бинка. Осторожный хоббит предпочёл отдыхать прямо в «седле».
– Ну, – окинул он нас пронзительным взглядом, – Кое-кто обещал порхать, как бабочка, и не лезть на рожон… Может объясните, чего вы не поделили с теми милыми ребятами?
– Милыми? – усмехнулся я, – Как же… Честные бандиты шли по улице, никого не трогали…
– Вот именно! – поднял палец Бинк, – Мало нам своих неприятностей?! А может, вы решили «крышевать» всех нищих в Тиррахисе?
Илга нахмурилась, но промолчала.
А Васька озадаченно потёр лоб:
– Всех нищих? Это ж большие деньги!
Бинк скорчил гримасу. И тут единственный абориген в нашей компании встрял в разговор:
– Извините. Думаю, возникло недоразумение…
Мы выжидательно уставились на дипломированного попрошайку. Он полез в карман пиджака, извлёк яркую пластиковую карточку:
– Вот мои документы: Китс Меллоу, доктор физики и археологии. А вот удостоверение, – пальцем ткнул в табличку висевшую на своей груди, – Я – официальный сборщик милостыни.
Только теперь мы всмотрелись в эту злосчастную табличку. Надпись была сделана на одном из диалектов галактического. Но, в общем, вполне читалась.
– Что значит «официальный сборщик»? – удивился Бинк.
– А вы разве не знаете? Правительство Ретана очень заботится о процветании науки. Но денег в бюджете мало. Поэтому всем дипломированным учёным выданы государственные лицензии.
– Лицензии… на что? – округлил я глаза.
– На сбор средств для развития науки и технологии.
Доктор опять полез в карман и вытряхнул на ладонь груду медяков. Пересчитал и озабоченно вздохнул:
– Из-за этих уголовников я потерял половину дневной выручки!
Бинк офонарело завертел головой:
– То есть вы…
– Я – учёный! И, кстати, член многих инопланетных академий! Поэтому, ни в какой «крыше» не нуждаюсь!
– Ага. Только бандиты думают по-другому.
– Эти невежественные молодые люди абсолютно не смыслят в юриспруденции!
– Зато они кой в чём в другом разбираются…
– Все равно, закон на нашей стороне! Мы имеем полное право работать вдоль всей улицы Изобилия до её пересечения с проспектом Независимости!
– А дальше? – спросил Васька.
– А дальше работают астрономы.
– Как всё здорово продумано! – восхитился Лубенчиков.
– Звездочётам повезло, – вздохнул Китс, – Мэр им вообще покровительствует. Так что, астрономия – на хорошем месте. Бывает, до двадцати реттов в день имеют!
– Круто, – кивнул Васька.
– Да. А им ещё и бесплатные обеды! Каждый вторник!
– Щедро, – пробормотал я, – Как это у нас до этого не додумались?
– Ничего, – успокоил Лубенчиков, – У нас тоже учёных ценят. Дай только время!..
Бинк шмыгнул носом:
– Здесь многое изменилось…
– Всё не так уж и плохо, – возразил Китс, – У нас на Ретане самые низкие в Галактике налоги. И никаких преград свободной инициативе! Главное – не лежать на печи!
– А как насчёт исследования мусорных баков? – некстати уточнил Васька, – Тоже ведь хорошая инициатива…
– Конечно-конечно. Только в мою лицензию это не входит. Должно же государство как-то поддерживать пенсионеров!
Мы с Лубенчиковым переглянулись. Он шепнул:
– Прям как в сказке! Страна победивших реформ!
– Не страна, а планета, – хмыкнул я.
Бинк растерянно почесал волосатую грудь:
– И вы… вы довольны такой жизнью?
– Есть отдельные трудности, – признал Китс, – Но, главное, мы вливаемся в сообщество цивилизованных миров…
– Вливаемся. И выливаемся, – буркнул хоббит. Давно я не видел его таким задумчивым.
Илга отвернулась и, с показным равнодушием, плела венок из ярко-жёлтых цветков.
Только доктор Китс в своём тёртом пиджачке выглядел невозмутимым. Как на лекции перед студентами. И табличка «сборщика» на его груди блестела почти нарядно.
Неожиданно он спохватился:
– Прошу прощения. Я так и не успел поблагодарить… Вы из-за меня рисковали…
– Мелочь, – отмахнулся Васька, – Для нас это вроде утренней зарядки.
– Если я чем-то могу быть полезен… В меру своей квалификации.
– Ага, – кивнул Васька, – Например, сбор средств в пользу голодающих олигархов…
– Кстати, о квалификации, – вмешался Бинк, – Доктор физики и археологии? Странное сочетание.
– Только не на Ретане-5,– улыбнулся Китс.
– И часто вы бываете на Северном континенте?
– Последнее время – не очень. Но у меня накоплен большой материал. Сейчас работаю над монографией…
– Очень интересно, – сказал Бинк.
– Вы тоже археолог? – оживился Китс.
– Почти.
– Я мог бы показать вам свою коллекцию артефактов!
– Обязательно. Только чуть позже. У нас срочное дело. На Северном континенте.
– У вас есть официальное разрешение? – заинтригованно уточнил доктор.
– А оно требуется? – округлил глаза Бинк.
– Конечно. Мы ведь живём в правовом государстве. Это во времена тоталитарной Империи каждый творил, что хотел…
– Да. Тяжёлые были времена, – кисло выдавил хоббит.
– И не говорите! – кивнул доктор, – Беззаконие процветало…
– А где можно получить разрешение?
– В министерстве природных ресурсов. Это легко! Подадите заявку, укажете цель поездки, маршрут. Оплатите все необходимые сборы и пошлины… И в течении полугода заявку обязательно рассмотрят!
– Действительно, легко, – мрачно согласился Бинк.
Илга нервно дёрнула плечом и наконец-то обернулась. Пристально глянула на Китса:
– Есть ведь и иной способ?
Доктор замялся:
– Это противозаконно…
– Моё любимое слово, – расплылся Васька.
Китс взъерошил седую шевелюру:
– Вам что, очень надо на Северный континент?
– Да! – твёрдо кивнула Илга, – И как можно скорее!
– Вы… Вы – «чёрные археологи»? – вздрогнул Китс.
– Успокойтесь, доктор, – мягко сказала Илга, – Мы – обыкновенные туристы. Просто, нет времени на формальности… Хотите, едем с нами? После того, что случилось, вам лучше покинуть город – на какое-то время. Мы наймём вас в качестве гида. Заодно, убедитесь, что ни один артефакт…
– Да, не один! – торопливо кивнул Васька. И глаза его жадно заблестели. К счастью, доктор-нищий плохо знал Лубенчикова.
– …не пострадает.
Китс смотрел на Илгу доверчиво, как ягнёнок:
– Значит, вы обещаете?
– Конечно.
Китс заёрзал, ещё сомневаясь. Но разве можно отказать, когда женщина так смотрит?
– Хорошо, – расслабился он и улыбнулся совсем по-детски, – Давно хотел съездить на Север…
Глава 7
Иногда события выстраиваются в нелогичную цепочку. Одно за другим, совершенно случайно. Но в результате, заветная цель оказывается куда ближе, чем ты мог вообразить.
Всего часа три назад, мы и понятия не имели, как будем добираться до Северного континента. А теперь мы стояли на палубе рыбацкого судна и Васька отчаянно боролся с морской болезнью. Вестибулярные таблетки давно кончились. Южный берег исчез в дымке. И ранние сумерки подкрадывались с востока.
Ветер усиливался. Небосклон был затянут тучами.
– Кажется… будет шторм, – выдавил Лубенчиков, в который раз перевешиваясь через поручни.
– Идеальная погода, – кивнул шкипер, – Ни один спутник вас не засечёт.
Мы давно были готовы. Все пятеро – в непромокаемых комбинезонах и спасательных жилетах. Грависы с закреплёнными рюкзаками ожидали на второй палубе, укрытые брезентом. Одно нажатие кнопки и подъёмник поставит их на край судна, в том месте, где обычно спускают шлюпки.
– Качка усиливается, – хмуро заметил Бинк.
– Пустяки, – улыбнулся шкипер, – Я высажу вас километра за три до берега. Успеете проскочить. Но сперва дойдём до мыса Утопленников.
– Симпатичное название, – вяло усмехнулся хоббит.
– Обыкновенное. Там берег не очень крутой… И в такую погоду – не бывает патрулей.
А волны всё росли, накатывали вал за валом, разбиваясь о корпус судна. Мелкие брызги уже долетали до наших ног.
– Не понимаю, – буркнул Васька.
– Чего? – спросил я.
– Идиотизма вашего не понимаю… Харчей накупили – два рюкзака… А таблетки – забыли.
– Ладно, потерпи…
– Да на хрена еда, если нет вестибулярных таблеток! Это ж сплошное расточительство!
Палуба сильно накренилась, а физиономия Лубенчикова опять обрела зеленоватый оттенок. Доктор Китс предложил Ваське мятную «подушечку». Лубенчиков сказал два слова по-русски и обреченно заковылял в сторонку.
– Бедняга, – вздохнула Илга.
– Ничего. Крепче будет, – бессердечно отозвался хоббит. Но я-то видел – ему тоже не по себе. Кажется, Бинк рассказывал, что неважно плавает…
Горизонт темнел с каждой минутой. Обдавая нас ледяными брызгами, волны перекатывались через палубу.
Шкипер скрылся в рубке и судёнышко выправило курс по ветру. Бортовая качка сменилось килевой. Не очень большое облегчение. Скорее наоборот…
Ваське начали мерещиться дельфины. Увидеть русалок он не успел.
Из рубки донёсся озабоченный голос шкипера:
– Якорь в глотку… Радар показывает – к нам идёт судно.
– Ну и что?
– Думаю, это патруль.
– Прибавь ходу, – посоветовал Бинк.
– Уже… Но это гравикатер. Они быстрее… Ребята, вам пора!
Мы глянули друг на друга. Потом опять на волны.
– Охренеть… – выдавил Васька.
– Сколько до берега? – мрачно поинтересовался Бинк.
– Двадцать восемь километров! – шкипер обвёл оценивающим взглядом наши физиономии и добавил:
– Можете оставаться! Только грависы и рюкзаки – за борт!
– Как за борт? – дёрнулась Илга.
– Я не могу рисковать! У меня отнимут лицензию!
– И ничего нельзя сделать? – сквозь ветер прокричал Китс.
– Извините, доктор… Больше из этого корыта не выжмешь!
Мы молчали. В тёмной дымке не было и намёка на берег. Пусть шхуна – «корыто». Но наши «стрекозы» и вовсе утлые скорлупки…
– Ненавижу море, – сказал Бинк.
Хлестал ливень. Мы плотнее натянули капюшоны.
– Оставайтесь, доктор! Вам-то зачем рисковать? – крикнул шкипер.
– Я дал слово!
– Как знаете…
Заскрежетал механизм. Створки разъехались, освобождая проход. Поддон с грависами скользнул вверх, накренился…
Резкий толчок и мы за бортом!
– …твою мать! – заглушая рёв ветра, далеко разнеслось над солёными волнами.
Теперь понимаю, что гонки по улицам – мелочь, детская забава…
Вверх-вниз… вверх-вниз… Гора. Впадина. И всё это не стоит на месте, оно движется… Будто чья-то чужая воля играет тобой. Подбрасывает к низким тучам, и опять швыряет к тёмной бездне… Захлёстывает солёными брызгами, опрокидывает шлепком гигантской ладони…
Я кувыркаюсь во тьме, судорожно вцепившись в руль. И хватаю воздух, вырвавшись к свету.
Человеку это не под силу. Но умные приборы делают своё дело. Защитное поле смягчает удары. А гравикомпенсаторы, будто магнитную стрелку, опять выравнивают «стрекозу» в исходное положение.
Техника ещё держится.
Поэтому мы до сих пор живы.
Берега не различить. Но я смотрю на экранчик навигатора и вижу извилистую линию… Вот он, далеко выдающийся мыс. Если зайдём за него – у нас будет шанс. Море там должно быть тише… И у берегов есть пологие склоны.
Стараясь держаться гребня волны, я чуть поворачиваю руль. «Стрекозу» швыряет вправо и едва не опрокидывает. Сзади, у самого уха доносятся ругательства. Это хорошо. Васёк – со мной. Кажется, у него прошла морская болезнь…
Чуть в стороне, то исчезая в хаосе волн, то опять выныривая, болтается гравис Бинка. Я успеваю разглядеть три крохотные фигурки.
Пока все целы!
– Земля! – орёт Лубенчиков.
Вижу.
Тёмная, неясная полоса вырастает из дымки.
Спустя минут пять, я различаю мыс. Надо обойти, скрыться за его изгибом… Я прибавляю хода. А волны и ветер будто звереют, чуя ускользяющую добычу.
Скорлупка грависа идёт между валами. Несерьёзная человеческая поделка…
Я смотрю на индикатор энергоэлементов. Сейчас они работают на пределе. Зелёный столбик – всё короче… Красная метка всё ближе… Сначала вырубится защитное поле. А потом…
Какая разница, что будет потом?
Главное, нас не будет…
Руки болят. Спина, как чугунная.
Но очертания берега, ещё туманные, приближаются с каждой минутой…
– Вот фигня… – бормочет Васька.
Земля уже рядом. Меньше километра. А толку?
Вправо и влево тянутся отвестные скалы. Кипящие буруны у их подножия… Нас разобьёт о камни. Даже если уцелеем после первого удара – без разницы. Гравис не вертолёт, ему не подняться круто вверх…
Бинк что-то орёт и машет рукой. Его «стрекоза» вырывается вперёд.
Мы движемся за ним.
Берег однообразен. Чёрт бы побрал эти живописные каменные обрывы! Зелёный столбик индикатора – у красной метки. В багажнике ещё два энергоэлемента… Но нас это не спасёт.
– Он что спятил? – вдруг орёт Васька.
Я тоже понял.
Гравис Бинка несётся к земле. Прямо навстречу пенистым бурунам…
Я кричу. Но ветер заглушает крик.
Я жму кнопку «газа». Максимум скорости. Энергоэлементы вот-вот сдохнут.
Вверх-вниз… Вверх-вниз… К тучам, и опять к тёмной бездне… Солёная вода во рту… Шлепки гигантских ладоней…
И только метров за двадцать до берега, я различаю проход. Выравниваю руль и вслед за Бинком ныряю под каменные своды…
Темнота. Прыжок. И мы вылетаем по ту сторону.
Почти в тот же миг вырубаются энергоэлементы на нашей «стрекозе». Антигравная «подушка» держится ещё несколько секунд. По инерции мы летим над водой и даже ухитряемся не перевернуться.
Удар. Кувырок… «Стрекоза» опять обретает вес. И вместе с нами идёт на дно.
Только мы особо не огорчаемся. Всплываем, отфыркиваемся и по шею в воде бредём к заветному песчаному пляжу…
Покой… Гармония… Блаженство…
Это сказочное блаженство, чувствовать под собой надёжную земную твердь.
И пусть ливень полощет сверху… Нам все равно.
Я заворочался.
Так мало человеку надо для счастья. И даже этой мелочью не дают спокойно насладиться.
– Лёха!
Кто-то тормошит, дёргает…
Я открыл глаза. И увидел над собой склонившуюся Илгу.
– Илгочка… Детка… Отдохнём чуток…
– Отдохнём. Только не здесь, – она чувствительно хлопнула меня по щекам. Ух, неугомонная!
Я приподнялся, сел. А Илга занялась следующим «пациентом»:
– Васёк, вставай!
Он перевернулся на другой бок. Это ему мало помогло. И тогда Лубенчиков разразился фонтаном фраз и междометий. Из которых, в переводе на литературный, следовало – ближайшие сутки он точно не намерен покидать пляжа.
Вот, балбес!
Истинно женская добродетель – настойчивость. Принцесса была наделена ею сполна. И продолжала расходовать утончённые педагогические усилия на явно неблагодарный материал.
Тут моё терпение лопнуло. Иногда простые средства – самые эффективные.
Я подошёл и двумя крепкими пинками помог Лубенчикову выйти из состояния ступора.
Бинк и Китс – уже на ногах.
Пока Васька заново осваивал прямохождение, мы втроём успели перетащить с мелководья гравис. Хоббит извлёк севшие энегоэлементы, достал из багажника запасные. Вставил. Что-то поковырял.
И машина опять ожила.
Я без труда перегнал её в укрытие. Здесь было нечто вроде пещеры, образованной нависавшим горным склоном. Защита от дождя, ветра и любопытных глаз.
Внутри – довольно сыро. К счастью, в нашей кампании был кое-кто с хозяйственными задатками. Илга уже установила в глубине пещеры обогреватель. И расстелила термоодеяло. Чтоб не сидеть на холодном камне.
Мы стащили промокшую верхнюю одежду и развесили у входа.
Спустя пять минут, каждому из нас, включая Ваську, достался пластиковый стакан горячего бульона и пирожок с мясом и овощами.
Вроде пустяк. А как способствует поднятию духа!
Вечер превратился в ночь. Дождь иссяк. Заметно похолодало. Мы опять натянули комбинезоны. Одежда была с термоэлементами и почти успела высохнуть.
На коротком совете решили – ночевать здесь. Конечно, у нас имелись «окуляры», чтобы видеть во тьме. Только мы были слишком вымотаны, чтобы продолжать путешествие.
Илга возражала. Остальные были единодушны.
И принцесса уступила демократии.
Все пятеро, мы легли рядышком и укрылись вторым термоодеялом.
Даже эротичное ощущение близости илгиного тела меня не удержало. Почти сразу провалился в сон.
Всего часа три назад, мы и понятия не имели, как будем добираться до Северного континента. А теперь мы стояли на палубе рыбацкого судна и Васька отчаянно боролся с морской болезнью. Вестибулярные таблетки давно кончились. Южный берег исчез в дымке. И ранние сумерки подкрадывались с востока.
Ветер усиливался. Небосклон был затянут тучами.
– Кажется… будет шторм, – выдавил Лубенчиков, в который раз перевешиваясь через поручни.
– Идеальная погода, – кивнул шкипер, – Ни один спутник вас не засечёт.
Мы давно были готовы. Все пятеро – в непромокаемых комбинезонах и спасательных жилетах. Грависы с закреплёнными рюкзаками ожидали на второй палубе, укрытые брезентом. Одно нажатие кнопки и подъёмник поставит их на край судна, в том месте, где обычно спускают шлюпки.
– Качка усиливается, – хмуро заметил Бинк.
– Пустяки, – улыбнулся шкипер, – Я высажу вас километра за три до берега. Успеете проскочить. Но сперва дойдём до мыса Утопленников.
– Симпатичное название, – вяло усмехнулся хоббит.
– Обыкновенное. Там берег не очень крутой… И в такую погоду – не бывает патрулей.
А волны всё росли, накатывали вал за валом, разбиваясь о корпус судна. Мелкие брызги уже долетали до наших ног.
– Не понимаю, – буркнул Васька.
– Чего? – спросил я.
– Идиотизма вашего не понимаю… Харчей накупили – два рюкзака… А таблетки – забыли.
– Ладно, потерпи…
– Да на хрена еда, если нет вестибулярных таблеток! Это ж сплошное расточительство!
Палуба сильно накренилась, а физиономия Лубенчикова опять обрела зеленоватый оттенок. Доктор Китс предложил Ваське мятную «подушечку». Лубенчиков сказал два слова по-русски и обреченно заковылял в сторонку.
– Бедняга, – вздохнула Илга.
– Ничего. Крепче будет, – бессердечно отозвался хоббит. Но я-то видел – ему тоже не по себе. Кажется, Бинк рассказывал, что неважно плавает…
Горизонт темнел с каждой минутой. Обдавая нас ледяными брызгами, волны перекатывались через палубу.
Шкипер скрылся в рубке и судёнышко выправило курс по ветру. Бортовая качка сменилось килевой. Не очень большое облегчение. Скорее наоборот…
Ваське начали мерещиться дельфины. Увидеть русалок он не успел.
Из рубки донёсся озабоченный голос шкипера:
– Якорь в глотку… Радар показывает – к нам идёт судно.
– Ну и что?
– Думаю, это патруль.
– Прибавь ходу, – посоветовал Бинк.
– Уже… Но это гравикатер. Они быстрее… Ребята, вам пора!
Мы глянули друг на друга. Потом опять на волны.
– Охренеть… – выдавил Васька.
– Сколько до берега? – мрачно поинтересовался Бинк.
– Двадцать восемь километров! – шкипер обвёл оценивающим взглядом наши физиономии и добавил:
– Можете оставаться! Только грависы и рюкзаки – за борт!
– Как за борт? – дёрнулась Илга.
– Я не могу рисковать! У меня отнимут лицензию!
– И ничего нельзя сделать? – сквозь ветер прокричал Китс.
– Извините, доктор… Больше из этого корыта не выжмешь!
Мы молчали. В тёмной дымке не было и намёка на берег. Пусть шхуна – «корыто». Но наши «стрекозы» и вовсе утлые скорлупки…
– Ненавижу море, – сказал Бинк.
Хлестал ливень. Мы плотнее натянули капюшоны.
– Оставайтесь, доктор! Вам-то зачем рисковать? – крикнул шкипер.
– Я дал слово!
– Как знаете…
Заскрежетал механизм. Створки разъехались, освобождая проход. Поддон с грависами скользнул вверх, накренился…
Резкий толчок и мы за бортом!
– …твою мать! – заглушая рёв ветра, далеко разнеслось над солёными волнами.
Теперь понимаю, что гонки по улицам – мелочь, детская забава…
Вверх-вниз… вверх-вниз… Гора. Впадина. И всё это не стоит на месте, оно движется… Будто чья-то чужая воля играет тобой. Подбрасывает к низким тучам, и опять швыряет к тёмной бездне… Захлёстывает солёными брызгами, опрокидывает шлепком гигантской ладони…
Я кувыркаюсь во тьме, судорожно вцепившись в руль. И хватаю воздух, вырвавшись к свету.
Человеку это не под силу. Но умные приборы делают своё дело. Защитное поле смягчает удары. А гравикомпенсаторы, будто магнитную стрелку, опять выравнивают «стрекозу» в исходное положение.
Техника ещё держится.
Поэтому мы до сих пор живы.
Берега не различить. Но я смотрю на экранчик навигатора и вижу извилистую линию… Вот он, далеко выдающийся мыс. Если зайдём за него – у нас будет шанс. Море там должно быть тише… И у берегов есть пологие склоны.
Стараясь держаться гребня волны, я чуть поворачиваю руль. «Стрекозу» швыряет вправо и едва не опрокидывает. Сзади, у самого уха доносятся ругательства. Это хорошо. Васёк – со мной. Кажется, у него прошла морская болезнь…
Чуть в стороне, то исчезая в хаосе волн, то опять выныривая, болтается гравис Бинка. Я успеваю разглядеть три крохотные фигурки.
Пока все целы!
– Земля! – орёт Лубенчиков.
Вижу.
Тёмная, неясная полоса вырастает из дымки.
Спустя минут пять, я различаю мыс. Надо обойти, скрыться за его изгибом… Я прибавляю хода. А волны и ветер будто звереют, чуя ускользяющую добычу.
Скорлупка грависа идёт между валами. Несерьёзная человеческая поделка…
Я смотрю на индикатор энергоэлементов. Сейчас они работают на пределе. Зелёный столбик – всё короче… Красная метка всё ближе… Сначала вырубится защитное поле. А потом…
Какая разница, что будет потом?
Главное, нас не будет…
Руки болят. Спина, как чугунная.
Но очертания берега, ещё туманные, приближаются с каждой минутой…
– Вот фигня… – бормочет Васька.
Земля уже рядом. Меньше километра. А толку?
Вправо и влево тянутся отвестные скалы. Кипящие буруны у их подножия… Нас разобьёт о камни. Даже если уцелеем после первого удара – без разницы. Гравис не вертолёт, ему не подняться круто вверх…
Бинк что-то орёт и машет рукой. Его «стрекоза» вырывается вперёд.
Мы движемся за ним.
Берег однообразен. Чёрт бы побрал эти живописные каменные обрывы! Зелёный столбик индикатора – у красной метки. В багажнике ещё два энергоэлемента… Но нас это не спасёт.
– Он что спятил? – вдруг орёт Васька.
Я тоже понял.
Гравис Бинка несётся к земле. Прямо навстречу пенистым бурунам…
Я кричу. Но ветер заглушает крик.
Я жму кнопку «газа». Максимум скорости. Энергоэлементы вот-вот сдохнут.
Вверх-вниз… Вверх-вниз… К тучам, и опять к тёмной бездне… Солёная вода во рту… Шлепки гигантских ладоней…
И только метров за двадцать до берега, я различаю проход. Выравниваю руль и вслед за Бинком ныряю под каменные своды…
Темнота. Прыжок. И мы вылетаем по ту сторону.
Почти в тот же миг вырубаются энергоэлементы на нашей «стрекозе». Антигравная «подушка» держится ещё несколько секунд. По инерции мы летим над водой и даже ухитряемся не перевернуться.
Удар. Кувырок… «Стрекоза» опять обретает вес. И вместе с нами идёт на дно.
Только мы особо не огорчаемся. Всплываем, отфыркиваемся и по шею в воде бредём к заветному песчаному пляжу…
Покой… Гармония… Блаженство…
Это сказочное блаженство, чувствовать под собой надёжную земную твердь.
И пусть ливень полощет сверху… Нам все равно.
Я заворочался.
Так мало человеку надо для счастья. И даже этой мелочью не дают спокойно насладиться.
– Лёха!
Кто-то тормошит, дёргает…
Я открыл глаза. И увидел над собой склонившуюся Илгу.
– Илгочка… Детка… Отдохнём чуток…
– Отдохнём. Только не здесь, – она чувствительно хлопнула меня по щекам. Ух, неугомонная!
Я приподнялся, сел. А Илга занялась следующим «пациентом»:
– Васёк, вставай!
Он перевернулся на другой бок. Это ему мало помогло. И тогда Лубенчиков разразился фонтаном фраз и междометий. Из которых, в переводе на литературный, следовало – ближайшие сутки он точно не намерен покидать пляжа.
Вот, балбес!
Истинно женская добродетель – настойчивость. Принцесса была наделена ею сполна. И продолжала расходовать утончённые педагогические усилия на явно неблагодарный материал.
Тут моё терпение лопнуло. Иногда простые средства – самые эффективные.
Я подошёл и двумя крепкими пинками помог Лубенчикову выйти из состояния ступора.
Бинк и Китс – уже на ногах.
Пока Васька заново осваивал прямохождение, мы втроём успели перетащить с мелководья гравис. Хоббит извлёк севшие энегоэлементы, достал из багажника запасные. Вставил. Что-то поковырял.
И машина опять ожила.
Я без труда перегнал её в укрытие. Здесь было нечто вроде пещеры, образованной нависавшим горным склоном. Защита от дождя, ветра и любопытных глаз.
Внутри – довольно сыро. К счастью, в нашей кампании был кое-кто с хозяйственными задатками. Илга уже установила в глубине пещеры обогреватель. И расстелила термоодеяло. Чтоб не сидеть на холодном камне.
Мы стащили промокшую верхнюю одежду и развесили у входа.
Спустя пять минут, каждому из нас, включая Ваську, достался пластиковый стакан горячего бульона и пирожок с мясом и овощами.
Вроде пустяк. А как способствует поднятию духа!
Вечер превратился в ночь. Дождь иссяк. Заметно похолодало. Мы опять натянули комбинезоны. Одежда была с термоэлементами и почти успела высохнуть.
На коротком совете решили – ночевать здесь. Конечно, у нас имелись «окуляры», чтобы видеть во тьме. Только мы были слишком вымотаны, чтобы продолжать путешествие.
Илга возражала. Остальные были единодушны.
И принцесса уступила демократии.
Все пятеро, мы легли рядышком и укрылись вторым термоодеялом.
Даже эротичное ощущение близости илгиного тела меня не удержало. Почти сразу провалился в сон.
Глава 8
Открыв глаза утром, я обнаружил, что погода нам благоприятствует. То есть небо по-прежнему затянуто тучами, моросит дождь и ледяной ветер пронизывает до костей.
Выбираться из пещеры совершенно не хотелось.
Но после коротких водных процедур и принудительного умывания Лубенчикова, мы сели завтракать.
Когда позавтракаешь – многое воспринимается иначе.
Мы опять были готовы к свершениям.
Согрелись быстро. Легко согреться, втаскивая грависы наверх по склону.
Илга сидела за рулём, а мы четверо толкали машину. Вроде и не очень тяжело, но по этой крутизне даже пешком взбираться трудно. Пару раз мы чуть не загремели вниз вместе со «стрекозой».
Целая гамма ярких впечатлений! Визг Илги, ругань Бинка, балансирование над обрывом…
И всё таки мы их дотащили! Сначала один, потом второй.
Перевели дух…
Неспокойное море шумело за спиной.
А впереди, до самого горизонта тянулись пологие холмы, заросшие редколесьем. Скудный пейзаж. Но главное – никаких преград для техники!
И мы опять оседлали «коней».
После штормового моря, вождение по пересечённой местности – едва ли не удовольствие. Проходимость у грависа – лучше, чем у танка. Можно не бояться застрять в раскисших от дождя низинах. И без остановок форсировать озёрца и ручьи.
«Стрекоза» идёт мягко и бесшумно. Приятный ветерок обдувает твоё лицо. И ладони расслабленно покоятся на руле. Ты слышишь щебет птиц и даже успеваешь любоваться пейзажами.
Единственное неудобство – приходится избегать больших открытых пространств. Для радиолокаторов мы невидимы. Для грависканнеров – черезчур мелкие и движемся низко, сливаясь с поверхностью планеты. Но в оптическом и инфракрасном диапазоне – лучше не рисковать. Особенно если кто-то догадается в каком районе вести наблюдение.
Держа курс на север, мы старались не покидать редкого хвойного леса.
Иногда лес кончался. Приходилось делать большие крюки вправо-влево. Взбираться по крутизне, нырять в заросшие высокой травой лощины. А раза два на полном ходу прыгать с небольшого обрыва. Гравикомпенсаторы на максимум – и вперёд!
Ну и что? Было б из-за чего волноваться…
Скакнули и поехали дальше.
Такое уж создание, человек… Ко всему привыкает.
За целый день мы не встретили ни одного разумного существа. Если, конечно, здешние грызуны не обладали интеллектом. Похоже, Северный континент был таким же девственным, как и до появления людей.
– Слушайте, доктор, – спросил я на привале, – Отчего такая разница? Южный материк куда меньше по площади. Но все двести миллионов – там. А здесь – пустыня.
– Ну, не такая уж и пустыня, – улыбнулся Китс, – Хотя, во многом вы правы… Первая база поселенцев была на Юге. И освоение планеты начиналось именно оттуда.
– И что? Здесь никто не захотел жить?
Китс поёжился на ветру:
– Думаю, вы успели заметить – климат на Юге куда благоприятнее…
– Чепуха! – встрял Васька, – Если дело только в климате – Абрамович был бы губернатором Таити.
– Большинство ресурсов – сосредоточено на Южном материке. А здесь…
– Здесь вы их не искали, – хмыкнул Васька, – Повезло вам – целая планета в вашем распоряжении, такой простор! А вы… Чем вы занимаетесь? Спорите с бандюками о юриспруденции?
Китс неуверенно передёрнул плечами:
– Освоение планеты требует капиталовложений. Главное создать условия для инвестиций. Благодаря инопланетному бизнесу наша экономика опять поднимется…
– Ага, поднимется. Высоко-высоко… – язвительно скривился Лубенчиков, – Надо только держать карман шире.
– Зачем? – удивился Китс.
– Чтоб не пропустить момента. Когда денежки посыплются с неба.
Повисло молчание.
Вместо инвестиций опять начал моросить дождь.
Я лежал на термоодеяле и смотрел в небо через просветы между кронами деревьев. Я не очень удивлялся. Если уж внешне люди в Галактике так похожи – похожи они и в остальном.
– Насколько мне известно, – заметил Бинк, – Есть и другая причина, из-за которой Северный материк слабо освоен.
– Увы, – кивнул доктор, – Города Предтеч. Мало кому нравится такое соседство…
Назавтра погода не изменилась. Дождь то прекращался, то опять мелкими капельками норовил проникнуть за шиворот. А солнце так и не выглянуло.
Идеальные условия для дневного путешествия. Если конечно, спутников-шпионов ты боишься сильнее, чем насморка.
В первом часу по ретанскому времени, мы опять достигли прогалины в лесном массиве. И замерли, всматриваясь. Такого мы раньше не видели.
– Ради этого стоило ехать, правда? – усмехнулся Китс.
Большой холм с усечённой вершиной. И наверху, посреди идеально гладкой площадки – два огромных чёрных шара. Сначала казалось – они парят в воздухе над землёй. Потом я разобрал сквозь завесу дождя две тонкие опоры.
Это смотрелось диковато. Шары выглядели массивными монолитами. А опоры… Такие ненадёжные. Словно стебли одуванчика, на которые вздумали насадить чугунные гири.
– Впечатляет? – довольно прищурился Китс.
– Ага, – буркнул хоббит, – Только у нас мало времени…
– Вы не хотите осмотреть их вблизи? – удивился доктор.
Бинк зыркнул на Илгу.
– Это совершенно безопасно! – успокоил Китс, – Я вам, как специалист, говорю…
– Ладно, – согласилась принцесса.
Мы поднялись на холм.
И тут поняли, насколько огромными были «артефакты». Каждый в окружности – не меньше ста метров! А удерживавшие их опоры – чуть толще человеческой руки!
Не рискуя приближаться, Бинк остановил гравис. Я – тоже.
– Вы чего? – не понял Китс.
– Да так, – буркнул Лубенчиков, – Если эта фиговина гробанётся – отсюда будет лучший вид…
Доктор засмеялся. Спрыгнул со «стрекозы» и двинулся вперёд:
– Они простояли века с начала освоения Ретана! И ещё тысячи лет – до этого!
Китс с нежностью похлопал по чёрной, уходившей вверх колонне:
– Они останутся такими, даже когда нас не будет…
– Предтечи умели строить, – хмыкнул Бинк. Но с места не двинулся.
– Не бойтесь, – поманил Китс, – Дотроньтесь и почувствуйте…
Лубенчиков опередил всех. Подбежал, коснулся опоры и испуганно отдёрнул руку:
– Тёплая.
– Всегда, – кивнул доктор, – Даже в морозы! Это удивительно – одна и та же температура. Колебания – меньше одной миллионной доли градуса!
– Уникальная штука, – согласился Васька, – В политеховскую бы общагу такие радиаторы!
– …Я полжизни их изучал, – вздохнул Китс, – А до меня это делали ещё человек пять. Весь этот холм просвечен сканнерами вдоль и поперёк. Во всех известных современной науке диапазонах.
– Здорово! Значит, теперь вы…
– Я написал диссертацию, десяток монографий и сотню статей. Но так и не приблизился к разгадке.
– Жаль, – вздохнул Васька, – Столько лет впустую…
– Ошибаетесь, – Китс улыбнулся, – В ходе исследований мы разработали совершенно новую модель археологического сканнера. И сделали пару важных открытий. Они не тянут на сенсацию. Но в настоящей науке сенсации бывают редко…
Доктор сказал чистую правду. Уж я-то знал.
Только реальное чудо было перед нами. И над нами. Запрокинув голову, я рассматривал матовую поверхность гигантского шара. До неё метров двадцать – высота земного семиэтажного здания.
– Китс, как вы думаете – что там внутри?
– Это никому не известно. Шары не поддаются исследованию. Можно только строить гипотезы.
– И у вас они есть?
– У меня? Не больше, чем догадки. Я не люблю беспочвенных спекуляций…
– А хоть какая-то зацепка?
– Мой юный друг… Чтобы ознакомиться со всей литературой на эту тему понадобится не один год. Только я думаю, оно того не стоит…
– Это правда, – кивнул Бинк, – Я тоже увлекался. Когда был моложе… Писанина для куцелопов. Любимая тема желтой прессы…
– Слушайте, – спохватился Лубенчиков, – Я не понимаю…
В волнении, он обежал вокруг колонны. Глянул по сторонам, опять вверх.
– Что? – забеспоился Бинк.
– Если эти Шары так… так знамениты – почему Ретан до сих пор не купается в деньгах?! Туристы, киношники… Это ж золотое дно!!!
Выбираться из пещеры совершенно не хотелось.
Но после коротких водных процедур и принудительного умывания Лубенчикова, мы сели завтракать.
Когда позавтракаешь – многое воспринимается иначе.
Мы опять были готовы к свершениям.
Согрелись быстро. Легко согреться, втаскивая грависы наверх по склону.
Илга сидела за рулём, а мы четверо толкали машину. Вроде и не очень тяжело, но по этой крутизне даже пешком взбираться трудно. Пару раз мы чуть не загремели вниз вместе со «стрекозой».
Целая гамма ярких впечатлений! Визг Илги, ругань Бинка, балансирование над обрывом…
И всё таки мы их дотащили! Сначала один, потом второй.
Перевели дух…
Неспокойное море шумело за спиной.
А впереди, до самого горизонта тянулись пологие холмы, заросшие редколесьем. Скудный пейзаж. Но главное – никаких преград для техники!
И мы опять оседлали «коней».
После штормового моря, вождение по пересечённой местности – едва ли не удовольствие. Проходимость у грависа – лучше, чем у танка. Можно не бояться застрять в раскисших от дождя низинах. И без остановок форсировать озёрца и ручьи.
«Стрекоза» идёт мягко и бесшумно. Приятный ветерок обдувает твоё лицо. И ладони расслабленно покоятся на руле. Ты слышишь щебет птиц и даже успеваешь любоваться пейзажами.
Единственное неудобство – приходится избегать больших открытых пространств. Для радиолокаторов мы невидимы. Для грависканнеров – черезчур мелкие и движемся низко, сливаясь с поверхностью планеты. Но в оптическом и инфракрасном диапазоне – лучше не рисковать. Особенно если кто-то догадается в каком районе вести наблюдение.
Держа курс на север, мы старались не покидать редкого хвойного леса.
Иногда лес кончался. Приходилось делать большие крюки вправо-влево. Взбираться по крутизне, нырять в заросшие высокой травой лощины. А раза два на полном ходу прыгать с небольшого обрыва. Гравикомпенсаторы на максимум – и вперёд!
Ну и что? Было б из-за чего волноваться…
Скакнули и поехали дальше.
Такое уж создание, человек… Ко всему привыкает.
За целый день мы не встретили ни одного разумного существа. Если, конечно, здешние грызуны не обладали интеллектом. Похоже, Северный континент был таким же девственным, как и до появления людей.
– Слушайте, доктор, – спросил я на привале, – Отчего такая разница? Южный материк куда меньше по площади. Но все двести миллионов – там. А здесь – пустыня.
– Ну, не такая уж и пустыня, – улыбнулся Китс, – Хотя, во многом вы правы… Первая база поселенцев была на Юге. И освоение планеты начиналось именно оттуда.
– И что? Здесь никто не захотел жить?
Китс поёжился на ветру:
– Думаю, вы успели заметить – климат на Юге куда благоприятнее…
– Чепуха! – встрял Васька, – Если дело только в климате – Абрамович был бы губернатором Таити.
– Большинство ресурсов – сосредоточено на Южном материке. А здесь…
– Здесь вы их не искали, – хмыкнул Васька, – Повезло вам – целая планета в вашем распоряжении, такой простор! А вы… Чем вы занимаетесь? Спорите с бандюками о юриспруденции?
Китс неуверенно передёрнул плечами:
– Освоение планеты требует капиталовложений. Главное создать условия для инвестиций. Благодаря инопланетному бизнесу наша экономика опять поднимется…
– Ага, поднимется. Высоко-высоко… – язвительно скривился Лубенчиков, – Надо только держать карман шире.
– Зачем? – удивился Китс.
– Чтоб не пропустить момента. Когда денежки посыплются с неба.
Повисло молчание.
Вместо инвестиций опять начал моросить дождь.
Я лежал на термоодеяле и смотрел в небо через просветы между кронами деревьев. Я не очень удивлялся. Если уж внешне люди в Галактике так похожи – похожи они и в остальном.
– Насколько мне известно, – заметил Бинк, – Есть и другая причина, из-за которой Северный материк слабо освоен.
– Увы, – кивнул доктор, – Города Предтеч. Мало кому нравится такое соседство…
Назавтра погода не изменилась. Дождь то прекращался, то опять мелкими капельками норовил проникнуть за шиворот. А солнце так и не выглянуло.
Идеальные условия для дневного путешествия. Если конечно, спутников-шпионов ты боишься сильнее, чем насморка.
В первом часу по ретанскому времени, мы опять достигли прогалины в лесном массиве. И замерли, всматриваясь. Такого мы раньше не видели.
– Ради этого стоило ехать, правда? – усмехнулся Китс.
Большой холм с усечённой вершиной. И наверху, посреди идеально гладкой площадки – два огромных чёрных шара. Сначала казалось – они парят в воздухе над землёй. Потом я разобрал сквозь завесу дождя две тонкие опоры.
Это смотрелось диковато. Шары выглядели массивными монолитами. А опоры… Такие ненадёжные. Словно стебли одуванчика, на которые вздумали насадить чугунные гири.
– Впечатляет? – довольно прищурился Китс.
– Ага, – буркнул хоббит, – Только у нас мало времени…
– Вы не хотите осмотреть их вблизи? – удивился доктор.
Бинк зыркнул на Илгу.
– Это совершенно безопасно! – успокоил Китс, – Я вам, как специалист, говорю…
– Ладно, – согласилась принцесса.
Мы поднялись на холм.
И тут поняли, насколько огромными были «артефакты». Каждый в окружности – не меньше ста метров! А удерживавшие их опоры – чуть толще человеческой руки!
Не рискуя приближаться, Бинк остановил гравис. Я – тоже.
– Вы чего? – не понял Китс.
– Да так, – буркнул Лубенчиков, – Если эта фиговина гробанётся – отсюда будет лучший вид…
Доктор засмеялся. Спрыгнул со «стрекозы» и двинулся вперёд:
– Они простояли века с начала освоения Ретана! И ещё тысячи лет – до этого!
Китс с нежностью похлопал по чёрной, уходившей вверх колонне:
– Они останутся такими, даже когда нас не будет…
– Предтечи умели строить, – хмыкнул Бинк. Но с места не двинулся.
– Не бойтесь, – поманил Китс, – Дотроньтесь и почувствуйте…
Лубенчиков опередил всех. Подбежал, коснулся опоры и испуганно отдёрнул руку:
– Тёплая.
– Всегда, – кивнул доктор, – Даже в морозы! Это удивительно – одна и та же температура. Колебания – меньше одной миллионной доли градуса!
– Уникальная штука, – согласился Васька, – В политеховскую бы общагу такие радиаторы!
– …Я полжизни их изучал, – вздохнул Китс, – А до меня это делали ещё человек пять. Весь этот холм просвечен сканнерами вдоль и поперёк. Во всех известных современной науке диапазонах.
– Здорово! Значит, теперь вы…
– Я написал диссертацию, десяток монографий и сотню статей. Но так и не приблизился к разгадке.
– Жаль, – вздохнул Васька, – Столько лет впустую…
– Ошибаетесь, – Китс улыбнулся, – В ходе исследований мы разработали совершенно новую модель археологического сканнера. И сделали пару важных открытий. Они не тянут на сенсацию. Но в настоящей науке сенсации бывают редко…
Доктор сказал чистую правду. Уж я-то знал.
Только реальное чудо было перед нами. И над нами. Запрокинув голову, я рассматривал матовую поверхность гигантского шара. До неё метров двадцать – высота земного семиэтажного здания.
– Китс, как вы думаете – что там внутри?
– Это никому не известно. Шары не поддаются исследованию. Можно только строить гипотезы.
– И у вас они есть?
– У меня? Не больше, чем догадки. Я не люблю беспочвенных спекуляций…
– А хоть какая-то зацепка?
– Мой юный друг… Чтобы ознакомиться со всей литературой на эту тему понадобится не один год. Только я думаю, оно того не стоит…
– Это правда, – кивнул Бинк, – Я тоже увлекался. Когда был моложе… Писанина для куцелопов. Любимая тема желтой прессы…
– Слушайте, – спохватился Лубенчиков, – Я не понимаю…
В волнении, он обежал вокруг колонны. Глянул по сторонам, опять вверх.
– Что? – забеспоился Бинк.
– Если эти Шары так… так знамениты – почему Ретан до сих пор не купается в деньгах?! Туристы, киношники… Это ж золотое дно!!!