Кулагин Олег. Звезды в кармане

   – Силовое поле. Так я и думал!
 
   Мы помогли Бинку опять забраться наверх. И Лубенчиков укоризненно вздохнул:
   – Дурак ты, волосатый… А если бы там ничего не было?
   – Ни хрена вы не понимаете! – отмахнулся Бинк, – Эта настоящая крепость! Сад, лес, пруд – это всё декорация! И теперь я точно знаю – отсюда не убежишь!
   – Ну… Это и так было ясно.
   – Считаете себе самыми умными? – скривился Бинк, – Да я… Да вы знаете, из каких адских дыр я ускользал?
   Он замолчал и презрительно сплюнул. Плевок повис в воздухе двумя метрами ниже балкона.
   – Самый дерьмовый рейс в моей жизни… – грустно вздохнул Бинк, – И зачем я не остался на той орбитальной станции?
   Похоже, настроение у него окончательно испортилось.
   – Лучше уж в бербатийской тюряге отдыхать…
   – Ты не прав, друг. Не прав, – Васька хлопнул хоббита по плечу, – Таких впечатлений ни в одной тюрьме не наберешься…
   – Ага… С такими придурками я ещё не сидел.
   Вот и сочувствуй после этого людям.
 
   Остров медленно дрейфовал по воздуху. Какое-то время мы любовались с балкона пейзажами. Голубая лента реки, изумрудный ковёр лёса. Луга, поля… Скалистая гряда у горизонта…
   Красиво, но не загорать же так целый день. А «её высочество» что-то не спешит.
   – Васёк, – сказал я, – Пошли искупаемся… В том пруду с лебедями…
   Лубенчикова не пришлось уговаривать.
   И мы отправились через через искусственный лес. Раз нас не держат под замком – имеем полное право наслаждаться здешними благами.
   По дороге распугали местных белок. И Васька окончательно исцелился от комплексов.
   – Зайцы! – радостно орал Лубенчиков, – Выходите! Я вас не боюсь!
   Хрустнула ветка. Я оглянулся. К счастью, это был не заяц. Всего лишь Бинк тоскливо бредущий позади.
   – Эй, волосатый! – махнул рукой Васька, – Радуйся, пока можешь!
   Залез на фруктовое дерево и стал швырять вниз какие-то крупные плоды, отдалённо напоминавшие яблоки.
   Мы попробовали. Кисловатые, но ничего.
   – А они точно съедобные? – спросил Бинк, откусывая «яблоко».
   – Наверное. Мы ж их едим.
   Волосатик скривился и выплюнул.
   – Ну, ты и привередливый, – удивился Лубенчиков.
   Потом мы с Васькой залезли в пруд.
   Долго выдерживать наше соседство «лебеди» не смогли.
   Подумаешь, утки-переростки! Нам и без них – весело! Хорошо, что искуственный водоём был изрядной глубины и ширины. Иначе, мы бы точно его расплескали.
   Два белых пса выскочили на шум. Замерли, настороженно рассматривая «спятивших» чужаков. А спустя минуту, радостно тявкая, оба уже носились вдоль берега.
   – Эй, шарики! Тузики! Тьфу-ты… Гарргавы! Айда к нам! – обрадовался Васька.
   Но тут идиллия нарушилась. Белые псы замерли и вытянулись по стойке «смирно».
   Из-за кустов возникли Илга и чёрный ньюфаундленд.
 
   – А вы, я вижу, не скучаете?
   Сейчас она была в длинном серебристом платье. Довольно закрытом. Правда, сбоку имелась броская для мужского глаза деталь – волнующе-высокий разрез.
   – Долго же ты переодевалась, – хмыкнул Васька, нагло изучая её фигуру. Никакого уважения к этикету.
   Черный ньюфаундленд в золотом ошейнике посмотрел красноречиво-укоризненно.
   Илга улыбнулась. В аккуратно-собранных волосах сверкнула то ли заколка, то ли маленькая бриллиантовая корона:
   – Есть хотите?
   – А когда это мы не хотели?! – удивился Лубенчиков и торопливо полез из пруда. Даже ряску и водоросли толком не смыл.
   А я всё стоял, не сводя глаз с «Её Высочества».
   Странно. Я конечно, понимал, что уж теперь у меня не осталось малейшей надежды. Но вопреки всякой логике, таращился на Илгу, как завороженный.
   – Эй, тормоз! – окликнул меня Васька, – Кое-кто собрался нас покормить. Не так часто это бывает – лучше, не упускать шанса!

Глава 9

   Белый пёс притащил махровые полотенца. Мы вытерлись и натянули чистую одежду, тоже предоставленную хозяйкой – короткие штаны из плотной тёмной ткани и просторные светлые рубахи с завязками у воротников.
   Лишь Бинк переодеваться не захотел.
   Накрытый стол ждал посреди лужайки. Разнообразные блюда из рыбы и мяса, загадочные фрукты и ягоды… Десять сортов напитков. Правда, большинство из них оказались соками.
   – Сплошные витамины, – скривился Лубенчиков, перепробовав из каждой бутыли.
   В остальном, трапеза была неторопливой и обстоятельной. Чёрный ньюфаундленд тоже в ней участвовал. Сидеть за столом даже говорящему псу – не очень комфортно. Поэтому он расположился на траве, а Илга лично накладывала ему в серебряные тарелки.
   Васька аккуратно обгрыз косточку и тоже кинул ньюфаундленду:
   – Держи, Шарик!
   Бинк испуганно закрыл глаза.
   Обошлось. Ньюфаундленд сделал вид, что не заметил васькиной щедрости. А Илга мягко поправила:
   – Его зовут Тагг. Он – премьер-министр.
   Я двинул Лубенчикова локтем в бок. А Васька, как ни в чём ни бывало, напомнил:
   – Кажется, ты собиралась рассказать что-то интересное?
   Бинк тяжело вздохнул. Судя по его физиономии, он уже настроился на самую мрачную развязку.
   Илга вытерла рот салфеткой. Посмотрела в небо. Солнце клонилось к закату. В воздухе плыли лёгкие ароматы цветов.
   – Мы ждём! – поторопил Васька, откусывая изрядный шмат ветчины.
   Илга прищурилась и глянула на Лубенчикова точь-в-точь, как зоолог на редкий экземпляр фауны. Откинулась в кресле:
   – Вы хотите улететь с нашей планеты?
   – Мы хотим вернуться домой, – за всех ответил я.
   – А здесь вам нравится?
   – Конечно, – сказал Васька. И сделал большой глоток фиолетового мало-градусного напитка.
   Бинк заёрзал, будто собирался возразить. Но промолчал.
   – Надеюсь, мы не лишены выбора? – уточнил я.
   – Разумеется. У вас – два пути. Остаться здесь. Или покинуть планету. Хоть завтра.
   Волосатик дёрнулся. И наконец-то озвучил сомнения:
   – Мы можем это сделать… без всяких условий?
   – Условие одно. Маленькое.
   Бинк торопливо потянулся к бокалу, словно у него вдруг пересохло в горле. Глотнул и выдавил придушенно:
   – Какое именно условие?
   – Берёте меня с собой. И помогаете в одном деле.
   – Только тебя?
   – Только меня.
   Физиономия волосатика слегка оттаяла.
   – А какое дело?
   – Надо найти одного человека.
   – Найти и… ликвидировать?
   – Нет. Просто вернуть домой.
   – Сюда?
   – На Киагру.
   Бинк усмехнулся и шёпотом объяснил нам, тёмным:
   – Главная планета Империи… А почему этот… сам не хочет возращаться?
   – Этот человек – болен.
   – Весьма сочувствую, – пробормотал хоббит без всякого сочувствия в голосе, – Ладно. Мы готовы помочь.
   Он торопливо зыркнул в нашу сторону. Мы с Васькой и не думали возражать.
   Илга улыбнулась:
   – Приятно, видеть такую отзывчивость. Особенно, когда она искренняя.
   Бинк шмыгнул носом, отводя взгляд.
   – Боюсь, вы ещё не знаете всех подробностей, – вздохнула Илга, – Например, что за корабль…
   – Как раз хотел спросить! – спохватился Бинк, – И чем же вы располагете?
   – Не мы, а вы… Ваш корабль. Тот, на котором вы прибыли.
   Хоббит изумлённо оскалил левый клык:
   – На нём нельзя летать! Это уже не звездолёт! Груда металла!
   – Мои люди помогут вам в ремонте.
   Бинк страдальчески закатил глаза:
   – Чего там чинить? Проще отдать в переплавку…
   – Другого корабля не будет.
   Волосатик моргнул. Задумчиво отщипнул ягодку от лежавшей перед ним грозди:
   – Вы ведь как-то поддерживаете контакты с Галактикой? Если зафрахтовать другой звездолёт…
   – Это невозможно.
   – У вас что, денег нет?
   Илга глянула на ньюфаундленда Тагга. Тот кивнул. Дежурившая в сторонке пара белых псов словно ждала этого знака – тут же куда-то умчалась.
   – Умеете пользоваться переносным эм-навигатором? – уточнила Илга.
   – Ещё бы, – хмыкнул Бинк. Мы с Васькой помалкивали, чтоб не выглядеть невеждами.
   Минуты шли. Белые гарргавы задерживались.
   Я долго комкал салфетку. И всё таки решился спросить:
   – Ваше Высочество…
   – Просто, Илга.
   – Там внизу… Эта скоростная гребля… Эти посиделки у костра… Зачем?
   В её серых глазах заплясали озорные искры:
   – Разве неясно? Я люблю плавать по реке. В одиночку… Или в хорошей компании.
   – Насчёт компании, ты погорячилась, – брякнул Васька, – Мы – люди опасные… Один волосатый чего стоит.
   Бинк побледнел, вцепившись в край подноса с ягодами. Думаю, если б мы сейчас оказались втроём – серебряный поднос громыхнул бы по васькиной макушке.
   А Илга словно ничего не заметила.
   Тут как раз и белые гарргавы подоспели.
 
   Сначала над кустами возник металлический шар. Гладкий, будто полированный. Диаметром раза в два больше футбольного мяча. Он быстро плыл по воздуху. Словно облачко на ветру. Через мгновенье я увидел гарргавов и догадался, что шар движется отнюдь не сам по себе.
   Белый пёс чуть склонил лобастую голову. И шар тут же круто изменил траекторию. Полетел к нам. Чёрный ньюфаундленд небрежно моргнул. И шар остановился. Завис рядом с Бинком.
   Мы с Васькой сидели тихо. Хотя впору было орать от изумления.
   Милые собачки… Они не только разговаривают! Ещё и телекинезом владеют! Без малейшего напряга! Словно ребятишки в песочнице перебросились мячиком.
   – А я ему косточку предлагал, – убитым голосом шепнул Васька.
   Бинк, если и удивился – виду не подал. Молча подтянул к себе невесомый шар – не взглядом, а с помощью рук. Серебристое кольцо отделилось от сферы. И хоббит уверенным движением водрузил его на свою лохматую голову.
   Поправил. Кольцо будто резиновоё облегло торчавшие вихры. А шар круто взмыл вверх. Завис на высоте пяти метров.
   Бинк глянул перед собой. И быстро зашевелил пальцами в воздухе. Словно касаясь невидимых клавиш.
   – Ну, что… работает? – выдавил Васька. Не потому, что здорово в этом разбирался. Просто трудно молча таращиться и одновременно сохранять умный вид.
   – Работает, – хмуро отозвался волосатик. Зашептал:
   – Пять, девять, семь, ноль… Аберрация в норме… Вводим поправки на тяготение и атмосферу.
   По металлическому шару пробежала лёгкая рябь.
   – Сканируется небесная сфера доступная наблюдению, – объяснил Бинк, – Результаты сверяются со стандартными… Есть. Готово!
   Воздух над столом подёрнулся дымкой. И из этой дымки вдруг возникла зелёная сетка сферических координат. Множество жёлтых точек заполняли её. Лишь одна, в самом центре, была красная.
   – Это мы, – указал Бинк. Шевельнул ладонью, изменяя масштаб. Красная точка стала ярче. Жёлтых стало меньше. Возле красной – вспыхнули цифры.
   Бинк зашевелил губами и вздрогнул:
   – Не может быть…
   Его пальцы забегали, опять меняя настройки. Картинка поплыла, цифры изменились… Чуть-чуть…
   Бинк раздражённо махнул рукой:
   – У вас неисправный автонавигатор!
   – Исправный, – мягко отозвалась Илга, – Ты сам прекрасно знаешь, что он исправный.
   Бинк оцепенел. Сорвал с головы металлический обруч и уставился на собеседницу. Словно пытался поймать в её глазах хотя бы тень насмешки. Это длилось долго. Но Илга терпеливо выдержала его взгляд.
   Бинк закрыл лицо ладонями. Простонал:
   – Чепуха… Я не верю.
   – Теперь ты знаешь, почему другого корабля не будет.
   Повисла тишина. Мы с Васькой изучали картинку, всматривались в надписи, цифры. И чувствовали себя необразованными гамадрилами на заседании Академии Наук.
   Первым лопнуло терпение у Васьки:
   – Я извиняюсь, мы – люди простые… Но может кто из вас, умных, объяснит?
   Бинк дёрнулся, оторвал ладони от лица:
   – Мы в западне… Сектор 5-27-17.
   – Как это понимать?
   – Мы в центре 4-го Тёмного Пятна. Самого большого в Галактике.
   – Ясно… Мы так из него и не выбрались, – вздохнул я.
   – Ну и что? Нам ли привыкать? Светлое, тёмное… – пожал Васька плечами, – Сюда-то мы долетели. Сможем и дальше…
   – Да ни хрена вы не понимаете, остолопы! – взорвался Бинк, – Один раз вам удалось – по глупости! Но даже дуракам дважды не везёт!
   – Спокойнее, – дружески мигнул я, – Мы здесь не одни… Отойдём и побеседуем. Илга, ты не возражаешь?
   Она улыбнулась и качнула головой. А ньюфаунленд Тагг проводил нас сочувственным взглядом.
 
   Отошли мы недалеко. Расположились у пруда, под деревом.
   Бинка пришлось едва ли не силком усаживать. Иначе, он бы топал, словно лунатик, до самого края острова.
   Как заведённый, он повторял:
   – Отсюда не возвращаются… Не возращаются.
   Тяжело видеть страдающего брата по разуму.
   Лубенчиков проникся милосердием. И залепил Бинку пощёчину. Так он хотел вывести друга из ступора. Но хоббит не понял. И едва не заехал Ваське в глаз. Уже раньше подбитый зайцем.
   Лубенчиков увернулся. Минуты две Бинк пытался его догнать.
   Обоим это надоело. Я объявил перемирие. И дал каждому глотнуть из захваченной со стола малоградусной бутыли.
   – Ну… может теперь ты объяснишь, нам дикарям, что такое эти ваши Тёмные Пятна?
   Бинк нахмурился, забрал у меня бутыль и выдул её почти до дна. Оскалился в ухмылке:
   – Признайтесь, голокожие, вы ни хрена не смыслите с космонавигации?
   – Не смыслим, – охотно согласился я.
   – Дикие в-вы люди! – заплетающимся языком констатировал Бинк.
   – И не говори, – поддержал Васька.
   Хоббита обрадовало такое единодушие.
   – Пошли! – скомандовал он.
   – Куда?
   – На урок космонавигации!
 
   Мы опять вернулись в нашу «хижину» – белый дом с башенками. Волосатик потащил нас на балкон.
   – Смотрите, – взмахнул он рукой, перевешиваясь через перила.
   – Ну… – непонимающе кивнул Васька.
   – Что там, внизу?
   – Река.
   – Во! – со значением поднял палец Бинк.
   Мы переглянулись. Не стоило брать ту бутылку. Пусть напиток и казался малоградусным, но волосатику хватило…
   – Ну чё таращитесь, как ульфакские куцелопы!
   – Мы не куцелопы, – обиделся Васька.
   – Я ж говорю, река! И космос – он тоже, как река!
   – А подробнее?..
   – При движении в обычном пространстве этого не заметишь. Но во время гиперпереходов – всё иначе!
   Бинк горячо жестикулировал. Ему было обидно, что такие ясные вещи до нас не доходят:
   – …Это как течение! В реке, в океане! Космос – тоже океан! В нём тоже есть течения!
   – Допустим, – не слишком уверенно кивнул я, – А причём здесь Тёмные Пятна?
   – Это как водовороты! Смерчи! Они затягивают и не выпускают!
   – Мы внутри смерча? – Васька глянул на безмятежное небо, – Что-то не похоже…
   – Этот смерч – в гиперпространстве! Напрягите извилины, голокожие!
   – Стоп, – поднял я руку, – А если обойтись без гиперпрыжков? Мы ведь сумеем покинуть планету… и вылететь из Тёмной Зоны?
   – Ага, – иронично скривился Бинк, – Сможем. Тут пустяк. Как раз лет за двести долетим…
   Повисла тишина. Васька тоскливо разглядывал первые лучики звёзд, вспыхивавшие на востоке. Что если они, и правда, недостижимы для нас?
   – Ребята, – вздрогнул я, – Не сходится…
   – Чего не сходится? – моргнул Бинк.
   – Местные хорошо знают галактический.
   – Ну и что? Потомки первопроходцев. Залетели к дьяволу в пасть. И остались здесь навсегда.
   – Откуда тогда им известно про события на Киагре?
   Бинк пожал плечами:
   – Кто-то до нас потерпел здесь крушение… И рассказал.
   – А это устройство… навигатор?
   – Сняли с залётного корабля… Раньше такие были на любой имперской посудине.
   Бинк мечтательно прищурился:
   – Я в том году целую партию толканул! Оптом! По пять тысяч кредиток, между прочим! Это вам не семечками торговать!
   Он уселся на перила и объявил:
   – Коммерция – штука тонкая! Особенно, когда товар – краденый. Вот был у меня случай…
   – Погоди! – остановил я, – Мы не закончили об этих «течениях»…
   – Ну, а что не ясно? – сморщился Бинк, – Когда плывёшь вдоль потока – минимальный расход энергии, хороший баланс для гиперпрыжка… Все главные траспортные магистрали расположены вдоль течений. От центра Галактики и обратно… Чем дальше от этих главных трасс – тем меньше стабильности при прыжке… Надо уметь ловить попутный поток.
   – Ты умеешь?
   – А то! Иначе не выживешь! Это лет двадцать назад – трассы были свободными. Пока Империя была в силе… А теперь, почти половина – в руках Соединённых Планет. Деньжищ они на этом зашибают – немерено!
   Бинк хотел было плюнуть с балкона. Но вспомнил про защитное поле. И сплюнул в кадку с деревом.
   – Кто контролирует трассы – контролирует Вселенную. Вот так-то, голокожие!
   Я посмотрел вниз. Идиллический вечерний пейзаж расстилался во все стороны. Где-то у горизонта, за лесом зажглись огоньки. Деревня или посёлок… Живут и здесь люди. И наверное, неплохо живут…
   Что связывает нас с Землёй?
   Тонкие нити любви, дружбы, памяти…
   Они кажутся призрачными.
   Реальность – миллиарды километров тьмы и холода. Кипящая стихия гиперпространства…
   Что сильнее? Даже задавать этот вопрос не хочется.
   Мы молча смотрели вдаль. Потом Васька вздохнул:
   – Теплая ночь будет… В такую ночь, хорошо спать на сеновале.
   – Да… – кивнул я. И вдруг подумал, что там, за сотни световых лет, тоже сейчас вспыхивают огоньки. Для нас вспыхивают.
   – О чём бормочете, голокожие? – насупился Бинк. По-русски он не понимал, но что-то ощутил. Даже протрезвел слегка:
   – Знаете, а меня подруга ждёт… То есть две… Или три. Если та чёрненькая, ещё не…
   – Никогда не заставляй девушку ждать, – раздался рядом звонкий голос. Сидевший на перилах Бинк испуганно дёрнулся. И кувыркнулся с балкона.
   – Какой-то он нервный, – пожала плечами Илга.
   Снизу донеслись проклятья.
   – Что ты там говоришь? – насмешливо уточнила она.
   – Говорю, перила у вас какие-то скользкие!
 
   Васька притащил из спальни новую простыню. Мы спустили её с балкона и объединёнными усилиями помогли Бинку залезть назад.
   Взъерошенный хоббит окинул принцессу суровым взглядом:
   – Ваше высочество… Предложение было щедрым, но мы вынуждены отказаться. Мы остаёмся на вашей планете.
   – А как же та, чёрненькая? – прищурилась Илга, – Неужто ей ничего не светит?
   Бинк неопределённо хмыкнул. И объяснил, терпеливо, словно ребёнку:
   – У нас нет шансов. Идти в гиперпрыжок, даже с хорошим кораблём – смертельный риск. Либо нас разорвут пространственные искажения. Либо без толку «посадим» энергореактор. И зависнем где-нибудь вдали от обитаемых миров. Без всякой надежды на помощь.
   – Разве ты плохой штурман?
   – Я – замечательный штурман. Но я не самоубийца. И уж тем более, не хочу подвергать риску Ваше Высочество.
   – Такая забота похвальна… – Илга изящно опустилась в лёгкое плетёное кресло, – Кстати, у тебя ведь – гипергенератор с имперского крейсера. Для твоей посудины – более, чем достаточно…
   – Он не подключён!
   – Наши механики помогут.
   Бинк тяжело выдохнул:
   – Милая… То есть Ваше Высочество… Ну, как тебе… то есть вам, объяснить. Дело не в мощности движка. И не в быстродействии компьютера… Когда кругом сплошная нестабильность – всё решает чутьё.
   – Значит, ты проходил Тёмные Пятна, – кивнула Илга.
   – Один раз. У самого края. Просто, не было выбора. А те, кто висел у меня на «хвосте» – не смогли. Там и остались… Кое-что я умею. Но я не всесилен.
   – Ты будешь не первым. Отсюда уже поднимались корабли. Шли восходящими течениями. До самого края Пятна.
   – Про такое я бы слыхал…
   Илга помедлила и уточнила:
   – Никто не должен был знать. Триста лет назад… Во время Первой войны с урхиксами.
   – Ага. И Имперская канцелярия, конечно, это засекретила, – скривился Бинк, – На любой планете полно таких легенд!
   – Наша планета – не любая.
   – Согласен. Она – замечательная. Поэтому, мы хотели бы здесь остаться…
   Опять за нас решает!
   Хороший, гостепреимный мир. И всё таки, мы здесь чужие.
   Бинк – опытнее. Может ему, и правда, хочется на покой? Но отступить, сдаться именно сейчас? Когда замаячил шанс…
   Мы с Васькой переглянулись.
   Земля – не слишком благоустроенная планета. Но она наша…
   – Бинк, – осторожно уточнил я, – Сколько стоит гипердвижок?
   – Здесь он ничего не стоит! – отмахнулся хоббит.
   – Вот именно! – кивнул Лубенчиков.
   Волосатик окинул нас хмурым взглядом:
   – Не соблазняйте меня, голокожие…
   – Ты ведь и раньше рисковал.
   – Ага. Только есть риск. А есть обыкновенная дурость.
   Повисло молчание.
   Мы стояли на балконе. Небесная синева густела. Всё новые золотые капельки вспыхивали, разгорались ярче с каждой минутой.
   Они были такими же тысячи лет назад. И через сотню веков – останутся неизменными.
   А мы? Меняемся или нет?
   Разум – странная штука. Что тянет его вперёд? Даже, когда ничто не гонит. Когда сладкие покой и безмятежность разлиты в воздухе…
   – Знаете, голокожие… – вдруг сказал Бинк, – Сегодня трудный день выдался. Пора спать. Ваше Высочество не возражает?
   Илга улыбнулась:
   – Отдыхайте. Если что будет надо – не стесняйтесь. Дежурные гарргавы – в саду рядом с домом.
   – Это правильно, – кивнул Васька, – Крепче спится, когда тебя охраняют.
 
   Мне думалось, что полночи мы проведём в рассуждениям и спорах.
   Как бы не так.
   То ли мы и правда умаялись за день, то ли кровати в нашей резиденции были особенно хороши. В общем, едва моя голова коснулась подушки – всё исчезло…
   А когда я открыл глаза – солнечные блики уже золотили стены спальни.
   – Доброе утро, – сказал кто-то.
   Я повернул голову.
   Белоснежный пёс сидел рядом. И изучал меня, склонив голову набок.
   – Привет… – зевнул я.
   – А у вас на планете все спят так долго?
   – Ага, – в дверях возникла помятая физиономия Лубенчикова, – Это условия выживания нашей расы. Сладко спать, много есть и с девочками… э-э… побольше общаться.
   Пёс изумлённо повёл ухом.
   А Васька серёзно добавил:
   – Без этого – мы чахнем и гибнем. Такие уж мы… высокоразвитые.
   Пёс сочувственно заскулил.
   – Ладно тебе. Не переживай, – успокоил Лубенчиков, – Пока что, мы держимся.
   – Ага, – зевая, вставил я.
   – Но долго не протянем, – печально вздохнул Васька, – Общаться-то нам – не с кем…
   – А принцесса? – отвалил челюсть гарргав.
   – Ну… можно, конечно, – задумчиво кивнул Васька, – Лёха бы, например, с удовольствием с ней общался…
   – Пошляк!
   – Только, по-моему, она против…
   Последняя фраза совпала с лёгкими шагами у дверей спальни.
   Тук-тук!
   – Могу я войти? – спросила Илга.
   – О чём речь! – обрадовался Васька, – В любое время!
   Я двинул его ногой.
   – …И подругу приводи, – массируя колено, добавил Лубенчиков уже шёпотом.
   Илга окинула ироничным взглядом наши небритые физиономии:
   – Как спалось?
   – Как в раю! – расплылся Васька, – Всю ночь снилась всякая чепуха – говорящие собаки и летающие острова.
   – Жду вас к завтраку. Через полчаса.
 
   Люди быстро привыкают ко многим вещам. Но особенно легко – привыкать к комфорту.
   Пользоваться здешней сантехникой мы научились ещё вчера. А сегодня устранили отдельные пробелы в знаниях. Пёс Снежок с удовольствием выступал в роли консультанта.
   Не обошлось, конечно, и без мелких ошибок.
   Васька торопливо намылил голову «шампунью». А Снежок его разочаровал:
   – Это гель для удаления волос.
   Чертыхающийся Лубенчиков сунул голову под струю воды. Но гель был хороший. И уже подействовал.
   Васька с ужасом заглянул в зеркало.
   – А что? Тебе идёт, – хихикнул лохматый Бинк. И пулей вылетел из ванной. Попробовать гель на нём мы не успели.
   – Даже бровей не осталось… – застонал Лубенчиков, – Меня девушки любить не будут…
   – Брови – не главное, – как мог успокоил я.
   – Это что, навсегда? – обреченно поинтересовался Васька.
   Снежок радостно сверкнул клыками. И сжалился над Лубенчиковым:
   – Через две недели – отрастёт.
 
   Иногда неприятности имеют хорошую сторону. Благодаря злосчастному гелю наши подбородки легко освободились от щетины и обрели идеальный вид. Как раз для торжественных обедов с участием царственных особ.
   Когда мы явились к столу, Бинк уже восседал в кресле. С важным видом втолковывал ньюфаундленду Таггу:
   – Компьютер спёкся, навигационная система – тоже. Половину модулей придётся менять. Энергореактор, синхронизаторы, триггерные усилители…
   – Кое-что у нас есть, – кивнул гарргав.
   – Это предварительный список. Там ещё повозиться надо. Осмотр, тестирование…
   Мы переглянулись. Сели рядом. Тихонько, чтобы не отвлекать Бинка от важного разговора.
   – …А ещё калибовка гипергенератора. Без точной калибровки – всё не имеет смысла.
   Васька подмигнул мне и расплылся. Кой-какие сдвиги налицо!
   Мы так увлеклись, что не заметили бесшумно возникшую Илгу.
   Она тихо присела напротив.
   – …Стабилизировать гиперполе – это вам не два пальца обо… – Бинк спохватился и замолчал.
   Илга широким жестом указала на стынущий завтрак.
 
   Процесс уничтожения местных деликатесов длился почти в абсолютном безмолвии.
   Первой нарушила молчание Илга. Похвалила новую причёску Лубенчикова.
   – Да, – согласился он, с нежностью проводя ладонью по гладкой, как бильярдный шар, лысине, – Иногда хочется чего-то…
   – Нестандартного, – подсказал я.