Кулагин Олег. Звезды в кармане

   Васька чуть побледнел:
   – И где теперь, эти двое?
   – Уже выписались. Вы знаете, у нас на Ретане очень хорошие психиатры!
   – Верю на слово, – процедил Бинк.
   – Китс, миленький! – взмолилась Илга, – Неужели нет никакого выхода? Мы очень, очень торопимся!
   Доктор задумчиво потёр висок:
   – Выход? Можно найти… Если поискать.
   Бинк нетерпеливо кашлянул.
   Китс окинул его внимательным взглядом:
   – Вам ведь надо на север?
   – Само собой, доктор!
   – Тогда, вам туда…
   Мы развернулись, прослеживая его указующий перст. И растерянно заморгали. Лубенчиков нервно хихикнул. Палец доктора указывал прямиком на Город Предтеч.
   – Китс, а вы ничего не перепутали?
   – Боитесь? – усмехнулся он.
   – Опасаемся, – буркнул я, – И кстати, Город лежит к востоку от нас.
   – В Зоне, направления – не самое главное…
   – Да? А что же главнее?
   Китс замолчал. Он смотрел перед собой. Там на востоке, сквозь дрожащее марево иногда проступали очертания домов и башен… Фантастические, нереальные – будто ожившие грёзы. Или кошмары… По сравнению с этим даже Тиррахис казался сборищем панельных многоэтажек.
   Доктор устало потёр веки:
   – Я не задавал вопросов. Всё это время. А вы не рассказывали… Я и сейчас не прошу говорить… Вы добрались на край Галактики и рискуете жизнью. Наверное, на то есть веская причина?
   – Есть, – кивнула Илга.
   – И вы делаете это не ради зла?
   – Нет.
   – Тогда… тогда всё в порядке.
   – Да, всё замечательно, – нахмурился Васька, – Одного не пойму – на кой ляд нам тащиться в Город?
   – Чтобы достичь своей цели, – улыбнулся Китс.
   – А нельзя как-нибудь проще? И главное – безопаснее?
   – Да вы не переживайте, молодые люди. Есть примета – тех, кто идёт без злых мыслей – Город не обидит.
   – Эх вы… – вздохнул Васька, – Учёный человек, а в приметы верите…
   – Злые мысли – понятие растяжимое, – скривился Бинк.
 
   Грависы летят легко, ровно… Будто что-то придаёт мощности их движкам.
   И с каждой минутой величественная панорама ярче проступает впереди. Сверкают купола, башни тянутся к облакам… Солнце мириадами осколков брызжет с зеркальных граней и ажурных переплетений.
   – Красиво, – буркнул Лубенчиков, – И ни одного жителя? Прямо не верится…
   – Выбирай любой дом – и живи, – с усмешкой обернулся Китс, – Если Город тебя примет…
   – Спасибо за щедрость… А горячая вода здесь есть?
   – Было б желание… В Городе многое можно найти.
   – Чего ж вы сами не остались? Если здесь так хорошо?
   Доктор не ответил.
   Васька засмеялся:
   – Даже Предтечи отсюда слиняли. Не выдержали. Значит, с самого начала что-то здесь было не так! Климат или радиация… Или химкомбинат по соседству.
   – Химкомбината здесь нет, – сухо заметил Китс.
   – А вдруг тут и не жил никто? – допустил я.
   – Тоже гипотеза, – согласился Лубенчиков, – Вон, в нашем районе – отгрохали элитный дом! Восемнадцать этажей с евроотделкой! И что? Такие цены, что до сих пор половина квартир пустует!
   – Ну ты сравнил. Это ж чуждый разум!
   – Разум везде одинаков. А вот цены на квартиры!..
   Докончить рассуждения Васька не успел. Наш гравис дёрнуло так, что мы едва не слетели на землю.
   – Бинк, ты офонарел!
   – Смотрите! – махнул он рукой.
   И мы тоже увидели.
   Столб белого, почти прозрачного пламени. Дыма нет. Жадно дрожащие бледные языки выглядят почти безопасными. Но там, где они скользят, не остаётся ничего, кроме выжженной земли.
   – Полный ульфец! – ругается Бинк. Опять закладывает крутой вираж.
   А столб пламени будто гонит нас, мчится по замысловатой траектории… И обдавая жаром, проходит всего в двух метрах. Следующий – мы проскакиваем через несколько секунд.
   Горячая волна лизнула кожу. Но Бинк успел вывернуть руль.
   Бледные языки растворяются. Летят мимо. Только дрожь в воздухе, только чёрные, убегающие вдаль следы…
 
   – Что это было? – хрипло выдавил Васька.
   – Белый Огонь, – спокойно пояснил доктор.
   – Это всегда так? Или… только по случаю нашего приезда?
   – Иногда. Но поверьте, это не так опасно.
   – А что? Бывает и хуже? – дрогнул васькин голос.
   – Соблюдайте элементарную осторожность. И всё будет хорошо.
   – Ага. Мойте руки перед едой…
   Словам Китса хотелось верить. Но яркие краски Города уже не радовали. Кто знает, что там – за этими зеркальными фасадами?
 
   До крайних домов – совсем пустяк. Только вблизи понимаешь, какие они огромные…
   Трава давно кончилась. Наши «стрекозы» несутся над идеально гладкими каменными плитами. Это удивительно – камень без единой пылинки. Блестит, тускло отражая небо… Там в вышине щебечут птицы. А здесь внизу – покой, безмолвие… Среди громадной площади, мы – как букашки на ладони великана. И чудится, что вторая ладонь замерла, невидимая, где-то над нами…
   Бр-р-р…
   Хочется заорать, выругаться. Пусть разнесётся на всю округу! Лишь бы взорвать эту звенящую, как струна, тишину…
   – Город-сказка, город– мечта… – фальшиво затянул Васька.
   – Понимаю вашу радость, – согласился Китс, – Не каждый день попадаешь в такое интересное место. Но сначала – правила поведения!
   – Ага. Не пейте сырую водку. И уходя гасите всех!..
   – Главное правило – без моего разрешения никуда не отлучаться. И ничего не трогать!
   – А тут есть, что потрогать? – заинтересовался Васька.
   – Вот характерный пример, – указал доктор. Из-под арки грибообразного здания взлетала череда радужно блестевших, «мыльных» пузырей. Кружилась и неспешно уходила в небо.
   Когда мы поравнялись с аркой, поняли: каждый шар – больше метра в диаметре.
   – Симпатично, – кивнул Лубенчиков, – И тоже нельзя трогать?
   – Ну, если очень хотите…
   Васька робко потянулся к ближайшему пузырю.
   – Убить не убьёт, – добавил Китс, – Так, слегка контузит…
   Бледнея, Лубенчиков торопливо отдёрнул руку. А Бинк прибавил ходу, подальше объезжая здание-гриб.
   – Видите, всё не так уж и сложно, – мягко сказал доктор, – Элементарные правила поведения…

Глава 10

   Мы ехали посреди широкой улицы. Вокруг – ни травинки, ни кустика… Только чёрный «хрусталь» и разноцветный камень. Справа и слева – вогнутые стены, пересечение плоскостей под невероятными углами. И ни одной двери. А окна – круглые, матово-непрозрачные – лишь на уровне третьего этажа.
   – Не очень уютно это выглядит, – буркнул Васька, – Я бы предпочёл домик в деревне…
   – Или хозяева Города сильно от нас отличались, – кивнул я, – Или сами они жили в другом месте.
   – Ага, в землянках по соседству, – хмыкнул Лубенчиков.
   – Но ведь и мы предпочитаем селиться не на заводах и фабриках, – сказал Китс, – Погодите, это лишь окраина. Дальше всё – иначе.
   Минут через десять мы убедились, что он прав.
   Стены громадных домов будто расступились, улица плавно перетекла в площадь. Мы въехали под хрустальную арку. Присмотрелись и разглядели, что это не хрусталь, а вода! Без всяких опор она уходила в высоту и опять падала в широкий канал.
   Пахло цветами. По ту сторону канала их было множество, они прям-таки устилали землю! И над всем этим великолепием, вздымались к облакам деревья. Такие гигантские, что нам с Васькой пришлось откинуться назад, чтобы разглядеть их верхушки. Раньше я не видел ничего подобного! Сколько же тысяч лет потребовалось, чтоб их вырастить?!
   Пели птицы. Над кустами кружили бабочки…
   Мы миновали водяную арку. Грависы заскользили по фантастическому саду – удивительно ухоженному. А вернее, с точно подобранным оттенком «дикости»…
   – Теперь ясно, доктор, почему вам нравится это место, – сказал Бинк.
   – Красиво, – вздохнула Илга, – Как у нас дома…
   А у меня вырвалось:
   – Такое впечатление, что хозяева отошли совсем ненадолго!
   – Вот вернутся и надают нам по шее… – поёжился Лубенчиков.
   – Увы, – вздохнул Китс, – Хозяев я здесь не встречал… И к сожалению, не весь Город так хорошо сохранился…
 
   Через полчаса мы опять оказались в урбанизированном ландшафте. Не таком прилизанном, как раньше. Кое-где по стенам домов змеились трещины. А сквозь расколотые дорожные плиты поднималась трава.
   – Вот это уже что-то родное, – шепнул мне Васька, – Ещё бы пивной киоск вон там на углу… И…
   Он вдруг осёкся и яростно затормошил моё плечо:
   – Смотри, Лёха! Смотри!!!
   Я повернул голову, но ничего особенного не заметил. Обыкновенные криволинейные дома. Провал, заросший кустарником…
   – Ты видел?! Видел?!
   – А что я должен видеть? – удивлённо обернулся к Лубенчикову.
   – Там, в переулке!!!
   – Ну?
   – Закусочная, Лёха, закусочная! Та, что на Пушкинской – рядом с трамвайной остановкой! Бинк, тормози! Разворачивай! Оглох, волосатое отродье?!
   – Ты спятил, голокожий?
   – Сам ты спятил! – рявкнул Васька и попытался прыгнуть с грависа. К счастью, я был уже начеку.
   – Лёха, ты не веришь?! Пойдём вместе!
   – Осторожнее, молодые люди… – заговорил Китс.
   – Не лезьте, доктор!
   – Иллюзии бывают убедительными. Даже слишком.
   – Фигня! Я ж своими глазами…
   – Да-да… Но любоваться лучше издалека.
   – Это почему? – злится Васька, – Вблизи это не так красиво выглядит?
   – Красиво… Но те, кто туда идут – больше не возвращаются.
   – То есть? – шмыгнул носом Лубенчиков, – Вообще не…?
   – Вообще.
   Васька заскрежетал зубами. Дёрнулся, так, что наш гравис подпрыгнул:
   – И это вы называете интересным местом, доктор?! Да это – самая подлая «подстава» на свете! И Предтечи – ваши…! – я торопливо зажал ему рот ладонью. Вдруг, здесь и по-русски понимают?
   – В молодости, мы все горячие, – тихо вздохнул Китс, – Но не надо обвинять хозяев, если вы без спросу шарите в их доме…
 
   Улица упёрлась в развалины. Кругом – сплошной хаос опрокинутых стен, обрушившихся куполов.
   – Грависы надо оставить, – приказал доктор, – Дальше – только пешком.
   Странно. Интонации его изменились. Стали тверже. И даже осанка выпрямилась. Сейчас в нём – очень мало от «нищего с лицензией», которого пинали бандиты в Тиррахисе.
   Мы окинули прощальным взглядом наших верных «стрекоз». И навьючились рюкзаками.
   Доктор шёл впереди налегке. Иногда он застывал с поднятой рукой и вслушивался во что-то. Мы терпеливо ждали, не спорили. Васька тоже вёл себя тихо. Лишь как-то диковато озирался по сторонам. Мне стало его жаль.
   – Васёк, глянь – закусочная!
   – Где? – испуганно встрепенулся он.
   – Проверка бдительности.
   – Дурак ты, Лёха!
   Ага, смотрит уже веселее!
 
   Дорогу преградила длинная, широкая трещина. На дне её что-то ползло, светилось. Как поток раскалённой лавы. Хотя жара не было.
   – Идём в обход! – сказал Китс.
   – Тут же пустяк, – удивился Лубенчиков и подошёл ближе к краю, – Даже инвалид перескочит!
   – Ну, если ты хочешь остаться инвалидом…
   Ваську будто ветром сдуло от трещины.
   С каждым шагом мы открывали для себя новое.
   – Видите, паутинка? Как на солнце переливается… Просто, чудо! Нет, трогать не надо – оторвёт руку.
   Ещё через пару метров:
   – Фиолетый мох. Нигде, кроме Города не встречается. Запах – удивительный. И цветы так не пахнут… Чувствуете? Нет, подходить не стоит. Он плюётся кислотой.
   Васька отшатывается и нервно хихикает.
   – Тише– тише, молодой человек. Не наступите…
   Лубенчиков замирает. А Китс указывает на грань каменной плиты, будто забрызганную чем-то серебристым:
   – Мой любимый артефакт…
   – Это что за дрянь? – хмурится Васька.
   – Не ругайтесь, – Китс достаёт коробочку со шкалой, подносит ближе. Стрелка, как бешеная, прыгает к правому краю, – Видите? Жаль, прибор – кустарный…
   – И что он показывает?
   – Локальные нарушения связности континиума.
   – То есть… – с умным видом бормочу я.
   – Даже слабой флуктуации массы хватит для образования вихря в пространстве-времени.
   – Доктор, мы – люди тёмные… – вздыхает Васька, – Если можно, как-то на пальцах…
   – А чего непонятного? – хмыкает Бинк, – Любому, кто наступит на эту гадость – мало не покажется!
 
   Все «феномены» мы обошли стороной. Ртутно-серебристые «лужицы» миновали без приключений. Перебрались через развалины и достигли подножия Башни Грёз.
   Остановились.
   – Давно я здесь не был, – тихо сказал Китс.
   В окружности Башня – не больше десяти метров. А в высоту… По моему, она – выше облаков.
   Но архитектурой нас теперь не удивишь.
   Башня выглядит не очень новой. Её гладкая, будто из матового стекла поверхность – вся в тонкой сетке трещин.
   Справа и слева от входа – прилепились клубки филетового «мха». От сильного аромата – мурашки по коже.
   Доктор поднимает с земли камень. Швыряет в дверной проём и следит взглядом.
   – Можно, – уверенно кивает. Один шаг и он – внутри.
   Мы – за ним. Бр-р… Фиолетовые клубки вздрагивают, словно хотят дотянуться. Но мы уже по ту сторону!
 
   Небольшая полукруглая комната. Тускло светятся стены. Впереди – стрельчатый силуэт. Дверь?
   Васька двинулся прямиком туда.
   – Нет, – сказал Китс, – Нам по лестнице.
   – Все тысячу этажей? – округлил глаза Лубенчиков.
   – Не преувеличивайте. Этажей здесь от силы пятьсот… Хотя, точной цифры не знает никто.
   – Я и не хочу знать! Эта Сверхцивилизация не могла придумать лифта?!
   – Думаю, раньше здесь был подъёмник. В любом случае, нам – на сотый… Если, конечно, нас пропустят.
 
   Восхождение – древняя человеческая забава. Нам ещё повезло. Ступени не очень крутые. Лямки рюкзаков удобные. И всё таки, карабкаться с грузом – сомнительное удовольствие. Тем более, что перил здесь нет. Камешки из под ног срываются в лестничный проём и долго летят вниз…
   Мы опять остановились на привал. Я уже сбился со счёта – кажется это шестидесятый этаж. Как две капли похожий на все предыдущие. Небольшая комната и четыре закрытые двери. Мы и не пытаемся их открывать. Китс запретил.
   – Слушайте, а на фига мы всё это тащим? – смахивает пот Лубенчиков, – Продукты, палатки…
   – Не говори глупостей, – кривится Бинк, – Мы взяли лишь самое необходимое…
   – Протри мозги, волосатый! Нуль-портал выведет нас почти к Центральному Руднику? Ведь так, доктор? Одним махом – четыреста километров на север!
   – Если в Башне ничего не изменилось.
   – А что ей сделается… Илга, как там твоё сверх-чувство? Уже есть определённость? Наша цель близка?
   – Пока не знаю.
   Бинк морщится:
   – В горах полно укромных мест. Тысячи квадратных километров… С чего ты взял, что она возле Центрального Рудника?
   – Должна же быть справедливость на свете!
 
   Китс махнул рукой:
   – Сотый.
   Мы замерли, переводя дух.
   – Главное, не ошибиться с дверями, – почесал затылок доктор, – Иначе…
   Что будет иначе, объяснять не стал. И так ясно… Ничего хорошего.
   Надеюсь, он с этажом не ошибся?
   Пока Китс раздумывал, мы опустились прямо на пол. Ноги гудели, в висках стучало…
   Илга достала флягу с водой и передала мне. Я отхлебнул и пустил её дальше. У каждого из нас были стаканчики с активированной поверхностью. Но ждать, пока они наполнятся влагой из атмосферы, не хотелось.
   Принцесса не выглядела усталой. Скорее задумчивой. Наверное, опять пытается почувствовать Айну…
   Всё таки Илга – молодец! Рядом с ней и самому хочется быть сильным. Да, её рюкзак легче, но ведь она и сама меньше… И наотрез отказалась от моей помощи. Протопала с грузом все сто этажей – без причитаний, наравне с мужиками… Или даже лучше, чем некоторые!
   Я покосился на Лубенчикова.
   Рюкзак он не бросил. Держит себя в рамках. И вообще, умело скрывает недостатки своей натуры…
   Наш моральный облик растёт не по дням, а по часам. Скоро перегоним джедаев и догоним покемонов!
   Что бы не говорили, а хорошая девушка в коллективе мобилизует.
   Такие усилия должны окупиться!
 
   – По-моему, эта дверь, – наконец-то пробормотал доктор.
   – Вы уверены? – нахмурился Бинк.
   – Столько лет прошло… Я уже ни в чём не уверен.
   – А особые знаки? Разве вы не делали отметки?
   – Отметки? – усмехнулся Китс, – Можете выжечь надпись бластером – и через два дня следов не останется. Такое уж это место…
   – И как нам быть? – спросил Васька.
   – Ну… В конце-концов, опыт – критерий истины.
   Мы с сомнением переглянулись. Больших учёных из нас точно не выйдет. Ставить опыты на себе – категорически не хотелось.
   – Отойдите в сторонку, – попросил доктор. Глубоко вздохнул. И коснулся двери.
   Ничего не произошло. Даже спустя минуту.
   Бинк нервно почесал загривок. Илга прикусила губу. Но Китс был спокоен.
   И дверь вдруг разошлась в стороны. Как мембрана.
   Впереди – узкий, темноватый коридор. Всего через пару метров он круто изгибается. Кто знает, что там за поворотом?
   Китс медленно идёт вперёд. Мы – за ним, в нескольких шагах.
   Что-то блеснуло. Паутина! Толстенная «паутина» на низком потолке! И что-то с неё свисает – рядом с головой доктора!
   – Осторожнее, Китс!
   – Вижу, – в голосе его прорезалась уверенность, – А знаете, мы не ошиблись! Дверь – та самая…
 
   Несколько мгновений он расматривает предмет, болтающийся рядом с его лицом. Да ведь это – обыкновенная гайка! И привязана она к длинной, узкой ленте.
   – Вот вам и отметка, – говорит Бинк.
   – Да. Но это – исключение. Которое подтверждает правило.
   Китс идёт дальше. Мы нагибаемся под «паутиной» и обходим гайку стороной.
   Развилка. Доктор сворачивает направо.
   Ещё несколько «металлоизделий» с ленточками вяляются дальше по коридору. Васька хмыкает:
   – А вы успели наследить, доктор. Благодаря вам – идём, как по проспекту…
   – Я – не причём, – говорит Китс, не оборачиваясь, – Был тут один. Лет пятьдесят назад. Всё швырялся гайками. Думал, это верный способ… Вон, кстати, его ботинок… Всё что осталось…
   С лёгкой внутренней дрожью, мы обходим злощастный предмет обуви. Весь в каких-то тёмных потёках, драный и бесформенный – словно побывавший в печке.
   Ещё несколько шагов. Изгиб коридора. Мы щуримся от яркого света.
   – Пришли, – облегчённо выдыхает Китс.
 
   Просторный круглый зал без окон. Нет и намёка на лампы. Равномерно светятся стены, высокий голубоватый потолок… И даже колонны сияют изнутри нерезким молочным оттенком…
   Требуется время, чтобы глаза привыкли. Лишь тогда различаешь подробности: геометрический узор на полу, несколько дверей в дальнем конце зала.
   Конечно, всё это слишком огромное, чтобы втиснуться в узкую Башню. Но фокусы с пространством больше не кажутся мне чудом. Даже на нашей «тарелке» класса «эн» было нечто подобное… Ну их на фиг, эти «фокусы»! Поскорее бы отсюда выбраться!
   Бинк тоже настроен трезво:
   – Где портал, доктор?
   – Там, – указывает Китс.
   Мы идём быстрым шагом. И в висках стучит – быстро, радостно… Будто и сердце торопится…
   Но Китс замедляет поступь. Я присматриваюсь и понимаю. Едва различимые издалека, блёстят на полу серебряные капельки. Не такие отчётливые, как при дневном свете… Если не знать, можно подумать, они – тоже часть орнамента…
   Они тянутся вправо и влево. Весь центр зала покрыт этой серебристой гадостью!
   Мы поворачиваем в обход. Но успеваем сделать лишь пару шагов.
   – Стоять! Руки за голову! – рявкнуло впереди. И две фигуры отделяются от колонн. С оружием наизготовку.
   – Это что, опять иллюзия? – бормочет Васька.
   – И не надейся, – хрипло выговаривает Бинк.

Глава 11

   Мы застыли, разглядывая фигуры. Чего угодно ждали, только не этого. Обидно до слёз – пройти все ловушки Города и нарваться на банальную засаду…
   Кто они? Люди или хоббиты. Лиц не видно. Оба затянуты в чёрное, облегающее… По-моему, бронекостюмы с мускульным усилением. Над шлемами едва заметный радужный ореол – включено силовое поле.
   – Тут какая-то ошибка… – мягко сказал Бинк, – Мы – обычные туристы. У нас есть разрешение… Могу показать.
   – Ага, – злой смешок в ответ, – Обычные… Только очень шустрые. А мы шустрее! Руки за голову!
   Стволы направлены нам в лицо.
   Что остаётся? Подчиняться…
   – На колени!
   Васька шепчет проклятья. Разве есть у нас выбор? Медленно опускаемся на пол…
   – Вот и чудно, – говорит тип в бронекостюме, – Слишком долго вы бегали… Теперь отдохнёте.
   Краем глаза улавливаю движение.
   В следующий миг – вспышка, хлопок!
   Я падаю ничком. И вижу, что Илга успела оказаться в десяти шагах слева. Опять стреляет из-за колонны. Один «чёрный» застыл на полу. Ранен или контужен – броню так легко не пробить. Второй – отвечает из укрытия. У него – «глушак». Мы нужны живые!
   Вспышка!
   «Черный» затаился.
   Пора!
   Бежим, пригибаясь. Успеть добраться до колоннады, опоясывающей зал…
   Ещё хлопок. Тишина.
   И холодея, я вижу, как Илга медленно оседает на пол. Бластер вывалился из тонкой руки. Глухо ударился о камень…
   – Так то, лучше, – донеслось сзади. Ещё двое «чёрных» держат нас на прицеле. Они зашли с тыла. Мы – в кольце.
   – Стойте тихо… И всё будет хорошо.
   – Да уж, лучше некуда, – бормочет Васька.
   А я всматриваюсь в лицо Илги. Сердце бешено стучит… Она жива. Она должна быть жива! Ведь им незачем её убивать!
   – Рисковая девочка… – один из них склоняется над телом.
   – Не трогай её, урод!
   – Да всё в порядке… юнга, – и он вдруг поднимает щиток шлема, – Ну, здравствуй…
   Я цепенею. Вот почему голос показался знакомым…
   Он кивает Бинку:
   – Привет, Осьминог. Не думал, что так скоро увидимся?
   Лицо хоббита – как безжизненная маска:
   – Привет, Фотон…
   А у меня во рту опять вкус «смазки для гипердвижка»…
   Фарх-Фотон, Фарх-Простачок широко улыбается:
   – Галактика – слишком тесная… Да, Бинк?
   – Тесная…
   – А чего ж так мрачно? Друзья опять встретились – разве это плохо?
   – Ага. Встретились… На узкой тропинке.
   – Сам виноват. Великим конспиратором заделался. Какие-то тайны от старых друзей…
   – А ты? Кто ты?
   – Я – Фарх. Однажды я спас твою шкуру. Если помнишь… Космофлот, крейсер «Отважный»…
   – Помню. Только теперь я не уверен…
   – В чём?
   – Что это был ты…
   Фарх смеётся:
   – Снять штаны и предъявить отметины? Ладно, интересное – на потом… А сейчас скажи, где кристалл?
   – Какой? – недоумевает Бинк.
   – Дружище… Я знаю тебя, как облупленного – давай сэкономим время и нервы.
   – Но у меня нет кристалла…
   – Брось, – Фотон твердо качнул головой, – Лучше иметь дело со мной… Чем с другими.
   – Кто? Мекланцы?
   – Какая разница. Это очень серьёзные люди… Бинк, ты ввязался в неприятную историю. Но я помогу тебе. А ты – мне.
   – Спасибо, – скривился хоббит, – Ты уже помог.
   Словно тень пробегает по круглому лицу Фарха:
   – Надо было рассказать – ещё, там в «ТИХОМ ПРИЮТЕ»… Ты не оставил мне выбора.
   – Я тебя недооценил, – кивает хоббит.
   Фарх щурится. В его голосе – лёгкая бравада:
   – С самого начала я был на шаг впереди. Эти придурки гнали за тобой флаеры. А я знал, куда ты пойдёшь. Умный ход, но я смог его просчитать… Из нас получилась бы отличная команда, Осьминог.
   – Да. Только играем мы в разные игры…
   Оба замирают, уставившись друг на друга. Будто разговор продолжается без слов. Тишина кажется плотной, ощутимо упругой… Секунды тянутся, как резиновые.
   Один из «чёрных» нетерпеливо кашляет. А Китс вдруг нарушает молчание:
   – Но как вам удалось узнать про Портал?
   Фарх щёлкает пальцами:
   – Покажись, детка.
   Из-за колонны возникает новый сюрприз. Худенькая, конопатая девчушка лет тринадцати в поношенном комбинезоне. Она кивает доктору:
   – Здравствуйте… – голос у неё смущённый.
   – Ринна… Ты сумела найти Портал?
   – Отец меня научил.
   – И эти люди тебя заставили…?
   – Нет. Я сама.
   Фарх кивает:
   – Девочка честно заработала тысячу мексов. Вернёмся на Рудник – получит ещё столько же.
   Китс непонимающе трясёт головой:
   – Ринна… Ты знаешь слишком мало. Здесь опасно… Этим нельзя зарабатывать! Разве отец тебе не говорил?
   – Отец умер. В прошлом году, – сухо отвечает она.
   – Не пудрите ребёнку мозги, – улыбается Фарх, – Деньги есть деньги. Каждый крутится, как умеет.
   – Деньги – самое главное? Да, Фотон? – спрашивает Бинк.
   – А разве ты думаешь иначе? Разве ввязался во всё это не ради круглой суммы?
   – В молодости ты был другим…
   – Все мы были другими, – вздыхает Фарх, – Каждый день нам гнали «пургу» про Империю, про великие идеалы… И что? Где они теперь, эти «идеалы»? Лопнули, как пузыри… Может это и к лучшему, а Бинк? Когда нет вранья, когда всё просто и ясно…
   – Да. Просто и ясно, – выдавил хоббит, – Значит, тебе нужен кристалл?
   – Само собой, дружище!
   – Хорошо. Я отдам.
   – Давно бы так! – радостно оживляется Фарх, – Слушай, третья часть денег – твоя!..
   – Спасибо. Оставь себе, – Бинк достаёт из кармана пластиковый цилиндр. Кладёт на пол и отступает, – Возьми, Фотон…
   Фарх торопливо шагает вперёд. Хоббит отводит взгляд. И я вдруг понимаю…
   Широкое серебристое «пятно» пролегло между ними.