Луженский Денис. Сны чужие

   - Не смей так о нем! - Таня вскинула голову. - Ты его не знаешь!…
   - Да не больно-то и хочу узнать! Ты лучше помолчи, Танечка, и послушай меня…
   Лобов смотрел хмуро и холодно. Он был на полголовы выше девушки, а сейчас словно вырос еще больше. Казалось, будто его серые глаза глядят на нее сверху вниз, глядят тяжело, давяще. Галантность с него слетела, как и не было ее вовсе. Он заговорил вдруг властно, с чувством превосходства, как говорил бы с маленькой глупой девчонкой опытный взрослый мужчина. Таня поневоле осеклась и слушала его, не пытаясь прервать, кусая губы и вздрагивая иногда, как от полученных оплеух.
   - Хватит, поигрались. Мое терпение тоже имеет пределы, девочка моя милая. Кого ты из себя корчишь, дурочка? Невинную овечку? Кого хочешь найти себе? Принца из сказки? Принцы в наше время все как один по помойкам шарят, бутылки собирают, чтобы с голоду не подохнуть. Романтика - блажь! "Ах, он хороший! Ах, о нем не смей!…" Красивая девка из солидной семьи, а ведешь себя, как последняя дура! Он же ничто . Меньше, чем ничто. Что тебе даст этот твой Олег? Он же не сможет себя прокормить, не то что семью! У него нет ни основания, ни поддержки. Через полгода он окончательно сломается и либо сопьется, либо колоться начнет. А даже если не начнет, то все равно - это будет, в самом лучшем случае, вечное прозябание в полунищем состоянии до конца его убогой, ничего не стоящей жизни! Я же предлагаю тебе серьезные, стабильные отношения. На самом деле предлагаю, без дураков. Слово дам при всех, а я от своего слова никогда еще не отказывался. Сделаем тебе для начала отдельную квартиру в центре, приоденешься, развлечешься на полную катушку. Оботремся немного, а там и распишемся. Зуб даю - распишемся. Я все решил уже - хватит, погуляю еще годик-другой, а там и остепеняться пора будет. Отцовское дело со временем ко мне перейдет, да и сейчас будешь кататься, как сыр в масле. Олег твой - дерьма кусок, я об него ноги вытирать постесняюсь, а я - человек надежный. В наше время нужно держаться надежных людей. Таких, как я. Подумай об этом на досуге, Танюша, и прими верное решение. А не примешь - что ж… Буду решать за тебя! Если ты сама не соображаешь своей дурной бабской головой, то я стану соображать за нас двоих. Ясно тебе? И для начала - брось этого малохольного своего, он тебе не нужен, уж поверь. Да и ему ты не нужна. Ты мне нужна. А это дорогого стоит. Я себе цену знаю, в отличие от тебя, девочка моя. За мной - сила, а за ним - убожество и дешевый суррогат кофе в дерьмовых забегаловках вроде этой. Ты с ним, кстати, спишь? Вижу по глазам, что нет. Может он вовсе неспособный, а, Тань? Нет, ты определенно дурочка. Тебе же мужик нужен, а не амеба…
   - Ты весь, со всем своим немереным эго и деньгами, одного его пальца не стоишь!
   Лобов только пренебрежительно усмехнулся на этот отчаянный выпад.
   - Я его давно мог бы в рогалик печеный свернуть. Не трогаю только из-за тебя… пока не трогаю.
   - Только посмей!…
   - Да плевать я хотел на него! Мне и мараться-то об этого полудурка неохота! И ты мне не угрожай, Танечка, я на угрозы неподатливый. Лучше подумай хорошенько, рассуди без дешевых романтических эмоций и реши. Сама реши, мне твою гордость травмировать нет желания… хоть и стоило бы, пожалуй, поскольку глупая она у тебя, гордость эта. Для тебя же - вредная.
   - Много ты обо мне знаешь, Сергей…
   - Да уж побольше, чем ты думаешь. Может даже больше, чем ты сама о себе знаешь. Короче…
   Лобов наклонился вперед, глядя на Таню в упор.
   - Думай, девочка моя. Думай и решай. А этот твой малохольный… За него не беспокойся, он себе через недельку кого другого подыщет, я их знаю - они народ живучий. Полстраны таких, и ничего, ползают помаленьку.
   - Какая же ты… какой же ты…
   - Да уж такой, - усмехнулся Сергей, выпрямляясь. - А что, Танюша, ведь прав же я, не так ли? Потому и злишься, что понимаешь - прав. А правда, она, как известно, глаза колет. Ладно, пойду я сам, пока ты меня не послала. Ничего, перебесишься, успокоишься и поймешь что к чему. Поймешь, что лучший для тебя выбор - держаться меня. Тогда и поговорим снова, без истерик и суеты. Бай…
   Лобов повернулся и вразвалочку направился к выходу, оставив за спиной красную, взбешенную и одновременно напуганную до дрожи в коленях его откровенностью девушку. Проходя мимо кассирши, Сергей остановился и, вынув руку из кармана, бросил на стойку мятую купюру в сотню долларов.
   - Купи нормального кофе, - сказал он обомлевшей продавщице, - а эти помои слей в унитаз. Пусть их крысы в канализации нюхают.
   И вышел…

* * *

   Таня уже давно молчала, но голос ее все еще звучал в ушах Олега. Голос обиженной, испуганной, подавленной девушки, к которой он испытывал чувства настолько теплые и нежные, что до сих пор сознательно избегал близости с ней. При мысли о том, что кто-то хочет цинично разрушить их едва отстроенный хрупкий мирок взаимоотношений, у него скулы сводило от ярости и сами собой сжимались кулаки. Какой-то ублюдок вознамерился принуждать эту девушку к… к…
   - Я не знаю, что мне делать, - Таня устало качнула головой, - он ведь появится снова. Он не оставит меня в покое - я уверена…
   - Где он живет? - голос Олега прозвучал глухо.
   - Дом два по Качал… эй, ты куда это?!
   Она вскочила, догнала Олега и схватила его за плечо, впившись в него пальцами что было силы. Тот успел дойти до дверей прихожей, но остановился, не решаясь вырваться из отчаянной и болезненной хватки Татьяны.
   - С ума сошел! Он же тебя убъет!
   - Я с этой гадиной сам…
   - Сам!… Ты же не знаешь, с кем связываешься! Ты же сумасшедший просто! Он даже говорить с тобой не станет, натравит свою кодлу и они тебя изувечат! Там один Генка Вершинин чего стоит! Он айкидо с детства занимается, еще в седьмом классе как-то на спор сразу двух взрослых мужиков избил, руку Славику из девятого "Б" сломал, а Славик - штангист, разрядник… Да послушай же ты!…
   Она все же удержала его, заставила сесть на диван и долго уговаривала не горячиться, взять себя в руки и воздержаться от глупостей. Похоже, она здорово испугалась его порыва и теперь жалела, что рассказала ему все, не утаив никаких деталей.
   - Я сама разберусь, - говорила Таня, сжимая его руку, будто боялась, что он сейчас вскочит и снова бросится в прихожую. - Я все решу, Олежа. Правда решу. Ты только не дури, ладно? Там же Ринат и этот отморозок, Бритый. Толик - не в счет, он тряпка, Лоб о него ноги вытирает, как о коврик в прихожей, а вот сам Сергей с ножом ходит. Но хуже всего - Гена… Я все сама решу, правда. Он со мной ничего не сделает, не заставит. Я ему не кукла-марионетка, я свободный человек. И нас он тронуть тоже не посмеет. А если даже родителей моих к этому делу припряжет, то я скорее с родителями поссорюсь, чем его комнатной собачкой стану… Ты мне веришь, Олежа?
   - Верю… Я всегда буду тебе верить. Я тебя люблю, Танечка.
   Ее глаза широко распахнулись, а губы странно задрожали. Слова были произнесены так обыденно, так спокойно, что она едва не пропустила их мимо ушей. Лишь секунду спустя смысл этих слов достиг рассудка и рассудок помутился на миг, а сердце сбилось с ритма, дернулось в груди, замерло, а затем сразу забилось чаще.
   Таня не решалась посмотреть Олегу в глаза, боясь ошибиться, но его взгляд притянул и разом парализовал все чувства, кроме одного… Этот взгляд не мог ей лгать, он вообще не приучен был лгать, этот взгляд серых с прозеленью глаз, слегка наивный, иногда веселый, но чаще подернутый дымкой печали… в редких случаях умевший обретать стальную твердость, которой мог бы позавидовать и Лобов. Взгляд обещал ей покой и защиту…
   …И она потянулась навстречу ему, доверчиво бросилась в серо-зеленую глубину, как в прозрачное лесное озеро - не зная дна, не задумываясь о температуре воды, желая лишь одного: погрузиться в эти спокойные воды, раствориться без остатка в их свежести и чистоте, отречься хоть на мгновение от мирской суеты и насущных проблем… перестать быть собой, умереть… и возродиться вновь…

* * *

   За окном размеренно и скучно плакало небо. Сентябрь подходил к концу, уступая черед холодному, промозглому октябрю. Настроение двух молодых людей, глядевших из окна блочной многоэтажки на опадающие в грязь остатки минувшего лета, соответствовало погоде. Таня зябко вздрагивала, кутаясь в плед. Руки Олега мягко обнимали ее за плечи. Он осторожно прижимал девушку к своей груди, словно ожидая, что нежданно свалившееся в его ладони счастье сейчас выпорхнет из объятий, но при этом все же не решался силой удержать хрупкую бабочку любви, боясь поломать ей крылья.
   Бабочка, между тем, улетать не спешила, скорее даже наоборот. Стояла, слегка откинувшись назад, доверчиво прижимаясь к нему спиной. Подняв руку, она коснулась его щеки.
   "Колючий, - подумала она и ее отражение в оконном стекле улыбнулось Олегу, - побрился бы, что ли…"
   Он тоже улыбнулся в ответ, и тоже не стал ничего говорить. Слова им сейчас не были нужны, оба понимали друг друга и без них.
   "Ты мой теперь, - молчала Таня, глядя на минор осенней погоды. - Мой, мой, мой!…"
   "Я тебя люблю, - молчал Олег, вдыхая аромат ее волос. - Я тебя никому, никому не отдам! Никакой Лобов не встанет между нами, пытаясь подменить собой Судьбу…"
   Первой нарушить молчание решилась Таня.
   - Мне через час нужно быть дома, - сказала она. - Я позвоню тебе завтра… Мы с подругой договаривались пойти в театр. Как думаешь, еще не поздно сдать билеты?
   - Я думаю, что билеты не нужно сдавать, - он с улыбкой на лице погладил ее коротко стриженые волосы, пропуская мягкие пряди между пальцев. - Сходите спокойно в театр. Увидимся послезавтра. У нас с тобой теперь будет время… много времени.
   - Послезавтра - это так далеко, - Таня вздохнула. - Так долго.
   Они снова замолчали, гладя в окно.
   - Дождь, - обронила Таня. - А обещают заморозки совсем уже скоро. Лето так быстро прошло…
   - А в Виар-Та-Мирра весна, - мечтательно протянул Олег.
   Таня удивленно моргнула, ей послышались в его тоне странные нотки. Будто он говорил не о мире своих грез, а о чем-то реальном, происходящем именно сейчас, в эту самую минуту где-то очень далеко.
   - Там весна, - добавил Олег, - и Эки-Ра подъезжает к Арк-Хорл…

Глава пятая

   Кортеж хальгира показался ввиду столицы, когда день только набирал силу. Не напрасно они выехали из Эрош-хад еще затемно. По утреннему холодку спиры резво промчали остаток пути от крепости до Арк-Хорл и маленький отряд въехал в деревни южных предместий куда раньше намеченного срока, не успев наглотаться сухой полуденной пыли.
   Деревни и поселки на много станов раскинулись вокруг городских стен. Их было так много, что никто давно уже не пытался сравнивать где жителей больше - за Большими стенами, в "официальной" черте города, или снаружи - в пригороде. Почитай от самой Эрош-хад ехали по населенным местам. Обширные луга сменялись полями, поля - садами, сады - ремесленными подворьями и рыночными площадями. Постоялых дворов и таверн вдоль дороги попадалось просто несчетное количество.
   Арк-Хорл появился впереди, когда они въехали на высокий Орвиэнский холм. С его вершины открывался великолепный вид на многие станы вокруг. Воздух был еще чист и прозрачен, Большие стены хорошо просматривались с такого расстояния, хотя путь до них предстоял еще немалый. Самые высокие дома пригородной застройки тоже можно было разглядеть, но отсюда они казались совсем крошечными, едва различимыми, и почти сливались со светлой полоской Стен.
   - Скоро приедем, георт, - придержавший спира Кьер-Ард широко улыбнулся и весело рявкнул на замешкавшегося посреди дороги крестьянина:
   - А ну, грязноштанный, прочь с пути! Не видишь, кто едет?!
   Барск проворно отскочил к обочине, выворачивая голову набок и изумленно хлопая глазами - он наконец-то разглядел вышивку на плащах спир-хэдов: косые серебряные ленты на синем фоне.
   Кортеж проехал мимо сложившегося в почтительном поклоне крестьянина.
   - Светлый день, добрый хальгир! - различил Эки-Ра торопливое бормотание фэйюра. - Светлый день, достойные георты! Славный праздник нынче! Уж такой славный!…
   Что ж, ничего удивительного не было в том, что вся округа знала о знаменательном событии. Как же - юный наследник входит в возраст Разума! После церемонии посвящения хорл либо официально объявит сына своим преемником на вершине Родовой Пирамиды, либо публично откажет в наследии. Последнее было вполне возможно, ведь Грид-одр, по слухам, ожидал рождения другого сына, уже обещанного ему приставленными к новой хеольвел Избранными Дара.
   Знал об этом и Эки-Ра.
   "Не было еще случая, чтобы сыновья хорлов противились воле отцов, - думал Кьес-Ко, глядя на очень серьезное, почти суровое лицо хальгира. - Даже норовистый Бьер-Рик смирился в свое время с долей младшего наследника, будучи старше Грид-Ра почти на целый год. Решит хорл посадить на Вершине Рода еще не родившегося мальчика, Эки молча повинуется. Так уж его воспитали. Так я сам его воспитал. И это правильно, это вносит в наше мироустройство должный порядок."
   Сам он не понаслышке знал, что такое Долг и как понимание его способно сочетаться с тесными родственными узами. Возможно даже, когда-нибудь он решится рассказать о своем Долге Эки-Ра… а возможно, это время не придет никогда. Юный хальгир умен и весьма рассудителен для мальчика его возраста; к тому же он прошел под руководством наставника нолк-лана хорошее обучение, в значительной мере постигнув искусство контроля над собственными разумом и чувствами. Но все же… Все же он - барск. Фэйюр. А фэйюрам, как известно, эмоции слишком часто заменяют рассудок. Это все из-за краткосрочности их жизни. Имея в запасе вдвое, а то и втрое меньший срок, фэйюры торопятся прожить свою жизнь вдвое, втрое быстрее, чем Горные Соседи.
   Кьес-Ко только головой качал, с сожалением думая о том, как мало этому племени отпущено времени на реализацию своих устремлений, развитие талантов, формирование мировоззрения. Они были вынуждены спешить там, где нолк-ланы работали обстоятельно и неторопливо. Потому и вырастали гигантские, поражающие воображение замки-города не в удобной для строительства Долине, а на отвесных кручах Кольцевого Барьера. Потому чаще достигали вершин мастерства в самых разных областях не более многочисленные и энергичные барски и кальиры, а спокойные, размеренные в жизни Горные Соседи. При всем при том мастеров средней руки у нолк-ланов было намного меньше, чем у обитателей Долины.
   Кьес-Ко, проживший среди фэйюров дольше, чем в родовом эскальте Ко-Кьеви, сблизившийся с ними, сросшийся с их бытом и нравами, изучивший их повадки едва ли не лучше, чем традиции своего народа, однажды с изумлением пришел к поразительному выводу: рухни Небесная Сфера на Виар-Та-Мирра, погребая в хаосе все многовековые устои, сойдись в убийственной схватке Соседи Горные с Соседями Долинными, и поле боя неизбежно останется за последними. Ляжет скошенной травой лучшая во всем свете пехота, падут неприступные эскальты, прекратят существование древние и могучие роды, обживавшие юго-восточные пики Кольцевого Барьера за сотни лет до прихода в Долину Вирт-одра с его шумными и странными обликом племенами. Мудрецам и аскетам, предками которых были гнездившиеся на горных вершинах древние полуразумные птицы, никогда не совладать с бешеной энергией и упорством потомков лесных хищников.
   "Счастье, что интересы наших народов чаще пересекаются к обоюдной выгоде, чем вызывают соперничество и неприязнь", - думал Кьес-Ко, глядя на кипящую по обе стороны тракта мирную жизнь.
   - Когда-нибудь все это может стать моим, - произнес хальгир, покачивающийся в седле бок о бок с наставником.
   В словах Эки-Ра нолк-лан не ощутил особого восторга. Это же, очевидно, заметил и ехавший чуть позади Лак-Ри (оба Избранных Дара, будучи приглашенными на празднество в Вирт-Хорл, использовали подвернувшуюся возможность и присоединились к кортежу).
   - Мне кажется, ты можешь быть уверен в этом, георт, - заявил издар, догнав хальгира. - Несомненно, твой достойный отец, наш милостивый правитель и господин, введет тебя в наследие не позднее, чем завтра.
   - Завтра? - удивился Эки-Ра. - Но ведь праздник начнется сегодня, разве не так? В Вирт-Хорл не любят затягивать торжества.
   - Праздник, несомненно, начнется в тот самый миг, когда ты, георт, пересечешь главные Башенные ворота Арк-Хорл. В замке наверняка уже готовятся к твоей встрече и веселье не замедлит начаться с нашим появлением. Однако, ведь именно завтра тебе, георт, исполняется двадцать, не так ли? Весь церемониал должен быть подготовлен и проведен согласно традициям. Так уж полагается.
   - Конечно, - Эки-Ра бросил несколько смущенный взгляд на Кьес-Ко. - Я сказал глупость, галья Лак-Ри. Меня с утра преследует странное чувство. Будто здесь и сейчас… это не я… не совсем я. Будто моими глазами глядит сейчас кто-то другой.
   Хальгир замолчал, в растерянности теребя пальцами жесткий кожаный повод. Нолк-лан ничего не сказал на это признание, а издар улыбнулся с пониманием:
   - Все верно, георт. Просто ты и впрямь начинаешь смотреть на окружающий тебя мир иными глазами. Ты не зря входишь в новый возраст, это скрытый в тебе до сих пор Разум начинает выглядывать наружу. В сущности, этот "другой" - ты сам, но уже старше, опытнее, мудрее. Не нужно бояться самого себя, ге…
   - Кто это там? - перебил словоохотливого южанина Кьер-Ард.
   Старшина, не сбавляя хода, выпустил из рук поводья и прикрыл ладонями глаза от яркого света. Эки-Ра, так и не ответив издару, приподнялся в седле, вглядываясь вперед.
   - Спир-хэды, - зорким птичьим глазам Кьес-Ко, привычным к блеску горных снегов, не мешало сияние полуденной Мирры. - Воины хорла. Тебя встречают, Эки.
   И правда - около сорока всадников из гарнизона Вирт-Хорл ждали в тени небольшого сада, изнывая от жары и безделья. Появление хальгира и его сопровождения было встречено сдержанным гулом удовольствия. Старший офицер оборвал этот гул резким взмахом руки и двинул своего спира навстречу приближающемуся кортежу. Эки-Ра узнал его, это был Баленир, сарбах отца.
   У правителей и Северного Арка, и Бракаля с древних времен стало доброй (а главное - полезной) традицией ставить старшинами над личной гвардией не видных и амбициозных акихаров, а опытных, хорошо обученных воинов, чаще всего незнатного происхождения. Вот и этот приземистый, крепко сбитый барск не выделялся ни знатностью рода, ни богатством, зато заслуженно славился как хладнокровный рубака, умелый командир и фэйюр, пользующийся большим доверием Грид-одра. На самом деле, даже по масштабам всей Долины сарбах Северного Арка был фигурой заметной, и он, несомненно, оказал честь хальгиру, возглавив отправленный встречать его отряд гвардейцев. Такую задачу вполне можно было поручить кому-нибудь из младших офицеров, однако расположенный к мальчику Баленир не постеснялся сделать это самостоятельно. О чем прямо и заявил, сразу после подобающего такому случаю приветствия:
   - Добрый нынче день для верховой прогулки. Вот, не смог усидеть в замке, георт Эки-Ра, захотел тебе почтение первым оказать. Дозволишь ли мне и моим молодцам сопроводить тебя в Вирт-Хорл, к отцу?
   - Отчего бы я стал возражать тебе, почтенный Баленир? - Эки дружески улыбнулся сарбаху. - Сколь ни мало знакомы мы с тобой, но уверен, что более достойного фэйюра не сыщешь во всем Вирт-Хорл.
   - Разве что после твоего батюшки и моего повелителя, хальгир, - добавил, усмехнувшись, явно польщенный воин. - Не скрою, для меня это будет не столько обязанностью, сколько удовольствием.
   Он повернулся к ожидающим в молчании гвардейцам и снова взмахнул рукой. Отряд быстро и слаженно разделился надвое. Часть всадников в зеленом двинулась впереди, на расстоянии примерно полустана от группы, остальные влились в кортеж, смешавшись со спир-хэдами Кьер-Арда. Сам Баленир поехал бок о бок с хальгиром и его спутниками, охотно отвечая на вопросы Эки-Ра касательно жизни столицы и Вирт-Хорл.
   За оживленной беседой остаток пути промелькнул незаметно и скоро они уже въезжали в огромные и величественные Башенные ворота Арк-Хорл, навстречу приветственным кличам, пению тонр и гувинов, празднику и веселью…

* * *

   Звонок, наверное, так и не сумел бы вырвать его из сна, но уж очень требовательным и долгим он оказался. В дверь кто-то трезвонил так упорно, словно был твердо уверен, что в квартире кто-то есть. Этот трезвон медленно, но верно выдавил Олега из его сновидений, оборвал ниточку связи с другим миром.
   Он с трудом разлепил тяжелые веки и сфокусировал взгляд на часах. 4:09.
   - Что за маразм? - Олег застонал от досады. - Кто это?!
   Звонок надрывался в прихожей, истерически голосил, требуя подняться и идти открывать. Чертыхаясь и мысленно обещая незваному ночному побудчику грандиозный скандал, Олег заставил себя подняться. Пошатываясь спросонья, он добрел до двери и уже собрался было отпереть, но тут элементарная осторожность достучалась-таки до сознания и заставила посмотреть в "глазок". В полутемном коридоре отчетливо виднелись две фигуры в форменных милицейских куртках.
   - Какого… - пробормотал Олег, поворачивая ручку замка.
   - Ага, - здоровяк лет сорока окинул его хмурым, не предвещающим ничего хорошего взглядом и, весьма неделикатно отодвинув массивным плечиком, шагнул в квартиру. Его напарник ухмыльнулся хозяину и жестом указал ему вглубь прихожей:
   - Топай, давай. Чего встал?
   Олег почувствовал, как внутри у него начинает закипать злость.
   - В чем проблема? - холодно бросил он.
   - В тебе, - отрезал вошедший первым здоровяк. - Почему так долго не открывал? Уши заложило?
   - Простите, не знаю вашего звания…
   - Сержант Дашко, - здоровяк небрежно козырнул, оглядываясь по сторонам и отчего-то начиная хмуриться пуще прежнего.
   - Вы бы на часы посмотрели, сержант, - как можно мягче произнес Олег. - Четыре часа. Я в это время обычно уже десятый сон смотрю, а сплю я крепко.
   - Ага, - сержант хмыкнул. - И соседи твои тоже спать хотят. И тоже хотят крепко. Почему нарушаем общественное спокойствие? И где остальные? Тоже спят?
   - Остальные? - Олег растерялся. - Я один живу. И гости у меня бывают редко… Блин, да что случилось-то?!
   - Так, - здоровяк втянул носом воздух и поморщился, но наверняка не потому, что ощутил некий подозрительный запах, а скорее потому, что не ощутил его. Он приблизился к Олегу вплотную, несколько секунд смотрел ему прямо в глаза, а потом потребовал:
   - Дыхни.
   Результат его явно не удовлетворил, потому что он снова поморщился, но когда заговорил, из голоса его исчезла прежняя угроза.
   - Сигнал поступил. Пьянка, дебош, громкая музыка… даже, кажется, про наркоту что-то наплели. Не в курсе?
   - Кто звонил? - Олег прищурился с подозрением. - Парень?
   - Это у дежурного спрашивать нужно, кто. Но, вроде, бабка какая-то. Так я спрашиваю еще раз: не в курсе?
   - Все ясно, - облегченно вздохнул Олег. - Это, наверное, старушка снизу, Наталья Мироновна. Она вечно путает север с югом. Гулять могли у нее под ногами, а вызвала вас ко мне. На нее давно соседи жалуются. Извините уж, сержант, но у меня вы ни алкашей, ни наркоманов не найдете. Это вам у подъезда подежурить надо, там они, кажется, кучкуются частенько. А у меня, вон, в холодильнике полбутылки водки месяц стоит, не пью я почти.
   - Угу, - Дашко скривился от досады. - Чертовы бабки! Что ни ночь, то ложный вызов.
   Он еще раз огляделся по сторонам и спросил без энтузиазма:
   - А может все-таки проверить у тебя тут все, парень?
   - Проверяйте, - пожал плечами Олег, - ваше дело. А мне прятать нечего.
   - Ладно, - сержант неожиданно усмехнулся и хлопнул его по плечу, - верю. Спи дальше. Извини, что разбудили. Сам понимаешь…
   - Работа у вас такая. Понимаю, не в претензии.
   - Ну, будь, - сержант козырнул с прежней небрежностью, кажется, больше рефлекторно, чем по необходимости. - Пойдем, Саня.
   - Спокойных снов, - кивнул его напарник и оба милиционера вышли за дверь.
   Олег запер за ними, немного постоял тут же, в прихожей, думая о своем.
   - Да уж, - протянул он, глядя на свое отражение в трюмо, - спокойных снов мне… только разве ж теперь уснешь? Весь праздник поломала, придурошная бабка.
   Ему было страшно жаль прерванного сна, который обещал быть одним из самых удивительных и прекрасных Снов на его памяти. Теперь даже если улечься и заставить себя вновь погрузиться в мир грез, это вовсе не гарантирует ему возвращение. Скорее всего, Эки-Ра так и отпразднует свое совершеннолетие без него… а может, оно и к лучшему?
   Неожиданная мысль заставила крепко призадуматься. Имеет ли он право быть частью чужой жизни, которая ему все больше и больше кажется не менее реальной, чем его собственная? Имеет ли он право быть наблюдателем в чужом теле, сторонним зрителем личных переживаний другого существа, его бед и радостей, его мыслей и чувств? Раньше Олега не больно-то волновала моральная сторона этой проблемы. Поглощенный погружением в невероятную, чужую и завораживающую вселенную Виар-Та-Мирра, он попросту не придавал значения подобным вопросам. С чего бы им вдруг возникнуть именно сейчас? Может… это из-за Татьяны?
   Воспоминание о девушке согрело душу и заставило тепло улыбнуться своему отражению в зеркале. Нет, вздор! В конце концов он не по своей воле попал в эти странные Сны, и нет ничего предосудительного в том, что, оказываясь там, он перестает быть Олегом Зориным, земным человеком, и становится Эки-Ра, фэйюром из народа барсков. Эти два мира очень похожи, но они никак не пересекаются между собой, а значит нет никакой беды в его двойной жизни.