Страница:
И даже неизменное давление, всегда существовавшее по отношению к мусульманскому единству и униформизму, нельзя расценивать как неотъемлемый атрибут ислама. Это скорее результат сложных взаимоотношений между молодой исламской традицией и более старыми культурными традициями. Во времена первых арабских завоеваний кораническое мировоззрение, заключавшееся в единстве правоверных, требовало установления высшего авторитета. Таким авторитетом стал халиф, обладавший особыми полномочиями как при богослужении, так и в военных действиях. Роль халифа надолго осталась в сознании мусульман. Однако со временем, когда основное мусульманское население стали представлять купцы, ремесленники или крестьяне, понятие халиф слилось с более древним понятием бескорыстного представителя различных классов при королевском дворе. В результате мусульмане одновременно признавали несколько халифов. Сами мусульмане при этом следовали многочисленным культурным традициям. Те, кто считали себя обязанными соблюдать исключительно законы Корана, сочли необходимым создать новый союз – союз, основанный на отношениях, которые гарантировали создание простого справедливого общества. Позже под давлением Новой эпохи появилась необходимость в создании третьего вида союза. Возникла тенденция к так называемому «панисламизму». Это течение выражало надежду, что последователи исламской религии, столкнувшиеся с давлением современного Запада, политически объединятся на основе общих интересов. И культурные различия не смогут им в этом помешать.
Что же такое ислам? Можем ли мы изучать его как значимую единицу? Это нечто большее, чем общая надежда и несколько самобытных символов? Ответ очевиден: да. Обязательно стоит учитывать, что данная культурная традиция, несмотря на внутренние противоречия, является единым целым. И не важно, насколько разными путями она развивается или насколько быстро, эта традиция не остается равнодушна к новым мнениям или опыту. Она устанавливает долгосрочные границы, которые невозможно предвидеть заранее. Диалог внутри группы, как и любой другой диалог, возможен только в том случае, если все разъясняется заранее. Если в определенный момент приходит новое понимание, то оно будет для нас ясным только на фоне уже известного и устоявшегося мировоззрения или с учетом изменения перспективы. Аналогичная ситуация складывается со всеми видами взаимодействия: введение инноваций в одном пункте возможно лишь в том случае, когда остальные остаются неизменны. В любое время определенные черты культурных установок оставались неизменными. Эти черты принимались как должное даже теми людьми, которые считали, что могут изменить практически все. На протяжении целых поколений какие-то инновации действительно могут возникнуть в любой момент. Тем не менее, пока существует приверженность к изначальным общепризнанным понятиям и есть группа людей, принимающая их, диалог будет сохранять общие черты. Хотя эти черты не обязательно являются самыми заметными на тот момент. Для того чтобы диалог был кумулятивным, каждому, кто вступает в него, необходимо учитывать как исходную его точку, так и последние нововведения. В подобном случае необходим своеобразный словарь идей (или форм искусства, или институционных принципов и т. п.), который будет учитывать интересы всех поколений. Эта целостность диалога позволяет создать разумную структуру для исторического исследования.
Единство ислама как религиозная традиция и ее ограниченность
Цивилизация как воплощение основополагающих идеалов
Что же такое ислам? Можем ли мы изучать его как значимую единицу? Это нечто большее, чем общая надежда и несколько самобытных символов? Ответ очевиден: да. Обязательно стоит учитывать, что данная культурная традиция, несмотря на внутренние противоречия, является единым целым. И не важно, насколько разными путями она развивается или насколько быстро, эта традиция не остается равнодушна к новым мнениям или опыту. Она устанавливает долгосрочные границы, которые невозможно предвидеть заранее. Диалог внутри группы, как и любой другой диалог, возможен только в том случае, если все разъясняется заранее. Если в определенный момент приходит новое понимание, то оно будет для нас ясным только на фоне уже известного и устоявшегося мировоззрения или с учетом изменения перспективы. Аналогичная ситуация складывается со всеми видами взаимодействия: введение инноваций в одном пункте возможно лишь в том случае, когда остальные остаются неизменны. В любое время определенные черты культурных установок оставались неизменными. Эти черты принимались как должное даже теми людьми, которые считали, что могут изменить практически все. На протяжении целых поколений какие-то инновации действительно могут возникнуть в любой момент. Тем не менее, пока существует приверженность к изначальным общепризнанным понятиям и есть группа людей, принимающая их, диалог будет сохранять общие черты. Хотя эти черты не обязательно являются самыми заметными на тот момент. Для того чтобы диалог был кумулятивным, каждому, кто вступает в него, необходимо учитывать как исходную его точку, так и последние нововведения. В подобном случае необходим своеобразный словарь идей (или форм искусства, или институционных принципов и т. п.), который будет учитывать интересы всех поколений. Эта целостность диалога позволяет создать разумную структуру для исторического исследования.
Единство ислама как религиозная традиция и ее ограниченность
Можно выделить два уровня эффективного ведения мусульманского диалога между веками. Один уровень – это религия, а другой – цивилизация. В рамках данной работы мы будем иметь дело и с религиозной традицией, и с цивилизацией. Также мы увидим, какой вид отношений существует между ними. Культурная преемственность мусульман наиболее явна на так называемом религиозном уровне. Несмотря на все свое разнообразие, исламская религиозная традиция сумела сохранить целостность, в отличие от христианства или, скажем, буддизма. Однако вскоре мы обнаружим, что это религиозное единение мусульман является частью более крупного культурного союза. Вне всяких сомнений, этот всеобъемлющий культурный союз и есть первооснова.
В первую очередь проще всего выделить религиозное единение. При этом в мусульманской среде это единение включает в себя множество (но не все) культурных реалий, которые в определенном контексте не имеют ничего общего с религией. В любом случае каждый мусульманин обязан считаться со словом Корана. Более того, все последователи ислама должны не только понимать общий язык, но и ставить перед собой общие цели. В результате все, что совершается во имя ислама, как положительное, так и негативное, стоит рассматривать в рамках личной приверженности первоосновам и с точки зрения скрытых задач. Но поскольку большинство мусульман знакомы не только с Кораном, но и с другими произведениями, то традиция фактически обладает еще большей целостностью, чем кажется на первый взгляд. Любые вопросы, связанные с приверженностью, ее выражением и с историческим развитием, по сути являются взаимосвязанными. То есть традицию необходимо изучать как единое целое.
Как мы могли заметить, религиозная приверженность и данный диалог понятия очень обширные. Они касаются не только пика человеческой жизни, то есть моментов особого восторга или разочарования. Эти понятия внедряются и в повседневную жизнь. Нам предстоит выяснить, насколько глубоко они входят в жизнь человека. В то же время, мы не имеем права отдельно выделить «религиозную» сферу, даже если придаем ей особое значение. Мы не можем утверждать, что один определенный вид деятельности носит религиозный характер, а другой нет. Действительно, сфера применения понятия «религия» настолько широка в различных культурах, что обычный термин «религиозный» может включать в себя целый ряд общих значений.
Так, по отношению к частной жизни термин «религиозный» используется в прямом его значении (близок по смыслу с «духовным»). То есть мы подразумеваем ориентацию человека во вселенной, его приверженность и то, как он ее выражает индивидуально или в группе. Собственно, мы используем термин «религиозный» для обозначения ориентации (этот термин уместнее, чем «философский» или «идеологический») лишь с учетом того, что эта ориентация является исключительно личной и имеет значение в терминах вселенной. При этом более глубокое уточнение здесь не учитывается. В исламском контексте этот термин передает чувство вселенского превосходства. Мы можем применить это слово в более конкретном практическом и символическом значении, которое выходит за пределы естественного уклада земной жизни. Это значение основано на надежде или скорее на борьбе за «сверхъестественное» бытие[28]. Более того, мы можем назвать «религиозными» (расширив этот термин) те культурные традиции, которые сфокусированы на подобных вселенских чаяниях. Другими словами, эти кумулятивные традиции передают реакцию человека на возможность изменения естественного мирового порядка. Однако при обычном использовании данный термин обладает еще более широким значением. Настоящая «религиозная» жизнь человека не обязательно зависит от творческих вселенских чаяний. Она заключается в непосредственном участии человека в религиозных традициях, не важно, выполняет ли он важнейшие духовные функции или представляет лишь вторичные, поддерживающие аспекты традиции.
С точки зрения истории было бы неуместно и нежелательно разделять различные использования данного термина.
Соответственно, хотя мы и пришли к выводу, что «религиозные» традиции сфокусированы на конечных чаяниях, но они, как и исторические традиции, не ограничиваются только этим аспектом. Какова бы ни была основная задача традиций, ислам, помимо интереса к трансцендентности, несет в себе множество других функций. И, так же, как и историческая традиция, ислам представляет собой совокупность самобытных терминов, передающих различные понятия. Причина не в том, что ислам охватывает определенную культурную сферу, а в том, что во всех сферах, которые он включает в себя, ислам фокусируется на трансцендентности или на вселенском значении. Именно это мы называем «религиозностью» исламской традиции и участием в «религиозном» поведении. Даже в узком аспекте, таком как культ, ислам уделяет трансцендентности гораздо больше внимания, чем мы ожидаем: примером может служить непосредственный индивидуальный акт ислама. В случае ислама религиозное поведение сводится к тому, что один вид религиозного наследия превозносится в ущерб другому. Но это вовсе не является живым примером личной покорности перед Богом, создавшим все сущее. В действительности, люди, обладающие малым религиозным опытом, могут культивировать ислам в социальных или интеллектуальных целях. (Конечно, стоит помнить о достоинствах всех субтрадиций, повлиявших на развитие ислама, а именно всех противоположных позициях, которые представляют в исламе ту или иную группу мусульман.)
Наблюдательный читатель заметит, что в исламе тенденция к созданию социальных моделей во имя религии намного сильнее, чем в христианстве. Ни одна крупная религиозная традиция не довольствовалась случайными актами поклонения в священных местах, каждая из них старается влиться в повседневную жизнь и поведение людей. В принципе любая религиозная преданность отражается в каждом жизненном аспекте, в результате религиозный корпус составляет полноценное общество. Только так может существовать полноценная самостоятельная культура. Однако ислам старался оказать особое тотальное воздействие на жизнь людей. В различных сферах, начиная с акта вероисповедования и заканчивая гражданским правом, историческими учениями или общественным этикетом, мусульмане сумели создать модели, ассоциирующиеся с исламской религией.
Но даже ислам не смог стать глобально всеобъемлющим. Даже в привилегированных сферах специфичные исламские модели были не единственным образцом. В остальных сферах, таких как торговля или поэзия, сопряженная религия устанавливала границы, которые ни купец, ни поэт не могли переступить. В противном случае определенные культурные аспекты развивались в изоляции от какой-либо религиозной принадлежности. То, что являлось непосредственно религией, в частности исламом, сознательно отделялось от общей культуры мусульманского общества. Даже в жизни самого набожного человека было множество аспектов, не связанных с религией.
Более обширная культурная жизнь мусульман, их цивилизация обладает собственной исторической целостностью. И эту целостность не стоит путать с простым религиозным мусульманским единством. Действительно, исламский культурный комплекс включает в себя религиозную жизнь. Но она представляет лишь одну, хоть и важнейшую, грань этого комплекса. Несмотря на обширность исламской религиозной традиции, исторически общая культура не ограничивается религиозностью. Хотя исламу как религии предоставлена довольно широкая сфера. Мусульмане всего мира не только все вместе следуют предписаниям Корана, но и сталкиваются с целым рядом исторических событий и проблем в различных сферах жизни. В исламские времена искусство и наука (например) турецких и персидских мусульман, египетских и индийских были в известной степени взаимосвязанными. Более того, их сфера деятельности четко выделялась в немусульманской среде, даже когда вызывала порицание со стороны благочестивых мусульман. В дальнейшем, когда культурные традиции, составившие мусульманскую цивилизацию, стали менее зависимы от ислама, их стали связывать и с другими народами. Христиане, иудеи, индуисты и прочие оказались вовлечены в социальную сферу мусульманской культуры. Более того, немусульманские народы внесли свой вклад и признаны активными участниками культурных диалогов. В то же время некоторые ревностные мусульмане (например, в Китае) оказались за пределами этого культурного комплекса. Масштаб исторической цивилизации не ограничивался религией как единственной сферой деятельности. Он даже не совпадал с ней во времени и пространстве, не говоря уже о разнообразии вовлеченных народов. И здесь мы сталкиваемся со вторым, более всеобъемлющим уровнем формирования мусульманских культурных традиций как взаимозависимого целого.
Этот обширный уровень целостности, как ни странно, сформировался под влиянием религиозного уровня. Это особо заметно среди мусульман. И основной причиной является не распространенность религии, а стратегическая позиция, которую выделили для себя ее носители в рамках цивилизации. Отдельно здесь выделяется высокая культура, которая может дать наиболее полное определение цивилизации.
В первую очередь проще всего выделить религиозное единение. При этом в мусульманской среде это единение включает в себя множество (но не все) культурных реалий, которые в определенном контексте не имеют ничего общего с религией. В любом случае каждый мусульманин обязан считаться со словом Корана. Более того, все последователи ислама должны не только понимать общий язык, но и ставить перед собой общие цели. В результате все, что совершается во имя ислама, как положительное, так и негативное, стоит рассматривать в рамках личной приверженности первоосновам и с точки зрения скрытых задач. Но поскольку большинство мусульман знакомы не только с Кораном, но и с другими произведениями, то традиция фактически обладает еще большей целостностью, чем кажется на первый взгляд. Любые вопросы, связанные с приверженностью, ее выражением и с историческим развитием, по сути являются взаимосвязанными. То есть традицию необходимо изучать как единое целое.
Как мы могли заметить, религиозная приверженность и данный диалог понятия очень обширные. Они касаются не только пика человеческой жизни, то есть моментов особого восторга или разочарования. Эти понятия внедряются и в повседневную жизнь. Нам предстоит выяснить, насколько глубоко они входят в жизнь человека. В то же время, мы не имеем права отдельно выделить «религиозную» сферу, даже если придаем ей особое значение. Мы не можем утверждать, что один определенный вид деятельности носит религиозный характер, а другой нет. Действительно, сфера применения понятия «религия» настолько широка в различных культурах, что обычный термин «религиозный» может включать в себя целый ряд общих значений.
Так, по отношению к частной жизни термин «религиозный» используется в прямом его значении (близок по смыслу с «духовным»). То есть мы подразумеваем ориентацию человека во вселенной, его приверженность и то, как он ее выражает индивидуально или в группе. Собственно, мы используем термин «религиозный» для обозначения ориентации (этот термин уместнее, чем «философский» или «идеологический») лишь с учетом того, что эта ориентация является исключительно личной и имеет значение в терминах вселенной. При этом более глубокое уточнение здесь не учитывается. В исламском контексте этот термин передает чувство вселенского превосходства. Мы можем применить это слово в более конкретном практическом и символическом значении, которое выходит за пределы естественного уклада земной жизни. Это значение основано на надежде или скорее на борьбе за «сверхъестественное» бытие[28]. Более того, мы можем назвать «религиозными» (расширив этот термин) те культурные традиции, которые сфокусированы на подобных вселенских чаяниях. Другими словами, эти кумулятивные традиции передают реакцию человека на возможность изменения естественного мирового порядка. Однако при обычном использовании данный термин обладает еще более широким значением. Настоящая «религиозная» жизнь человека не обязательно зависит от творческих вселенских чаяний. Она заключается в непосредственном участии человека в религиозных традициях, не важно, выполняет ли он важнейшие духовные функции или представляет лишь вторичные, поддерживающие аспекты традиции.
С точки зрения истории было бы неуместно и нежелательно разделять различные использования данного термина.
Соответственно, хотя мы и пришли к выводу, что «религиозные» традиции сфокусированы на конечных чаяниях, но они, как и исторические традиции, не ограничиваются только этим аспектом. Какова бы ни была основная задача традиций, ислам, помимо интереса к трансцендентности, несет в себе множество других функций. И, так же, как и историческая традиция, ислам представляет собой совокупность самобытных терминов, передающих различные понятия. Причина не в том, что ислам охватывает определенную культурную сферу, а в том, что во всех сферах, которые он включает в себя, ислам фокусируется на трансцендентности или на вселенском значении. Именно это мы называем «религиозностью» исламской традиции и участием в «религиозном» поведении. Даже в узком аспекте, таком как культ, ислам уделяет трансцендентности гораздо больше внимания, чем мы ожидаем: примером может служить непосредственный индивидуальный акт ислама. В случае ислама религиозное поведение сводится к тому, что один вид религиозного наследия превозносится в ущерб другому. Но это вовсе не является живым примером личной покорности перед Богом, создавшим все сущее. В действительности, люди, обладающие малым религиозным опытом, могут культивировать ислам в социальных или интеллектуальных целях. (Конечно, стоит помнить о достоинствах всех субтрадиций, повлиявших на развитие ислама, а именно всех противоположных позициях, которые представляют в исламе ту или иную группу мусульман.)
Наблюдательный читатель заметит, что в исламе тенденция к созданию социальных моделей во имя религии намного сильнее, чем в христианстве. Ни одна крупная религиозная традиция не довольствовалась случайными актами поклонения в священных местах, каждая из них старается влиться в повседневную жизнь и поведение людей. В принципе любая религиозная преданность отражается в каждом жизненном аспекте, в результате религиозный корпус составляет полноценное общество. Только так может существовать полноценная самостоятельная культура. Однако ислам старался оказать особое тотальное воздействие на жизнь людей. В различных сферах, начиная с акта вероисповедования и заканчивая гражданским правом, историческими учениями или общественным этикетом, мусульмане сумели создать модели, ассоциирующиеся с исламской религией.
Но даже ислам не смог стать глобально всеобъемлющим. Даже в привилегированных сферах специфичные исламские модели были не единственным образцом. В остальных сферах, таких как торговля или поэзия, сопряженная религия устанавливала границы, которые ни купец, ни поэт не могли переступить. В противном случае определенные культурные аспекты развивались в изоляции от какой-либо религиозной принадлежности. То, что являлось непосредственно религией, в частности исламом, сознательно отделялось от общей культуры мусульманского общества. Даже в жизни самого набожного человека было множество аспектов, не связанных с религией.
Более обширная культурная жизнь мусульман, их цивилизация обладает собственной исторической целостностью. И эту целостность не стоит путать с простым религиозным мусульманским единством. Действительно, исламский культурный комплекс включает в себя религиозную жизнь. Но она представляет лишь одну, хоть и важнейшую, грань этого комплекса. Несмотря на обширность исламской религиозной традиции, исторически общая культура не ограничивается религиозностью. Хотя исламу как религии предоставлена довольно широкая сфера. Мусульмане всего мира не только все вместе следуют предписаниям Корана, но и сталкиваются с целым рядом исторических событий и проблем в различных сферах жизни. В исламские времена искусство и наука (например) турецких и персидских мусульман, египетских и индийских были в известной степени взаимосвязанными. Более того, их сфера деятельности четко выделялась в немусульманской среде, даже когда вызывала порицание со стороны благочестивых мусульман. В дальнейшем, когда культурные традиции, составившие мусульманскую цивилизацию, стали менее зависимы от ислама, их стали связывать и с другими народами. Христиане, иудеи, индуисты и прочие оказались вовлечены в социальную сферу мусульманской культуры. Более того, немусульманские народы внесли свой вклад и признаны активными участниками культурных диалогов. В то же время некоторые ревностные мусульмане (например, в Китае) оказались за пределами этого культурного комплекса. Масштаб исторической цивилизации не ограничивался религией как единственной сферой деятельности. Он даже не совпадал с ней во времени и пространстве, не говоря уже о разнообразии вовлеченных народов. И здесь мы сталкиваемся со вторым, более всеобъемлющим уровнем формирования мусульманских культурных традиций как взаимозависимого целого.
Этот обширный уровень целостности, как ни странно, сформировался под влиянием религиозного уровня. Это особо заметно среди мусульман. И основной причиной является не распространенность религии, а стратегическая позиция, которую выделили для себя ее носители в рамках цивилизации. Отдельно здесь выделяется высокая культура, которая может дать наиболее полное определение цивилизации.
Цивилизация как воплощение основополагающих идеалов
В данной работе мы будем в основном обсуждать не повседневную жизнь деревни или кухню, а шедевры искусства, династическую политику, гениев религии и научные открытия. Следовательно, наш обзор сосредоточен на узком привилегированном круге людей, кому были доступны эти открытия и шедевры. Хотя не исключено, что эти люди принадлежали к народам, чьи сельские или домашние традиции существенно отличались друг от друга. Со стороны подобное предпочтение может показаться произвольным. Я понимаю, что интерес к повседневности отвечает вполне адекватной потребности человека лучше узнать себя. Но в любом случае, нам необходимо заранее прояснить, что именно мы будем изучать и какие последствия нас ожидают.
Обширная культура, ассоциирующаяся с исламом, как и всякая другая, была крайне дифференцирована и гетерогенна. Фактически это совокупность множества культур или, по меньшей мере, их отдельных черт. Изучаемые нами народы, вступившие в эпоху расцвета со времен Мухаммада в VII веке, заняли практически половину всего Старого Света. Они говорили на разных языках, жили в разных климатических условиях, столкнулись с разными историческими ситуациями и создали разные культурные модели. И именно такую составную культуру можно назвать цивилизацией.
Это обширное группирование взаимосвязанных культур, которые разделяют общие кумулятивные традиции. Они формируют высокую культуру урбанистического, образованного общества. Так, например, историческая Индия или Европа представляют культурные единства. Подобные группирования достаточно сильно отличаются друг от друга, каждое из них следует своему культурному и историческому опыту, отличному от дальних народов. Так, различаются народы Индии, объединенные санскритскими традициями, и европейцы, основывающиеся на греко-римском наследии. В истории Афро-Евразийского региона до начала эпохи Нового времени существовало несколько обширных культурных комплексов. Они не полностью покрывали все городское и образованное общество, но, тем не менее, эти комплексы доминировали над локальными культурами.
Существует множество способов группирования в цивилизации. По сути это беспрерывная цепь взаимодействия местных культур. Нам стоит трезво осознавать, как мы совершаем свой выбор. Довольно часто можно создать альтернативные комбинации, в зависимости от того, какие перед нами стоят цели. Так, цивилизацию, объединившую в исламский период все земли от Нила до Амударьи, можно расценивать не как независимый культурный комплекс, а как конечную фазу развития ирано-семитской цивилизации, ведущей свое начало с шумерских времен. Культурные традиции, связанные с исламом в Индии, соответственно, можно рассматривать как часть развития индийской цивилизации. При этом регионально она соотносится и дополняет земли от Нила до Амударьи. На повседневном уровне этот факт очевиден. Но даже на уровне высокой культуры исламская вера, к примеру, является частью более древней долгой традиции. В частности, творческие элементы возникновения ислама являлись лишь частью нарастающей монотеистической традиции. Они появились в рамках диалога, начатого древними иудейскими пророками. Когда в этот диалог оказался вовлечен Мухаммад, элементы ислама стали своеобразным ответом на существующие убеждения. Непосредственно в исламском диалоге существовала та же монотеистическая основа, однако элементы приверженности были уже другими. Аналогично развивались и другие грани высокой культуры, даже независимо от возникновения новых языков.
Для тех, кто интересуется социоэкономической эволюцией, особенно в рамках местных социальных объединений, подобное региональное группирование может предоставить полезную почву для исследований. (Само по себе группирование по регионам предоставляет ряд альтернатив: например, вместо деления на Европу и Ближний Восток от Нила до Амударьи можно провести деление на Средиземноморский регион и область Иранского нагорья.) Но если исследователь более глубоко заинтересован в вопросе приверженностей народов и их социальной деятельности, то для него более уместным будет группирование по традициям высокой культуры, а не по социоэкономическим регионам.
Когда мы говорим о великой цивилизации, прежде всего мы имеем в виду культивируемое наследие человечества. При этом фольклорное собрание или социологические данные являются вторичным аспектом. Конечно, в изучении любой культуры и интеллектуальный, и экономический, и художественный, и социальный, и политический аспекты играют свою роль. Более того, необходимо рассматривать все классы: и правящие, и крестьян, и городскую богему, и разбойничьи банды. Однако при изучении определенной цивилизации в первую очередь мы должны уделять внимание тем аспектам культуры, которые ее характеризуют. Эти аспекты представляют наиболее интересные и значимые вариации в рамках определенной сферы, при этом они должны выделяться во времени и пространстве среди других форм культуры. В ходе истории к данным аспектам можно отнести творческую, философскую, научную жизнь, а также религиозные и политические институты. Одним словом, это вся творческая деятельность, культивируемая в народе. Именно по этим аспектам культуры мы отделяем одну цивилизацию от другой. Более того, в долгосрочной перспективе данные аспекты начинают играть решающую роль и для простого народа, который едва знаком с высокой культурой.
Этот факт особо ярко проявился среди мусульман. Где бы он ни оказывался, ислам всегда внедрялся в комплекс локальных традиций, который некогда создали местные этнические группы. При этом ислам становился одной из традиций этого комплекса и помогал формировать местную культуру. Однако местные культуры могут быть абсолютно не связанными друг с другом. Хотя это происходит не на широком культурном уровне (религиозном или нерелигиозном), ассоциирующимся с мусульманами. Широкий культурный уровень обычно представлен «высокой культурой», а не фольклором. Иначе говоря, это городской, образованный уровень, в частности, те классы, которые прямо или косвенно получают прибыль с земель и участвуют в создании социальных институтов, более обширных, чем просто семья или деревенское сообщество[29]. Культуру именно этих классов нам предстоит изучить, конечно, при этом мы будем учитывать и региональный аспект. При подобном рассмотрении цивилизация обычно определяется продолжительностью существования письменных традиций. То есть это литература в широком понимании этого слова, включая (к примеру) и религиозную, и научную литературу. Следовательно, наша область исследования в изучении исламской цивилизации определяется не по географическому принципу, как, например, культура Ближнего Востока, а линией развития традиций высокой культуры[30].
Подобное определение нашей области исследований влечет за собой запутанные последствия. Например, оно предполагает особый взгляд на религию. В историческом развитии при данной оценке цивилизации ключевая роль отводится именно религии. Это происходит не столько из-за инерции фольклорных обычаев, сколько из-за отведенного им места среди заинтересованного меньшинства. Хотя идеалы меньшинства могут обрести первостепенную важность на уровне высокой культуры.
Любая цивилизация является четко разграниченным комплексом культурных традиций. А следовательно, она включает в себя стандарты культурных ценностей, базовые ожидания и правовые нормы. Все это воплощается в ее традициях. В высокой культуре эти аспекты отчасти выражены непосредственно в письменной традиции и отчасти – в иных традициях, например в социальной и творческой. Это самые далекоидущие стандарты легитимации из всех наиболее устойчивых культурных черт. Данные стандарты наделяют цивилизацию культурной целостностью и особым стилем.
Именно эти основополагающие идеалы отделяют одну культуру от другой. При этом они не являются простым хранилищем культурных идей и практик, которые легко заимствуются различными народами. Благодаря обширному кругу понятий, сформировавших особое мировоззрение, данное культурное наследие передается не только высшими классами, но и менее образованным обществом, вплоть до рядового крестьянства. Однако из всей этой массы особая роль уделяется одной маленькой группе. Именно эта группа принимает наиболее четкие основополагающие идеалы наследия как личную ответственность и старается реализовать их. Для этого меньшинства культурные и духовные идеалы являются основной движущей силой, однако представители данной группы не обладают непосредственной властью. Стоит заметить, что в любой двойственной ситуации это меньшинство берет на себя культурную инициативу. Не выходя за существующие рамки, эти люди дают понять, что необходимо совершить новый культурный выбор.
По крайней мере, до эпохи Нового времени наиболее важный аспект устойчивых культурных идеалов заключался именно в религии. Влияние творческих событий и откровений в религии, как правило, сильно выделялось из постоянного диалога, в котором проявляются их последствия. Следовательно, религия может способствовать установлению особой непрерывности диалога. Более того, область противоречий, вытекающих из религии, охватывает все уровни жизни и превосходит даже политическую и эстетическую сферы. Эстетический импульс в определенной степени влияет на науку или может иметь экономические последствия. Новый политический импульс, в свою очередь, обладает более глубоким воздействием, он может спровоцировать создание новых экономических решений и эстетических идеалов. Или, по крайней мере, сделать частную жизнь соответствующей новым веяниям. Новое чувство воздействия вселенского присутствия на обычный жизненный порядок по-настоящему ощущается только заинтересованным меньшинством. И если этот факт воспринимается им всерьез, то он затрагивает все аспекты жизнедеятельности. Он может переориентировать эстетическое чувство людей, их политические нормы, моральные устои и все, что несет особое значение для человека. Религиозные убеждения по своей природе являются более цельными, чем другие. По всей видимости, именно у мусульман религиозные взгляды играют решающую роль в наиболее интересных исторических моментах. Более того, данное мировоззрение оказалось достаточно мощным, чтобы сформировать единую мусульманскую цивилизацию.
Обширная культура, ассоциирующаяся с исламом, как и всякая другая, была крайне дифференцирована и гетерогенна. Фактически это совокупность множества культур или, по меньшей мере, их отдельных черт. Изучаемые нами народы, вступившие в эпоху расцвета со времен Мухаммада в VII веке, заняли практически половину всего Старого Света. Они говорили на разных языках, жили в разных климатических условиях, столкнулись с разными историческими ситуациями и создали разные культурные модели. И именно такую составную культуру можно назвать цивилизацией.
Это обширное группирование взаимосвязанных культур, которые разделяют общие кумулятивные традиции. Они формируют высокую культуру урбанистического, образованного общества. Так, например, историческая Индия или Европа представляют культурные единства. Подобные группирования достаточно сильно отличаются друг от друга, каждое из них следует своему культурному и историческому опыту, отличному от дальних народов. Так, различаются народы Индии, объединенные санскритскими традициями, и европейцы, основывающиеся на греко-римском наследии. В истории Афро-Евразийского региона до начала эпохи Нового времени существовало несколько обширных культурных комплексов. Они не полностью покрывали все городское и образованное общество, но, тем не менее, эти комплексы доминировали над локальными культурами.
Существует множество способов группирования в цивилизации. По сути это беспрерывная цепь взаимодействия местных культур. Нам стоит трезво осознавать, как мы совершаем свой выбор. Довольно часто можно создать альтернативные комбинации, в зависимости от того, какие перед нами стоят цели. Так, цивилизацию, объединившую в исламский период все земли от Нила до Амударьи, можно расценивать не как независимый культурный комплекс, а как конечную фазу развития ирано-семитской цивилизации, ведущей свое начало с шумерских времен. Культурные традиции, связанные с исламом в Индии, соответственно, можно рассматривать как часть развития индийской цивилизации. При этом регионально она соотносится и дополняет земли от Нила до Амударьи. На повседневном уровне этот факт очевиден. Но даже на уровне высокой культуры исламская вера, к примеру, является частью более древней долгой традиции. В частности, творческие элементы возникновения ислама являлись лишь частью нарастающей монотеистической традиции. Они появились в рамках диалога, начатого древними иудейскими пророками. Когда в этот диалог оказался вовлечен Мухаммад, элементы ислама стали своеобразным ответом на существующие убеждения. Непосредственно в исламском диалоге существовала та же монотеистическая основа, однако элементы приверженности были уже другими. Аналогично развивались и другие грани высокой культуры, даже независимо от возникновения новых языков.
Для тех, кто интересуется социоэкономической эволюцией, особенно в рамках местных социальных объединений, подобное региональное группирование может предоставить полезную почву для исследований. (Само по себе группирование по регионам предоставляет ряд альтернатив: например, вместо деления на Европу и Ближний Восток от Нила до Амударьи можно провести деление на Средиземноморский регион и область Иранского нагорья.) Но если исследователь более глубоко заинтересован в вопросе приверженностей народов и их социальной деятельности, то для него более уместным будет группирование по традициям высокой культуры, а не по социоэкономическим регионам.
Когда мы говорим о великой цивилизации, прежде всего мы имеем в виду культивируемое наследие человечества. При этом фольклорное собрание или социологические данные являются вторичным аспектом. Конечно, в изучении любой культуры и интеллектуальный, и экономический, и художественный, и социальный, и политический аспекты играют свою роль. Более того, необходимо рассматривать все классы: и правящие, и крестьян, и городскую богему, и разбойничьи банды. Однако при изучении определенной цивилизации в первую очередь мы должны уделять внимание тем аспектам культуры, которые ее характеризуют. Эти аспекты представляют наиболее интересные и значимые вариации в рамках определенной сферы, при этом они должны выделяться во времени и пространстве среди других форм культуры. В ходе истории к данным аспектам можно отнести творческую, философскую, научную жизнь, а также религиозные и политические институты. Одним словом, это вся творческая деятельность, культивируемая в народе. Именно по этим аспектам культуры мы отделяем одну цивилизацию от другой. Более того, в долгосрочной перспективе данные аспекты начинают играть решающую роль и для простого народа, который едва знаком с высокой культурой.
Этот факт особо ярко проявился среди мусульман. Где бы он ни оказывался, ислам всегда внедрялся в комплекс локальных традиций, который некогда создали местные этнические группы. При этом ислам становился одной из традиций этого комплекса и помогал формировать местную культуру. Однако местные культуры могут быть абсолютно не связанными друг с другом. Хотя это происходит не на широком культурном уровне (религиозном или нерелигиозном), ассоциирующимся с мусульманами. Широкий культурный уровень обычно представлен «высокой культурой», а не фольклором. Иначе говоря, это городской, образованный уровень, в частности, те классы, которые прямо или косвенно получают прибыль с земель и участвуют в создании социальных институтов, более обширных, чем просто семья или деревенское сообщество[29]. Культуру именно этих классов нам предстоит изучить, конечно, при этом мы будем учитывать и региональный аспект. При подобном рассмотрении цивилизация обычно определяется продолжительностью существования письменных традиций. То есть это литература в широком понимании этого слова, включая (к примеру) и религиозную, и научную литературу. Следовательно, наша область исследования в изучении исламской цивилизации определяется не по географическому принципу, как, например, культура Ближнего Востока, а линией развития традиций высокой культуры[30].
Подобное определение нашей области исследований влечет за собой запутанные последствия. Например, оно предполагает особый взгляд на религию. В историческом развитии при данной оценке цивилизации ключевая роль отводится именно религии. Это происходит не столько из-за инерции фольклорных обычаев, сколько из-за отведенного им места среди заинтересованного меньшинства. Хотя идеалы меньшинства могут обрести первостепенную важность на уровне высокой культуры.
Любая цивилизация является четко разграниченным комплексом культурных традиций. А следовательно, она включает в себя стандарты культурных ценностей, базовые ожидания и правовые нормы. Все это воплощается в ее традициях. В высокой культуре эти аспекты отчасти выражены непосредственно в письменной традиции и отчасти – в иных традициях, например в социальной и творческой. Это самые далекоидущие стандарты легитимации из всех наиболее устойчивых культурных черт. Данные стандарты наделяют цивилизацию культурной целостностью и особым стилем.
Именно эти основополагающие идеалы отделяют одну культуру от другой. При этом они не являются простым хранилищем культурных идей и практик, которые легко заимствуются различными народами. Благодаря обширному кругу понятий, сформировавших особое мировоззрение, данное культурное наследие передается не только высшими классами, но и менее образованным обществом, вплоть до рядового крестьянства. Однако из всей этой массы особая роль уделяется одной маленькой группе. Именно эта группа принимает наиболее четкие основополагающие идеалы наследия как личную ответственность и старается реализовать их. Для этого меньшинства культурные и духовные идеалы являются основной движущей силой, однако представители данной группы не обладают непосредственной властью. Стоит заметить, что в любой двойственной ситуации это меньшинство берет на себя культурную инициативу. Не выходя за существующие рамки, эти люди дают понять, что необходимо совершить новый культурный выбор.
По крайней мере, до эпохи Нового времени наиболее важный аспект устойчивых культурных идеалов заключался именно в религии. Влияние творческих событий и откровений в религии, как правило, сильно выделялось из постоянного диалога, в котором проявляются их последствия. Следовательно, религия может способствовать установлению особой непрерывности диалога. Более того, область противоречий, вытекающих из религии, охватывает все уровни жизни и превосходит даже политическую и эстетическую сферы. Эстетический импульс в определенной степени влияет на науку или может иметь экономические последствия. Новый политический импульс, в свою очередь, обладает более глубоким воздействием, он может спровоцировать создание новых экономических решений и эстетических идеалов. Или, по крайней мере, сделать частную жизнь соответствующей новым веяниям. Новое чувство воздействия вселенского присутствия на обычный жизненный порядок по-настоящему ощущается только заинтересованным меньшинством. И если этот факт воспринимается им всерьез, то он затрагивает все аспекты жизнедеятельности. Он может переориентировать эстетическое чувство людей, их политические нормы, моральные устои и все, что несет особое значение для человека. Религиозные убеждения по своей природе являются более цельными, чем другие. По всей видимости, именно у мусульман религиозные взгляды играют решающую роль в наиболее интересных исторических моментах. Более того, данное мировоззрение оказалось достаточно мощным, чтобы сформировать единую мусульманскую цивилизацию.