Модезитт Лиланд Экстон. Инженер магии

   Обычно эти экипажи останавливаются, чтобы доставить начальнику порта почту. Из экипажа выходят Оран, Эллна и Видельт.
   – Я не ожидал вашего визита, – с поклоном произносит Доррин.
   – А мы не ожидали встретить здесь тебя, – обычно мелодичный голос Эллны звучит хрипло. – Но все равно решили взглянуть на твои достижения.
   – Вот одно из них, – инженер жестом указывает на «Черный Алмаз».
   – Откровенно говоря, – вступает в разговор кряжистый Видельт, – на меня куда большее впечатление производит не какой-то корабль, а дома, склады, причалы – все то, что у вас здесь понастроено.
   Доррин придерживается того же мнения, однако навязывать его членам Совета не собирается. Куда лучше, если они придут к этому выводу самостоятельно.
   – Раз уж вы приехали, то почему бы вам осмотреть новый корабль? – предлагает Доррин.
   – Почему бы и нет, – без особого воодушевления соглашается Оран. – Если, конечно, ты нам покажешь.
   – Этот корабль больше первого, – замечает Видельт. – Намного ли он мощнее?
   – Это боевой корабль, – поясняет Доррин, первым поднимаясь по сходням. – Поэтому на палубе нет ничего такого, что могло бы легко загореться.
   – А можно увидеть двигатель?
   Доррин ведет их к машинному отделению.
   – Вот топка, сюда из ларей забрасывается уголь...
   Трое членов Совета молча выслушивают рассказ о том, как давление паров котла передается на вал, приводящий в движение гребной винт.
   – Хаоса я не чувствую, – бормочет Видельт.
   – И не почувствуешь, – заверяет Доррин, от которого не укрылось недоуменное выражение, появляющееся на лице отца. Оран, безусловно, пытается уловить белое с красными прожилками свечение хаоса, так что последние слова адресованы не только Видельту, но и ему.
   – Проходил ли корабль морские испытания? – спрашивает Оран.
   – Дважды. Он может обогнать парусник Кила, особенно при слабом ветре или сильном волнении.
   Доррин кивает в сторону трапа и следует за тремя магами на палубу.
   – Все это черное железо, – говорит Эллна, касаясь рукой пластины, – ты выковал сам?
   – Нет. Мне помогал Яррл... да и другие.
   – Но ведь именно ты наполнил металл гармонией.
   – Можно, наверное, сказать и так. Однако сделать это только своими руками я бы не смог.
   – Похвальная скромность, – высказывается Видельт.
   Маги идут мимо трубы к корме, и Доррин следует за ними. Посмотрев вниз, на серо-зеленые воды гавани, Видельт замечает:
   – А штурвал у тебя не слишком велик.
   – При наличии гребного винта очень большой штурвал не нужен. Сильный поток воды усиливает воздействие руля.
   – Корабль, похоже, сработан прочно, – позволяет себе одобрительное замечание Оран.
   – Мы на это надеемся.
   – Времени у нас мало, а мне хотелось ознакомиться и с поселением. Что это за длинное здание... вон там? – спрашивает Эллна.
   – Торговый склад. Мы свозим туда товары, предназначенные на продажу. Заправляет всем этим Лидрал, у нее там и контора есть. Точнее, будет, когда мы разживемся мебелью, чтобы ее толком обставить.
   – Склад солидный. И что, он полон?
   – Ну, это вряд ли, – смеется Доррин. – Почти пуст, но Лидрал уверяет, что самое позднее через год он будет ломиться от всякой всячины.
   – Доррин, – начинает Эллна, – этого года у тебя может и не быть.
   – Что, Белые выступают?
   – Откуда ты знаешь?
   Доррин пожимает плечами:
   – Не скажу, чтобы я знал наверняка, но у меня предчувствие. Именно поэтому мы так спешили спустить на воду «Молот». Именно поэтому мы обходимся рыбой, куиллой да жилистой бараниной и не можем обставить помещения мебелью. Все мои деньги пошли на железо, доски и снасти.
   Он ведет гостей к сходням, и черные, укрепленные гармонией доски палубного настила чуть ли не звенят под их сапогами.
   Сверху, из рулевой рубки молча смотрят вниз Стил и двое работников. Стоит членам Совета отвернуться, как Стил в знак торжества поднимает сжатый кулак.
   Подавив ухмылку, Доррин спускается на пристань.
   – Что еще вам хотелось бы увидеть? – спрашивает он магов.
   – А ты не хочешь побольше узнать о Белых? – любопытствует Эллна.
   – Магистра, ты так или иначе расскажешь мне то, что сочтешь нужным. А больше я ничего не узнаю, как бы ни просил.
   – Белый флот уже собрался в Великом Северном Заливе у Лидьяра. Мы предполагаем, что на той восьмидневке они поставят паруса... – Эллна закашливается.
   – И как вы намерены оборонять Отшельничий? – интересуется Доррин.
   – Как обычно. Им придется высадиться, а мы не верим в возможность их успешных действий где-либо на суше, близ Края Земли.
   – А на море? – допытывается Доррин.
   – Тут мы мало что можем предпринять, – вступает в разговор Видельт. – У нас вообще не так уж много судов, а неподалеку от нашего побережья всего два. С тех пор как торговля с Кандаром прервалась, нам приходится отправлять корабли в долгое плавание за самыми необходимыми товарами. На острове нет ни меди, ни олова, ни кобальта, необходимого для изготовления стекла, но...
   – Стало быть, остается полагаться на сухопутные силы?
   – А что бы посоветовал ты?
   – Я бы попытался встретить их в море.
   – Какими силами? Я не видел на твоем судне ничего похожего на таран, да и в любом случае одному кораблю не под силу тягаться с целым флотом.
   – Мы оснащены кое-чем для боя. Например, ракетами из черной стали.
   – Ракеты? Это те огненные трубки? – хмурится Видельт.
   Доррин кивает.
   – Варварское оружие.
   – Не в большей степени, чем огненные стрелы Белых. А наши ракеты способны пробивать корабельные корпуса.
   Эллна морщится,
   – Меня это тоже отнюдь не радует, магистра, но если нас вынуждаются сражаться, то мы предпочитаем победить.
   Доррин понимает, что сражения, видимо, не избежать. Белые, конечно же, знают о «Молоте», но наличие одного боевого корабля их не остановит. Чтобы заставить их повернуть, потребуется немалое количество ракет, да еще и некая толика везения.
   – Решать вопросы обороны твоего порта и использования твоего оружия мы предоставляем тебе, – говорит Видельт, отбрасывая упавшие на лоб каштановые волосы. – А сейчас мне хотелось бы прогуляться по поселку... одному, если ты не возражаешь.
   – Как тебе угодно.
   – Встретимся у конторы начальника порта около полудня, перед отходом почтовой кареты, – говорит Эллна своим спутникам и направляется в сторону пустого склада.
   Видельт идет вдоль стены, словно собрался обойти таким манером всю гавань, а Оран с Доррином остаются на пристани.
   – Как ты собираешься назвать свой город? – спрашивает отец сына после долгого молчания.
   – Мы это не обсуждали. Пока называем Южной Гаванью.
   – Ну, здесь ведь будет не только гавань.
   – А у тебя есть предложение?
   – Почему бы не назвать его «Найлан», в честь первого кузнеца Рибэ?
   – Мне нравится, но надо будет спросить и кое-кого еще, например Яррла, Лидрал, Рейсу. Кроме того, имена для нас – не самое главное.
   – Знаю. Кил сказал, что ты собрался дать имя кораблю, лишь когда тот уже был наполовину построен.
   – Меня, пожалуй, больше интересуют результаты, чем слова.
   – И это я тоже знаю, – говорит Оран, и в его тоне уже не слышатся столь заметные ранее горечь и раздражение. – Давай зайдем к тебе. Расскажи мне о своем городке... и его жителях.
   Направляясь в глубь острова, они проходят мимо конторы начальника порта.
   – В порту у нас заправляет Рейса, – говорит Доррин. – Она была бойцом в Южном Оплоте...
   – Это та, которая без руки?
   – Да. Она же обучает наших бойцов.
   – Вот как? Стало быть, ты обзавелся и бойцами?
   – Их пока немного, всего два отряда. Одним командует Рейса, а другим – Кадара... Точнее, командовала и будет командовать, когда оправится после родов. А вот там, – Доррин указывает на два здания, стоящие напротив оружейной и площадки для воинских упражнений, – мастерская и склад Йорды и Алерки. Йорда приехал откуда-то из долины Фейна, он бочар и корзинщик. Что же до Алерка, то он торговец шерстью. Я спросил его, с чего это ему вздумалось построиться здесь, если большая часть отар пасется на другом конце острова, и знаешь, что он ответил? Что место купца там, где намечается оживление торговли. А у него, между прочим, есть большущий дом на Краю Земли.
   Когда отец и сын проходят мимо маленького домика, который покрывают черепицей, им машет рукой руководящий кровельными работами Пергун.
   – Это Пергун, – говорит Доррин. – В Дью он был подмастерьем на лесопилке, а у нас здесь стал главным строителем. Впрочем, и мой дом в Дью был построен с его помощью.
   Оран внимательно присматривается к тому, как действующий на конной тяге строительный кран поднимет деревянный каркас здания, после чего угловые столбы опускаются в укрепленные камнем углубления в фундаменте.
   – Интересный способ. Не припоминаю, чтобы мне приходилось видеть что-то подобное.
   – Я разработал его в Дью. Нужда заставила: у меня не было возможности нанять работников.
   Поднявшись выше по склону, они останавливаются перед очередным, ничем с виду не примечательным, домом. Мощеная дорожка ведет к узенькому крыльцу. Боковые окна остеклены, а вот фасадные еще нет, и потому они закрыты ставнями. Над трубой поднимается тонкая струйка белесого дыма.
   – Здесь живет Кадара, а с ней Рилла, старая целительница. У нас уже почти все расселились по своим домам, только для обеда собираемся, как и раньше, в общей трапезной.
   – Хороший у вас тут вид, – замечает маг, глядя со склона на холодные, зеленые воды Восточного Океана.
   – Да, – только и отвечает Доррин, у которого нет времени любоваться здешними красотами.
   Дом самого Доррина находится рядом с кузницей, откуда доносится стук молотов и жужжание точила. Оран видит у большой наковальни занятого фургонной осью Яррла, а у малой – Ваоса, кующего гвозди. Оба кивают вошедшим, но работы не прерывают.
   Рик попеременно то подкачивает меха, то переходит к точильному камню. Осмотрев мастерскую, Оран выходит с сыном наружу. Над трубой поднимается дым – Мерга хлопочет у очага. Хотя, она работает не переставая, иначе такую ораву не прокормить.
   – Ты действительно многого добился, – говорит сыну Оран. – Постарайся все это сберечь. И себя тоже. А мне пора – почтовая карета скоро уходит.
   Рослый маг размашистым шагом направляется вниз по склону. В то время как Доррин провожает отца взглядом, на крыльцо выходит Лидрал.
   – Ну и чего они хотят? Усложнить нашу жизнь?
   – Нет, – отвечает Доррин, взбегая на крыльцо и заключая ее в объятия. – Они явились, чтобы предупредить нас. Белые посылают против нас флот. В Совете полагают, что он выйдет из Великого Северного Залива уже через несколько дней.
   – А помогать они нам будут? – спрашивает Лидрал, высвобождаясь из объятий.
   – Каким образом? – хмыкает Доррин. – У них под рукой только два судна, остальные разосланы в дальние края за товарами, которые сюда уже никто не привозит.
   – Два корабля? И это все?
   – Я вообще не припоминаю, чтобы флот Отшельничьего насчитывал больше дюжины судов. Никто никогда не дерзал нападать на остров, а торговля с ним всегда приносила прибыль. Они не готовились к обороне.
   – Вот и глупо! – фыркает Лидрал. – Ну а ты, ты что намерен делать? Только не говори мне, что хочешь изобразить из себя героя.
   – А что, у меня есть выбор?
   – Конечно нет, – со вздохом отзывается она. – Но все-таки, что ты предпримешь?
   – Постараюсь сделать как можно больше ракет. Вы с Риллой соберите компоненты для черного порошка. Нужно будет обеспечить всех бойцов на борту щитами из черного железа. Вот и все. А что еще можно сделать?
   – Я извещу Рейсу. Рилле будет не до порошка, ее помощь нужна Кадаре. Ребенок вот-вот родится, и роды, хоть ты и добавил ей гармонии, могут оказаться нелегкими. Ну а нам с тобой надо браться за дело.
   Она касается губами ее губ. Он задерживает ее, чтобы вернуть поцелуй, но тут же со вздохом отпускает.
   – Соберу ртуть, серу, селитру... все, что удастся. Малость осталось у нас на складе, да и у северных фермеров, как они говорили, кое-что имеется, – с этими словами Лидрал спешит к пристройке, служащей временной конюшней. Доррин возвращается в кузницу.
   – Ваос!
   – Да, мастер Доррин.
   – Боюсь, нам придется работать без продыху, и не только сегодня, а целую восьмидневку, – заявляет Доррин.
   Металла на ракеты хватит, хватило бы пороху.

CLXXVIII

   – Ты возглавишь флот, Фидел, – объявляет Ания с победной улыбкой. Бородатый маг хмурится, переводя взгляд с нее на Керрила и обратно.
   – Ты что, хочешь, чтобы я сразился с этим кораблем? С этим измышлением демонов?
   – У него всего одно судно, а в твоем распоряжении будет дюжина прекрасно вооруженных военных шхун. И тебе даже не потребуется высаживаться. Просто используй свои способности и спали этот городишко.
   – А если кузнец... пустится за нами в погоню?
   – Ты потопишь его корабль, – спокойно заявляет Керрил. – Сам же говорил на Совете, что, будь ты командующим, поступил бы именно так. Вот и командуй.
   – Хорошо. Но мне понадобится несколько помощников. Из числа магов.
   – Выбирай, кого сочтешь нужным.
   Фидел поджимает губы, потом склоняет голову.
   – Я могу идти?
   – Ступай.
   – Проклятый дождь, – бормочет, потирая лоб, Высший Маг, когда за бородачом закрывается дверь. – У меня от него голова раскалывается.
   Рыжеволосая волшебница садится за стол, бросает взгляд на ничего не показывающее сейчас зеркало и улыбается.
   – Тебе и правда безразлично, одержим ли мы победу? – спрашивает Керрил.
   – С чего ты взял?
   – Каждый из твоих сторонников получил должность на флоте. Нечто подобное описано в книге Хартора.
   – Ты так сведущ в истории... Это внушает к тебе еще большую симпатию.
   – В случае победы они будут обязаны тебе... – начинает Высший Маг, трогая амулет.
   – Они обязаны тебе, Высший Маг.
   – Как это мило с твой стороны, Ания! Я признателен за любезность, но все-таки хочу, чтобы ты меня выслушала. Могу я просить тебя хотя бы об этом?
   Ания улыбается, но только губами.
   – Так вот, если мы уничтожим или одолеем этого Черного строителя волшебных судов, все окажутся в долгу перед тобой. Но если этот загадочный Черный окажется столь же великим, каким был, скажем, Креслин, никого, кто мог бы бросить тебе вызов, попросту не останется в живых. И, – добавляет он с кислой миной, – никто не захочет принять амулет по меньшей мере лет десять, пока не поблекнут воспоминания о катастрофе. Ты весьма проницательна, дорогая Ания. И уж конечно... – Керрил выдерживает паузу. – Если они потерпят поражение, но все же вернутся, я отправлюсь следом за Стиролом.
   – В таком случае почему ты принял мое предложение?
   – А почему бы и нет? Вся жизнь – это азартная игра. Причем я, как, кстати, и покойный Стирол, подозреваю, что эта затея с нападением обречена на провал.
   – Вот как? И при этом отправляешь флот?
   – Так ведь я могу и ошибиться, – улыбается Керрил.
   – Можешь.
   Улыбнувшись в ответ, Ания встает и шагает к нему, подставляя губы для поцелуя.

CLXXIX

   Когда в тусклом свете молот и наковальня начинают сливаться воедино, Доррин откладывает молот на полку, кладет очередную заготовку корпуса ракеты на огнеупорный кирпич и утирает лоб.
   – Что с тобой, мастер Доррин? – спрашивает Рик.
   – Просто устал. Ты можешь подмести здесь и затушить горн?
   – Конечно.
   Тяжело ступая, Доррин направляется к каменной душевой.
   Кривясь от запаха собственного пота, он раздевается и пускает воду. Вода оказывается не теплой и даже не прохладной, а по-настоящему холодной. Юноша поскорее заворачивает кран, намыливается привезенным Лидрал из последней поездки в Край Земли мылом и, зябко ежась, споласкивается. Прежде чем ему удается почувствовать себя чистым эту процедуру приходится повторить несколько раз.
   С полотенцем на бедрах он заходит в спальню.
   – Как ты? – спрашивает Лидрал, читающая его рукопись в свете поставленной на придвинутый к кровати столик лампы.
   – Замерз... устал... – бормочет юноша, бросая вещи на полку в углу.
   – Просто поразительно, как здорово ты тут все объяснил, – говорит Лидрал, складывая рукопись на место, в шкатулку.
   – А я думал, ты прочла все это еще давно, когда переписывала вместе с Петрой, – отзывается Доррин, с трудом отводя взгляд от ее обнаженных плеч.
   – Тогда я прочла только ту часть, которую переписывала сама. К тому же у меня совершенно не было времени подумать о прочитанном.
   Он ныряет под одеяло и только сейчас по-настоящему понимает, насколько он утомлен.
   – Устал?
   – Делал корпуса для тяжелых ракет.
   – Когда ты выведешь «Черный Молот» в море?
   – Думаю, завтра-послезавтра. Но в любом случае не раньше, чем мы увидим Белых. Нет смысла тратить попусту ни время, ни уголь.
   – Доррин...
   Юноша оборачивается.
   – Обними меня... пожалуйста. – Лидрал скользит в его объятия, и его руки ощущают ее нежную кожу.
   – Ты думаешь... что это разумно? Не рано? Я хочу сказать... – он отчаянно желает ее, однако боится, как бы сближение не пробудило вновь страшные воспоминания.
   – Какое там «рано»... скорее, поздно, – ее ладони гладят его мокрые волосы, губы ласкают щеки, убирая слезы. Его руки гладят ее спину и скользят по гладкой коже бедер...
   Лампа мигает на слабом ветру, шевелящем верхний листок рукописи в оставшейся незакрытой шкатулке.
   – Мне недоставало тебя, – шепчет она. – Обними меня снова...
   Он сжимает Лидрал в объятиях, вдыхая запах тонких, шелковистых волос и касаясь губами ее щеки.

CLXXX

   Остановив фургон у причала напротив «Черного Алмаза», Доррин спрыгивает на землю и, подложив тормозные башмаки под железные ободья колес, откидывает борт. Внутри находится грубая клеть с дюжиной тяжелых ракет, способных – как, во всяком случае, полагает Доррин – пробивать борта кораблей.
   – Еще ракеты? – спрашивает Кил, подходя к фургону.
   – Да, тяжелые.
   – На горизонте парус! – сообщает Тирел.
   – Выяснили, чей?
   – Пока нет.
   Доррин потирает лоб – одна мысль об использовании проклятых ракет вызывает у него головную боль.
   – Ладно. Разожги топку. Большого жара не надо, только чтобы поддерживать пар.
   – Яррл придет? – спрашивает Тирел.
   – Нет. Если со мной, неровен час, случится неладное, должен остаться хоть кто-то, способный построить еще один корабль.
   – Разумно, – хмуро кивает капитан «Черного Молота». – Но, надеюсь, ты не планируешь поражение?
   – Упаси Тьма!
   Заслышав цокот копыт, Доррин поднимает голову и видит Лидрал, скачущую к причалу верхом и держа в поводу Баслу. Конь оседлан, черный посох вставлен в держатель.
   – Ты нужен Рилле! – обращается она к Доррину.
   Недоумевающий Кил пытается возражать, но Доррин уже понял, в чем дело:
   – Кадара?
   Лидрал кивает. Доррин торопливо отдает последние распоряжения:
   – Тирел, если окажется, что это Белый флот, то как только он окажется в десяти кай от берега, давай гудок. Верхом на Басле я вернусь быстро. Кил, ты знаешь, как нацеливать ракеты. Я на тебя рассчитываю.
   Последние слова он произносит, уже сидя в седле.
   Коновязи у маленького домика нет, и Доррин привязывает Баслу к перилам по левую сторону крыльца.
   На тесной кухне Мерга хлопочет у плиты, на которой в двух больших кастрюлях булькает вода. На столе стоит кувшин с настоем звездочника.
   – Мерга, можешь растереть это как можно мельче и равномерно размешать? – спрашивает Доррин, наливая настой в чашку.
   – Да, мастер Доррин.
   Лидрал бежит в спальню, откуда доносятся приглушенные стоны Кадары. Доррин входит следом.
   Рилла поднимает голову.
   – Я сейчас вернусь, милая, – обращается целительница к Кадаре, одновременно подавая знак Лидрал. Та садится возле роженицы.
   – Я с тобой, с тобой... – ласково говорит Кадаре Лидрал. Поманив Доррина за собой, целительница выходит в коридор и, плотно закрыв дверь, говорит:
   – Я должна тебе сразу сказать... Ребенок очень крупный, а пуповина не крепкая.
   – Ты хочешь, чтобы я посмотрел, что можно сделать?
   – Нет, я послала за тобой, чтобы дать тебе возможность полюбоваться этим зрелищем! – раздраженно отвечает Рилла.
   Доррин бочком протискивается в дверь и подходит к кровати.
   – ...Брид... ты?
   – Это я, Доррин. Я хочу помочь.
   Легонько коснувшись пальцами напряженного живота, он дожидается очередных схваток.
   – Доррин... больно... хуже, чем в Клете... Тьма, как больно!
   Понимая, что Рилла права, он утирает лоб рукавом, жалея о том, что рядом нет его матушки. Но сожалениями делу не поможешь: ему приходится сосредоточиться на ребенке и попытке расширить канал, которым должен пройти плод.
   Лидрал выходит в коридор, а Доррин неуклюже вытирает лоб о плечо: руки его на животе роженицы, все мысли – только о том, как помочь младенцу увидеть свет.
   – Тужься! Тужься! – повелевает сама себе Кадара, стоны то и дело срываются с ее пересохших губ. Ее мокрые рыжие волосы облепили голову, словно боевой шлем.
   – Ты справишься! – настойчиво твердит Рилла. – Тужься! Еще!.. Давай!
   – Больно... Брид!.. О, Тьма, как больно!
   Стон Кадары сливается с надсадным хрипом. Лидрал в дверях закусывает губу.
   – Выходит... уже выходит! Тужься!
   Доррин борется с тошнотой, подступившей к горлу, когда вместе с головкой младенца выходит темная кровь, но тут же спохватывается. Кадара слабеет – хаос может овладеть ею, затянуть в смертельную глубину.
   А вот ребенок – Рилла видит это, еще не распутав пуповину, – родился крупным и здоровым.
   – Ага... – приговаривает целительница, глядя то на малыша, то на Доррина. – Экий крепыш у нас... молодчина, Кадара. Ну-ка, потужься еще... давай!
   Напрягшись, Кадара со стоном извергает послед.
   – Рилла, не жалей звездочника. Мерга вскипятила воду, и я велел ей как следует растереть зелье.
   – Снадобье жгучее... но заживляет отменно.
   – Надо обмывать настоем каждый день, пока не поправится.
   Старая целительница кивает.
   Доррин отступает от постели, но перед этим касается лба молодой матери.
   – Тебе надо отдохнуть...
   – Ты... за Брида... спасибо! – шепчет измученная Кадара. Веки ее опускаются, но она противится этому, глядя во все глаза на красновато-фиолетового младенца.
   – Какой красивый...
   Лидрал, стоя у порога, улыбается.
   Когда сон все-таки одолевает Кадару, Доррин касается ее руки, подкрепляя изнуренное тело силой гармонии.
   – С ней теперь все будет в порядке, – заверяет его Рилла. – Можешь отправляться на свой корабль.
   Доррин с облегчением направляется к выходу.
   – Тьма с тобой... – шепчет Кадара.
   Юноша оборачивается, но роженица уже спит. Бок о бок с Лидрал они выходит на крыльцо. Внизу, в гавани, виден «Черный Молот». Пары уже разведены, и в ясное зимнее небо поднимается струйка дыма.
   – Спасибо! – говорит Лидрал, взяв его за руку.
   – За что?
   – За то, что ты умеешь ждать. За то, что ставишь жизнь выше разрушения. За то, что ты – это ты.
   Она обнимает его, и их губы сливаются в поцелуе.
   – И за последнюю ночь.
   Глаза ее все еще красны.
   – Тебе тревожно?
   Лидрал кивает.
   – Кадара права, у нас нет в запасе вечности. Лерс...
   – Лерс?
   – Лерс – так Брид просил назвать малыша. А ты не знал? Лерс – все, что осталось у нее от человека, которого она так любила.
   – И ты боишься за меня?
   – Доррин... До сих пор тебе удавалось уцелеть, но из чего следует, что твоя удача будет продолжаться вечно? И уверен ли ты, что, даже оставшись в живых, сохранишь зрение? И разум! Я помню, каким вывезла тебя из Клета... Кадара этого не знает, но ты был в куда худшем состоянии, чем она.
   – Ты преувеличиваешь.
   – Доррин, я люблю тебя и хочу, чтобы ты вернулся. Но беда в том, что порой наши желания не имеют никакого значения. Иногда... когда ты борешься с демонами внутри себя, бывает трудно понять... – она умолкает, прижимаясь к нему. – Я тоже кое-чего от тебя хочу.
   Он сжимает ее в объятиях, и струящиеся по их щекам слезы смешиваются.
   Снизу, из гавани, разносясь эхом по склону, доносится звук парового гудка.
   – Тебе пора.
   Гудок звучит снова. Доррин видит над водами залива белые треугольники. Паруса Белого флота.
   Последний раз припав к губам Лидрал, он отвязывает поводья, садится в седло и, уже на скаку, утирает рукавом слезы. Пальцы его непроизвольно тянутся к черному посоху. Бой еще не начался, но в висках уже знакомо пульсирует боль.

CLXXXI

   Направляясь вниз, Доррин проезжает мимо полудюжины зданий. Все они сложены из твердого черного камня. Большая часть домов подведена под черные черепичные крыши. С одной из них, незавершенной, машет рукой кровельщик, и Доррин отвечает на приветствие. Воздух у пристани прохладен и чист, хотя к запаху моря примешивается дымок горящего угля.
   На фоне темной воды залива яркими пятнами выделяются невероятной белизны паруса.
   Отдав поводья одному из Тиреловых молодцов и оглянувшись – Лидрал наверняка смотрит ему вслед – он с посохом в руках взбегает по сходням.
   – Сколько их?
   – Более двух десятков, – отвечает Кил. Молодой моряк приказывает убрать сходни и отдать швартовы. – Так говорит Селвара, однако сам он считает, что точное число назвать невозможно. На борту примерно половины судов находятся маги, а они умеют маскировать корабли. Обычным зрением видно только семь или восемь, но кильватерных струй гораздо больше.