Модезитт Лиланд Экстон. Инженер магии

   Сквозь полуоткрытую дверь они входят в маленькую комнату, где стоящий у стола грузный загорелый мужчина внимательно рассматривает развернутую и придавленную по краям камнями с кулак величиной карту. Справа находится заставленный бочонками проход, за которым видна конюшня.
   – Ты, Гирл? – рассеянно спрашивает он вошедшего и лишь потом поднимает глаза. – Э, да ты не Гирл! Чего тебе надо?
   – Ежели ты Герриш, – говорит Брид с открытой улыбкой, – то хочу спросить: не нужны ли тебе охранники?
   – Ну... – качает головой купец. – Ты-то, конечно, парень крепкий. Но какой прок от твоих спутников?
   – Не скажи, почтеннейший. Думаю, Кадара владеет мечом лучше любого из твоих людей.
   Кадара смотрит купчине прямо в глаза и тот, не выдержав первым, переводит взгляд на Доррина. Рыжеволосый паренек скучно пялится на стену.
   – Охранники? – повторяет купец. – Зачем мне охранники?
   – Тогда прошу прощения, – пожимает плечами Брид.
   – Тебя, парень, я бы, может быть, и взял. Грузчиком, за один медяк в день, – произносит толстяк. – А остальные мне не нужны.
   – Чудно это слышать, – откликается Брид, глядя на него с высоты своего роста. – Мы столкнулсь с разбойниками чуть ли не на окраине Тирхэвена, а тебе не нужна охрана.
   – Парень, мои повозки не раскатывают по захолустным проселкам. А главные тракты патрулируют Белые стражи.
   – А что, дороги магов проходят повсюду? – осведомляется Доррин.
   – Конечно, нет, – фыркает торговец. – Они соединяют главные города, но как раз там живет много народу. А чем больше народу, тем больше выручка.
   – А разве такая выручка не привлекает разбойников? – не унимается Брид.
   – Нет, если им дорога жизнь, – отмахивается торговец. – Ступайте себе дальше. Мне не нужны охранники, тем более чужаки и женщины. Вооруженная охрана вечно машет мечами, а кровопролитие не на пользу делу.
   – Ладно, – говорит Брид, кивая и отступая назад. – Но ведь кто-то, наверное, разъезжает и по проселкам?
   – Можешь поспрошать на улицах, приятель. Но люди с мозгами такой ерундой не занимаются.
   – А как насчет вольных торговцев? Где их стоянки – за городом?
   – Хоть за городом, хоть где угодно... Серьезным людям нет дела до всякого сброда, – бросает толстяк и демонстративно отворачивается к своим бочкам.
   – Спасибо, почтенный купец, – произносит Брид с легким поклоном. Кадара отворачивается, держа руку на рукояти меча. Доррин, которому сначала хотелось попрощаться вежливо, чтобы этот человек почувствовал неловкость, в конце концов решает ограничиться кивком.
   – Ну и куда теперь? – спрашивает Кадара, когда они выходят к коновязи.
   Доррин озирает торговую площадь, окруженную белокаменными зданиями. Самый высокий из них – двухэтажный. Прямая как стрела аллея открывает вид на главную площадь, где находится окруженная очень ухоженным садом чародейская резиденция. Возле нее даже растет несколько больших белых дубов. А вот на торговой площади, как и по всему городу, растительность состоит, главным образом, из короткой жесткой травы да аккуратно подстриженных хвойных кустов с сине-зелеными иголками.
   Юноша понимает, что здесь высаживаются растения, лучше всего способные противостоять хаосу, а настоящих цветов, надо думать, не сыщешь.
   Двое мужчин и женщина в синих туниках, по виду торговцы, заходят в здание, откуда только что вышли спутники.
   – Ну так что же все-таки? – повторяет свой вопрос Кадара. – Сунемся еще в один из этих домишек?
   Доррин качает головой:
   – Торговец не может платить всем и каждому, а здешние покупают лицензии у Белых магов. Может, я и ошибаюсь, но, по-моему, от купца Аллигаша, – юноша указывает на вывеску напротив, – мы можем услышать лишь то же самое.
   – Так что же нам, оставить попытки? – спрашивает Кадара, тиская пальцами рукоять меча.
   – Нужно поискать нанимателя за городской чертой, – говорит Доррин.
   – Но прежде, – отзывается Брид, с хмурой усмешкой глядя на висящее над крышами солнце, – нужно поискать место для ночлега. Вряд ли здесь разрешается спать прямо на улице.
   – Наших денег надолго не хватит, – напоминает Кадара.
   – Может, за городом и переночуем? – предлагает Доррин. Спутники оборачиваются к нему, и тут со стороны главной площади доносится перестук копыт.
   Ругнувшись, Кадара кладет руку на седло, но попытки сесть на лошадь не делает.
   По аллее на торговую площадь выезжают облаченные в белое стражи – мужчина и две суровые с виду женщины. Их клинки из белой бронзы окружает искрящаяся белизной и кровью аура хаоса.
   – Так куда двинем? – спрашивает Брид, взявшись за поводья, но не отвязывая их.
   – Из города, на запад, – предлагает Доррин.
   – Эй, вы там! – окликает старший из стражей, мускулистый мужчина с сединой в волосах и крючковатым носом.
   Брид поворачивается к нему, не выпуская поводьев.
   – Чужестранцы?
   – Да, мы не из Фэрхэвена, – учтиво отвечает молодой богатырь.
   – Ручаюсь, это очередная шайка желторотых бродяг с Отшельничьего, – негромко произносит темноволосая женщина, восседающая на рослом мерине.
   – Они представляют больший интерес, чем единобожцы, паломники из Кифриена, – добавляет третий страж, крепко сбитая блондинка.
   За этими словами Доррин ощущает некоторую напряженность.
   – Куда направляетесь? – спрашивает старший страж, слегка свесившись с седла.
   – На запад. Через Рассветные Отроги и дальше, – без уверток отвечает Брид.
   – Звучит правдоподобно, – воин слегка хмыкает, а потом, покосившись на каменный лабаз, пожимает плечами:
   – Дерла, мне нужно заглянуть к Герришу. Последи за этими... путешественниками, – он привязывает коня рядом с мерином Брида и, стуча сапогами, уходит в лавку.
   – Итак, что привело вас в Фэрхэвен? – спрашивает Дерла, расположив своего мерина так, что Доррин оказывается отрезанным от Брида и Кадары.
   – Обычное дело, – отвечает Брид. – Нас послали повидать Кандар и мир.
   На столь близком расстоянии Доррин отчетливо ощущает, что напряженность женщины порождена болью. Он ежится, гадая, как ему поступить. Она ведь Белый страж и прислужница хаоса.
   – Что скажешь? – Дерла смотрит на свою темноволосую соратницу.
   – По мнению Зерлат, этот здоровенный – прирожденный боец. А рыжий – маг, однако далеко не Креслин. Он едва способен касаться ветров, но целитель неплохой.
   У Доррина перехватывает дыхание: теперь ясно, что встреча на площади – вовсе не простая случайность. Он протискивается бочком к Дерле и касается ее ноги. Как бы то ни было, юноша чувствует себя обязанным облегчить ее боль. Несмотря на бьющееся вокруг воительницы невидимое белое пламя, внутри сохраняются элементы гармонии, которые он и укрепляет. Правда, это соприкосновение повергает его в дрожь. Отшатнувшись, юноша с трудом переводит дух.
   Кадара быстро успевает закрыть разинутый было рот... но не настолько быстро, чтобы он не успел уловить ее неодобрение.
   – Тебе не следовало этого делать, – бросает страж. Повисает молчание.
   – Видишь ли, малый, – снова заговаривает Дерла, подавая мерина назад, – мне осточертело проливать кровь по всему континенту ради того, чтобы какой-нибудь придурок смог обзавестись ребенком и потешить тем свое дурацкое самолюбие.
   – Прости, – говорит Доррин.
   – Не извиняйся. Ты мужчина, а с мужчины что взять? Не твоя вина, что вы все малость обижены по части мозгов.
   Женщина смеется и поворачивается к своей соратнице.
   – Что будем с ними делать?
   Темноволосая качает головой:
   – Совет не любит островитян, а Джеслек утверждает, будто Отшельничий похищает наши дожди, а стало быть, и урожаи на протяжении столетий.
   – А приказы изменились?
   Обе усмехаются.
   – Молодой человек... Доррин или как там тебя... На твоем месте я убралась бы из Фэрхэвена быстро и без шума. И прихватила с собой приятелей.
   Брид с Кадарой переводят взгляды со стражей на Доррина, после чего здоровяк вскакивает в седло. А вот Кадара продолжает меряться взглядами с темноволосой.
   – Ты слышала, что я сказала, мастерица клинка? Если хочешь и впредь размахивать своей игрушкой, лучше тебе убраться отсюда, да не мешкая, – говорит блондинка и, обернувшись к темноволосой, добавляет: – Трудно поверить, что они ведут род от Креслина. Больно уж скучные...
   Доррин улавливает исходящее от Кадары смешанное чувство недоумения, досады и гнева. Усевшись в седло, он поворачивается к стражам и учтиво им кланяется. Дерла краснеет, хотя выражение ее лица остается холодным, словно у мраморного изваяния.
   Трое спутников трогают коней. Едут в молчании, пока площадь не остается позади.
   Наконец, Кадара смотрит через плечо, а потом на Доррина:
   – То, что они...
   – Кадара... – тихо, но твердо обрывает ее Брид.
   – Перестань меня кадарить!
   Брид переглядывается с Доррином.
   – И хватит переглядываться!
   Оба молодых человека почти одновременно пожимают плечами.
   Дорога ведет их на запад.

XIV

   Направляясь по белокаменной дороге в сторону торгового лагеря, Кадара, Брид и Доррин проезжают мимо очередного отряда конных Белых стражей. Доррин нервно треплет холку Меривен, однако стражи, лишь окинув путников взглядом, сворачивают на узкую боковую дорогу.
   За невысокими внешними воротами разделительные посадки исчезают, и теперь из-под копыт поднимаются облака тончайшей пыли.
   Доррин чихает. Брид перешептывается с Кадарой, и хотя Доррин мог бы легко услышать их разговор, он этого не делает.
   – Неужто ты ничего не можешь поделать? – не выдерживает Брид. – Ты же целитель!
   – Ничего... ааапчхи! не получится. Эта пыль, она...
   Брид переглядывается с Кадарой, а Доррин силится подавить очередной чих. Но тщетно. Бедняга продолжает чихать на протяжении нескольких кай, и к тому времени, когда они добираются до каменного столба-указателя, уже едва держится в седле. К счастью, от указателя они сворачивают на глинобитную дорогу. Ее покрывает бурая пыль. Она плотнее и липнет к конским ногам. На протяжении примерно кай дорога идет на подъем, а начиная от гребня холма выравнивается.
   Примерно в полукай от гребня видна небольшая будка, а рядом площадка – высохшая глина, клочки жесткой травы, редкие корявые кусты да полдюжины палаток.
   – Я бы не назвал это лагерем богатых купцов.
   – Это уж точно.
   – Повозки нет? – спрашивает сонный караульный, не удосужившись даже встать с табурета, приставленного к стене облупившейся белой будки.
   – Мы не торговцы.
   – Тогда езжайте мимо рогатки.
   Страж закрывает глаза прежде, чем Брид успевает направить своего мерина в проем между кольями.
   – Забора – и то нет.
   – Колья вбиты в двух локтях один от другого. Между ними ни одна повозка не проедет, так что торговцы все равно вынуждены платить малому у рогатки.
   Кольями огорожена торговая площадка, на которой располагалось лишь несколько неказистых палаток.
   – Прекрасная была мысль податься в такое чудное местечко, – ворчит Кадара, косясь на Доррина. – Да здесь никто и одного-то охранника себе позволить не сможет, куда уж там двух, да еще целителя.
   – Поехали в Джеллико!
   Ноги Доррина затекли, но больше вроде бы не болят, во всяком случае – не так сильно.
   – И приедем туда без гроша?
   – А куда нам деваться? – говорит Брид. – В Фэрхэвене нас никто не наймет, а задерживаться – значит, платить за ночлег. К тому же стражи ясно дали понять, что нам лучше уносить ноги. Черных целителей здесь не любят.
   – Прости.
   – Не за что. Без тебя мы ни за что не обзавелись бы лошадьми, к тому же ты предупредил нас о разбойниках. Ну а здесь ты пришелся не ко двору... – Брид косится на Кадару.
   – Прости, Доррин, – произносит девушка. – Просто... тащились мы сюда, тащились...
   – Но я же этого не знал. Просто подумал... может, хотя бы здесь...
   – Ну что ж, раз уж мы сюда попали, так стоит хотя бы попытаться, – говорит Брид, направляя мерина к побуревшей палатке, рядом с которой стоят повозка и две лошади.
   Два человека наблюдают за подъезжающими. В руках одного из них заряженный арбалет.
   – Кого ищете?
   Брид останавливается.
   – Мы слышали, что здесь есть торговцы, которым нужны помощники, – учтиво произносит он.
   – Это не мы, парень! – малый с арбалетом ухмыляется, обнажая почерневшие зубы. – На кой нам молодые, голодные головорезы? Обратитесь к Дарниту – в той латаной палатке. А отсюда валите, – и чернозубый поднимает арбалет.
   – Не думаю, что это разумно, – веско произносит Брид.
   – Может быть, парень, и неразумно. Да только ни ты, ни твои приятели мне не нужны. Так что езжайте к кому другому.
   Удостоверившись, что задира опустил арбалет, спутники направляют коней к палатке, состоящей чуть ли не из одних выцветших заплат. Перед ней, возле маленького костра, поворачивая что-то на вертеле, сидит человек в когда-то добротном, а ныне обтрепанном платье. Рядом привязана тощая кляча.
   – Ты Дарнит?
   – Может, и Дарнит. А тебе-то что за дело?
   – Мы слышали, будто тебе требуются помощники для следующей поездки.
   – Ха! Это уж как пить дать, только у меня с прошлой и медяка не осталось. Последний ушел на эту, – он указывает на вертел, – костлявую птицу. Говорят, будто сутианцы готовы взять торговца в посредники на Норландском переезде. Попробую попытать счастья. С чародеями мне не тягаться и за их лицензию платить нечем.
   – А не знаешь, кто тут мог бы нанять помощников? – тихонько спрашивает Доррин.
   – Попробуйте поговорить с Лидрал. Вон та палатка с голубым флажком, – бородатый малый указывает пальцем в сторону маленькой палатки на склоне холма и сплевывает в грязь рядом с костром.
   – Спасибо.
   – Не благодари, а лучше дай спокойно поесть. Последнее время мне нечасто случается этак попировать, – он снимает с вертела прокопченную птицу и обламывает масляными пальцами ножку.
   Локтях в ста к западу видна аккуратно натянутая палатка с обвисшим на безветрии голубым вымпелом. Ко вбитым в глину железным кольям привязаны лошадь и мул. К такому же колу по другую сторону цепью прикована повозка. У костра сидит человек в одежде из выцветшей голубой кожи и широкополой голубой шляпе. При приближении всадников человек встает, и становится ясно, что это женщина, ростом примерно с Кадару.
   – Ты Лидрал? – с ходу спрашивает Брид.
   – Да, – у нее низкий приятный голос и легкая улыбка.
   – Дарнит – вон там его палатка – сказал, что тебе, может быть, требуются помощники.
   – Нам всем требуются помощники, – отзывается женщина с мягким смехом, – да только мне не по карману нанять трех охранников.
   – Они охранники, – говорит Доррин. – Я ученик целителя.
   – Оно и по посоху видно, – кивает Лидрал и указывает на подвешенный над костром чайник. – Вы проделали долгий путь, и вам всяко не помешает отдых. Ничего особенного предложить не могу, но охотно угощу соком или пряным чаем.
   Брид и Кадара переглядываются, а Доррин спешивается.
   – У меня ноги стерты, – признает он.
   – Вы все с Отшельничьего? – интересуется Лидрал.
   – Да, – коротко отвечает Доррин, не видя смысла вдаваться в подробности.
   Кадара поднимает бровь. Брид озирается, ища, куда бы привязать лошадь.
   – Привязывай туда, где прикована повозка, – предлагает Лидрал.
   – Всех трех? – спрашивает Доррин.
   – А что, места не хватит? – суховато отзывается Лидрал, и он краснеет.
   – Почему железо? – спрашивает Брид, продевая узду в ушко толстого железного кола.
   – Несколько вольных торговцев недавно лишились и лошадей, и повозок.
   Лидрал наполняет чайник.
   – Поэтому и привязи с железными нитями? – интересуется Доррин.
   – Да тебе самому может потребоваться пара охранников, целитель, – тихонько смеется Лидрал.
   К лицу Доррина приливает жар, однако голос звучит решительно:
   – Будь ты Белой, я бы почувствовал это сразу. К тому же ни одна Белая не завела бы рядом столько железа.
   – Справедливое утверждение. Погодите, сейчас кружки найду... – с этими словами Лидрал ныряет в палатку.
   Пока Доррин, по примеру спутников, привязывает Меривен к железному колу, Кадара смотрит на него из-под насупленных бровей.
   К тому времени, когда он заканчивает возиться с лошадью, купчиха уже раздает кружки.
   – Кому чай, кому сок?
   – Мне чаю, – Кадара берет тяжелую коричневую кружку.
   – Сок, – говорит Брид.
   – Чай, – Доррину достается серая рифленая кружка с выщербинкой на ободке. Лидрал ловко засыпает в металлическое ситечко чайную стружку, опускает ситечко в закипевший чайник и снова ставит чайник на огонь.
   – Особых удобств у меня, как видите, нет, – продолжает Лидрал, указывая на маленькую площадку перед палаткой, – так что устраивайтесь, кому как привычнее.
   Сама она усаживается на маленький складной стульчик, а Брид с Кадарой – на землю, со скрещенными ногами. Доррин следует их примеру, но поскольку его ноги стерты, чувствует себя на твердой земле препаршиво.
   Откуда-то сверху доносится голубиное курлыканье.
   – Куда ты держишь путь? – спрашивает Брид.
   – Возможно, это хотели бы узнать многие, странник, – с оттенком лукавства отвечает Лидрал.
   – Странник?
   – Это вежливое обозначение таких как вы, выходцев с Отшельничьего.
   – А невежливое?
   – Не будем в это вдаваться.
   – Ты не похожа на других торговцев, – замечает Доррин.
   – Оно и не диво. Я одна из немногих, кто разъезжает по северному треугольнику. В Фэрхэвене мне и бывать-то не случается, только в Вергрене. На сей раз Фрейдр уговорил меня заехать сюда и посмотреть что к чему, но, – тут она хмурится, – я только зря потеряла время. Завтра я уезжаю.
   – Ты проделала весь путь в одиночку?
   Лидрал пожимает плечами:
   – Разбойникам морозы не по нутру, к тому же краски и пряности нелегко сбыть с рук, если у тебя нет контрактов. Да и вообще... – она бросает выразительный взгляд на висящие входа в палатку лук и колчан.
   – О! – восклицает Доррин, заметив короткий меч, который мог бы составить пару клинку Кадары. – Тебя обучали биться в манере Западного Оплота?
   – Тебе определенно нужен охранник, целитель, – смеется женщина.
   Кадара качает головой. Доррин опять густо краснеет.
   – Ну а как насчет тебя? – не отстает Брид. Он все же надеется получить работу.
   Купчиха пожимает плечами.
   – Пока я справлялась так. Прибыль не окупает наем охраны. Когда-то было иначе, но теперь порядки устанавливают чародеи.
   – Они контролируют главные дороги? – спрашивает Брид. И как только этакий здоровяк может так долго не менять позы, не испытывая неудобств!
   В ответ Лидрал лишь кивает, после чего встает и тянется к чайнику.
   – Пожалуй, чай уже заварился. Сперва ты, целитель.
   Доррин подставляет свою кружку.
   Налив чаю Доррину и Кадаре, Лидрал приносит из палатки фляжку с соком для Брида.
   – Спасибо, – говорит Доррин, глядя прямо в светло-карие глаза.
   От других палаток доносятся отдаленные голоса, да еще воркует невидимый голубь.
   – А что это за маршрут – «северный треугольник»? – Кадара отбрасывает со лба рыжую прядь и отпивает из кружки.
   – Обычно углами треугольника являются Спидлар, Вергрен и Тирхэвен. Из Вергрена я еду в Райтел, оттуда старым северным трактом через Аксальт в Клет. Потом спускаюсь на барже в Спидлар. Дастрал обязан обеспечить мне проезд в Тирхэвен. Там я беру краски и пряности, с которыми плыву по реке назад в Джеллико. Это снова через Райтел; я останавливаюсь там дважды, но обе остановки короткие. Примерно восьмидневка уходит у меня на приведение в порядок старого склада – Фрейдр вечно недоглядит, – а потом все начинается заново.
   – А зачем ты приехала сюда?
   Лидрал качает головой:
   – Можешь назвать это паломничеством в Фэрхэвен. Конечно, пряности много места не занимают и сбыть их здесь худо-бедно можно. Но мне, по правде, не нравится ездить дальше Вергрена.
   Доррин ухмыляется.
   – Что тут смешного? – спрашивает Кадара.
   – Ничего, просто я мог бы сообразить раньше...
   Все взоры обращены к нему.
   Юноша смущенно пожимает плечами.
   – Хаос суров ко всем проявлениям жизни, а еду дают растения или животные. Из этого следует, что им должны требоваться пряности, и Белые торговцы тут не годятся.
   – Ну, если ты так думаешь...
   – Он прав, – говорит Лидрал. – Так оно и есть, только вот можешь ли ты растолковать, почему?
   – Ну... – бормочет Доррин. – Одно вытекает из другого. Я хочу сказать... Хаос – это разрушительное начало. Он все разлагает, особенно живое. Пряности помогают сохранить пищу, но сами они деликатны...
   – Лидрал, – мягким и глубоким голосом произносит Брид, – что ты посоветуешь нам?
   – Никто из здешних вас не наймет, это точно. Вот западнее, в Дью или других городах Спидлара надежда есть. А то в южном Кифриене или Южном Оплоте – там не так чувствуется влияние чародеев.
   – Далековато он, этот Южный Оплот, – с досадой произносит Кадара.
   – А ты, значит, не можешь позволить себе помощников? – говорит Брид.
   – То есть пару охранников и целителя? Короче говоря, не могу ли я нанять всех троих? Ну, это вряд ли.
   – Но ты ведь не против нашей компании, – встревает Доррин. – За самое пустяшное жалование... хотя бы.
   Брид и Кадара смотрят на него.
   – Я имел в виду, – поясняет юноша, – что коли искать оплачиваемую работу надобно в Спидларе, до которого еще требуется добраться, то почему бы нам не проделать этот путь с наименьшими затратами?
   – Ну, серебреник-другой вдобавок к кормежке я, пожалуй, могу себе позволить, – говорит Лидрал.
   – Так ты доверяешь нам? – задумчиво спрашивает Брид.
   – Я доверяю целителю.
   Кадара вновь переглядывается с Бридом. Лидрал с ухмылкой смотрит на Доррина, а тот – на огонь костра.

XXV

   – В Фэрхэвене видели странную компанию – два бойца и юный целитель, – решается заговорить ученица.
   – Это похоже на Сарроннин, – отмахивается маг с глазами, словно два маленьких солнца.
   – Но по мнению Зерлат, целитель вдобавок способен чувствовать ветра.
   – Вот как? И где же эта троица?
   Ученица пожимает плечами:
   – Согласно действующим приказам....
   – К черту действующие приказы! Кто-нибудь знает, куда они направляются?
   Ученица осторожно переводит дух, видя, как глаза Джеслека приобретают отсутствующее выражение, означающее, что его чувства находятся сейчас в каком-то другом месте.
   – Они направились к Рассветным Отрогам.
   – Как они выглядели?
   Молодая женщина, не обращая внимания на выражение лица своего наставника, поджимает губы.
   – Целитель – худощавый юноша с рыжими курчавыми волосами. С ним девушка, вооруженная двумя мечами и молодой, но рослый и крепкий мужчина.
   – И никто не счел странным, что двое бойцов охраняют какого-то мальчишку-целителя? – глаза Джеслека снова вернулись к жизни. – Кто знает, что представляет собой этот целитель? И он появляется как раз в тот момент, когда мы начинаем затягивать петлю вокруг Отшельничьего! Здесь вообще кто-нибудь о чем-нибудь думает?
   Он выходит из комнаты, и его шаги эхом отдаются на ступенях башни.
   – Ты еще не Высший Маг, – сердито бормочет себе под нос ученица, а потом, вздохнув, продолжает протирать лежащее на столе зеркало.

XXVI

   Доррин взмахивает поводьями, побуждая Меривен не отставать от повозки.
   – А почему все Черные так настроены против Фэрхэвена? – спрашивает Лидрал.
   – А как может быть иначе после всех доставленных Белыми неприятностей? – отвечает вопросом на вопрос Доррин. – И кроме того, для человека, связанного с гармонией, иметь дело с хаосом... мучительно.
   – Сдается мне, Отшельничий весьма произвольно определяет хаос, – замечает Лидрал.
   Доррин издает хриплый смешок:
   – Похоже на то. Они там все так озабочены поддержанием гармонии в понимании Черных, что склонны любое изменение считать хаосом, – он отгоняет москита. – Даже гармонии свойственны перемены, но они этого не замечают.
   – А как вообще определяется, что есть Черное, а что Белое?
   – Ну это вдалбливается с первых же уроков, в самом начале обучения.
   – А кто дает эти уроки?
   – Один из Черных магов.
   – А они все учат одинаково? Что будет, если один из этих магов, скажем, помрет?
   – Его ученики да и другие маги знают то же самое, что и он.
   – Люди запоминают то, что хотят запомнить, – хмуро кивает Лидрал. – Занявшись торговлей, я это живо усвоила. Но ты ведь умеешь читать, писать, а?
   – Конечно, – вздыхает Доррин. – Я прочел чуть ли не всю отцовскую библиотеку. На Отшельничьем много книг. Во всяком случае, у моего отца.
   – Выходит, вся магия, и Черная и Белая, записана?
   – Белая – нет. Да и из Черной... Вообще-то из книг нельзя понять, ПОЧЕМУ то-то происходит так-то или КАК совершить то-то и то-то. Там описываются основные принципы и условия... – Доррин качает головой. – Но почему это тебя интересует?
   – Интересует – и все, целитель. Я занимаюсь торговлей. Чем больше узнаю, тем дольше проживу.
   Доррин бросает взгляд на гладкий лоб под широкополой шляпой, потом смотрит на едущих впереди Кадару и Брида.
   – Почему ты скрываешь...
   – Потому что. Я предпочла бы оставить все как есть. Твои друзья знают?
   – Не думаю. Хотя с уверенностью сказать не могу – вряд ли они тут же начали бы болтать.