Страница:
Стратегическое положение государства атабеков мешало осуществлению его планов. Атабеки имели над халифами неограниченную власть. Они могли в любой момент захватить Багдад и продиктовать халифу свои условия. Им ничего не стоило свергнуть неугодного им халифа и поставить на его место другого. Халифы не могли опереться на султана Салахаддина, который все еще был занят войной с крестоносцами, и поэтому всепело зависел от азербайджанских атабеков.
С другой стороны, халифы выгодно использовали в своих интересах силу азербайджанских атабеков, которые защищали их от многих недругов.
Несмотря на интриги иракцев, атабеки не желали переносить свою столицу из Хамадана в Тебриз, ибо это означало открыть доступ соседним государствам к Багдаду.
Империя азербайджанских атабеков мешала хекмдараМ государств Средней Азии, а также севера, запада и востока Средней Азии, поддерживать связь с Багдадом и Индией. Атабеки стремясь к расширению своего политического влияния на Востоке, не хотели выпускать из своих рук ключ к его экономике. Они могли в любой момент перерезать торговые пути, ведущие к тому или иному государству, и создать тем самым в нем экономические трудности.
Азербайджанские атабеки проводили политику, мало чем отличную от политики сельджуков, которые, в свою очередь переняли политику мидян. Мидийские императоры, сделав своей столицей город Экбатану, не пропускали в северные и восточные страны ассирийцев и вавилонян. После них сельджуки, желая помешать проникновению на юг правителей северных и восточных государств, также избрали своей столицей Хамадан, считающийся воротами Багдада. Атабеки, идя по их стопам, тоже не желали переносить свою столицу в Тебриз.
Кровопролитные войны, которые велись с целью отнять у атабеков Хамадан, закончились победой атабеков.
Правители Средней Азии и Хорезма, объединившись в военный союз, решили разгромить азербайджанских атабеков на территории самого Азербайджана; но они были вынуждены отступить, натолкнувшись на сопротивление азербайджанского народа.
Как при сельджукских правителях, так и во времена азербайджанских атабеков, страну раздирали политические противоречия. В эпоху Низами Азербайджан был наводнен иноземными джасусами, которые, используя свое влияние на государственных деятелей, стремились опорочить национальную культуру Азербайджана и подчинить ее иноземному влиянию.
В это то смутное время Гатиба и задумала покушение на мужа. Империя атабека Мухаммеда находилась накануне войны. Ирак настойчиво добивался независимости. В Персии ширилось освободительное движение, направленное против династии атабеков Эльдегезидов.
Ни и персы, и иракцы чувствовали свое бессилие перед энергичными и храбрыми братьями. Недруги Кызыл-Арслана и атабека Мухаммеда мечтали о возвращении к власти слабовольного султана Тогрула. Интеллигенция Ирака и Персии желала того же. Особенно большую деятельность развил в Хамадане джасус хорезмшаха поэт Захир Балхи, стремясь помочь Тогрулу вновь стать полновластным хекмдаром. Получая деньги от султана Текиша, он щедро одаривал своих сторонников.
Как только Захир Балхи и Камаледдин были брошены в тюрьму, атабек Мухаммед вызвал в столицу Тогрула, который в этот момент находился в Гяндже. По его приказу султана должны были ослепить.
Гатиба, узнав об этом через Себу-ханум, срочно послала в Гянджу гонца и предупредила Тогрула о замыслах мужа.
Тогрул в сопровождении трех верных нукеров бежал ночью тайком из Гянджи в Хорезмское государство. Его действия свидетельствовали о том, что и он является сторонником раздела салтаната атабека Мухаммеда между Ираком, Хорезмом и Персией.
Живя в Хорезме, Тогрул продолжал переписываться с иракскими патриотами, натравливая их на атабека Мухаммеда, и строил другие всевозможные козни.
В Хамадане собрался махкеме*. Из тюрьмы привели пятерых злодеев, из которых двое были посланы в Пюсаран для убийства сыновей атабека, а трое других должны были организовать покушение на Низами,
______________
* Махкеме - суд.
За день до этого Захиру Балхи и Камаледдину удалось бежать из тюрьмы, подкупив стражу.
Махкеме проходил под председательством кази Хамадана. Была доказана виновность Захира Балхи н Камаледдина,
Пятеро подсудимых в один голос заявили: "Нас послали Захир Балхи и Камаледдин, а награду нам обещала мелеке!"
Махкеме вынес приговор: казнить злодеев. Однако после оглашения письма Низами к атабеку Мухаммеду было решено троих выслать за пределы салтаната.
Низами писал:
"Великий хекмдар!
Прошу вас помиловать лиц, которые обвиняются в подготовке покушения на мою жизнь. Я не считаю их своими врагами, ибо не знаю их, как они не знают меня. Если атабек хочет быть справедливым, пусть он накажет тех, кто вынуждал их совершить преступление.
Низами. Гянджа".
Атабек Мухаммед решил удалить Гатибу из столицы, а Тогрула вызвать из Хорезма на родину, дабы положить конец козням иноземных хекмдаров.
Он назначил своего сына Гютлюг-Инанча правителем Рея, полагая, что вместе с ним в Рей уедет и мать. Вначале Гатиба дала на это согласие, однако после отъезда сына изменила решение, заявив: "Я не покину Хамадан!".
Атабек Мухаммед поручил Кызыл-Арслану вызвать Тогрула из Хорезма, зная, что Тогрул поверит слову Кызыл-Арслана.
Кызыл-Арслан отправил Тогрулу письмо:
"Мой дорогой брат!
Тебе хорошо известно, что наш салтанат был создан благодаря мечу нашего отца Эльдегеза и мудрости нашей покойной матери Тюркан-хатун. Позволить иноземцам растоптать с таким трудом созданное государство - это недостойно нас, сынов Эльдегеза.
Сам того не ведая, ты допустил непоправимую ошибку, сдрушившись с Захиром Балхи и другими врагами нашей родины. Тебе не следовало искать защиты у иноземцев. У тебя возникли разногласия с атабеком Мухаммедом, - они понятны каждому из нас троих. Нам известен и главный виновник этих разногласий.
Получив мое письмо, ты должен немедленно приехать в Тебриз. Ты знаешь, что наша покойная мать Тюркан-хатун больше всех любила меня. Так вот, клянусь ее могилой, здесь ничто не угрожает твоей жизни.
Итак, жду тебя в Тебризе, отсюда мы вместе поедем в столицу, где ты поклянешься атабеку в верности, и он обеспечит твою неприкосновенность".
Через три недели Тогрул прибыл в Тебриз. Отдохнув здесь несколько дней, он вместе с Кызыл-Арсланом выехал в Хамадан.
Атабек Мухаммед устроил братьям торжественную встречу. Тогрул остановился не в своем дворце, а во дворце атабека.
Гатиба радовалась примирению братьев: если бы Тогрул был казнен, она лишилась бы своего главного союзника и Кызыл-Арслан легко добился бы ее изгнания из Хамадана. Она продолжала упорно думать о том, как бы погубить мужа, - ведь Тогрул обещал сделать ее сына Гютлюга своим наследником. Гатиба знала: Кызыл-Арслан стремится разрушить ее планы. Недавно ей донесли, что он перевез в свой тебризский дворец сына атабека, Абубекра, знакомит его с государственными делами, готовит к политической деятельности.
Все это крайне тревожило Гатибу, и она надеялась только на Тогрула.
Вечером во дворце атабека состоялась трапеза.
Когда Гатиба вошла в зал, Тогрул и Кызыл-Арслан поднялись со своих мест и поклонами приветствовали мелеке. Атабек Мухаммед последовал примеру братьев.
Кызыл-Арслан сказал:
- Несколько сот тысяч жителей большого государства вручили свои судьбы сидящим за этим столом. Все разногласия, возникающие между народами, должны решать только те, кто находится в этом зале. Но кто должен решать разногласия, возникающие между нами самими? Неужели - враги, окружающие нашу страну? Я считаю, между нами нет разногласий, которые должны решаться посторонними. Начнем прежде всего с обид нашего брата Тогрула. Чем он недоволен? Разве его лишили падишахской власти? Если он так думает, пусть докажет нам это. Ведь наш брат сам назначил атабека Мухаммеда своим опекуном. Или я ошибаюсь? Вы знаете, что нет. Если бы атабек Мухаммед не справлялся с властью, разорил бы государство, тогда бы мы, сыновья Эльдегеза, собравшись, как сегодня, сказали ему: "Дорогой брат Мухаммед, раз не можешь управлять государством, передай власть другому!". Если бы он не принял нашего предложения, мы были бы вправе обратиться к принудительным мерам. Однако, как мы знаем, атабек Мухаммед раздвинул границы своего государства до самого Кермана. Все земли от берегов Куры до Тигра и Евфрата подчиняются нам. Багдадские халифы зависят от нас. Народ Азербайджана признал сыновей Эльдегеза своими хекмдарами. Так чем же недоволен султан Тогрул? Разве я не твой единоутробный брат? Если желаешь, перезжай в Тебриз и правь там, а я уеду в Гянджу. Или, если хочешь, поезжай ты в Гянджу и живи там. Что же касается нашего уважаемого брата атабека Мухаммеда, он не должен придавать большого значения дворцовым интригам и сплетням. Наши внешние враги бессильны что-либо сделать нам, они боятбя пойти на нас войной и поэтому стараются разрушить нашу империю изнутри. Мы должны забыть личные обиды и думать о целостности государства. Теперь я хочу высказать свои мысли по поводу женитьбы нашего брата атабека Мухаммеда на азербайджанской девушке. Я смотрю на этот шаг по-своему. Среди нас нет азербайджанцев. Наша уважаемая мелеке тоже не азербайджанка. Теперь же, когда наш брат женился на Гёзель-ханум, мьг кровно сблизились с азербайджанской нацией. Этот брак породнил род Эльдегеза с народом Азербайджана. Азербайджанцы будут считать сыновей нашего брата своими соотечественниками. Однако это не означает, что уважение и почёт, которые по праву принадлежат нашей мелеке, перешли к Гёзель-ханум. Мелеке есть мелеке, а сыновья Гёзель-ханум являются также ее сыновьями. Чем больше у нас будет сыновей, тем больше верных людей будет управлять нашим государством. Мы все кровно заинтересованы в том, чтобы на государственных постах находились близкие нам люди. Я думаю, все наши разногласия - это недоразумение, происшедшее из-за непониманий некоторыми из нас общих задач. Положение салтаната требует единства действий и мыслей. Мы, присутствующие здесь, должны поклясться друг другу и верности.
Атабек Мухаммед, положив правую руку на скатерть, торжественно произнес:
- Клянусь памятью Эльдегеза и мудрой Тюркан-хатун, Что никогда не предам своих братьев. Управляя салтанатом, я всегда буду пользоваться их советами и помощью.
Тогрул также коснулся пальцами правой руки скатерти и сказал:
- Клянусь памятью Зльдегеза и моей матери Тюркан-хатун, что никогда не совершу предательства по отношению к родине и моим братьям. Я не допущу иноземного вмешательства в наши дела. Братская честь не должна быть запятнана!
За ним Гатиба положила правую руку на скатерть и поклялась:
- Обещаю сделать все,что в моих силах, для продления славного рода Эльдегеза. Клянусь, что буду любить всех, кто принадлежит к этому роду, как своих родных детей. Честь и
достоинство нашей династии не будут посрамлены!
Затем Кызыл-Арслан положил руку на скатерть и сказал:
- Клянусь, что буду крепить мощь салтаната и расширять его границы, что буду безжалостен к врагам династии Эльдегезов.
Рабыни внесли в зал подносы с едой, трапеза началась.
СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР
Атабек Мухаммед уехал в Багдад для решения с повелителем религиозных вопросов, имеющих жизненно важное значение для халифата.
Гатиба, воспользовавшись отсутствием мужа, пригласила к себе Тогрула и начал жаловаться ему:
- Вам хорошо известно, что я ценю и люблю близких атабеку людей. Но ваш брат жесток и несправедлив по отношению к моему сыну Гютлюгу, он любит только сыновей Гёзел. Он женился на простой крестьянской девушке и этим оскорбил мое достоинство и честь. Наконец, он разлучил меня с сыном, назначив его правителем Рея. Я знаю для чего атабек сделал это. Он хотел удалить меня из столицы, думал, я последую за сыном. Я могу уехать хоть сегодня, но что станет с вами? Я опасаюсь за вашу жизнь, ибо не верю в порядочность и честность атабека. Не верьте его клятвам! Ради собственной выгоды он может погубить всю династию Эльдегеза. В последнее время он стал особенно жесток и ищет повода, чтобы пролить кровь и выколоть глаза. Я в очень затруднительном положении. Я люблю мужа, но ведь надо любить также родину и дорожить честью династии. Если бы атабек по доброй воле отошел от власти, я отказалась бы от титула мелеке и была бы счастлива, живя как самая простая женщина. Несомнено, если он останется у власти, наше государство погибнет. Хекмдары соседних стран ненавидят атабека. Сейчас у нашего салтаната нет ни одного союзника и друга. Мы окружены врагами и живем как в огненном кольце. Атабек же упрямо продолжает свою неразумную политику. Мы не можем равнодушно смотреть на это. Я потому и пригласила вас к себе. Вам надо подумать о своей безопасности. В руки атабека попала записка, которую я написала вам в Багдаде. Он был осведомлен обо всех наших планах. Разве он когда-нибудь простит нам то, что мы хотели погубить поэта Низами и сыновей Гёзель?
Тогрул, живший в последнее время в постоянном страхе за свою жизнь и за свои глаза, помрачнел. Тем не менее он решил быть осторожным. После долгого раздумья он поцеловал руку Гатибы и неопределенно сказал: - Вы, как всегда, правы, мудрая и благородная мелеке. Гатиба вздохнула.
- Ах, если бы эта рука принадлежала такому благородному, справедливому и мудрому хекмдару, как вы!
Тогрул ещё раз прильнул губами к ее руке.
- Все зависит от самой мелеке.
- Ошибаетесь, это не зависит от меня. Пока атабек жив я могу лишь мечтать об этом.
- Мечты можно претворить в жизнь, но это опять-таки зависит от самой мелеке. Не знаю, можно ли ей верить?
Гатиба сделала шаг к Тогрулу. - Мои губы - залог того, что я останусь верна своему слову. Тогрул поцелобал Гатибу в губы и хотел обнять ее, но она не далась.
- Пока только это. Остальное - после того, как я удостоверюсь в вашей преданности.
Тогрул, поверив в искренность Гатибы, решил быть с ней откровенным.
- Прекрасная мелеке, - сказал он, - все уже давно готово для осуществления вашего мудрого замысла. Иракцы полностью поддерживают ваш план. Хорезмшах Текиш в любой момент придет к нам на помощь со своей армией и будет защищать идеи мелеке. Что касается вашего сына Гютлюга, все будет так, как вы хотите. Считайте, ваш сын - наследник султана Тогрула. Вы довольны?
- Этого мне мало. Низами и Фахреддин должны умереть. Кроме них будут казнены и другие виновники смерти моего отца. Сыновья Гёзель Абубекр и Узбек также должны умереть.
Хюсамеддину надо пожаловать пост эмир-аль-умара*.
______________
* Эмир-аль-умара - буквально: эмир эмиров; командующий войсками, второе лицо в государстве после падишаха.
- А можно ли доверять Хюсамеддину?
- Хюсамеддин - наш. Он будет до конца своих дней предано служить султану Тогрулу.
- Хорошо, я верю вам, мелеке. Однако помните, мы должны действовать очень осторожно.
- Самое трудное в этом деле я беру на себя. Я докажу султану Тогрулу свою верность. Но, когда султан станет единственным хекмдаром, он должен сохранить за мной титул мелеке. Может ли ваша честь быть тому порукой?
Служанка доложила, что пришел Хюсамеддин и желает видеть мелеке. Тогрулу и Гатибе пришлось прервать беседу.
Тогрул, попрощавшись, удалился.
В комнату, гневно сверкая глазами, вошел Хюсамеддин. Он уже давно ревновал Гатибу к султану.
Гатиба, поняв, что происходит в его душе, насмешливо сказала:
-- Так уж повелось: стоит мужчине узнать, что женщина любит его, как он сам становится во многом похож на женщину: капризничает, без конца обижается. Не знаю, когда мой друг наконец образумится и начнет вести себя как подобает мужчине. Я здесь обсуждаю дела государственной важности, решаю вопрос жизни и смерти рода Эльдегеза, забочусь о твоем будущем, а тебя это нисколько не волнует. Ревность, пустые сомнения - иных чувств ты не ведаешь!
Хюсамеддин невесело усмехнулся:
- Я поверил бы мелеке, если бы не знал ничего об ее отношениях с султаном Тогрулом.
- Что ты имеешь в виду?
- Мелеке хорошо понимает меня.
Хюсамеддин сделался мрачнее тучи. Ему действительно было известно многое об отношениях Гатибы с султаном Тогрулом. В Багдаде Себа-ханум показала ему за приличное вознаграждение записку, написанную рукой Гатибы, заявив, что записка предназначается Тогрулу.
К слову сказать, потом она отнесла эту же записку султану Тогрулу, который также наградил ее, затем она переслала ее в Хамадан и по возвращении добилась того, что атабек Мухаммед передал ей дарственную на деревню Касумабад.
Однако Гатибу нисколько не тревожили сомнения Хюсаммеддина. Она хорошо знала слабости мужчин: как бы они ни были сердиты, ревнивы и подозрительны, слезы и женские губы мигом могли переубедить их и утешить.
Две крошечные слезинки, которые, выкатившись из глаз Гатибы, скользнули по щекам, тотчас погасили полыхающее в груди Хюсамеддина пламя гнева, более жаркое, чем огонь печей ада.
Подойдя к Гатибе, он простер к ней руки и с мольбой в голосе сказал:
- Прошу вас, мелеке, успокойтесь. Я пришел к вам в столь поздний час не для того, чтобы заставить вас плакать. Сжальтесь надо мной, для меня пытка видеть вас страдающей!
- Ах, Хюсамеддин, рано или поздно ты сведешь меня в могилу, сдавленным голосом промолвила Гатиба.- Я так несчастна! Вместо того, чтобы помогать осуществлению моих планов, ты терзаешь мое сердце. Неужели ты считаешь меня столь безнравственной и низкой женщиной?! Да разве я могу принадлежать этому безмозглому барану Тогрулу?! Разве ты сам не знаешь, с какой целью я поддерживаю дружбу с ним? Сядь рядом. Отбрось все свои сомнения, поговорим о другом.
Хюсамеддин опустился на ковер у ее ног. Гатиба, положив руку на его плечо, продолжала:
- Клянусь твоей жизнью, султан Тогрул только игрушка в наших руках. Я делаю все для торжества нашей любви. - Приблизив свое лицо к лицу Хюсамеддина, она спросила: - Хочешь ли ты обладать мною?
- О, мелеке, безумно! Это мечта моей жизни, - с жаром ответил Хюсамеддин, порываясь обнять ее.
Но Гатиба выскользнула из его рук, шепнув:
- После того, как будет убит атабек...
КОНЧИНА АТАБЕКА
Отношения с Хорезмским государством все больше обострялись. Атабек Мухаммед пребывал в постояной тревоге: султан Текиш, сколачивая силы вокруг его империи, заключил союз с соседними племенами.
В течение четырех месяцев атабек объезжал пограничные районы своего государства, прилегающие к Карахатайскому ханству, Хорезму и Хорасану.
Зима выдалась холодная.
Вернувшись из похода, атабек занемог и слег в постель. Как говорили лекари, он застудил легкие.
По его приказу болезнь была скрыта от народа - всегда, когда по стране распространялся слух о болезни хекмдара, во многих местах поднимались бунты; а едва, о недуге атабека становилось известно за пределами государства, враги начинали бряцать оружием.
Проболев две недели, атабек Мухаммед призвал к себе катиба Кичик-Бугу и сказал:
- Очевидно, я заболел надолго. Трудно предвидеть, когда я смогу вернуться к своим делам. Боюсь, как бы Тогрул не взялся за старое... Будь осторожен и не забывай: вокруг меня враги. Срочно пошли в Тебриз гонца, пусть мой брат Кызыл-Арслан приедет в Хамадан. Меня тревожат действия иракцев. Передай визирям, чтобы они явились ко мне, - надо еще раз обсудить наши отношения с халифом. Приказываю вам, не пропускайте через нашу страну ни одного хорезмского купца, направляющегося в Багдад. Большинство из них переодетые джасусы.
Атабек Мухаммед в беседе с Кичик-Бугой сделал много распоряжений, но все они не были претворены в жизнь. По приказу Гатибы Хюсамеддин расставил на дорогах вокруг Хамадана своих людей, которые обыскивали и бросали в тюрьму каждого, кто направлялся в Тебриз или Багдад.
Гонец с письмом от Кичик-Буги к Кызыл-Арслану был схвачен в пути и убит. Визирей, которых атабек вызвал к себе, Гатиба прогнала из дворца, сказав: "Я не позволю беспокоить больного!"
В один из дней лекарь, осмотрев атабека, велел пустить ему кровь. Вызвали цирюльника, и он сделал больному кровопускание. Все это время Гатиба не отходила от постели мужа. Спустя два часа она с плачем вбежала в зал, где собрались сановники и визири, чтобы справиться о здоровье атабека.
- Кызыл-Арслан сделал свое дело! - воскликнула Гатиба. - Наш атабек умер!..
Лекарь был поражен: два часа назад у атабека был нормальный пульс, он неплохо чувствовал себя, и вдруг - смерть! Осматривая тело покойника, он обратил внимание на серовато-зеленый цвет его кожи.
- Велите срочно схватить цирюльника! - сказал он визирям. - Злодей сделал кровопускание ножом, смоченным ядом.
Но лекарь не смог допросить цирюльника: по приказу Гатибы цирюльник был умерщвлен по пути во дворец.
Мелеке поспешила избавиться от сообщника-палача.
Кызыл-Арслан еще не получил известия о смерти брата, а иракские джасусы и приспешники хорезмшаха, наводнившие столицу, уже успели сделать многое. Все было готово к тому, чтобы султан Тогрул вновь возглавил власть в салтанате. В Багдад срочно выехала делегация, которая передала халифу Насирульидиниллаху известие о смерти атабека Мухаммеда и просила его утвердить главой государства султана Тогрула.
В Багдадских дворцах воцарилось ликование. Халиф радовался: наконец-то он избавился от оскорбительной опеки властолюбивого и энергичного атабека. По его распоряжению нищим Багдада было роздано щедрое подаяние.
Повелитель правоверных послал султану Тогрулу в подарок дорогой халат и издал фирман, утверждающий его главой империи.
Тело атабека было поспешно предано земле. Все дороги вокруг Хамадана были по-прежнему перекрыты.
Султан Тогрул стал единовластным хекмддром.
Вскоре после этого Гатиба вызвала султана Тогрула и Хюсамеддина к себе во дворец и выразила желание, чтобы войска халифа и хорезмшаха Текиша вторглись в Азербайджан.
- Кызыл-Арслан должен сгнить в тюрьме! - заявила она.- Мы назначим на его место кого-нибудь другого.
Тогрул возразил:
- Пока это неосуществимо.Чтобы бросить в тюрьму Кызыл-Арслана, надо сначала бросить в тюрьму всех азербайджанцев. Ведь даже при жизни атабека народ Северного Азербайджана признавал только Кызыл-Арслана.
Гатиба продолжала настаивать на своем:
- Кызыл-Арслан умрет! Тюрьма станет его могилой. Пока он жив и свободно правит в Тебризе, Северный Азербайджан не признает центра. В Аране много наших недругов, которыхмы должны покарать. Пока Низами и Фахредин на свободе, нам ни за что не удастся принудить к повиновению Северный Азербайджан.
Тогрул возразил и на это:
- Низами и Фахреддин всегда боролись против политики атабека Мухаммеда. Я думаю, если мы будем править государством мудро и справедливо, соблюдая законы, народ Северного Азербайджана никогда не пойдет против своего правительства. Что касается Фахреддина, подобные ему герои нужны хекмдарам, как солнце и вода для всего живого.
Хюсамеддин принял сторону Тогрула.
- Ваша враждебность к Фахреддину и Низами потеряла свой смысл, - сказал он. - Политика требует гибкости ума. Интересы государства не могут приноситься в жертву законам кровной мести. Убийцей вашего покойного отца является не один Фахреддин, а весь азербайджанский народ. Это во-первых. Во-вторых, если мы сразу же после кончины атабека начнем враждебные действия против народа Северного Азербайджана и его правителя Кызыл-Арслана, мы тем самым подтвердим достоверность слухов, которые ходят вокруг смерти вашего мужа. Все надо делать своевременно, для всего нужен благоприятный момент. Месяц назад вы не могли знатк, что элахазрет Тогрул так быстро возьмет власть в свои руки. Настал благоприятный момент - и вот мы видим султана главой Азербайджана и Ирака. Теперь хочу сказать о поэте Низами. Я знаю его с юношеских лет. Он всегда был на стороне тех, кто защищает интересы страны. Вражда между вами - результат вашей былой любви к нему. Вы сами знаете, Низами ни в чем не виновен. Вы любили его, а он вас - нет. Вы предложили ему свое сердце - он имел право принять его или отвергнуть. Но все это было так давно! Сейчас, я предлагаю послать Кызыл-Арслану письмо и известить о смерти брата. Вызовем его в Хамадан, окажем ему почести и потребуем от него заверения в верности трону и короне элахазрета Тогрула.
Разумное предложение Хюсамеддина было принято. Гатибе, как жене покойного атабека, поручили написать письмо Кызыл-Арслану.
Гатиба, написав письмо, прочла его Тогрулу и Хюсамеддину;
"Хашаметмааб!*
______________ * Хашаметмааб - титулование на Востоке лиц правящей династии.
Я с прискорбием сообщаю Вам о страшной, непоправимой трагедии, которая произошла в нашей семье. Враги лишила жизни Вашего старшего брата атабека Мухаммеда.
Он был болен, но не особенно тяжело. Дворцовый лекарь посоветовал пустить больному кровь. Вызвав цирюльника, мы велели ему исполнить наказ лекаря. Спустя два часа после кровопускания атабеку вдруг сделалось худо, у него отнялась речь, он лишь успел сказать, что власть в салтанате должна перейти к султану Тогрулу, а Вы должны по-прежнему оставаться правителем Азербайджана.
С другой стороны, халифы выгодно использовали в своих интересах силу азербайджанских атабеков, которые защищали их от многих недругов.
Несмотря на интриги иракцев, атабеки не желали переносить свою столицу из Хамадана в Тебриз, ибо это означало открыть доступ соседним государствам к Багдаду.
Империя азербайджанских атабеков мешала хекмдараМ государств Средней Азии, а также севера, запада и востока Средней Азии, поддерживать связь с Багдадом и Индией. Атабеки стремясь к расширению своего политического влияния на Востоке, не хотели выпускать из своих рук ключ к его экономике. Они могли в любой момент перерезать торговые пути, ведущие к тому или иному государству, и создать тем самым в нем экономические трудности.
Азербайджанские атабеки проводили политику, мало чем отличную от политики сельджуков, которые, в свою очередь переняли политику мидян. Мидийские императоры, сделав своей столицей город Экбатану, не пропускали в северные и восточные страны ассирийцев и вавилонян. После них сельджуки, желая помешать проникновению на юг правителей северных и восточных государств, также избрали своей столицей Хамадан, считающийся воротами Багдада. Атабеки, идя по их стопам, тоже не желали переносить свою столицу в Тебриз.
Кровопролитные войны, которые велись с целью отнять у атабеков Хамадан, закончились победой атабеков.
Правители Средней Азии и Хорезма, объединившись в военный союз, решили разгромить азербайджанских атабеков на территории самого Азербайджана; но они были вынуждены отступить, натолкнувшись на сопротивление азербайджанского народа.
Как при сельджукских правителях, так и во времена азербайджанских атабеков, страну раздирали политические противоречия. В эпоху Низами Азербайджан был наводнен иноземными джасусами, которые, используя свое влияние на государственных деятелей, стремились опорочить национальную культуру Азербайджана и подчинить ее иноземному влиянию.
В это то смутное время Гатиба и задумала покушение на мужа. Империя атабека Мухаммеда находилась накануне войны. Ирак настойчиво добивался независимости. В Персии ширилось освободительное движение, направленное против династии атабеков Эльдегезидов.
Ни и персы, и иракцы чувствовали свое бессилие перед энергичными и храбрыми братьями. Недруги Кызыл-Арслана и атабека Мухаммеда мечтали о возвращении к власти слабовольного султана Тогрула. Интеллигенция Ирака и Персии желала того же. Особенно большую деятельность развил в Хамадане джасус хорезмшаха поэт Захир Балхи, стремясь помочь Тогрулу вновь стать полновластным хекмдаром. Получая деньги от султана Текиша, он щедро одаривал своих сторонников.
Как только Захир Балхи и Камаледдин были брошены в тюрьму, атабек Мухаммед вызвал в столицу Тогрула, который в этот момент находился в Гяндже. По его приказу султана должны были ослепить.
Гатиба, узнав об этом через Себу-ханум, срочно послала в Гянджу гонца и предупредила Тогрула о замыслах мужа.
Тогрул в сопровождении трех верных нукеров бежал ночью тайком из Гянджи в Хорезмское государство. Его действия свидетельствовали о том, что и он является сторонником раздела салтаната атабека Мухаммеда между Ираком, Хорезмом и Персией.
Живя в Хорезме, Тогрул продолжал переписываться с иракскими патриотами, натравливая их на атабека Мухаммеда, и строил другие всевозможные козни.
В Хамадане собрался махкеме*. Из тюрьмы привели пятерых злодеев, из которых двое были посланы в Пюсаран для убийства сыновей атабека, а трое других должны были организовать покушение на Низами,
______________
* Махкеме - суд.
За день до этого Захиру Балхи и Камаледдину удалось бежать из тюрьмы, подкупив стражу.
Махкеме проходил под председательством кази Хамадана. Была доказана виновность Захира Балхи н Камаледдина,
Пятеро подсудимых в один голос заявили: "Нас послали Захир Балхи и Камаледдин, а награду нам обещала мелеке!"
Махкеме вынес приговор: казнить злодеев. Однако после оглашения письма Низами к атабеку Мухаммеду было решено троих выслать за пределы салтаната.
Низами писал:
"Великий хекмдар!
Прошу вас помиловать лиц, которые обвиняются в подготовке покушения на мою жизнь. Я не считаю их своими врагами, ибо не знаю их, как они не знают меня. Если атабек хочет быть справедливым, пусть он накажет тех, кто вынуждал их совершить преступление.
Низами. Гянджа".
Атабек Мухаммед решил удалить Гатибу из столицы, а Тогрула вызвать из Хорезма на родину, дабы положить конец козням иноземных хекмдаров.
Он назначил своего сына Гютлюг-Инанча правителем Рея, полагая, что вместе с ним в Рей уедет и мать. Вначале Гатиба дала на это согласие, однако после отъезда сына изменила решение, заявив: "Я не покину Хамадан!".
Атабек Мухаммед поручил Кызыл-Арслану вызвать Тогрула из Хорезма, зная, что Тогрул поверит слову Кызыл-Арслана.
Кызыл-Арслан отправил Тогрулу письмо:
"Мой дорогой брат!
Тебе хорошо известно, что наш салтанат был создан благодаря мечу нашего отца Эльдегеза и мудрости нашей покойной матери Тюркан-хатун. Позволить иноземцам растоптать с таким трудом созданное государство - это недостойно нас, сынов Эльдегеза.
Сам того не ведая, ты допустил непоправимую ошибку, сдрушившись с Захиром Балхи и другими врагами нашей родины. Тебе не следовало искать защиты у иноземцев. У тебя возникли разногласия с атабеком Мухаммедом, - они понятны каждому из нас троих. Нам известен и главный виновник этих разногласий.
Получив мое письмо, ты должен немедленно приехать в Тебриз. Ты знаешь, что наша покойная мать Тюркан-хатун больше всех любила меня. Так вот, клянусь ее могилой, здесь ничто не угрожает твоей жизни.
Итак, жду тебя в Тебризе, отсюда мы вместе поедем в столицу, где ты поклянешься атабеку в верности, и он обеспечит твою неприкосновенность".
Через три недели Тогрул прибыл в Тебриз. Отдохнув здесь несколько дней, он вместе с Кызыл-Арсланом выехал в Хамадан.
Атабек Мухаммед устроил братьям торжественную встречу. Тогрул остановился не в своем дворце, а во дворце атабека.
Гатиба радовалась примирению братьев: если бы Тогрул был казнен, она лишилась бы своего главного союзника и Кызыл-Арслан легко добился бы ее изгнания из Хамадана. Она продолжала упорно думать о том, как бы погубить мужа, - ведь Тогрул обещал сделать ее сына Гютлюга своим наследником. Гатиба знала: Кызыл-Арслан стремится разрушить ее планы. Недавно ей донесли, что он перевез в свой тебризский дворец сына атабека, Абубекра, знакомит его с государственными делами, готовит к политической деятельности.
Все это крайне тревожило Гатибу, и она надеялась только на Тогрула.
Вечером во дворце атабека состоялась трапеза.
Когда Гатиба вошла в зал, Тогрул и Кызыл-Арслан поднялись со своих мест и поклонами приветствовали мелеке. Атабек Мухаммед последовал примеру братьев.
Кызыл-Арслан сказал:
- Несколько сот тысяч жителей большого государства вручили свои судьбы сидящим за этим столом. Все разногласия, возникающие между народами, должны решать только те, кто находится в этом зале. Но кто должен решать разногласия, возникающие между нами самими? Неужели - враги, окружающие нашу страну? Я считаю, между нами нет разногласий, которые должны решаться посторонними. Начнем прежде всего с обид нашего брата Тогрула. Чем он недоволен? Разве его лишили падишахской власти? Если он так думает, пусть докажет нам это. Ведь наш брат сам назначил атабека Мухаммеда своим опекуном. Или я ошибаюсь? Вы знаете, что нет. Если бы атабек Мухаммед не справлялся с властью, разорил бы государство, тогда бы мы, сыновья Эльдегеза, собравшись, как сегодня, сказали ему: "Дорогой брат Мухаммед, раз не можешь управлять государством, передай власть другому!". Если бы он не принял нашего предложения, мы были бы вправе обратиться к принудительным мерам. Однако, как мы знаем, атабек Мухаммед раздвинул границы своего государства до самого Кермана. Все земли от берегов Куры до Тигра и Евфрата подчиняются нам. Багдадские халифы зависят от нас. Народ Азербайджана признал сыновей Эльдегеза своими хекмдарами. Так чем же недоволен султан Тогрул? Разве я не твой единоутробный брат? Если желаешь, перезжай в Тебриз и правь там, а я уеду в Гянджу. Или, если хочешь, поезжай ты в Гянджу и живи там. Что же касается нашего уважаемого брата атабека Мухаммеда, он не должен придавать большого значения дворцовым интригам и сплетням. Наши внешние враги бессильны что-либо сделать нам, они боятбя пойти на нас войной и поэтому стараются разрушить нашу империю изнутри. Мы должны забыть личные обиды и думать о целостности государства. Теперь я хочу высказать свои мысли по поводу женитьбы нашего брата атабека Мухаммеда на азербайджанской девушке. Я смотрю на этот шаг по-своему. Среди нас нет азербайджанцев. Наша уважаемая мелеке тоже не азербайджанка. Теперь же, когда наш брат женился на Гёзель-ханум, мьг кровно сблизились с азербайджанской нацией. Этот брак породнил род Эльдегеза с народом Азербайджана. Азербайджанцы будут считать сыновей нашего брата своими соотечественниками. Однако это не означает, что уважение и почёт, которые по праву принадлежат нашей мелеке, перешли к Гёзель-ханум. Мелеке есть мелеке, а сыновья Гёзель-ханум являются также ее сыновьями. Чем больше у нас будет сыновей, тем больше верных людей будет управлять нашим государством. Мы все кровно заинтересованы в том, чтобы на государственных постах находились близкие нам люди. Я думаю, все наши разногласия - это недоразумение, происшедшее из-за непониманий некоторыми из нас общих задач. Положение салтаната требует единства действий и мыслей. Мы, присутствующие здесь, должны поклясться друг другу и верности.
Атабек Мухаммед, положив правую руку на скатерть, торжественно произнес:
- Клянусь памятью Эльдегеза и мудрой Тюркан-хатун, Что никогда не предам своих братьев. Управляя салтанатом, я всегда буду пользоваться их советами и помощью.
Тогрул также коснулся пальцами правой руки скатерти и сказал:
- Клянусь памятью Зльдегеза и моей матери Тюркан-хатун, что никогда не совершу предательства по отношению к родине и моим братьям. Я не допущу иноземного вмешательства в наши дела. Братская честь не должна быть запятнана!
За ним Гатиба положила правую руку на скатерть и поклялась:
- Обещаю сделать все,что в моих силах, для продления славного рода Эльдегеза. Клянусь, что буду любить всех, кто принадлежит к этому роду, как своих родных детей. Честь и
достоинство нашей династии не будут посрамлены!
Затем Кызыл-Арслан положил руку на скатерть и сказал:
- Клянусь, что буду крепить мощь салтаната и расширять его границы, что буду безжалостен к врагам династии Эльдегезов.
Рабыни внесли в зал подносы с едой, трапеза началась.
СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР
Атабек Мухаммед уехал в Багдад для решения с повелителем религиозных вопросов, имеющих жизненно важное значение для халифата.
Гатиба, воспользовавшись отсутствием мужа, пригласила к себе Тогрула и начал жаловаться ему:
- Вам хорошо известно, что я ценю и люблю близких атабеку людей. Но ваш брат жесток и несправедлив по отношению к моему сыну Гютлюгу, он любит только сыновей Гёзел. Он женился на простой крестьянской девушке и этим оскорбил мое достоинство и честь. Наконец, он разлучил меня с сыном, назначив его правителем Рея. Я знаю для чего атабек сделал это. Он хотел удалить меня из столицы, думал, я последую за сыном. Я могу уехать хоть сегодня, но что станет с вами? Я опасаюсь за вашу жизнь, ибо не верю в порядочность и честность атабека. Не верьте его клятвам! Ради собственной выгоды он может погубить всю династию Эльдегеза. В последнее время он стал особенно жесток и ищет повода, чтобы пролить кровь и выколоть глаза. Я в очень затруднительном положении. Я люблю мужа, но ведь надо любить также родину и дорожить честью династии. Если бы атабек по доброй воле отошел от власти, я отказалась бы от титула мелеке и была бы счастлива, живя как самая простая женщина. Несомнено, если он останется у власти, наше государство погибнет. Хекмдары соседних стран ненавидят атабека. Сейчас у нашего салтаната нет ни одного союзника и друга. Мы окружены врагами и живем как в огненном кольце. Атабек же упрямо продолжает свою неразумную политику. Мы не можем равнодушно смотреть на это. Я потому и пригласила вас к себе. Вам надо подумать о своей безопасности. В руки атабека попала записка, которую я написала вам в Багдаде. Он был осведомлен обо всех наших планах. Разве он когда-нибудь простит нам то, что мы хотели погубить поэта Низами и сыновей Гёзель?
Тогрул, живший в последнее время в постоянном страхе за свою жизнь и за свои глаза, помрачнел. Тем не менее он решил быть осторожным. После долгого раздумья он поцеловал руку Гатибы и неопределенно сказал: - Вы, как всегда, правы, мудрая и благородная мелеке. Гатиба вздохнула.
- Ах, если бы эта рука принадлежала такому благородному, справедливому и мудрому хекмдару, как вы!
Тогрул ещё раз прильнул губами к ее руке.
- Все зависит от самой мелеке.
- Ошибаетесь, это не зависит от меня. Пока атабек жив я могу лишь мечтать об этом.
- Мечты можно претворить в жизнь, но это опять-таки зависит от самой мелеке. Не знаю, можно ли ей верить?
Гатиба сделала шаг к Тогрулу. - Мои губы - залог того, что я останусь верна своему слову. Тогрул поцелобал Гатибу в губы и хотел обнять ее, но она не далась.
- Пока только это. Остальное - после того, как я удостоверюсь в вашей преданности.
Тогрул, поверив в искренность Гатибы, решил быть с ней откровенным.
- Прекрасная мелеке, - сказал он, - все уже давно готово для осуществления вашего мудрого замысла. Иракцы полностью поддерживают ваш план. Хорезмшах Текиш в любой момент придет к нам на помощь со своей армией и будет защищать идеи мелеке. Что касается вашего сына Гютлюга, все будет так, как вы хотите. Считайте, ваш сын - наследник султана Тогрула. Вы довольны?
- Этого мне мало. Низами и Фахреддин должны умереть. Кроме них будут казнены и другие виновники смерти моего отца. Сыновья Гёзель Абубекр и Узбек также должны умереть.
Хюсамеддину надо пожаловать пост эмир-аль-умара*.
______________
* Эмир-аль-умара - буквально: эмир эмиров; командующий войсками, второе лицо в государстве после падишаха.
- А можно ли доверять Хюсамеддину?
- Хюсамеддин - наш. Он будет до конца своих дней предано служить султану Тогрулу.
- Хорошо, я верю вам, мелеке. Однако помните, мы должны действовать очень осторожно.
- Самое трудное в этом деле я беру на себя. Я докажу султану Тогрулу свою верность. Но, когда султан станет единственным хекмдаром, он должен сохранить за мной титул мелеке. Может ли ваша честь быть тому порукой?
Служанка доложила, что пришел Хюсамеддин и желает видеть мелеке. Тогрулу и Гатибе пришлось прервать беседу.
Тогрул, попрощавшись, удалился.
В комнату, гневно сверкая глазами, вошел Хюсамеддин. Он уже давно ревновал Гатибу к султану.
Гатиба, поняв, что происходит в его душе, насмешливо сказала:
-- Так уж повелось: стоит мужчине узнать, что женщина любит его, как он сам становится во многом похож на женщину: капризничает, без конца обижается. Не знаю, когда мой друг наконец образумится и начнет вести себя как подобает мужчине. Я здесь обсуждаю дела государственной важности, решаю вопрос жизни и смерти рода Эльдегеза, забочусь о твоем будущем, а тебя это нисколько не волнует. Ревность, пустые сомнения - иных чувств ты не ведаешь!
Хюсамеддин невесело усмехнулся:
- Я поверил бы мелеке, если бы не знал ничего об ее отношениях с султаном Тогрулом.
- Что ты имеешь в виду?
- Мелеке хорошо понимает меня.
Хюсамеддин сделался мрачнее тучи. Ему действительно было известно многое об отношениях Гатибы с султаном Тогрулом. В Багдаде Себа-ханум показала ему за приличное вознаграждение записку, написанную рукой Гатибы, заявив, что записка предназначается Тогрулу.
К слову сказать, потом она отнесла эту же записку султану Тогрулу, который также наградил ее, затем она переслала ее в Хамадан и по возвращении добилась того, что атабек Мухаммед передал ей дарственную на деревню Касумабад.
Однако Гатибу нисколько не тревожили сомнения Хюсаммеддина. Она хорошо знала слабости мужчин: как бы они ни были сердиты, ревнивы и подозрительны, слезы и женские губы мигом могли переубедить их и утешить.
Две крошечные слезинки, которые, выкатившись из глаз Гатибы, скользнули по щекам, тотчас погасили полыхающее в груди Хюсамеддина пламя гнева, более жаркое, чем огонь печей ада.
Подойдя к Гатибе, он простер к ней руки и с мольбой в голосе сказал:
- Прошу вас, мелеке, успокойтесь. Я пришел к вам в столь поздний час не для того, чтобы заставить вас плакать. Сжальтесь надо мной, для меня пытка видеть вас страдающей!
- Ах, Хюсамеддин, рано или поздно ты сведешь меня в могилу, сдавленным голосом промолвила Гатиба.- Я так несчастна! Вместо того, чтобы помогать осуществлению моих планов, ты терзаешь мое сердце. Неужели ты считаешь меня столь безнравственной и низкой женщиной?! Да разве я могу принадлежать этому безмозглому барану Тогрулу?! Разве ты сам не знаешь, с какой целью я поддерживаю дружбу с ним? Сядь рядом. Отбрось все свои сомнения, поговорим о другом.
Хюсамеддин опустился на ковер у ее ног. Гатиба, положив руку на его плечо, продолжала:
- Клянусь твоей жизнью, султан Тогрул только игрушка в наших руках. Я делаю все для торжества нашей любви. - Приблизив свое лицо к лицу Хюсамеддина, она спросила: - Хочешь ли ты обладать мною?
- О, мелеке, безумно! Это мечта моей жизни, - с жаром ответил Хюсамеддин, порываясь обнять ее.
Но Гатиба выскользнула из его рук, шепнув:
- После того, как будет убит атабек...
КОНЧИНА АТАБЕКА
Отношения с Хорезмским государством все больше обострялись. Атабек Мухаммед пребывал в постояной тревоге: султан Текиш, сколачивая силы вокруг его империи, заключил союз с соседними племенами.
В течение четырех месяцев атабек объезжал пограничные районы своего государства, прилегающие к Карахатайскому ханству, Хорезму и Хорасану.
Зима выдалась холодная.
Вернувшись из похода, атабек занемог и слег в постель. Как говорили лекари, он застудил легкие.
По его приказу болезнь была скрыта от народа - всегда, когда по стране распространялся слух о болезни хекмдара, во многих местах поднимались бунты; а едва, о недуге атабека становилось известно за пределами государства, враги начинали бряцать оружием.
Проболев две недели, атабек Мухаммед призвал к себе катиба Кичик-Бугу и сказал:
- Очевидно, я заболел надолго. Трудно предвидеть, когда я смогу вернуться к своим делам. Боюсь, как бы Тогрул не взялся за старое... Будь осторожен и не забывай: вокруг меня враги. Срочно пошли в Тебриз гонца, пусть мой брат Кызыл-Арслан приедет в Хамадан. Меня тревожат действия иракцев. Передай визирям, чтобы они явились ко мне, - надо еще раз обсудить наши отношения с халифом. Приказываю вам, не пропускайте через нашу страну ни одного хорезмского купца, направляющегося в Багдад. Большинство из них переодетые джасусы.
Атабек Мухаммед в беседе с Кичик-Бугой сделал много распоряжений, но все они не были претворены в жизнь. По приказу Гатибы Хюсамеддин расставил на дорогах вокруг Хамадана своих людей, которые обыскивали и бросали в тюрьму каждого, кто направлялся в Тебриз или Багдад.
Гонец с письмом от Кичик-Буги к Кызыл-Арслану был схвачен в пути и убит. Визирей, которых атабек вызвал к себе, Гатиба прогнала из дворца, сказав: "Я не позволю беспокоить больного!"
В один из дней лекарь, осмотрев атабека, велел пустить ему кровь. Вызвали цирюльника, и он сделал больному кровопускание. Все это время Гатиба не отходила от постели мужа. Спустя два часа она с плачем вбежала в зал, где собрались сановники и визири, чтобы справиться о здоровье атабека.
- Кызыл-Арслан сделал свое дело! - воскликнула Гатиба. - Наш атабек умер!..
Лекарь был поражен: два часа назад у атабека был нормальный пульс, он неплохо чувствовал себя, и вдруг - смерть! Осматривая тело покойника, он обратил внимание на серовато-зеленый цвет его кожи.
- Велите срочно схватить цирюльника! - сказал он визирям. - Злодей сделал кровопускание ножом, смоченным ядом.
Но лекарь не смог допросить цирюльника: по приказу Гатибы цирюльник был умерщвлен по пути во дворец.
Мелеке поспешила избавиться от сообщника-палача.
Кызыл-Арслан еще не получил известия о смерти брата, а иракские джасусы и приспешники хорезмшаха, наводнившие столицу, уже успели сделать многое. Все было готово к тому, чтобы султан Тогрул вновь возглавил власть в салтанате. В Багдад срочно выехала делегация, которая передала халифу Насирульидиниллаху известие о смерти атабека Мухаммеда и просила его утвердить главой государства султана Тогрула.
В Багдадских дворцах воцарилось ликование. Халиф радовался: наконец-то он избавился от оскорбительной опеки властолюбивого и энергичного атабека. По его распоряжению нищим Багдада было роздано щедрое подаяние.
Повелитель правоверных послал султану Тогрулу в подарок дорогой халат и издал фирман, утверждающий его главой империи.
Тело атабека было поспешно предано земле. Все дороги вокруг Хамадана были по-прежнему перекрыты.
Султан Тогрул стал единовластным хекмддром.
Вскоре после этого Гатиба вызвала султана Тогрула и Хюсамеддина к себе во дворец и выразила желание, чтобы войска халифа и хорезмшаха Текиша вторглись в Азербайджан.
- Кызыл-Арслан должен сгнить в тюрьме! - заявила она.- Мы назначим на его место кого-нибудь другого.
Тогрул возразил:
- Пока это неосуществимо.Чтобы бросить в тюрьму Кызыл-Арслана, надо сначала бросить в тюрьму всех азербайджанцев. Ведь даже при жизни атабека народ Северного Азербайджана признавал только Кызыл-Арслана.
Гатиба продолжала настаивать на своем:
- Кызыл-Арслан умрет! Тюрьма станет его могилой. Пока он жив и свободно правит в Тебризе, Северный Азербайджан не признает центра. В Аране много наших недругов, которыхмы должны покарать. Пока Низами и Фахредин на свободе, нам ни за что не удастся принудить к повиновению Северный Азербайджан.
Тогрул возразил и на это:
- Низами и Фахреддин всегда боролись против политики атабека Мухаммеда. Я думаю, если мы будем править государством мудро и справедливо, соблюдая законы, народ Северного Азербайджана никогда не пойдет против своего правительства. Что касается Фахреддина, подобные ему герои нужны хекмдарам, как солнце и вода для всего живого.
Хюсамеддин принял сторону Тогрула.
- Ваша враждебность к Фахреддину и Низами потеряла свой смысл, - сказал он. - Политика требует гибкости ума. Интересы государства не могут приноситься в жертву законам кровной мести. Убийцей вашего покойного отца является не один Фахреддин, а весь азербайджанский народ. Это во-первых. Во-вторых, если мы сразу же после кончины атабека начнем враждебные действия против народа Северного Азербайджана и его правителя Кызыл-Арслана, мы тем самым подтвердим достоверность слухов, которые ходят вокруг смерти вашего мужа. Все надо делать своевременно, для всего нужен благоприятный момент. Месяц назад вы не могли знатк, что элахазрет Тогрул так быстро возьмет власть в свои руки. Настал благоприятный момент - и вот мы видим султана главой Азербайджана и Ирака. Теперь хочу сказать о поэте Низами. Я знаю его с юношеских лет. Он всегда был на стороне тех, кто защищает интересы страны. Вражда между вами - результат вашей былой любви к нему. Вы сами знаете, Низами ни в чем не виновен. Вы любили его, а он вас - нет. Вы предложили ему свое сердце - он имел право принять его или отвергнуть. Но все это было так давно! Сейчас, я предлагаю послать Кызыл-Арслану письмо и известить о смерти брата. Вызовем его в Хамадан, окажем ему почести и потребуем от него заверения в верности трону и короне элахазрета Тогрула.
Разумное предложение Хюсамеддина было принято. Гатибе, как жене покойного атабека, поручили написать письмо Кызыл-Арслану.
Гатиба, написав письмо, прочла его Тогрулу и Хюсамеддину;
"Хашаметмааб!*
______________ * Хашаметмааб - титулование на Востоке лиц правящей династии.
Я с прискорбием сообщаю Вам о страшной, непоправимой трагедии, которая произошла в нашей семье. Враги лишила жизни Вашего старшего брата атабека Мухаммеда.
Он был болен, но не особенно тяжело. Дворцовый лекарь посоветовал пустить больному кровь. Вызвав цирюльника, мы велели ему исполнить наказ лекаря. Спустя два часа после кровопускания атабеку вдруг сделалось худо, у него отнялась речь, он лишь успел сказать, что власть в салтанате должна перейти к султану Тогрулу, а Вы должны по-прежнему оставаться правителем Азербайджана.