Ордубади Мамед. Меч и перо

   "Он считает Абубекра велиахдом, - пронеслось в голове Тогрула. Действительно, поэт прав: его устами говорит весь азербайджанский народ. Пожалуй, мне следует заботиться не о престоле для моего сына, а о судьбе моей собственной власти. Народ Азербайджана может отказаться признавать меня падишахом!"
   - Жители Гянджи холодно встретили меня, но я сам виновен в этом, сказал он грустно. - Мне не следовало забывать, что моя империя своей мощью обязана прежде всего Азербайджану.
   - Элахазрет должен знать: мало понять свои ошибки, надо их не повторять, - ответил Низами. - Очень жаль, что элахазрет так поздно оценил заслуги и достоинства азербайджанского народа. Ваша дружба с людьми, которые, обманывая вас, служили интересам иноземных государств, привела к тому, что вы ввергли нашу империю в глубокую пропасть и, естественно, азербайджанский народ не мог быть доволен этим. Но у вас есть еще возможность заслужить его дружбу, если вы делом докажете свои искренние чувства к нему. Только в этом случае вы можете рассчитывать на помощь азербайджанцев. Их мечи не притупились! Они всегда готовы защитить свою страну от врагов. Но пока элахазрет лишен дружбы Азербайджана, ибо он, уступив настояниям иноземцев, освободил из тюрьмы смертельного врага нашей империи, особенно Арана, Гютлюг-Инанча и опять дал ему пост правителя Рея. Поверьте мне, очень скоро Гютлюг-Инанч выступит против вас, но вы не увидете азербайджанцев в своих рядах.
   Когда султан Тогрул поднялся и начал прощаться, за окном было уже темно. Небо хмурилось. Начинался дождь.
   Так же темно и безрадостно было на душе у падишаха.
   НАХИЧЕВАНЬ
   Возвращаясь из Гянджи, Тогрул целый месяц прожил в Тебризе.
   С помощью золота и дорогих подарков ему удалось склонить на свою сторону знать и духовенство Тебриза, которые, желая угодить падишаху, начали открыто осуждать политику Северного Азербайджана.
   Подкупленные султаном Тогрулом люди, разъехавшись по городам. Южного Азербайджана, настраивали народ против Аранского государства.
   Они утверждали: "Сын атабека Мухаммеда Абубекр, рожденный от простой крестьянки, не может считаться продолжателем рода Эльдегеза! И вообще династия Эльдегезов не является великой, полноправной династией!"
   Жители Южного Азербайджана начали постепенно попадать под влияние этих назойливых слухов.
   Надо сказать, действительно, династия Эльдегезов вышла на политическую арену Ближнего и Среднего Востока не совсем обычным путем.
   После смерти Арслан-шаха, отца последнего сельджукида Тогрула III, хекмдары соседних государств на юге и юго-востоке начали угрожать империи, добиваясь у халифа багдадского Мустаршидбиллаха согласия на ее раздел.
   Тогрул в то время был совсем маленький. Его мать Тюркан-хатун, чувствуя, что ее трону и короне угрожает опасность, призвала к себе Шамсаддина Эльдегеза - сардара своего покойного мужа.
   - Ты должен понимать, все мои помыслы сейчас не о личной жизни, а о судьбе салтаната, - сказала она ему. - Еще нет года, как умер мой муж. Не только жена падишаха, но даже простая крестьянка не стала бы помышлять так скоро о новом замужестве,- что является осквернением памяти покойного. Я знаю, ты домогаешься моей руки! Я согласна стать твоей женой, но с одним условием: ты дашь мне письменное заверение в том, что будешь ревностным защитником султанской власти моего сына, при котором я назначаю тебя атабеком.
   Так Шамсаддин Эльдегез стал атабеком Азербайджана.
   Приехав из Гянджи в Тебриз, Тогрул велел размножить текст заверения, данного атабеком Эльдегезом Тюркан-хатун, и разослал его копии правителям, казн, ваизам и хатибам многих городов Южного Азербайджана.
   Стремясь лишить сына атабека Мухаммеда Абубекра приверженцев не только в Южном, но и в Северном Азербайджане, Тогрул отправил одну копию этого заверения правителю и хатибу Гянджи.
   Глашатаи на улицах Гянджи оповещали народ:
   - Эй, горожане! Правитель приказывает собраться всем в мечети Султана Санджара! Эй-й-й!
   Влиятельные и знатные люди города получили от правителя Гянджи письменные приглашения явиться в мечеть.
   Была пятница. В мечети собралось много народу.
   Хатиб Гянджи, совершив намаз вместе со всеми, поднялся на минбер, прочел молитву, прославляющую халифа Насирульидиниллаха и султана Тогрула, затем, обращаясь к собравшимся, заговорил:
   - Всевышний Аллах, проявляя заботу о своих рабах, вручает их судьбы справедливому хекмдару. Если хекмдар не бывает справедлив, милостив и великодушен к рабам Аллаха, всевышний отбирает у него власть и передает ее другому. Вот уже много десятков лет власть в салтанате не принадлежала справедливым хекмдарам. Династия Эльдегезов, нарушив клятву, отобрала трон и корону у элахазрета султана Тогрула, не имея никаких полномочий на власть. Однако, когда мать элахазрета султана Тогрула Тюркан-хатун выходила замуж за Шамсаддина Эльдегеза, атабек обещал хррнить салтанат для Тогрула и его наследников. Сейчас я оглашу вам письменное заверение, данное Шамсаддином Эльдегезом жене Арслан-шаха Тюркан-хатун. Хатиб достал из-за пазухи копию заверения и начал читать: "Я, Шамсаддин Эльдегез, даю клятву в том, что, став атабеком салтаната, буду верно и искренне служить элахазрету Тогрулу и его наследникам, охраняя от врагов наше государство, которое на севере граничит с Ширваном, на юге с Персией и Ираком, на западе - с Мосульским эмиратом. Мои наследники обязаны верно служить элахазрету Тогрулу и его наследникам и быть преданными атабеками салтаната!>
   - Заверение, которое вы только что услышали, - продолжал хатиб, - было подписано Шамсаддином Эльдегезом и Тюркан-хатун. Повелитель правоверных халиф Мустаршидбиллах одобрил его. Слава всевышнему творцу, теперь, я надеюсь, в сердцах его рабов не осталось сомнений и колебаний! Благодаря этому важному документу правоверным стало известно, что династия Эльдегезов является преступной династией, присвоившей чужие трон и корону.
   Поэтому для защиты попранной чести ислама все мусульмане должны сплотиться вокруг знамени, освященного всевышним аллахом и посланцем его на земле повелителем правоверных, то есть, вокруг знамени элахазрета султана Тогрула и его сына Мелик-шаха!
   Хатиб умолк. Несколько голосов поддержало его:
   - Верно! Верно!
   - Ведь это не ложь!
   Низами тихо сказал сидящим с ним рядом Фахреддину и Алаэддину:
   - Не ответить хатибу - значит согласиться с ним.
   Поднявшись, он громко заговорил:
   - Не так давно султан Тогрул сам был в Аране, однако он боялся или стыдился сказать то, что сейчас сказал с помощью хатиба. Документ, который только что был оглашен уважаемым хазретом хатибом, не что иное, как простая бумажка. Всем известно, что Шамсаддин Эльдегез дал Тюркан-хатун такое заверение. Однако его сыновья доказали делом, что они намного справедливее и деятельнее султана Тогрула. Хазрет хатиб заявил, будто династия Эльдегезов украла у Тогрула трон и корону. Должен сказать, что трон и корону не продают и не покупают, их только воруют. С того дня, как они существуют, один хекмдар стремится отнять их у другого. Хазрет хатиб должен знать, что сами по себе трон и корона мало к чему пригодны. Все дело в мудрости хекмдара, который ими обладает. До сего момента корона Тогрула трижды слетала с его головы. Я уверен, она слетит еще раз, так как Тогрул не обладает головой, способной нести тяжесть падишахской короны! Мы все очень хорошо знаем Тогрула. Народ лишь тогда поддерживает хекмдаров, когда они выполняют его волю. Тогрул несколько раз поднимался на трон, но не проявил себя хекмдаром, отстаивающим интересы народа. Наш народ будет ценить своего хекмдара не за трон и корону, а за дела, мудрость и справедливость.
   Выступление Низами было встречено бурным одобрением присутствующих.
   Велиахд Абубекр и Талиа уже несколько недель жили в доме Низами.
   Из деревни Пюсаран в Гянджу приехала мать Абубекра Гёзель. Встретившись с сыном в доме Низами и, видя, что он опечален событиями последнего времени, она начала утешать его:
   - Зачем тебе власть, сынок? Вспомни, что случилось с твоим отцом и твоим дядей Кызыл-Арсланом. Это были смелые люди и большие хекмдары, но им не удалось умереть своей смертью. А что они видели в жизни? Войны, походы, борьба за власть - иных интересов они не знали. Ты видишь, трон и корона -вещи опасные, они стоили жизней твоему отцу и дяде!
   - Все это верно, ана [ ана - мать ], - со вздохом ответил Абубекр. - Но мне обидно, что моего отца и дядю, которые так много сделали для нашего государства, обвиняют в краже трона и короны это го никчемного султана Тогрула!
   - Не думай об этом, сынок. Слушай не тех, кто куплен султаном Тогрулом, а народ, слушай, что говорит великий поэт Низами.
   В комнату вошла Талиа.
   - Как в Гяндже жарко!-обратилась к ней Гёзель, желая переменить разговор. - Я приехала забрать вас в деревню. Поживете два-три месяца на эйлаге у горы Чабан-Гая. Там чудесный воздух. Наши крестьяне любят это место, где некогда был подобран наш предок.
   Талиа тотчас согласилась провести лето на эйлаге у горы Чабан-Гая. Абубекр же ничего не ответил, продолжая в задумчивости ходить по комнате.
   Гёзель вышла в соседнюю комнату, желая приветствовать Низами и его семью.
   Оставшись вдвоем, Абубекр и Талиа некоторое время молча смотрели друг на друга, затем Абубекр приблизился к жене.
   - Скажи, Талиа, ты сможешь любить крестьянского сына и быть с ним счастлива?
   Глаза молодой женщины сверкнули изумлением.
   - О каком крестьянском сыне ты говоришь?!
   - Я говорю о себе. Ведь сейчас я не кто иной, как сын простой крестьянки. Нет человека более бедного, чем я!
   - Ты - хекмдар. Но, если бы ты не был им, я любила бытебя еще сильнее. Ты не должен отчаиваться. Или у нас с тобой нет рук? Разве мы не трудились в деревне Пюсаран наравне с
   другими крестьянами?! Слава Аллаху, мы молоды и здоровы. Я люблю тебя, и меня не пугают ни бедность, ни тяжелый труд. Выбрось все из головы, перестань грустить! Пусть султан Тог-рул и его сын Мелик-шах правят государством!
   В комнату вошли Низами и Гёзель. Талиа, извинившись, сказала, что ей пора идти на базар и удалилась.
   Низами начал расспрашивать Гёзель о жизни пюсаранцев, о здоровье старого Джанполада.
   Ответив на все вопросы поэта, Гёзель объяснила цель своего приезда:
   - Лето жаркое, я хочу увезти своих детей и вашу семью на эйлаг к горе Чобан-Гая. Была бы рада, если бы и сам поэт пожил с нами на эйлаге несколько месяцев. На наш эйлаг приезжают многие известные поэты и ученые. Что мне ответит уважаемый хозяин дома?
   Низами задумался.
   - Действительно, лето жаркое, - сказал он наконец. - Но, к сожалению, Абубекр и Талиа не смогут поехать на эйлаг. Им предстоит долгая дорога.
   Гёзель и Абубекр недоуменно переглянулись, не понимая, о какой дороге идет речь.
   Помолчав немного, Низами продолжал:
   - Да, им предстоит долгая дорога. Сейчас наше государство нуждается в хекмдаре, который пользовался бы доверием народа и имел влияние на него. Бездарные люди, находящиеся у власти по одному лишь праву престолонаследия, никогда не заслужат любви и доверия своих подданных. Я не сторонник создания новой правящей династии. Да и обстановка на границах нашей империи не позволяет думать об этом. Междоусобицы и смуты в салтанате, ослабление его военной и политической мощи, в чем повинен прежде всего наш слабовольный пьяница-падишах, сделали государство атабеков второстепенной державой на Востоке. А ведь в этот период заката халифата у нас была возможность стать еще более могущественным государством! Бездарность нашего падишаха, который многие годы был игрушкой в руках преступной особы и ее сообщников, помешала нам воспользоваться столь удобным моментом. Потеряв свой былой политический престиж на международной арене, наше государство начало хиреть и как образцовый культурный центр Ближнего и Среднего Востока. Тяжелая жизнь сломила силы наших великих художников! Ушли Мюджарюддин, Фелеки, Абульулла, Хагани и многие другие. Нужна крепкая рука, которая, опираясь на народ, могла бы вернуть государству его. прежнюю мощь и величие! Если Абубекр чувствует в себе такую силу, народ Азербайджана готов оказать ему помощь. Можешь быть уверен, райят поддержит тебя. На подмогу тебе придут мечи, снискавшие себе славу во всех странах Востока. Мне известны твои бесстрашие и героизм. Я знаю, Кызыл-Арслан учил тебя управлять государством. Верю, ты сможешь возглавить власть и исполнять волю народа,
   - Хитрость Тогрула снискала ему в последнее время много сторонников, ответил Абубекр. - Народ любит новизну, хотя порой она не несет ему ничего хорошего. Правящий сейчас в Тебризе Мелик-шах - новая личность для южных азербайджанцев. Наша династия не живет еще и века. Она сравнительно молодая, но, увы, уже переживает период заката. Мне кажется, нам будет очень трудно привлечь на свою сторбну тех, кто сейчас пошел за Тогрулом и его сыном Мелик-шахом.
   Низами ласково улыбнулся.
   - Не падай духом, Абубекр! Хекмдар должен обладать бесстрашным сердцем. Беда Тогрула в том, что народ-то как раз за ним и не пошел. Народ- на нашей стороне. За Тогрулом
   пошла только кучка продажной зюти и духовенства. Они переметнутся к тебе, как только мечи азербайджанского войска засверкают молниями на берегах Аракса. А теперь я должен
   поздравить тебя. Сегодня, вопреки стараниям Тогрула, аранский народ провозгласит тебя падишахом. Готовься в дорогу: в ближайшие дни ты поедешь в Нахичевань. Нахичеванцы - наши единомышленники и друзья династии Эльдегезов. Не забывай, твой дед атабек Шамсаддин Эльдегез пришел к власти в этом городе. Возле Нахичевани находится его гробница. В Нахичевани похоронена твоя бабка Моминэ-хатун. Ты должен обязательно по
   сетить их гробницы.
   В честь приезда Гёзель Низами пригласил на обед дядю Гёзель Фахреддина и Сеида Алаэддина вместе с их женами Дильшад и Сюсан.
   Когда Талиа вошла в комнату, Низами обратился ч ней со словами:
   - Поздравляю молодую мелеке! Я верю, она будет верным другом нашего хекмдара!
   Все горячо поздравили Абубекра и Талиу.
   После полуденного намаза Абубекр пришел в мечеть Султана Санджара. Его сопровождали Низами и Фахреддин. Все трое сели на тюфячки справа от минбера.
   Жители Гянджи еще не знали, что правитель и хатиб, назначенные султаном Тогрулом, утром были высланы из города и их посты заняли другие лица.
   Новый хатиб, поднявшись на минбер, прочел молитву, в которой вместо султана Тогрула было упомянуто имя Абубекра Нюсрэтуддина ибн-Мухаммеда.
   В мечети сразу сделалось шумно. Одни выражали восторг, другие неудовольствие. Люди размахивали руками, стараясь перекричать друг друга.
   Сердце Абубекра тревожно билось: он не был уверен, что все гявджинцы примут его сторону.
   Низами шепнул что-то Фахреддину, после того тот встал у минбера и поднял руку, призывая присутствующих к спокойствию.
   Голоса смолкли.
   - Каждый человек имеет право тревожиться о том, в чьих руках будет находиться его судьба, - заговорил Фахреддин.- Поэтому никто не должен порицать тех, кто сейчас столь бурно выражает свои чувства. И те, кто рад, и те, кто недоволен, правы в равной степени. Верно говорят, истина рождается в споре! Сейчас решается вопрос жизни не одного-двух человек, а целого государства. Поэтому нельзя никого принуждать к молчанию. Прежде всего я хочу сказать о том, почему джанаб хатиб произнес в своей молитве имя Абубекра Нюсрэтуддина. Жизнь и деятельность Тогрула, которого мы решили отстранить от власти, хорошо известны всем. Кто не знает, что этот пьяница не обладает способностью управлять государством?! Тогрулом постоянно руководили хекмдары из династии Эльдегеза. Но, кроме них, им руководили и другие лица. Еще при жизни атабека Мухаммеда он держал при себе джасуса хорезмшаха Захира Балхи и персидского поэта Камяледдина и по их желанию вершил нашими судьбами. Если мы станем разбираться в причинах, почему наше государство подвергалось нападению иноземцев, нам придется говорить о предательских действиях Тогрула. Его враждебная политика много раз вынуждала нас, азербайджанцев, вести кровопролитные войны. Всякий раз мы выходили победителями. Но султан Тогрул продает интересы нашей империи иноземцам и сводит на нет все наши завоевания. Выходит, азербайджанцы зря проливали кровь и отдавали свои жизни! Сейчас наше огромное государство находится под угрозой развала. Рей фактически принадлежит хорезмшаху Текишу. Иракцы хозяйничают в Хамадане. Мы вот-вот потеряем персидские земли. А султан Тогрул находится в Тебризе и ведет враждебную деятельность против Северного Азербайджана. Имеем ли мы право сидеть сложа руки в столь трудный для нашего государства час? Нет! Вот почему я предлагаю избрать падишахом молодого представителя династии Эльдегезов, сына атабека Мухаммеда Абубекра Нюсрэтуддина, который был в свое время провозглашен нами велиахдом!
   Фахреддин, протянув Абубекру руку, помог ему подняться. Молодой человек встал рядом с ним. В мечети воцарилась тишина.
   Низами, желая первым подать пример народу, встал со своего места и сказал:
   - Я присягаю новому падишаху!
   Вслед за Низами Абубекру присягнули Фахреддин и Алаэддин, за ними гянджинская знать и духовенство.
   Церемония присяги продолжалась до наступления темноты, Аранский народ провозгласил Абубекра Нюсрэтуддина падишахом империи.
   Вечером во дворце правителя Гянджи по этому поводу состоялось пиршество.
   В течение месяца со всех концов Северного Азербайджана к Нахичевани стекались воинские отряды. Вокруг крепости Иаздгюрд был разбит лагерь, который рос с каждым днем.
   На башне дворца Эльдегеза развевался байрак молодого хекмдара Абубекра Нюсрэтуддина, на котором в качестве эмблемы были вышиты меч и перо.
   Толпы нахичезанцев на площади Эльдегеза кричали: "Яша-сын падишах Нюсрэтуддин!"
   Стены дворца Эльдегеза были украшены дорогими коврами и шелковыми полотнами.
   Для визирей и приближенных молодого хекмдара подготавливались и благоустраивались лучшие дома города.
   Тогрул, узнав о провозглашении-Абубекра падишахом, и о том, что у Нахичевани собирается большое азербайджанское войско, встревожился. Он понял, что допустил большую оплошность, которую уже поздно исправлять.
   Он решил направить в Нахичевань свое посольство для переговоров. Однако послов не пропустили через мост Зияюльмюльк.
   В ответ на письмо главы посольства Фахреддин ответил:
   "Я не уполномочен пропустить вас в Северный Азербайджан в вести с вами какие бы то ни было переговоры".
   Послы Тогрула направили Фахреддину второе письмо, в котором говорилось:
   "Если уважаемый джанаб Фахреддин не уполномочен вести с нами переговоры, пусть он поможет нам добраться до Гянджи. Мы хотели бы решить некоторые вопросы лично с элахазретом Абубекром".
   Но и на этот раз послы Тогрула ничего не добились. Фахреддин ответил им:
   "Вам нет надобности ехать в Гянджу. В ближайшее время элахазрет падишах сам прибудет в Нахичевань. Мы доложим ему о послах Тогрула. Если он разрешит, вы приедете в Нахичевань".
   Послам Тогрула пришлось вернуться в Алемдар и ждать.
   А военный лагерь на берегу Аракса продолжал расти. Тогрул, 'получив известие об этом, начал поспешно собирать войско и готовиться к войне.
   Наконец Абубекр приехал в Нахичевань и велел пропустить посланцев Тегрула через мост Зияюльмюльк.
   Так как письмо, привезенное ими, предназначалось Фахреддину, молодой хекмдар, не вскрывая его, призвал своего сардара и передал письмо ему.
   Послание было написано в грубых и резких выражениях, словно предназначалось не знаменитому на Востоке сардару, а грабителю с большой дорога.
   Тогрул писал:
   "Фахреддин!
   Если бы я знал раньше, что судьба Востока станет игрушкой в руках какого-то поэта и какого-то Фахреддина, я давно бы отправил вас обоих на тот свет! Или, ты думаешь, я поспешу передать власть в салтанате сыну твоей племянницы Абубекру?!
   Если ты и твой поэт так думаете, вы глубоко заблуждаетесь, ибо судьбу Востока решает не кучка зазнавшихся аранцев, собравшаяся в мечети Султана Санджара, а повелитель правоверных халиф Насирульидиниллах, владыка всего исламского мира.
   Поэтому, думая о том, как бы предотвратить новую кровопролитную войну на Востоке, ты и твой наставник шейх Низами должны были явиться к повелителю правоверных и с ним решать вопрос о новом падишахе.
   Но вы, нарушив законы ислама и законы престолонаследия, поправ обычаи и традиции Востока, решили самовольно сорвать с головы султана Тогрула корону и водрузить ее на голову сына какой-то крестьянки. Может, вы забыли, что корона, держится не на всякой голове?! Знайте, ворованная корона может в один прекрасный день упасть на землю вместе с головой, которую она украшает.
   Куда девался твой разум, Фадреддин? Опомнись! Постыдился бы противопоставлять какого-то молокососа потомку Сельджукидов, чье благородное присхождение известно ввему миру!
   Я не забываю, что ты прославленный на Востоке герой. Ты уже не молод -не теряй своей славы. Заслужив бесчестие на склоне лет, ты уже никогда не сможешь восстановить свое доброе имя. Если тебе мало твоей славы, бери одно из моих государств и правь!
   Не связывайся с этим поэтом Низами. Что он сделал в жизни? Испортил груду бумаги, только и всего. Скоро я сожгу этого поэта вместе со всеми его стишками! Приказываю тебе, распусти всех своих аскеров по домам. Я никогда не признаю ваших правителей и наибов [наиб - лицо, осуществляющее власть в магале (уезде) ] .
   Если эти требования не будут выполнены, я буду отстаивать мои права силой войска.
   Султан Тогрул"
   Послы, доставившие письмо, невозмутимо ждали ответа на него.
   - Ответ должен дать сам элахазрет, - сказал Фахреддин.
   Садир посольства обратился к Абубекру:
   - Каков будет ответ элахазрета нашему повелителю?
   - Азербайджанский народ не уполномочил меня вести какие бы то ни было переговоры с Тогрулом! - ответил Абубекр.
   Через десять дней в Нахичевань прибыло второе посольство султана Тогрула с письмом к Абубекру. На этот раз послание Тогрула было написано совсем в другом тоне:
   "Мой дорогой племянник!
   У моего покойного брата атабека Мухаммеда были большие права на власть в моей империи и ты знаешь, я никогда не отрицал этих его прав. Ты еще молод, однако хорошо знаком с историей династии Эльдегезов. Эльдегезиды никогда не были падишахами. Они исполняли обязанности атабекоз и утверждались на эти посты мною и халифом багдадским. Я никогда не собирался лишать Эльдегезидов их прав на посты атабеков.
   Если мой племянник чем-либо недоволен, мы должны обсудить его требования в кругу нашей семьи.
   Между нами возникали разногласия и при жизни моего брата атабека Мухаммеда. В этих случаях мы собирались все вместе и решали спорные вопросы.
   Главным судьей во всех этих спорах была, наша покойная мать Тюркан-хатун.
   У меня есть два предложения. Первое: поручим решение всех наших разногласий повелителю правоверных халифу Насирульидиниллаху. Второе: участвуй вместе со мной и моим сыном Мелик-шахом в управлении государством.
   Если ты принимаешь мое предложение, возглавь власть в Северном Азербайджане, а мой сын Мелик-шах будет править в Южном. В этом случае мы должны все трое подписать соглашение и поклясться в присутствии повелителя правоверных в верности друг другу.
   Твой дядя султан Тогрул".
   Абубекр так ответил на это письмо:
   "Уважаемый ами!
   Я не могу вести переговоры с отдельными лицами, не полномочными говорить от имени всего государства. Народ Азербайжана не давал мне такого права.
   Абубекр".
   Тогрул, получив ответ Абубекр а, не на шутку испугался и срочно отправил в Нахичевань еще одно послание, в котором писал:
   "Утверждаю тебя хекмдаром Северного Азербайджана, границей которого на юге будет река Аракс! "
   Но и на это письмо Абубекр ответил так же, как и в первый раз:
   "Я не уполномочен народом Азербайджана вести с Вами переговоры!"
   После этого обе враждующие стороны начали поспешно готовиться к войне.
   К границам Северного Азербайджана подступило многотысячяое войско султана Тогрула, превосходящее по численности войско, возглавляемое Фахреддином, и тремя колоннами переправилось через Аракс.
   Первая колонна угрожала Нахичевани со стороны Джульфы, вторая стремилась обойти Нахичевань с запада, третья, перейдя Худаферинский мост, наступала на Карабах.
   Войскам было приказано осадить город Нахичевань, захватить в плен Абубекра Нюсрэтуддина и привезти к султану Тогрулу.
   Если бы войску, наступавшему через Карабах, удалось прорваться к Нахичевани, судьба города была бы решена. Поэтому в Карабах срочно была послана конница Алаэддина, которая после продолжительных кровопролитных боев отбросила врага за Араке.
   Войско, набранное из иракских аскероз, которые наступали со стороны Джульфы, встретилось у монастыря Кызыл-Ванк с отрядами азербайджанцев, предводительствуемыми лично Абубекром. Четыре дня и четыре ночи продолжалось сражение, исход которого трудно было предугадать.
   Наконец Хюсамеддин вызвал Абубекра на поединок. Молодой падишах принял вызов. Они сошлись. Хюсамеддину удалось мечом ранить Абубекра в правую руку. Но Абубекр, перехватив палицу в левую руку, ударил Хюсамеддина по плечу и перебил ему кость. Хюсамеддин хотел повернуть коня вспять, но аркан Абубекра захлестнул его тело и выбил из седла.