Страница:
считаться с этим законом на пороге гибели государства! Но для римлян это
было не так. Послушаем рассказ Тита Ливия:
"Проникнуть через вражеские посты было делом рискованным. Для этого
свершения предложил свои услуги отважный юноша Понтий Комний. Завернувшись в
древесную кору, он вверил себя течению Тибра и был принесен в Город. А там
вскарабкался по ближайшей к берегу скале (Капитолия. - Л.О.), такой
отвесной, что врагам и в голову не приходило ее охранять. Ему удалось
подняться на Капитолий и передать просьбу войска на рассмотрение должностных
лиц. В ответ было получено распоряжение сената, согласно которому Камилл
немедленно провозглашался от имени народа диктатором; воины же получили
право выбрать полководца, какого пожелают. И с этим вестник, спустившись то
же дорогой, поспешил обратно". Выбор воинов был уже сделан, и войско под
командованием Камилла немедленно направилось к Риму...
За один год после изгнания галлов разрушенный и сожженный, деревянный в
ту пору Рим отстраивается заново. Каждый гражданин получает право ломать
камни и рубить лес где угодно. Население Города, за исключением благородных
старцев, сохранилось. Малоимущим издержки строительства помогает покрыть
государство...
Теперь продвинемся на сто восемьдесят лет вперед, чтобы познакомиться с
самым выдающимся римским гражданином и полководцем II века до н.э. Публием
Корнелием Сципионом младшим. Тревожные мысли римлян и первоочередная забота
сената сейчас, в 209 году, связаны с событиями в Испании. Вот уже девять лет
идет крайне тяжелая для Рима война с Карфагеном.
В 218 году командующий карфагенскими наемниками в Испании, еще очень
молодой (ему 28 лет), но уже многоопытный полководец Ганнибал с пятьюдесятью
тысячами воинов и полусотней боевых слонов совершил неслыханно дерзкий
переход из Испании через Пиренеи и Альпы в Италию. В первом же сражении он
разбил римскую армию консула Фламинина, но на Рим не пошел, понимая, что без
осадных орудий взять город штурмом не удастся. А для длительной осады у него
мало сил и пока что нет возможности обеспечить армию в течение долгого
времени продовольствием. Такую возможность он рассчитывает получить от
перешедших на его сторону италийских союзников Рима. Но для этого надо
нанести римлянам достаточно убедительное поражение. Поэтому вот уже восемь
лет он со своим заметно уменьшившимся войском бродит по дорогам Италии,
провоцируя римлян на битву в открытом поле. Но пожилой и многоопытный
командующий новым римским войском Квинт Фабий Максим упорно придерживается
тактики изматывания противника. Он следует за Ганнибалом по неудобным для
сражения холмам, нападая на его фуражиров и тревожа короткими наскоками
конницы.
Дважды, сначала Фабия, потом сменившего его консула Эмилия Павла,
недовольный вялым течением войны народ в Риме заставляет сразиться с
Ганнибалом. И оба раза карфагенянин оказывается победителем. Тем не менее
союзные с Римом города Италии все еще боятся открыть ему свои ворота. В
конце концов Ганнибал уходит на самый кончик италийского "сапога" - в Регию.
Здесь он может легко обороняться и ожидать прихода подкрепления из Испании.
Там формируются три больших войска. Одно из них его брат Гасдрубал должен в
ближайшее время по тому же пути привести в Италию. Вот почему римляне,
измученные это странной войной и порядком напуганные победами Ганнибала, с
такой тревогой следят за тем, что происходит в Испании. Туда с интервалом в
два года было отправлено два римских войска: одно под командованием Гнея
Корнелия Сципиона - дяди Сципиона младшего; второе - под командованием его
отца, Публия Корнелия Сципиона старшего. К 209 году обе римские армии
потерпели поражение, а оба командующих были убиты. И все же судьба Рима
должна решаться в Испании. Войско Ганнибала достаточно потрепано, чтобы он
не осмелился покинуть Регию до прибытия подкрепления. Во что бы то ни стало
надо помешать армии Гасдрубала, а вслед за ним и двум другим армиям уйти в
Италию.
Формируется еще одно 30-тысячное войско. В Испании к нему присоединятся
остатки воевавших там легионов. Но кого назначить командующим? Когда в
специально созванном Народном собрании ставится этот вопрос, оказывается,
что никто не предлагает свою кандидатуру. Для описания того, что случилось
далее, предоставим слово историку Аппиану:
"Печаль и молчание нависли над собранием, как вдруг Корнелий Сципион,
сын Публия Корнелия, убитого в Иберии (Испании. - Л.О.), еще очень юный -
ему было всего 24 года - но считавшийся очень благоразумным и даровитым,
выступив на середину... заявил, что он является по наследству ближайшим из
всех мстителей за отца, дядю и отечество. Он со всей силой и твердостью
заявил, между прочим, как бы охваченный божеским наитием, что овладеет не
только Иберией, но вслед за ней и Ливией, и Карфагеном. Некоторые считали,
что он пустословит, как это бывает у юношей, но он поднял удрученный дух
народа - испуганные всегда радуются обещаниям улучшения - и был выбран
военачальником в Иберию".
Здесь неуместно описывать ход военных действий в Испании. Молодой
Сципион проявил себя там гениальным полководцем. Сначала он овладел,
казалось бы, неприступной приморской крепостью Новый Карфаген, затем одно за
другим разбил два намного превосходящих по численности карфагенских войска,
но... поневоле упустил Гасдрубала, который, все-таки, дошел до Италии. К
счастью, он не успел соединиться с Ганнибалом и был разбит. Так что, когда
Сципион вернулся в Рим, никто не упрекал его за то, что он не смог задержать
Гасдрубала. Военные действия Сципиона в Испании подробно описаны в книге.
Здесь же я хочу уделить внимание личности победителя.
Всю захваченную в крепости казну карфагенян он передал Римскому
государству. Всех заложников, которых прислали поддерживавшие карфагенян
испанские города, он отпустил. Не стал наказывать и сами эти города.
Предложение испанцев избрать его своим царем - отверг.
"Несколько римских солдат, - рассказывает историк Полибий, -
повстречали девушку, выдававшуюся юностью и красотой. Зная слабость Публия к
женщинам, солдаты привели девушку к нему и предложили ее в дар. Публий,
однако, объявил, что для него как для частного человека, но не
военачальника, не могло бы быть дара более приятного. Солдатам он выразил
благодарность и велел позвать отца девушки, которому тут же передал ее...
Этим поступком Публий показал умение владеть собой и воздерживаться, чем
снискал себе расположение со стороны покоренного народа".
А он был молод, и испанка, надо полагать, была исключительно хороша
собой!.. В Рим возвращается уже не дерзкий юноша, а прославленный
полководец, кумир римского народа. Сенат, встревоженный такой популярностью,
отказывает ему в триумфе, поскольку он вел войну, не занимая ни одной из
высших государственных должностей.
Сципион не обижается. Ему нужен не триумф, а звание консула с правом
набора войска - ведь он обещал народу, что овладеет Ливией и Карфагеном. В
первые же консульские выборы восторженный народ римский выбирает Сципиона
консулом. Он открыто заявляет о своем намерении возглавить экспедицию в
Африку. Не сомневается в том, что это заставит карфагенян отозвать Ганнибала
из Италии. Ручается, что сумеет победить его уже на африканской земле, а
затем принудить к капитуляции и сам Карфаген.
Прославленный Фабий Максим выступает в сенате против поспешной
переправы в Африку. Он предлагает Сципиону сначала победить Ганнибала в
Италии, а потом уже думать о Карфагене. Сенат принимает компромиссное
решение. Сципион получает право построить в Сицилии тридцать кораблей и
переправиться в Африку, "если он сочтет это согласным с интересами
государства". Но набор регулярного войска не разрешен. Он может пригласить с
собой добровольцев. Публия это устраивает. За несколько месяцев он строит
тридцать военных кораблей и великое множество транспортных судов. В течение
года собирает из добровольцев многочисленный экспедиционный корпус. Осенью
204 года происходит переправа в Африку.
Как то предвидел Сципион, карфагенские старейшины решают отозвать из
Италии Ганнибала с его уже небольшим, но закаленном в боях войском. С
горечью 45-летний полководец покидает Италию. Высадившись южнее Карфагена,
он с помощью нумидийских шейхов быстро набирает сильную армию, ядро которой
составляют вернувшиеся вместе с ним ветераны. Тем временем Сципион ведет
своих солдат ему навстречу.
19 октября 202 года близ селения Зама происходит знаменитое сражение
между двумя великими полководцами. Впервые военное счастье изменяет
Ганнибалу. Его армия терпит сокрушительное поражение. Ветераны
сопротивлялись упорно, но были истреблены полностью. Карфаген запросил мира.
Были выработаны его условия - не слишком тяжелые для побежденных. Карфаген
обязан был выдать свой военный флот, слонов, сто человек заложников и
уплатить контрибуцию в десять тысяч талантов с рассрочкой на 50 лет.
Теодор Моммзен в своей "Истории Рима" так оценивает эти условия:
"...политическая мудрость двух великих противников сказалась как в
готовности Ганнибала преклониться перед необходимостью, так и в мудром
отказе Сципиона от чрезмерных и постыдных выгод, которые он мог извлечь из
победы. Разве этот великодушный и дальновидный человек не должен был сам
себе задать вопрос: какая польза была бы для его отечества, если бы после
совершенного уничтожения политического могущества Карфагена было разрушено
это старинное средоточие торговли и земледелия и кощунственно ниспровергнут
один из главных столпов тогдашней цивилизации?"
Римляне освободились наконец от 16-летнего страха, который не оставлял
их все время, что Ганнибал находился в Италии. Легко понять восторг, который
единодушно выражало население Рима, встречая Сципиона в великолепном
триумфе, отмечавшем окончательную победу над Карфагеном. К имени Публия
Корнелия Сципиона было добавлено почетное наименование Африканский...
Я намерен здесь же продолжить до конца биографию Сципиона Африканского,
поскольку ее конец будет для нас особенно интересен в плане понимания
истинно римского характера. Для этого придется сделать прыжок во времени
длительностью еще в 12 лет.
Во II веке до н.э. начинается экспансия Рима на Восток. Вначале как
будто с самой благой целью. Македонский царь Филипп V и сирийский Антиох III
в связи со смертью египетского царя Птоломея Филопатора сговариваются
поделить между собой сам Египет, его владения на малоазиатском побережье и
островах Эгейского моря, а также Грецию. Афиняне обращаются к римлянам за
защитой. Рим всегда считал Афины своей как бы прародиной. Он объявляет войну
Македонии. Пока длится эта война, Антиох в 196 году переправляется с войском
через Геллеспонт (Дарданеллы) и захватывает один за другим города Фракии
(нынешняя Болгария), а затем в 192 году вторгается в Грецию. Годом позже
римский консул Глабрион изгоняет сирийцев из Греции и Фракии. Македонская
война заканчивается победой римлян. Теперь они намереваются наказать и
Антиоха. В 190 году сенат поручает сделать это новоизбранному консулу Луцию
Корнелию Сципиону, родному брату Сципиона Африканского. Тот, находившийся
некоторое время не у дел, решает выступить в поход вместе с братом в
скромном качестве его легата, то есть помощника. Братья с войском проходят
через Македонию, благополучно переплывают Геллеспонт и направляются к Сардам
- столице Антиоха. Сирийский царь готов без боя отдать римлянам все
захваченное им в Европе и любые греческие города на малоазиатском побережье.
Луций требует уступить всю Малую Азию и полностью возместить все военные
издержки римлян...
Главная надежда царского посольства не в уступках. Антиох понимает, что
хотя номинально римским войском командует Луций Сципион, решающее слово
принадлежит Публию. И надо же! - счастливый случай. Сын победителя Ганнибала
попадает в плен к сирийцам. Посол уполномочен приватно сообщить Публию
Сципиону, что царь намерен возвратить ему сына и с ним прислать щедрые дары.
Но надеется, что великий римлянин "с пониманием", как мы бы сказали ныне,
отнесется к его мирным предложениям. Тит Ливий приводит следующий ответ
Публия:
"...Из щедро предложенных мне царских даров приму самый лучший - сына.
Царь почувствует ту признательность, которую я испытываю за великий дар,
поднесенный мне, но только если он согласен принять частную благодарность за
частное благодеяние. Но как государственный муж я ничего от него не приму и
не дам ничего. Все, что я мог бы ему сейчас подарить, это добрый совет,
ступай и передай ему мои слова: пусть он откажется от войны и соглашается на
любые условия мира".
Уязвленный высокомерием римлян, Антиох решает дать им генеральное
сражение. К тому же стало известно, что Публий Сципион заболел и не может
следовать за войском. Царь все же счел нелишним заручиться благодарностью
Публия и отослал к нему сына. На что - по свидетельству Ливия - тот ответил:
"Передайте царю, что я благодарю его, но отплатить пока могу только
советом: пусть не выводит войско для битвы, пока не услышит, что я
возвратился в лагерь".
По-видимому, он надеется убедить Антиоха согласиться на предложенные
римлянами условия мира и тем избежать разгрома его войска. Царь не
последовал этому совету. Сражение состоялось. Оно было тяжелым, шло с
переменным успехом, но римская подготовка, организация и дисциплина в конце
концов решили его исход. Армия царя потерпела сокрушительное поражение.
Условия мира, предложенные римлянами, были приняты. Рим прочно укрепился в
Азии. Новый командующий принял от Луция остававшееся там войско. Братья
Сципионы возвратились на родину.
Во все времена существовали мерзавцы, добивавшиеся популярности тем,
что обливали грязью имена, а иной раз даже "обличавшие" преступления людей,
ни в чем не повинных, но знаменитых и уже пожилых, сошедших с авансцены
общественной жизни. В 187 году, когда Сципиону Африканскому было уже 48 лет
(в античные времена это возраст пожилого человека), два народных трибуна
привлекают его к суду, обвиняя во взяточничестве, а также в неуважении к
званию консула и всего римского государства. Первое обвинение базировалось
на том, что царь Антиох вернул ему сына без выкупа. Второе - на том, что для
своего брата, консула, он был не легатом, а диктатором, единолично решавшим
все вопросы. А жителей Азии старался убедить в том, что ему принадлежит вся
власть в Римском государстве.
Одни римляне негодовали и возмущались самим фактом привлечения к суду
спасителя Рима. Но другие говорили, что возможность судить даже самых
могущественных, как ничто другое, содействует свободе и равенству граждан. В
первый день суда огромная толпа провожала Публия на форум. Тит Ливий
описывает то, что произошло потом:
"Речи продлились до ночи, и день суда был отложен. Когда он настал,
трибуны с рассветом расселись на рострах. Обвиняемый, вызванный в суд, с
большой толпой друзей и клиентов прошел посередине собрания и подошел к
рострам. В наступившей тишине он сказал: "Народные трибуны и вы, квириты!
Нынче годовщина того дня, когда я счастливо и благополучно в открытом бою
сразился в Африке с Ганнибалом и карфагенянами. А потому было бы справедливо
оставить на сегодня все тяжбы и ссоры. Я отсюда сейчас же иду на Капитолий
поклониться Юпитеру Всеблагому и Величайшему, Юноне, Минерве и прочим богам.
И возблагодарю их за то, что они мне в тот день и многократно в других
случаях давали разум и силы достойно служить государству.
И вы, квириты, те, кому это не в тягость, пойдите со мной и молите
богов, чтобы и впредь были у вас вожди, подобные мне...
От ростров он отправился на Капитолий. Вслед за Сципионом отвернулось
от обвинителей и пошло за ним все собрание, так что наконец даже писцы и
посыльные оставили трибунов. Сципион, сопровождаемый римским народом, обошел
все храмы не только на Капитолии, но и по всему Городу.
Великолепный тот день воссиял для Сципиона последним. Предвидя в
будущем силу зависти и борьбу с трибунами, он, когда суд был надолго
отсрочен, удалился в свое литернеское имение с твердым намерением в суд не
являться. Слишком гордый - и от природы, и от привычки к большим успехам -
он знал, что не сможет мириться с положением подсудимого и смиренно
выслушивать судей..."
В Риме он больше не появлялся и через четыре года умер, одинокий в
своем очень скромном имении. Вот что написал по этому поводу своему другу
Сенека более чем через двести лет после изложенных выше событий:
"Сенека приветствует Луцилия!
Я пишу тебе из усадьбы Сципиона Африканского, почтив его маны и алтарь,
который, сдается мне, и есть могила великого человека. Я убеждаю себя, что
душа его вернулась на небо, откуда снизошла, и не за то, что он
предводительствовал многолюдным войском, а за его необычайную скромность и
верность долгу, которые, я считаю, больше заслуживали восхищения в те дни,
когда он покинул родину, нежели когда защищал ее. Или Сципион,или свобода
должны были уйти из Рима. И он сказал: "Я ничего не хочу менять ни в
законах, ни в установлениях; пусть все граждане будут равноправны. Пользуйся
моим благодеянием без меня, родина! Если я стал больше, чем тебе полезно, я
ухожу!"
Как мне не восхищаться этим величием души, с которым он удалился в
добровольное изгнание, избавив отчизну от бремени? Ведь дело дошло до того,
что либо Сципион ущемил бы свободу, либо свобода - волю Сципиона. И то, и
другое было бы нечестием - и он уступил место законам, а сам уединился в
Литерне..."
***
Какие еще здесь уместны комментарии? Человек такого достоинства,
мужества, такой преданности Риму (который он не представлял себе иначе как
Сенатской Республикой) и такого уважения к законам, бесспорно, должен был
служить объектом восхищения и подражания для бесчисленных поколений
римлян...
Следующий персонаж моей иллюстративной выборки, конечно же, Гай Юлий
Цезарь. Он из старинного патрицианского рода Юлиев. Родился в 101 году. Отец
умер, когда Гаю было 16 лет. Сестра отца была замужем за знаменитым
полководцем Гаем Марием, выходцем из батраков. Яростным противником Мария
был другой великий полководец и диктатор 82 года Сулла. Жесточайшими
преследованиями он уничтожил почти всех сторонников Мария. Затем обновил и
пополнил сенат своими клевретами. Вернул ему все отнятые ранее привилегии и
власть в Риме. После чего добровольно сложил с себя пожизненные диктаторские
полномочия и вскоре умер.
Здесь он упоминается только для того, чтобы пояснить, почему для Юлия
Цезаря были закрыты все "нормальные" пути гражданской и военной карьеры.
Родственник Мария не мог рассчитывать на необходимую поддержку со стороны
укомплектованного Суллой сената. Его честолюбие могло опереться только на
завоевание благосклонности Народного собрания. Цезарь был хорошо
образованным молодым человеком. В 25 лет он на три года уезжает на остров
Родос. Берет уроки ораторского искусства, с глубоким интересом изучает
историю Греции. Особенно восхищается Периклом. Тем не менее он достаточно
трезв и практичен. Понимает, что любовь римской толпы надо завоевывать
подарками, пышными зрелищами и раздачей денег. А денег-то как раз и нет. В
17 лет он женился на дочери Цинны, еще одного кровного врага Суллы. После
прихода к власти диктатор приказал юному Цезарю развестись, но тот не
подчинился и был за это лишен отцовского наследства. Тем не менее без всякой
рекомендации сената или кого-нибудь из прославленных римлян, никому не
известного молодого человека Народное собрание в 68 году избирает квестором.
Секрет этого успеха нетрудно понять. На практически неимущем Цезаре висит
колоссальный долг в 8 миллионов денариев. Деньги потрачены на ремонт
Аппиевой дороги, смотрителем которой он был назначен (каждый римлянин по
многу раз проходит по этой дороге), но в большей своей части - на подкуп,
угощения и развлечения римского плебса. Тайна долга в Риме соблюдается
строго. Юлий беспрепятственно уезжает в Испанию в качестве квестора при ее
наместнике...
Здесь я должен прервать едва начатое повествование о Цезаре, чтобы
откровенно сообщить читателю о некотором "вольном" приеме, который был мною
использовали при написании второй половины книги. Он заключается в
эпизодическом предложении наряду с документированными материалами некоторых
фантазий или, говоря деликатным научным языком, "реконструкций" размышлений,
диалогов исторических персонажей, даже небольших сцен с их участием. В конце
концов, древние историки тоже не располагали стенограммами речей своих
героев, а следовательно, их "реконструировали". Я старался, чтобы мои
реконструкции (или, если угодно, фантазии) были всегда основаны либо на
документах, либо на каких-нибудь косвенных свидетельствах древних авторов,
либо на знании последующих фактов биографий действующих лиц.
Документальные основания для реконструкции нижеследующих размышлений
Юлия Цезаря довольно скудны. У Светония есть упоминание о не дошедшем до нас
письме Цицерона к некоему Аксию, где он замечает, что Цезарь помышлял о
царской власти в ту пору, когда был еще только эдилом (а на эту должность он
будет выбран через год после возвращения из Испании). Есть еще в основном
совпадающие свидетельства Плутарха и Светония о том, как однажды в Испании
Цезарь, вспомнив об Александре Македонском, с грустью говорил друзьям, что в
его возрасте Александр уже покорил весь мир, а он, Цезарь, до сих пор еще не
совершил ничего замечательного.
Зато мне хорошо известны как из сочинений древних историков, так и из
сохранившихся записок самого Цезаря факты его последующей жизни. Поэтому я
решаюсь переписать сюда представленную в книге на суд читателя реконструкцию
мыслей Цезаря, стоящих за вырвавшимся у него горьким замечанием.
На пути в Испанию Цезарь непременно проплывал мимо крепости Новый
Карфаген. Он, конечно же, подумал, что именно здесь начиналась блистательная
военная биография одного из самых великих полководцев прошлого века, Публия
Корнелия Сципиона Африканского...
Когда Публий вел своих солдат через обмелевшую лагуну на штурм
городской стены, ему было всего двадцать шесть лет. Горько думать, что ему,
Цезарю, уже тридцать три, а за его плечами нет ничего, если не считать
пустякового венка под Метиленой. Когда Сципиону было тридцать три... Юпитер
Великий и Всеблагой! Это же в 202 году. Он уже разбил Ганнибала в битве при
Заме! Консул римского народа, Сципион был уже удостоен величайшего триумфа.
А он, Цезарь, всего лишь квестор в покорной римской провинции... У Сципиона
впереди еще победа над Антиохом... Потом этот постыдный суд... Как он
ответил тем жалким трибунам! Их имена справедливо забыты. Впрочем, они были
лишь орудиями в руках сената, который боялся Сципиона. Великий Сципион!..
Затем он навсегда покинул Рим. Не готов был подчиняться власти сената, но и
не захотел властвовать сам. А ведь мог бы! Воины были преданы ему
безоглядно. А народ - боготворил! Как они все пошли за ним на Капитолий,
покинув жалкое судилище! С дозволения великих богов Сципион мог бы стать
новым царем в Риме... Но для него Республика была неприкосновенна! Он сказал
тогда: "Если я стал больше, чем тебе полезно, родина, я ухожу".
Замечательные слова! Поступил бы я так же на его месте? Не знаю. А сейчас?
Ушел бы Сципион из Рима сейчас? Нет, наверное, нет!. Тогда была великая
Республика, великий сенат. На его скамьях в те времена сидели: Фабий Максим.
Тит Фламинин, Марк Катон, Эмилиий Павел, потом Сципион Эмилиан, Лелий и
другие им подобные мужи. Затем Сулла и дядя Марий. Но с них начались
междоусобицы. Республика стала больна, а теперь и вовсе умирает. Не Сулла ее
погубил, а сенат. Его падение началось еще со времени войны с Югуртой.
Сейчас не любят вспоминать те скандальные разоблачения подкупа сенаторов,
бездействия и измены полководцев. Покойная тетя рассказывала об этом позоре.
Не любят вспоминать, потому что нынешние сенаторы такие же бездельники и
взяточники. Думают только о наживе, о выгодном наместничестве, о своих
дворцах и виллах. А народные трибуны беспомощны или продажны. Народные
собрания в Риме, после того как государство так разрослось, бессмыслица.
Большая часть сходящегося на них народа - это римская чернь, толпа, которую
может увлечь на что угодно каждый ловкий демагог. Разве могут они решать
судьбу Рима и множества народов, зависящих теперь от него? Нет! Плебс не
способен, а сенат не желает спасти Республику. Она обречена! И Сципион
сегодня не ушел бы. Он бы взял власть в свои сильные и чистые руки. Важна
ведь не оболочка республики, не учреждения - важна ее суть. Верность
традициям, честь и достоинство римлян, их могущество, их преданность Риму -
все это утрачено и почти забыто. Но при твердом и достойном правлении может
воспрянуть вновь.
Такое правление, конечно, не должно быть советом или собранием. В
огромном государстве, в сегодняшнем опасном положении на его границах, ни
самый лучший сенат, ни самое превосходное Народное собрание не могут быстро
принимать решения, которых требует новое время. Любое собрание, когда дело
было не так. Послушаем рассказ Тита Ливия:
"Проникнуть через вражеские посты было делом рискованным. Для этого
свершения предложил свои услуги отважный юноша Понтий Комний. Завернувшись в
древесную кору, он вверил себя течению Тибра и был принесен в Город. А там
вскарабкался по ближайшей к берегу скале (Капитолия. - Л.О.), такой
отвесной, что врагам и в голову не приходило ее охранять. Ему удалось
подняться на Капитолий и передать просьбу войска на рассмотрение должностных
лиц. В ответ было получено распоряжение сената, согласно которому Камилл
немедленно провозглашался от имени народа диктатором; воины же получили
право выбрать полководца, какого пожелают. И с этим вестник, спустившись то
же дорогой, поспешил обратно". Выбор воинов был уже сделан, и войско под
командованием Камилла немедленно направилось к Риму...
За один год после изгнания галлов разрушенный и сожженный, деревянный в
ту пору Рим отстраивается заново. Каждый гражданин получает право ломать
камни и рубить лес где угодно. Население Города, за исключением благородных
старцев, сохранилось. Малоимущим издержки строительства помогает покрыть
государство...
Теперь продвинемся на сто восемьдесят лет вперед, чтобы познакомиться с
самым выдающимся римским гражданином и полководцем II века до н.э. Публием
Корнелием Сципионом младшим. Тревожные мысли римлян и первоочередная забота
сената сейчас, в 209 году, связаны с событиями в Испании. Вот уже девять лет
идет крайне тяжелая для Рима война с Карфагеном.
В 218 году командующий карфагенскими наемниками в Испании, еще очень
молодой (ему 28 лет), но уже многоопытный полководец Ганнибал с пятьюдесятью
тысячами воинов и полусотней боевых слонов совершил неслыханно дерзкий
переход из Испании через Пиренеи и Альпы в Италию. В первом же сражении он
разбил римскую армию консула Фламинина, но на Рим не пошел, понимая, что без
осадных орудий взять город штурмом не удастся. А для длительной осады у него
мало сил и пока что нет возможности обеспечить армию в течение долгого
времени продовольствием. Такую возможность он рассчитывает получить от
перешедших на его сторону италийских союзников Рима. Но для этого надо
нанести римлянам достаточно убедительное поражение. Поэтому вот уже восемь
лет он со своим заметно уменьшившимся войском бродит по дорогам Италии,
провоцируя римлян на битву в открытом поле. Но пожилой и многоопытный
командующий новым римским войском Квинт Фабий Максим упорно придерживается
тактики изматывания противника. Он следует за Ганнибалом по неудобным для
сражения холмам, нападая на его фуражиров и тревожа короткими наскоками
конницы.
Дважды, сначала Фабия, потом сменившего его консула Эмилия Павла,
недовольный вялым течением войны народ в Риме заставляет сразиться с
Ганнибалом. И оба раза карфагенянин оказывается победителем. Тем не менее
союзные с Римом города Италии все еще боятся открыть ему свои ворота. В
конце концов Ганнибал уходит на самый кончик италийского "сапога" - в Регию.
Здесь он может легко обороняться и ожидать прихода подкрепления из Испании.
Там формируются три больших войска. Одно из них его брат Гасдрубал должен в
ближайшее время по тому же пути привести в Италию. Вот почему римляне,
измученные это странной войной и порядком напуганные победами Ганнибала, с
такой тревогой следят за тем, что происходит в Испании. Туда с интервалом в
два года было отправлено два римских войска: одно под командованием Гнея
Корнелия Сципиона - дяди Сципиона младшего; второе - под командованием его
отца, Публия Корнелия Сципиона старшего. К 209 году обе римские армии
потерпели поражение, а оба командующих были убиты. И все же судьба Рима
должна решаться в Испании. Войско Ганнибала достаточно потрепано, чтобы он
не осмелился покинуть Регию до прибытия подкрепления. Во что бы то ни стало
надо помешать армии Гасдрубала, а вслед за ним и двум другим армиям уйти в
Италию.
Формируется еще одно 30-тысячное войско. В Испании к нему присоединятся
остатки воевавших там легионов. Но кого назначить командующим? Когда в
специально созванном Народном собрании ставится этот вопрос, оказывается,
что никто не предлагает свою кандидатуру. Для описания того, что случилось
далее, предоставим слово историку Аппиану:
"Печаль и молчание нависли над собранием, как вдруг Корнелий Сципион,
сын Публия Корнелия, убитого в Иберии (Испании. - Л.О.), еще очень юный -
ему было всего 24 года - но считавшийся очень благоразумным и даровитым,
выступив на середину... заявил, что он является по наследству ближайшим из
всех мстителей за отца, дядю и отечество. Он со всей силой и твердостью
заявил, между прочим, как бы охваченный божеским наитием, что овладеет не
только Иберией, но вслед за ней и Ливией, и Карфагеном. Некоторые считали,
что он пустословит, как это бывает у юношей, но он поднял удрученный дух
народа - испуганные всегда радуются обещаниям улучшения - и был выбран
военачальником в Иберию".
Здесь неуместно описывать ход военных действий в Испании. Молодой
Сципион проявил себя там гениальным полководцем. Сначала он овладел,
казалось бы, неприступной приморской крепостью Новый Карфаген, затем одно за
другим разбил два намного превосходящих по численности карфагенских войска,
но... поневоле упустил Гасдрубала, который, все-таки, дошел до Италии. К
счастью, он не успел соединиться с Ганнибалом и был разбит. Так что, когда
Сципион вернулся в Рим, никто не упрекал его за то, что он не смог задержать
Гасдрубала. Военные действия Сципиона в Испании подробно описаны в книге.
Здесь же я хочу уделить внимание личности победителя.
Всю захваченную в крепости казну карфагенян он передал Римскому
государству. Всех заложников, которых прислали поддерживавшие карфагенян
испанские города, он отпустил. Не стал наказывать и сами эти города.
Предложение испанцев избрать его своим царем - отверг.
"Несколько римских солдат, - рассказывает историк Полибий, -
повстречали девушку, выдававшуюся юностью и красотой. Зная слабость Публия к
женщинам, солдаты привели девушку к нему и предложили ее в дар. Публий,
однако, объявил, что для него как для частного человека, но не
военачальника, не могло бы быть дара более приятного. Солдатам он выразил
благодарность и велел позвать отца девушки, которому тут же передал ее...
Этим поступком Публий показал умение владеть собой и воздерживаться, чем
снискал себе расположение со стороны покоренного народа".
А он был молод, и испанка, надо полагать, была исключительно хороша
собой!.. В Рим возвращается уже не дерзкий юноша, а прославленный
полководец, кумир римского народа. Сенат, встревоженный такой популярностью,
отказывает ему в триумфе, поскольку он вел войну, не занимая ни одной из
высших государственных должностей.
Сципион не обижается. Ему нужен не триумф, а звание консула с правом
набора войска - ведь он обещал народу, что овладеет Ливией и Карфагеном. В
первые же консульские выборы восторженный народ римский выбирает Сципиона
консулом. Он открыто заявляет о своем намерении возглавить экспедицию в
Африку. Не сомневается в том, что это заставит карфагенян отозвать Ганнибала
из Италии. Ручается, что сумеет победить его уже на африканской земле, а
затем принудить к капитуляции и сам Карфаген.
Прославленный Фабий Максим выступает в сенате против поспешной
переправы в Африку. Он предлагает Сципиону сначала победить Ганнибала в
Италии, а потом уже думать о Карфагене. Сенат принимает компромиссное
решение. Сципион получает право построить в Сицилии тридцать кораблей и
переправиться в Африку, "если он сочтет это согласным с интересами
государства". Но набор регулярного войска не разрешен. Он может пригласить с
собой добровольцев. Публия это устраивает. За несколько месяцев он строит
тридцать военных кораблей и великое множество транспортных судов. В течение
года собирает из добровольцев многочисленный экспедиционный корпус. Осенью
204 года происходит переправа в Африку.
Как то предвидел Сципион, карфагенские старейшины решают отозвать из
Италии Ганнибала с его уже небольшим, но закаленном в боях войском. С
горечью 45-летний полководец покидает Италию. Высадившись южнее Карфагена,
он с помощью нумидийских шейхов быстро набирает сильную армию, ядро которой
составляют вернувшиеся вместе с ним ветераны. Тем временем Сципион ведет
своих солдат ему навстречу.
19 октября 202 года близ селения Зама происходит знаменитое сражение
между двумя великими полководцами. Впервые военное счастье изменяет
Ганнибалу. Его армия терпит сокрушительное поражение. Ветераны
сопротивлялись упорно, но были истреблены полностью. Карфаген запросил мира.
Были выработаны его условия - не слишком тяжелые для побежденных. Карфаген
обязан был выдать свой военный флот, слонов, сто человек заложников и
уплатить контрибуцию в десять тысяч талантов с рассрочкой на 50 лет.
Теодор Моммзен в своей "Истории Рима" так оценивает эти условия:
"...политическая мудрость двух великих противников сказалась как в
готовности Ганнибала преклониться перед необходимостью, так и в мудром
отказе Сципиона от чрезмерных и постыдных выгод, которые он мог извлечь из
победы. Разве этот великодушный и дальновидный человек не должен был сам
себе задать вопрос: какая польза была бы для его отечества, если бы после
совершенного уничтожения политического могущества Карфагена было разрушено
это старинное средоточие торговли и земледелия и кощунственно ниспровергнут
один из главных столпов тогдашней цивилизации?"
Римляне освободились наконец от 16-летнего страха, который не оставлял
их все время, что Ганнибал находился в Италии. Легко понять восторг, который
единодушно выражало население Рима, встречая Сципиона в великолепном
триумфе, отмечавшем окончательную победу над Карфагеном. К имени Публия
Корнелия Сципиона было добавлено почетное наименование Африканский...
Я намерен здесь же продолжить до конца биографию Сципиона Африканского,
поскольку ее конец будет для нас особенно интересен в плане понимания
истинно римского характера. Для этого придется сделать прыжок во времени
длительностью еще в 12 лет.
Во II веке до н.э. начинается экспансия Рима на Восток. Вначале как
будто с самой благой целью. Македонский царь Филипп V и сирийский Антиох III
в связи со смертью египетского царя Птоломея Филопатора сговариваются
поделить между собой сам Египет, его владения на малоазиатском побережье и
островах Эгейского моря, а также Грецию. Афиняне обращаются к римлянам за
защитой. Рим всегда считал Афины своей как бы прародиной. Он объявляет войну
Македонии. Пока длится эта война, Антиох в 196 году переправляется с войском
через Геллеспонт (Дарданеллы) и захватывает один за другим города Фракии
(нынешняя Болгария), а затем в 192 году вторгается в Грецию. Годом позже
римский консул Глабрион изгоняет сирийцев из Греции и Фракии. Македонская
война заканчивается победой римлян. Теперь они намереваются наказать и
Антиоха. В 190 году сенат поручает сделать это новоизбранному консулу Луцию
Корнелию Сципиону, родному брату Сципиона Африканского. Тот, находившийся
некоторое время не у дел, решает выступить в поход вместе с братом в
скромном качестве его легата, то есть помощника. Братья с войском проходят
через Македонию, благополучно переплывают Геллеспонт и направляются к Сардам
- столице Антиоха. Сирийский царь готов без боя отдать римлянам все
захваченное им в Европе и любые греческие города на малоазиатском побережье.
Луций требует уступить всю Малую Азию и полностью возместить все военные
издержки римлян...
Главная надежда царского посольства не в уступках. Антиох понимает, что
хотя номинально римским войском командует Луций Сципион, решающее слово
принадлежит Публию. И надо же! - счастливый случай. Сын победителя Ганнибала
попадает в плен к сирийцам. Посол уполномочен приватно сообщить Публию
Сципиону, что царь намерен возвратить ему сына и с ним прислать щедрые дары.
Но надеется, что великий римлянин "с пониманием", как мы бы сказали ныне,
отнесется к его мирным предложениям. Тит Ливий приводит следующий ответ
Публия:
"...Из щедро предложенных мне царских даров приму самый лучший - сына.
Царь почувствует ту признательность, которую я испытываю за великий дар,
поднесенный мне, но только если он согласен принять частную благодарность за
частное благодеяние. Но как государственный муж я ничего от него не приму и
не дам ничего. Все, что я мог бы ему сейчас подарить, это добрый совет,
ступай и передай ему мои слова: пусть он откажется от войны и соглашается на
любые условия мира".
Уязвленный высокомерием римлян, Антиох решает дать им генеральное
сражение. К тому же стало известно, что Публий Сципион заболел и не может
следовать за войском. Царь все же счел нелишним заручиться благодарностью
Публия и отослал к нему сына. На что - по свидетельству Ливия - тот ответил:
"Передайте царю, что я благодарю его, но отплатить пока могу только
советом: пусть не выводит войско для битвы, пока не услышит, что я
возвратился в лагерь".
По-видимому, он надеется убедить Антиоха согласиться на предложенные
римлянами условия мира и тем избежать разгрома его войска. Царь не
последовал этому совету. Сражение состоялось. Оно было тяжелым, шло с
переменным успехом, но римская подготовка, организация и дисциплина в конце
концов решили его исход. Армия царя потерпела сокрушительное поражение.
Условия мира, предложенные римлянами, были приняты. Рим прочно укрепился в
Азии. Новый командующий принял от Луция остававшееся там войско. Братья
Сципионы возвратились на родину.
Во все времена существовали мерзавцы, добивавшиеся популярности тем,
что обливали грязью имена, а иной раз даже "обличавшие" преступления людей,
ни в чем не повинных, но знаменитых и уже пожилых, сошедших с авансцены
общественной жизни. В 187 году, когда Сципиону Африканскому было уже 48 лет
(в античные времена это возраст пожилого человека), два народных трибуна
привлекают его к суду, обвиняя во взяточничестве, а также в неуважении к
званию консула и всего римского государства. Первое обвинение базировалось
на том, что царь Антиох вернул ему сына без выкупа. Второе - на том, что для
своего брата, консула, он был не легатом, а диктатором, единолично решавшим
все вопросы. А жителей Азии старался убедить в том, что ему принадлежит вся
власть в Римском государстве.
Одни римляне негодовали и возмущались самим фактом привлечения к суду
спасителя Рима. Но другие говорили, что возможность судить даже самых
могущественных, как ничто другое, содействует свободе и равенству граждан. В
первый день суда огромная толпа провожала Публия на форум. Тит Ливий
описывает то, что произошло потом:
"Речи продлились до ночи, и день суда был отложен. Когда он настал,
трибуны с рассветом расселись на рострах. Обвиняемый, вызванный в суд, с
большой толпой друзей и клиентов прошел посередине собрания и подошел к
рострам. В наступившей тишине он сказал: "Народные трибуны и вы, квириты!
Нынче годовщина того дня, когда я счастливо и благополучно в открытом бою
сразился в Африке с Ганнибалом и карфагенянами. А потому было бы справедливо
оставить на сегодня все тяжбы и ссоры. Я отсюда сейчас же иду на Капитолий
поклониться Юпитеру Всеблагому и Величайшему, Юноне, Минерве и прочим богам.
И возблагодарю их за то, что они мне в тот день и многократно в других
случаях давали разум и силы достойно служить государству.
И вы, квириты, те, кому это не в тягость, пойдите со мной и молите
богов, чтобы и впредь были у вас вожди, подобные мне...
От ростров он отправился на Капитолий. Вслед за Сципионом отвернулось
от обвинителей и пошло за ним все собрание, так что наконец даже писцы и
посыльные оставили трибунов. Сципион, сопровождаемый римским народом, обошел
все храмы не только на Капитолии, но и по всему Городу.
Великолепный тот день воссиял для Сципиона последним. Предвидя в
будущем силу зависти и борьбу с трибунами, он, когда суд был надолго
отсрочен, удалился в свое литернеское имение с твердым намерением в суд не
являться. Слишком гордый - и от природы, и от привычки к большим успехам -
он знал, что не сможет мириться с положением подсудимого и смиренно
выслушивать судей..."
В Риме он больше не появлялся и через четыре года умер, одинокий в
своем очень скромном имении. Вот что написал по этому поводу своему другу
Сенека более чем через двести лет после изложенных выше событий:
"Сенека приветствует Луцилия!
Я пишу тебе из усадьбы Сципиона Африканского, почтив его маны и алтарь,
который, сдается мне, и есть могила великого человека. Я убеждаю себя, что
душа его вернулась на небо, откуда снизошла, и не за то, что он
предводительствовал многолюдным войском, а за его необычайную скромность и
верность долгу, которые, я считаю, больше заслуживали восхищения в те дни,
когда он покинул родину, нежели когда защищал ее. Или Сципион,или свобода
должны были уйти из Рима. И он сказал: "Я ничего не хочу менять ни в
законах, ни в установлениях; пусть все граждане будут равноправны. Пользуйся
моим благодеянием без меня, родина! Если я стал больше, чем тебе полезно, я
ухожу!"
Как мне не восхищаться этим величием души, с которым он удалился в
добровольное изгнание, избавив отчизну от бремени? Ведь дело дошло до того,
что либо Сципион ущемил бы свободу, либо свобода - волю Сципиона. И то, и
другое было бы нечестием - и он уступил место законам, а сам уединился в
Литерне..."
***
Какие еще здесь уместны комментарии? Человек такого достоинства,
мужества, такой преданности Риму (который он не представлял себе иначе как
Сенатской Республикой) и такого уважения к законам, бесспорно, должен был
служить объектом восхищения и подражания для бесчисленных поколений
римлян...
Следующий персонаж моей иллюстративной выборки, конечно же, Гай Юлий
Цезарь. Он из старинного патрицианского рода Юлиев. Родился в 101 году. Отец
умер, когда Гаю было 16 лет. Сестра отца была замужем за знаменитым
полководцем Гаем Марием, выходцем из батраков. Яростным противником Мария
был другой великий полководец и диктатор 82 года Сулла. Жесточайшими
преследованиями он уничтожил почти всех сторонников Мария. Затем обновил и
пополнил сенат своими клевретами. Вернул ему все отнятые ранее привилегии и
власть в Риме. После чего добровольно сложил с себя пожизненные диктаторские
полномочия и вскоре умер.
Здесь он упоминается только для того, чтобы пояснить, почему для Юлия
Цезаря были закрыты все "нормальные" пути гражданской и военной карьеры.
Родственник Мария не мог рассчитывать на необходимую поддержку со стороны
укомплектованного Суллой сената. Его честолюбие могло опереться только на
завоевание благосклонности Народного собрания. Цезарь был хорошо
образованным молодым человеком. В 25 лет он на три года уезжает на остров
Родос. Берет уроки ораторского искусства, с глубоким интересом изучает
историю Греции. Особенно восхищается Периклом. Тем не менее он достаточно
трезв и практичен. Понимает, что любовь римской толпы надо завоевывать
подарками, пышными зрелищами и раздачей денег. А денег-то как раз и нет. В
17 лет он женился на дочери Цинны, еще одного кровного врага Суллы. После
прихода к власти диктатор приказал юному Цезарю развестись, но тот не
подчинился и был за это лишен отцовского наследства. Тем не менее без всякой
рекомендации сената или кого-нибудь из прославленных римлян, никому не
известного молодого человека Народное собрание в 68 году избирает квестором.
Секрет этого успеха нетрудно понять. На практически неимущем Цезаре висит
колоссальный долг в 8 миллионов денариев. Деньги потрачены на ремонт
Аппиевой дороги, смотрителем которой он был назначен (каждый римлянин по
многу раз проходит по этой дороге), но в большей своей части - на подкуп,
угощения и развлечения римского плебса. Тайна долга в Риме соблюдается
строго. Юлий беспрепятственно уезжает в Испанию в качестве квестора при ее
наместнике...
Здесь я должен прервать едва начатое повествование о Цезаре, чтобы
откровенно сообщить читателю о некотором "вольном" приеме, который был мною
использовали при написании второй половины книги. Он заключается в
эпизодическом предложении наряду с документированными материалами некоторых
фантазий или, говоря деликатным научным языком, "реконструкций" размышлений,
диалогов исторических персонажей, даже небольших сцен с их участием. В конце
концов, древние историки тоже не располагали стенограммами речей своих
героев, а следовательно, их "реконструировали". Я старался, чтобы мои
реконструкции (или, если угодно, фантазии) были всегда основаны либо на
документах, либо на каких-нибудь косвенных свидетельствах древних авторов,
либо на знании последующих фактов биографий действующих лиц.
Документальные основания для реконструкции нижеследующих размышлений
Юлия Цезаря довольно скудны. У Светония есть упоминание о не дошедшем до нас
письме Цицерона к некоему Аксию, где он замечает, что Цезарь помышлял о
царской власти в ту пору, когда был еще только эдилом (а на эту должность он
будет выбран через год после возвращения из Испании). Есть еще в основном
совпадающие свидетельства Плутарха и Светония о том, как однажды в Испании
Цезарь, вспомнив об Александре Македонском, с грустью говорил друзьям, что в
его возрасте Александр уже покорил весь мир, а он, Цезарь, до сих пор еще не
совершил ничего замечательного.
Зато мне хорошо известны как из сочинений древних историков, так и из
сохранившихся записок самого Цезаря факты его последующей жизни. Поэтому я
решаюсь переписать сюда представленную в книге на суд читателя реконструкцию
мыслей Цезаря, стоящих за вырвавшимся у него горьким замечанием.
На пути в Испанию Цезарь непременно проплывал мимо крепости Новый
Карфаген. Он, конечно же, подумал, что именно здесь начиналась блистательная
военная биография одного из самых великих полководцев прошлого века, Публия
Корнелия Сципиона Африканского...
Когда Публий вел своих солдат через обмелевшую лагуну на штурм
городской стены, ему было всего двадцать шесть лет. Горько думать, что ему,
Цезарю, уже тридцать три, а за его плечами нет ничего, если не считать
пустякового венка под Метиленой. Когда Сципиону было тридцать три... Юпитер
Великий и Всеблагой! Это же в 202 году. Он уже разбил Ганнибала в битве при
Заме! Консул римского народа, Сципион был уже удостоен величайшего триумфа.
А он, Цезарь, всего лишь квестор в покорной римской провинции... У Сципиона
впереди еще победа над Антиохом... Потом этот постыдный суд... Как он
ответил тем жалким трибунам! Их имена справедливо забыты. Впрочем, они были
лишь орудиями в руках сената, который боялся Сципиона. Великий Сципион!..
Затем он навсегда покинул Рим. Не готов был подчиняться власти сената, но и
не захотел властвовать сам. А ведь мог бы! Воины были преданы ему
безоглядно. А народ - боготворил! Как они все пошли за ним на Капитолий,
покинув жалкое судилище! С дозволения великих богов Сципион мог бы стать
новым царем в Риме... Но для него Республика была неприкосновенна! Он сказал
тогда: "Если я стал больше, чем тебе полезно, родина, я ухожу".
Замечательные слова! Поступил бы я так же на его месте? Не знаю. А сейчас?
Ушел бы Сципион из Рима сейчас? Нет, наверное, нет!. Тогда была великая
Республика, великий сенат. На его скамьях в те времена сидели: Фабий Максим.
Тит Фламинин, Марк Катон, Эмилиий Павел, потом Сципион Эмилиан, Лелий и
другие им подобные мужи. Затем Сулла и дядя Марий. Но с них начались
междоусобицы. Республика стала больна, а теперь и вовсе умирает. Не Сулла ее
погубил, а сенат. Его падение началось еще со времени войны с Югуртой.
Сейчас не любят вспоминать те скандальные разоблачения подкупа сенаторов,
бездействия и измены полководцев. Покойная тетя рассказывала об этом позоре.
Не любят вспоминать, потому что нынешние сенаторы такие же бездельники и
взяточники. Думают только о наживе, о выгодном наместничестве, о своих
дворцах и виллах. А народные трибуны беспомощны или продажны. Народные
собрания в Риме, после того как государство так разрослось, бессмыслица.
Большая часть сходящегося на них народа - это римская чернь, толпа, которую
может увлечь на что угодно каждый ловкий демагог. Разве могут они решать
судьбу Рима и множества народов, зависящих теперь от него? Нет! Плебс не
способен, а сенат не желает спасти Республику. Она обречена! И Сципион
сегодня не ушел бы. Он бы взял власть в свои сильные и чистые руки. Важна
ведь не оболочка республики, не учреждения - важна ее суть. Верность
традициям, честь и достоинство римлян, их могущество, их преданность Риму -
все это утрачено и почти забыто. Но при твердом и достойном правлении может
воспрянуть вновь.
Такое правление, конечно, не должно быть советом или собранием. В
огромном государстве, в сегодняшнем опасном положении на его границах, ни
самый лучший сенат, ни самое превосходное Народное собрание не могут быстро
принимать решения, которых требует новое время. Любое собрание, когда дело