Страница:
власть Тиберия, префект претория Сеян - единственный человек, которому он
доверял. Душа Тиберия погружается в полный мрак. Он возненавидел людей, Рим,
сенат. Последние 11 лет безвыездно живет на острове Капри. Казни по доносам
об "оскорблении величия" следуют одна за другой. Преторианцы по его указанию
терроризируют всю Италию.
Для Рима началась темная полоса деспотии. Сначала Калигула, сын
Германика, назло людям выпестованный стариком Тиберием. Потом Клавдий - уже
немолодой и безобидный, но очень женолюбивый брат Германика. Его женит на
себе сначала беспутная Мессалина, потом - родная племянница, дочь Германика,
Агриппина. У нее есть сын от первого брака Нерон, которому еще только 11
лет. В 50-м году Клавдий усыновляет Нерона, а в 54-м, когда тому исполняется
17 лет, Агриппина отравляет незадачливого мужа. Преторианцы провозглашают
императором Нерона. Первое, что делает этот "достойный" сын своей матери, -
открыто, во время общей трапезы отравляет своего сводного брата - 12-летнего
сына Клавдия от Мессалины. Через пять лет молодой император убивает свою
мать, которая претендует на то, чтобы делить с ним власть. Последние годы
его правления отмечены такой же жестокой тиранией, как старость Тиберия.
Все это мрачное пятидесятилетие от Тиберия до Нерона обусловлено, в
частности, упорным проведением в жизнь принципа наследования власти по
родству, установленного Августом...
Спустя год после смерти Нерона (он вынужден покончить с собой) армия
провозглашает императором заслуженно пользующегося уважением и любовью
солдат выходца из крестьян, полководца Веспасиана. В течение десяти лет его
правления и двух лет правления его старшего сына Тита - человека на редкость
достойного - Рим отдыхает. Но манархический принцип наследования власти
успел укорениться в сознании римлян. Чтобы от него избавиться, потребовалось
еще пятнадцать лет правления Домициана - младшего сына Веспасиана. В 96-м
году, измученные его злобной тиранией сенаторы составляют заговор (с
участием жены императора) и на радость всего Города убивают тирана.
Последний "опыт" отрезвляет римлян и заставляет новую аристократию и
сенат задуматься над необходимостью коренного изменения характера
государственной власти. К этому есть следующие объективные предпосылки:
1. Все римляне расстались окончательно с мыслью о возможности
реставрации Республики. Всем ясно, что для управления огромной империей
необходима сильная, неоспоримая, несменяемая единоличная власть,
располагающая надежным аппаратом контроля и принуждения.
2. После многих лет тирании требование нравственной высоты властителя,
уважения им свободы, гражданских прав и личного достоинства подданных
выходит на первый план - для широкого слоя мелких и средних земледельцев,
ремесленников, торговцев, армейских офицеров, провинциальной и муниципальной
аристократии, сенаторов и всадников нового поколения.
3. В течение столетий трофеи и дань покоренных народов оседали в Риме,
развращая и столичный нобилитет, и паразитирующую римскую чернь. На
остальную Италию, равно как на провинции и колонии, этот золотой дождь не
проливался. Там сохранились уважение к труду, гражданственность,
древнеримские добродетели и традиции. К концу I века н.э. приток
награбленных богатств в Рим сократился. Сынки римских богачей
порастратились. Гражданские войны, преследования и конфискации,
осуществленные императорами-тиранами, пресекли влияние старинных родов.
Высшую администрацию правители стали набирать из неримлян - италиков и
провинциалов. Они стали играть ведущую роль и в сенате, обновленном
Веспасианом.
Все эти предпосылки в конце концов привели к тому, что власть в Риме в
течение более 80-ти лет передавалась от одного к другому четырьмя
императорами: Траяном, Адрианом, Антонином Пием и Марком Аврелием. Все они
не были связаны родством и были выходцами из провинций (Испании и Галлии).
Этот период был впоследствии назван "Золотым веком" гражданского мира и
благосостояния народа. Без казней, конфискаций, доносов и дворцовых интриг.
Без смут и междоусобиц. Можно сказать, что в этот период возродились или,
точнее сказать, снова проявились традиционные особенности римского
характера, в первую очередь - личное достоинство граждан!
Сенат занимался важными государственными делами. Консулы направляли
деятельность магистратов. Провинции и торговля - процветали. Римские армии
побеждали либо надежно охраняли границы империи. А главное, все четверо
императоров были в высшей степени достойными гражданами Рима. Наиболее
выдающимся из них был Адриан. Он пришел к выводу о необходимости прекратить
расширение Римской империи. Более того - намеревался вывести римские войска
из недавно завоеванных и неосвоенных территорий. По всему сокращенному
периметру империи он предполагал выстроить цепочки крепостей, связанных
между собой хорошими дорогами и световой сигнализацией. Легионы набирать из
окрестных жителей, которые в мирное время занимались бы крестьянским трудом
и потому не нуждались в содержании государством. Эти легионы посылали бы
посменно, по одной когорте для дежурства в ближайшие крепости. В случае
нападения варваров они могли бы быстро собраться в нужном месте. После
окончания службы все легионеры получали бы римское гражданство.
Часть своего плана Адриан за двадцать лет правления успел выполнить.
Построил крепости вдоль берегов Дуная и Рейна. Отгородил лояльную к Риму
южную часть Британии от северной сохранившимся до наших дней валом. Разрешил
солдатам, уже находившимся на будущих границах империи, жениться на местных
крестьянках. К сожалению, последние годы жизни Адриан был тяжело болен
(возможно, рак). Дни его проходили в страшных мучениях, в неотступных
сильнейших болях. Он не успел объяснить свои намерения и передать начатое
дело в руки своих преемников. Я пишу во множественном числе, потому что
незадолго до смерти Адриан объявил своим непосредственным преемником
62-летнего сенатора Антонина Пия с тем, чтобы он сразу усыновил своего
преемника, 17-летнего Марка Аврелия. Для их характеристики я приведу
некоторые выдержки из биографий наследников Адриана, написанных историком
Юлием Капитолином, жившем в III веке н.э. (т.е. после смерти обоих
императоров).
Об Антонине Пие: "...Он выделялся своей наружностью, славился своими
добрыми нравами, отличался благородным милосердием, имел спокойное выражение
лица, обладал необыкновенными дарованиями, блестящим красноречием,
превосходно знал литературу, был мягким, щедрым, не посягал на чужое - при
всем этом у него было большое чувство меры и отсутствие всякого тщеславия...
Он управлял подчиненными ему народами с большой заботливостью, опекая всех и
все, словно это была его собственность. Во время его правления провинции
процветали... Он приказал своим прокураторам проявлять умеренность при сборе
податей, а с тех, кто превышал меру, он требовал отчета в их действиях и
никогда не радовался выгоде, если она была связана с притеснением
провинциалов... Недосягаемость императорской власти он соединил с величайшей
любезностью, что еще больше усилило ее... Будучи императором, он оказывал
сенату такое уважение, какое он хотел бы видеть по отношению к себе со
стороны другого императора в бытность свою частным человеком..."
Еще историк отмечает, что, будучи очень богатым, Антонин Пий на
собственные средства закончил все строительные работы, начатые Адрианом.
Любые свои решения обсуждал с друзьями и всегда считался с их мнением.
Отчетность по налогам знал с большой точностью. Строго контролировал
управителей провинций. Многим городам оказывал денежную помощь. Кроме
обычных раздач денег народу, в дни голода, случившегося из-за неурожая,
покупал на свои деньги и бесплатно раздавал хлеб и масло. Был экономен,
казну пополнил. Судьям предписывал более склоняться к духу, чем к букве
закона, так, чтобы справедливость превалировала над формальностью.
О Марке Антонии: "...К народу он обращался как это было принято в
свободном государстве. Он проявлял исключительный такт во всех случаях,
когда нужно было удержать людей от зла или побудить к добру, богато
наградить одних, оправдать - выказав снисходительность - других. Он делал
дурных людей хорошими, а хороших превосходными...
Так он правил, окруженный всеобщей любовью, так что одни называли его
братом, другие - отцом, третьи - сыном, как кому позволял возраст. И все
любили его. Закончил он свои дни на шестьдесят первом году жизни. И так ярко
проявилась любовь к нему в этот день императорских похорон, что никто не
считал нужным горевать о нем, так как все были уверены, что, ниспосланный
богами, он возвратился к богам...
Никто из государей не оказывал сенату большего уважения. Многим
сенаторам, обедневшим не по своей воле, он пожаловал звание трибунов или
эдилов... Всякий раз, как у него была возможность, он участвовал в
заседаниях сената.. Из курии он никогда не уходил раньше, чем консул
объявит: "Мы больше не задерживаем вас, отцы сенаторы". Сенат он сделал
судьей по апелляциям на решения консула".
Надо отметить, что оба императора сохранили административную систему
управления, созданную еще Августом и усовершенствованную Адрианом, включая и
Совет императора. Марк Аврелий, которого последующие историки часто
именовали императором-философом, оставил сохранившиеся до наших дней свои
записные книжки, которые переиздаются обычно под наименованием
"Размышления". Хотя был он человеком очень мирным, половину своего правления
ему пришлось проводить в качестве командующего армией для защиты границ
Империи от нашествий варваров. К еще большему сожалению, Марк оказался
неразумно любящим отцом. Он опять восстановил династический принцип передачи
власти. Своего сына Коммода в 5 лет провозгласил Цезарем, а в 16 лет -
Августом; затем, в 177-м году, взял с собой на новую войну с германским
племенем маркоманнов, вторгшихся на территорию Империи. Варвары были
отброшены, но в 180-м году Марк Аврелий умер от чумы. По-видимому, в ходе
боевых действий он понял, что собой представляет его сын. За два дня до
смерти сказал друзьям, что огорчен, оставляя его правителем... Из уважения к
ясно выраженному ранее Марком намерению сенат провозгласил императором
Коммода. Он оказался человеком жестоким, неумным, лишенным достоинства,
пьяницей и дебоширом. Интересовался только гладиаторскими боями, в которых и
сам участвовал. Казну растратил на попойки, сенаторов третировал. В 192-м
году в результате дворцового заговора был убит. Власть в государстве
захватили преторианцы...
На Марке Аврелии закончилась так называемая "Высокая империя"... А
также и моя книга. Заметное читателю уклонение здесь от описания злодеяний,
совершавшихся в "темные" периоды римской истории (в книге они описаны
подробно), объясняется вот чем. В ограниченном объеме главы я хотел на живых
примерах показать те особенности римского характера, которые, на мой взгляд,
обусловили почти тысячелетнее могущество Рима и, быть может, заслуживают
подражания. История редко развивается строго последовательно - выбросы в
стороны почти всегда неизбежны. Тем более что в самые темные, тиранические
времена римская традиция не вовсе прерывалась. Ее проносили, как это всегда
бывает, говоря современным языком, своего рода "диссиденты". Единственным
способом продемонстрировать неприятие тирании для них было самоубийство.
Поскольку это были зачастую люди очень известные (других, более скромных
имен история просто не сохранила), то их поступки производили впечатление на
сограждан, напоминая о былом мужестве и личном достоинстве предков.
Некоторые из известных имен я хочу назвать здесь.
При Тиберии это историк Кремуций Корд и законовед Кокцей Нерва. При
Нероне - сенатор Тразея Пет и его жена Аррия, бывший консул Луций Ветер и
его дочь, сенатор Гай Пизон, Гай Петроний и великий Сенека. Список,
приведенный Тацитом, вдвое длиннее. Но и названных мной имен достаточно для
утверждения о том, что, несмотря на жестокий террор (и малодушие многих),
среди тех, кто составлял элиту римского общества, оказалось достаточное
число людей, сумевших пронести через годы испытаний традицию доблести и
достоинства древних римлян.
К этому надо добавить тот уже упомянутый факт, что в освоенных
римлянами провинциях и колониях ветеранов древние традиции и "римский
характер" сохранялись во все мрачные времена, не слишком сильно их
затрагивавшие.
***
Теперь, мне кажется, я могу ответить на вопросы, поставленные в начале
главы:
1. Многовековое могущество Римского государства, стабильность
психологии и жизненного уклада подавляющего большинства его граждан
основывались на сохранении (или восстановлении после временного упадка)
основного комплекса личных качеств римского гражданина. Сюда я склонен
отнести в первую очередь чувство собственного достоинства, затем мужество,
дисциплинированность, преданность Риму и строгое исполнение его законов. Эти
качества воспитывались с детства на исторических примерах (подлинных или
легендарных) героического поведения предков. Нравственные нормы повседневной
жизни римлян постоянно проверялись сопоставлением с опытом прошедших и даже
давно прошедших лет.
2, 3. Эффективное управление огромной Римской империей осуществлялось
благодаря переходу от республиканской формы правления (пригодной для города
Рима) к единовластию принцепсов-императоров, опиравшихся на создаваемый ими
и только им подотчетный управленческий аппарат, а также на совет и помощь
узкого круга высококвалифицированных "друзей" императора.
После Августа такую систему управления удавалось совместить с
древнеримской демократической традицией, сохранив привычную для народа форму
сенатской республики. Существенное сокращение реального содержания этой
формы производилось постепенно. Однако и Август, и все последующие
императоры игнорировали идею Цезаря о ежегодном отчете самодержавного
правителя народу на его собрании, которое, в зависимости от результата
отчета, имело бы право сменить правителя или пролонгировать его власть на
следующий год (без ограничения числа возможных пролонгаций).
4. Состав сената постепенно разбавлялся людьми незнатными, адептами
принцепсов. Функции сената неуклонно сводились к оформлению в привычном виде
сенатских постановлений и законов, воли и распоряжений
принцепсов-императоров. Сенат утрачивал былой аристократический ореол, равно
как и свою главную привилегию поочередного предоставления сенаторам доходных
и бесконтрольных должностей наместников - управителей римскими провинциями.
Народное собрание и народные трибуны постепенно лишались
законотворческой функции, ограничивая сферу своей деятельности
избирательными комициями. Но и здесь им приходилось главным образом
утверждать кандидатуры, предложенные императором. Избранные магистраты, не
исключая и консулов, выполняли свои обязанности, но под контролем "друзей"
императора или членов его Совета.
5. Мрачные времена тиранических правлений в силу сложившихся
обстоятельств оказались прямым следствием введения Августом монархического
принципа наследования верховной власти (по родству). Этот принцип сводил на
нет остатки демократии в главной сфере ее проявления - участии народа или
его представительных органов в избрании властителя. Однако римские
демократические традиции выживали и в трудные времена тирании даже в самом
Риме благодаря самоотверженному сопротивлению ей наиболее достойных его
граждан и их примеру. В провинциях Рима, где тирания ощущалась не так остро,
эти традиции просто сохранялись.
В "Золотой век" правления четырех последних императоров Высокой империи
передача власти происходила путем заблаговременного "усыновления" стареющим
императором достойного преемника по его выбору, одобренному сенатом.
***
Несколько слов о судьбе книги. Издательство О.Г.И. заложило тираж в
семь тысяч экземпляров еще до финансового кризиса 1998 года. Его
последствием было отсутствие рекламы книги. Тем не менее, вот уже пять лет
она понемногу продается. Сейчас ее покупают не случайные покупатели, а те,
кто пришел в магазин специально за ней. Сразу после выхода книги из печати я
выкупил у издателя 500 экземпляров. Из них 400 разослал в подарок городским
библиотекам, а также на исторические факультеты Университетов и
педагогических институтов 270-ти городов России и СНГ. 50 экземпляров сам
развез по вузам и районным библиотекам Москвы.
Не знаю, какая часть тиража уже продана, но не сомневаюсь, что книга
будет жить долгие годы - благо, тема ее не устареет. Более того, я уверен,
что когда Россия переживет нынешний период "дикого капитализма", моя книга
будет иметь успех и широкую читательскую аудиторию.
Июль 2003 года
Уважаемый читатель,
До сих пор я описывал ситуации и эпизоды только своей жизни,
ограничиваясь короткими комментариями к ним. В этой последней главе я хочу
высказать некоторые замечания и мысли, относящиеся к нашей общественной
жизни.
Работа над рукописью "Римской истории в лицах", опубликованной в 98-м
году, была фактически закончена в середине 94-го года. Естественно было не
отрываться от нее вплоть до завершения. Между тем, политическая ситуация в
стране, начиная с марта 85-го года, то есть с избрания Горбачева Генеральным
секретарем ЦК КПСС, начала изменяться с такой быстротой, полниться такими
необыкновенными событиями, что у меня возникло неодолимое желание записать
их "для потомства". Должен немедленно пояснить этот не слишком скромный
тезис.
В начале 80-х годов мой друг Натан Эйдельман сказал мне: "Старик, ты
должен вести дневник. И не просто личный, но описывающий жизнь нашего
общества, как ты ее видишь и понимаешь. Для этого вовсе не надо быть
политологом или экономистом. Подумай о трудностях будущего историка. В его
распоряжении будут книги, газеты, документы нашего времени, исследования
специалистов. Но не будет одного важного элемента истории - восприятия
рядовым гражданином, хотя бы московским интеллигентом, современных ему
событий. Ведь теперь никто не пишет подробных писем. Всем некогда - звонят
по телефону! И очень мало кто ведет дневник".
Я послушался совета и начиная с 83-го года по сей день веду довольно
подробный дневник "эпизодов" нашей политической жизни (а заодно и мытарств
своего "литературного творчества"). Покончив с римлянами, я засел за этот
дневник. Отобрал из него то, что показалось мне наиболее интересным. Кроме
того, на случай, если что-нибудь важное было в свое время пропущено,
внимательно просмотрел в Исторической библиотеке подписки газеты "Известия"
(наша подписка) за десять лет и сделал выписки из нескольких, как мне
показалось, умных и честных статей. По этим материалам написал небольшую
книгу, которую назвал "Интеллигенция и Власть в России 1985-1996 гг.)". Она
была издана в
2000-м году. Выбранный период соответствует времени некоего
сотрудничества или хотя бы взаимопонимания между властью (Горбачев, Ельцин)
и московской интеллигенцией. Взаимопонимание и сотрудничество оборвались в
96-м году, с началом чеченской войны.
Хотя во многих событиях этого бурного десятилетия: многотысячных
митингах, избирательных кампаниях, ночных бдениях у Белого дома в дни ГКЧП я
принимал непосредственное участие, повторять эту книгу здесь не имеет
смысла. С другой стороны, за последние десять лет в моей личной жизни
заслуживающих внимания эпизодов не случалось. Политикой я интересоваться
перестал. В отличие от предыдущего, острого и потому в значительной степени
открытого периода, политические баталии и интриги после 96-го года приняли
закрытый характер. Гадать о том, что происходит "под ковром", мне
неинтересно. Но весьма интересует сегодняшнее материальное и особенно
моральное состояние нашего общества. Скажу сразу: это состояние мне не
нравится. Далее станет ясно, почему. Был ли такой результат неизбежен? Было
ли ошибочным все направление реформ в предшествующий период времени, или
допущены отдельные, с моей точки зрения, серьезные просчеты? Ведь "хотели
как лучше".
Попробую, как сумею, проанализировать события того "революционного"
десятилетия, пользуясь материалами своей книги.
Итак, 11 марта 1985 года Михаил Сергеевич Горбачев стал Генеральным
секретарем ЦК. Я буду писать только о делах внутренних. В истории
международных отношений имя Горбачева навсегда связано с прекращением
"холодной войны", разрядкой напряженности, снижением уровня ракетно-ядерного
противостояния СССР и США, освобождением человечества от постоянного страха
ожидания ядерной войны.
Гласность и свобода печати были в числе первых программных заявлений
Горбачева. Практически с середины февраля 86-го года цензура перестала
существовать. Боже мой! Какой поток хлынул на страницы журналов и газет! А
какие книги появились в книжных магазинах! Ахматова, Гумилев, Мандельштам,
Волошин, Набоков, Ремизов, Зайцев, Алданов... Новые книги недавних
вынужденных эмигрантов: Солженицына, Аксенова, Бродского, Войновича,
Максимова, Некрасова... Какое наслаждение было глотать все это!
Но куда важнее по своим последствиям была лавина разоблачительной
литературы, относящейся к недавнему прошлому страны. Конечно, первое слово
было сказано Хрущевым еще в 56-м году на XX съезде партии. Впрочем, даже в
Москве его доклад опубликован не был. Читали на партийных собраниях. Одно
время читки были прекращены, потом возобновились. Я убежден, что в сотнях
тысяч небольших парторганизаций по всей стране доклад не читали. В лучшем
случае выслушали короткое сообщение об ошибках, допущенных в борьбе с
"врагами народа" то ли самим Сталиным, то ли НКВД. Что же касается всего
населения СССР, то оно в массе своей сохраняло представление о "Великом
вожде", "Мудром учителе" и Победителе фашистской Германии. В брежневские
времена о злодеяниях Сталина писать и говорить было не принято.
А тут полилось такое!.. Воспоминания уцелевших политзаключенных о
каторжном режиме содержания и работы в лагерях. Воспоминания бывших
сотрудников НКВД, арестованных в свою очередь; о прямых указаниях "товарища
Сталина" по расширению кампании борьбы с "изменниками Родины". О том, что
перед войной Сталин ликвидировал три четверти высшего комсостава Красной
Армии. До последней минуты, несмотря на сообщения наших зарубежных агентов,
верил Гитлеру, с которым через Молотова и Риббентропа договорился о разделе
Европы. Оказалось, что и все соратники Сталина - члены Политбюро, секретари
ЦК, весь руководящий состав партии вплоть до секретарей райкомов -
участвовали в отвратительной охоте на людей. Что органам НКВД из ЦК партии
спускались нормы ежемесячного разоблачения "врагов народа".
Потом стало выясняться, что не только в оправдании репрессий и не
только в сводках с фронтов Отечественной войны руководство страны обманывало
свой народ. Обман царил и в промышленном, и в сельскохозяйственном
производстве. Сталинские "пятилетки", выполнявшиеся в четыре года, на самом
деле недовыполнялись и за пять лет. Повсюду царили приписки и манипуляции с
дутыми цифрами отчетов. Эта всеохватывающая "липа" продолжалась при Хрущеве
и Брежневе. Страна катастрофически отставала в общем техническом развитии.
Успехи в освоении космоса, купленные колоссальной мобилизацией сил и
средств, прикрывали это отставание. То же относилось к развитию
ракетно-ядерных технологий. Хотя трудно было представить, какая из западных
держав рискнула бы напасть на СССР и, в случае победы, взять на свое
иждивение его бедствующее в массе своей население. Что же касается Китая, то
он в ту пору был еще более отсталым технически, чем Советский Союз.
Нам, москвичам, все это было уже давно известно. Благодаря "самиздату"
и радиопередачам западных радиостанций на русском языке. Мы были счастливы,
что наконец правда о нашей жизни и недавней истории таким мощным потоком
выходит наружу. Нам казалось, что начинается совершенно новая, честная и
ясная эпоха. Наше техническое отставание и прочие трудности народ преодолеет
благодаря единению с партией, доверию к ее руководству, которое нашло в себе
мужество открыть людям глаза на преступления прошлого и "грехи" настоящего.
Мы жестоко ошиблись, не предугадав естественную реакцию подавляющего
большинства своих сограждан. Материалы "самиздата" не выходили за пределы
Москвы и Ленинграда. Западные радиостанции были недостаточно мощны, чтобы их
можно было слушать вдалеке от западных границ Союза. Провинциалам
приходилось довольствоваться радиотрансляциями из Москвы. Практически почти
все население огромной страны ничего не знало о многолетнем обмане народа
руководством партии и государства.
Теперь же, когда все эти разоблачения печатались в центральных газетах
доверял. Душа Тиберия погружается в полный мрак. Он возненавидел людей, Рим,
сенат. Последние 11 лет безвыездно живет на острове Капри. Казни по доносам
об "оскорблении величия" следуют одна за другой. Преторианцы по его указанию
терроризируют всю Италию.
Для Рима началась темная полоса деспотии. Сначала Калигула, сын
Германика, назло людям выпестованный стариком Тиберием. Потом Клавдий - уже
немолодой и безобидный, но очень женолюбивый брат Германика. Его женит на
себе сначала беспутная Мессалина, потом - родная племянница, дочь Германика,
Агриппина. У нее есть сын от первого брака Нерон, которому еще только 11
лет. В 50-м году Клавдий усыновляет Нерона, а в 54-м, когда тому исполняется
17 лет, Агриппина отравляет незадачливого мужа. Преторианцы провозглашают
императором Нерона. Первое, что делает этот "достойный" сын своей матери, -
открыто, во время общей трапезы отравляет своего сводного брата - 12-летнего
сына Клавдия от Мессалины. Через пять лет молодой император убивает свою
мать, которая претендует на то, чтобы делить с ним власть. Последние годы
его правления отмечены такой же жестокой тиранией, как старость Тиберия.
Все это мрачное пятидесятилетие от Тиберия до Нерона обусловлено, в
частности, упорным проведением в жизнь принципа наследования власти по
родству, установленного Августом...
Спустя год после смерти Нерона (он вынужден покончить с собой) армия
провозглашает императором заслуженно пользующегося уважением и любовью
солдат выходца из крестьян, полководца Веспасиана. В течение десяти лет его
правления и двух лет правления его старшего сына Тита - человека на редкость
достойного - Рим отдыхает. Но манархический принцип наследования власти
успел укорениться в сознании римлян. Чтобы от него избавиться, потребовалось
еще пятнадцать лет правления Домициана - младшего сына Веспасиана. В 96-м
году, измученные его злобной тиранией сенаторы составляют заговор (с
участием жены императора) и на радость всего Города убивают тирана.
Последний "опыт" отрезвляет римлян и заставляет новую аристократию и
сенат задуматься над необходимостью коренного изменения характера
государственной власти. К этому есть следующие объективные предпосылки:
1. Все римляне расстались окончательно с мыслью о возможности
реставрации Республики. Всем ясно, что для управления огромной империей
необходима сильная, неоспоримая, несменяемая единоличная власть,
располагающая надежным аппаратом контроля и принуждения.
2. После многих лет тирании требование нравственной высоты властителя,
уважения им свободы, гражданских прав и личного достоинства подданных
выходит на первый план - для широкого слоя мелких и средних земледельцев,
ремесленников, торговцев, армейских офицеров, провинциальной и муниципальной
аристократии, сенаторов и всадников нового поколения.
3. В течение столетий трофеи и дань покоренных народов оседали в Риме,
развращая и столичный нобилитет, и паразитирующую римскую чернь. На
остальную Италию, равно как на провинции и колонии, этот золотой дождь не
проливался. Там сохранились уважение к труду, гражданственность,
древнеримские добродетели и традиции. К концу I века н.э. приток
награбленных богатств в Рим сократился. Сынки римских богачей
порастратились. Гражданские войны, преследования и конфискации,
осуществленные императорами-тиранами, пресекли влияние старинных родов.
Высшую администрацию правители стали набирать из неримлян - италиков и
провинциалов. Они стали играть ведущую роль и в сенате, обновленном
Веспасианом.
Все эти предпосылки в конце концов привели к тому, что власть в Риме в
течение более 80-ти лет передавалась от одного к другому четырьмя
императорами: Траяном, Адрианом, Антонином Пием и Марком Аврелием. Все они
не были связаны родством и были выходцами из провинций (Испании и Галлии).
Этот период был впоследствии назван "Золотым веком" гражданского мира и
благосостояния народа. Без казней, конфискаций, доносов и дворцовых интриг.
Без смут и междоусобиц. Можно сказать, что в этот период возродились или,
точнее сказать, снова проявились традиционные особенности римского
характера, в первую очередь - личное достоинство граждан!
Сенат занимался важными государственными делами. Консулы направляли
деятельность магистратов. Провинции и торговля - процветали. Римские армии
побеждали либо надежно охраняли границы империи. А главное, все четверо
императоров были в высшей степени достойными гражданами Рима. Наиболее
выдающимся из них был Адриан. Он пришел к выводу о необходимости прекратить
расширение Римской империи. Более того - намеревался вывести римские войска
из недавно завоеванных и неосвоенных территорий. По всему сокращенному
периметру империи он предполагал выстроить цепочки крепостей, связанных
между собой хорошими дорогами и световой сигнализацией. Легионы набирать из
окрестных жителей, которые в мирное время занимались бы крестьянским трудом
и потому не нуждались в содержании государством. Эти легионы посылали бы
посменно, по одной когорте для дежурства в ближайшие крепости. В случае
нападения варваров они могли бы быстро собраться в нужном месте. После
окончания службы все легионеры получали бы римское гражданство.
Часть своего плана Адриан за двадцать лет правления успел выполнить.
Построил крепости вдоль берегов Дуная и Рейна. Отгородил лояльную к Риму
южную часть Британии от северной сохранившимся до наших дней валом. Разрешил
солдатам, уже находившимся на будущих границах империи, жениться на местных
крестьянках. К сожалению, последние годы жизни Адриан был тяжело болен
(возможно, рак). Дни его проходили в страшных мучениях, в неотступных
сильнейших болях. Он не успел объяснить свои намерения и передать начатое
дело в руки своих преемников. Я пишу во множественном числе, потому что
незадолго до смерти Адриан объявил своим непосредственным преемником
62-летнего сенатора Антонина Пия с тем, чтобы он сразу усыновил своего
преемника, 17-летнего Марка Аврелия. Для их характеристики я приведу
некоторые выдержки из биографий наследников Адриана, написанных историком
Юлием Капитолином, жившем в III веке н.э. (т.е. после смерти обоих
императоров).
Об Антонине Пие: "...Он выделялся своей наружностью, славился своими
добрыми нравами, отличался благородным милосердием, имел спокойное выражение
лица, обладал необыкновенными дарованиями, блестящим красноречием,
превосходно знал литературу, был мягким, щедрым, не посягал на чужое - при
всем этом у него было большое чувство меры и отсутствие всякого тщеславия...
Он управлял подчиненными ему народами с большой заботливостью, опекая всех и
все, словно это была его собственность. Во время его правления провинции
процветали... Он приказал своим прокураторам проявлять умеренность при сборе
податей, а с тех, кто превышал меру, он требовал отчета в их действиях и
никогда не радовался выгоде, если она была связана с притеснением
провинциалов... Недосягаемость императорской власти он соединил с величайшей
любезностью, что еще больше усилило ее... Будучи императором, он оказывал
сенату такое уважение, какое он хотел бы видеть по отношению к себе со
стороны другого императора в бытность свою частным человеком..."
Еще историк отмечает, что, будучи очень богатым, Антонин Пий на
собственные средства закончил все строительные работы, начатые Адрианом.
Любые свои решения обсуждал с друзьями и всегда считался с их мнением.
Отчетность по налогам знал с большой точностью. Строго контролировал
управителей провинций. Многим городам оказывал денежную помощь. Кроме
обычных раздач денег народу, в дни голода, случившегося из-за неурожая,
покупал на свои деньги и бесплатно раздавал хлеб и масло. Был экономен,
казну пополнил. Судьям предписывал более склоняться к духу, чем к букве
закона, так, чтобы справедливость превалировала над формальностью.
О Марке Антонии: "...К народу он обращался как это было принято в
свободном государстве. Он проявлял исключительный такт во всех случаях,
когда нужно было удержать людей от зла или побудить к добру, богато
наградить одних, оправдать - выказав снисходительность - других. Он делал
дурных людей хорошими, а хороших превосходными...
Так он правил, окруженный всеобщей любовью, так что одни называли его
братом, другие - отцом, третьи - сыном, как кому позволял возраст. И все
любили его. Закончил он свои дни на шестьдесят первом году жизни. И так ярко
проявилась любовь к нему в этот день императорских похорон, что никто не
считал нужным горевать о нем, так как все были уверены, что, ниспосланный
богами, он возвратился к богам...
Никто из государей не оказывал сенату большего уважения. Многим
сенаторам, обедневшим не по своей воле, он пожаловал звание трибунов или
эдилов... Всякий раз, как у него была возможность, он участвовал в
заседаниях сената.. Из курии он никогда не уходил раньше, чем консул
объявит: "Мы больше не задерживаем вас, отцы сенаторы". Сенат он сделал
судьей по апелляциям на решения консула".
Надо отметить, что оба императора сохранили административную систему
управления, созданную еще Августом и усовершенствованную Адрианом, включая и
Совет императора. Марк Аврелий, которого последующие историки часто
именовали императором-философом, оставил сохранившиеся до наших дней свои
записные книжки, которые переиздаются обычно под наименованием
"Размышления". Хотя был он человеком очень мирным, половину своего правления
ему пришлось проводить в качестве командующего армией для защиты границ
Империи от нашествий варваров. К еще большему сожалению, Марк оказался
неразумно любящим отцом. Он опять восстановил династический принцип передачи
власти. Своего сына Коммода в 5 лет провозгласил Цезарем, а в 16 лет -
Августом; затем, в 177-м году, взял с собой на новую войну с германским
племенем маркоманнов, вторгшихся на территорию Империи. Варвары были
отброшены, но в 180-м году Марк Аврелий умер от чумы. По-видимому, в ходе
боевых действий он понял, что собой представляет его сын. За два дня до
смерти сказал друзьям, что огорчен, оставляя его правителем... Из уважения к
ясно выраженному ранее Марком намерению сенат провозгласил императором
Коммода. Он оказался человеком жестоким, неумным, лишенным достоинства,
пьяницей и дебоширом. Интересовался только гладиаторскими боями, в которых и
сам участвовал. Казну растратил на попойки, сенаторов третировал. В 192-м
году в результате дворцового заговора был убит. Власть в государстве
захватили преторианцы...
На Марке Аврелии закончилась так называемая "Высокая империя"... А
также и моя книга. Заметное читателю уклонение здесь от описания злодеяний,
совершавшихся в "темные" периоды римской истории (в книге они описаны
подробно), объясняется вот чем. В ограниченном объеме главы я хотел на живых
примерах показать те особенности римского характера, которые, на мой взгляд,
обусловили почти тысячелетнее могущество Рима и, быть может, заслуживают
подражания. История редко развивается строго последовательно - выбросы в
стороны почти всегда неизбежны. Тем более что в самые темные, тиранические
времена римская традиция не вовсе прерывалась. Ее проносили, как это всегда
бывает, говоря современным языком, своего рода "диссиденты". Единственным
способом продемонстрировать неприятие тирании для них было самоубийство.
Поскольку это были зачастую люди очень известные (других, более скромных
имен история просто не сохранила), то их поступки производили впечатление на
сограждан, напоминая о былом мужестве и личном достоинстве предков.
Некоторые из известных имен я хочу назвать здесь.
При Тиберии это историк Кремуций Корд и законовед Кокцей Нерва. При
Нероне - сенатор Тразея Пет и его жена Аррия, бывший консул Луций Ветер и
его дочь, сенатор Гай Пизон, Гай Петроний и великий Сенека. Список,
приведенный Тацитом, вдвое длиннее. Но и названных мной имен достаточно для
утверждения о том, что, несмотря на жестокий террор (и малодушие многих),
среди тех, кто составлял элиту римского общества, оказалось достаточное
число людей, сумевших пронести через годы испытаний традицию доблести и
достоинства древних римлян.
К этому надо добавить тот уже упомянутый факт, что в освоенных
римлянами провинциях и колониях ветеранов древние традиции и "римский
характер" сохранялись во все мрачные времена, не слишком сильно их
затрагивавшие.
***
Теперь, мне кажется, я могу ответить на вопросы, поставленные в начале
главы:
1. Многовековое могущество Римского государства, стабильность
психологии и жизненного уклада подавляющего большинства его граждан
основывались на сохранении (или восстановлении после временного упадка)
основного комплекса личных качеств римского гражданина. Сюда я склонен
отнести в первую очередь чувство собственного достоинства, затем мужество,
дисциплинированность, преданность Риму и строгое исполнение его законов. Эти
качества воспитывались с детства на исторических примерах (подлинных или
легендарных) героического поведения предков. Нравственные нормы повседневной
жизни римлян постоянно проверялись сопоставлением с опытом прошедших и даже
давно прошедших лет.
2, 3. Эффективное управление огромной Римской империей осуществлялось
благодаря переходу от республиканской формы правления (пригодной для города
Рима) к единовластию принцепсов-императоров, опиравшихся на создаваемый ими
и только им подотчетный управленческий аппарат, а также на совет и помощь
узкого круга высококвалифицированных "друзей" императора.
После Августа такую систему управления удавалось совместить с
древнеримской демократической традицией, сохранив привычную для народа форму
сенатской республики. Существенное сокращение реального содержания этой
формы производилось постепенно. Однако и Август, и все последующие
императоры игнорировали идею Цезаря о ежегодном отчете самодержавного
правителя народу на его собрании, которое, в зависимости от результата
отчета, имело бы право сменить правителя или пролонгировать его власть на
следующий год (без ограничения числа возможных пролонгаций).
4. Состав сената постепенно разбавлялся людьми незнатными, адептами
принцепсов. Функции сената неуклонно сводились к оформлению в привычном виде
сенатских постановлений и законов, воли и распоряжений
принцепсов-императоров. Сенат утрачивал былой аристократический ореол, равно
как и свою главную привилегию поочередного предоставления сенаторам доходных
и бесконтрольных должностей наместников - управителей римскими провинциями.
Народное собрание и народные трибуны постепенно лишались
законотворческой функции, ограничивая сферу своей деятельности
избирательными комициями. Но и здесь им приходилось главным образом
утверждать кандидатуры, предложенные императором. Избранные магистраты, не
исключая и консулов, выполняли свои обязанности, но под контролем "друзей"
императора или членов его Совета.
5. Мрачные времена тиранических правлений в силу сложившихся
обстоятельств оказались прямым следствием введения Августом монархического
принципа наследования верховной власти (по родству). Этот принцип сводил на
нет остатки демократии в главной сфере ее проявления - участии народа или
его представительных органов в избрании властителя. Однако римские
демократические традиции выживали и в трудные времена тирании даже в самом
Риме благодаря самоотверженному сопротивлению ей наиболее достойных его
граждан и их примеру. В провинциях Рима, где тирания ощущалась не так остро,
эти традиции просто сохранялись.
В "Золотой век" правления четырех последних императоров Высокой империи
передача власти происходила путем заблаговременного "усыновления" стареющим
императором достойного преемника по его выбору, одобренному сенатом.
***
Несколько слов о судьбе книги. Издательство О.Г.И. заложило тираж в
семь тысяч экземпляров еще до финансового кризиса 1998 года. Его
последствием было отсутствие рекламы книги. Тем не менее, вот уже пять лет
она понемногу продается. Сейчас ее покупают не случайные покупатели, а те,
кто пришел в магазин специально за ней. Сразу после выхода книги из печати я
выкупил у издателя 500 экземпляров. Из них 400 разослал в подарок городским
библиотекам, а также на исторические факультеты Университетов и
педагогических институтов 270-ти городов России и СНГ. 50 экземпляров сам
развез по вузам и районным библиотекам Москвы.
Не знаю, какая часть тиража уже продана, но не сомневаюсь, что книга
будет жить долгие годы - благо, тема ее не устареет. Более того, я уверен,
что когда Россия переживет нынешний период "дикого капитализма", моя книга
будет иметь успех и широкую читательскую аудиторию.
Июль 2003 года
Уважаемый читатель,
До сих пор я описывал ситуации и эпизоды только своей жизни,
ограничиваясь короткими комментариями к ним. В этой последней главе я хочу
высказать некоторые замечания и мысли, относящиеся к нашей общественной
жизни.
Работа над рукописью "Римской истории в лицах", опубликованной в 98-м
году, была фактически закончена в середине 94-го года. Естественно было не
отрываться от нее вплоть до завершения. Между тем, политическая ситуация в
стране, начиная с марта 85-го года, то есть с избрания Горбачева Генеральным
секретарем ЦК КПСС, начала изменяться с такой быстротой, полниться такими
необыкновенными событиями, что у меня возникло неодолимое желание записать
их "для потомства". Должен немедленно пояснить этот не слишком скромный
тезис.
В начале 80-х годов мой друг Натан Эйдельман сказал мне: "Старик, ты
должен вести дневник. И не просто личный, но описывающий жизнь нашего
общества, как ты ее видишь и понимаешь. Для этого вовсе не надо быть
политологом или экономистом. Подумай о трудностях будущего историка. В его
распоряжении будут книги, газеты, документы нашего времени, исследования
специалистов. Но не будет одного важного элемента истории - восприятия
рядовым гражданином, хотя бы московским интеллигентом, современных ему
событий. Ведь теперь никто не пишет подробных писем. Всем некогда - звонят
по телефону! И очень мало кто ведет дневник".
Я послушался совета и начиная с 83-го года по сей день веду довольно
подробный дневник "эпизодов" нашей политической жизни (а заодно и мытарств
своего "литературного творчества"). Покончив с римлянами, я засел за этот
дневник. Отобрал из него то, что показалось мне наиболее интересным. Кроме
того, на случай, если что-нибудь важное было в свое время пропущено,
внимательно просмотрел в Исторической библиотеке подписки газеты "Известия"
(наша подписка) за десять лет и сделал выписки из нескольких, как мне
показалось, умных и честных статей. По этим материалам написал небольшую
книгу, которую назвал "Интеллигенция и Власть в России 1985-1996 гг.)". Она
была издана в
2000-м году. Выбранный период соответствует времени некоего
сотрудничества или хотя бы взаимопонимания между властью (Горбачев, Ельцин)
и московской интеллигенцией. Взаимопонимание и сотрудничество оборвались в
96-м году, с началом чеченской войны.
Хотя во многих событиях этого бурного десятилетия: многотысячных
митингах, избирательных кампаниях, ночных бдениях у Белого дома в дни ГКЧП я
принимал непосредственное участие, повторять эту книгу здесь не имеет
смысла. С другой стороны, за последние десять лет в моей личной жизни
заслуживающих внимания эпизодов не случалось. Политикой я интересоваться
перестал. В отличие от предыдущего, острого и потому в значительной степени
открытого периода, политические баталии и интриги после 96-го года приняли
закрытый характер. Гадать о том, что происходит "под ковром", мне
неинтересно. Но весьма интересует сегодняшнее материальное и особенно
моральное состояние нашего общества. Скажу сразу: это состояние мне не
нравится. Далее станет ясно, почему. Был ли такой результат неизбежен? Было
ли ошибочным все направление реформ в предшествующий период времени, или
допущены отдельные, с моей точки зрения, серьезные просчеты? Ведь "хотели
как лучше".
Попробую, как сумею, проанализировать события того "революционного"
десятилетия, пользуясь материалами своей книги.
Итак, 11 марта 1985 года Михаил Сергеевич Горбачев стал Генеральным
секретарем ЦК. Я буду писать только о делах внутренних. В истории
международных отношений имя Горбачева навсегда связано с прекращением
"холодной войны", разрядкой напряженности, снижением уровня ракетно-ядерного
противостояния СССР и США, освобождением человечества от постоянного страха
ожидания ядерной войны.
Гласность и свобода печати были в числе первых программных заявлений
Горбачева. Практически с середины февраля 86-го года цензура перестала
существовать. Боже мой! Какой поток хлынул на страницы журналов и газет! А
какие книги появились в книжных магазинах! Ахматова, Гумилев, Мандельштам,
Волошин, Набоков, Ремизов, Зайцев, Алданов... Новые книги недавних
вынужденных эмигрантов: Солженицына, Аксенова, Бродского, Войновича,
Максимова, Некрасова... Какое наслаждение было глотать все это!
Но куда важнее по своим последствиям была лавина разоблачительной
литературы, относящейся к недавнему прошлому страны. Конечно, первое слово
было сказано Хрущевым еще в 56-м году на XX съезде партии. Впрочем, даже в
Москве его доклад опубликован не был. Читали на партийных собраниях. Одно
время читки были прекращены, потом возобновились. Я убежден, что в сотнях
тысяч небольших парторганизаций по всей стране доклад не читали. В лучшем
случае выслушали короткое сообщение об ошибках, допущенных в борьбе с
"врагами народа" то ли самим Сталиным, то ли НКВД. Что же касается всего
населения СССР, то оно в массе своей сохраняло представление о "Великом
вожде", "Мудром учителе" и Победителе фашистской Германии. В брежневские
времена о злодеяниях Сталина писать и говорить было не принято.
А тут полилось такое!.. Воспоминания уцелевших политзаключенных о
каторжном режиме содержания и работы в лагерях. Воспоминания бывших
сотрудников НКВД, арестованных в свою очередь; о прямых указаниях "товарища
Сталина" по расширению кампании борьбы с "изменниками Родины". О том, что
перед войной Сталин ликвидировал три четверти высшего комсостава Красной
Армии. До последней минуты, несмотря на сообщения наших зарубежных агентов,
верил Гитлеру, с которым через Молотова и Риббентропа договорился о разделе
Европы. Оказалось, что и все соратники Сталина - члены Политбюро, секретари
ЦК, весь руководящий состав партии вплоть до секретарей райкомов -
участвовали в отвратительной охоте на людей. Что органам НКВД из ЦК партии
спускались нормы ежемесячного разоблачения "врагов народа".
Потом стало выясняться, что не только в оправдании репрессий и не
только в сводках с фронтов Отечественной войны руководство страны обманывало
свой народ. Обман царил и в промышленном, и в сельскохозяйственном
производстве. Сталинские "пятилетки", выполнявшиеся в четыре года, на самом
деле недовыполнялись и за пять лет. Повсюду царили приписки и манипуляции с
дутыми цифрами отчетов. Эта всеохватывающая "липа" продолжалась при Хрущеве
и Брежневе. Страна катастрофически отставала в общем техническом развитии.
Успехи в освоении космоса, купленные колоссальной мобилизацией сил и
средств, прикрывали это отставание. То же относилось к развитию
ракетно-ядерных технологий. Хотя трудно было представить, какая из западных
держав рискнула бы напасть на СССР и, в случае победы, взять на свое
иждивение его бедствующее в массе своей население. Что же касается Китая, то
он в ту пору был еще более отсталым технически, чем Советский Союз.
Нам, москвичам, все это было уже давно известно. Благодаря "самиздату"
и радиопередачам западных радиостанций на русском языке. Мы были счастливы,
что наконец правда о нашей жизни и недавней истории таким мощным потоком
выходит наружу. Нам казалось, что начинается совершенно новая, честная и
ясная эпоха. Наше техническое отставание и прочие трудности народ преодолеет
благодаря единению с партией, доверию к ее руководству, которое нашло в себе
мужество открыть людям глаза на преступления прошлого и "грехи" настоящего.
Мы жестоко ошиблись, не предугадав естественную реакцию подавляющего
большинства своих сограждан. Материалы "самиздата" не выходили за пределы
Москвы и Ленинграда. Западные радиостанции были недостаточно мощны, чтобы их
можно было слушать вдалеке от западных границ Союза. Провинциалам
приходилось довольствоваться радиотрансляциями из Москвы. Практически почти
все население огромной страны ничего не знало о многолетнем обмане народа
руководством партии и государства.
Теперь же, когда все эти разоблачения печатались в центральных газетах