Страница:
Упали…
Облокачиваемся на заиндевевшие ладони, распрямляем негнущиеся локти. Теперь медленно поднимаемся, чтобы не оступиться и не сорваться в пропасть десятиметровой глубины, неожиданно возникшую справа. Отодвигаемся от опасного провала… И шагаем. Раз — левой… Два — правой…
Чтобы выжить.
Когда они очутились наконец на вершине очередного вала, Рысцову показалось, что прошло часа три. На самом деле — двадцать минут. Ольга к этому моменту почти всем весом опиралась на его плечо. Но старалась идти.
— Смотри! — заорал Валера, не в силах поднять руку, чтобы показать на огоньки заправки у шоссе. Точнее, это ему казалось, что он заорал. В действительности с белых губ сорвался лишь неразборчивый хрип.
Она тоже увидела и постаралась даже шагнуть вперёд без его помощи. Споткнулась и бесшумно исчезла в мутно-снежном мареве. Рысцов бросился вслед, царапая колено о камень и хватая раззявленным ртом снег…
Через несколько минут он сумел найти её распластанное тело. Девчонке неслыханно повезло: капюшон зацепился за мёрзлый корень. Если бы не эта счастливая случайность, вовек бы ему не сыскать бедняжку на дне оврага.
Расчистив снег, Валера упёрся каблуком в более-менее надёжный выступ и, хрипя, вытянул на ровное место потерявшую сознание девушку.
Дальше он нёс её на руках… Сознание то и дело плыло, искажая спасительные искорки светлячков, бреющих где-то впереди… так далеко впереди. За бесцветным полотном вьюги… Шаг. Ещё. Вытаскиваем ногу, ставим, переносим на неё вес двух тел… Теперь следующую… Опять шаг… Вытаскиваем, ставим, переносим… Не путать!.. Вытаскиваем, ставим, переносим…
…Он ехал в машине. Волнистая кромка леса выделялась чёрной полоской на аппликации близящегося рассвета. Изредка то тут, то там мелькали деревушки, обозначенные маленькими россыпями огоньков. Наступало холодное утро. Стылый воздух врывался шипящей струёй сквозь приоткрытое стекло, напоминая, что вот-вот придёт зима. Справа и слева расстилались поля. Безбрежные, пустынные, молчаливые… И казалось, что можно остановиться, вылезти наружу, до рези наполнить лёгкие свежестью ледяного безветрия и, забыв обо всем на свете, беспечно сунуть коченеющие руки в карманы, занести ногу и шагнуть. И просто идти куда-нибудь. Идти, куда хочется, долго-долго, спокойно, не думая ни о чем. Неторопливо идти… До самого горизонта…
Рысцов встряхнул головой. Вьюга хлобыстнула его по заиндевевшей щеке. Наваждение?.. Да, да. Конечно!.. Нельзя отвлекаться на посторонние мысли. Вытаскиваем ногу, ставим, переносим на неё вес двух таких тяжёлых тел…
Это правильно, когда сама жизнь становится для человека навязчивой идеей.
И снова маленький шажок… И ещё… хотя бы один…
«Скорую» вызывает», — подумал Рысцов.
— Не надо… кхр-р-кхе… — прохрипел он, сухо закашлявшись.
— Помереть, что ли, решил? — удивлённо поинтересовался морщинистый адыгеец с характерным южным акцентом, но трубку вернул на место. — Откуда вы, такие красавцы, нарисовались?
— Девушка цела? — шёпотом спросил Валера.
— Да цела, цела твоя клуша… — улыбнулся старик, демонстрируя жёлто-чёрный налёт на плохих зубах. — Спиртом надо растереть. Сам справишься?
— Да, — устало прикрыв глаза, откликнулся Рысцов.
Значит — донёс-таки. Дошагал…
Все тело ныло. Беспощадная ломота буквально молотками колотила по суставам, саднило ушибленное колено, нестерпимо болела шея, омерзительное покалывание чувствовалось во всех пяти конечностях… Как — в пяти?!
Он рывком сел, застонав от перемены положения, и все ещё слабо гнущимися пальцами ощупал пятую… конечность. Адыгеец, наблюдая за Валерой, порывисто и немного обидно расхохотался. Пыхнул самокруткой и, щурясь от вонючего дыма, добродушно подбодрил:
— Повезло вам, касатики! Ой повезло. И занесло-то вас туда, в драбинник гуамский, каким богом — непонятно… Опасно здесь. А таперича, вон смотри, какая зима выдалась! Сроду такого в наших краях не было… Ещё бы минут пятнадцать, и все выпирающие части орханизьма пришлось бы отнимать…
Рысцов затравленно оглянулся на старика и машинально прикрыл еле двигающимися ладонями ширинку постепенно оттаивающих джинсов.
С огорчением он обнаружил, что несколько страниц паспорта, лежащего в заднем кармане, серьёзно промокли — в частности, немного смазался штамп регистрации по месту жительства. Зато кое-какие деньги, застёгнутые на «молнию» в одном из отделений, кошелька, остались целыми и невредимыми. Это чуточку радовало…
Ольга оклемалась через полчаса.
За это время Валера успел раздеть её до нижнего белья, в приказном порядке заставив отвернуться наглого адыгейца, растереть всю спиртом и снова одеть уже в предложенный хозяином сухой шерстяной комбинезон крайне вызывающего покроя и не по размеру большую телогрейку. Чудом уцелевший футляр с её любимыми очками он бережно положил рядом с ней. Изодранный костюм и куртку пришлось выкинуть. Сам он тоже теперь благоухал спиртягой и был облачён в спецовочные штаны да старый пуховик. Ни дать ни взять — фартовая парочка бомжей…
— Где мы?.. — с трудом произнося слова, спросила Панкратова.
— Тихо, тихо. — Рысцов легонько прикоснулся пальцем к бледным Ольгиным губам. — Все хорошо. Все уже позади… Полежи немного, отогрейся.
Она, болезненно щурясь, прикрыла веки.
Кряхтя, Валера поднялся с жёсткой кровати, накрытой блиноподобным матрацем, и подошёл к столу, за которым сидел старик, попыхивая самокруткой. Присел рядышком на хлипкий табурет.
— У вас здесь телевизора нет?
— Не располагаем. Приемничек вон имеется, только сейчас в такую вьюгу — одни помехи. А чегой-то ты, касатик, не захотел «Скорую»? Нашкодили, что ль?
Рысцов пристально посмотрел в складчатые прорези глаз адыгейца и проговорил:
— Не надо никого вызывать. Сколько я должен?
— Эк ты! Сколько должен… — крякнул тот, мотнув головой. — Может, вы преступники какие? Зачем мне проблемы?.. Рублей пятьсот надо б… И пару сотен за барахлишко одолженное…
Отсчитав семь бумажек, Валера передал их в проворные руки старика.
— Дело какое, — водя носом, сообщил адыгеец, пряча деньги в ящик стола. — Трасса здесь не особливо оживлённая в зиму. А учтя погоду, дык и вообще… Сейчас полночь, хозяин за выручкой приезжает часов в пять, и рисковать не будем. Так что до полпятого вы отсюда — того… Надейтесь, попутка попадётся до Апшеронска. Ну иль до Майкопа. И я вас не видал… мне-то какое дело… По рукам?
— Хорошо, — ответил Рысцов, разглядывая через узоры окна освещённые одиноким фонарём колонки с цифрами 92 и 95. — А что, отец, неужто выгодно в таком месте заправку держать?
— Не отец я тебе, проходимец, — неожиданно резко сказал адыгеец, давя пальцами огонёк на конце самокрутки.
— Ну извини… — пожал плечами Валера, вставая. — Не обессудь, если обидел чем.
— Если б обидел, я тебе в гузно дуплетом дроби нагнал бы полкило, — веско ввинтил старик. Прислушался, приподнявшись, глянул в окно. — Едет кто-то вроде. Буди свою клушу горемычную, голосуйте. И ступайте с богом, куда шли…
Жизнерадостный бородач кавказской наружности был без напарника, поэтому, не особо торгуясь, разместил их обоих на сиденье рядом с собой. Изредка он косился на бывалый комбез Ольги и дешёвую одёжку Валеры, но лишних вопросов не задавал: видимо, не гнушался любого рода спутниками в долгих рейсах. Как только тронулись, он сообщил, что зовут его Акоп, и хотел было врубить музыку, но Рысцов показал глазами на сникшую после ночного приключения девушку, и дальнобой, понимающе кивнув, отказался от затеи. Зато на протяжении всей дороги он под гулкое хрюканье двигателя доводил до сведения Валеры все проблемы своего родного аула, связанные с непомерно суровой зимой, порой не рассчитывая количества лишних децибелов и аккуратность жестикуляции. С этим пришлось смириться, ибо, как известно всей гильдии автостопщиков, платить таким водителям нужно не в денежном эквиваленте, а в соотношении количества послушно вытерпленных баек на километр пути.
В городе было мертво. Лишь редкие утренние бульдозеры нехотя ползали по скудно освещённым улицам, пожирая сугробы, подобно гигантским гусеничным скарабеям. Пурга немного угомонилась, и возникали скромные надежды на безветренный ясный день. Удивительно было, что ничего не напоминало о катавасии, которую их горе-команда накануне устроила всему миру своим саботажным заявлением.
Завидев красную неоновую надпись на фронтоне небольшой гостиницы, согласно которой данное заведение называлось «Ловкач Ваня», Рысцов попросил бородатого дальнобоя остановиться.
— Зря, здэсь сэрвис плахой, — покачал головой бодрый кавказец, притормаживая фуру.
— Ничего, справимся, — сказал Валера, тихонько расталкивая Ольгу. — Я сколько тебе должен, брат?
— А-а! — досадливо развёл лапищи Акоп, чуть не снеся Рысцову череп. — Зачем абижаешь?! С харошим человеком ехать — благодать! А если хароший челавек с красивой женщиной, то… — Он запнулся, подбирая слова: — То савсем харашо!
— Спасибо! Доброй дороги! — искренне поблагодарил Валера, помогая Панкратовой спрыгнуть с подножки.
— Дарога всэгда добрая! — на три четверти высовываясь из кабины, изрёк дальнобой. — Челавек злой бывает…
Дверь хлопнула, двигатель взвыл, плюясь через выхлопную трубу переработанной солярной слюной, и «КамАЗ» укатил прочь, трубно просигналив напоследок.
Оттягивая мускулистую пружину двери, ведущей в недра «Ловкача Вани», Рысцов про себя молил только об одном: чтобы их фотографии ещё не дошли сюда. То, что оба числятся в федеральном розыске, сомнений у него не вызывало. И хорошо, если только в федеральном…
Говорливый водитель-кавказец не слукавил — сервис здесь действительно был не ахти. Ресепшином служила грязная барная стойка с храпевшим возле неё типом неопределённого возраста, пола и, по всей видимости, с высокой степенью вшивости. «Ловкач Ваня», — окрестил его про себя Валера, поддерживая под руку Ольгу, которой стало, кажется, ещё хуже от витавшего в помещении смрада.
Барменом, официантом и метрдотелем в одном лице оказалась заспанная тётка, с невнятными матюгами вышедшая на шум из кухни.
— Носит вас чуть свет, — гостеприимно осклабилась она, поправляя свёрнутый набок фартук. — Ну, чего пить будем?
— У вас можно снять номер? — осведомился Рысцов.
Тётка осклабилась пуще прежнего. Отхлебнув из кружки выдохшегося пива, произнесла язвительно:
— Ну и шмару ты себе подцепил. И морда, главное, интеллигентная такая.
Валера сжал зубы от такой наглости, но не отреагировал — не та ситуация у них теперь, чтобы артачиться. Лишь повторил вопрос.
— Кровать узкая, — небрежно бросила тётка. — Если устроитесь бутербродиком — поместитесь.
— Нам нужен двухместный. И чтобы С-визор был.
Это пожелание ввергло барменшу в полуминутный ступор. Она отставила кружку с остатками пива и вперилась в него взглядом, как настоятельница женского монастыря, которой предложили квартировать в святых стенах полк пьяных гусаров.
Оклемавшись, тётка хлебнула ещё разок и без комментариев скрылась в кухне.
Вот и приплыли. Сейчас ментуру вызовет, и крышка — с полуживой Ольгой их повяжут в десять минут. Черт! Стало быть, уже успели оповестить, чтобы сообщали обо всех подозрительных лицах, желающих воспользоваться услугами С-видения… Рысцов вознамерился было из последних сил бежать вон и даже повернулся к выходу, когда за спиной раздался хриплый мужской бас:
— Что за гости у нас полуночные?
Обладателем неприятного голоса оказался упитанный горец с воронёной щетиной на смуглых щеках. Он был одет в смешные, но чистые и ухоженные шаровары, атласную сорочку и кожаную жилетку. Будто не пятый час ночи наступал, а разгар рабочего дня.
— Здравствуйте, — устало сказал Валера, чувствуя, что ещё пять минут, и он завалится спать прямо у порога забегаловки. Оставалось рассчитывать на удачу и идти ва-банк. — У вас случайно не найдётся двухместного номера, где есть С-визор?
— Ну отчего же… — хищно улыбнулся горец, переступив с ноги на ногу. — Один, пожалуй, найдётся, только сразу предупреждаю: дорого возьму…
— Берите дорого, — кивнул Валера, жмуря глаза от переутомления.
— И деньги вперёд.
— Да хоть — вбок…
Вручив хозяину задаток, Рысцов поднялся на второй этаж и, отперев указанный номер, чуть не свалился в изнеможении. Стянув нелепый комбинезон с вялого, но привлекательного женского тела, он уложил сонную Ольгу на одну из кроватей. Переборов животный позыв провести по чашечкам бюстгальтера ладонями, укрыл одеялом и отвернулся от тут же засопевшей девушки. Дабы не вводить себя во искушение…
С-визор, висевший над другой кроватью, был старенький, но, судя по загоревшимся индикаторам, исправный.
Валера заставил себя доковылять до ванной и умыться тёплой водой. Из зеркала на него глядел мужик с тёмными кругами под глазами. В последних странным образом сочетались растерянность и настырный огонёк со слегка безумным отблеском. Проведя рукой по щеке, мужик обнаружил колкую щетинку и болезненный зуд кожи под пальцами.
Чудом ведь живыми из того бурана выбрались! Да уж, экстрим нешуточный. Теперь бы ещё узнать, что в мире творится. И деньги, заработанные в эсе на Манежке, нужно бы перевести на другой счёт — складывается ощущение, что в ближайшее время они дюже понадобятся. Чтоб опять выживать…
Валера тяжело вздохнул и вдруг улыбнулся этой измочаленной морде в зеркале. Та в долгу не осталась: растянула губы, оголив давно не чищенные клыки. Ну и скотина!..
Рысцов взял тюбик дешёвой пасты, лежащий на раковине, и выдавил из него влажную белую змейку прямо на язык. Производя ужасный скрипучий звук, он стал водить по зубам указательным пальцем, морщась и выпучивая красные глаза. Процедура завершилась полосканием рта, отплевыванием и длинной матерной тирадой, произнесённой, однако, шёпотом.
Скинув спецовочные штаны, Валера с наслаждением вытянулся, с утробным стоном прогнулся назад и тут же сделал несколько наклонов вперёд. После чего он спрятал под подушку кошелёк, проверил дверной замок и вытянулся на своей кровати, в последний раз
удостоверившись, что Ольга крепко спит, свернувшись клубочком. Набрал на панели С-визора знакомую до боли комбинацию и, невесело подмигнув зеленому огоньку, опустил вмиг отяжелевшие веки.
Ох! Только бы ментов не навёл этот… ловкий Ваня… или кто он там… Тем более что Ольгина мордашка теперь была известна на весь мир…
Спи с миром, Валера…
Приятных сновидений…
К Манежке не стоило даже приближаться — вокруг неё стояло серьёзное оцепление. Не исключено, что в рядах военных были завербованные сшизы. Что происходило внутри объекта «Тёплые сны», оставалось лишь гадать.
Вжикнув герметзамком, Рысцов быстрым шагом направился в сторону площади трех вокзалов — именно там, в одном из прилегающих зданий, находилась квартира, на которой они периодически встречались с Хасаном Игнатьевичем, человеком, на которого его вывел после их встречи в австралийской пустыне странноватый Борис, радеющий за благополучие популяции кенгуру.
Спустя полчаса, стараясь не попадать в поле зрения патрулей СКС, он добрался до высокого дома, выполненного в готическом стиле. На первый взгляд нужный ему подъезд никто не пас, но Валера все же ненавязчиво обошёл здание по периметру, прежде чем зайти внутрь. На тёмной лестничной клетке он остановился. Прислушался. Бдительно оглядываясь на каждом пролёте, бесшумно поднялся на пятый этаж. Возле неприметной деревянной двери он ещё разок осмотрелся. Никого. Рыхлая совковая дверка, надо сказать, только для непосвящённого могла показаться беззащитной и лёгкой на вынос. На самом деле под слоем крашеной фанеры она была усилена цельной кевларовой пластиной. А для особо назойливых тут притаилась ещё и активированная охранная система «Щит», сквозь невидимую пелену которой пройти мог только сшиз, да и то лишь не ниже шестой категории.
Решившись, Валера надавил на подплавленную хулиганами кнопку звонка. Тихая трель зазвучала внутри квартиры.
Если здесь уже хозяйничают федералы, то нужно будет уносить ноги, лихорадочно подумал он, прислушиваясь к приближающемуся шарканью шагов. Тот, кто подходил к двери с другой стороны, не старался скрыть своего приближения, а будто даже нарочно погромче скрёб тапочками по полу. У Хасана Игнатьевича была другая поступь, за это Рысцов мог поручиться. Но если там засада, зачем так афишировать? Быть может, психологический трюк?..
При щелчке замка он вздрогнул и согнал с себя оцепенение.
— Заждались уже, Валерий Степанович, — укоризненно промолвил возникший на пороге Борис, не протягивая руки, но приветливо махнув авоськой. — Почти все собрались, а вас нет… Мы уж думали — загребли. Пробивали даже по своим каналам: в ФСБ нэма, у военных вроде тоже… Куда, думаем, запропастился?
— Где Хасан Игнатьевич? — осторожно спросил Рысцов, не торопясь заходить внутрь.
Борис сокрушённо поцокал языком:
— Не уберегли родимого. Заграбастали его наши орлы гэбэшные. Но он мужчина опытный — расколоть его будет не так-то легко. Хотя, конечно же, возможно. Так что проходите, что в дверях-то беседовать. Времени мало.
Сражаясь с искушением развернуться и пойти прочь, Валера пристально посмотрел в неправильно посаженные глазки Бориса, которые в скудном подъездном свете казались совсем уродливыми.
В конце концов, подумал он, пришёл же сюда. Значит — хотел. Да и… Он вдруг мысленно осёкся. Это ведь оно его привело. Пред… чувствие.
Переступая через порог, он уже не колебался. Сомнения померкли под натиском неведомой волны чудовищной силы. Взметнувшееся где-то в груди цунами смешивало все внутренности в блаженной и страшной воронке эйфории…
Он — сшиз.
Изгой.
И нужно учиться быть таковым, помня, что это вовсе не проклятие…
Это — дар.
В колоссальной комнате, обставленной в стиле хай-тэк со всевозможными атрибутами, воссоздающими атмосферу стерильной лаборатории, находились шесть человек. Рысцов бегло оглядел их лица — ни одного знакомого. Борис пододвинул ему пуфик, обитый белоснежным бархатом, и приглашающе дёрнул авоськой.
— Ну что ж, — сказал он, повернувшись к присутствующим, — знакомьтесь. Это Валерий — сшиз третьей категории. Сотрудничает с нами давно. Исполнителен, немногословен, эрудирован, степень IQ высокая, устойчивость к пси-влиянию эса удовлетворительная. Участвовал вчера в заварухе на «Либере», но раз сюда пришёл, значит, уже выбрал свою сторону.
Рысцов стал точкой пересечения шести пронзительных взглядов.
— Валерий, теперь я представлю вам остальных, — не затягивая паузу, продолжил Борис. — Это люди, с которыми вы уже работали. Не удивляйтесь, что не видите знакомых лиц: просто по соображениям безопасности до нынешнего момента вы не встречались с ними лично. Проект «Изнанка», основная установка которого теперь уже до конца смонтирована на Манежке и готова к эксплуатации, вспоминаете? Вы там помогали поддерживать систему «Щит»…
— Какая ещё изнанка? — не понял Рысцов. — Эса?
— Ах, да… — Авоська досадливо сморщилась. — Вы же проект знали под названием «Тёплые сны». Но это так… камуфляж. На самом деле…
— Борис, — властным голосом остановила его единственная среди присутствующих здесь женщина, — детали позже.
— Хорошо, хорошо, — неожиданно помрачнев и ссутулившись, сказал Борис. — Валерий, это Кристина Николаевна. Сшиз второй категории. Наш руководитель, идейный вдохновитель, спонсор. Иными словами — шеф. И бог.
— Тогда уж богиня. И шефиня, — бесцеремонно перебил Рысцов. Ему никогда не нравился подобный пафос.
Женщина взглянула на него и улыбнулась. Деликатно, но довольно прохладно — мол, оценила юмор, но больше хавало не разевай без нужды… А ещё… что-то странное было в её манере моргать. Рысцов пока не мог понять — что конкретно. Но главное — сквозило в этой Кристине Николаевне нечто зверски притягивающее: даже не внешние данные, которые, кстати, тоже не подкачали, нет… нечто напоминающее… силу удивительного предчувствия, возникающего иногда в С-пространстве.
Остальные молчали. Некоторые из них смотрели не только на Валеру, но и поглядывали искоса друг на друга — видно, тоже недавно познакомились.
— Это Роберт, — повёл авоськой Борис в сторону крупного мужчины с выпирающими скулами и голубоватыми глазами. — Тоже вторая категория. Один из самых сильных отслеженных нами сшизов в России.
Затем он коротко представил остальную четвёрку. Ими оказались смуглый и практически лысый Карен лет пятидесяти, худосочный молоденький Алёша с грязными даже на вид вихрами, грузный Леонид, потряхивающий четырьмя безвольными подбородками и время от времени спутывающий пальцы на нервных руках, и Пётр с нагловато изогнутым носом и явно уголовной внешностью. Соответственно, сшизы четвёртой, второй и два третьей категории.
Вот так компашка подобралась, подумал Рысцов, ещё раз обводя взглядом присутствующих. Маргиналы какие-то…
— Ну, теперь, думаю, все в сборе, — подытожила Кристина Николаевна, приподнимаясь со своего пуфика и подходя к сооружению, по дизайну более всего напоминающему операционный стол, на котором беспардонный хирург примостил ноутбук, чтобы после смены поиграть в тетрис. — Попробую объяснить, зачем вы здесь находитесь. Сразу обращаю внимание: если кому-то захочется после этого выйти из игры, то это можно будет с лёгкостью устроить. С выносом тела лапками вперёд и надгробием с надписью «game over». Впрочем, это правило действует с момента его оглашения, то есть с нынешней секунды.
Она ударила несколько раз пальчиками по клавиатуре ноутбука и отодвинулась от монитора, чтобы всем было видно. На экране вращались контуры какого-то устройства, похожего на вертикально расположенную гантель, густо опутанную проводами.
— Здесь изображена установка форсированного изменения метрики С-пространства, которую спроектировал наш талантливый Борис — учёный и гениальный специалист в теории эса. — После этой преамбулы Кристина Николаевна сделала паузу. Казалось, что от смущения вместе с хозяином покраснела и авоська, а Валера перевёл на него ошарашенный взгляд. Ни фига себе! Дачник-неумёха… Кивнув, Кристина Николаевна продолжила: — Этот аппарат уже установлен в шахте, пробурённой и специально оборудованной на Манежной площади. Благодаря вам вокруг стоит мощнейшая защита, которую в ближайшие часы не смогут пробить ни военные, ни гэбэ, ни сам сатана. Конечно же, установка и иже с ней существуют только в эсе, ибо в нашей будничной реальности она была бы не полезней ношеной стельки. Одним словом, это и есть проект «Изнанка», над которым все мы, ведая о том или нет, так долго работали.
— Расскажите, зачем… так сказать, все это?.. — робко спросил грузный Леонид, задрожав подбородками.
— Мне кажется, тут лучше довериться самому конструктору, — снисходительно улыбнулась женщина. И снова Рысцов не успел уловить, что же его смущает в том, как она мигает веками…
Борис, неуклюже задев пуфик, подошёл к монитору. Все-таки потрясающие нестыковки были в этом странном человеке: то он кенгуру жалеет, то кажется уверенным и даже несколько вальяжным, то обижается ни на что, то конфузится… Да и с авоськой этой пресловутой не расстаётся никогда.
— Постараюсь объяснить доступными словами, — начал учёный. — Форсированное изменение метрики С-пространства — ныне достаточно распространённое явление. Лишь звучит замысловато, а на самом деле — это то, что отличает сшизов от обычных людей. Это наша с вами способность менять структуру эса. А я сделал искусственный прибор, обладающий примерно теми же свойствами. Зачем, спросите вы? Ну я, конечно, умолчу о чисто научной ценности данного изобретения, потому как не думаю, что кому-то она интересна теперь, среди беспорядочного хаоса, витающего во всем мире. Разговор пойдёт исключительно о практических достоинствах. Проектом «Изнанка» мы занимались давно и не предполагали, что его придётся запускать так скоро… И здесь нам помогло то, что, казалось бы, должно было смертельно испугать — выступление на канале «Либера», фактически выбившее сшизов из легальной жизни. Более того — осеменившее планету паникой.
Облокачиваемся на заиндевевшие ладони, распрямляем негнущиеся локти. Теперь медленно поднимаемся, чтобы не оступиться и не сорваться в пропасть десятиметровой глубины, неожиданно возникшую справа. Отодвигаемся от опасного провала… И шагаем. Раз — левой… Два — правой…
Чтобы выжить.
Когда они очутились наконец на вершине очередного вала, Рысцову показалось, что прошло часа три. На самом деле — двадцать минут. Ольга к этому моменту почти всем весом опиралась на его плечо. Но старалась идти.
— Смотри! — заорал Валера, не в силах поднять руку, чтобы показать на огоньки заправки у шоссе. Точнее, это ему казалось, что он заорал. В действительности с белых губ сорвался лишь неразборчивый хрип.
Она тоже увидела и постаралась даже шагнуть вперёд без его помощи. Споткнулась и бесшумно исчезла в мутно-снежном мареве. Рысцов бросился вслед, царапая колено о камень и хватая раззявленным ртом снег…
Через несколько минут он сумел найти её распластанное тело. Девчонке неслыханно повезло: капюшон зацепился за мёрзлый корень. Если бы не эта счастливая случайность, вовек бы ему не сыскать бедняжку на дне оврага.
Расчистив снег, Валера упёрся каблуком в более-менее надёжный выступ и, хрипя, вытянул на ровное место потерявшую сознание девушку.
Дальше он нёс её на руках… Сознание то и дело плыло, искажая спасительные искорки светлячков, бреющих где-то впереди… так далеко впереди. За бесцветным полотном вьюги… Шаг. Ещё. Вытаскиваем ногу, ставим, переносим на неё вес двух тел… Теперь следующую… Опять шаг… Вытаскиваем, ставим, переносим… Не путать!.. Вытаскиваем, ставим, переносим…
…Он ехал в машине. Волнистая кромка леса выделялась чёрной полоской на аппликации близящегося рассвета. Изредка то тут, то там мелькали деревушки, обозначенные маленькими россыпями огоньков. Наступало холодное утро. Стылый воздух врывался шипящей струёй сквозь приоткрытое стекло, напоминая, что вот-вот придёт зима. Справа и слева расстилались поля. Безбрежные, пустынные, молчаливые… И казалось, что можно остановиться, вылезти наружу, до рези наполнить лёгкие свежестью ледяного безветрия и, забыв обо всем на свете, беспечно сунуть коченеющие руки в карманы, занести ногу и шагнуть. И просто идти куда-нибудь. Идти, куда хочется, долго-долго, спокойно, не думая ни о чем. Неторопливо идти… До самого горизонта…
Рысцов встряхнул головой. Вьюга хлобыстнула его по заиндевевшей щеке. Наваждение?.. Да, да. Конечно!.. Нельзя отвлекаться на посторонние мысли. Вытаскиваем ногу, ставим, переносим на неё вес двух таких тяжёлых тел…
Это правильно, когда сама жизнь становится для человека навязчивой идеей.
И снова маленький шажок… И ещё… хотя бы один…
* * *
Очнулся Валера очень вовремя. Старый адыгеец — по-видимому, управляющий АЗС — уже снял со старомодного телефона громоздкую трубку и два раза крутанул кривым пальцем диск. Один раз длинно, а второй раз коротко.«Скорую» вызывает», — подумал Рысцов.
— Не надо… кхр-р-кхе… — прохрипел он, сухо закашлявшись.
— Помереть, что ли, решил? — удивлённо поинтересовался морщинистый адыгеец с характерным южным акцентом, но трубку вернул на место. — Откуда вы, такие красавцы, нарисовались?
— Девушка цела? — шёпотом спросил Валера.
— Да цела, цела твоя клуша… — улыбнулся старик, демонстрируя жёлто-чёрный налёт на плохих зубах. — Спиртом надо растереть. Сам справишься?
— Да, — устало прикрыв глаза, откликнулся Рысцов.
Значит — донёс-таки. Дошагал…
Все тело ныло. Беспощадная ломота буквально молотками колотила по суставам, саднило ушибленное колено, нестерпимо болела шея, омерзительное покалывание чувствовалось во всех пяти конечностях… Как — в пяти?!
Он рывком сел, застонав от перемены положения, и все ещё слабо гнущимися пальцами ощупал пятую… конечность. Адыгеец, наблюдая за Валерой, порывисто и немного обидно расхохотался. Пыхнул самокруткой и, щурясь от вонючего дыма, добродушно подбодрил:
— Повезло вам, касатики! Ой повезло. И занесло-то вас туда, в драбинник гуамский, каким богом — непонятно… Опасно здесь. А таперича, вон смотри, какая зима выдалась! Сроду такого в наших краях не было… Ещё бы минут пятнадцать, и все выпирающие части орханизьма пришлось бы отнимать…
Рысцов затравленно оглянулся на старика и машинально прикрыл еле двигающимися ладонями ширинку постепенно оттаивающих джинсов.
С огорчением он обнаружил, что несколько страниц паспорта, лежащего в заднем кармане, серьёзно промокли — в частности, немного смазался штамп регистрации по месту жительства. Зато кое-какие деньги, застёгнутые на «молнию» в одном из отделений, кошелька, остались целыми и невредимыми. Это чуточку радовало…
Ольга оклемалась через полчаса.
За это время Валера успел раздеть её до нижнего белья, в приказном порядке заставив отвернуться наглого адыгейца, растереть всю спиртом и снова одеть уже в предложенный хозяином сухой шерстяной комбинезон крайне вызывающего покроя и не по размеру большую телогрейку. Чудом уцелевший футляр с её любимыми очками он бережно положил рядом с ней. Изодранный костюм и куртку пришлось выкинуть. Сам он тоже теперь благоухал спиртягой и был облачён в спецовочные штаны да старый пуховик. Ни дать ни взять — фартовая парочка бомжей…
— Где мы?.. — с трудом произнося слова, спросила Панкратова.
— Тихо, тихо. — Рысцов легонько прикоснулся пальцем к бледным Ольгиным губам. — Все хорошо. Все уже позади… Полежи немного, отогрейся.
Она, болезненно щурясь, прикрыла веки.
Кряхтя, Валера поднялся с жёсткой кровати, накрытой блиноподобным матрацем, и подошёл к столу, за которым сидел старик, попыхивая самокруткой. Присел рядышком на хлипкий табурет.
— У вас здесь телевизора нет?
— Не располагаем. Приемничек вон имеется, только сейчас в такую вьюгу — одни помехи. А чегой-то ты, касатик, не захотел «Скорую»? Нашкодили, что ль?
Рысцов пристально посмотрел в складчатые прорези глаз адыгейца и проговорил:
— Не надо никого вызывать. Сколько я должен?
— Эк ты! Сколько должен… — крякнул тот, мотнув головой. — Может, вы преступники какие? Зачем мне проблемы?.. Рублей пятьсот надо б… И пару сотен за барахлишко одолженное…
Отсчитав семь бумажек, Валера передал их в проворные руки старика.
— Дело какое, — водя носом, сообщил адыгеец, пряча деньги в ящик стола. — Трасса здесь не особливо оживлённая в зиму. А учтя погоду, дык и вообще… Сейчас полночь, хозяин за выручкой приезжает часов в пять, и рисковать не будем. Так что до полпятого вы отсюда — того… Надейтесь, попутка попадётся до Апшеронска. Ну иль до Майкопа. И я вас не видал… мне-то какое дело… По рукам?
— Хорошо, — ответил Рысцов, разглядывая через узоры окна освещённые одиноким фонарём колонки с цифрами 92 и 95. — А что, отец, неужто выгодно в таком месте заправку держать?
— Не отец я тебе, проходимец, — неожиданно резко сказал адыгеец, давя пальцами огонёк на конце самокрутки.
— Ну извини… — пожал плечами Валера, вставая. — Не обессудь, если обидел чем.
— Если б обидел, я тебе в гузно дуплетом дроби нагнал бы полкило, — веско ввинтил старик. Прислушался, приподнявшись, глянул в окно. — Едет кто-то вроде. Буди свою клушу горемычную, голосуйте. И ступайте с богом, куда шли…
* * *
До Майкопа они добрались затемно. Хорошо, что попутчик оказался обычным словоохотливым дальнобоем на мощном «КамАЗе» — легковушка бы не проперла через заносы на пустынной трассе.Жизнерадостный бородач кавказской наружности был без напарника, поэтому, не особо торгуясь, разместил их обоих на сиденье рядом с собой. Изредка он косился на бывалый комбез Ольги и дешёвую одёжку Валеры, но лишних вопросов не задавал: видимо, не гнушался любого рода спутниками в долгих рейсах. Как только тронулись, он сообщил, что зовут его Акоп, и хотел было врубить музыку, но Рысцов показал глазами на сникшую после ночного приключения девушку, и дальнобой, понимающе кивнув, отказался от затеи. Зато на протяжении всей дороги он под гулкое хрюканье двигателя доводил до сведения Валеры все проблемы своего родного аула, связанные с непомерно суровой зимой, порой не рассчитывая количества лишних децибелов и аккуратность жестикуляции. С этим пришлось смириться, ибо, как известно всей гильдии автостопщиков, платить таким водителям нужно не в денежном эквиваленте, а в соотношении количества послушно вытерпленных баек на километр пути.
В городе было мертво. Лишь редкие утренние бульдозеры нехотя ползали по скудно освещённым улицам, пожирая сугробы, подобно гигантским гусеничным скарабеям. Пурга немного угомонилась, и возникали скромные надежды на безветренный ясный день. Удивительно было, что ничего не напоминало о катавасии, которую их горе-команда накануне устроила всему миру своим саботажным заявлением.
Завидев красную неоновую надпись на фронтоне небольшой гостиницы, согласно которой данное заведение называлось «Ловкач Ваня», Рысцов попросил бородатого дальнобоя остановиться.
— Зря, здэсь сэрвис плахой, — покачал головой бодрый кавказец, притормаживая фуру.
— Ничего, справимся, — сказал Валера, тихонько расталкивая Ольгу. — Я сколько тебе должен, брат?
— А-а! — досадливо развёл лапищи Акоп, чуть не снеся Рысцову череп. — Зачем абижаешь?! С харошим человеком ехать — благодать! А если хароший челавек с красивой женщиной, то… — Он запнулся, подбирая слова: — То савсем харашо!
— Спасибо! Доброй дороги! — искренне поблагодарил Валера, помогая Панкратовой спрыгнуть с подножки.
— Дарога всэгда добрая! — на три четверти высовываясь из кабины, изрёк дальнобой. — Челавек злой бывает…
Дверь хлопнула, двигатель взвыл, плюясь через выхлопную трубу переработанной солярной слюной, и «КамАЗ» укатил прочь, трубно просигналив напоследок.
Оттягивая мускулистую пружину двери, ведущей в недра «Ловкача Вани», Рысцов про себя молил только об одном: чтобы их фотографии ещё не дошли сюда. То, что оба числятся в федеральном розыске, сомнений у него не вызывало. И хорошо, если только в федеральном…
Говорливый водитель-кавказец не слукавил — сервис здесь действительно был не ахти. Ресепшином служила грязная барная стойка с храпевшим возле неё типом неопределённого возраста, пола и, по всей видимости, с высокой степенью вшивости. «Ловкач Ваня», — окрестил его про себя Валера, поддерживая под руку Ольгу, которой стало, кажется, ещё хуже от витавшего в помещении смрада.
Барменом, официантом и метрдотелем в одном лице оказалась заспанная тётка, с невнятными матюгами вышедшая на шум из кухни.
— Носит вас чуть свет, — гостеприимно осклабилась она, поправляя свёрнутый набок фартук. — Ну, чего пить будем?
— У вас можно снять номер? — осведомился Рысцов.
Тётка осклабилась пуще прежнего. Отхлебнув из кружки выдохшегося пива, произнесла язвительно:
— Ну и шмару ты себе подцепил. И морда, главное, интеллигентная такая.
Валера сжал зубы от такой наглости, но не отреагировал — не та ситуация у них теперь, чтобы артачиться. Лишь повторил вопрос.
— Кровать узкая, — небрежно бросила тётка. — Если устроитесь бутербродиком — поместитесь.
— Нам нужен двухместный. И чтобы С-визор был.
Это пожелание ввергло барменшу в полуминутный ступор. Она отставила кружку с остатками пива и вперилась в него взглядом, как настоятельница женского монастыря, которой предложили квартировать в святых стенах полк пьяных гусаров.
Оклемавшись, тётка хлебнула ещё разок и без комментариев скрылась в кухне.
Вот и приплыли. Сейчас ментуру вызовет, и крышка — с полуживой Ольгой их повяжут в десять минут. Черт! Стало быть, уже успели оповестить, чтобы сообщали обо всех подозрительных лицах, желающих воспользоваться услугами С-видения… Рысцов вознамерился было из последних сил бежать вон и даже повернулся к выходу, когда за спиной раздался хриплый мужской бас:
— Что за гости у нас полуночные?
Обладателем неприятного голоса оказался упитанный горец с воронёной щетиной на смуглых щеках. Он был одет в смешные, но чистые и ухоженные шаровары, атласную сорочку и кожаную жилетку. Будто не пятый час ночи наступал, а разгар рабочего дня.
— Здравствуйте, — устало сказал Валера, чувствуя, что ещё пять минут, и он завалится спать прямо у порога забегаловки. Оставалось рассчитывать на удачу и идти ва-банк. — У вас случайно не найдётся двухместного номера, где есть С-визор?
— Ну отчего же… — хищно улыбнулся горец, переступив с ноги на ногу. — Один, пожалуй, найдётся, только сразу предупреждаю: дорого возьму…
— Берите дорого, — кивнул Валера, жмуря глаза от переутомления.
— И деньги вперёд.
— Да хоть — вбок…
Вручив хозяину задаток, Рысцов поднялся на второй этаж и, отперев указанный номер, чуть не свалился в изнеможении. Стянув нелепый комбинезон с вялого, но привлекательного женского тела, он уложил сонную Ольгу на одну из кроватей. Переборов животный позыв провести по чашечкам бюстгальтера ладонями, укрыл одеялом и отвернулся от тут же засопевшей девушки. Дабы не вводить себя во искушение…
С-визор, висевший над другой кроватью, был старенький, но, судя по загоревшимся индикаторам, исправный.
Валера заставил себя доковылять до ванной и умыться тёплой водой. Из зеркала на него глядел мужик с тёмными кругами под глазами. В последних странным образом сочетались растерянность и настырный огонёк со слегка безумным отблеском. Проведя рукой по щеке, мужик обнаружил колкую щетинку и болезненный зуд кожи под пальцами.
Чудом ведь живыми из того бурана выбрались! Да уж, экстрим нешуточный. Теперь бы ещё узнать, что в мире творится. И деньги, заработанные в эсе на Манежке, нужно бы перевести на другой счёт — складывается ощущение, что в ближайшее время они дюже понадобятся. Чтоб опять выживать…
Валера тяжело вздохнул и вдруг улыбнулся этой измочаленной морде в зеркале. Та в долгу не осталась: растянула губы, оголив давно не чищенные клыки. Ну и скотина!..
Рысцов взял тюбик дешёвой пасты, лежащий на раковине, и выдавил из него влажную белую змейку прямо на язык. Производя ужасный скрипучий звук, он стал водить по зубам указательным пальцем, морщась и выпучивая красные глаза. Процедура завершилась полосканием рта, отплевыванием и длинной матерной тирадой, произнесённой, однако, шёпотом.
Скинув спецовочные штаны, Валера с наслаждением вытянулся, с утробным стоном прогнулся назад и тут же сделал несколько наклонов вперёд. После чего он спрятал под подушку кошелёк, проверил дверной замок и вытянулся на своей кровати, в последний раз
удостоверившись, что Ольга крепко спит, свернувшись клубочком. Набрал на панели С-визора знакомую до боли комбинацию и, невесело подмигнув зеленому огоньку, опустил вмиг отяжелевшие веки.
Ох! Только бы ментов не навёл этот… ловкий Ваня… или кто он там… Тем более что Ольгина мордашка теперь была известна на весь мир…
Спи с миром, Валера…
Приятных сновидений…
* * *
В эсе господствовал полный бардак. Московские улицы кишмя кишели очумевшими СКСниками, а по правительственной информационной программе, демонстрирующейся на всех плазменных щитах города, то и дело крутили выдержки из сенсационного выступления крамольной команды, объявившей сшизам войну, но меж тем ни слова не упоминалось о судьбе самих сотрудников просуществовавшей всего чуть более полутора часов «Либеры». Кстати, как выяснилось впоследствии, она стала последним легальным С-каналом в истории человечества — на внеочередном экстренном заседании Совет Безопасности ООН объявил этот вид СМИ запрещённым. Тупые политиканы ещё не понимали, что таким образом вопрос не решится, ведь развившееся до определённого рубежа С-пространство уже не нуждалось в каких-то примитивных развлекательных или научно-популярных каналах. Теперь человеку, чтобы попасть в этот мир, достаточно было лишь включить С-визор и благополучно уснуть под его незримыми флюидами. Как следствие этого факта, там и тут мелькали насторожённые лица обыкновенных реципиентов, чувство любопытства которых, наверное, все же одержало вверх над страхом.К Манежке не стоило даже приближаться — вокруг неё стояло серьёзное оцепление. Не исключено, что в рядах военных были завербованные сшизы. Что происходило внутри объекта «Тёплые сны», оставалось лишь гадать.
Вжикнув герметзамком, Рысцов быстрым шагом направился в сторону площади трех вокзалов — именно там, в одном из прилегающих зданий, находилась квартира, на которой они периодически встречались с Хасаном Игнатьевичем, человеком, на которого его вывел после их встречи в австралийской пустыне странноватый Борис, радеющий за благополучие популяции кенгуру.
Спустя полчаса, стараясь не попадать в поле зрения патрулей СКС, он добрался до высокого дома, выполненного в готическом стиле. На первый взгляд нужный ему подъезд никто не пас, но Валера все же ненавязчиво обошёл здание по периметру, прежде чем зайти внутрь. На тёмной лестничной клетке он остановился. Прислушался. Бдительно оглядываясь на каждом пролёте, бесшумно поднялся на пятый этаж. Возле неприметной деревянной двери он ещё разок осмотрелся. Никого. Рыхлая совковая дверка, надо сказать, только для непосвящённого могла показаться беззащитной и лёгкой на вынос. На самом деле под слоем крашеной фанеры она была усилена цельной кевларовой пластиной. А для особо назойливых тут притаилась ещё и активированная охранная система «Щит», сквозь невидимую пелену которой пройти мог только сшиз, да и то лишь не ниже шестой категории.
Решившись, Валера надавил на подплавленную хулиганами кнопку звонка. Тихая трель зазвучала внутри квартиры.
Если здесь уже хозяйничают федералы, то нужно будет уносить ноги, лихорадочно подумал он, прислушиваясь к приближающемуся шарканью шагов. Тот, кто подходил к двери с другой стороны, не старался скрыть своего приближения, а будто даже нарочно погромче скрёб тапочками по полу. У Хасана Игнатьевича была другая поступь, за это Рысцов мог поручиться. Но если там засада, зачем так афишировать? Быть может, психологический трюк?..
При щелчке замка он вздрогнул и согнал с себя оцепенение.
— Заждались уже, Валерий Степанович, — укоризненно промолвил возникший на пороге Борис, не протягивая руки, но приветливо махнув авоськой. — Почти все собрались, а вас нет… Мы уж думали — загребли. Пробивали даже по своим каналам: в ФСБ нэма, у военных вроде тоже… Куда, думаем, запропастился?
— Где Хасан Игнатьевич? — осторожно спросил Рысцов, не торопясь заходить внутрь.
Борис сокрушённо поцокал языком:
— Не уберегли родимого. Заграбастали его наши орлы гэбэшные. Но он мужчина опытный — расколоть его будет не так-то легко. Хотя, конечно же, возможно. Так что проходите, что в дверях-то беседовать. Времени мало.
Сражаясь с искушением развернуться и пойти прочь, Валера пристально посмотрел в неправильно посаженные глазки Бориса, которые в скудном подъездном свете казались совсем уродливыми.
В конце концов, подумал он, пришёл же сюда. Значит — хотел. Да и… Он вдруг мысленно осёкся. Это ведь оно его привело. Пред… чувствие.
Переступая через порог, он уже не колебался. Сомнения померкли под натиском неведомой волны чудовищной силы. Взметнувшееся где-то в груди цунами смешивало все внутренности в блаженной и страшной воронке эйфории…
Он — сшиз.
Изгой.
И нужно учиться быть таковым, помня, что это вовсе не проклятие…
Это — дар.
* * *
Слишком просторные гостиные — это либо симптом какого-то детского комплекса хозяина дома, либо признак сибаритства. У отсутствовавшего в данный момент по известным причинам Хасана Игнатьевича имели место оба качества.В колоссальной комнате, обставленной в стиле хай-тэк со всевозможными атрибутами, воссоздающими атмосферу стерильной лаборатории, находились шесть человек. Рысцов бегло оглядел их лица — ни одного знакомого. Борис пододвинул ему пуфик, обитый белоснежным бархатом, и приглашающе дёрнул авоськой.
— Ну что ж, — сказал он, повернувшись к присутствующим, — знакомьтесь. Это Валерий — сшиз третьей категории. Сотрудничает с нами давно. Исполнителен, немногословен, эрудирован, степень IQ высокая, устойчивость к пси-влиянию эса удовлетворительная. Участвовал вчера в заварухе на «Либере», но раз сюда пришёл, значит, уже выбрал свою сторону.
Рысцов стал точкой пересечения шести пронзительных взглядов.
— Валерий, теперь я представлю вам остальных, — не затягивая паузу, продолжил Борис. — Это люди, с которыми вы уже работали. Не удивляйтесь, что не видите знакомых лиц: просто по соображениям безопасности до нынешнего момента вы не встречались с ними лично. Проект «Изнанка», основная установка которого теперь уже до конца смонтирована на Манежке и готова к эксплуатации, вспоминаете? Вы там помогали поддерживать систему «Щит»…
— Какая ещё изнанка? — не понял Рысцов. — Эса?
— Ах, да… — Авоська досадливо сморщилась. — Вы же проект знали под названием «Тёплые сны». Но это так… камуфляж. На самом деле…
— Борис, — властным голосом остановила его единственная среди присутствующих здесь женщина, — детали позже.
— Хорошо, хорошо, — неожиданно помрачнев и ссутулившись, сказал Борис. — Валерий, это Кристина Николаевна. Сшиз второй категории. Наш руководитель, идейный вдохновитель, спонсор. Иными словами — шеф. И бог.
— Тогда уж богиня. И шефиня, — бесцеремонно перебил Рысцов. Ему никогда не нравился подобный пафос.
Женщина взглянула на него и улыбнулась. Деликатно, но довольно прохладно — мол, оценила юмор, но больше хавало не разевай без нужды… А ещё… что-то странное было в её манере моргать. Рысцов пока не мог понять — что конкретно. Но главное — сквозило в этой Кристине Николаевне нечто зверски притягивающее: даже не внешние данные, которые, кстати, тоже не подкачали, нет… нечто напоминающее… силу удивительного предчувствия, возникающего иногда в С-пространстве.
Остальные молчали. Некоторые из них смотрели не только на Валеру, но и поглядывали искоса друг на друга — видно, тоже недавно познакомились.
— Это Роберт, — повёл авоськой Борис в сторону крупного мужчины с выпирающими скулами и голубоватыми глазами. — Тоже вторая категория. Один из самых сильных отслеженных нами сшизов в России.
Затем он коротко представил остальную четвёрку. Ими оказались смуглый и практически лысый Карен лет пятидесяти, худосочный молоденький Алёша с грязными даже на вид вихрами, грузный Леонид, потряхивающий четырьмя безвольными подбородками и время от времени спутывающий пальцы на нервных руках, и Пётр с нагловато изогнутым носом и явно уголовной внешностью. Соответственно, сшизы четвёртой, второй и два третьей категории.
Вот так компашка подобралась, подумал Рысцов, ещё раз обводя взглядом присутствующих. Маргиналы какие-то…
— Ну, теперь, думаю, все в сборе, — подытожила Кристина Николаевна, приподнимаясь со своего пуфика и подходя к сооружению, по дизайну более всего напоминающему операционный стол, на котором беспардонный хирург примостил ноутбук, чтобы после смены поиграть в тетрис. — Попробую объяснить, зачем вы здесь находитесь. Сразу обращаю внимание: если кому-то захочется после этого выйти из игры, то это можно будет с лёгкостью устроить. С выносом тела лапками вперёд и надгробием с надписью «game over». Впрочем, это правило действует с момента его оглашения, то есть с нынешней секунды.
Она ударила несколько раз пальчиками по клавиатуре ноутбука и отодвинулась от монитора, чтобы всем было видно. На экране вращались контуры какого-то устройства, похожего на вертикально расположенную гантель, густо опутанную проводами.
— Здесь изображена установка форсированного изменения метрики С-пространства, которую спроектировал наш талантливый Борис — учёный и гениальный специалист в теории эса. — После этой преамбулы Кристина Николаевна сделала паузу. Казалось, что от смущения вместе с хозяином покраснела и авоська, а Валера перевёл на него ошарашенный взгляд. Ни фига себе! Дачник-неумёха… Кивнув, Кристина Николаевна продолжила: — Этот аппарат уже установлен в шахте, пробурённой и специально оборудованной на Манежной площади. Благодаря вам вокруг стоит мощнейшая защита, которую в ближайшие часы не смогут пробить ни военные, ни гэбэ, ни сам сатана. Конечно же, установка и иже с ней существуют только в эсе, ибо в нашей будничной реальности она была бы не полезней ношеной стельки. Одним словом, это и есть проект «Изнанка», над которым все мы, ведая о том или нет, так долго работали.
— Расскажите, зачем… так сказать, все это?.. — робко спросил грузный Леонид, задрожав подбородками.
— Мне кажется, тут лучше довериться самому конструктору, — снисходительно улыбнулась женщина. И снова Рысцов не успел уловить, что же его смущает в том, как она мигает веками…
Борис, неуклюже задев пуфик, подошёл к монитору. Все-таки потрясающие нестыковки были в этом странном человеке: то он кенгуру жалеет, то кажется уверенным и даже несколько вальяжным, то обижается ни на что, то конфузится… Да и с авоськой этой пресловутой не расстаётся никогда.
— Постараюсь объяснить доступными словами, — начал учёный. — Форсированное изменение метрики С-пространства — ныне достаточно распространённое явление. Лишь звучит замысловато, а на самом деле — это то, что отличает сшизов от обычных людей. Это наша с вами способность менять структуру эса. А я сделал искусственный прибор, обладающий примерно теми же свойствами. Зачем, спросите вы? Ну я, конечно, умолчу о чисто научной ценности данного изобретения, потому как не думаю, что кому-то она интересна теперь, среди беспорядочного хаоса, витающего во всем мире. Разговор пойдёт исключительно о практических достоинствах. Проектом «Изнанка» мы занимались давно и не предполагали, что его придётся запускать так скоро… И здесь нам помогло то, что, казалось бы, должно было смертельно испугать — выступление на канале «Либера», фактически выбившее сшизов из легальной жизни. Более того — осеменившее планету паникой.