Страница:
Про растрёпанную незнакомку старший сержант милиции больше не вспоминал.
Обеими руками Сти упёрлась в стеклянную дверь и, справившись с потоком пропитанного парами креозота воздуха, вытолкнула её внутрь. У билетной кассы выстроилась внушительная очередь, поэтому она сразу рванула налево и проскочила мимо запоздало взмахнувшей руками контролёрши.
— Стой! — возопила баба в форменном тулупчике.
Сти даже не обернулась. Подумала только, что досадные мелочи подчас крайне раздражают…
Контролёрша, матерясь в голос, потянулась к свистку… В этот момент створки турникетов захлопнулись. Все. Разом. Кого-то из пассажиров прижало, некоторые просто остановились в недоумении, на них налетели идущие следом — мгновенно возникла суматоха. Заголосили женщины, гулко заворчали мужчины, детишки радостно принялись показывать пальцами на взбесившиеся механизмы. Контролёрша взвыла и начала названивать по служебному телефону. Тут вдобавок застопорился эскалатор, несущий людей вверх. Несколько человек по инерции налетели друг на друга и упали. Какой-то идиот догадался крикнуть: «Теракт!» Сумятица живо переросла в панику.
Баба в форменном тулупчике напрочь забыла о нахальной безбилетнице…
Однако внизу, на перроне станции, было относительно спокойно — лишь майоликовые скульптуры с укоризной и беспокойством поглядывали на пассажиров с пилонов зала, облицованных светлым мрамором. Расстегнув курточку, Сти притормозила и чуточку отдышалась. Оценила обстановку. Ей необходимо попасть в тоннель. Пожалуй, наименее опасно будет спрыгнуть на рельсы сразу после ухода очередного состава, а потом пробежать вглубь по ходу движения и отыскать подходящую нишу в стене или какой-нибудь боковой коридор. Дальше — разберёмся на месте.
Она услышала гул приближающегося поезда. Все ещё тяжело дыша, подошла к зоне остановки первого вагона и глянула в большое прямоугольное зеркало. Поправила волосы, насупилась, потом коротко улыбнулась сама себе. Губки в меру припухлые и мягкие, морщин практически нет, глаза посажены правильно, нос прямой — самую, быть может, капельку вздёрнутый кончик… Красивая. Желанная. Моргнула несколько раз. Обычно человек не может увидеть в зеркале момент, когда моргает — оба глаза ведь закрыты. Сти могла. У неё была маленькая патология — врождённое нарушение синаптической связи в каком-то из нервных волокон, отвечающих за сокращение мышц возле глазных яблок. Поэтому, когда она моргала, правое веко запаздывало на долю секунды. Со стороны это выглядело очень необычно: будто девушка вам то и дело подмигивает. Сти в детстве до истерик комплексовала по этому поводу, но уже годам к шестнадцати осознала, что такое редчайшее отклонение, напротив, идёт на пользу. Оно дарит ей неповторимую харизму…
Поезд остановился. Сти повернулась и посмотрела в кабину — на машиниста и помощника — немного диковатым взглядом. Оба натянуто улыбнулись ей и, мотнув головами, вновь уткнулись в свои приборы.
«Осторожно, двери…»
Сердце застучало резвее. Поезд тронулся, замелькали окна, в которых индифферентно пялились на рекламные плакаты морды и мордашки различных мастей. Стоя в опасной близости от проносящихся синих вагонов, Сти ощущала, как воронки и порывы воздуха стараются догнать железное чудище, ведомые им в тёмное жерло, помигивающее багряными зрачками светофоров…
Последний вагон прогремел и провалился налево. Она легко спрыгнула с края платформы вниз, пригнулась, выждала секунд пять и бросилась вслед удаляющимся сигнальным огням. И поток воздуха вежливо подтолкнул её в спину.
Тоннель метрополитена. Цилиндрические сегменты железобетонных тюбингов образуют свод, наверное, похожий на пищевод изнутри. На выпирающих кольцевых рёбрах жёсткости в тусклом свете редких зарешеченных ламп видны известковые потёки. Сырость и гул вентиляции, пощёлкивание невидимых автоматических реле. Бесконечные пыльно-лиловые змеи кабелей, провисающие на гнутых кронштейнах.
Сти пробежала метров сто, минуя боковые ответвления, по-видимому, ведущие в служебные помещения, чертыхнулась на лязгнувшую стрелку и, завидев нишу среди параболических блоков стены, устремилась к ней. Укрывшись в темноте углубления, она присела на корточки и перевела дыхание. В груди бухало, отражаясь вязким эхом где-то за ушами. Здесь должно быть что-то чрезвычайно важное — не зря же её прямо-таки затащило в мрачную сеть столичной подземки! Глаза постепенно привыкали к полумраку, разъедаемому тускло-янтарным светом, пробивающимся сквозь одинокий плафон, заляпанный чем-то масляным.
Сти осторожно провела пальцем по стене ниши — скользкая и холодная. Неотзывчивая стена. Девушка неожиданно почувствовала себя загнанной в какую-то хитроумную ловушку, испугалась, готова была уже разозлиться на себя. Может, это проделки кого-нибудь из системы С-видения? Вместо нейтральной экскурсии забросили её в фильм с чётко прописанным сюжетом.
— Уроды!.. — крикнула Сти, но звук её голоса взлетел куда-то вверх, к своду тоннеля, и ушёл в железобетон, в породу, пропитанную грунтовыми водами.
Отблеск голубого луча возник на противоположной стене одновременно с острым гудком приближающегося поезда, и блеснула магниевая табличка с выбитыми долотом буквами: «Берегись контактного провода». Сти интуитивно попятилась назад, в глубь чёрного провала, ощутив спиной дрогнувшую пустоту. Страх ударил в мозг огромной жидкой каплей бессодержательного пространства. Она дёрнулась, чтобы встать, но конечности будто онемели, и движение получилось больше похоже на конвульсию от лёгкого электрического разряда. Захотела позвать на помощь, но голосовые связки тоже не повиновались…
Впереди сияние прожекторов уже высвечивало каждую деталь исполинской каменной кишки: шпалы ощерились в плотоядной улыбочке, змеевидные кабели, казалось, оплетали стены сеточкой кровеносных сосудов, почерневших от гангрены…
Сти почему-то никак не могла вдохнуть, спазм сдавил лёгкие. Мысли метались, затылок окунался в зудящий провал. Грохот приближающегося состава смешался с какими-то стонами… нечеловеческими возгласами и криками… Отчаяние сжалось в воздушный пресс и взорвалось.
Треск пролетающего вагона — это впереди.
Хохот сотни голосов: Тоннель! За стеной! Перевёртыши, перевёртыши!.. слепые услышат, глухие почувствуют… изменятся слова, написанное сотрётся… шаги — в стороны… Приятных сновидений… — это внутри. Это вокруг! Это везде…
Впервые раскрывшаяся незримая дверь. Падение в непонятое. Изнанка… — это за спиной. …красные сигнальные огни уходящего по сырому тоннелю поезда оставили три мимолётных блика в широко раскрытых глазах женщины, неуклюже поскользнувшейся на застывшей лужице в одном из многочисленных боковых ответвлений подземного лабиринта Москвы. Никто не заметил, как она исчезла в топком мраке ниши. Ведь это произошло во сне.
А через пару минут ледок в злополучной лужице уже растаял…
«Наверное, дурацкий сон, — с облегчением подумала она. — Совсем осатанели на этих С-каналах! Ну и экскурсия… По судам затаскаю извергов!.. Ладно, спокойно, теперь нужно сказать Володе, чтобы отменил заказ на…»
Ёпть. Собственное зрение обманывало Кристину Николаевну крайне редко. Поэтому она имела все основания доверять этому органу чувств, который в данный момент бессовестно демонстрировал здоровенную железную хрень, подсвеченную рассеянным призрачно-фиолетовым потоком, словно где-то рядом располагалось несколько мощных кварцевых ламп. Внутри каркаса данной хрени, местами проржавевшего до трухлявых хлопьев, наблюдалось замысловатое переплетение шестерёнок, образующих зубчатые передачи. Они, в отличие от остова, были в целости и сохранности. Даже вращались. Вот откуда исходил «гул турбин». Привинченная болтами к окислившемуся боку хрени табличка содержала всего одно слово: «Эректор»…
Это что, такой извращённый порнобред?!
Сти вскочила, как ужаленная, и почувствовала, как в задницу выстрелила пружина. Не зря ягодица так ныла — она ж на этой стальной загогулине сидела! А сперва показалось — комфортно! Обернувшись, Сти обнаружила, что пружина вылетела из страшно затёртого кожаного диванчика-на-троих, какие обыкновенно ставят в… вагонах метро!
Сердце снова сбилось на галоп. Она в панике метнулась в сторону и чуть не врезалась лбом в очередной кусок металла, на котором болталась, держась на одном шурупе, очередная табличка: «Пульт управления домкратами щита». А справа от него страшным грузилом болталось не что иное, как «Противовес эректора»…
Кое-как сдерживая себя, чтобы не забиться в обыкновенной бабской истерике, Сти выбралась из подобия бункера, образованного сваленными как попало деталями и механизмами неизвестного назначения, и замерла в ступоре.
Насколько хватало глаз простиралась… равнина. Равнина из искорёженных металлоконструкций, гниющих вагонов с выбитыми стёклами, каких-то погнутых кранов, рельсов, нагромождения шпал с отщеплёнными фасками, сломанных турникетов, кабинок, в которых сидят дежурные у эскалатора, обломков барельефов, битых кусков мрамора разной величины. Вдалеке горело призрачно-фиолетовое зарево, окутывающее все вокруг неверным светом. Жарко. И до отупения жутко.
«Тихо, тихо, — попыталась успокоить себя Сти, — это же сон. Просто С-визор заглючил, или на канале неполадки. Без паники, ты не сопливая девочка, в конце концов».
Она подняла голову вверх, ожидая увидеть что-то вроде, сводчатого потолка, но там оказалась пустота, в которой постепенно растворялось фиолетовое свечение. Поглядела под ноги и обнаружила, что все щели между покорёженным железом забиты какими-то бумажными прямоугольничками. Подняв один из них, совсем растерялась: это был магнитный билет для проезда в метрополитене. Не более одной поездки. Не использованный. Схватила ещё один — то же самое. Второй — опять! Сверила номера — идентичны…
Нет, это явный бред. Причём вовсе не забавный, а довольно мерзкий.
— И вообще, — неожиданно спросила она вслух, — к слову о метрошных диванчиках — разве внутри них есть пружины? Хм… Фиг знает. Чепуха, чепуха высшего сорта, че-пу-ха… Так, сама с собой общаюсь. Плохо.
Система экстренного пробуждения вообще-то уже давным-давно должна была отреагировать на нехарактерные кривые сна и вернуть Сти к яви. Странно… Ну ничего, никуда она не денется — вернёт. Непонятно другое: что это за место? Свалка, что ль? Впрочем, не исключён и вариант с заброшенным депо… И главное: почему здесь никого нет? Хотя… откуда такая уверенность — невозможно ничего толком разглядеть среди этой жестяной поросли. Сам черт ногу сломит, ей-богу…
— Эй! — громко позвала Сти. — Кто-нибудь тут есть?
Эха, как и полагается, не обозначилось. Тихо. Лишь завывание шестерёнок в этом… эректоре.
— Э-ге-гей! — заорала она что было мочи. — Я потерялась! Помогите!
Шестерни, будто издеваясь над испуганным человеком, заскулили на тон ниже. Видимо, изменилась скорость вращения.
— Ну это уже совсем не смешно, — почему-то прошептала Сти и стала карабкаться на внушительный обрубок эскалатора. Может, сверху что-нибудь получится узреть.
На последней ступени она чуть не сверзилась вниз и приглушённо ойкнула, отступая назад. На железном фестоне висел изорванный в клочья милицейский китель… Метров шесть высота — если не насмерть, то десяток переломов был бы обеспечен, а такое неприятно даже во сне.
Почувствовав, что вспотела, Сти сняла курточку и расстегнула верхние пуговицы на блузке. Огляделась. Фиолетовый свет напрягал сетчатку и, скорее всего, перевирал расстояние — по крайней мере, снизу казалось, что до этого зарева километра полтора, не больше, а отсюда оно будто отодвинулось ещё на добрых три-четыре.
Пейзаж, конечно, удручающий…
Вдруг метрах в ста справа Сти померещилось какое-то движение. Она затаила дыхание, напряглась, всмотрелась, прищурившись. Точно! Кто-то продирался сквозь остатки поручней, перемешанных, казалось, с невероятной тщательностью.
— Эу! — завопила она. — Подождите! Я здесь! Яростно отшвырнув куртку, Сти быстро побежала по мёртвому эскалатору вниз…
Мужичонка в солидолово-оранжевой безрукавке, наброшенной на мышиного цвета спецовку, остановился и с интересом оглядел Сти с ног до головы. Зачем-то постучал миниатюрным ломиком по ближайшему рельсу и объявил неожиданно писклявым голоском:
— Какая хорошенькая дамочка… Интересно, интересно… Стало быть, началось.
Сти непонимающе уставилась на него. Она ожидала… каких-то других слов… удивления на крайний случай. Поинтересовалась:
— Где я нахожусь?
— Здесь, — исчерпывающе пояснил мужичонка.
— Очень смешно! Это С-пространство?
Пролетарий, казалось, не услышал вопроса. Он откровенно изучал вырез блузки, образованный несколькими расстёгнутыми пуговичками.
— Алло! — Сти вульгарно провела ладонями по своим выпуклостям на грудной клетке. — Это справочная?
Мужичонка поднял маленькие глазки на её лицо и вдруг мелко закряхтел. Сти не сразу поняла, что это смех.
— Надо же, — пискнул он, прокряхтевшись, — с че ю. Я ужо думал, что у интеллигентиков оно атрофировалось.
Последнее слово настолько не вязалось с обликом маэстро-ломика, что Сти снова озадаченно замолчала. Мужичонка запрокинул голову вверх и провёл свободной рукой по щетинистому подбородку. Только сейчас она заметила, насколько он худой и некрасивый в надоевшем призрачном свете.
— Нет, дамочка, это не справочная. Вы сами как думаете — куда попали?
Сти пожала плечами:
— Депо, наверное. Или завод какой-нибудь…
— Депо… — противно передразнил её мужичонка. — Пойдёмте, покажу кое-что.
— Так это С-пространство?
— Пойдёмте, пойдёмте…
Он, помахивая ломиком, заковылял куда-то в сторону, между двух полусгнивших вагонов. Сти двинулась следом, то и дело спотыкаясь о неизвестного назначения блоки и вороша кроссовками ковёр из магнитных билетов.
— Скажите… — проговорила она через несколько минут в грязно-оранжевую спину, которая при фиолетовом освещении казалась какой-то темно-коричневой. — Не знаю, как точно выразится… Нет, ерунда. Наверное, это глупо…
— Ну почему сразу глупо? — не оборачиваясь, пропищал мужичок. Сварливо добавил: — Что за люди! Вместо того чтобы принять какую-то новую концепцию восприятия действительности, они готовы все списать на выдумки и ерунду. Тьфу!..
— Я что-то не понимаю…
— Сразу никто ничего не понимает. Эйнштейн теорию относительности тоже не махом осознал, между прочим. Терпение, терпение, — отрезал он.
«На Йоду похож из „Звёздных войн“», — невольно подумала Сти, а мужичонка тем временем снова неразборчиво закряхтел и остановился. Перед ними возвышалась покатая бетонная стена, из которой торчали куски арматуры и свисали оборванные кабели разного диаметра.
— Иди, дамочка, глянь. — Он, незаметно переходя на «ты», трепыхнул ломиком в сторону неприметной дверки, ютившейся чуть в стороне. — А потом подкорректируй свои вопросы и задавай, коли захочешь.
Сти недоверчиво глянула на него. Все-таки как-то странно говорит: вроде совок совком, а иной раз — оп!.. И ввернёт какое-нибудь словечко умное.
Мужичонка как ни в чем не бывало опёрся на своё орудие и запыхал папироской..
Сморщившись от противного дыма, Сти направилась в сторону дверки — видимо, придётся поиграть пока по его правилам. Все равно ничего толкового из упрямого старикашки не выбить… Она осторожно подошла к проходу, осмотрела массивные железные петли, ржавую ручку. Дверь как дверь. Вроде бы не опасно. Отперла замок, надавила вперёд…
Дальнейшее она помнила какими-то урывками…
Сумрачный коридорчик, в конце которого слышен неясный шум. Аккуратно придерживаясь одной рукой за склизкую стену, а вторую выставив вперёд, чтобы не напороться на что-нибудь ненароком, Сти идёт на этот гул и мутное пятно света. Обычного, желтоватого, а не фантомно-лилового… Вдруг она оказывается перед рельсами, за которыми маячит знакомая надпись: «Берегись контактного провода», — только на этот раз ей удаётся различить приписку: «Напряжение в рельсе 850 вольт»… Слева — ослепляют фары, надрывается гудок… и её отбрасывает назад волной сжатого воздуха… Сти чувствует, как лужица, в которую она упала локтем, начинает стремительно замерзать… Вырывает руку, ломая тонкую корочку льда… пятится, перебирая ногами; рифлёные подошвы кроссовок скользят по чему-то гладкому… поезд проносится впереди… а сзади — тьма… перевёрнутая, не совсем человеческая… уже знакомая…
— Ну как, дамочка? — Мужичонка хлопнул сухонькой ручкой её по щеке, неподдельно скуксился: — Эх… кофточку хорошую замарала…
Сти вскочила, ошалело вертя головой — фиолетовое зарево безмолвно поднималось над равниной металлического хаоса, бетонная стена неприятно отсвечивала, дверка была заперта.
— Что… — Она запнулась, подошла к мужичку вплотную и, взяв его за грудки, сорвалась: — Мать твою, что здесь происходит?!
— Фу, — не пытаясь высвободиться, скривился он, — как киношно.
— Я сейчас тебе ломик в задницу запихаю плашмя! По-киношному! — не утихала Сти. — Там что, метро было?!
— Да перестань ты орать так, дамочка! Ухи же закладывает… Положим, метро было.
— Так. Отлично! Метро в едином С-пространстве?
— Метро в едином С-пространстве.
— А здесь тогда… — Сти осеклась. — Куда я проваливаюсь, когда вхожу в тот коридорчик и поскальзываюсь?
— Сюда.
— Ты обожаешь полноценные ответы, да?
— Отпусти спецовочку, а…
Сти в отчаянии разжала пальцы и опустилась на тёплую стальную пластину. Поправила грязную блузку, подтянула носки и с глухим стуком уткнулась лбом в колени.
— Ну, ну, дамочка, не кручинься, — пропищал мужичонка, неуклюже тронув её за плечо. Она дёрнулась и вложила во вздох всю скорбь голодающих детей Африки.
Все, тайм-аут. Надоели затянувшиеся кошмарики.
Дайте будильник! Хочется проснуться и пойти умыть этого зарвавшегося Тунгуса…
Мужичонка помялся и присел рядом.
— Меня Всеволод зовут.
— Сти, — обречённо прошептала она. — Кристина.
— Интересное сокращение от имени, — хмыкнул он. — Никогда не слышал.
— Где я, Всеволод?
— В С-пространстве… Стой, стой, не психуй! Я попробую объяснить… — Он посопел. — Есть такая штука — ретикулярная формация варолиева моста…
Сти подняла голову и посмотрела на мужичонку как на заговорившую вдруг статую Апполона. Он как-то жалко улыбнулся и сказал:
— Не волнуйся, дамочка… то есть Кристина. Я пока ещё не выжил из ума.
— Значит, я выжила…
Он мелко закряхтел.
— И ты — нет. Эта штука — формация, — она есть у каждого в голове: у тебя, у меня — у всех… Благодаря ей мы видим сны. Так уж сложилось, что в наш век их придумывают другие люди — режиссёры, художники, сценаристы. Твоё дело — заказать и наслаждаться. Или бояться, любить, бежать, получать информацию, развлекаться. Подумай сама, если там, — он мотнул кучерявой головой в сторону дверки, — есть метрополитен, значит, его для тебя кто-то придумал. Ну не для тебя конкретно, конечно… По рельсам ходят поезда, в вагонах ездят пассажиры, на станциях дежурят контролёры, менты и так далее. Все это придумали талантливые мастера С-каналов и студий. Дизайнеры, математики, пиарщики — куча народу. Клиенты С-видения пользуются созданным миром, и он меняется, приспосабливаясь под общество. Адаптируется. А общество, в свою очередь, принимает его условия. С-пространство, на самом деле, очень похоже на наш реальный мир. Только вот наяву ты не ограничена рамками сценария. Тут — ограничена. Пусть не одна, но тысячи придуманных моделей расчертили границы, приемлемые для большинства людей. И нарушить их не дано… Так было много лет.
Сти слушала мужичонку, и чувство неясной тревоги крепло в её груди, медленно пережимая аорту.
— Каждый мир, милая Кристина, рано или поздно приходит к рубежу, когда люди уже не в состоянии управлять им. Тогда он сам себя начинает менять; тем или иным способом. В нашем случае — наделяет некоторых личностей феноменальными…
Догадка внезапно вспухла колючим комком, и слова вылетели сами собой:
— Значит, все это… — Сти неопределённо взмахнула руками. — Все это… не прописано ни в одном сценарии?
Сухонький Всеволод молча смотрел на неё. Не двигался ни один мускул на его худощавом лице. Казалось, он даже не дышал.
— Но как же мы смогли сюда попасть? — не дождавшись ответа, вскрикнула она. — Ведь люди не могут вылезать за рамки написанного!
— Теперь могут, — совсем тихо пискнул мужичонка и прошептал что-то на непонятном языке. Сти не обратила на это внимания.
— Все?
— Не все, Кристина, не все. Некоторые, их очень мало. Семь-восемь десятков, быть может, на всей Земле, от силы — сотня.
— Я… могу?
Всеволод снова не ответил. Теперь это было лишнее.
— То есть вокруг находится то, что С-пространство создало само? До… домыслило?
— Ну, домыслило, положим, сказано громко. Скорее, неосознанно сконструировало. Вселенная, галактика, измерение, мир — они не могут быть разумны. Лишь живут и развиваются по… как бы сказать… по удобным им законам.
Сти усмехнулась:
— А мы, значится, палочки и колбочки.
— Вот этого, милая Кристина, я не знаю.
— Ладно. В общих чертах ясно. Но по какому принципу пространство отбирает… феноменов?
— Мы называем их сшизами.
— Кто это «мы» ?
Он промолчал.
— Ну хорошо. Кого вы называете схи… как там правильно?
— Сшизами. Тех, кто независим от клавиатуры сценаристов.
— Почему?
— Долгая история. В двух словах — они больны шизофренией. Только во сне.
— Так я и знала!
Всеволод снова принялся покряхтывать, перекатывая ломик из одной ладошки в другую.
— Да не психичка ты, не суетись. Здесь совсем другие механизмы. Просто именно это название больше всего по смыслу подходило. А насчёт принципа отбора… Понятия не имею. Пути С-пространства, как говорится… В общем, понятно.
— Ничего мне не понятно.
— Терпение, милая Кристина, терпение.
— Только эта свалка существует за пределами прописанных вещей? — спросила Сти, игнорируя менторский тон мужичка.
— Отчего же? Многое, наверное, существует. Что мы можем об этом знать? Мизер. Куда-нибудь да успеем заглянуть, а пространство-то огромно. Ох как огромно, Кристина…
— Стоп. Стоп, стоп, стоп. — Очередная гипотеза просочилась в её мозг. — Получается, мы имеем возможность менять сценарий? Или же только шляться по всяким помойкам за его пределами?
Тощий Всеволод вздохнул и, отдуваясь, поднялся на ноги.
— Ищи, милая Кристина. Думай. А мне пора — устал. — Он, не прощаясь, двинулся в сторону призрачно-фиолетовой зарницы, раздвигая ломиком обрывки проводов.
— Стой! — Сти тоже встала. — А как же я? Как мне проснуться?
Он не ответил. Лишь заляпанная маслом безрукавка приподнялась вместе с узкими плечиками и снова опала.
— Что же из всего этого получится?!
— Если б я знал… Сти…
— Подожди!..
Безрукавка скрылась за смятой в гармошку вагонеткой.
Сти закричала. Отчаянно вскинула кулачки и со злостью стукнула в покатую бетонную стену…
Острое крошево брызнуло во все стороны, будто это была не окаменевшая намертво смесь, а хрупкий ледяной наст. Сферические тюбинги ссыпались вниз пылью, сметая тысячи бумажных прямоугольничков — одноразовых билетов метро…
Она кричала, и слепящие огни несущегося впереди поезда с хлопками разлетались вдребезги, засыпая стеклянным дождём мрачный тоннель. Металлический хлам метался за спиной, выгибаясь, словно пластилин, закручивался в чудовищные воронки, затмевающие гадкое лиловое сияние…
Приятных сновидений…
— Все в порядке, Кристина Николаевна, — сказал Володя, отстёгивая ремень безопасности. — Мы уже приземлились.
— Где метро? — осоловело спросила она.
— Что? — Телохранитель озадаченно нахмурился. — Метро? Ну… ближайшая от Шереметьева станция «Планёрная», по-моему. Вы хорошо себя чувствуете?
— Не очень… — рассеянно ответила Сти, глядя перед собой. — Володя, звякни Мурику, чтобы отменил заказ «два по двенадцать».
— Хорошо.
«Да, — подумала она, — сейчас совсем нет настроения развлекаться с несовершеннолетними мальчиками…» Что за бред ей снился? Сти подняла глаза на прямоугольную панель С-визора, где мигала зелёная лампочка «stand by». Постучала костяшками пальцев по прибору и, поморгав, протёрла ароматизированной салфеткой вспотевшее лицо. Машинально потрогала бугорок за правым ухом, скрывающий ресивер-имплантант… Вздрогнула и внезапно прошептала:
— Совсем забыла спросить… кто такой… этот замухрыжный умник Всеволод?..
Тьфу! Ерунда какая! Будто наркоты нализалась, в самом деле!.. Она одёрнула себя, застегнула пуговички на блузке и решила завтра же дать распоряжение, чтобы специалисты осмотрели неисправный С-визор. От внезапно нахлынувшего в Самаре возбуждения, естественно, не осталось и следа. Лишь опустошённость и неприятно липкий осадок в уголках души. А жаль, жаль…
Обеими руками Сти упёрлась в стеклянную дверь и, справившись с потоком пропитанного парами креозота воздуха, вытолкнула её внутрь. У билетной кассы выстроилась внушительная очередь, поэтому она сразу рванула налево и проскочила мимо запоздало взмахнувшей руками контролёрши.
— Стой! — возопила баба в форменном тулупчике.
Сти даже не обернулась. Подумала только, что досадные мелочи подчас крайне раздражают…
Контролёрша, матерясь в голос, потянулась к свистку… В этот момент створки турникетов захлопнулись. Все. Разом. Кого-то из пассажиров прижало, некоторые просто остановились в недоумении, на них налетели идущие следом — мгновенно возникла суматоха. Заголосили женщины, гулко заворчали мужчины, детишки радостно принялись показывать пальцами на взбесившиеся механизмы. Контролёрша взвыла и начала названивать по служебному телефону. Тут вдобавок застопорился эскалатор, несущий людей вверх. Несколько человек по инерции налетели друг на друга и упали. Какой-то идиот догадался крикнуть: «Теракт!» Сумятица живо переросла в панику.
Баба в форменном тулупчике напрочь забыла о нахальной безбилетнице…
Однако внизу, на перроне станции, было относительно спокойно — лишь майоликовые скульптуры с укоризной и беспокойством поглядывали на пассажиров с пилонов зала, облицованных светлым мрамором. Расстегнув курточку, Сти притормозила и чуточку отдышалась. Оценила обстановку. Ей необходимо попасть в тоннель. Пожалуй, наименее опасно будет спрыгнуть на рельсы сразу после ухода очередного состава, а потом пробежать вглубь по ходу движения и отыскать подходящую нишу в стене или какой-нибудь боковой коридор. Дальше — разберёмся на месте.
Она услышала гул приближающегося поезда. Все ещё тяжело дыша, подошла к зоне остановки первого вагона и глянула в большое прямоугольное зеркало. Поправила волосы, насупилась, потом коротко улыбнулась сама себе. Губки в меру припухлые и мягкие, морщин практически нет, глаза посажены правильно, нос прямой — самую, быть может, капельку вздёрнутый кончик… Красивая. Желанная. Моргнула несколько раз. Обычно человек не может увидеть в зеркале момент, когда моргает — оба глаза ведь закрыты. Сти могла. У неё была маленькая патология — врождённое нарушение синаптической связи в каком-то из нервных волокон, отвечающих за сокращение мышц возле глазных яблок. Поэтому, когда она моргала, правое веко запаздывало на долю секунды. Со стороны это выглядело очень необычно: будто девушка вам то и дело подмигивает. Сти в детстве до истерик комплексовала по этому поводу, но уже годам к шестнадцати осознала, что такое редчайшее отклонение, напротив, идёт на пользу. Оно дарит ей неповторимую харизму…
Поезд остановился. Сти повернулась и посмотрела в кабину — на машиниста и помощника — немного диковатым взглядом. Оба натянуто улыбнулись ей и, мотнув головами, вновь уткнулись в свои приборы.
«Осторожно, двери…»
Сердце застучало резвее. Поезд тронулся, замелькали окна, в которых индифферентно пялились на рекламные плакаты морды и мордашки различных мастей. Стоя в опасной близости от проносящихся синих вагонов, Сти ощущала, как воронки и порывы воздуха стараются догнать железное чудище, ведомые им в тёмное жерло, помигивающее багряными зрачками светофоров…
Последний вагон прогремел и провалился налево. Она легко спрыгнула с края платформы вниз, пригнулась, выждала секунд пять и бросилась вслед удаляющимся сигнальным огням. И поток воздуха вежливо подтолкнул её в спину.
Тоннель метрополитена. Цилиндрические сегменты железобетонных тюбингов образуют свод, наверное, похожий на пищевод изнутри. На выпирающих кольцевых рёбрах жёсткости в тусклом свете редких зарешеченных ламп видны известковые потёки. Сырость и гул вентиляции, пощёлкивание невидимых автоматических реле. Бесконечные пыльно-лиловые змеи кабелей, провисающие на гнутых кронштейнах.
Сти пробежала метров сто, минуя боковые ответвления, по-видимому, ведущие в служебные помещения, чертыхнулась на лязгнувшую стрелку и, завидев нишу среди параболических блоков стены, устремилась к ней. Укрывшись в темноте углубления, она присела на корточки и перевела дыхание. В груди бухало, отражаясь вязким эхом где-то за ушами. Здесь должно быть что-то чрезвычайно важное — не зря же её прямо-таки затащило в мрачную сеть столичной подземки! Глаза постепенно привыкали к полумраку, разъедаемому тускло-янтарным светом, пробивающимся сквозь одинокий плафон, заляпанный чем-то масляным.
Сти осторожно провела пальцем по стене ниши — скользкая и холодная. Неотзывчивая стена. Девушка неожиданно почувствовала себя загнанной в какую-то хитроумную ловушку, испугалась, готова была уже разозлиться на себя. Может, это проделки кого-нибудь из системы С-видения? Вместо нейтральной экскурсии забросили её в фильм с чётко прописанным сюжетом.
— Уроды!.. — крикнула Сти, но звук её голоса взлетел куда-то вверх, к своду тоннеля, и ушёл в железобетон, в породу, пропитанную грунтовыми водами.
Отблеск голубого луча возник на противоположной стене одновременно с острым гудком приближающегося поезда, и блеснула магниевая табличка с выбитыми долотом буквами: «Берегись контактного провода». Сти интуитивно попятилась назад, в глубь чёрного провала, ощутив спиной дрогнувшую пустоту. Страх ударил в мозг огромной жидкой каплей бессодержательного пространства. Она дёрнулась, чтобы встать, но конечности будто онемели, и движение получилось больше похоже на конвульсию от лёгкого электрического разряда. Захотела позвать на помощь, но голосовые связки тоже не повиновались…
Впереди сияние прожекторов уже высвечивало каждую деталь исполинской каменной кишки: шпалы ощерились в плотоядной улыбочке, змеевидные кабели, казалось, оплетали стены сеточкой кровеносных сосудов, почерневших от гангрены…
Сти почему-то никак не могла вдохнуть, спазм сдавил лёгкие. Мысли метались, затылок окунался в зудящий провал. Грохот приближающегося состава смешался с какими-то стонами… нечеловеческими возгласами и криками… Отчаяние сжалось в воздушный пресс и взорвалось.
Треск пролетающего вагона — это впереди.
Хохот сотни голосов: Тоннель! За стеной! Перевёртыши, перевёртыши!.. слепые услышат, глухие почувствуют… изменятся слова, написанное сотрётся… шаги — в стороны… Приятных сновидений… — это внутри. Это вокруг! Это везде…
Впервые раскрывшаяся незримая дверь. Падение в непонятое. Изнанка… — это за спиной. …красные сигнальные огни уходящего по сырому тоннелю поезда оставили три мимолётных блика в широко раскрытых глазах женщины, неуклюже поскользнувшейся на застывшей лужице в одном из многочисленных боковых ответвлений подземного лабиринта Москвы. Никто не заметил, как она исчезла в топком мраке ниши. Ведь это произошло во сне.
А через пару минут ледок в злополучной лужице уже растаял…
* * *
Очнулась Сти от духоты и далёкого звука, напоминающего гул турбин. Не торопясь открывать глаза, она попыталась ощутить повреждения. Тело не болело, не считая левой ягодицы. Сидела она в целом удобно, сердце билось в нормальном ритме, дышалось легко, голова была более-менее ясная. Значит — в своём самолёте.«Наверное, дурацкий сон, — с облегчением подумала она. — Совсем осатанели на этих С-каналах! Ну и экскурсия… По судам затаскаю извергов!.. Ладно, спокойно, теперь нужно сказать Володе, чтобы отменил заказ на…»
Ёпть. Собственное зрение обманывало Кристину Николаевну крайне редко. Поэтому она имела все основания доверять этому органу чувств, который в данный момент бессовестно демонстрировал здоровенную железную хрень, подсвеченную рассеянным призрачно-фиолетовым потоком, словно где-то рядом располагалось несколько мощных кварцевых ламп. Внутри каркаса данной хрени, местами проржавевшего до трухлявых хлопьев, наблюдалось замысловатое переплетение шестерёнок, образующих зубчатые передачи. Они, в отличие от остова, были в целости и сохранности. Даже вращались. Вот откуда исходил «гул турбин». Привинченная болтами к окислившемуся боку хрени табличка содержала всего одно слово: «Эректор»…
Это что, такой извращённый порнобред?!
Сти вскочила, как ужаленная, и почувствовала, как в задницу выстрелила пружина. Не зря ягодица так ныла — она ж на этой стальной загогулине сидела! А сперва показалось — комфортно! Обернувшись, Сти обнаружила, что пружина вылетела из страшно затёртого кожаного диванчика-на-троих, какие обыкновенно ставят в… вагонах метро!
Сердце снова сбилось на галоп. Она в панике метнулась в сторону и чуть не врезалась лбом в очередной кусок металла, на котором болталась, держась на одном шурупе, очередная табличка: «Пульт управления домкратами щита». А справа от него страшным грузилом болталось не что иное, как «Противовес эректора»…
Кое-как сдерживая себя, чтобы не забиться в обыкновенной бабской истерике, Сти выбралась из подобия бункера, образованного сваленными как попало деталями и механизмами неизвестного назначения, и замерла в ступоре.
Насколько хватало глаз простиралась… равнина. Равнина из искорёженных металлоконструкций, гниющих вагонов с выбитыми стёклами, каких-то погнутых кранов, рельсов, нагромождения шпал с отщеплёнными фасками, сломанных турникетов, кабинок, в которых сидят дежурные у эскалатора, обломков барельефов, битых кусков мрамора разной величины. Вдалеке горело призрачно-фиолетовое зарево, окутывающее все вокруг неверным светом. Жарко. И до отупения жутко.
«Тихо, тихо, — попыталась успокоить себя Сти, — это же сон. Просто С-визор заглючил, или на канале неполадки. Без паники, ты не сопливая девочка, в конце концов».
Она подняла голову вверх, ожидая увидеть что-то вроде, сводчатого потолка, но там оказалась пустота, в которой постепенно растворялось фиолетовое свечение. Поглядела под ноги и обнаружила, что все щели между покорёженным железом забиты какими-то бумажными прямоугольничками. Подняв один из них, совсем растерялась: это был магнитный билет для проезда в метрополитене. Не более одной поездки. Не использованный. Схватила ещё один — то же самое. Второй — опять! Сверила номера — идентичны…
Нет, это явный бред. Причём вовсе не забавный, а довольно мерзкий.
— И вообще, — неожиданно спросила она вслух, — к слову о метрошных диванчиках — разве внутри них есть пружины? Хм… Фиг знает. Чепуха, чепуха высшего сорта, че-пу-ха… Так, сама с собой общаюсь. Плохо.
Система экстренного пробуждения вообще-то уже давным-давно должна была отреагировать на нехарактерные кривые сна и вернуть Сти к яви. Странно… Ну ничего, никуда она не денется — вернёт. Непонятно другое: что это за место? Свалка, что ль? Впрочем, не исключён и вариант с заброшенным депо… И главное: почему здесь никого нет? Хотя… откуда такая уверенность — невозможно ничего толком разглядеть среди этой жестяной поросли. Сам черт ногу сломит, ей-богу…
— Эй! — громко позвала Сти. — Кто-нибудь тут есть?
Эха, как и полагается, не обозначилось. Тихо. Лишь завывание шестерёнок в этом… эректоре.
— Э-ге-гей! — заорала она что было мочи. — Я потерялась! Помогите!
Шестерни, будто издеваясь над испуганным человеком, заскулили на тон ниже. Видимо, изменилась скорость вращения.
— Ну это уже совсем не смешно, — почему-то прошептала Сти и стала карабкаться на внушительный обрубок эскалатора. Может, сверху что-нибудь получится узреть.
На последней ступени она чуть не сверзилась вниз и приглушённо ойкнула, отступая назад. На железном фестоне висел изорванный в клочья милицейский китель… Метров шесть высота — если не насмерть, то десяток переломов был бы обеспечен, а такое неприятно даже во сне.
Почувствовав, что вспотела, Сти сняла курточку и расстегнула верхние пуговицы на блузке. Огляделась. Фиолетовый свет напрягал сетчатку и, скорее всего, перевирал расстояние — по крайней мере, снизу казалось, что до этого зарева километра полтора, не больше, а отсюда оно будто отодвинулось ещё на добрых три-четыре.
Пейзаж, конечно, удручающий…
Вдруг метрах в ста справа Сти померещилось какое-то движение. Она затаила дыхание, напряглась, всмотрелась, прищурившись. Точно! Кто-то продирался сквозь остатки поручней, перемешанных, казалось, с невероятной тщательностью.
— Эу! — завопила она. — Подождите! Я здесь! Яростно отшвырнув куртку, Сти быстро побежала по мёртвому эскалатору вниз…
Мужичонка в солидолово-оранжевой безрукавке, наброшенной на мышиного цвета спецовку, остановился и с интересом оглядел Сти с ног до головы. Зачем-то постучал миниатюрным ломиком по ближайшему рельсу и объявил неожиданно писклявым голоском:
— Какая хорошенькая дамочка… Интересно, интересно… Стало быть, началось.
Сти непонимающе уставилась на него. Она ожидала… каких-то других слов… удивления на крайний случай. Поинтересовалась:
— Где я нахожусь?
— Здесь, — исчерпывающе пояснил мужичонка.
— Очень смешно! Это С-пространство?
Пролетарий, казалось, не услышал вопроса. Он откровенно изучал вырез блузки, образованный несколькими расстёгнутыми пуговичками.
— Алло! — Сти вульгарно провела ладонями по своим выпуклостям на грудной клетке. — Это справочная?
Мужичонка поднял маленькие глазки на её лицо и вдруг мелко закряхтел. Сти не сразу поняла, что это смех.
— Надо же, — пискнул он, прокряхтевшись, — с че ю. Я ужо думал, что у интеллигентиков оно атрофировалось.
Последнее слово настолько не вязалось с обликом маэстро-ломика, что Сти снова озадаченно замолчала. Мужичонка запрокинул голову вверх и провёл свободной рукой по щетинистому подбородку. Только сейчас она заметила, насколько он худой и некрасивый в надоевшем призрачном свете.
— Нет, дамочка, это не справочная. Вы сами как думаете — куда попали?
Сти пожала плечами:
— Депо, наверное. Или завод какой-нибудь…
— Депо… — противно передразнил её мужичонка. — Пойдёмте, покажу кое-что.
— Так это С-пространство?
— Пойдёмте, пойдёмте…
Он, помахивая ломиком, заковылял куда-то в сторону, между двух полусгнивших вагонов. Сти двинулась следом, то и дело спотыкаясь о неизвестного назначения блоки и вороша кроссовками ковёр из магнитных билетов.
— Скажите… — проговорила она через несколько минут в грязно-оранжевую спину, которая при фиолетовом освещении казалась какой-то темно-коричневой. — Не знаю, как точно выразится… Нет, ерунда. Наверное, это глупо…
— Ну почему сразу глупо? — не оборачиваясь, пропищал мужичок. Сварливо добавил: — Что за люди! Вместо того чтобы принять какую-то новую концепцию восприятия действительности, они готовы все списать на выдумки и ерунду. Тьфу!..
— Я что-то не понимаю…
— Сразу никто ничего не понимает. Эйнштейн теорию относительности тоже не махом осознал, между прочим. Терпение, терпение, — отрезал он.
«На Йоду похож из „Звёздных войн“», — невольно подумала Сти, а мужичонка тем временем снова неразборчиво закряхтел и остановился. Перед ними возвышалась покатая бетонная стена, из которой торчали куски арматуры и свисали оборванные кабели разного диаметра.
— Иди, дамочка, глянь. — Он, незаметно переходя на «ты», трепыхнул ломиком в сторону неприметной дверки, ютившейся чуть в стороне. — А потом подкорректируй свои вопросы и задавай, коли захочешь.
Сти недоверчиво глянула на него. Все-таки как-то странно говорит: вроде совок совком, а иной раз — оп!.. И ввернёт какое-нибудь словечко умное.
Мужичонка как ни в чем не бывало опёрся на своё орудие и запыхал папироской..
Сморщившись от противного дыма, Сти направилась в сторону дверки — видимо, придётся поиграть пока по его правилам. Все равно ничего толкового из упрямого старикашки не выбить… Она осторожно подошла к проходу, осмотрела массивные железные петли, ржавую ручку. Дверь как дверь. Вроде бы не опасно. Отперла замок, надавила вперёд…
Дальнейшее она помнила какими-то урывками…
Сумрачный коридорчик, в конце которого слышен неясный шум. Аккуратно придерживаясь одной рукой за склизкую стену, а вторую выставив вперёд, чтобы не напороться на что-нибудь ненароком, Сти идёт на этот гул и мутное пятно света. Обычного, желтоватого, а не фантомно-лилового… Вдруг она оказывается перед рельсами, за которыми маячит знакомая надпись: «Берегись контактного провода», — только на этот раз ей удаётся различить приписку: «Напряжение в рельсе 850 вольт»… Слева — ослепляют фары, надрывается гудок… и её отбрасывает назад волной сжатого воздуха… Сти чувствует, как лужица, в которую она упала локтем, начинает стремительно замерзать… Вырывает руку, ломая тонкую корочку льда… пятится, перебирая ногами; рифлёные подошвы кроссовок скользят по чему-то гладкому… поезд проносится впереди… а сзади — тьма… перевёрнутая, не совсем человеческая… уже знакомая…
— Ну как, дамочка? — Мужичонка хлопнул сухонькой ручкой её по щеке, неподдельно скуксился: — Эх… кофточку хорошую замарала…
Сти вскочила, ошалело вертя головой — фиолетовое зарево безмолвно поднималось над равниной металлического хаоса, бетонная стена неприятно отсвечивала, дверка была заперта.
— Что… — Она запнулась, подошла к мужичку вплотную и, взяв его за грудки, сорвалась: — Мать твою, что здесь происходит?!
— Фу, — не пытаясь высвободиться, скривился он, — как киношно.
— Я сейчас тебе ломик в задницу запихаю плашмя! По-киношному! — не утихала Сти. — Там что, метро было?!
— Да перестань ты орать так, дамочка! Ухи же закладывает… Положим, метро было.
— Так. Отлично! Метро в едином С-пространстве?
— Метро в едином С-пространстве.
— А здесь тогда… — Сти осеклась. — Куда я проваливаюсь, когда вхожу в тот коридорчик и поскальзываюсь?
— Сюда.
— Ты обожаешь полноценные ответы, да?
— Отпусти спецовочку, а…
Сти в отчаянии разжала пальцы и опустилась на тёплую стальную пластину. Поправила грязную блузку, подтянула носки и с глухим стуком уткнулась лбом в колени.
— Ну, ну, дамочка, не кручинься, — пропищал мужичонка, неуклюже тронув её за плечо. Она дёрнулась и вложила во вздох всю скорбь голодающих детей Африки.
Все, тайм-аут. Надоели затянувшиеся кошмарики.
Дайте будильник! Хочется проснуться и пойти умыть этого зарвавшегося Тунгуса…
Мужичонка помялся и присел рядом.
— Меня Всеволод зовут.
— Сти, — обречённо прошептала она. — Кристина.
— Интересное сокращение от имени, — хмыкнул он. — Никогда не слышал.
— Где я, Всеволод?
— В С-пространстве… Стой, стой, не психуй! Я попробую объяснить… — Он посопел. — Есть такая штука — ретикулярная формация варолиева моста…
Сти подняла голову и посмотрела на мужичонку как на заговорившую вдруг статую Апполона. Он как-то жалко улыбнулся и сказал:
— Не волнуйся, дамочка… то есть Кристина. Я пока ещё не выжил из ума.
— Значит, я выжила…
Он мелко закряхтел.
— И ты — нет. Эта штука — формация, — она есть у каждого в голове: у тебя, у меня — у всех… Благодаря ей мы видим сны. Так уж сложилось, что в наш век их придумывают другие люди — режиссёры, художники, сценаристы. Твоё дело — заказать и наслаждаться. Или бояться, любить, бежать, получать информацию, развлекаться. Подумай сама, если там, — он мотнул кучерявой головой в сторону дверки, — есть метрополитен, значит, его для тебя кто-то придумал. Ну не для тебя конкретно, конечно… По рельсам ходят поезда, в вагонах ездят пассажиры, на станциях дежурят контролёры, менты и так далее. Все это придумали талантливые мастера С-каналов и студий. Дизайнеры, математики, пиарщики — куча народу. Клиенты С-видения пользуются созданным миром, и он меняется, приспосабливаясь под общество. Адаптируется. А общество, в свою очередь, принимает его условия. С-пространство, на самом деле, очень похоже на наш реальный мир. Только вот наяву ты не ограничена рамками сценария. Тут — ограничена. Пусть не одна, но тысячи придуманных моделей расчертили границы, приемлемые для большинства людей. И нарушить их не дано… Так было много лет.
Сти слушала мужичонку, и чувство неясной тревоги крепло в её груди, медленно пережимая аорту.
— Каждый мир, милая Кристина, рано или поздно приходит к рубежу, когда люди уже не в состоянии управлять им. Тогда он сам себя начинает менять; тем или иным способом. В нашем случае — наделяет некоторых личностей феноменальными…
Догадка внезапно вспухла колючим комком, и слова вылетели сами собой:
— Значит, все это… — Сти неопределённо взмахнула руками. — Все это… не прописано ни в одном сценарии?
Сухонький Всеволод молча смотрел на неё. Не двигался ни один мускул на его худощавом лице. Казалось, он даже не дышал.
— Но как же мы смогли сюда попасть? — не дождавшись ответа, вскрикнула она. — Ведь люди не могут вылезать за рамки написанного!
— Теперь могут, — совсем тихо пискнул мужичонка и прошептал что-то на непонятном языке. Сти не обратила на это внимания.
— Все?
— Не все, Кристина, не все. Некоторые, их очень мало. Семь-восемь десятков, быть может, на всей Земле, от силы — сотня.
— Я… могу?
Всеволод снова не ответил. Теперь это было лишнее.
— То есть вокруг находится то, что С-пространство создало само? До… домыслило?
— Ну, домыслило, положим, сказано громко. Скорее, неосознанно сконструировало. Вселенная, галактика, измерение, мир — они не могут быть разумны. Лишь живут и развиваются по… как бы сказать… по удобным им законам.
Сти усмехнулась:
— А мы, значится, палочки и колбочки.
— Вот этого, милая Кристина, я не знаю.
— Ладно. В общих чертах ясно. Но по какому принципу пространство отбирает… феноменов?
— Мы называем их сшизами.
— Кто это «мы» ?
Он промолчал.
— Ну хорошо. Кого вы называете схи… как там правильно?
— Сшизами. Тех, кто независим от клавиатуры сценаристов.
— Почему?
— Долгая история. В двух словах — они больны шизофренией. Только во сне.
— Так я и знала!
Всеволод снова принялся покряхтывать, перекатывая ломик из одной ладошки в другую.
— Да не психичка ты, не суетись. Здесь совсем другие механизмы. Просто именно это название больше всего по смыслу подходило. А насчёт принципа отбора… Понятия не имею. Пути С-пространства, как говорится… В общем, понятно.
— Ничего мне не понятно.
— Терпение, милая Кристина, терпение.
— Только эта свалка существует за пределами прописанных вещей? — спросила Сти, игнорируя менторский тон мужичка.
— Отчего же? Многое, наверное, существует. Что мы можем об этом знать? Мизер. Куда-нибудь да успеем заглянуть, а пространство-то огромно. Ох как огромно, Кристина…
— Стоп. Стоп, стоп, стоп. — Очередная гипотеза просочилась в её мозг. — Получается, мы имеем возможность менять сценарий? Или же только шляться по всяким помойкам за его пределами?
Тощий Всеволод вздохнул и, отдуваясь, поднялся на ноги.
— Ищи, милая Кристина. Думай. А мне пора — устал. — Он, не прощаясь, двинулся в сторону призрачно-фиолетовой зарницы, раздвигая ломиком обрывки проводов.
— Стой! — Сти тоже встала. — А как же я? Как мне проснуться?
Он не ответил. Лишь заляпанная маслом безрукавка приподнялась вместе с узкими плечиками и снова опала.
— Что же из всего этого получится?!
— Если б я знал… Сти…
— Подожди!..
Безрукавка скрылась за смятой в гармошку вагонеткой.
Сти закричала. Отчаянно вскинула кулачки и со злостью стукнула в покатую бетонную стену…
Острое крошево брызнуло во все стороны, будто это была не окаменевшая намертво смесь, а хрупкий ледяной наст. Сферические тюбинги ссыпались вниз пылью, сметая тысячи бумажных прямоугольничков — одноразовых билетов метро…
Она кричала, и слепящие огни несущегося впереди поезда с хлопками разлетались вдребезги, засыпая стеклянным дождём мрачный тоннель. Металлический хлам метался за спиной, выгибаясь, словно пластилин, закручивался в чудовищные воронки, затмевающие гадкое лиловое сияние…
Приятных сновидений…
* * *
Желудок подпрыгнул к горлу, и Сти дёрнулась, как от разряда. Распахнула глаза и со свистом втянула воздух в лёгкие. В унисон с еле слышным гулом турбин.— Все в порядке, Кристина Николаевна, — сказал Володя, отстёгивая ремень безопасности. — Мы уже приземлились.
— Где метро? — осоловело спросила она.
— Что? — Телохранитель озадаченно нахмурился. — Метро? Ну… ближайшая от Шереметьева станция «Планёрная», по-моему. Вы хорошо себя чувствуете?
— Не очень… — рассеянно ответила Сти, глядя перед собой. — Володя, звякни Мурику, чтобы отменил заказ «два по двенадцать».
— Хорошо.
«Да, — подумала она, — сейчас совсем нет настроения развлекаться с несовершеннолетними мальчиками…» Что за бред ей снился? Сти подняла глаза на прямоугольную панель С-визора, где мигала зелёная лампочка «stand by». Постучала костяшками пальцев по прибору и, поморгав, протёрла ароматизированной салфеткой вспотевшее лицо. Машинально потрогала бугорок за правым ухом, скрывающий ресивер-имплантант… Вздрогнула и внезапно прошептала:
— Совсем забыла спросить… кто такой… этот замухрыжный умник Всеволод?..
Тьфу! Ерунда какая! Будто наркоты нализалась, в самом деле!.. Она одёрнула себя, застегнула пуговички на блузке и решила завтра же дать распоряжение, чтобы специалисты осмотрели неисправный С-визор. От внезапно нахлынувшего в Самаре возбуждения, естественно, не осталось и следа. Лишь опустошённость и неприятно липкий осадок в уголках души. А жаль, жаль…