Страница:
В просторной спальне она падала на широкую кровать и тут же выключалась. Под приветливым зелёным огоньком С-визора.
А вот тут уже начиналась совсем другая жизнь.
Потому как эс за последние недели изменился кардинально…
Приятных сновидений…
За широким стеклом виднелась уходящая вглубь шахта с установкой, опутанной силовыми кабелями. Поверхность «гантели», подсвеченная галогеновыми прожекторами, была покрыта инеем. На ней то тут, то там возникали сиреневые всполохи, свидетельствовавшие об активности устройства.
Каждую секунду через основной портал проходило около десятка реципиентов, бросаемых в изнанку, откуда они возвращались сшизами. Несильными — девятой, максимум восьмой категории. По статистике после этого почти каждый третий начинал рьяно обругивать идею упорядочивания С-пространства и становился противником Сти. Хозяин — барин. Остальные-то без малого семьдесят процентов принимали её сторону. Её веру…
— Как дела? — спросил Роберт, вставая за спиной инженера, следившего за силовыми контурами установки.
— Все нормально… Происшествий нет… — Парень откровенно таращился на Сти. Он впервые вживую видел легенду С-пространства. Практически бога.
— Сколько сегодня?
— Тысяч четыреста… Сейчас скажу точное число…
— Не нужно. Работай.
Парень, с трудом оторвав взгляд от притягательного лица Кристины Николаевны, повернулся к терминалу. На его шее мелькнула часть голографической татуировки, изображающей голову питона. Нынче в эсе многие частенько посещали недорогие салоны, где некоторых расписывали так, что по всему телу змеилось, перетекало, вращалось, меняло цвет и форму… Что ж, каждому месту и времени — своя мода.
— Где Борис? — поинтересовалась тем временем Сти, глядя на фиолетовые сполохи через стекло.
— Он сегодня занимается монтажом очередной установки, — ответил Алёшка, — В Каире.
— А какие-нибудь новые флюктуации есть?
— Да, появилось несколько. — Алёшка глянул на миниатюрный мониторчик карманного компьютера, провёл по нему пальцем. — Из Бразилии сообщили, что у них там какая-то дырка на океанском побережье открылась. Похоже на обыкновенную «изнаночную язву», ничего примечательного. Два стеклокупола в Нью-Йорке… Так… А вот это интересно… У нас в Москве часа два назад зафиксировали сильный флюк. Так, сейчас посмотрим… Прямо на пересечении Алтуфьевского шоссе и Декабристов, под эстакадой. Классифицировать не удалось пока… Там сейчас Валера должен быть.
— За два часа не классифицировали? — нахмурилась Сти.
— Не знаю, связи-то нет. Эс все-таки…
— Ну да… знаю. — Она обернулась к Роберту: — Съездим?
— Как хочешь… — равнодушно сказал он.
Сти внимательно посмотрела на него, едва заметным движением поправила причёску и медленно произнесла:
— Предчувствие какое-то необычное… Поехали.
По северным направлениям в это время пробка. Разумеется, в эсе… Оставляя справа колонны теснящихся автолюбителей, кортеж Сти нёсся сквозь холодную московскую ночь с непозволительной обыкновенному смертному скоростью. При желании её можно увеличить ещё минимум вдвое, но для этого пришлось бы пользоваться способностями сшиза, а это отнимает много энергии. Даже у Роберта.
Километра за полтора до флюка стояли две машины дорожного патруля, и сотрудники в серо-оранжевой униформе, размахивая руками, поворачивали поток машин на улицу Хачатуряна. Спорить с ними водителям было трудно — как правило, в составе такого патруля был сшиз шестой-седьмой категории.
Завидев приближающиеся машины с белыми номерами, менты ещё усердней завертели конечностями, а когда те поравнялись с ними, взяли под козырёк…
Выбираясь из тёплого комфорта представительского лимузина, Сти передёрнула плечами и сильнее натянула на лицо капюшон. Вокруг — ни души. По периметру оцепленной зоны флюка прозрачный воздух слегка подрагивал — чуть искажённая метрика надёжно защищала от сшизов-снайперов. Меры предосторожности никогда не бывают излишними, тем более если у тебя врагов больше, чем китайцев. В любой момент можно получить пулю с каким-нибудь искривлённым пространством в центре — вытаскивай потом твоё обмочившееся тело из-под С-визора и вези прямиком в морг на пару дней. До похорон…
Приблизившись к немногочисленной группе экспертов, Сти без труда вычленила длинный плащ Рысцова.
— Что тут у тебя?
Валера повернулся и поглядел на неё каким-то отсутствующим взором. Словно не признавал. Он издал неопределённый звук и махнул рукой в сторону площадки, огороженной красно-белой светоотражающей лентой.
— Неважнецки выглядишь, — прокомментировала Сти, всматриваясь в его озадаченное лицо.
— Иди, сама глянь… — хрипло сказал Рысцов, доставая сигарету. — Очень странный флюк.
К ним подошли Роберт с Алёшкой и вопросительно мотнули головами.
— Идите, идите, любуйтесь, — не своим голосом подбодрил Валера, закуривая. — Доигрались.
— Не паникуй, — раздражённо отрезала Сти. Оставив Рысцова пыхтеть сигаретой и выяснять что-то с экспертами, они вместе с Робертом и Алёшкой двинулись в сторону подрагивающей на слабом ветру ленточки. На полпути Алёшка неожиданно выгнулся дугой и спустя мгновение растёкся по мёрзлой грязи стеариновой кляксой, исчезая. Разбудил кто-то пацана. Жаль…
Дальше они пошли вдвоём.
Прожекторы были установлены на передвижных каркасах так, что их перекрещивающиеся лучи охватывали практически всю площадь аномальной зоны.
Флюк действительно был крайне странный.
С такими ни Роберту, ни Сти не доводилось встречаться с самого первого зафиксированного Борисом паранормального изменения С-пространства — двенадцать дней назад…
Это не было похоже на часто встречающуюся «изнаночную язву», напоминающую небольшое озерцо с клокочущим желеобразным содержимым грязно-жёлтого цвета, в которое время от времени без всякой системы засасывало находящиеся поблизости предметы. Людей «язвы» в себя никогда не втягивали. Когда Борис попытался бросить в булькающую массу крысу, «язва» мгновенно застыла, и грызун шлёпнулся уже на твёрдую пористую поверхность.
Это явно не имело сходства со стеклокуполами, которые считались самыми красивыми из открытых до этого момента флюков. И самыми опасными. Представьте себе сферическую выпуклость диаметром метра два, по идеально правильной поверхности которой «течёт» стекло. Никак иначе этот процесс язык не поворачивался назвать. Будто расплавленный кварц степенно переливается по шару, оставляя полупрозрачные разводы небывалых оттенков. Но для многих возникающие на асфальте, земле и изредка даже на стенах домов стеклокуполы стали последней красотой в жизни. Дело в том, что температура их поверхности равнялась абсолютному нулю. Причём можно было поднести руку на расстояние одного сантиметра и не почувствовать даже намёка на холодок. Но дотронься — и ты труп. Купол уже не отпустит тебя, он за полминуты превратит твоё тело в лёд. Со стороны такая смерть выглядела страшно… лопалась кожа, раскрываемая осколками застывшей в венах крови, трескались замирающие в последнем испуге глазные яблоки… В реальности, кстати, человек умирал примерно так же — от резкого, непонятно откуда берущегося переохлаждения. Этот факт пока оставался самым загадочным. Похоже, эс помаленьку начинал прорываться робкими протуберанцами своих феноменов в наш мир. По-настоящему. И даже самые сильные сшизы, кстати говоря, не могли справиться с погаными аномалиями. Их способности оказались совершенно бесполезны: любые попытки хоть как-то изменить структуру флюктуации терпели полное фиаско…
На остальные известные флюки, в изобилии проявляющиеся по всему эсу на протяжении последней недели, этот тоже не походил. Ни на «оранжевые свечения», ни на редко попадающиеся «воздушные прессы», ни на «зоны звукового вакуума». Ни на что.
Это, бесспорно, было что-то новенькое…
Асфальт разошёлся пластами, будто вскрытый огромным штопором. В центре образовавшейся воронки виднелась сильно вытянутая капля какого-то застывшего вещества, которое, словно косо летевший метеорит, врезалось в поверхность. Только не сверху, а снизу. За «каплей», по размерам не уступавшей легковому автомобилю, тянулся длинный вздыбленный шрам на шоссейном полотне.
Метров сорок, не меньше, прикинула Сти, прищурив глаз. Она оглядела несколько покорёженных машин, отбуксированных к краю дороги. Да уж, кому-то досталось не по-детски…
Цвет «капли» трудно было определить точно. Ближе всего, пожалуй, к чёрному, хотя временами казалось, что оттенок слегка меняется — то в темно-красную сторону, то, наоборот, в призрачно-фиолетовую. А ещё этот флюк будто бы… отталкивал взгляд — спустя полминуты у Сти заслезились глаза. Она зажмурилась и с силой помассировала пальцами веки.
— Я не могу долго туда смотреть, — удивлённо произнёс Роберт и часто заморгал, подтверждая её ощущение. — Двоиться начинает, дёргаться и плывёт все…
— Да, у меня тоже… Необычный флюк.
— А остальные что, по-твоему, обычные?
Сти не стала комментировать явно риторический вопрос, ещё раз искоса глянула на «каплю», подмечая, что вокруг неё валяются лоскуты красной материи. И штук десять авторучек — тоже красных… Через несколько секунд глаза снова защипало и закололо. Не снаружи, а изнутри. В глубине. Как будто кто-то поскрёб обкусанным ногтем по сетчатке… Что-то жуткое, неприятное, осязаемое всем телом было внутри этой «капли». Внизу живота возник мерно тикающий спазмик, но он не был похож на знакомую истому предчувствия, когда эс игриво дотрагивался до её лобка своей невидимой дланью. Это было не возбуждение, а скорее…
— Зудит?
Роберт вздрогнул, Сти приглушённо вскрикнула.
— Идиот! — заорала она, разворачиваясь и пытаясь вмазать Рысцову по морде. — Чего пугаешь?!
— Наденьте очки, — посоветовал Валера, нервно усмехнувшись. — Через стекло не больно смотреть.
— Я не ношу очки! И уже вдоволь насмотрелась на эту дрянь!
— А я все же рекомендую… — настойчиво продолжил Рысцов, протягивая два футляра, — Не волнуйся, они без диоптрий — обыкновенные стекляшки. Просто хочу кое-что показать.
Поостыв слегка, Сти откинула капюшон и надела очки, всем видом показывая, что делает великое одолжение. Роберт молча последовал её примеру.
— Ну вот и хорошо. А теперь любуйтесь…
Валера вытащил из кармана плаща несколько дешёвых разноцветных зажигалок и, глядя сквозь крупный осколок стекла, перебросил их через заградительную ленточку. Зажигалки с дробным стуком осыпались на взрыхлённый асфальт возле «капли». Одна провалилась в трещину, но остальные четыре удачно легли на большой плоский кусок дорожного покрытия.
— Ну и?.. — нетерпеливо сдвинула аккуратно выщипанные бровки Сти.
— Сейчас-сейчас! Внимательно наблюдайте…
Первой исчезла синяя.
Это произошло настолько внезапно, что они даже не успели чётко зафиксировать момент, когда «капля», чуть вспучившись, засосала её. Беззвучно и молниеносно.
У Сти дрогнула щека. Роберт лишь сильнее нахмурился.
Затем пропала зажигалка с корпусом из зеленого пластика и практически сразу — жёлтая. Тёмное вещество будто сглатывало их, стремительно выпячиваясь и моментально возвращаясь к исходной округлой форме.
К ограждению подошли несколько экспертов.
— Что она… оно делает? — шёпотом, словно боялась спугнуть несмышлёное животное, спросила Сти.
Ей никто не ответил. Все наблюдали за последней зажигалкой — розовой. Она так и осталась лежать на вывернутом куске асфальта в окружении ручек да промокших клочков ткани.
— Не любит красных тонов… — проговорил Рысцов, подняв воротник плаща,
— И что с того? — уже более уверенным голосом осведомилась Сти, оправившись от первого впечатления.
— Не знаю. Просто жутко как-то… — честно признался он.
Роберт снял перчатку и поднял руку, раскрывая ладонь. Скуластое лицо в жёстком свете прожекторов казалось выдолбленным из алебастра. На очках, которые ему асболютно не шли, прыгали блики.
— Не нужно. — Валера сделал шаг вперёд и предупреждающе встал перед ним, опуская зажатый в пальцах осколок стекла, через который смотрел на «каплю».. — Ты же знаешь, на флюки наши выкрутасы не действуют.
Роберт жёстко посмотрел на него и процедил:
— Отойди. Я хочу попробовать.
Рысцов пожал плечами и сдвинулся в сторону.
— Как знаешь… Кристина, нужно, чтобы Борис посмотрел на эту диковинку…
— Достанешь его теперь, — сердито отмахнулась Сти. — Только завтра, не раньше.
— Чем скорей, тем лучше…
— Гляньте-ка! — сдавленно вскрикнул один из экспертов, пятясь назад.
Сти и Рысцов вовремя повернули головы, чтобы хорошенько рассмотреть, как от руки Роберта скользит мощная струя изменённого пространства, расшвыривая куски асфальта с примёрзшей щебёнкой, красными лоскутками и авторучками… обволакивая «каплю».
Воздух вокруг флюка стал плотнее, задрожал, искажая контуры чёрного сгустка вещества. Мелкие камешки и ледышки разлетались в прах, те, что покрупнее, кувыркались прочь, гонимые мощью сшиза второй категории. Поднялся ветер, взметнувший на площадке пыль и заваливший наземь столбики со спутавшейся оградительной лентой. Сти снова надела капюшон и придерживала его одной рукой. «Капля», кажется, начала поддаваться, аритмично пульсируя и нехотя сжимаясь в размерах…
И вдруг кадр резко превратился в негатив… Будто полусонный математик, корпевший над непослушным уравнением, случайно заметил, что виной всему один-единственный знак, коварно притаившийся в дальнем его конце.
И поменял его на противоположный…
«Капля» ослепительно вспыхнула, оборачивая свет прожекторов в непроглядную тьму, до неузнаваемости коверкая окружающие предметы. Лица людей застыли на долю секунды неподвижными масками с уродливыми провалами глазниц и стылыми искрами зрачков в их глубине…
Оглушительно грохнуло.
Ударом отразившейся от «капли» энергии Роберта отбросило метров на десять. Он заскользил по шоссе на спине, сшиб кого-то с ног и, крепко приложившись затылком о бампер ближайшей машины, вырубился.
Ветер мгновенно стих.
Сти стояла, не смея шелохнуться, и инстинктивно сжимала руку Валеры. Она просто-напросто по-женски испугалась. Зрение возвращалось медленно, в ушах звенело, по коже ползали противные мурашки… Рысцов пришёл в себя, выдернул пальцы из её мёртвой хватки и, слепо тараща глаза, пошёл к осевшему безвольной грудой Роберту. Не успел он пройти нескольких шагов, как тело самого сильного сшиза России растеклось оплавленной свечой и пропало.
— Он… он проснулся? — запинаясь, спросил стоящий неподалёку пожилой эксперт. — Это ведь экстренка сработала, да?
Рысцов медленно повернул голову, пытаясь разглядеть его перепуганное лицо, но пока были видны только подсвеченные с одной стороны контуры — эффект похлеще, чем если б фотовспышкой в упор хлопнуть. Негромко произнёс:
— Это не экстренка. Боюсь, что это начало следующей серии нашего общего кошмара.
— Какого кошмара? — тупо спросил эксперт и машинально поскрёб бороду.
Рысцов не ответил. Он подошёл к Сти, которая все ещё смотрела на разбросанные красно-белые ленты, не решаясь обернуться. Поинтересовался голосом латентного маньяка:
— Слушай, а вдруг все это сон? Обыкновенный страшный сон… Знаешь, бывает так: обожрёшься на ночь жирного, а потом до самого утра чудится всякий бред.
Она, слегка повернув голову, взглянула в безумные глаза и провела ладонью по небритой щеке. Сняла очки сначала с него, потом с себя. Отбросила в сторону. Коротко и цинично сказала:
— Ты мне только не вздумай рехнуться. Работы невпроворот.
— Ущипни меня, — беспомощно утыкаясь лбом в её руку, попросил Валера. Его колени предательски подрагивали. — Пусть я проснусь. Пожалуйста…
— Ещё не время.
— Он же погиб. — Рысцов старался взять себя в руки, но бегающий туда-сюда шальной взор выдавал его тихую панику. — Этот флюк просто взял и размазал его! Что дальше? Это, по-твоему, часть плана? Я не согласен такими коврижками упорядочивать мир, знаешь ли…
— Роберт сам нарвался, — жёстко сказала Сти, поглаживая Рысцова по упругим смоляным волосам. — Никто не виноват.
— Раньше эс не проявлял агрессии, ты понимаешь?! — взорвался Валера, отстраняясь. — Что-то позволял, что-то нет, но сам по себе никогда не причинял человеку вреда!
— А стеклокуполы?
— Это не то!
— Почему же?! Ну-ка объясни, умник! Не совсем понимаю, в чем разница?
— Разница?.. — Рысцов с ненавистью плюнул в сторону «капли». — А в том, что стеклокуполы не атаковали! Мы только что стали свидетелями первого случая нападения С-пространства на человека! С летальным исходом, между прочим! Знаешь что, в конце концов, пусть оно даёт людям свободу — кому-то большую, кому-то меньшую. Я даже могу закрыть глаза на то, что мы, пользуя такую сраную свободу, в очередной раз бросились резать друг другу глотки! Мы испокон веков этим занимаемся… Но теперь оно само напало! Эс атаковал нас! А как мы уже успели убедиться, этот самый всеми обожаемый эс хоть и безмозглый, но очень даже самодрессируемый. Обучается побыстрее всех нас вместе взятых — не угонишься! Попробовав раз, он не успокоится. Распробует. А потом разжуёт нас, как корова коноплю, и проглотит! Он напал на человека, Кристина…
— А ты не допускаешь, что эс элементарно защищался? Ведь Роберт сам в бутылку полез! Быть может, это самый обыкновенный рефлекс… — раздражённо перебила его Сти.
— Рефлекс? Убивать людей — это уже рефлекс?
— Сам ведь сказал, что у человека это в крови.
— Именно! В крови! Мы это на протяжении тысячелетий в себе воспитывали, а потом, когда поумнели, забыли отучиться. Заметь, тысячелетия! А не пару месяцев…
Сти едва заметно улыбнулась и, пожав плечиками, хмыкнула:
— Проекция.
— Я не хочу такой проекции, — помолчав, сказал Валера. — Знаю, эс — настоящее чудо нашего века. Это действительно так, подобный шанс даётся, наверное, лишь однажды. Эс приподнес людям множество даров и загадок, отдалил горизонты познания… Но кое-какие его гостинцы того и гляди затикают изнутри. Быть может, наша планетка ещё не готова к разгадке этого ребуса? Может, С-волны — слишком преждевременное открытие? Наверное, нужно было сначала поглубже покопаться в самих себе… Не знаю… Я не из застенчивого десятка, Кристина, но мне страшно. Кажется, что с каждым днём этот фантасмагорический мир затягивает меня все сильнее. Словно пластмассовую зажигалку…
— Ну, не все так мрачно, не утрируй.
— Я не хочу такой проекции, которая научилась убивать…
— К сожалению, нашего мнения на этот раз, скорее всего, никто не спросит.
— Ты что, действительно повернулась на теологии? Думаешь, апокалипсис какой-нибудь… четверо коняшек прискачут с продвинутыми всадниками и потопчут всех, да?
— Валера, не прикидывайся идиотом и не психуй. Сам себе противоречишь! Я затеяла серьёзное дело и не собираюсь размазывать сопли из-за каждого пустяка. Да, мне очень жаль, что мы потеряли Роберта — он был очень сильным помощником. Но на кону стоит судьба целой цивилизации! Наша судьба! Я не строю из себя пророка, призывающего услышать глас Господа нашего всемогущего. Я просто играю по тем правилам, которые диктует социум. А когда они мне не нравятся, то придумываю свои. Теперь пришла пора этот размахивающий флажками и оголтело несущийся к пропасти социум спасать. Остановить его не стоит даже пробовать — сметёт и не заметит, а вот изменить вектор движения… — Она медленно моргнула. Правое веко, как обычно, припозднилось. — Ведь я хочу выжить. Вместе с человечеством, кстати. Вот для чего необходимо переходить на следующий виток.
— Ясно, — произнёс Рысцов. — Виток, да? Только как быть с…
Он не успел договорить, нелепо выгибаясь и стекая на мёрзлый асфальт восковыми слезами. Исчезая… Просыпаясь…
Сти осталась одна. Вдалеке суетились оставшиеся эксперты, разбираясь со своей аппаратурой. Возле кортежа с белыми номерами переминались задубевшие телохранители. Над головой уже шумели покрышки — движение по недавно возведённому над Алтуфьевским шоссе мосту наконец решились открыть.
Как все-таки трудно, работать с думающими людьми, с досадой подумала она. То и дело приходится успокаивать их хворую совесть, унимать фантазию, подметать сор сомнений. Гении мятущиеся, черт бы их подрал… Пора в центр возвращаться — скоро утро.
Брезгливо пнув носочком сапога красную зажигалку, Сти быстрым и твёрдым шагом направилась к машине.
…«Капля» безмолвным чёрным сгустком смотрела ей в спину. Чёрство, неосмысленно. И если б женщина обернулась, то непременно заметила бы, как в глянцевитой поверхности причудливо отражается новая скоростная эстакада.
Точнее… её перевёрнутая проекция.
Сти вздрогнула и проснулась. Рывком села на постели и принялась разминать затёкшую шею. Мысли были чугунные, в висках гулко пульсировало. Все-таки нельзя до такой степени себя выматывать: и организму нужен отдых, и мозгу. Да только где взять время?..
Гигантские напольные часы показывали полседьмого утра. Она нехотя слезла с широкой кровати и сунула ноги в мягкое тепло.
Тапочки, бесспорно, одно из самых удачных изобретений человека. Они создают иллюзию уюта. И неважно, где ты проснулся — в загаженной тольяттинской общаге или в Кремле.
Сти хлопнула в ладоши, и в спальне зажёгся неяркий свет. Подойдя к двухметровому зеркалу, она потянулась, придирчиво рассматривая своё обнажённое тело. Опа-па… Нужно будет убрать этот зарождающийся очаг целлюлита на бёдрах…
Что-то этим утром было не так. Будто она забыла какую-то важную деталь… Делая гимнастику, Сти хмурилась и пыталась заарканить ускользающее звено памяти. Встреча с послом Чили, после — с нефтяным магнатом из Турции… Не то… Новый флюк, гибель Роберта, очередное заседание с генералами… Нет, нет, все не то. Сон и явь перемешались, образовав в голове какую-то хаотичную мозаику. Обязательно надо выбрать день и уехать в подмосковную резиденцию. Отдохнуть. Взять с собой отца, поговорить с ним по душам — они так давно не разговаривали… После того как завязалась вся эта кутерьма и ей все-таки удалось практически насильно перевезти Николая Савельевича в Москву, поближе к себе, он совсем замкнулся. Сидел безвылазно в просторной, надёжно охраняемой квартире на Воробьёвых горах и строгал табуреточки: все барахло из его самарской мастерской перевезли вместе с ним. Не забыли также и любимых пса с котом. Старику не нужен был этот чужой простор светлых комнат и комфортабельной кухни. Он боялся его.
От домработницы Николай Савельевич отказался наотрез. Поставил верстак в дальнем углу кабинета, сгрёб туда же все инструменты и, отгородившись досками, стругал день-деньской. Рядом вилял хвостом косолапый Дружок и мурлыкал на серо-рыжем чемодане чернильно-лохматый кот.
Завтра же, решила Сти. Возьму отца с его питомцами и рванём в Михнево. Растопим камин, выпьем по толике вина и будем говорить о всяком. О прошлом, о будущем. О её детстве…
А вот тут уже начиналась совсем другая жизнь.
Потому как эс за последние недели изменился кардинально…
Приятных сновидений…
* * *
Роберт прошёл в административное помещение «Изнанки» первым. За ним, не обращая внимания на вытянувшихся возле лифта секьюрити, проследовала Сти, последним ввалился вихрастый Алёшка.За широким стеклом виднелась уходящая вглубь шахта с установкой, опутанной силовыми кабелями. Поверхность «гантели», подсвеченная галогеновыми прожекторами, была покрыта инеем. На ней то тут, то там возникали сиреневые всполохи, свидетельствовавшие об активности устройства.
Каждую секунду через основной портал проходило около десятка реципиентов, бросаемых в изнанку, откуда они возвращались сшизами. Несильными — девятой, максимум восьмой категории. По статистике после этого почти каждый третий начинал рьяно обругивать идею упорядочивания С-пространства и становился противником Сти. Хозяин — барин. Остальные-то без малого семьдесят процентов принимали её сторону. Её веру…
— Как дела? — спросил Роберт, вставая за спиной инженера, следившего за силовыми контурами установки.
— Все нормально… Происшествий нет… — Парень откровенно таращился на Сти. Он впервые вживую видел легенду С-пространства. Практически бога.
— Сколько сегодня?
— Тысяч четыреста… Сейчас скажу точное число…
— Не нужно. Работай.
Парень, с трудом оторвав взгляд от притягательного лица Кристины Николаевны, повернулся к терминалу. На его шее мелькнула часть голографической татуировки, изображающей голову питона. Нынче в эсе многие частенько посещали недорогие салоны, где некоторых расписывали так, что по всему телу змеилось, перетекало, вращалось, меняло цвет и форму… Что ж, каждому месту и времени — своя мода.
— Где Борис? — поинтересовалась тем временем Сти, глядя на фиолетовые сполохи через стекло.
— Он сегодня занимается монтажом очередной установки, — ответил Алёшка, — В Каире.
— А какие-нибудь новые флюктуации есть?
— Да, появилось несколько. — Алёшка глянул на миниатюрный мониторчик карманного компьютера, провёл по нему пальцем. — Из Бразилии сообщили, что у них там какая-то дырка на океанском побережье открылась. Похоже на обыкновенную «изнаночную язву», ничего примечательного. Два стеклокупола в Нью-Йорке… Так… А вот это интересно… У нас в Москве часа два назад зафиксировали сильный флюк. Так, сейчас посмотрим… Прямо на пересечении Алтуфьевского шоссе и Декабристов, под эстакадой. Классифицировать не удалось пока… Там сейчас Валера должен быть.
— За два часа не классифицировали? — нахмурилась Сти.
— Не знаю, связи-то нет. Эс все-таки…
— Ну да… знаю. — Она обернулась к Роберту: — Съездим?
— Как хочешь… — равнодушно сказал он.
Сти внимательно посмотрела на него, едва заметным движением поправила причёску и медленно произнесла:
— Предчувствие какое-то необычное… Поехали.
* * *
Мчаться по разделительной полосе с включённым сигнальным маячком приятно. Даже искушённый подобными поездками человек снова и снова находит в этом движении какую-то магию стремительности и вседозволенности.По северным направлениям в это время пробка. Разумеется, в эсе… Оставляя справа колонны теснящихся автолюбителей, кортеж Сти нёсся сквозь холодную московскую ночь с непозволительной обыкновенному смертному скоростью. При желании её можно увеличить ещё минимум вдвое, но для этого пришлось бы пользоваться способностями сшиза, а это отнимает много энергии. Даже у Роберта.
Километра за полтора до флюка стояли две машины дорожного патруля, и сотрудники в серо-оранжевой униформе, размахивая руками, поворачивали поток машин на улицу Хачатуряна. Спорить с ними водителям было трудно — как правило, в составе такого патруля был сшиз шестой-седьмой категории.
Завидев приближающиеся машины с белыми номерами, менты ещё усердней завертели конечностями, а когда те поравнялись с ними, взяли под козырёк…
Выбираясь из тёплого комфорта представительского лимузина, Сти передёрнула плечами и сильнее натянула на лицо капюшон. Вокруг — ни души. По периметру оцепленной зоны флюка прозрачный воздух слегка подрагивал — чуть искажённая метрика надёжно защищала от сшизов-снайперов. Меры предосторожности никогда не бывают излишними, тем более если у тебя врагов больше, чем китайцев. В любой момент можно получить пулю с каким-нибудь искривлённым пространством в центре — вытаскивай потом твоё обмочившееся тело из-под С-визора и вези прямиком в морг на пару дней. До похорон…
Приблизившись к немногочисленной группе экспертов, Сти без труда вычленила длинный плащ Рысцова.
— Что тут у тебя?
Валера повернулся и поглядел на неё каким-то отсутствующим взором. Словно не признавал. Он издал неопределённый звук и махнул рукой в сторону площадки, огороженной красно-белой светоотражающей лентой.
— Неважнецки выглядишь, — прокомментировала Сти, всматриваясь в его озадаченное лицо.
— Иди, сама глянь… — хрипло сказал Рысцов, доставая сигарету. — Очень странный флюк.
К ним подошли Роберт с Алёшкой и вопросительно мотнули головами.
— Идите, идите, любуйтесь, — не своим голосом подбодрил Валера, закуривая. — Доигрались.
— Не паникуй, — раздражённо отрезала Сти. Оставив Рысцова пыхтеть сигаретой и выяснять что-то с экспертами, они вместе с Робертом и Алёшкой двинулись в сторону подрагивающей на слабом ветру ленточки. На полпути Алёшка неожиданно выгнулся дугой и спустя мгновение растёкся по мёрзлой грязи стеариновой кляксой, исчезая. Разбудил кто-то пацана. Жаль…
Дальше они пошли вдвоём.
Прожекторы были установлены на передвижных каркасах так, что их перекрещивающиеся лучи охватывали практически всю площадь аномальной зоны.
Флюк действительно был крайне странный.
С такими ни Роберту, ни Сти не доводилось встречаться с самого первого зафиксированного Борисом паранормального изменения С-пространства — двенадцать дней назад…
Это не было похоже на часто встречающуюся «изнаночную язву», напоминающую небольшое озерцо с клокочущим желеобразным содержимым грязно-жёлтого цвета, в которое время от времени без всякой системы засасывало находящиеся поблизости предметы. Людей «язвы» в себя никогда не втягивали. Когда Борис попытался бросить в булькающую массу крысу, «язва» мгновенно застыла, и грызун шлёпнулся уже на твёрдую пористую поверхность.
Это явно не имело сходства со стеклокуполами, которые считались самыми красивыми из открытых до этого момента флюков. И самыми опасными. Представьте себе сферическую выпуклость диаметром метра два, по идеально правильной поверхности которой «течёт» стекло. Никак иначе этот процесс язык не поворачивался назвать. Будто расплавленный кварц степенно переливается по шару, оставляя полупрозрачные разводы небывалых оттенков. Но для многих возникающие на асфальте, земле и изредка даже на стенах домов стеклокуполы стали последней красотой в жизни. Дело в том, что температура их поверхности равнялась абсолютному нулю. Причём можно было поднести руку на расстояние одного сантиметра и не почувствовать даже намёка на холодок. Но дотронься — и ты труп. Купол уже не отпустит тебя, он за полминуты превратит твоё тело в лёд. Со стороны такая смерть выглядела страшно… лопалась кожа, раскрываемая осколками застывшей в венах крови, трескались замирающие в последнем испуге глазные яблоки… В реальности, кстати, человек умирал примерно так же — от резкого, непонятно откуда берущегося переохлаждения. Этот факт пока оставался самым загадочным. Похоже, эс помаленьку начинал прорываться робкими протуберанцами своих феноменов в наш мир. По-настоящему. И даже самые сильные сшизы, кстати говоря, не могли справиться с погаными аномалиями. Их способности оказались совершенно бесполезны: любые попытки хоть как-то изменить структуру флюктуации терпели полное фиаско…
На остальные известные флюки, в изобилии проявляющиеся по всему эсу на протяжении последней недели, этот тоже не походил. Ни на «оранжевые свечения», ни на редко попадающиеся «воздушные прессы», ни на «зоны звукового вакуума». Ни на что.
Это, бесспорно, было что-то новенькое…
Асфальт разошёлся пластами, будто вскрытый огромным штопором. В центре образовавшейся воронки виднелась сильно вытянутая капля какого-то застывшего вещества, которое, словно косо летевший метеорит, врезалось в поверхность. Только не сверху, а снизу. За «каплей», по размерам не уступавшей легковому автомобилю, тянулся длинный вздыбленный шрам на шоссейном полотне.
Метров сорок, не меньше, прикинула Сти, прищурив глаз. Она оглядела несколько покорёженных машин, отбуксированных к краю дороги. Да уж, кому-то досталось не по-детски…
Цвет «капли» трудно было определить точно. Ближе всего, пожалуй, к чёрному, хотя временами казалось, что оттенок слегка меняется — то в темно-красную сторону, то, наоборот, в призрачно-фиолетовую. А ещё этот флюк будто бы… отталкивал взгляд — спустя полминуты у Сти заслезились глаза. Она зажмурилась и с силой помассировала пальцами веки.
— Я не могу долго туда смотреть, — удивлённо произнёс Роберт и часто заморгал, подтверждая её ощущение. — Двоиться начинает, дёргаться и плывёт все…
— Да, у меня тоже… Необычный флюк.
— А остальные что, по-твоему, обычные?
Сти не стала комментировать явно риторический вопрос, ещё раз искоса глянула на «каплю», подмечая, что вокруг неё валяются лоскуты красной материи. И штук десять авторучек — тоже красных… Через несколько секунд глаза снова защипало и закололо. Не снаружи, а изнутри. В глубине. Как будто кто-то поскрёб обкусанным ногтем по сетчатке… Что-то жуткое, неприятное, осязаемое всем телом было внутри этой «капли». Внизу живота возник мерно тикающий спазмик, но он не был похож на знакомую истому предчувствия, когда эс игриво дотрагивался до её лобка своей невидимой дланью. Это было не возбуждение, а скорее…
— Зудит?
Роберт вздрогнул, Сти приглушённо вскрикнула.
— Идиот! — заорала она, разворачиваясь и пытаясь вмазать Рысцову по морде. — Чего пугаешь?!
— Наденьте очки, — посоветовал Валера, нервно усмехнувшись. — Через стекло не больно смотреть.
— Я не ношу очки! И уже вдоволь насмотрелась на эту дрянь!
— А я все же рекомендую… — настойчиво продолжил Рысцов, протягивая два футляра, — Не волнуйся, они без диоптрий — обыкновенные стекляшки. Просто хочу кое-что показать.
Поостыв слегка, Сти откинула капюшон и надела очки, всем видом показывая, что делает великое одолжение. Роберт молча последовал её примеру.
— Ну вот и хорошо. А теперь любуйтесь…
Валера вытащил из кармана плаща несколько дешёвых разноцветных зажигалок и, глядя сквозь крупный осколок стекла, перебросил их через заградительную ленточку. Зажигалки с дробным стуком осыпались на взрыхлённый асфальт возле «капли». Одна провалилась в трещину, но остальные четыре удачно легли на большой плоский кусок дорожного покрытия.
— Ну и?.. — нетерпеливо сдвинула аккуратно выщипанные бровки Сти.
— Сейчас-сейчас! Внимательно наблюдайте…
Первой исчезла синяя.
Это произошло настолько внезапно, что они даже не успели чётко зафиксировать момент, когда «капля», чуть вспучившись, засосала её. Беззвучно и молниеносно.
У Сти дрогнула щека. Роберт лишь сильнее нахмурился.
Затем пропала зажигалка с корпусом из зеленого пластика и практически сразу — жёлтая. Тёмное вещество будто сглатывало их, стремительно выпячиваясь и моментально возвращаясь к исходной округлой форме.
К ограждению подошли несколько экспертов.
— Что она… оно делает? — шёпотом, словно боялась спугнуть несмышлёное животное, спросила Сти.
Ей никто не ответил. Все наблюдали за последней зажигалкой — розовой. Она так и осталась лежать на вывернутом куске асфальта в окружении ручек да промокших клочков ткани.
— Не любит красных тонов… — проговорил Рысцов, подняв воротник плаща,
— И что с того? — уже более уверенным голосом осведомилась Сти, оправившись от первого впечатления.
— Не знаю. Просто жутко как-то… — честно признался он.
Роберт снял перчатку и поднял руку, раскрывая ладонь. Скуластое лицо в жёстком свете прожекторов казалось выдолбленным из алебастра. На очках, которые ему асболютно не шли, прыгали блики.
— Не нужно. — Валера сделал шаг вперёд и предупреждающе встал перед ним, опуская зажатый в пальцах осколок стекла, через который смотрел на «каплю».. — Ты же знаешь, на флюки наши выкрутасы не действуют.
Роберт жёстко посмотрел на него и процедил:
— Отойди. Я хочу попробовать.
Рысцов пожал плечами и сдвинулся в сторону.
— Как знаешь… Кристина, нужно, чтобы Борис посмотрел на эту диковинку…
— Достанешь его теперь, — сердито отмахнулась Сти. — Только завтра, не раньше.
— Чем скорей, тем лучше…
— Гляньте-ка! — сдавленно вскрикнул один из экспертов, пятясь назад.
Сти и Рысцов вовремя повернули головы, чтобы хорошенько рассмотреть, как от руки Роберта скользит мощная струя изменённого пространства, расшвыривая куски асфальта с примёрзшей щебёнкой, красными лоскутками и авторучками… обволакивая «каплю».
Воздух вокруг флюка стал плотнее, задрожал, искажая контуры чёрного сгустка вещества. Мелкие камешки и ледышки разлетались в прах, те, что покрупнее, кувыркались прочь, гонимые мощью сшиза второй категории. Поднялся ветер, взметнувший на площадке пыль и заваливший наземь столбики со спутавшейся оградительной лентой. Сти снова надела капюшон и придерживала его одной рукой. «Капля», кажется, начала поддаваться, аритмично пульсируя и нехотя сжимаясь в размерах…
И вдруг кадр резко превратился в негатив… Будто полусонный математик, корпевший над непослушным уравнением, случайно заметил, что виной всему один-единственный знак, коварно притаившийся в дальнем его конце.
И поменял его на противоположный…
«Капля» ослепительно вспыхнула, оборачивая свет прожекторов в непроглядную тьму, до неузнаваемости коверкая окружающие предметы. Лица людей застыли на долю секунды неподвижными масками с уродливыми провалами глазниц и стылыми искрами зрачков в их глубине…
Оглушительно грохнуло.
Ударом отразившейся от «капли» энергии Роберта отбросило метров на десять. Он заскользил по шоссе на спине, сшиб кого-то с ног и, крепко приложившись затылком о бампер ближайшей машины, вырубился.
Ветер мгновенно стих.
Сти стояла, не смея шелохнуться, и инстинктивно сжимала руку Валеры. Она просто-напросто по-женски испугалась. Зрение возвращалось медленно, в ушах звенело, по коже ползали противные мурашки… Рысцов пришёл в себя, выдернул пальцы из её мёртвой хватки и, слепо тараща глаза, пошёл к осевшему безвольной грудой Роберту. Не успел он пройти нескольких шагов, как тело самого сильного сшиза России растеклось оплавленной свечой и пропало.
— Он… он проснулся? — запинаясь, спросил стоящий неподалёку пожилой эксперт. — Это ведь экстренка сработала, да?
Рысцов медленно повернул голову, пытаясь разглядеть его перепуганное лицо, но пока были видны только подсвеченные с одной стороны контуры — эффект похлеще, чем если б фотовспышкой в упор хлопнуть. Негромко произнёс:
— Это не экстренка. Боюсь, что это начало следующей серии нашего общего кошмара.
— Какого кошмара? — тупо спросил эксперт и машинально поскрёб бороду.
Рысцов не ответил. Он подошёл к Сти, которая все ещё смотрела на разбросанные красно-белые ленты, не решаясь обернуться. Поинтересовался голосом латентного маньяка:
— Слушай, а вдруг все это сон? Обыкновенный страшный сон… Знаешь, бывает так: обожрёшься на ночь жирного, а потом до самого утра чудится всякий бред.
Она, слегка повернув голову, взглянула в безумные глаза и провела ладонью по небритой щеке. Сняла очки сначала с него, потом с себя. Отбросила в сторону. Коротко и цинично сказала:
— Ты мне только не вздумай рехнуться. Работы невпроворот.
— Ущипни меня, — беспомощно утыкаясь лбом в её руку, попросил Валера. Его колени предательски подрагивали. — Пусть я проснусь. Пожалуйста…
— Ещё не время.
— Он же погиб. — Рысцов старался взять себя в руки, но бегающий туда-сюда шальной взор выдавал его тихую панику. — Этот флюк просто взял и размазал его! Что дальше? Это, по-твоему, часть плана? Я не согласен такими коврижками упорядочивать мир, знаешь ли…
— Роберт сам нарвался, — жёстко сказала Сти, поглаживая Рысцова по упругим смоляным волосам. — Никто не виноват.
— Раньше эс не проявлял агрессии, ты понимаешь?! — взорвался Валера, отстраняясь. — Что-то позволял, что-то нет, но сам по себе никогда не причинял человеку вреда!
— А стеклокуполы?
— Это не то!
— Почему же?! Ну-ка объясни, умник! Не совсем понимаю, в чем разница?
— Разница?.. — Рысцов с ненавистью плюнул в сторону «капли». — А в том, что стеклокуполы не атаковали! Мы только что стали свидетелями первого случая нападения С-пространства на человека! С летальным исходом, между прочим! Знаешь что, в конце концов, пусть оно даёт людям свободу — кому-то большую, кому-то меньшую. Я даже могу закрыть глаза на то, что мы, пользуя такую сраную свободу, в очередной раз бросились резать друг другу глотки! Мы испокон веков этим занимаемся… Но теперь оно само напало! Эс атаковал нас! А как мы уже успели убедиться, этот самый всеми обожаемый эс хоть и безмозглый, но очень даже самодрессируемый. Обучается побыстрее всех нас вместе взятых — не угонишься! Попробовав раз, он не успокоится. Распробует. А потом разжуёт нас, как корова коноплю, и проглотит! Он напал на человека, Кристина…
— А ты не допускаешь, что эс элементарно защищался? Ведь Роберт сам в бутылку полез! Быть может, это самый обыкновенный рефлекс… — раздражённо перебила его Сти.
— Рефлекс? Убивать людей — это уже рефлекс?
— Сам ведь сказал, что у человека это в крови.
— Именно! В крови! Мы это на протяжении тысячелетий в себе воспитывали, а потом, когда поумнели, забыли отучиться. Заметь, тысячелетия! А не пару месяцев…
Сти едва заметно улыбнулась и, пожав плечиками, хмыкнула:
— Проекция.
— Я не хочу такой проекции, — помолчав, сказал Валера. — Знаю, эс — настоящее чудо нашего века. Это действительно так, подобный шанс даётся, наверное, лишь однажды. Эс приподнес людям множество даров и загадок, отдалил горизонты познания… Но кое-какие его гостинцы того и гляди затикают изнутри. Быть может, наша планетка ещё не готова к разгадке этого ребуса? Может, С-волны — слишком преждевременное открытие? Наверное, нужно было сначала поглубже покопаться в самих себе… Не знаю… Я не из застенчивого десятка, Кристина, но мне страшно. Кажется, что с каждым днём этот фантасмагорический мир затягивает меня все сильнее. Словно пластмассовую зажигалку…
— Ну, не все так мрачно, не утрируй.
— Я не хочу такой проекции, которая научилась убивать…
— К сожалению, нашего мнения на этот раз, скорее всего, никто не спросит.
— Ты что, действительно повернулась на теологии? Думаешь, апокалипсис какой-нибудь… четверо коняшек прискачут с продвинутыми всадниками и потопчут всех, да?
— Валера, не прикидывайся идиотом и не психуй. Сам себе противоречишь! Я затеяла серьёзное дело и не собираюсь размазывать сопли из-за каждого пустяка. Да, мне очень жаль, что мы потеряли Роберта — он был очень сильным помощником. Но на кону стоит судьба целой цивилизации! Наша судьба! Я не строю из себя пророка, призывающего услышать глас Господа нашего всемогущего. Я просто играю по тем правилам, которые диктует социум. А когда они мне не нравятся, то придумываю свои. Теперь пришла пора этот размахивающий флажками и оголтело несущийся к пропасти социум спасать. Остановить его не стоит даже пробовать — сметёт и не заметит, а вот изменить вектор движения… — Она медленно моргнула. Правое веко, как обычно, припозднилось. — Ведь я хочу выжить. Вместе с человечеством, кстати. Вот для чего необходимо переходить на следующий виток.
— Ясно, — произнёс Рысцов. — Виток, да? Только как быть с…
Он не успел договорить, нелепо выгибаясь и стекая на мёрзлый асфальт восковыми слезами. Исчезая… Просыпаясь…
Сти осталась одна. Вдалеке суетились оставшиеся эксперты, разбираясь со своей аппаратурой. Возле кортежа с белыми номерами переминались задубевшие телохранители. Над головой уже шумели покрышки — движение по недавно возведённому над Алтуфьевским шоссе мосту наконец решились открыть.
Как все-таки трудно, работать с думающими людьми, с досадой подумала она. То и дело приходится успокаивать их хворую совесть, унимать фантазию, подметать сор сомнений. Гении мятущиеся, черт бы их подрал… Пора в центр возвращаться — скоро утро.
Брезгливо пнув носочком сапога красную зажигалку, Сти быстрым и твёрдым шагом направилась к машине.
…«Капля» безмолвным чёрным сгустком смотрела ей в спину. Чёрство, неосмысленно. И если б женщина обернулась, то непременно заметила бы, как в глянцевитой поверхности причудливо отражается новая скоростная эстакада.
Точнее… её перевёрнутая проекция.
Сти вздрогнула и проснулась. Рывком села на постели и принялась разминать затёкшую шею. Мысли были чугунные, в висках гулко пульсировало. Все-таки нельзя до такой степени себя выматывать: и организму нужен отдых, и мозгу. Да только где взять время?..
Гигантские напольные часы показывали полседьмого утра. Она нехотя слезла с широкой кровати и сунула ноги в мягкое тепло.
Тапочки, бесспорно, одно из самых удачных изобретений человека. Они создают иллюзию уюта. И неважно, где ты проснулся — в загаженной тольяттинской общаге или в Кремле.
Сти хлопнула в ладоши, и в спальне зажёгся неяркий свет. Подойдя к двухметровому зеркалу, она потянулась, придирчиво рассматривая своё обнажённое тело. Опа-па… Нужно будет убрать этот зарождающийся очаг целлюлита на бёдрах…
Что-то этим утром было не так. Будто она забыла какую-то важную деталь… Делая гимнастику, Сти хмурилась и пыталась заарканить ускользающее звено памяти. Встреча с послом Чили, после — с нефтяным магнатом из Турции… Не то… Новый флюк, гибель Роберта, очередное заседание с генералами… Нет, нет, все не то. Сон и явь перемешались, образовав в голове какую-то хаотичную мозаику. Обязательно надо выбрать день и уехать в подмосковную резиденцию. Отдохнуть. Взять с собой отца, поговорить с ним по душам — они так давно не разговаривали… После того как завязалась вся эта кутерьма и ей все-таки удалось практически насильно перевезти Николая Савельевича в Москву, поближе к себе, он совсем замкнулся. Сидел безвылазно в просторной, надёжно охраняемой квартире на Воробьёвых горах и строгал табуреточки: все барахло из его самарской мастерской перевезли вместе с ним. Не забыли также и любимых пса с котом. Старику не нужен был этот чужой простор светлых комнат и комфортабельной кухни. Он боялся его.
От домработницы Николай Савельевич отказался наотрез. Поставил верстак в дальнем углу кабинета, сгрёб туда же все инструменты и, отгородившись досками, стругал день-деньской. Рядом вилял хвостом косолапый Дружок и мурлыкал на серо-рыжем чемодане чернильно-лохматый кот.
Завтра же, решила Сти. Возьму отца с его питомцами и рванём в Михнево. Растопим камин, выпьем по толике вина и будем говорить о всяком. О прошлом, о будущем. О её детстве…