Анчуков Сергей. Тайны мятеж-войны - Россия на рубеже столетий

   Самое смешное и вместе с тем трагичное то, что история имела продолжение. Как говорится, "накаркал капитан". Дороги были перекрыты бревнами в виде "надолбов" (закопанных бревен), правда, с участием командира полка майора Гулина, который исполнил все буквально и без возражений. Трагичность заключалась в том, что буквально через две недели сгорела щитовая казарма, высохшая с окончания войны как порох и крашенная внутри бог весть сколькими слоями масляной краски. Занялся деревянный барак в течение 5 минут и сгорел ровно за полчаса, до головешек. Их даже заливать не пришлось, да собственно и залить было нечем. Все полыхало и взрывалось, пожарные машины стояли перед "надолбами", а когда сделанные на совесть с дурацкой исполнительностью завалы разобрали, то оказались перед другими заграждениями, сооруженными на пути теперь уже к пожарному водоему.
   Вместе с казармой сгорело практически все имущество и вооружение двух рот. Погибли два пьяных приписника, которые без сил храпели в каптерке. В панике, когда выбирались через окна, о них забыли. По всей видимости, пьянчуги и были виновниками торжества, - "курение вредно для здоровья".
   Согласитесь, что подобного рода примеры можно увидеть сплошь и рядом. Не только в Армии, но и на гражданке еще чаще и с большей дуростью.
   То, что наших начальников иногда "дучит" от сознания собственной гениальности не секрет. Бывает и хуже, когда с похмелья отдают такие указания, что не то, что трезвый подчиненный не понимает о чем идет речь, но и сам протрезвевший начальник бывает весьма удивлен собственным приказам.
   Далек от мысли, что накануне войны НГШ РККА и КВО вместе с ЧВС и НШ были в похмельном состоянии, когда отдавали приказы "своему приходу", то есть РККА и командующим армиями. Но, по всей видимости, вчерашние "унтера", поднаторевшие в "дучизме" сыграли злую шутку с вооруженным народом, который тоже в 41 году не здорово выглядел в отделениях, ротах, батальонах и полках. Не смотря на "высокую обученность приписного состава".
   В этой связи к убийственной обостренной до предела по актуальности характеристике командных кадров русской армии, приведенной Колонтаевым, можно было бы добавить сказанное каким то немецким военным авторитетом: "в вермахте не было лучше солдат (и офицеров, - А.С.) чем в 41 году, а у советов не было лучше солдат (и командиров, -А.С.) чем в 45".
   Присоединяюсь к мнению авторитетов. Командиры в 45 году были уже не "унтера". Для разгрома "миллионной Квантунской армии Японии" советским маршалам и офицерам с опытом войны на западе потребовалось чуть меньше месяца с помощью армии, личный состав которой на 50% состоял из солдат, четыре года сидевших в УРах .
   А что были за приказы?
   Думать нечего, "блеск и классика".
   Не стоит впадать в крайности и обостренную характеристику русского офицерства, данную Степняком-Кравчинским, принимать за действительность. Но все кроме, быть может, "халатов и тапок" более чем узнаваемо и актуально сегодня.
   О кадрах и офицерах Генерального штаба
   Изложенное выше, безусловно, несколько обостренное восприятие событий давно минувших дней.
   Кстати о тапках, халатах и "разночинцах". При всей его "столичности", МВО, пожалуй, самый удивительный по части указанных предметов и "разночинных кадров". Лапидарная деловитость офицерского корпуса МВО в части приобретений и угождения доведена до предела, а в "тапках и халате" офицер мог появиться в строю части. В ДВО другая болезнь - "долампизм" и одновременно высокая способность к выживанию в скотских условиях.
   Разночинцы - двухгодичники поразили душу сухопутных войск еще в 60-е годы. На сегодняшний день шестой за восемь последних лет начальник Генштаба не кто иной, как бывший разночинец из двухгодичников. Не хочу оценивать его деятельность, эту тему следует отложит на 5-6 лет. Но то, что он перед всем миром без суда и следствия назвал "негодяем и преступником" своего однополчанина и, между прочим "первого офицера, награжденного "Орденом Мужества" на второй чеченской войне, командира 160 тп Ю. Буданова, кое о чем говорит.
   А вот генерал В. Шаманов напротив заявил, что "родителям нечего стыдиться своего сына". Буданов ждет "справедливого приговора" осуждения пожизненное заключение, его жена живет в России как нелегал, боевики немедленно освобождаются за неимением улик. "Тракториста" Салаутдина Темирбулакова едва не оправдали, только наличие записи его личного участия в расстреле солдат российской армии не позволило освободить его из зала суда. Чеченские снайперши, подобно Эльзе Кунгаевой, невинной жертве Буданова, расстреливают русских солдат ее папаша в окружении своры московских адвокатов прибыл в Ростов-на-Дону.
   Лично ни с Будановым, ни с его бывшими начальниками не знаком и не хочу продолжать тему преступлений и их преждевременной оценки.
   Но имел удовольствие знать "спинжака" из студентов, заместителя командира 111 дивизии, который имел "садово-огородное образование" и продвигался по службе как объект эксперимента командующего ЛенВО генерала Грибкова. Последний писал диссертацию на тему о подготовке кадров и пользе разночинцев для ВС. Однажды его протеже, при докладе замысла, начал примерно так: "Мы тут посовещались и решили..." На это зам. командующего округа генерал Зарудин резонно заметил: "вы не в колхозе, и докладывайте по форме, как положено единоначальнику". Грубо, но точно.
   Хороший командир действительно формулирует замысел и принимает решение сам в поте лица, но с участием и при помощи специалистов своего дела, на основе необходимых расчетов штаба. Он отвечает за принятое решение единолично и не переваливает ответственность за ошибки на подчиненных. Это если хороший командир. Такой ответственно докладывает: "Я решил..." Примерно так работал Е. Кулинский, и был порядок в танковых войсках.
   Ленивый начальник на определенном этапе самоустраняется от работы и только изображает видимость деятельности. Все переваливает на НШ и замов. Ночью, когда штаб работает с наибольшим напряжением, он спит, и к назначенному сроку появляется посвежевший перед уставшими подчиненными со словами: "Где мое решение..." То самое, к которому отношение он лично имеет весьма приблизительное.
   Это порождает безразличие у одних и возмущение у других. Мой непосредственный начальник в ответ на такое поведение командира однажды так разволновался, что попал с учений в госпиталь, в 43 года был комиссован и умер через три года с горечью и обидой на комдива.
   Есть начальники другого типа, которые во все суют свой нос, отдают указания, повторяя известное из обязанностей подчиненных. Более того, стараются заняться делами подчиненных вплотную, возят простым карандашом и резинкой по карте часами, затягивая работу, в то время как нормативом установлено время принятия решения в полку в течение 2-3 часов, в дивизии 5-6 часов, в штабе армии - 10-12 часов.
   Как правило, эти сроки не выдерживаются.
   Причины разные, в том числе указанные выше. Например, на учениях требуется исполнить в красках картину Репина "Не ждали" 2х1,5 метра, то есть решение на карте с пояснениями и расчетами. Дело трудоемкое и, на мой взгляд, не нужное в боевой обстановке. Как отчетный документ для прокурора и во исполнение требований Наставления по службе штабов "решение" нужно. Но даже через 5 часов оно редко бывает готово.
   Такого рода работа порождает организационный хаос, доводит офицеров до крайности. Нечто подобное случилось со мной. В ответ на нудные и совершенно ненужные указания начальника политотдела по моему ведомству в присутствии моих прямых начальников я проявил агрессивность и послал его по известному адресу. Комдив с НШ промолчали, а я нажил врага.
   Действительно - "война фигня, главное маневры" на карте, а еще чаще между начальниками.
   Свободен от этих штучек только высоко подготовленный профессионал, например офицер "Генерального штаба". Формально такой фигуры в войсках ВС России нет. Но фактически присутствие в дивизии или в полку толкового подполковника из ГШ вызывает необычайный эффект. Доказательств этого не требуется, а опыт свидетельствует, что наличие в дивизии начальника оперативного отделения в статусе "офицера Генерального штаба России" представляется необходимым.
   Это пока фантазии офицера Генерального штаба ВС РФ, чувствуеш, читатель разницу в терминах.
   Но приведенный выше пример с организацией "документооборота необычным образом" в 111 дивизии вопреки установленным правилам оказывает, что кое, что нужно изменить. Тем более, что появились компьютеры и другие средства автоматизации штабного труда.
   Представьте себе что, например, стоит разработка оперативной сводки объемом в 9 страниц, с указанием десятков номеров частей, их состава, положения, состояния, обеспеченности, результатов выполнения задач, рубежей и районов.
   Изложение 9 страниц телеграфом из головы требует нескольких часов, а сбор (добывание) данных с нуля, не усвоив принятого порядка изложения сводки, вообще немыслимое дело. Здесь нужен профессионал высокого класса.
   Именно поэтому командиры организаторы и толковые штабные офицеры в большой цене. Если эти качества совпадают в человеке или в коллективе, то это величайшее счастье и тогда не будет проблем, хаоса, расстрелов и репрессий.
   Знаю нелюбовь Ю. Мухина к офицерам Вооруженных Сил и, тем не менее, "если бы да кабы"..., да на всех руководящих шестках в России работали "деятельные командиры в связке с толковыми штабными офицерами", то хаоса в стране было бы поменьше.
   Именно поэтому не было лучшей армии в мире, чем Советская Армия образца 1945 года, а ее Верховный Главнокомандующий заслуженно был удостоен звания Генералиссимус.
   Невольно возвращаюсь к Г. Фриснеру: "...традиций военной службы, чести, долга и товарищества смогли бы принести самые неожиданные и богатые плоды". Сказано о послевоенной Германии, но насколько актуально звучит для разгромленной современной России.
   Но для этого нужно избавиться от "дучизма новых унтеров", где бы они не появились.
   Возможно ли это?
   Глава девятая. Пора и меру знать.
   Очевидцев, способных полно изложить события, дать объективную оценку фактам и последствиям войны остается действительно все меньше. Между тем все больше становится тех, кто плодит мифы, верит им и готов добровольно заблуждаться.
   Характерным в этом смысле является "свидетельство" упомянутого ранее полковника и ветерана 38 стрелковой дивизии А. Лебединцева, опубликованное в НВО (No4 2001 г.) под заголовком "Все круги военного ада".
   В контексте статьи ветерана, несколько слов о "боеспособности и боеготовности" войск в мирное время и ходе войны.
   "Исторические водевили"...и боеспособность войск
   В прессе периодически инициируются дискуссии о приказе No227 от 28 июля 1942 года, более известный под названием "Ни шагу назад". Он действительно носил шоковый, чрезвычайный характер и полностью соответствовал обстановке на фронте.
   Суровые и беспощадные строки приказа, доведенные до каждого солдата, служили одной цели - остановить отход войск, так как дальнейшее беспорядочное отступление могло привести к катастрофе на всем трехтысячном фронте от Балтики до Кавказа.
   Не смотря на очевидную необходимость приказа No227, споры о нем не умолкают.
   Говорят, что этот приказ унижал человека и воина (по существу об этом же пишет Лебединцев в своей статье), утверждают, что никакие приказы не могут сделать труса героем, предателя патриотом. Отмечают, что под действие приказа попало множество мужественных людей, они были незаслуженно объявлены предателями, паникерами и осуждены для службы в штрафных батальонах.
   Судят И.Сталина и приказ, за то что якобы в его основе был заложен порочный принцип - "лес рубят, - щепки летят".
   И все же нельзя не признать, что приказ переломил не только настроения в войсках, но и оказался важнейшим условием для изменения ситуации на фронте. Отходившие ранее с темпом в 15-20 километров сутки, по сути бежавшие с поля боя войска начали планомерный отход, удерживая, насколько это было возможно, и оставляя каждый назначенный для обороны рубеж уже преимущественно по приказу.
   Уроки выполнения этого приказа имеют непреходящее значение для понимания того, как человек выдерживает страх смерти и ужас войны, не теряя мужества и присутствия духа. В конечном счете, именно мужество каждого бойца непременное условие выполнения задачи подразделением, частью соединением и, наконец, фронтом. Без этого не может быть победы, а критика приказа и попытки его оспорить в боевой обстановке или по прошествии времени (речь идет не только о приказе No227) не могут расцениваться иначе как предательство и подрыв духа народа59.
   Спрашивается, что могло помочь бегущим советским войскам в июле 1942 года?
   Уж конечно не наступление союзников, которые только еще "собирались на войну".
   И по сей день американцы считают, что из четырех "профессионально подготовленных" бойцов только один является "реальным участником боя", а трое явным или косвенным образом уклоняются от участия в боевых действиях. По разным причинам и под разными предлогами, включая страх, который можно подавить воспитанием психологической устойчивости или страхом неотвратимого наказания за предательство.
   Без психологических наблюдений Ставка ВГК и ГШ пришли к выводу о необходимости "шоковых мер" в чрезвычайных обстоятельствах.
   Морально-психологическое состояние войск, это один из факторов определяющих потери наряду с другими условиями. От части морально-психологическим состоянием личного состава наряду с приобретением опыта ведения операций РККА, объясняется "положительная динамика" изменения безвозвратных потерь по отношению к общим. В ходе войны наблюдается устойчивое снижении доли безвозвратных потерь войск по отношению к общим в операциях 1941-1945 года с 27,8% до 7,1%.
   Как сегодня психологически готовят наших будущих защитников к военной службе и к выполнению воинского долга с риском для жизни, думаю, пояснять не нужно. В основе принятого сегодня процесса предпризывной подготовки только страх и неуверенность, а главная целевая установка семейного воспитания уклонение от службы любой ценой.
   Не придется ли в определенных не самых трудных обстоятельствах издавать нечто похожее по содержанию на приказ No227?
   Нельзя не согласиться с Лебединцевым, всего лишь повторившим известное: "войну выигрывает не солдат, а народный учитель в сельской школе". Именно он воспитывал вместе с семьей защитников Отечества в прошлом (сказано это, кстати говоря, о немецком учителе, каким то национал-фашистким деятелем).
   Но, похоже, что сегодня положение радикальным образом изменилось.
   Уже не семья и школа готовят мужчин, а улица и ТВ формируют субтильных мальчиков более похожих на девочек и хулиганов, более похожих на бандитов с большой дороги. Сужу об этом по московским школам.
   Что будет, если школу переведут на 12 летний срок обучения60?
   Кого мы воспитываем и ради чего?
   Уважаемый ветеран среди прочих соображений и "оценок" заявляет, что "во время советско-финской войны РККА потеряла в десять раз больше личного состава, чем финские вооруженные силы", а "в Курской битве, обороняясь КА, потеряли в четыре раза больше личного состава чем наступавшие немцы".
   К сведению очевидца, в Курской стратегической оборонительной операции за период с 5 по 23 июля 1943 г. три советских фронта потеряли убитыми и пропавшими без вести около 70 тыс. человек (около 6% первоначальной численности войск). В то же время немецкие войска потеряли безвозвратно около 186 тысяч (около 18% численности наступательной группировки). В двух стратегических наступательных операциях (Орловской и Белгородской) с 12 июля по 23 августа безвозвратные потери пяти фронтов РККА составили 190 тыс. человек (около 7,5-8% от первоначальной численности войск). Примерно за тот же период гитлеровские войска в оборонительных сражениях на этом направлении безвозвратно потери около 200 тысяч человек (20% от первоначальной численности наступательной группировки).
   Таким образом, только безвозвратные потери немецких войск на курском направлении летом 1943 г. составили около полумиллиона человек. В течение лета немецкое командование поставило на фронт в виде резервов соединения и части общей численностью 450 тыс. человек и еще не менее 300-350 тыс. человек ОКВ наскребло на восполнение потерь в розницу. Потери порядка полумиллиона убитыми и пропавшими без вести в операциях лета 1943 г. немецкое командование уже не смогло компенсировать до конца войны.
   Это и было одним из главных условий перелома в войне с Германией.
   Что касается преимущества советских войск, то и здесь Лебединцев несколько преувеличил. Соотношение сил и средств на первом этапе было 1:1,3, а на втором - 1:2, в пользу советских войск. В такого рода операциях, это было обычным и почти закономерным на протяжении всей войны. Если на фронте в три тысячи километров совсем не обязательно иметь подавляющее или хотя бы 2-3 кратное превосходство, то на оперативном уровне создание в наступлении создание такого превосходства почти обязательно. Известно, что в тактике не мыслимо начинать наступление или атаку не имея 3-6 и даже 10 кратного огневого и численного превосходства. Это почти закономерность. Безусловно, были исключения, но в массе своей статистика операций и боев подтверждает именно это.
   Очевидно, что по неведомым для читателей причинам А. Лебединцев привел "не вполне корректные цифры" соотношения численности войск и потерь в ходе операции, заявляя, что "при четырехкратном превосходстве наши войска имели в четыре раза больше потери".
   Легкие подозрения в предвзятости имеют место и по отношению к самой редакции НВО, позволяющей на своих страницах (имею в виду не только статью Лебединцева) печатать суждения очевидцев, возведенные на страницах газеты в ранг некой закономерности.
   Если бы приведенные выше "факты" были исключением в статье Лебединцева, то можно было бы не обращать на это внимание, но нечто подобное допущено им при оценке характера и потерь в советско-финской войне.
   Действительно "демографические потери" СССР в советско-финской войне составили около 120 тысяч человек. При этом безвозвратные потери были порядка 95 тысяч (примерно 12-20% средней численности войск группировки РККА, развернутой на Северо-западе в конце и в начале операций).
   Потери финских ВС за 105 дней войны составили по разным оценкам 48-60 тысяч (примерно 15-20% от средней численности войск на пяти операционных направлениях)
   Таковы факты, которые не будут отрицать ни финны, ни немцы при их скромности в оценках подвигов своих головорезов, при вполне объяснимой скрытности в оценке потерь в войне с СССР.
   Под стать написанному Лебединцевым прозвучало 4 февраля по РТР заявление о "2,5 миллионах павших под Ржевом в 1942 году и по сию пору не найденных воинах". Это в то время как средняя численность войск на всем советско-германском фронте от Заполярья до Ростова на Дону не превышала в то время 4,5 миллионов человек. (Речь, по всей видимости, идет о Ржевско-Вяземской стратегической операции, в которой принимали участие войска Калининского и Западного фронтов, развернутых на фронте 650 километров в период с 8 января по 20 апреля 1942 года).
   Таких "ревов" было не менее тысячи на всем советско-германском фронте, а в полосе действий указанных фронтов - по крайней мере, пол сотни. И если потери одной армии, полегшей под одним единственным городом, при ее численности 60-80 тыс. человек составили 2,5 миллиона за два-три месяца боевых действий, то какие потери понесла РККА в боях за тысячи городов и деревень на территории России и Европы за четыре года войны?
   В конце концов, нужно и меру знать.
   На самом деле, два упомянутых фронта при освобождении Московской и Тульской областей продвинулись на 80-250 километров. На начало операции фронты имели общую численность - около миллиона человек, среднюю суммарно - не более 800 тысяч, безвозвратные потери фронтов составили 272 тысячи убитыми, раненых оказалось 504 тысячи.
   Спрашивается, представляют ли репортеры и очевидцы сражений из Ржева о чем идет речь? Лебединцева следовало бы тоже спросить, чем объяснит столь разительное отличие потерь группировок КА в 1942 и в 1943 году? Наверное, не только тем, что летом немцы возили в обозе валенки для зимней кампании 1943-1944 года, а наши лейтенанты приобрели невероятный военный кругозор на "курсах младших лейтенантов".
   Современные проблемы
   Вынесенные Лебединцевым в подзаголовки статьи проблемы без сомнения имеют место и существенное значение для современной российской армии.
   Здесь "превращение референтов в полководцы", материальная нищета одухотворенных офицеров и "отсутствие денег", без которых все же нет жизни войскам, и военная доктрина, которая не знает к чему готовить войска. Здесь потерянное поколение больных призывников, скороспелые лейтенанты без кругозора, которые за годы реформ стали подполковниками депутатами Думы, здесь "кадровая чехарда" в ГШ, где в последнее десятилетие сменилось шесть начальников.
   В таком ракурсе трудно что-либо возразить ветерану.
   Однако и меру знать все же нужно.
   Даже если ты очевидец следует думать о чем пишешь, не давая повода для публикаций твоих писаний в качестве водевилей на историческую тему.
   Именно о такого рода явлении, как известно, предупреждал Г. Жуков, называя мемуары некоторых очевидцев "историческими водевилями", в которых нет и намека на понимание величия подвига и тяжести потерь народа.
   Впрочем, не все так плохо на Руси.
   Близится годовщина подвига личного состава 6 роты псковских десантников, которые проявили удивительное мужество и присутствие духа. Погибли, но не отступили все, в живых осталось пол десятка солдат в возрасте от 19 до 23 лет.
   В соответствии с полученным приказом 29 февраля 6 рота 104 полка 76 дивизии в составе трех взводов, группы авианаводчика и артбатареи усиления была десантирована в район Улус-Керт с задачей не допустить прорыва банды Хаттаба в тыл главных сил "Восточной группировки" российских войск. Судя по всему, численность десанта была не более 90 человек.
   Днем 29 февраля 1999 года 6 рота 104 пдп 76 вдд сходу оседлала господствующую над ущельем высоту. Через три - четыре часа разведдозор вступил в боевое соприкосновение с бандой Хаттаба численностью до 1,5 тысяч человек, которая выдвигалась вдоль русла реки. В результате этого первого боя более 20 десантников не вышло в расположение роты, - разведдозор под командованием старшего лейтенанта Алексея Воробьева полностью погиб в неравном бою.
   В распоряжении командира роты осталось не более 65-70 человек.
   С наступлением сумерек начался ночной бой роты за высоту, который продолжался в окружении двадцатикратно превосходящего противника практически непрерывно до вечера 2 марта. С прорывом незначительной по численности группы резерва 104 полка 1 марта под командованием майора Доставалова ситуации не изменилась.
   По словам командующего восточной группировкой Г. Трошева поддержка роты осуществлялась только артиллерией с дальности 7-10 километров, авиация и боевые вертолеты по погодным условиям бездействовали. Когда боевики ворвались на позиции и огневой бой перешел в рукопашную схватку, было принято мужественное и, как оказалось, последнее самое верное решение - "вызвать огонь на себя".
   Ценой своей гибели десантники выполнили задачу. Прорыв боевиков в тыл "Восточной группировке" не состоялся. 3 марта из района боя в расположение полка было эвакуировано только шестеро живых десантников.
   Погибшим героям никто не читал приказ No227 или "что-то похожее" на него, но, по всей видимости, у них были хорошие учителя в школе, еще те, что учили "краткий курс ВКПб и КПСС".
   Не знаю поименно павших героев, вечная им память.
   На ум приходит имя Героя России, лейтенанта Евгения Осокина, командира взвода печально известной 131 мсбр, павшего смерью храбрых 2 января 1995 года в бою за Грозный. В 1994 году он с отличием закончил Московское ВОКУ и мог бы выбрать для службы любой округ. Лейтенант поехал туда, где шла незримая, готовая превратиться в настоящую война.
   Если на то пошло, то нашему народу давно приспело написать приказ "Ни шагу назад", поскольку ситуация более чем чрезвычайная и терапия нужна шоковая.
   Но кто его напишет?
   Путин, Зюганов? Сергеев, или может быт Квашнин.
   С Евгением Осокиным в СКВО прибыло около 30 выпускников училища.
   Где они дорогие мои ученики 1993-1995 гг. выпусков?
   На мой, неуместный с точки зрения прагматиков и приверженцев прав человека пафос, кое-кто скроит кривую улыбку. До них, как немцев и финнов с их "объективным мнением" мне собственно не имеет значения. Но если наши "очевидцы" и реформаторы при поддержке "независимого и популярного в военных кругах издания" пытаются навести "тень на плетень" и уже десятка лет разлагают армию, то здесь не до улыбок. Это не может не вызвать ответной негативной реакции, хотя бы в память павших за идею и Отечество героев.
   А если серьезно, то в пору воспользоваться опытом 1918 года, когда деморализованную пораженцами армию и население пришлось заново собирать и приводить в чувство весьма непопулярными мерами.