Анчуков Сергей. Тайны мятеж-войны - Россия на рубеже столетий

   Китайские граждане уже воюют на стороне чеченских боевиков. Однако более серьезную опасность для России представляют планы уйгуров в Средней Азии, которую уйгурские "борцы за независимость" до сих пор называют не иначе, как "территории Западного Туркестана, аннексированные Российской империей".
   Свою деятельность уйгуры тесно координируют с афганскими и узбекскими "коллегами". По данным российских спецслужб, в апреле этого года в пакистанском городе Пешаваре прошел "съезд" узбекских, таджикских, уйгурских и чеченских боевиков, в котором приняли участие около 100 главарей террористических группировок. На встрече была намечена программа совместных действий на ближайшие месяцы. По всей видимости, недавняя попытка исламистов пробиться в Ферганскую долину была запланирована как раз на "слете" руководства боевиков в Пешаваре. Уйгуры имеют в этом предприятии самый прямой интерес. Как заявил в мае в интервью "Московским новостям" анонимный сотрудник СВР, "уйгуры считают, что их путь в Европу лежит через Центральную Азию, конкретно - через Ферганскую долину". Если талибам и уйгурским боевикам удастся в нее прорваться, то Россия рискует захлебнуться в потоке наркотиков, беженцев и импорта преступности, который не остановит номинальная граница между РФ и Казахстаном73.
   Чтобы обезопасить свои южные границы сегодня, Россия, как и сто лет назад, должна оставаться в уйгурском вопросе союзницей Китая, от политики которого будет многое зависеть в ЦАР. Но это только частичное решение проблемы, поскольку в перспективе КНР, как и США остаются геополитическими противниками России.
   Азиатско-Тихоокеанский регион
   При оценке ВПО в АТР отмечаются процесс формирования центра политической, экономической и военной активности, усиление интеграции и соперничества за передел сфер влияния между США, Китаем и Японией. В качестве условий, дестабилизирующих обстановку в АТР обычно рассматривают тайваньскую и корейскую проблемы, а так же проблему обеспечения энергоносителями и ресурсами быстро развивающегося региона. Для России опасность представляется снижением ее влияния на ход региональных процессов. К важнейшим факторам, определяющим обстановку вблизи границ РФ, как правило относятся территориальные претензии сопредельных стран к России.
   В официальных прессрелизах ситуация в регионе характеризуется относительной стабильностью и улучшением экономических показателей, при этом она остается напряженной и противоречивой. В регионе сохраняется значительный конфликтный потенциал. Непосредственной угрозы для Российской Федерации на Востоке не существует.
   На недавних слушаниях в Госдуме отмечается, что "начинают давать о себе знать так называемые "новые вызовы" стабильности, такие как истощение природных ресурсов, нехватка сырья и продовольствия, нелегальная миграция, незаконный оборот наркотиков и оружия, терроризм и транснациональная преступность, разрушение окружающей среды. Все эти проблемы требуют скоординированных общерегиональных подходов и решений".
   В МИД РФ существует мнение, что "в ближайшее время в этом регионе не просматривается военной угрозы для России... а прочность нашей безопасности здесь во многом зависит от способности преодолеть экономический кризис на Дальнем Востоке".
   Казалось бы, исходя из этих оценок, формируется "линия Путина" и основные направлений региональной политики не только в России, но и в странах АТР.
   Однако последовательное ослабление стратегических позиций России практически во всех сферах и на всей территории пост советского пространства (не исключение и "собственно территории" РФ) не дает оснований для оптимистических прогнозов.
   С учетом повторения опасной для России ситуации, по крайней мере трижды в последние сто лет, а так же действия ряда негативных для России факторов, следует отметить, что не исключено развитие обстановки по худшему варианту силового решения проблем региона за счет Российской Федерации.
   Условия возникновения конфликта
   на Дальнем Востоке
   Основанием для такого, казалось бы, не вполне обоснованного, вывода является наличие коренного противоречия богатой ресурсами России и "мирового сообщества", которое практически исчерпало возможности содержания на прежнем уровне потребления "золотого миллиарда" и динамичного развития стран "третьего мира". Не следует забывать о том, что усиление новых центров политического, военного и экономического влияния и стремительное увеличение населения АТР в ближайшие 25-50 лет потребует кардинального изменения экономической ситуации наиболее эффективным образом - за счет поглощения слабейшего.
   Ближайшие 10-15 лет будут периодом подготовки условий для "разрешения" коренных проблем мирового сообщества и стран АТР за счет России. Не только путем использования временной слабости ее позиций под видом усиления взаимовыгодных интеграционных процессов, но и за счет прямого поощрения территориально-этнического сепаратизма, в том числе в Сибири и на Дальнем Востоке. С учетом этого, не может исключаться прямое применение силы извне для изменения статуса ее отдельных регионов на выгодных мировому сообществу условиях.
   По существу политика быстро набирающих силу соседей в отношении российского Дальнего Востока уже находит поддержку в субъектах Российской Федерации. И не только среди денационализированных либеральными реформами "региональных элит", но и в населении.
   Можно предположить, что, в конечном счете, территориальный сепаратизм будет одной из определяющих тенденцией политики отдаленных от центра субъектов Федерации. Пока эти разрушительные для РФ тенденции скрыты рассуждениями о необходимости развития интеграционных связей и позиционирования подходов в решении территориальных проблем. В том числе на основе заключения "взаимовыгодных" соглашений по использованию ресурсов ДВ и заключением ущербных для России прямых сделок на уровне российской бюрократии (нередко производителей) с зарубежными потребителями. Таким образом решается проблема ресурсов и выгодного с точки зрения местной элиты товарообмена сегодня. Но при явном несовпадении долгосрочных интересов большой России и "геополитического окружения" с достаточной долей вероятности можно предположить углубление глобального противоречия и возможность возникновения военно-политического конфликта. Нравится это или нет, но его фактической целью без сомнения будет передел ресурсного поля Сибири и в конечном счете отторжение российского Дальнего Востока.
   При этом становится весьма вероятной перспектива полного "самоопределения" утративших связи с Россией удаленных территорий ДВ и последующая их интеграция в экономику АТР на правах как минимум субрегиона в составе РФ, как максимум относительно самостоятельного государственного образования под международным управлением.
   В условиях процветающего эгоизма и близости мировых центров экономики всякие попытки российского Центра сегодня встроиться в экономику АТР через усиление международных связей "субъектов Федерации", являются одним из факторов развития сепаратистских тенденций на Дальнем Востоке. В свою очередь это может стать причиной внутри российский конфликт, основой которого может стать местная политика обособления Забайкалья и Дальнего Востока от Российской федерации.
   Такой общий вывод без сомнения можно сделать не только для Дальневосточного региона, но, с еще большей долей вероятности для России в целом с ее обширными и необжитыми территориями.
   Нет сомнения в том, что дальнейшее ослабление общего потенциала и влияния России на Дальнем Востоке может стать главным фактором, дестабилизирующим обстановку в регионе, поскольку давно известно - "агрессию порождает только слабость".
   Такое развитие ситуации мало кем всерьез рассматривается как возможный сценарий развития ВПО и проявление прямой военной угрозы России.
   Однако именно здесь, действительно, уместно сравнение современной обстановки на Дальнем Востоке с ситуацией в первой четверти 20 столетия. Имеется в виду повторение событий 1904-1905 гг. с подписанием "Портсмутского договора", и создание "буферной республики" в период ослабления России в 1917-1920 гг.
   Расстановка сил в АТР
   Если допустить гипотетическую возможность конфликта исключительно с точки зрения собственных интересов потенциальных участников военного конфликта на ДВ, то не может показаться фантастическим создание антироссийской коалиции государств АТР. Тем более, - с учетом процесса формирования новых региональных центров силы и логики развития политической ситуации в России. Нет ничего удивительного в том, что практически все страны северо-восточной части АТР будут заинтересованы в создании на время "многостороннего альянса" с антироссийской направленностью.
   В этих условиях распределение ролей и цели участников конфликта может быть следующим.
   США, не допуская прямой конфронтации с Россией (по крайней мере, в течение ближайшего десятилетия) безусловно, будут стремиться сохранить и усилить свое доминирующее влияние в регионе. Главными задачами США в регионе будет: обеспечение безопасности океанских коммуникаций, возможно осуществление морской блокады российского Дальнего Востока и ВМБ, а при необходимости прямое вмешательство вооруженными силами на стороне Японии (в поддержку ее территориальных требований), Республики Корея в военном конфликте с КНДР, или Тайваня в случае прямой агрессии КНР. Военно-политический курс США и впредь будет базироваться на экономической мощи и военной силе. Для этого есть все основания, в частности присутствие 90 тысячной группировки сухопутных войск и Тихоокеанского флота численностью 280 тыс. человек, в том числе около 95 тыс. корпус морской пехоты. Всего около четырех дивизий, в том числе двух дивизий морской пехоты, 970 боевых самолетов и более ста двадцати боевых кораблей различных классов.
   Присутствие группировки ВС США в Японии и на Корейском полуострове, а так же американская политика в регионе по существу диктует условия участия прочих стран АТР в многостороннем конфликте с Россией. В любом случае для РФ не остается альтернативы сохранению потенциала сдерживания США. Одновременно с этим, представляется важным развитие двухсторонних российско-американских связей и создание противовеса Соединенным штатам за счет Китая, а возможно и Японии, с ее "стихийным антиамериканизмом образца 1945 года".
   В Японии разрешение "проблемы северных территорий" рассматривается как основа позитивного развития отношений с Россией в плане заключения мирного договора. Вместе с тем, есть все основания утверждать, что существующее неопределенное положение в отношениях с РФ вполне устраивает Японию, как потенциального участника возможного военного конфликта. Очевидно, что в ходе военного конфликта без особых хлопот на море и на континенте, в расчете на заключение нового "Портсмутского договора" на многосторонней основе, Япония может получить гораздо больше чем "четыре острова Курильской гряды", обещанные Ельцыным. Представляется, что это будет не только Сахалин, но и вся "островная зона". Ее аннексия и удержание будет вполне в духе развития ситуации и по силам трем-четырем японским "оккупационным" дивизиям, переброшенным американцами с Хоккайдо.
   Таким образом, для России главной угрозой является ее собственная "цивилизованная европейская политика", безосновательно перенесенная в Азию, умиротворение Японии за счет России или ее прямое вовлечение в российско-американский или российско-китайский конфликт в антироссийском союзе.
   В Китае, с точки зрения долгосрочной перспективы продолжают относить Россию вместе с США к потенциальным противникам. Давняя проблема Тайваня для КНР в известной мере имеет только проблему престижа. По крайней мере, в ближайшие десять лет для Китая принципиальное значение будет иметь налаживание взаимовыгодных и чисто прагматических военно-экономических связей с Россией, в том числе проникновением на ее территорию проверенными методами "тихой экспансии". Целью долгосрочной политики Китая - несомненно, будет полная китаизация российского Дальнего Востока.
   Не секрет, что только в Приморье и Забайкалье в зависимости от сезона численность временно проживающего китайского населения колеблется от 600 тысяч до 2,5 миллионов. При этом уже сегодня проникновение "китайских конкистадоров" в глубину российской территории превышает 250-300 км, а численность "китайских общин" в местах компактного проживания на территории РФ не опускается ниже 3-5 тысяч, а в некоторых районах превышает численность русского населения. Это в то время как общая численность русского населения Дальнего Востока (Приморский и Хабаровский край, Амурская область) и Забайкалья (Читинская область, Республика Бурятия) едва превышает 6 миллионов, а в приграничных провинциях КНР на глубину 600-800 км китайское население составляет 150-200 миллионов человек.
   Используя ситуацию в России, Китай предпринимает усилия, чтобы избежать прямой конфронтации, и одновременно, - обеспечить прогрессирующее развитие экономики. В том числе, китайское руководство предпринимает меры "неофициального характера" по приобретению военного оборудования, технической документации и программного обеспечения. Для работ в интересах КНР к "сотрудничеству" усиленно привлекаются российские специалисты и местная администрация для.
   КНР имеет самую большую армию в мире и наиболее сильную в АТР. Численность ВС составляет 3,7 млн. человек, в том числе Армии и Флота - 2,6 миллиона. На оснащении НОАК содержится более 10 тыс. танков, около 29 тыс. орудий ПА и минометов, 5 тысяч боевых самолетов и 215 боевых кораблей. Военные расходы Китая стабильно держатся на уровне 3-3,5% (около 11-12 миллиардов долларов). Не секрет, что подготовка НОАК и военная доктрина сохраняют антироссийскую направленность. При стремлении интегрироваться в мировую экономику, китайское руководство не склонно в принципе рассматривать РФ в качестве союзника, а политика КНР не исключает искуственного создания условий для обострения отношений между Россией и США. В то же время Соединенные штаты рассматриваются в Китае как источник гегемонизма опасного для КНР и перспективный источник инвестиций. Китай не заинтересован в обострении отношений с США.
   Именно такая "истинно азиатская политика" КНР дает основания утверждать, что курс на создание мощной региональной державы и усиления влияния в АТР останется неизменным. При определенных условиях Китай не остановится перед применением силы для расширения "жизненного пространства" в рамках "комплексного освоения" российского Дальнего Востока "китайскими конкистадорами", регулярными войсками и сельскохозяйственными дивизиями.
   Очевидно, что в ходе военного конфликта с участием коалиции государств, действующих по согласованному замыслу применением наземной группировки КНА, например, в районе Гусино-Озерск, Кяхта, Улан-Удэ вполне возможно решение проблемы изоляции Дальнего Востока.
   В силу отсутствия приоритетных связей с Россией обе Кореи и Тайвань в формировании дальневосточной политики России особенного значения иметь не могут. Однако именно "проблемы Корейского полуострова и Тайваня" могут стать катализатором регионального военного конфликта и причиной вовлечения России в военные действия. При этом очевидной становится перспектива переноса войны на ее территорию с конечной целью создания "дальневосточной республики", как "субъекта международного права".
   Рассматривая российский ДВ как объект притязаний извне и в качестве своеобразного союзника "антироссийского альянса" в АТР, следует отметить, что есть все основания ожидать отмеченное выше усиление сепаратистских тенденций в дальневосточных субъектах Федерации.
   В этой связи вполне возможно заблаговременное оформление "зон исключительных экономических интересов" отдельных участников конфликта: в островной зоне - Японии, на Чукотке и в Камчатской области США, под экономический контроль Китая могут перейти обширные территории Приморья, Хабаровского края и Забайкалья. При этом Владивосток имеет все перспективы превратится в "вольный город", контролируемый трансконтинентальными монополиями и мафией узел международных перевозок.
   Исходя из общей оценки ситуации вопрос, что может противопоставить такой политике стран АТР европейская дипломатия Россия, в ее современном состоянии оказывается не вполне уместным.
   О некоторых условиях возникновения военного конфликта
   на Дальнем Востоке
   Нет сомнения в том, что в сфере межгосударственных отношений России и ведущих стран мира действительно не могут исключаться военные конфликты как способ разрешения международных экономических и социально-политических противоречий.
   В качестве общего замечания следует отметить, что собственно ведение вооруженной борьбы смещается в информационно-идеологическую сферу. В реальной политике тотальный характер приобретают "PR-технологии" в отношении целых народов. Заменяя собой строгие формы классических боевых действий, особые, террористические способы вооруженной борьбы против народов с применением высокоточных и нетрадиционных средств постепенно приобретают решающее значение в войне. Блоковая стратегия, "миротворчество" и террор становятся основой политики мирового сообщества. Операции с участием ВС все более приобретают специфический "гуманитарно-террористический характер" с ограничением национального суверенитета на отдельных территорий и в целых странах.
   Анализ общих тенденций развития форм и способов вооруженной и политической борьбы показывает, и никем не оспаривается тот факт, что война становится все более политизированной, а применение средств вооруженной борьбы подразумевает достижение целей войны путем разрушения ключевых объектов систем управления государств и жизнеобеспечения, а так же террором населения. Локальная война рассматривается как средство достижения глобальных целей при выгодных условий ее ведения бесконтактным способом и при минимуме потерь.
   В этих условиях основными факторами реализации глобальной идеи силового передела ресурсов на территории РФ могут оказаться:
   -разрушение в ближайшие 3-4 года пока еще действительно "федерально-объединяющих" и спасительных для единства России естественных энергетических и транспортных монополий, что не представляется столь уж фантастичным при отсутствии каких бы то ни было возможностей в России по их восстановлению в первой четверти 21 столетия;
   -общее ослабление экономического влияния и позиций европейского центра Российской Федерации в Дальневосточном регионе, а так же недопустимое сокращение СЯС и потенциала группировок сил общего назначения ВС России, в том числе на Восточном театре войны;
   -появление в необходимом количестве ВТС для нанесения ударов в вооруженных силах США по системам жизнеобеспечения и управления российского ДВ с участием Японии, и возможно дозированного включения в военные действия Китая (по мнению американских аналитиков в рамках конфликтов средней интенсивности именно это исключает опасность нанесения ответных ударов по территории Соединенных штатов);
   -получение к 2015-2020 гг. абсолютных качественно-количественных преимуществ НОАК КНР в силах общего назначения и перспектив их применения при наличии ядерного оружия и долгосрочного действия фактора "тихой агрессии" в глубину континентальной части российского Дальнего Востока.
   Следует иметь в виду, что развязыванию локальной войны на территории от Сахалина до Байкала будет предшествовать период информационно-психологического наступления. На первом этапе войны ограниченные военные действия будут связаны с незначительными пограничными инцидентами, операциями по защите интересов "диаспоры", а так же с проведением акций гуманитарного характера с последующим нанесением "точечных ударов" по объектам на территории российского Дальнего Востока. Эскалация военных действий будет характеризоваться наращиванием военно-политического давления для изоляции ДВ на основе прямой интервенции вооруженными силами в потенциальные "зоны исключительных интересов" с оккупацией ключевых районов для отторжения обширных территорий от России.
   Именно этим объективно обусловлено существование долгосрочных планов стран АТР в отношении России, а их осуществление не противоречит жизненно важным интересам каждого из главных участников возможного военного конфликта.
   ***
   Анализ развития военно-политической и социально-экономической ситуации показывает, что опасность возникновения военного конфликта на Дальнем Востоке существовала в прошлом, существует в настоящем, несомненно, имеет тенденцию к усилению в будущем.
   В известной мере это подтверждается тем, что общий и более того оборонительный ресурс Российской Федерации по ряду показателей представляется недопустимо малым уже сегодня и не соответствует потенциальной угрозе развязывания войны в будущем (Таблица 1).
   Таблица 1
   Оценочные макропоказатели основных стран АТР и России (1999-2000 гг.)
   Наименование
   Россия
   КНР
   Япония
   США
   Всего
   В том числе:
   Всего
   В том числе, в приграничных с РФ районах
   Сиб. ФО
   ДВ ФО
   Территория, тыс. кв. км
   17008
   5114
   6215
   9600
   2500
   370
   9400
   Численность населения, млн. чел
   145,5
   20,8
   7,2
   1256,0
   200-250
   126,2
   270,5
   Ресурсо обеспеченность в относительных единицах
   1,0
   0,6
   0,25
   0,3
   0,1
   0,05
   0,3
   ВВП, млрд. долларов
   214
   18-20
   9-10
   960
   Около 140-150
   Ок.
   4000
   8300
   Военные расходы, млрд. долларов
   7,7
   Не более 30% общего
   ресурса
   36,6
   _
   39,5
   310
   Численность ВС
   1,3
   4,0
   _
   0,27
   2,4
   К-во общев. дивизий
   
   
   
   123
   Около
   40
   14
   Около 20*)
   Удельный ресурс
   Плотность населения, чел. на кв. км
   8,5
   4,1
   1,2
   130
   Около 100
   340
   29
   ВВП на одного жителя, тыс. долларов
   1,5
   
   
   0,76
   
   31,0
   30,7
   Военные расходы на одного в\сл., тыс. долр.
   5,9
   
   
   9,15
   
   146,0
   129,0
   Общев. Дивизий на млн. кв. км
   Не более трех
   
   
   12
   16
   38,8
   
   *) из них - четыре непосредственно в АТР.
   Для ослабленной России продолжение современной политики и вся совокупность проблем АТР предопределяет ее превращение во второразрядную региональную державу, а при определенных обстоятельствах (в том числе продолжения современной "российской политики") не исключена попытка полной ликвидации какого-либо влияния России на Дальнем Востоке и даже "физического присутствия 12 миллионов русских" на территории восточнее Байкала силовым способом.
   Именно в этом видится пока еще отдаленная и не вполне понимаемая угроза России. Нейтрализация угрозы национальной безопасности в настоящее время представляется первостепенной задачей национальной политики правительства Российской Федерации. И не только на Дальнем Востоке, но и повсеместно. Создание прецедента умиротворения кого бы то ни было в РФ или за ее пределами чревато последствиями сравнимыми только с разрушением большой России - СССР.
   Скорее всего, в будущем важнейшими составными частями реалистической "оборонительной политики" России на Дальнем Востоке будет:
   -осуществление бескомпромиссной политики защита интересов России в АТР на основе подавления попыток давления извне и проявлений сепаратизма, а так же внедрение "оборонного сознания" и сверх патриотизма в российское общество на ДВ;
   -готовность к нанесению превентивных ударов в проверенных на Балканах формах ведения войны при явной угрозе вторжения, в том числе ОТЯС при отражении прямой агрессии;
   -проведение политики сохранения группировок сил общего назначения, морских и авиационных стратегических сил ядерного сдерживания и других войск РФ в готовности к проведению жестких мер по пресечению любых проявлений местного сепаратизма, попыток установить контроль над территорией извне и тем более попыток силового отделения территорий.
   При объективно существующих дезинтеграционных процессах внутри России, в том числе на Дальнем Востоке, дипломатические меры уже не могут принести желаемых результатов.
   Очевидно, что главное условие изменения ситуации в пользу России - ее экономическое усиление. Но это отдаленное будущее, которое будет возможно только при условии коренного изменения курса реформ.
   Реалии сегодняшнего дня диктуют подавление территориального сепаратизма путем разумного использования региональных связей стран АТР и российских регионов в интересах РФ под жестким контролем центра "с позиции силы" 74.
   ГЛАВА ПОСЛЕДНЯЯ. ПРОГНОЗЫ И ОБОБЩЕНИЯ
   Успех в будущем определяется
   реалистичностью прогноза в настоящем.
   На фоне действительно глобальных "перемен" в России красивые словестные формулы, программы, доктрины и обещания мало что стоят, как не стоит предъявлять безмерные требования к народу и правителям с позиций собственного, возможно, "необоснованного всезнания", тем более - чужих заблуждений.
   Не думаю, что кому-либо удастся выстроить реализуемую, а главное понимаемую Концепцию будущего. Хотя бы потому, мы что предвидим лишь то, что видим. И если случается распознать в обыденном "непредвиденное, необычное и абсурдное", то люди отказываются верить каким бы то ни было прогнозам. Но очевидно, что без прогноза не может быть реализована "идея Новой России".