Анчуков Сергей. Тайны мятеж-войны - Россия на рубеже столетий

   Там собраны молитвы в кратком изложении: за Отечество, десять заповедей ("Не убий", "Не укради", "Не пожелай...") и другие. Так и хочется взмолиться: "Господи, упаси нас от этаких друзей, а с врагами своими мы и сами управимся".
   Более серьёзный, откровенный и интересный разговор состоялся у офицеров во время перерывов и по окончании официальных мероприятий.
   С горечью говорили об упаднических настроениях среди офицеров и прапорщиков, уже никому не верящих и готовых на более радикальное сопротивление дальнейшему унижению военнослужащих, о деморализации военнослужащих, утративших идеологию социальной справедливости ("для кого служить, где жить и т.д.") и о том, что никакая религия, психология и мораль не вытеснят из сознания офицеров политику, вопросы о власти и собственности ("что мы защищаем, что мы бережём?"). Спорили о законности и необходимости чеченской войны, участия в ней армии.
   Называли полковника Юрия Буданова героем, настоящим командиром, который в суде за решёткой бросил слова: "Тракторист" хоть за родину воевал, а я?"...
   Офицеры обращали внимание на противоречивость законодательных и других государственных актов: законов об обороне, о статусе военнослужащего и доктринальных установок. Так, в военной доктрине РФ, принятой СБ в феврале 2000 г., армии определены две основные задачи, причём первой записана"противостояние попыткам свержения конституционного строя, противоправной деятельности, организованной преступности и терроризму". Понятно на кого нацеливают армию, наделяя её полицейскими функциями. Ведь внешних врагов у России, по заявлению правительства и верховного, нет. "Эх, Буданов, усмехнувшись недоброй улыбкой, бросил один из офицеров, - не туда ты своими танками стрелял..."
   Да, внутренний противник правящему режиму опаснее. Ворам и разрушителям России "страшнее кошки зверя нет". Такова у них крысиная "мораль". Они скорее лягут под НАТО, чем изменят ельцинский прозападный курс в политике, экономике, духовной жизни, действительно позаботятся о простом народе, об армии. У них надежда на оболваненных солдафонов, готовых, не задумываясь, выполнить любой приказ, даже преступный, противоречащий конституции и здравому смыслу.
   Больше того, армия мешает прозападной элите, награбившим народное достояние нуворишам: лишние расходы и есть опасность её возрождения и активного противодействия антинародным реформам.
   Ведь это уму не постижимо, когда председатель правительства России, выступая в Италии перед бизнесменами, нагло и открыто заявляет о том, что приоритетным для его кабинета являются не интересы государства, а интересы частных собственников. На такое, пожалуй, не решился бы ни один премьер другого государства. У нас же антигосударственное заявление главы путинского правительства не заметила т.н. думская оппозиция, готовя ему вотум недоверия. Государственные (у нас антигосударственные) интересы связаны, прежде всего, с обороной, ВПК. Рекламируемое его возрождение, очевидно, преследует коммерческие цели, а не перевооружение своей армии. Показуха с учениями не обманет военных специалистов. Геополитические интересы страны требуют гораздо больше средств и усилий правительства.
   У реформаторов-приватизаторов "куда не кинь - всюду клин", одни разрушения и ложь. В угоду США затопили "Мир", теперь надо уничтожить ракеты и сократить армию до охранных войск. Это голубая мечта наших "демократов" с двойным гражданством. И патриотизм им "до фени".
   Главное - ещё раз, много раз и до конца грабануть "дорогих россиян" и вовремя смыться. Что, товарищи офицеры, снова утрёмся? Ведь только дураки учатся на своих горьких ошибках, забывая о предназначении офицеров - носителей патриотического начала общества. Может, наступило время кончать молиться и терпеть. Пора бы уж вспомнить об офицерской чести, верности своему народу.
   Ещё Ф.М. Достоевский дал мудрый совет: "Тот, кто не понимает своего назначения, всего чаще лишён чувства собственного достоинства". Если мы действительно патриоты, то давайте прислушаемся к словам учительницы Екатерины Польшевой из Москвы, написавшей в одну из газет: "И один в поле - воин, если знает, за что воевать... Чтобы победить, надо бороться". Спасибо ей за напоминание офицерам о патриотическом долге - защищать страну, свой народ от врагов.
   В. КУРСАКОВ
   v Сообщение Йодля о стратегическом положении Германии и вермахта в конце 1943 года
   В архивах Нюрнберга под шрифтом L. 172 имеется обширный документ, составленный генералом Иодлем. Это запись совещания, состоявшегося в Мюнхене 7. 11. 1943 г. На нем присутствовали райхслайтеры и гаулайтеры Райха. Этот протокол, и в особенности пояснительные таблицы, составленные ОКВ и частично использованные Иодлем, являются весьма любопытными материалами для истории. Они дают полную картину стратегического положения Германии в начале пятого года войны, незадолго до высадки союзников и поражения Германии.
   Характерны уже первые фразы о повреждении германской морали, о дрогнувшем внутреннем фронте. "Демон разложения, - говорит Иодль собравшимся, приближается шаг за шагом. Все трусы ищут выход в том, что они называют политическим решением". Они советуют договариваться, вместо того, чтобы биться. Капитуляция была бы концом Германии. Против волны неприятельской пропаганды и против трусости, которая охватывает ваши области, вы бессильны. Поэтому я хочу дать вам объективное и правдивое представление о состоянии наших дел, чтобы вы почерпнули в нем необходимые элементы для поднятия морали нации".
   Затем Иодль сделал исторический обзор, начав с прихода национал-социализма к власти. Он оправдывал решения Гитлера и перечислил его победы - блестящие, но всегда недовершенные. "Должны ли мы были, - спросил он, - перенести войну в Англию и сделать попытку высадки в крупном масштабе? Далее, в виду перспективы вступления в войну США, было необходимо принять в соображение оккупацию некоторых островов Атлантического океана, как например Исландии и Азорских островов. Из этих опорных пунктов мы были бы в состоянии наносить особенно чувствительные удары английской морской торговле и защищать территорию Европы, подобно тому, как сейчас Япония защищает Азию, опираясь на свои базы в Тихом океане. Однако фюрер вполне разумно отказался от этих целей. Не только завоевание, но и оборона и удержание этих пунктов и морских путей к ним потребовали бы таких воздушных и морских сил, которыми мы не располагали.
   В течении первого периода войны, когда наше превосходство на суше было тотальным, полная победа была нам недоступна из-за безнадежной слабости нашего флота. Высадка в Англии, подготовленная до малейших деталей, но с импровизированными транспортными средствами, не могла быть осуществлена потому, что нам не удалось подавить английскую авиацию".
   Отметив крушении плана захвата Гибралтара и неудачи в Средиземном море, вызванные неспособностью итальянцев, Иодль перешел ко второму жгучему вопросу войны: "Сегодня, мы стоим перед повторением неудач 1943 года. Перед нами все время встает вопрос: не сделали ли мы крупной ошибки в оценке силы большевиков?
   Если рассматривать детали военных операций, то ответ должен быть, невидимому, положительный: да, ошиблись. Если же брать поход на Россию в целом, то не остается более никаких сомнений в нашей ошибке. Война, как и политика, не поддается арифметическому учету; один из самых важных уроков, какие дает опыт войны, это - осознание необходимости реально оценить силу противника. Даже когда все элементы правильно оценены и взвешены, еще не исследованные факторы и неизвестные цели становится ясным только в течении самой борьбы.
   Тем не менее ситуация все же выясняется. В течении нашего продвижения в громадную неизвестность, которая зовется Россией, мы были вынуждены не только увеличить численность нашей армии, но также и улучшить наше вооружение; таким образом, сейчас мы привели нашу армию в такое состояние, какое было бы для нас недостижимо, если бы мы оставались в покое.
   Сейчас нас приводит в дрожь одна мысль о том, что ожидало бы нас, если бы мы перед лицом опасности остались пассивными. Рано или поздно, мы были бы захвачены врасплох.
   Хотя ни в 1941, ни в 1942 г. г. нам не удалось сломить боевую силу неприятеля и поставить Россию на колени, однако мы можем считать положительным результатом уже то, что мы отбросили большевизм далеко от наших границ".
   Но 1943 год Иодль выступает как свидетель неудач и провидец угроз, которые он уже не мог отрицать. Хотя, очевидно, не могло быть и речи о критике действий Гитлера, однако Иодль позволил себе отметить допущенные ОКВ ошибки.
   "После первых неудач зимы 1941 года на восточном фронте и в Северной Африке, Германия и ее союзники собрали силы, чтобы разбить Россию в новом наступлении и чтобы вырвать у англичан их базы в западной части Средиземного моря. Крупные операции, предпринятые на Кавказе и на дельте Нила, потерпели неудачу из-за недостатка сил и несовершенного снаряжения. В Средиземном море наши западные противники впервые оказались сильнее нас в воздухе, как количественно, так и качественно. России удалось стабилизировать фронт у Сталинграда и на Кавказе и, при помощи зимних холодов, ее новые армии успели проломить фронт на участках Волги и Дона, где наши линии были заняты частично нашими союзниками. 6-я армия, состоявшая из лучших германских частей, но измученная недостатком снабжения и жестокой зимой, не выдержала борьбы с превосходными силами неприятеля".
   Высадка неприятеля в Северной Африке и кампания в Тунисе также стоили Германии тяжелых потерь. "В конце зимы 1942-43 гг., - говорит Иодль, германские силы были напряжены до крайнего предела. Возможно было восстановить 6-ю армию и 5-ю танковую армию, но четыре армии наших союзников были окончательно потеряны".
   Иодль не дает своим слушателям никакой надежды на улучшение военного положения в будущем. "Наши тактические резервы на востоке исключительно хорошо снаряжены, но наличный состав их таков, что исключает возможность крупных операций. Пришел конец подвижности нашей армии и конец, за исключением восточного фронта, - нашего превосходства в воздухе. Экономическая мощь наших противников и подавляющее их превосходство в человеческом фонде уже дают себя чувствовать. Полное банкротство нашего союзника Италии во всех областях и отсутствие военной промышленности у остальных союзников Германии не могут быть возмещены усилиями одной Германии".
   "Вот почему инициатива перешла к противникам Германии и почему мы и наши оюзники, которые борются плечом к плечу с нами, вынуждены были перейти к обороне".
   Затем Иодль описал будущее падение Италии и его тяжелые последствия. Он признал, что сейчас Германия не в состоянии производить стратегические переброски сил, которым она была обязана своими крупными успехами 1917 и начала 1918 годов, так как теперь неприятель повсюду имеет превосходство в силах. Он отметил кризис наличного состава армии, кризис рабочих рук, кризис сырья, все эти глубокие язвы, которыми покрылось тело истомленной Германии.
   "Но, - сказал он, - что тяжелее всего воздействует на наш внутренний фронт и передается и на боевой фронт, это террористические налеты неприятеля, которые обрушиваются на наши дома, на наших жен и детей. По вине Англии война приняла вновь такие формы, какие она имела в эпоху расовых и религиозных войн и какие в наше время считались уже невозможными.
   Психологические, моральные и материальные результаты этих налетов таковы, что эти налеты безусловно должны быть ограничены, если не полностью исключены. Правда, что эти налеты - как и все крупные несчастья - имеют и некоторые благоприятные последствия. Перед лицом руин бледнеют все социальные комплексы; всякая зависть, скупость, все мещанские чувства исчезают из человеческой души. Но для нас это слабое утешение. Чрезмерные требования, которые мы предъявляем к нашим летчикам, наша неспособность держаться на уровне наших неприятелей в области авиационной промышленности, и в частности в истребительной авиации, привели нас к тому положению, в каком мы сейчас находимся.
   Но усилия фюрера и райхсмаршала преодолеют этот кризис. Первые результаты уже дают себя чувствовать. Мы выровняем баланс и противопоставим четырехмоторным бомбардировщикам англо-саксов дальнобойную зенитную артиллерию. Достаточно, чтобы неприятель терял 10-12% своих самолетов за каждый налет. Быть может, он будет в состоянии возместить эти потери в материале, но никоим образом не в летном составе. Сверх того, при этих потерях мораль экипажа неизбежно падает, особенно у американцев, которые не имеют ни малейшего понятия о том, во имя чего они сражаются. Я совершенно уверен, что благодаря нашему новому оружию и нашим новым техническим изобретениям, налеты сплоченных соединений, разрушающих наши города своими "коврами из бомб", будут ликвидированы". Это была первая надежда, которой Иодль порадовал райхслайтеров и гаулайтеров. За нею следовала другая.
   "Однако, - сказал он, - наибольшие надежды командование и народ Германии возлагают на подводную войну. Она является единственным сектором, где мы ведем наступление. Правда, в течение последних месяцев мы потерпели в этой области крупные неудачи, и общая цифра потопленного тоннажа не превышала вновь построенного неприятелем. Эта неудача явилась результатом мер, принятых противником: усиленной охраны караванов авиацией, введения усовершенствованных аппаратов для обнаружения подводных лодок и пользования глубинными бомбами большой силы. Но этот кризис должен быть преодолен и он будет преодолен. С нашей стороны уже приняты меры, чтобы сломить неприятельскую оборону и восстановить боевое превосходство, наших подводных лодок".
   Сообщение Иодля было равносильно признанию поражения. Оно доказывало неопровержимо, что Германия превзойдена своими неприятелями на всех секторах борьбы и что баланс сил все более склоняется против нее. В каждой нации, не охваченной безумием, оно должно было привести к заключению, что следует попытаться вступить в переговоры, быть может даже подумать о капитуляции, чтобы избежать бесполезной бойни и колоссальных бесцельных жертв.
   Но Иодль закончил свое катастрофическое сообщение гимном фюреру: "Моя глубокая вера в победу, - сказал он, - основана на том факте, что Германия возглавлена человеком, предназначенным вести свой народ к славному будущему. Я могу засвидетельствовать, что он является душой как военного, так и политического руководства, и что сила его воли, как и его творческие способности, воодушевляют и движут всю германскую армию. Моя преданность фюреру и моя вера в него безграничны".
   Так говорил тогда Иодль, тот самый Иодль, который пытался уверить судей в Нюрнберге, что он был в то время почти в немилости и что его вера в дух справедливости Гитлера была потрясена.
   Речь Иодля была дополнена цифрами и таблицами, изготовленными ОКВ. Они дают полное и точное представление о германских силах в этой фазе войны и об их распределении.
   В Финляндии немцы держали 176.800 человек первоклассных войск. В Норвегии они имели 380.000, всего 13 дивизий и 1000 орудий калибра 10 мм и больше. Всего против советских войск на севере могла быть использована 300 тысячная группировка численностью немецких войск. В Дании стояло всего три дивизии невысоких боевых качеств, всего 106.500 человек.
   На Западе Германия ожидала наступления. "Побережье, - гласит пояснение ОКВ к табличным данным, - почти повсюду не представляет затруднения для высадки и обладает сетью шоссейных и железных дорог, позволяющей неприятелю быстрое продвижение. Быстрое и опасное!"
   "Овладение нашими оборонительными сооружениями предоставило бы противнику Бельгию, Голландию, север Франции и промышленные районы Западной Германии. Это было бы фатальным для Германии. Даже частичный успех, например, создание предмостного укрепления, представлял бы серьезную опасность. Неприятелю, благодаря его превосходству в численности и в материале, не трудно было бы расширить предмостное укрепление и прорвать наш фронт. Поэтому необходимо отразить и разбить неприятеля раньше, чем он достигнет берега".
   С этой целью немцы выстроили Атлантический вал. "Невозможно, - говорится в пояснении, - укрепить все побережье, длиной в 2600 километров, непрерывной системой укреплений одинаковой глубины. Тем не менее число сооруженных фортов и опорных пунктов превышает все до сих пор построенные сооружения, в том числе и линию Мажино".
   По приведенным ОКВ данным в оборонительные сооружения Атлантического вала было заложено 5.300.000 кубических метров бетона. Всего было сооружено 8.449 фортов, опорных пунктов, батарей и отдельных орудийных позиций; 2.692 орудия крупного и среднего калибра и 2.354 противотанковых орудия были установлены в этих казематах. 27 дивизий были предназначены для обороны побережья; 21 дивизия, в том числе 11 танковых, были наготове для контратаки, и 7 новых дивизий, в том числе 3 парашютных было в стадии формирования. Общая численность группировки в Нормандии - 1.708.990, в том числе 1.370.780 человек в боевых войсках.
   Против них, на другой стороне Ла-Ланша, союзное командовали сосредоточило 40 или 41 дивизию пехоты, в том числе 4 или 5 американских; 9,5 танковых дивизий; 2 дивизии воздушного десанта и 7 батальонов парашютистов. Общие возможности транспортного флота оценивались одновременной переброской 11-12 пехотных и 1-2 танковых дивизий. "Силы и ресурсы неприятеля, в настоящее время достаточны для операции большого масштаба по вторжению на континент Европы. Вероятно они будут еще усилены в течение ближайших месяцев".
   Главный Штаб выводил следующее заключение: "Для отражения нашествия с Запада наши наличные силы - даже включая все наши тактические резервы - будут недостаточны. Для этой битвы, которая решит исход войны, необходимо будет призвать всех немцев, способных носить оружие, оставив тыл Германии почти без мужчин".
   Приведенные выдержки из доклада Йодля и пояснительной записки ОКВ доказывают, что высадка англо-американцев в июне 1944 г. не застала германскую армию врасплох. Если отдать себе отчет в технических трудностях предприятия, то следует признать высадку англосаксов в Нормандии одним из самых блестящих военных успехов в истории.
   В Италии, на второстепенном фронте, германское командование держало 396.000 человек. В целом Балканы, где не было открытой войны, требовали от Германии еще больше сил. В экономике истощенной Германии Балканы занимали одно из первых мест: они поглощали 50% всего потребления нефти, 100% хрома, 60% боксита, 29% антимония, 21%, меди. Там надо было держать сильные гарнизоны на случай высадки и против многочисленных партизан, захвативших все горные районы. Так ОКВ определял силы партизан Тито в 90.000, Драже Михайловича - в 30.000 и число греческих повстанцев Зерваса в 20-25.000. Против этих сил Германия держала на Балканах 24 дивизии, всего 612.000 человек.
   Итак: 600.000 на Балканах, 400.000 в Италии, 1.300.000 во Франции, 600.000 в Дании Финляндии и Норвегии!
   Второй фронт для Германии существовал прежде, чем первый англо-сакс вступил на берег Нормандии. Вся Европа обратилась в ожидании нашествия в одну сплошную крепость и высасывала силы Германии, ослабляя ее на главном и решающем фронте - восточном.
   Записка германского Главного Штаба о положении на востоке говорит следующее:
   "Протяжение фронта - 1.200 километров. Развитие войны было таково, что исключало возможность создания постоянного фронта и вызвало необходимость применения системы подвижной обороны, которая давала неприятелю возможность маневрировать и наносить неожиданные удары. Вследствие этого нашему командованию трудно сосредоточивать крупные массы войск, и, таким образом, наши силы почти всегда уступают неприятелю в численности".
   Германское командование расценивало ВС СССР на германо-советском фронте следующим образом: "Боеспособность русской пехоты постепенно уменьшается, хотя обучение ее заметно улучшилось. С другой стороны, качество вооружения быстро прогрессирует (автоматы, минометы и т. п.). Артиллерийское дело поставлено на широкую ногу. "Ежемесячно выпускается 1.200 орудий. Принцип пользования артиллерией состоит в сосредоточении огня на узких секторах, по германскому методу. С этой целью созданы артиллерийские корпуса. Расходование снарядов максимальное. Соединения специального назначения (противотанковые полки, мортирные полки) формируются в большом масштабе.
   В начале войны советская армия имела 21.000 танков, большей частью легких и устарелых. К 1 октября 1943 года она имела уже 9.000 тяжелых танков последней модели. С июня 1941 по октябрь 1943 года советская армия потеряла 52.000 танков. Месячная продукция - 1.700 танков. Создаются тактические соединения для действий на далеком расстоянии (проникновение в глубину и операции окружения). Использование центров тяжести.
   Советская авиация значительно уступает нашей, но следует признать, что ее командование, организация и материальная часть значительно улучшились. Появление в большом количестве новых советских штурмовиков особенно досаждает нашим войскам. После 1941 года советское командование восприняло германские методы. Лозунг 1941: "Шаг за шагом назад" больше не существует, и тактические движения при отступлении теперь стали правилом. Командование стало более гибким. Оно умеет схватить момент слабости противника и искусно использовать начальный успех. Несмотря на первоначальные потери, Красная армия сейчас значительно усилилась, благодаря новым мобилизациям и непрестанным пополнениям."
   Численный состав действующей армии на советско-германском фронте оценивался как минимальный на 1 января 1942 года - всего лишь 2.300.000 человек. Через год по оценке ОКВ он достиг максимума - 5.500.000 человек. ОКВ отмечало, что "сверх того сейчас идут новые призывы и формируются тактические резервы для зимней кампании (около 50 дивизий). В настоящий момент Красная армия насчитывает 327 дивизий пехотных и 51 танковую".
   Это картина постепенно усиливающейся армии Советского Союза, все время пополняемой из неисчерпаемых ресурсов огромной неистощенной страны, армии могущественной, несмотря на все потери, для Германии была устрашающей. Это был "образ армии, которая прошла суровую школу поражений, но сумела их использовать для своего усиления".
   Против этой армии на востоке "Германия имела 200 своих дивизий плюс 10 дивизий румынских, 6 венгерских и около 12-16 финских - всего 4.483.000 человек, из них 3.900.000 немцев".
   Сила еще огромная и сила полноценная, но уже клонящаяся к упадку. "Само по себе численное превосходство советской армии не было решающим, но неравенство непрерывно росло в ее пользу. Германская армия была утомлена. Она опиралась на истощенную страну, разоряемую непрерывными налетами англо-саксов. Армия не пополнялась. В ее громадном теле уже были зародыши гибели и они размножились".
   В конце 1943 г., как на востоке, так и на западе, анализ ситуации, произведенный Йодлем, ближайшим сотрудником фюрера, указывал на роковой исход: Германия обречена на поражение и никакого спасения нет.
   vi "ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ АРМИЯ"
   Для России всегда степень жизнеспособности государства определялась уровнем боеспособности её вооружённых сил. Такая армия, как в "цивилизованной" Европе, в России появилась во время Северной войны (1700-1721 гг.).
   Прадед короля Карла XII - Густав II Адольф (1594-1632 гг.), прозванный Великим Густавом, завершил оформление линейной тактики, начатое голландским полководцем Морицом Оранским (1566-1609 гг.). Тридцатилетняя война (1618-1648 гг.) показала превосходство шведской армии, и она стала образцом для подражания. Густав II Адольф, его сын Карл X и внук Карл XI превратили Балтийское море в "шведское озеро", захватив его берега. Карл XII (17.06.1682-30.11.1718 гг.), став королём Швеции в 15 лет (в 1697 г.), усилил свою армию и флот (42 линейных корабля и 12 фрегатов), создал прообраз десантных кораблей, в 1698 г. вступил в союз с Англией и Голландией (т.н. "Союз морских держав"), а затем с Францией и был готов завершить дело своих предков: разгромить Данию и завоевать Норвегию, овладеть Новгородом, Псковом, Олонцом и Архангельском.
   В декабре 1699 г. в Москве были заключены договоры России с Данией и Саксонией о войне против Швеции ("Северный союз"). Войну начали в феврале и марте 1700 г. Саксония и Дания, но король Карл XII молниеносными (по тем временам) морскими десантами у Копенгагена и в Пернов (Пярну) вывел Данию из войны и разгромил русские войска в Нарвском сражении (19 (30 по н.с.) ноября 1700 г.), где Пётр I потерял всю артиллерию, так что вынужден был переливать церковные колокола в пушки.
   Но, тем не менее, Пётр I освободил Приневье и в устье Невы в 1703 г. основал будущую столицу Российской империи, в Полтавском сражении 27 июня (8 июля по н.с.) 1709 г. наголову разгромил армию Карла XII, морскими десантами на побережье Швеции заставил её заключить Ништадтский мирный договор в 1721 г., чем увенчал вековую борьбу России за выход в Балтийское море.
   Так в чём же причина победы России над столь прославленным противником?
   Причин называют много, которые можно собрать по группам: уровень боевой подготовки, решительность стратегии, гибкость тактики, превосходство в людских и материальных ресурсах. Но никогда не объявляют причиной победы принцип комплектования вооруженных сил. Российская и шведская армия были национальными в отличие от большинства западноевропейских стран, где армии комплектовались по наёмно-вербовочной системе и включали большое число иностранных солдат-наёмников.