Анчуков Сергей. Тайны мятеж-войны - Россия на рубеже столетий

   Поэтому (как утверждают и сами авторы) "выводы, полученные в итоге сравнения операций "Буря в пустыне" с локальным вооруженным конфликтом в ЧР оказались "достаточно тривиальными". Естественно, что и базовое утверждение "особенности современных отечественных вооружений таковы, что добиться поставленных целей без боевых потерь невозможно", вызывает сомнение.
   Непонятые уроки и сомнительные параллели
   Видимо никто не будет спорить с тем, что последние "чеченские войны" по характеру и содержанию не могут быть поставлены в один ряд с "локальными военными конфликтами" последнего времени в районе Персидского залива и на Балканах. Более того, "вторая чеченская война" имеет существенные особенности в сравнении с "первой". Не только по спектру применяемых боевых средств, но и по военно-политическим условиям проведения "войсковой операции" СВ и ВВС МО на территории России.
   Рассматривая чеченскую войну как "социальное явление" нашего времени, нисколько не умаляя подвиг российского солдата, навряд ли можно сравнивать марш мотострелкового батальона из Ингушетии в Чечню с "переходом Суворова через Альпы", а боевые действия в Грозном с "битвой за Берлин". Отсюда и выводы статьи, несмотря на известные параллели, имеют немного общего с известными истории классическими операциям крупных группировок регулярных войск.
   Действительно, "иррегулярными формированиями" войска НАТО, Ирака и СРЮ в упомянутой авторами операции "Буря в пустыне" и в войне на Балканах никак не назовешь, но и признаков "классической наземной операции" ни в том, ни в другом случае не было. И, тем не менее, результаты действий войск коалиции против Ирака и НАТО на Балканах указывают на проведение именно стратегических операций.
   Это позволило аналитикам сделать вывод о применении "новых военных технологий" и средств вооруженной борьбы 21 века. Но эти "технологии" могут приобрести устойчивый характер стратегической операции, когда новые вооружения приобретут массовый характер, а новые технологии будут полностью соответствовать целям войны. Судя по темпам НТП в США и направленности стратегии НАТО изменение характера войны произойдет постепенно, по мере накопления ВВТ в нужных количествах и по мере приобретения опыта в ближайшие 15-20 лет.
   Поэтому торопиться с выводами не стоит, но так же опасно не видеть будущего, "зарывшись в песок старых военных догм и ложных оценок".
   И все же...
   Представим себе, что войска коалиции в районе Персидского залива и НАТО на Балканах встретили такое же ожесточенное сопротивление регулярных СВ Ирака и СРЮ, какое оказали российским войскам бандформирования на Кавказе. Не трудно догадаться, к каким военно-политическим результатам могло бы привести применение наземных войск НАТО в этих условиях. Какие бы формы приобрела операция, и какие выводы последовали бы вслед за этим в 1999 году на страницах печати и в заявлениях пресс-центров?
   Нет сомнения в том, что имеют существенные отличия операции российских войск на Кавказе во время первой и второй "чеченских войн". Одна из причин этого в том, что в 1999 году "боевикам все же была навязана "тактика дальнего, почти бесконтактного огневого боя", некого подобия применения войск и сил НАТО на Балканах. Но никакой речи нет, например, о ковровых бомбардировках, о применении боеприпасов объемного действия и графитовых бомб, тем более нет речи о "контрбатарейной борьбе" при наличии артиллеерии и достаточно эффективных средств ПВО в бандформированиях. Если бы что-либо подобное имело место, то ситуация, а вместе с тем замыслы общевойскового командования, вся идеология антитеррористической операции и ее содержание могли бы резко измениться.
   Не приходится сомневаться в том, что "война" приобрела бы совершенно иной характер, а выводы исследователей на страницах популярных изданий могли бы быть не столь "тривиальными".
   В связи с этим становится достаточно "прозрачной ситуация" с использованием возможностей Сухопутных войск и ВВС России в Чечне. Разумеется, и сегодня можно утверждать, что потери в живой силе, обусловлены причинами не только "военно-технического и тактического характера", но и "дозированным" использованием боевой мощи ВС.
   Следовательно, выявленные авторами "тенденции необходимых (!) изменений системы ВВТ РФ" вряд ли в полной мере раскрывают суть проблемы реформирования СВ и не работают на перспективу. Даже при кажущейся "внушительности доказательств и основательности терминологической базы". Возможно и это все те же "отдельные деревья, за которыми не видно леса".
   Нет сомнения в том, что в качестве задач для войск МО должны рассматриваться "не стрельба по воробьям" высокоточными модернизированными средствами и проведение специфических операций с позиций сомнительного "миротворчества", а "ядерное сдерживание" и возможности отражения полномасштабной агрессии при минимуме затрат силами общего назначения. Как принято сейчас говорить "адекватными средствами и мерами".
   Достойные внимания проблемы и невольные заблуждения
   Зададим себе вопрос: если военная стратегия и военно-техническая политика РФ сегодня уже сориентированы на "нейтрализацию угроз локального и внутреннего характера", то не будет ли это неисправимой ошибкой в будущем при отражении масштабной агрессии?
   Анализ состояния и возможных вариантов развития ВВТ, представленный на приведенном рис.1 в виде графика изменения некоторых показателей ВС, дает основания судить о тенденциях изменения ресурсообеспеченности, боевого потенциала и боеготовности СОН. И особых пояснений здесь не требует.
   Вполне понятно, что направления ВТП (сформулированные авторами НВО) давно известны, учитывают реальное состояние ВВТ и то, что в условиях неизбежной экономической депрессии в течение 10-12 лет ожидать улучшений в военно-технической области не следует. В этих условиях к 2012 году потенциал СОН может снизиться в 3-4 раза.
   В то же время поправить положение можно только при условии реального, а не мнимого увеличения военного бюджета не менее чем в 5 раз. Но это проблема не ВС, а государства, и ее разрешение вряд ли возможно при существующем курсе экономических реформ. Поэтому выводы при всей их тривиальности приводят к беспочвенным фантазиям широкомасштабных "космических войнах" с применение боевых лазеров или к красивым фразам о "едином информационно-разведывательном поле" для эффективного нанесения ударов в рамках локального конфликта.
   В дополнение хочу предложить читателям обратить внимание на Рис.1, который иллюстрирует идею "перевооружения российской армии через модернизацию" в период до 2025 года. Особенных возражений план вроде бы не вызывает. Но вместе с тем сравнение с изложенной ранее идеей командования ВС США "перетащить вооруженные силы через пятое поколение вооружений" и выйти сразу на качественно иной уровень вооруженности войск с достижением неоспоримых преимуществ над любым вероятным противником.
   Даже при условии частичного выполнения плана перевооружения ВС США действительно смогут уже к 2012 году повысить потенциал войск в 3-4 раза, в то время как ВС России в лучшем случае сохранят 50% существующего потенциала при минимальных сокращениях вооружений. Именно это заставляет усомниться в правильности избранного МО РФ курса и сверьез задуматься над отечественным направлением осуществления военно-технической политики в период до 2005-2010 гг., исходя из следующего.
   Россия с ее 17 миллионами кв. километров территории, это не Чечня, и вооруженная защита такого пространства глухой обороной по всему периметру или операциями мобильных сил в 2-3 военных конфликтах типа чеченского в расчете на мизерные плотности "имеющихся средств при минимуме потерь" - утопия. Вполне понятно, что структура ВВТ России должна формироваться с учетом доктринальных установок по подготовке Армии к решению задач отнюдь не локального характера. Возражать против того, что Армия должна иметь современное вооружение и в необходимом количестве, просто бессмысленно.
   Вряд ли кто-либо из реалистически мыслящих политиков в здравом уме допустит создание на территории России "регулярной армии сепаратистов" с тяжелым вооружением и с эффективной ПВО, альтернативной регулярным войскам. И поэтому для выполнения задач по нейтрализации внутренних угроз может показаться вполне достаточным наличие весьма ограниченных по боевым возможностям "легких сил" - например ВВ и ВДВ в качестве "пожарной команды".
   Но и это не основание, для того чтобы "с оперативно-тактических вершин", в "отсутствии прямой угрозы агрессии" сегодня вторгаться в область большой стратегии, которая имеет долгосрочный характер. Бездумно ломать "структуру", ради получения копеечной экономии, призрачных преимуществ и дешевой популярности не стоит. Пример этого сомнительное объединение ВВС и ПВО, неоднократная ломка ГШ и ЦА МО, создание РВСН в новом облике и прочие шаги12.
   Действительно, уровень и качество "массовых вооружений" российской армии в какой-то мере не соответствуют требованиям и условиям чеченской войны. Странно было бы ожидать другое, если поставки нового ВВТ исчисляются единицам, а средств не хватает на модернизацию и текущий ремонт наличного вооружения. Эта война бесспорно далеко не рядовое явление. Но "войсковую операцию" корпусного масштаба в ЧР типичной для будущих войн не назовешь. Она лишь частный случай решения проблем вооруженными силами, которые в достижении целей спецоперации играют хотя и важную, но подчиненную политическим целям роль.13
   Между тем, ни разработчики Концепции национальной безопасности (Военной доктрины) ни тем более авторы популярных военных изданий проблем реформирования ВС до 2025 года и в связке с экономической политикой хотя бы до 2010 года всерьез не рассматривают. В лучшем случае мы слышим о проблемах оперативно-тактического уровня с "техническим уклоном" на фоне исследования локальных конфликтов с эпизодическим применением ВТО или с учетом уроков войны пятидесятилетней давности. При этом не удивляет, что выводы в части военной стратегии более напоминают утопические фантазии о летающих танках и благие пожелания демократов14.
   Проблема реформирования ВС заключается в том, чтобы в ближайшие годы сохранить боевой потенциал ВС на достаточном уровне, принимая во внимание их современное состояние и систему комплектования. К 2015-2020 году - нарастить возможности войск за счет перевооружения, сохранив на приемлемом для отражения агрессии уровне соотношение сил в расчете на безусловное обеспечение собственной безопасности и качественные изменение вооруженных сил вероятных противников.
   Возможно ли это при современной экономической политике?
   "Давно известное и основательно забытое"
   Оперативно-тактические соображения, в том числе невольно поставленные в голову проблемы, вполне объяснимы не только реальными событиями, но и положениями действующей "Концепции национальной безопасности". Не вдаваясь в подробности, можно отметить только одну, но очень важную деталь - в качестве наиболее актуальной угрозы национальной безопасности России выдвигается возможность возникновения внутренних конфликтов. Внешние угрозы трактуются как маловероятные даже для среднесрочной перспективы.
   Из этого как бы само собой разумеющийся следует вывод о том, что для нейтрализации этих "глобализированных из идейных соображений" внутренних угроз необходимо использовать ВС. При этом исследователи формируют угодные выводы и рекомендации о необходимости существенного изменения структуры войск и вооружений. Идея формирования "немногочисленной, хорошо вооруженной профессиональной армии" овладевает массами. Но при этом никто не дает ответ на вопрос - для чего нужна России? Способна ли такая армия решать задачи в области военной безопасности государства или она будет в состоянии только на локальные усилия в рамках проведения "совместных, антитеррористических и миротворческих операций"? Естественно напрашивается вопрос - будут ли ВС России при таких "взглядах" через 15-20 лет соответствовать задачам обеспечения безопасности государства? (Ответы на некоторые из этих вопросов читатель может найти в статье капитана первого ранга А.В. БОБРАКОВА "Профессиональная армия", приведенной в сноскеvi)
   Давно известно, но основательно забыто то, что за страшными для обывателя картинками, за окопной грязью, привычной солдату, за мыслями исследователей, за руководящими, наконец, указаниями часто не видится или не обнаруживается то, что "Армия это живое воплощение не только государства, но души народа". И если это так, то подходить к оценке состояния и перспектив развития ВС России необходимо с учетом того, что Армия это не скопище более или менее современной техники и "профессионально подготовленного персонала", не "военная машина", буксующая по техническим причинам, и даже не государственный институт, утонувший в беззаконии власти, а действительно живой организм.
   Армия России это воплощенная в действительность русская идея.
   Но это тема отдельного разговора.
   Глава четвертая. Будет ли Россия иметь "профессиональную и современную армию" к 2000-2005 году?
   Все профессии, это заговор против профанов.
   Бернард Шоу
   Демократическимие СМИ широко распространяется мнение, что "современная армия" это профессионально обученный личный состав, новая или даже новейшая техника, это Вооруженные Силы, способные обеспечить безопасность России от военной агрессии. Более того, внушается мысль, что "профессиональная армия" это гарантия безопасности народу от войны и, естественно, - "возможность уклониться от военной службы" тем, кто не имеет желания служить Отечеству.
   Используя официальную "фразеологию", следует добавить, что армия России в ходе "реформы" должна стать "мобильной, полностью профессиональной, немногочисленной, экономически посильной для государства". При этом практически все согласны с тем, что служба в вооруженных силах "является конституционной обязанностью граждан РФ", она должна быть престижной, с позволения сказать, даже "доходной" и почти абсолютно безопасной. Не имеет смысла доказывать , что обывательское мнение об армии складывается по ее "парадному фасаду", по личному и часто негативному, опыту службы в Вооруженных Силах относительно небольшой части граждан.
   Практически всем известно о "высоком предназначении Армии". Никто не будет возражать против того, что Вооруженные силы должны ценой собственной гибели, буквально "лечь костьми", и обеспечить защиту народа и Отечества. В меньшей степени присутствует понимание того, что "лечь костьми на поле брани" способна только та армия, в которой служит "личный состав, вооруженный идеей защиты Отечества", понимающий свой профессиональный долг в буквальном смысле слов военной присяги. "Я гражданин...торжественно клянусь защищать конституционный строй..., по первому приказу готов выступить ..."
   Однако оставим в стороне законодательные, демагогические и иные определения.
   Обратимся к практической стороне военной реформы и ответим на вопросы: может ли России иметь "профессиональные ВС, будет ли это "современная Армия", будет ли она способна "защитить Отечество".
   Нет сомнения в том, что понятие "современная армия для России" не поддается формальной оценке "количества и качества современного вооружения, степени "профессионализма" личного состава, наконец "престижности и даже доходности военной службы".
   У всякого народа, как и у отдельных его представителей, есть свои понятия о чести, долге, о предназначении армии и ее задачах. Это обусловлено историей, собственным военным опытом, условиями организации обороны и возможностями государства, а так же морально-психологическим состоянием и социальным составом общества.
   История вопроса, стратегия малых и массовых армий
   Идея перехода на добровольную службу и создания "профессиональной армии" вместе с теорией "малых войн" родилась в межвоенный период. Британские военные теоретики, были не слишком озабоченных обороной своих островов, естественно безопасных от внешнего вторжения. В случае развертывания вооруженных сил для буржуазии Англии большую опасность представлял "вооруженный народ", как основа "массовой армии военного времени". Примерно таких же военно-стратегических взглядов придерживались политические деятели в США.
   Были и другие примеры. Рейхсвер, а затем и Вермахт в Германии строились исключительно на основе всеобщей воинской обязанности граждан и высоком профессионализме воспитанного на прусских традициях офицерского состава. В основе стратегии Германии всегда была идея последовательного отражения агрессии с двух направлений активными действиями "высокомобильной во всех отношениях армией". Очевидно, что при наличии высокого мобилизационного потенциала в относительно невыгодных для стратегической обороны условиях континентальное государство Германия, сформировала свою единственно верную стратегию ведения войны массовой армией.
   В результате к большой войне на континенте Англия и США оказались неготовы. В скоротечных кампаниях 1939 и 1940 годов Германия разгромила своих слабых противников, а "союзникам" потребовалось около четырех лет для создания многомиллионной "армии вторжения второго фронта" в 1944 году15. Первая неподготовленная, в том числе мерами мобилизационного характера, попытка "открытия второго фронта" состоялась 19 августа 1942 года. Операция была спланирована с грубыми ошибками и обернулась полным поражением. В районе Дьерпта немцы наголову разбили 4 канадскую дивизию - передовой отряд экспедиционных сил союзников. При минимальном превосходстве немецких войск за 7 часов боя канадцы, не поддержанные главными силами экспедиционного корпуса, потеряли 4 тысячи убитыми и все тяжелое вооружение.
   Исходя из своего негативного опыта, военное руководство Германии и Франции сегодня резонно сохраняет систему всеобщей воинской обязанности. На этом принципе строят свою военную политику Китай, Турция, Иран, Ирак, Израиль и ряд других государств, вынужденных учитывать возможность прямой агрессии. Но морские державы, США и Англия, не без оснований строят свою стратегию исключительно на основе естественной безопасности, имеют профессиональные армии, способные только на локальные действия, не выдерживающие длительного напряжения и не рассчитанные на мобилизацию.
   Такая стратегия ведущих стран НАТО объясняется так же и тем, что всю тяжесть "большой и маловероятной войны" на континенте предполагается возложить на союзников по альянсу. Кроме того, в мирное время общая численность вооруженных сил НАТО, намного превышает численность армий вероятных противников (например, России), а содержать мобилизационно готовые ВС представляется бессмысленным в связи с грядущим качественным изменением средств поражения, самого характера угроз и войны будущего.
   Вполне естественно, что в этих условиях богатые и объединенные в союз государства НАТО рассчитывают решить проблемы в скоротечной войне по типу недавней Балканской. Исключительно применением "немногочисленных и профессиональных армий".
   Не вызывает сомнения также и то, что сегодня большая по численности армия, вооруженная допотопной или времен второй мировой войны техникой, может просто не добраться до "поля брани" и останется не у дел в местах формирования. В лучшем случае она будет "пушечным мясом" и не выполнит свои задачи.
   Следует констатировать тот факт, что полностью "профессиональные" т.е. проще говоря, наемные армии, в силу своей специфики и назначения бывали жестоко биты партизанами. И напротив армии полупрофессионального и "партизанского" типа, в конечном счете, одерживали победы в немыслимых с точки зрения "профессионалов" условиях.
   Собственный опыт военного строительства в России
   Военная история России и опыт строительства собственных Вооруженных Сил и показывает, что по причине разной мотивации службы и по морально боевым качествам, безыдейные "профессионалы-наемники" и "герои панфиловцы", вчерашние "партизаны"-призывники из запаса - вооруженный народ, не могут быть поставлены в один ряд.
   Поэтому оценка "современности" армии для России не может быть сведена к тривиальным бухгалтерским оценкам "денежного содержания", насколько много или напротив мало платят личному составу в сравнении с другими государствами.
   Действительно, если денежное содержание полковника российской армии составляет около 150 долларов в месяц, а солдата армии США 1,6-2,0 тысячи, то это не значит, что американские войска состоят сплошь из "профессионалов" в 20 раз более подготовленных, чем в среднем офицеры ВС России.
   Исторически понятие "современная армия для России" (именно России) не может быть сведено к оценке состава и готовности ВС к выполнению "внезапно возникающих пожарных задач" в локальных военных конфликтах. Это понятие определяет способность армии "мирного времени", успешно выполнить не только локальные и стратегические задачи немедленно, но и масштабные задачи при условии ее полного перевода на штаты военного времени с увеличением численности в несколько раз. Иначе в условиях России быть просто не может.
   Вполне оправданным для России экономически является известное: "Войну начинает кадровая Армия, а ведет до победы вооруженный народ". Для российского государства это было актуальным во времена Куликовской битвы и остается основой стратегии в наши дни. И главным было "не битье горшков" на поле брани, а осуществление стратегии непрямых действий в период подготовки и в ходе военных действий. Отсюда в понятие "современная Армия для России" должен вкладываться несколько иной, чем представляют себе современные реформаторы, смысл, поскольку для России это понятие носит исторический и даже морально-этический оттенок инструмента предотвращения войны.
   Готовы ли наши генералы стать большими пацифистами, чем самые отъявленные "голуби" современного российского общества?
   Опыт военного строительства РККА
   Красная Армия образца 1941 года с некоторыми, мало существенными оговорками, могла считаться достаточно "современной" для того времени. Это подтверждено примерами сохранения традиций и ядра армии в условиях массового призыва и вооружения народа в ходе мобилизации, примерами массового героизма, самопожертвования, наконец, сохранением "суверенитета СССР" в тяжелейшей войне и полным разгромом Германии, которая обладала известным техническим превосходством в первый период войны.
   Войну действительно начала на границе кадровая Армия, а довел ее до победного конца в Берлине вооруженный народ. Стратегия победы имела в своей основе верную для того времени политику военного строительства массовой армии военного времени на основе мобилизации.
   Но представим себе, что строительство РККА было бы организовано по примеру Англии на основе немногочисленной профессиональной армии? По логике западной стратегии "подготовки и ведения войны", И. В. Сталин должен был бы попросить Гитлера в 1941 году отложить агрессию на четыре года в виду полной неготовности к ведению операций по отражению агрессии полностью отмобилизованного вермахта?
   Не глупость ли это?
   Ссылаются на реформы, успешно проведенные М.В. Фрунзе в 1925-1926 гг. Смысл изменений в РККА в те годы состоял действительно в сокращении численности с 5 миллионов до 560 тысяч, но условием такого решительного шага было четкое осознание риска и реальной опасности войны, предвидение периода перевооружения практически всех армий мира, израсходовавших потенциал в ходе мировой войны, отсутствие сколько-либо дееспособного противника на континенте и понимание необходимости резко ограничить военные расходы в СССР. Без особых дебатов и всенародного обсуждения было принято и проведено в жизнь решение партии и правительства.
   Это было главным условием проведения масштабных сокращений 1926 года, которые не угрожали ни внутренней, ни внешней безопасности.
   Последующий ход социалистического строительства показал, что в основу такого решения был положен точный расчет. Никакой 10-12 летней депрессии в советской экономике не было, а оперативно принятые решения в части перевооружения и комплектования ВС в 30-е годы позволили более или менее быстро подготовиться к отражению агрессии. Стоит отметить, что германский рейхсвер до 1935 года отрабатывала танковую тактику на фанерных макетах, а будущий "танковый генерал" Гудериан занимается изучением тактики танковых войск в Казанском танковом училище.
   Послевоенное строительство ВС СССР
   В послевоенный период и в особенности в 70-80-е годы Советская Армия развивалась с учетом опыта последней войны. Несомненно, был представительный по количеству новой и новейшей технике "парадный фасад", но и устаревшей техники в войсках было не менее 40-50 процентов. Это вполне объяснимо принятой схемой формирования "массовой армии военного времени" на основе всеобщей мобилизации, наличием подготовленного в мирное время резерва и плана перевода страны в кратчайшие сроки на военные рельсы. Естественно Армия формировалась за счет вооружения, накопленного за длительный период. В резерве и на вооружении войск состояли образцы военной техники времен мировой войны и 50-х годов. С точки зрения ведения крупномасштабной войны обычными средствами это было оправданным и экономически выгодным для России.