Анчуков Сергей. Тайны мятеж-войны - Россия на рубеже столетий

   В современных условиях следует учитывать опыт рационального и одновременно интенсивного развития вооружений в СССР, а так же его примеры в настоящем продемонстрированные наиболее развитыми странами. Именно поэтому представляется необходимым обратить внимание на разработку альтернативы принятой военно-технической политике. Как это не раз бывало в истории, России приходится как и прежде искать "свой путь развития".
   Никакого сомнения нет в том, что в условиях ресурсных ограничений до 2010 года, особенно важным будет создание "ВС России первой четверти 21 столетия" и не позднее 2020 года. Возможно путем модернизации отдельных типов вооружений 80-90 годов. Но еще более важным представляется создание задела действительно качественно-новых вооружений, которые будут определять облик ВС на первую половину текущего столетия. Именно здесь имеет значение безошибочное определение Концепции (суммы основных идей, мыслей, взглядов) государственной политики. В том числе: замысла реформирования и развития ВС, а также направленности военно-технической политики не менее чем на 25 лет вперед.
   Возможно, что в основе формирования перспективной военно-технической политики может быть идея "форсированного развития и перехода ВС России через одно-два поколения вооружений при условии разумной модернизации существующих запасов ВВТ 4-5 поколения, а также целенаправленного проведения приоритетных ОК и НИР" на первом этапе (ориентировочно до 2012 года). В последующем, к 2025 году, путем наращивания серийного производства качественно иных чем существующие сегодня вооружений при десятикратном увеличении возможностей штатных боевых средств войск следует ориентироваться на создание принципиально новых ВС (военной системы) России, отвечающей угрозам и политическим целям суверенного государства.
   Проблема формирования рациональных вариантов и планового осуществления Государственной программы вооружения в настоящее время обострилась до крайности. Позиция МО в области военно-технической политике, выраженная в доступной для широкой общественности статье И. Рогова, на наш взгляд, сегодня нуждается в существенной, если не полной корректировке. Представляется, что необходимо рассмотрение вопроса на уровне Совета Безопасности и правительства РФ.
   Позитивные решения в этом направлении позволят создать условия для сохранения производственной базы, кадров и развития технологий, в конечном итоге добиться создания качественно-новых Вооруженных Сил (военной системы государства) 21 столетия.
   Это уже не фантастика, а насущная необходимость.
   Объективные условия для существенной корректировки ВТП имеются, Имеются в виду:
   наличие потенциала сдерживания глобальной и региональной агрессии в виде СЯС и оперативно-тактических ядерных средств, которые останутся на уровне требований по крайней мере до 2015-2020 года;
   имеются запасы ВВТ, позволяющие (хотя и с трудом) развернуть оперативные группировки для решения задач локальной войны и вооруженных конфликтов при условии отмобилизования войск;
   наконец, нельзя отрицать, что не до конца растрачен научно-технический потенциал, производственная база, кадры ВПК, пока еще оптимистически оценивается (и это верно) существует задел модернизации и разработки новейших вооружений.
   Нет только денег. Представляется, что нет политической воли для изменения ситуации к лучшему.
   Но это вопрос несколько иного рода.
   Некоторые соображения для понимания
   государственных целей в ВТП
   Никто не будет отрицать, что "отечественный опыт создания самого эффективного в мире или по меньшей мере не уступающее мировым аналогам вооружений и оснащения ими войск весьма велик и разнообразен". Стоит обратить внимание на то, что в короткие сроки в СССР был действительно создан ракетно-ядерный щит страны, а "качество, количество и запасы обычных вооружений" позволяло создавать оборонительно-наступательные стратегические группировки сил общего назначения, планировать и готовить операции на основе поддержания соответствующего требованиям соотношения.
   Выскажем осторожное предположение, что в принципе появление ядерного оружия и ядерных энергетических установок на флоте могло быть основанием для несколько поспешных выводов о "свершившейся революции в военном деле". И вот почему: стратегические группировки разнородных сил на ТВ (ТВД) все же создавались на основе наращивания количества средств доставки и боевого могущества обычных средств поражения. Качественные характеристики и функциональные свойства носителей и базовые машины оставались прежними, теми что вполне определенно проявились еще на заключительном этапе второй мировой войны. При этом принципы применения войск практически не претерпели изменений до настоящего времени со дня издания первого "Наставления по ведению боевых действий" 1952 года.
   И не удивительно, поскольку ни единичного, ни тем более массового применения оперативно-тактических ядерных средств не было и не могло быть, как не было реального опыта ядерной войны. Стратегические ядерные силы рассматривались как средство устрашения, а начиная с конца 70-х годов как сдерживания глобальной агрессии. По существу свою роль ядерное оружие сыграло именно в этом смысле. На основе паритета сил и средств оно обеспечило сдерживание агрессии и условия мира. Материальной основой всех локальных войн оставались обычные массовые вооружения нескольких послевоенных поколений, а так же идеи заложенные в конструкциях ВВТ сороковых - пятидесятых годов. Именно в это время отрабатывались формы применения ВС и технологии производства последующих за послевоенным поколений ВВТ в направлении повышения дальности и точности боеприпасов, а так же маневренных возможностей носителей. В известной мере исключением было создание атомного подводного флота, системы подготовки кадров, инфраструктуры и основ применения ВМФ, которые по существу позволили перетащить ВМФ России "через поколение" на тот уровень развития, который был достигнут к концу восьмидесятых началу девяностых годов.
   Даже при том, что появилось ракетное оружие, совершенные электронные системы глобального слежения и разведки (а в конце 70-х - "Основы стратегических действий ВС", действительно учитывающие возможность применения ОМП в "классических операциях"), как бы мы не хотели выдать желаемое за действительное, пока утверждать, что появились новые осознанные российской наукой формы применения ВС РФ преждевременно. Тем более, что способы и эффективность применения, например пехоты, и структура потерь войск остались прежними даже в передовых странах, а их защищенность в условиях применения ядерного оружия и в классических операциях и сейчас оценивается неизмеримо малыми величинами.
   Признаки изменения ситуации как ни странно появились с осознанием бесперспективности применения СЯС и одновременно с внедрением высокоточных средств, комплексов разведки, РЭБ и управления, РОК и РУК. Пока еще не в массовом, но в достаточном для понимания грядущих перемен масштабе.
   Очевидно, что внедрение новых идей пришлось именно на конец восьмидесятых, а окончательное понимание надвигающихся революционных изменений - в связи войнами, развязанными против Ирака и СРЮ в 90-х годах. Но с известными допущениями, странная тактика и стратегия применения без сомнения сильных ВС Ирака, объясняется весьма просто - США использовали прямой ядерный шантаж. Поэтому, делать далеко идущие выводы об отсталости Ирака или напротив о выдающихся достижениях США опасно. Восемь лет спустя Армия СРЮ, действительно, не смогла оказать сколько либо достойного сопротивления в "бесконтактной борьбе" с современными боевыми средствами ОВС НАТО своими технически устаревшими средствами. Но НАТО не решилось проводить классическую сухопутную операцию, да и нужды в ней не было - политические цели были достигнуты бомбардировками с безопасной дистанции30.
   Пока, американцы, в "транспарентных" для всего мира концепциях кое в чем блефуют в части идей, но имеют неисчерпаемые ресурсы для их осуществления. Имеется в виду озвученная в Послании МО Президенту идея создания в США "автоматизированных дивизий" и развертывания НПРО. По мнению экспертов США, реализация этих идей "позволит достичь безусловного превосходства над любым вероятным технически оснащенным противником на двух ТВД и добиться успеха в двух войнах одновременно". Кто вероятный противник США догадаться не трудно. Конечно это не Таджикистан и даже не Украина. Европейские союзники США по НАТО, увлеченные идеей "формирования европейской оборонной идентичности" и "реальным миротворчеством" (с благими намерениями обеспечить прочный мир на раздираемом противоречиями континенте) принимают военную безопасность для себя как данность. Но не прочь ее повысить, имея явное превосходство в силах над Россией на пути укрепления сравнительно недорогой блоковой стратегии в рамках ЗЕС.
   Однако, при попытке осуществить стратегический замысел немногочисленные пока "автоматизированные дивизии" США все же могут столкнуться с массовыми армиями "четвертого поколения". И не только государств изгоев, вооруженных ракетно-ядерными средствами и технологиями. Сами американцы признаются, что НПРО развертывается для нейтрализации СЯС России и КНР, а система коллективной безопасности в Европе, не раз давала сбои в прошлом, вполне может повторить исторические коллизии 1937-1941 гг. (Например, где-нибудь в Прибалтике или на Балканах). Результат практически для всех участников конфликта на любом из ТВ и европейских миротворческих процессов будут вполне предсказуемым - война с неопределенным исходом.
   Между тем, построенные с приоритетом расходования убывающих средств (на перевооружение через модернизацию и на разработку условно "качественно-новых" ВВТ) российские ВС к 2012 году не смогут создать даже оперативные группировки. И это перед лицом готовой к региональной войне без всякого отмобилизования "массовой" армии объединенной Европы при мощной поддержке из космоса вооруженными силами США. О создании приемлемого соотношения сил, как условии обеспечения стабильного мира в этих условиях, говорить не приходится.
   Стоит ли напоминать о том, что на Дальнем Востоке возможные перемены могут создать неразрешимые трудности для вооруженной защиты суверенитета и территориальной целостности России?
   Очевидно, что проблема "перевооружения через модернизацию" существует, и рассматривать ее необходимо с учетом всего спектра государственных проблем. В частности содержания уже утвержденной (как это ни странно звучит) концепции обеспечения военной безопасности, определения целей политики государства и содержания Программы вооружений на перспективу, в том числе ее финансового обеспечения.
   Но это проблемы не ГШ ВС и даже не Министерства обороны, а сложившейся системы принятия решений в государстве, в том числе Президентом, от которого сегодня во многом зависит будущее России и ее безопасность.
   Просто так, без волевых усилий ничто не "рассосется".
   Для понимания сути проблемы читателю будет не лишним ознакомиться со статьей, характеризующей положение с танками и в танковой промышленности перед Великой Отечественной войной. Обстановка тогда весьма напоминает то что мы имеем сегодняviii.
   ***
   Думаю, что демократия это не только право много говорить, но и обязанность много слушать, еще больше думать. Первое скорее относится к народу, поскольку "его народа" действительно много. Второе - имеет более всего отношение к власти. Разумеется и народ и власть должны думать.
   Это к тому, что Послание МО США Президенту и Конгрессу содержит 286 страниц убористого текста. Написано действительно много, и я далек от мысли, что Клин тон удосужился прочитать все. Но то, что он принял все меры для удовлетворения "нужд Армии" в прошлом году, очевидно и позволяет утверждать, что если не он то его администрация способна, что называется, "слушать (народ). Еще больше думать (о народе и его безопасности).
   От наших концепций впечатление пока такое, что российская власть много говорит, ничего не читает и не совсем думает. А наши "начальники" при этом еще и слушают только себя.
   Для народа они "хуже прохудившегося мешка с перцем, - от них одна горечь". И не только на Дальнем Востоке, но и в Москве.
   К перевооружению через модернизацию?
   В этой статье мы остановимся только на двух положениях "Основ (концепции) государственной политики по военному строительству до 2005г", которые, по-нашему мнению, в наибольшей степени оказывают влияние на разработку и основные параметры Государственной Программы вооружения (ГПВ).
   (В настоящее время ГПВ находится на стадии утверждения и ее основные параметры обсуждать пока преждевременно. Поэтому в качестве основы для анализа используем материалы статьи ныне исполняющего обязанности начальника вооружения Вооруженных Сил РФ генерал-лейтенанта И. Рогова "К перевооружению через модернизацию", опубликованной в "Военном сборнике" No11 за 1999 г. Есть все основания полагать, что она отражает направленность современной военно-технической политики Министерства обороны РФ в части формирования комплекса вооружений России на ближайшие годы.)
   Первое, на что обращаешь внимание при чтении текста второго раздела "Основ..." - это на неопределенность задач, которые должны решать Вооруженные Силы, размытость целевых установок. Отсутствует ясность в описании источников и направленности угроз военной безопасности РФ, не вполне понятны жизненно важные национальные интересы, на защиту которых направлено военное строительство. Не просматривается хотя бы в общем систематизированном виде описания характера, интенсивности и масштабов вооруженных конфликтов, нет указаний на какие регионы, наличие или отсутствие союзников ориентирована военная организация государства и Вооруженные Силы. Не четко обозначены объективные критерии разграничения мирного и военного времени в масштабах всей страны со всеми ее силовыми ведомствами. Вместо этого предлагается перекладывать формирование решения для всех на Президента. Это по меньшей мере странно: по действующему закону "Об обороне" (а этот документ по своему статусу должен доминировать над "Основами..." в случае возникновения противоречий между ними) Президент РФ является Верховным главнокомандующим только для Вооруженных Сил РФ, а не для всех силовых структур РФ.
   Поэтому существующий в настоящее время вариант "Основ..." с их расплывчатыми формулировками вряд ли может быть эффективно использован в практике военного строительства.
   В самом деле, это серьезная проблема управления. По существу сегодня невозможно определиться с приоритетными направлениями развития системы вооружения. Это признается и И.Роговым: "...замыслы перевооружения остаются пока еще не вполне зрелыми не только в расчетно-плановом, но и в концептуальном плане". Таким образом, с самого начала в перспективные планы развития ВС закладывается неопределенность в целях, приводящая к расходованию и скудных средств на решение второстепенных задач. Пора понять простую вещь, которая давно известна специалистам по системному анализу: для любой динамической системы, в том числе - системы вооружения, неопределенность в целях более опасна, чем недостаток ресурсов.
   Действительно сейчас имеется много возможностей для самовыражения и формирования всевозможных концепций и доктрин. Не мало и "специалистов", в том числе от средств массовой информации, которые могут, так они считают, подготовить любую "концепцию" за неделю. От такой активности никакой пользы нет и быть не может.
   Поставьте себя на место человека, в обязанности которого входит принятие конкретных решений, а не "формирование общетеоретических рассуждений, по развитию системы вооружения". Каким образом в сегодняшних очень сложных экономических условиях вообще можно использовать "эпохальные документы". Подчас неизвестно кем разработанные, при чтении которых только с трудом можно догадаться об относительной значимостях государственных целей? Разработчики конкретных программ развития на других уровнях вынуждены распределять и без того малый финансовый ресурс по всем, в том числе, и не столь важным, задачам "пропорционально", а иногда "как бог на душу положит". За любую неопределенность надо платить. (Кстати говоря, если эта информация закрытая, то необходимо указать соответствующее секретное, имеющее статус основного документа, приложение, доступное для разработчиков на последующих уровнях. Но у нас все увлечены "транспарентностью" (по-русски говоря, видимости прозрачности всего и вся) и дипломатической корректностью изложения пространных концепций в вопросах требующих полной определенности и известной конфиденциальности. В конце концов, во всем нужно знать меру, а не действовать исключительно с оглядкой на мировую общественность.
   Как известно, в "Основах..." установлена предельная величина расходов на национальную оборону 3,5% от валового внутреннего продукта. На первый взгляд вроде бы все правильно: в передовых зарубежных странах доля ВВП, идущая на оборону, как раз составляет около 3%, хотя, конечно, абсолютные значения военных расходов превышают отечественные в 30...60 раз. Поэтому, когда Россия (будем надеяться) станет великой державой по объему производимого ВВП (порядка 12-13 триллионов рублей в текущих ценах), ее военные расходы могут составлять и 3,5% от ВВП. По абсолютному значению они будут сопоставимы, например, с бюджетом Турции или КНР31.
   Но беда в том, что на практике происходит странная метаморфоза: при планировании военного бюджета исходным является положение, что оборонные расходы не должны быть ниже 3,5 %. Что касается конкретных показателей, то в 1998 г. и в 1999 г. расходы на национальную оборону соответственно составили 2,11% и 2,34%, и только в 2000 г. их доля, по факту выполнения бюджета, оказалась - 3,55% от ВВП. Странно понимается у нас в государстве прямое указание закона по обеспечению ВС - "3,5 процента" понимаются не как нижнее, а как верхнее ограничение.
   Как реагирует на это Министерство обороны РФ, видно из статьи заместителя начальника вооружения ВС РФ генерал-лейтенанта И.Рогова "К перевооружению через модернизацию", которая посвящена обоснованию одного из возможных направлений развития технической составляющей ВС РФ - крупномасштабной модернизации существующего вооружения и военной техники (ВВТ) в интересах экономии части выделенных финансовых ресурсов и дальнейшему их использованию для разработки нового (новейшего) вооружения.
   На первый взгляд все совершенно правильно: в жестких рамках военного бюджета, - 3,5% от ВВП, возможных вариантов для развития системы ВВТ действительно очень мало32. И в пределах своих полномочий в распоряжении начальника вооружения практически не остается выбора направлений для реализации заданных целевых установок.
   Но с другой стороны, статья заставляет задуматься над следующими вопросами общего характера.
   Во-первых, об 3,5% уровне военного бюджета по отношению к ВВП. Откуда изначально появилась эта цифра, какова была методика ее определения? Как показывает практика, получить внятные ответы на эти, казалось бы простые вопросы, невозможно. Обычно важно рассказывают про какие-то политические соображения, Министерство экономики кивает на Министерство обороны и обратно, а в итоге процесс ответа на вопрос если не зависает, то зацикливается. По нашему мнению, можно практически с полной уверенностью утверждать, что данная цифра установлена без глубокого анализа современной военно-политической и экономической обстановки. (Кто может, пусть опровергнет это утверждение!). Поэтому оптимизировать возможные пути развития системы ВВТ при ненормальных параметрах внешней системной среды - это все равно, что проводить тренировки по плаванью, в тазу. При таком уровне планируемых военных расходов система вооружений обречена на деградацию.
   Во-вторых, Какова роль МО формировании Государственного оборонного заказа? Оказывается, что постановление Правительства Российской Федерации от 26 августа 1996 г. N 1005 и Временный порядок разработки проекта государственного оборонного заказа и его основных показателей, отводит Министерству обороны фактически второстепенную роль. Все решает Министерство экономики Российской Федерации, которое в принципе не способно установить степень военных угроз национальным интересам Российской Федерации. Не стоит даже упоминать о его способностях определить связанные с угрозами относительные значимости различных направлений развития вооружения, военной и специальной техники. При определении этих чисто технических направлений, помимо "изменения численности военнослужащих" (это не самое трудное) необходимо учитывать динамику изменения угроз и опасность деградации военного потенциала страны в связи с изменением ресурса.
   Как показывает практика Министерство экономики Российской Федерации (это не Госплан СССР!) в состоянии отчасти "контролировать" только общие экономические показатели (например, общий объем ВВП, военный бюджет, уровни налоговых отчислений и т.д.) Может произвольно обозначить "коридоры" по нижнему и верхнему пределу статей бюджета, в рамках которого Министерством обороны и Генеральный штаб ВС должны разработать "рациональные варианты план-графиков развития системы вооружения".
   Представляется, что в настоящее время основная задача аппарата начальника вооружения совместно с Генеральным штабом ВС РФ должна заключаться не в безропотных попытках соответствовать скудному военному бюджету, а в выработке обоснованной позиции по ресурсному обоснованию технической компоненты военной реформы, как и отстаивания своей позиции на всех уровнях. Время соглашательства проходит, пора "вылезать из окопов" и переходить к активным действиям. Иначе вся эта словесная эквилибристика в скором будущем может плохо кончиться еще до окончания первого этапа реформ.
   В-третьих, судя по позиции руководства аппарата начальника вооружения ВС РФ, модернизация ВВТ может стать очередной компанией со всеми вытекающими из этого отрицательными последствиями. В этой связи необходимо заметить, что выбор мероприятий не должен провозглашаться в виде априорного лозунга, а устанавливаться из условия оптимизации по некоторому обобщенному показателю качества системы вооружения. При этом для одних технических систем рациональной окажется модернизация, для других - глубокая модернизация, а для третьих может оказаться разработка принципиально новой военной техники и вооружения. Поэтому обсуждение этого вопроса до утверждения Государственной программы вооружения косвенно указывает на то, что многие "системообразующие решения", положенные в основу этого документа, пока еще даже в теоретической части не вполне проработаны.
   Возникает вопрос: какой методологический аппарат положен в основу формирования рациональных вариантов Государственной программы вооружения?
   Это далеко не праздное любопытство, как это может показаться на первый взгляд. От ответа на вопрос будут зависеть возможности будущей системы вооружения.
   Приведу только один пример. Действительно, в современных условиях жестких финансовых ограничений модернизация ВВТ - это один из возможных вариантов их сохранения и в некоторой степени развития. Представляется вполне логичным на ранее созданный планер летательного аппарата поставить современную электронику и тем самым повысить его тактико-технические характеристики. Но с другой стороны, этим уже как бы программируется будущее отставание такого вооружения, поскольку совершенно понятно, что полностью использовать все возможности современной электроники на старой основе не удастся. В итоге, боевой потенциал модернизированного таким образом вооружения хотя и несколько возрастет, но будет ниже потенциала аналогичных по функциональному назначению новейших зарубежных средств. Закладывается отставание в боевом потенциале в течение 10 лет не менее чем в 2 раза.
   Итог противоборства можно прогнозировать однозначно - модернизируемые средства, не полностью соответствующие современному уровню науки и технологии, не смогут противостоять более подготовленному и технически оснащенному противнику (тем более, если обнаруживается и количественное превосходство). Потраченные на модернизацию финансовые средства могут быть фактически израсходованы впустую33. Следует отметить, что современная военная наука располагает инструментами для анализа, которые способны дать адекватное отражение современной экономической ситуацию и позволяют формировать расчетные варианты ГПВ и планов строительства ВС РФ. Претензии к военной науки, которые часто выдвигаются различными чиновниками, нельзя считать вполне обоснованными. Другое дело, и это вполне естественно, что все методики оптимизации предполагают доступ к достоверной информации о реальных параметрах экономики и военной системы. Понятно, что получить достоверную информацию оказывается зачастую практически невозможно.