Анчуков Сергей. Тайны мятеж-войны - Россия на рубеже столетий

   Существует множество людей, которые могут повлиять на ситуацию. Задача лишь в том, чтобы каждый отбросил свои собственные и как ему кажется единственно верные суждения, о новом федерализме, о евразийстве, от Ла-Манша до Владивостока, государственной самости и прочие глупости.
   Нужно в буквальном смысле занялся решением проблем народа, а не собственным благоустройством и обеспечением семейной самодостаточности вне национальной территории. В конце концов, при желании президенты трех республик по аналогии могут собраться в бане и подписать соглашение о "воссоединении", поставив "ручные парламенты" перед фактом необходимости его ратификации.
   Это было бы во благо народа, и за такую инициативу их никто не посмел бы осудить.
   Таблица 2.1
   Общая численность населения, в том числе: русских, украинцев и белорусов на территории СССР и современных суверенных республик, млн. человек (по данным переписи 1989 года)
   Национальность
   Численность населения
   на территории
   В том числе численность населения на территории:
   СССР, всего
   России
   Украины
   Белоруссии
   Казахстана
   Общая численность населения,
   285,7
   147,4
   51,7
   10,2
   16,5
   в т.ч. -русские
   145,6
   121,0
   11,5
   1,4
   6,3
   -украинцы
   44,2
   4,4
   38,0
   0,3
   0,9
   -белорусы
   10,0
   1,2
   0,5
   7,9
   0,2
   Итого в пределах пространства СССР русских, украинцев и белорусов единого народа
   более 200,0 млн.
   (70%)
   126,6
   (86%)
   49,0
   (94,7)
   9,6
   (94%)
   7,4
   (45%)
   Оценивая ситуацию, можно считать, что в ближайшее время могут быть созданы условия для проведения референдумов по определению реалистических границ "ядра нации", и реальной "территориальной конфигурации " Новой России на основе:
   безусловного возврата в состав России практически всей Украины (за исключением нескольких ополяченных областей Галиции и Прикарпатья);
   возвращения в состав России Приднестровья, юго-восточных, русских районов Прибалтики, всех областей Белоруссии и по меньшей мере одиннадцати русских областей Северного Казахстана;
   безусловного отделения Ичкерии-Чечни, но без - равнинных, надтеречных районов, а также возможного отделения других территорий (включительно до района, имеющего внешние границы), где население этого потребует на референдумах большинством не менее 75% от численности его дееспособной части.
   Считается, что объединение "нации-земли" в таком составе внутреннее дело России. Это выгодно для всех, встречная миграция будет минимальной, а спорных территорий практически не будет.
   Прогнозный расчет показывает, что территория Новой России26 может составить 20 млн. кв. километров, население - 205-210 млн. человек, в том числе:
   русских - 141,0 млн.
   украинцев - 40,0 млн.
   белорусов - 12,0 млн.
   булгар - 5,7 млн.
   чеченцев - 0,05 млн.
   евреев - 0,8 млн.
   армян - 0,6 млн.
   казахов - 0,9 млн.
   При этом численно русское население (с учетом украинцев и белорусов) будет преобладающим и может составить около 93-94% населения.
   ВВП в перспективе (к 2020 г.) может составить не менее 32000 млрд. рублей, а ресурсов России, при современном уровне развития технологий и умеренном потреблении будет достаточно для безопасного развития 5-6 поколений населения численностью 300-350 миллионов.
   Именно это создаст такой потенциал, который позволит противостоять не столько в горячей войне против НАТО и США, но и в борьбе против нашествия восточной цивилизации на русскую культуру.
   Глава пятая. Кровавые демократии
   Военно-стратегические и политические установки НАТО на будущее с определенностью свидетельствуют о том, что "в качестве вероятного противника рассматривается некая страна, на вооружении которой имеются спутники, крылатые и баллистические ракеты, а политический строй все более скатывается к тоталитарным формам правления".
   Не трудно догадаться что за страна имеется ввиду.
   Когда при достижении целей в международную практику НАТО и США все более входят массированные бомбардировки мирного населения, нет смысла обсуждать вопрос, насколько террор в стратегическом масштабе является новостью для политики западных "кровавых демократий". Однако для полноты впечатления приведу главу из книги Дж.Фуллера27.
   Полагаю, ссылка на авторитет здесь будет уместной для оценки характера прошлогодней балканской и перспектив будущей европейской войны.
   Итак слово Фуллеру (воспроизводится по интернет версии)...
   Англия
   При том положении вещей, какое было в 1939 г., постановления, принятые в 1922 г. Вашингтонской конференцией по ограничению вооружений (статья 22, часть II, "Правила войны"), сохраняли свою силу. Они гласили: "Воздушные бомбардировки с целью терроризирования гражданского населения или разрушения и повреждения частной собственности невоенного характера, или же причинения вреда лицам, не принимающим участия в военных действиях, воспрещаются".iii
   Кроме того, 2 сентября 1939 г., на следующий день после германского вторжения в Польшу, английское и французское правительства заявили о том, что только "строго военные объекты в самом узком значении этого слова" будут подвергаться бомбардировкам (совсем как в Директиве НКО СССР No02 от 22 июня 1941 года, - С.А.). Весьма похожее заявление было сделано также германским правительством. Спустя шесть месяцев английский премьер-министр Чемберлен, выступая в палате общин 15 февраля 1940 г., снова сказал: "Что бы ни делали другие, наше правительство никогда не будет подло нападать на женщин и других гражданских лиц лишь для того, чтобы терроризировать их".
   Но вот 10 мая Черчилль стал премьер-министром - и немедленно были применены стратегические бомбардировки. В 1940 г. он являлся де-факто, если не де-юре, главой английских вооруженных сил, и хотя ему нельзя было лично отправиться в поход, однако он мгновенно преодолел это затруднение, решив вести свою собственную войну, используя бомбардировочную авиацию английских воздушных сил в качестве своей армии iv. Уже 11 мая в Бадене подвергся бомбардировке Фрейбург.
   По этому поводу Дж. Спейт писал: "Мы (англичане) начали бомбардировки объектов в Германии раньше, чем немцы стали бомбить объекты на Британских островах. Это исторический факт, который был признан публично... Но так как мы сомневались в психологическом влиянии, которое могло оказать пропагандистское искажение правды о том, что именно мы начали стратегическое наступление, то у нас не хватило духа предать гласности наше великое решение, принятое в мае 1940 г. Нам следовало огласить его, но мы, конечно, допустили ошибку. Это великолепное решение. Оно было таким же героическим самопожертвованием, как и решение русских применить тактику "выжженной земли" v.
   Таким образом, по свидетельству Спейта именно от рук г-на Черчилля сработал взрыватель, который вызвал взрыв - войну на опустошение и террор, небывалые со времен вторжения сельджуков.
   В это время у Гитлера были связаны руки во Франции, и он не нанес ответного удара. Но не может быть сомнения в том, что бомбардировка Фрейбурга и последующие налеты на германские города натолкнули его на мысль напасть на Англию. Это видно из его речи 4 сентября 1940 г. при открытии "кампании зимней помощи".
   О том, что наступления стратегической бомбардировочной авиации в течение трех лет оказались совершенно бесплодными, свидетельствует сенатор Килгор в своем "Отчете о состоянии германской промышленности", составленном на основании "Официального доклада германского министерства вооружений и военной промышленности за 1944 г.". Следующие немногие выдержки из отчета говорят сами за себя:
   "В документе графически показано, что, несмотря на бомбардировки союзников, Германия была в состоянии восстанавливать и расширять заводы и увеличивать выпуск военной продукции до окончательного разгрома германских армий. Германская промышленность никогда не теряла своей огромной способности к восстановлению". "Доклад показывает, что в 1944 г. в истерзанной войной Германии было произведено в 3 раза больше броневых боевых машин, чем в 1942 г.".
   "В 1944 г. выпуск бомбардировщиков-истребителей в Германии в 3 с лишним раза превысил уровень 1942 г." "В 1944 г. ночных истребителей было произведено в 8 раз больше, чем в 1942 г.".
   "В 1944 г. в Германии военное производство выросло не только по сравнению с предыдущими годами; по некоторым видам продукции отмечалось увеличение выпуска в последнем квартале 1944 г. по сравнению с первым кварталом этого же года".
   От наступления на экономику перейдем теперь к рассмотрению психологического наступления, целью которого было, как указывалось на конференции в Касабланке, "подорвать моральный дух германского народа". Официально это наступление началось в ночь на 29 марта 1942 г. сокрушительным налетом на Любек.
   Особенно сильной была бомбардировка Гамбурга. В последнюю неделю июля 1943 г. на город было совершено шесть налетов ночью и два налета днем. Сброшено 7500 т бомб. Как сообщается в отчете Управления по изучению результатов стратегических бомбардировок, город был разрушен на 55-60%, причем 75-80% этих разрушений явилось следствием пожаров. Город совершенно выгорел на площади 12,5 кв. миль; на площади 30 кв. миль были повреждены здания, погибло от 60 тыс. до 100 тыс. человек; уничтожено 300 тыс. квартир. Без крова оказалось 750 тыс. человек. Об огромном пожаре в городе мы читаем:
   "Когда пламя прорвалось сквозь крыши множества зданий, возник столб раскаленного воздуха. Он поднялся на высоту более 2,5 миль и имел диаметр, как оценивалось в самолете, летевшем над Гамбургом, 1-1,5 мили. Этот воздушный столб находился в бешеном движении; его питал стремительный приток более холодного воздуха у основания. В 1-1,5 мили от пожара эта тяга воздуха увеличила силу ветра с 11 до 33 миль/час. У границ площади, охваченной пожаром, скорость воздуха по-видимому была еще больше, так как там были вырваны с корнем деревья диаметром 3 фута. Температура быстро достигла точки воспламенения любых горючих материалов, и вся зона пылала. Выгорело все без остатка. Не осталось и следа от всего, что могло гореть. Только через два дня можно было приблизиться к зоне пожаров". Это ужасное истребление людей, которое опозорило бы самого Аттилу, оправдывалось ссылками на военную необходимость. Говорили, что нападению подверглись только военные объекты.
   В Англии эти налеты взял под свою защиту архиепископ Йоркский, исходя из того, что они могли "сократить войну и спасти тысячи жизней". Эттли, заместитель премьер-министра, оправдывал их, говоря: "Никаких бомбардировок без разбора нет (возгласы одобрения). В парламенте неоднократно говорилось, что бомбардировкам подвергаются объекты, чрезвычайно важные с военной точки зрения (возгласы одобрения)". Четыре дня спустя капитан Г. Бальфур, заместитель министра авиации, заявил: "Мы будем совершать бомбардировочные налеты до тех пор, пока народы Германии и Италии будут терпеть у себя нацизм и фашизм" Это могло означать лишь то, что целью бомбардировок было заставить немцев и итальянцев поднять восстание. (Очевидно, что в этом и заключается смысл бомбардировок германских городов - психологический эффект, а не разрушение экономической основы фашистской Германии был главным, что волновало руководство западных демократий, - С.А.) А вот что говорится обо всем этом в отчете Управления по изучению результатов стратегических бомбардировок: "Считалось, что налеты на города представляют собой средство для подрыва морального духа германских граждан.
   Считалось, что, если удастся повлиять на моральное состояние промышленных рабочих, если удастся отвлечь их от работы на заводах и заняться другими делами, например, попечением о семьях, ремонтом своих поврежденных домов,.. то германское военное производство потерпит ущерб". Далее в отчете сообщается о том, что "почти одна четверть от общего веса сброшенных бомб, или почти вдвое больше, чем использовано против всех промышленных объектов, приходится на большие города... По разрушительности эти налеты далеко превзошли все другие формы нападения".
   Несмотря на это эффект налетов в моральном отношении был диаметрально противоположен тому, что предсказывали Дуэ и его последователи. Развал германской военной машины наступил не сразу, а приближался мучительно медленно. При этом надо учесть следующее: в результате бомбардировок в 61 германском городе с населением от 100 и более тысяч человек и с общим количеством жителей, равным 25 млн., "3600 тыс. домов было разрушено или сильно повреждено, что составляло 20% всего жилого фонда Германии; 7,5 тыс. человек осталось без крова, около 300 тыс. было убито и 780 тыс. человек ранено...". Реакция германского народа на воздушные нападения является примечательной. Под беспощадной властью нацизма немцы показали удивительную стойкость, несмотря на ужасы и бедствия, которые несли с собой повторяющиеся воздушные налеты: разрушение домов, уничтожение имущества и трудные условия жизни (весьма примечательное замечание Фуллера в рамках темы нашего исследования, - С.А.). Их моральный дух падал, их надежда на победу или на приемлемые условия мира исчезала, их доверие к своим вождям пошатнулось, но они продолжали производительно трудиться до тех пор, пока сохранялись материальные средства производства. Нельзя недооценивать власть полицейского государства над народом". (Любопытно, какие определения можно было бы применить к государствам устроившим все это, С. А.)
   Стоило ли производить эти опустошительные, устрашающие налеты? Другими словами, являлись ли они стратегическими налетами? Нет, они не являлись таковыми, потому что вся стратегия понималась Черчиллем и его советниками неправильно, если вообще у Черчилля была какая-либо стратегическая концепция.
   Конечно, психологическое и экономическое воздушное наступление на Германию потребовало мобилизовать на защиту половину германской авиации и заставило использовать около миллиона человек в системе противовоздушной обороны, а следовательно, ослабило Германию в наступательном отношении. Однако Англии это наступление стоило того, что, согласно отчету, она была вынуждена "заставить свое военное производство на 40-50% работать на одну авиацию". Значит, только 50-60% приходилось на флот и сухопутные силы. (По всей видимости это одна из причин открытия второго фронта только летом 1944 г., -С.А.) Это подтверждается тем, что 2 марта 1944 г. военный министр Джеймс Григг, представляя парламенту проект бюджета армии, сказал: "Для выполнения плана английских воздушных сил уже занято больше рабочих, чем для выполнения плана вооружения армии, и я беру смелость сказать, что на изготовлении одних только тяжелых бомбардировщиков занято столько же рабочих, сколько на выполнении плана всей армии"vi.
   Если бы Черчилль уяснил, а он должен был уяснить то, что в свое время хорошо понял и осуществил его великий предок-первый герцог Мальборо, что для Англии проблема была прежде всего морская стратегия, после которой стояла сухопутная, то он не стал бы расходовать половину ресурсов страны на то, чтобы "заставить противника сгорать в огне пожаров и истекать кровью"vii, а распределил бы ресурсы государства в порядке очередности для решения следующих задач:
   -создание достаточного количества истребителей и истребителей-бомбардировщиков, чтобы завоевать и сохранить господство в воздухе и этим обеспечить безопасность Британским островам и прикрыть действия морских и сухопутных сил;
   -создание достаточного количества высадочных средств, чтобы использовать господство на море, которое уже было у Черчилля, первого лорда Адмиралтейства и премьерминистра;
   -создание достаточного количества транспортных самолетов, чтобы снабжать сухопутные силы и поддерживать их подвижность сразу, как только они будут высажены.
   И только после всего этого можно было выделить ресурсы на "стоящий затрат эксперимент" Черчилля - на стратегические бомбардировки.
   Вследствие того, что вторая и третья из указанных задач не были решены в достаточной мере, как мы увидим ниже, почти все кампании, проводившиеся после окончательного захвата союзниками инициативы на Западе в ноябре 1942 г., были ограничены из-за недостатка высадочных средств или в результате нехватки транспортной авиации. Вот почему вывод, может быть только один: как эксперимент - стратегические бомбардировки Германии вплоть до весны 1944 г. были расточительным и бесплодным мероприятием. Вместо того, чтобы сократить войну, они только затянули ее, ибо потребовали излишнего расхода сырья и рабочей силы. (Но с точки зрения западной морали Черчиль был прав: высшая форма гуманизма к своему народу, - это жестокость к войскам и мирному населению противника, - С.А.)
   США
   Стратегический центр тяжести Германии был в ее вооруженных силах, ибо, пока не были истощены эти силы, уничтожить ее экономическое могущество можно было только морской и воздушной блокадой, а этот путь, как мы видели, был мучительно медленным. Стратегический центр тяжести Японии, отделенной от ее экономически жизненно важных районов морями, лежал в ее военно-морском и торговом флотах.
   Погибни флот - и Япония должна была погибнуть так же несомненно, как погибла Германия, как только была истощена мощь ее армии. Следовательно, основная проблема американской стратегии заключалась в том, как уничтожить военный и торговый флоты Японии? Ясно, что для этого нужно было, во-первых, добиться господства на море и в воздухе и, во-вторых, использовать захваченную инициативу для разгрома японских морских сил.
   Если этот вывод является логичным, в таком случае тактическая задача американской авиации заключалась в разгроме во взаимодействии с флотом японских военно-морских сил, а ее стратегическая задача - в уничтожении торгового флота Японии, а не в распылении сил на удары по японской промышленности и городам, не связанным непосредственно с морским могуществом Японии.
   В начале войны и на всем ее протяжении действия против японского судоходства в основном возлагались на американские подводные лодки. Именно они, а не бомбардировочная авиация взялись за выполнение задачи подорвать торговое судоходство Японии.
   Стратегическая бомбардировочная авиация создавалась не для того, чтобы подорвать японское судоходство, а для нападений на города и крупные промышленные объекты. В отчете указывается: "Общий вес бомб, сброшенных союзными самолетами в войне на Тихом океане, равнялся 656 400 т. Из них 160 800 т, или 24%, сброшено на острова собственно Японии. При этом авиация военно-морского флота сбросила 6800 т, армейская, исключая самолеты В-29, 7000 т и самолеты В-29 (стратегической авиации) - 147 тыс. т". Из общего веса бомб, сброшенных на Японию, "104 тыс. т сброшено на 66 городов, 14 150 т - на авиационные заводы, 10 600 т - на нефтеочистительные заводы, 4608 т - на арсеналы, 3500 т - на разные промышленные объекты; для поддержки действий на острове Окинава сброшено на аэродромы и базы морской авиации 8115 т и поставлено 12 054 мины". Эти цифры ясно показывают, где была сброшена главная масса бомб.
   Вплоть до весны 1945 г. стратегические бомбардировки вследствие главным образом дальности расстояния были в большой мере безвредными. Они начались осенью 1943 г. налетами В-29, базировавшихся в Китае, на промышленные объекты Маньчжурии и Кюсю. Хотя ущерб был нанесен, в частности сталелитейным заводам, однако, говорится в отчете, "общий результат не оправдывал затраченных сил". В то время как в 1944 г. на Японию совершали налеты одновременно не более 100 бомбардировщиков, в начале августа 1945 г. в одном ночном налете участвовало 801 самолет "Суперфортрес"; бомбовая нагрузка самолета увеличилась с 2,6 т в ноябре 1944 г. до 7,4 т в июле 1945 г. В июле самолеты В-29 сбросили на Японию 42 тыс. т бомб. В июне 1945 г. было намечено сбросить в течение следующих 9 месяцев 850 тыс. т зажигательных бомб.
   Самолеты были очень дорогими. "Первый бомбардировщик В-29 стоил 3 392 396 долларов". Когда В-29 пустили в массовое производство, стоимость снизили до 600 тыс. долларов. На изготовление такой машины расходовалось 57 тыс. человеко-часов. Чтобы держать в воздухе одновременно 550 бомбардировщиков, требовалось 2 тыс. самолетов стоимостью 1200 млн. долларов, а стоимость всех В-29 составляла 4 млрд. долларов.
   Оправдывали ли себя такие большие затраты? Нельзя ли было израсходовать эти огромные суммы более выгодно? Из отчета явствует, что результаты не соответствовали усилиям и что средства можно было использовать более выгодно. Вот факты. Хотя в 66 городах, подвергавшихся налетам, было разрушено 40% застроенной площади, однако "заводов, специально подвергавшихся бомбардировкам фугасными бомбами, оказалось немного", а "на железнодорожную систему существенные налеты вообще не производились, и она ко времени капитуляции была в достаточно хорошем состоянии. Случаи разрушений, которые мешали бы движению на главных линиях, были редки. Через 48 час. после взрыва атомной бомбы над Хиросимой через город уже шли поезда. Однако ущерб, причиненный местному транспорту, серьезно нарушал перевозки грузов как внутри городов, так и между ними, а поэтому мешал производству, восстановительным работам и рассредоточению запасов и оружия". В отчете далее говорится, что 97% запасов орудий, снарядов, взрывчатых веществ и других военных материалов японцы тщательно укрыли на рассредоточенных обычных или подземных складах, и они были неуязвимы для воздушных налетов".
   В сущности, это было уничтожение не только военного, но и мирного потенциала Японии. Вот почему, поскольку речь идет о победе в войне, последнее являлось напрасной тратой сил: стратегически это было неэкономично. Значит, объединенный комитет начальников штабов не сумел правильно определить центр тяжести проблемы. Если бы он понял, что главная задача - воспретить перевозки, а не сжигание города, то, конечно, он поступил бы иначе, так, как следовало бы поступить по мнению участников группы, написавшей отчет.
   Теперь обратимся к моральному эффекту бомбардировок Японии. Самое поразительное в них то, что, несмотря на ужасающие разрушения, упадок морального духа происходил чрезвычайно медленно и бомбардировки не играли в этом главную роль. По японским оценкам в Японии убито 260 тыс., ранено 412 тыс., осталось без крова 9200 тыс. человек. Кроме того, разрушено или сожжено 2200 тыс. домовviii. Большинство убитых - это сгоревшие заживо. Однако, несмотря на все это, главной причиной деморализации был недостаток продовольствия и только во вторую очередь - разгром вооруженных сил.
   6 августа Трумэн сделал публичное заявление: "16 часов назад американский самолет сбросил одну бомбу на Хиросиму - важную базу японской армии. Мощность этой бомбы больше мощности взрыва 20 тыс. т тринитротолуола. Ее взрывная сила более чем в 2 тыс. раз превышает силу английской бомбы "Гранд слэм" - самой большой бомбы, когда-либо применявшейся в истории войн... Речь идет об атомной бомбе.
   Это было использованием сил, лежащих в основе вселенной. Силы, которые являются источником энергии солнца, были сброшены против тех, кто развязал войну на Дальнем Востоке... Мы пошли на азартную игру - израсходовали 2 млрд. долларов на величайшее в истории научное изобретение, хотя еще не знали, получится ли что-нибудь. И мы выиграли". 8 августа Сталин объявил войну Японии, а на следующий день русские пересекли маньчжурскую границу.
   В этот же день вторая атомная бомба была сброшена на Нагасаки - город с населением в 260 тыс. человек. Вероятно было убито 40 тыс., столько же ранено; город разрушен на площади 1,8 кв. мили. Хотя эта бомба была сильнее первой, но неровности местности ограничили площадь максимальных разрушений долиной, над которой взорвалась бомба.
   Таким образом, двумя бомбами было убито и искалечено четверть миллиона человек. В этот самый день, 9 августа, президент Трумэн выступил по радио перед своими соотечественниками со следующими набожными словами: "Мы благодарим бога за то, что она появилась у нас, а не у наших противников, и мы молим о том, чтобы он указал нам, как использовать ее по его воле и для достижения его цели". Влияние бомбы на моральное состояние населения было в значительной степени обратным тому, которое ожидалось. Так, в отчете говорится: "Влияние бомбы на отношение к войне в целом по Японии, однако, было менее заметным, чем в городах, подвергшихся атомной бомбардировке... Существенное влияние отмечалось только в группе ближайших городов, находящихся в пределах 40 миль от Хиросимы или Нагасаки...
   Надо отметить, что даже в городах, подвергшихся атомным бомбардировкам, атомные бомбы не смогли уничтожить боевой дух японцев. Жители Хиросимы и Нагасаки не стали пораженцами в большей мере, чем жители других японских городов. В целом военные потери и поражения, например, на Сайпане, на Филиппинах и Окинаве, вдвое больше способствовали распространению уверенности в неизбежности поражения, чем атомные бомбы. В этом отношении другие налеты на Японию были втрое важнее. Нехватка продовольствия и недоедание также в большей мере убеждали народ в том, что продолжать войну нельзя"ix.
   Мораль и война
   Война отличалась двумя главными особенностями: она была удивительно подвижной и небывало жестокой. Ничего подобного мир не видел со времен Тридцатилетней войны. Первая особенность была обусловлена развитием науки и промышленности, вторая - упадком религии и появлением того, что, за неимением общепринятого названия, можно назвать "кадократией".
   Век незаурядных людей прошел, и вместо него наступил век черни. Джентльмен - прямой потомок идеализированного христианского рыцаря, образец для многих поколений - вытеснен грубым, необразованным человеком. Рыцарство уступило место изворотливости, и повсюду господствует своекорыстный кадократ. Вот почему в своей основе эта война была в такой же мере слепым бунтом против христианской культуры, как и крестовым походом. Бунтом, который вылился в форму стычки между бандами индустриализированных и механизированных кадократов, которые в борьбе и погоне за экономической, территориальной и финансовой добычей затоптали духовные и нравственные ценности, хотя только они могли придать цену награбленному Добру.